Текст книги "Друзья (СИ)"

Автор книги: Нина Хитрикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Глава 10

Она сбежала. Да, наверное, это было глупо, но по-другому она не могла.

Проснувшись рано утром, она позволила себе еще немного понежиться в таких желанных объятиях. Он крепко держал ее во сне, оплел своими руками-ногами, словно в кокон замотал. И не выпускал, когда она осторожно выбиралась из постели. Оделась. Обернулась. Позволила себе всего мгновение полюбоваться спящим парнем, а затем, тихо ступая, словно кошка, покинула квартиру. Она просто не пережила бы, когда проснувшись Арсений стал бы неловко объяснять ей, что эта ночь – самая лучшая и желанная для нее – была ошибкой для него, что он был пьян или еще что-то. И что им нужно остаться друзьями, как раньше и все-все забыть. Этого она боялась так сильно и была уверена, что именно так бы и случилось. Поэтому и решила уйти первой, пока у нее еще были силы и гордость.

Или может зря она ушла? Может он вовсе не думает, что это ошибка? Может, он ее все-таки… (ах, мечты, мечты!) любит? Тогда стоило остаться и поговорить. Выяснить все до конца.

Нет! Она абсолютно не готова сейчас с ним разговаривать. Ей нужно время.

Слезы текли по лицу непрерывно. Глупая! Зачем только вчера позволила этому случиться? Хотя у нее просто не было шанса устоять. Теперь же остались воспоминания – яркие и острые, как опасная бритва.

В конце концов, она успокоилась и вытерла слезы. На нее навалилась какая-то апатия. И пришло неожиданное решение.

Она шла домой пешком. Сама не заметила, как оказалась перед родной дверью. Открыла своим ключом и тихо прошла к себе в комнату. Родители еще спали. Было слишком рано. Прошла в ванную, долго стояла под душем и все вспоминала и вспоминала прошлую ночь. То, как нежно ее целовал Арсений, как бережно ее обнимал, какой сумасшедшей смесью страсти и желания горели его глаза, когда он смотрел на нее. На простую, ничем не примечательную девушку, знакомую ему еще с пеленок. И ее вновь наполняла радость, а потом она сменялась отчаянием. И стыдом. Она же вела себя вчера, как… как какая-то озабоченная. Позволяла себя целовать… везде. Словно, это и не она вчера была, а какая-то другая, незнакомая ей девушка. Ей теперь казалось, что она изменилась безвозвратно. Она даже долго рассматривала себя перед зеркалом, вглядываясь в малейшие детали своего отражения. Вроде бы, внешне все та же, но внутри она теперь другая.

Аня собрала небольшую сумку, скинув в нее какие-то вещи, не особенно вдумываясь, что кладет. Собрала свои папки и краски, любимые маркеры. Все. Она готова.

– Пап, отвези меня на вокзал. – Она говорит это за завтраком.

Папа давится бутербродом, так неожиданно прозвучали для него эти слова, сказанные решительным, даже каким-то обреченным тоном. Но через минуту, откашлявшись и отдышавшись, он, наконец, смог спросить дочь.

– Зачем это? Куда ты намылилась? И так дома не бываешь сутками!

– Не отвезешь? Ладно, сама доберусь. – она спокойно выходит из кухни, но Юрий Борисович сильно стучит кулаком по столу и грозно говорит ей вслед:

– Ты куда это? Я тебе не разрешал! Хочешь до конца жизни в комнате просидеть? Я тебе это устрою. А ну стой! Стой, кому говорю?! – Он поднимается и идет вслед за ставшей вдруг непокорной дочкой, но ему наперерез бросается жена, молча наблюдавшая весь разговор. Ее девочке плохо, это видно. Юра, конечно, погорячился. У него с утра настроение плохое – не с той ноги встал, как говориться, а тут еще эта просьба. Она обхватывает мужа за плечи и удерживает.

– Не кричи на девочку! Ты можешь по-человечески поговорить с ребенком, а не орать? Разве не видишь, что у нее что-то случилось? Теперь она закрылась от нас.

– Это все твое воспитание! Все ей разрешаешь всегда, и вот к чему это привело!

– Да что такого? Сиди тут и не лезь. Я поговорю с ней и все узнаю. – Она идет в комнату дочери, где Аня уже берет сумку. – Доченька, родная, что случилось?

– Все хорошо.

– Я же вижу, что что-то не так.

– Все правда нормально, мам. Мне нужно по учебе написать серию пейзажей. Я у бабушки как раз все сделаю.

Конечно, женщина видела, что все далеко не «нормально», но также понимала и то, что Аня не хочет говорить.

– Ладно. Сейчас поговорю с твоим папой.

Юрий Борисович, конечно же, отвез дочку прямо в деревню, а не просто на вокзал. Побурчал немного, но больше для вида. Свою маленькую Анюту он любит безмерно.

– Бабушка! – девушка бросилась в объятия пожилой женщины, как только та появилась на пороге. – Я поживу у тебя пару дней? – спросила, когда папа достал сумки из багажника. Пока говорила, еле удержалась от того, чтобы не разреветься, уткнувшись в родное плечо, пахнущее детством, теплом и уютом.

– Юра, проходи. Я сейчас быстренько стол накрою.

– Лидия Федоровна, спасибо, но мы завтракали. Я поеду, у меня еще дела дома. Кран на кухне нужно поменять, да так по мелочи.

– Ну, хоть чаю попей. А я пока соберу вам гостинец.

Энергичная женщина усадила зятя и внучку за стол и стала поить ароматным чаем с печеньем. После чего мужчина, груженный сумками с закрутками, овощами, свежей зеленью уехал в город. Аня сидела над полупустой чашкой давно остывшего чая, глядя в пустоту, и крошила в руках печенье.

– Анечка, родная, ты бы отдохнула. Сил нет смотреть, какая ты измученная – вон какие чернющие круги под глазами, бледная синюшная кожа, да выпирающие кости… – Женщина сразу заметила, что что-то сильно расстроило ее любимую девочку, но решила, что она сама расскажет, если захочет. В детстве она всегда так делала – походит, помолчит, а потом рассказывает свои беды.

– Бабуль, все хорошо, просто сессия начинается, проект надо доделать, подготовиться к просмотру. – Как она могла сказать правду? Ей вообще казалось, что у нее на лбу все написано огромными буквами, и все и так все знают.

– Бедная девочка! Иди в саду погуляй, там дед как раз гамак натянул, или на речку сходи.

– Да я рисовать приехала.

– Вот отдохнешь, поешь, а потом рисовать будешь. Не убегут твои рисунки никуда. – И видя, что внучка собирается возразить, говорит тоном, не терпящим возражений, но смягчает в конце улыбкой. – Давай-давай, иди. Я тебя позову.

Аня подчиняется и уходит в бывшую мамину комнату, доставшуюся ей по наследству. Она достает листы бумаги и карандаш и принимается рисовать, что всегда ее успокаивало и отвлекало от плохих мыслей. Но спустя десять минут на нее с листа смотрит Арсений. Она берет второй, третий, десятый, но рука, как заколдованная выводит такие родные и любимые черты лица.

– Да что за черт!!! – Аня бросает листы на пол и вскакивает с кровати. Ей нужно на улицу.

Воздух был наполнен сладковатым ароматом цветов, среди которых преобладал запах любимых бабушкиных чайных роз, росших прямо у дома. Вообще сад был вотчиной дедушки. Сколько Аня себя помнила, он почти все время проводил в саду, постоянно что-то копал, полол, сажал, поливал. Сейчас сад был наполнен яркими красками – белыми и сиреневыми ирисами, солнечно-оранжевыми лилиями, и нежно-розовыми пионами. И над всем этим великолепием летало, кажется, не меньше сотни бабочек. Полюбовавшись несколько минут на представшую перед глазами картину, Аня прошла в дальнюю часть сада, где как раз и был натянут гамак. Ноги сами привели ее сюда. В детстве она часто любила здесь бывать. В этом месте можно было спокойно обо все подумать, только вот в голове ни одной связной мысли. Девушка присела на край плотной ткани в красно-зеленую широкую полоску, покачалась, как на качели, а потом откинулась в бок и подобрала ноги. Лежать в тени деревьев и слушать пение птиц, было упоительно, и девушка сама не заметила, как довольно быстро уснула.

Глава 11

Арсений злился. На Аню, что так сбежала, не поговорив, да еще и телефон отключила. Но больше, конечно, на себя. Идиот! Он просто идиот. Зачем набросился на нее вчера, как голодный зверь? Да ведь он ей даже выбора не оставил. Но помимо злости был еще и страх.

Страх потерять ее.

Именно поэтому он сейчас звонил в дверь ее квартиры.

– Арсений? Здравствуй! – Дверь открылась после третьего долгого нажатия на звонок, и на пороге показалась тетя Юля.

– Здравствуйте. – Он вдруг оробел под взглядом таких же зеленых, как и у его Ани, глаз.

– Как дела? – на лице женщины доброжелательная улыбка.

– Нормально. Теть Юль, а Аня дома?

– Уехала. Она тебе разве не сказала?

Уехала, значит. Похоже, не хочет его видеть.

– Нет. А куда?

– К бабушке в деревню. – Тетя Юля взяла его за руку чуть выше локтя, заставив посмотреть ей в глаза. Она выглядела взволнованно. – Скажи честно, вы поругались? Или у нее кто-то появился? Ничего мне не говорит. А сегодня она сама на себя не похожа была, вся взвинченная и какая-то очень печальная.

– Да нет, мы не ругались. – Он помялся на пороге и, не зная, что еще сказать, сделал шаг назад. – Я пойду?

– Конечно. Родителям привет.

Сбежав вниз по лестнице и оказавшись на улице, он остановился и оглянулся на окно Аниной комнаты. Адреналин, волнение и, черт возьми, дикий страх – взрывоопасный коктейль. Все эти чувства просто распирали его изнутри. Страшно хотелось курить – иначе он просто свихнется. Пальцы привычно достали из полупустой пачки новую сигарету. С первой затяжкой едкого дыма с нотами ментола приходит осознание, что ему нужно сейчас успокоиться, в противном случае он может наломать дров. Поэтому, докурив сигарету, Арсений идет быстрым шагом в родительский дом. Мама вертится вокруг него и жалуется, что он совсем редко дома появляется, а звонит и того реже. Отец только брови приподнял и продолжил смотреть спортивную передачу, не особенно вслушиваясь в разговор жены и сына.

– Как там у Анечки дела? Что-то ее совсем не видно. – Мама таким простым вопросом всколыхнула в душе сына, немного улегшиеся было, чувства. – Юля говорит, что у нее мальчик появился. – Не замечая хмурого лица парня, женщина продолжает говорить. – Хорошая девочка, не то что у Васнецовых Лизка. Хамка выросла каких поискать. А у Роговых Катя…

– Хватит! – Почти рычит парень и вскакивает с места. – Я поехал.

И секунду спустя входная дверь хлопает со страшным грохотом, разлетевшимся по всему подъезду. Арсений сбегает вниз со спринтерской скоростью, и если бы он задался целью поставить рекорд по бегу, наверняка сейчас он бы его с легкостью сделал. Ему неприятно было даже слышать, что у Ани «появился мальчик». Нет, даже не так. Ему не неприятно, а чертовски невыносимо это слышать. И хотя он точно знает, с кем она провела прошлую ночь, это не мешает ему дико ревновать Аню. Может она пожалела утром обо все произошедшем и сейчас с ним, с этим Ромой, черт бы его побрал.

Ладно, он даст ей время. До вечера. А потом уже не отпустит.

Аня взяла этюдник и отправилась к речке, чтобы порисовать. И подумать в тишине и спокойствии. Разложила краски, закрепила лист и принялась рисовать. Руки ее сами порхали над поверхностью листа, а мысли были далеко отсюда. Она все думала о случившемся ночью. И ей так хотелось, чтобы Арсений приехал за ней, сказал, что он ее любит. Пусть это только глупые мечты, но сейчас они ей так нужны. Только сегодня она позволит себе эту слабость – мечтать о взаимной любви, а потом забудет об этом навсегда. По крайней мере, попытается.

Сзади раздался шорох листвы, и у Ани от волнения сердце подскочило к горлу, а рука дрогнула и оставила некрасивый след на листе. Но ее это сейчас совершенно не беспокоило. Медленно обернувшись, она увидела перед собой темный силуэт парня. Он стоял против солнца, и его лицо было в тени, но она все равно его узнала. И вздохнула не то с облегчением, не то с разочарованием.

– Привет, Рыжая! А я думаю, кто это тут стоит.

– Привет, Тимон! – Вообще-то, его звали Дима, но все в деревне почему-то звали его Тимоном. Они всегда нормально общались, даже как-то вместе на великах катались. – Как дела?

– Да нормально. – Парень подошел поближе, и теперь его было видно хорошо. Он повзрослел. – А у тебя как? Давно тебя тут не было.

– Учеба. А ты чего подкрадываешься? Вот испортила из-за тебя. – она показала ему полосу на листе в месте, где должно было быть белое облако теперь красовалась темно-зеленая кривая полоса.

– Прости. Я же не знал. – он поднял с земли и бросил в воду камешек, и он запрыгал по воде оставляя круги. – Красиво.

Они еще немного поболтали, а потом Тимон спросил:

– Ань, а че это возле твоей бабушки за машина? Хахаль твой?

– Что? – У нее так сильно и гулко забилось сердце. Не может быть… – Давно ты машину видел???

– Да как сюда шел.

– Почему сразу не сказал?

Он только плечами пожал, но Аня уже со всех ног неслась в сторону дома, оставив этюдник на берегу. Она бежала так быстро и все боялась опоздать. Может он уехал? Или пошел ее искать. Но как только повернула на свою улицу, увидела вовсе не ту машину. Ее окатило волной разочарования. Она остановилась, постояла пару мгновений, а потом все же пошла к дому. В машине никого не было, поэтому она зашла во двор и дальше в дом. Бабушка усадила Рому пить чай и угощала выпечкой, расспрашивая его. Нужно его спасать.

– А ты тут что делаешь? – Прошла на кухню и остановилась в центре комнаты. – Как ты меня нашел?

– Аня, кто так с людьми разговаривает?! – Строго одернула ее бабуля. – Ромочка, ты кушай-кушай, не обращай внимания на эту грубиянку.

– Баа!

Бабушка только стрельнула в меня недовольным взглядом, и, обернувшись к Роме, расплылась в улыбке.

– Привет. – Поздоровался парень, как только прожевал пирожок. – А меня твоя бабушка чаем решила угостить.

– Попил?

– Аня! – снова шикнула на меня бабушка. Но Рома, ничуть не смущаясь, кивнул.

– Тогда пошли на улицу.

– Спасибо за чай. Все было очень вкусно.

Бабушка расплылась в довольной улыбке, а глядя на меня покачала головой, мол «Аня веди себя прилично».

Мы стояли возле машины и молчали.

– Так как ты меня нашел?

– Пришлось напрячь пару знакомых. – Он неловко улыбнулся и продолжил – ты прости меня за вчерашнее. Сам не знал, что так получится.

– Я не обижаюсь. Правда. Откуда ты мог знать, что у тебя такой друг.

– Да в том-то и дело, что знал. В смысле, он раньше так себя не вел. Только к незнакомым приставал. Я ужасно перед тобой виноват. И не знаю, как искупить свою вину. Ты скажи, я все, что хочешь сделаю. – Он выглядел виноватым. Стоял склонив голову и понурив плечи, смотрел с надеждой.

– Не надо ничего. Я другое хотела сказать. – Рома как-то напрягся, видимо, предчувствуя неприятный разговор. – В общем, я думаю, что не нужно нам с тобой больше видиться. И это не из-за вчерашнего. Просто я не могу… не могу чувствовать к тебе ничего, кроме дружеских чувств, как бы не старалась. Ты хороший.

– Вот этого не надо. – Он отрицательно замахал головой и поджал губы. Взгляд его как-то заледенел и стал колючим. – Не надо меня жалеть.

– Я не жалею… это правда. Ты замечательный парень, мечта любой девушки. – она попыталась взять его за руку, но он отдернул ее.

– Значит, не любой, раз тебе не нравлюсь.

– Прости…

– Ладно. Будь счастлива.

Он наклонился и быстро поцеловал ее в губы, а потом резко отстранился и сел в машину, которая тут же сорвалась с места. А Аня еще минут пять смотрела в след давно уехавшей машины. Она чувствовала себя паршиво. Но лучше уж так, чем давать ему ложные надежды.

Она вернулась к реке и рисовала до самого вечера, пока солнце не закатилось за горизонт. В сумерках неспешно собрала все свои принадлежности и медленно пошла к дому. В голове сейчас было пусто. Слишком много потрясений для одних суток и слишком много мыслей, поэтому она сейчас даже была рада тому, что все они куда-то испарились. После того, как уехал Рома, она перестала ждать Арсения. Конечно, она сама сбежала, но ей так хотелось, чтобы он все же приехал. За ней. Но не случилось. Ей было обидно, что Рома смог ее найти, а он нет. Значит, она была права, и он обо всем жалеет.

В деревне было уже темно, когда она вышла на дорогу. В домах загорался свет, а на улице во всю стрекотали сверчки, и по воздуху плыл аромат цветов. Она не сразу заметила, что возле двора стоит машина, потому что смотрела под ноги, а не по сторонам.

– И где это тебя носит до ночи? – раздалось впереди.

Она даже споткнулась, услышав родной голос. Не веря, подняла глаза и увидела темный силуэт. Арсений. Он приехал. Приехал! Не в силах сделать больше ни шага, она только стояла и смотрела.

– Почему молчишь? – он сам подошел. – И если ты думаешь, что я позволю тебе убегать вот так и не брать трубку, то сильно заблуждаешься!

– Почему? – Только и смогла сказать.

– Потому что ты моя! Потому что я тебя люблю! И потому что я чуть с ума не сошел, когда проснулся, а тебя рядом не оказалось.

Неужели это правда?

– Повтори.

– Я чуть с ума…

– Да не это!

– А что?

– Что до этого говорил.

– Что не выпущу тебя?

– Другое.

– Что люблю тебя? – Она кивнула. – Я правда тебя люблю, и совсем не как подругу. Надеюсь, что ты когда-нибудь тоже сможешь…

– Я уже люблю.

– Анька! – он подхватил ее и закружил вместе с этюдником. – Люблю тебя!

Поставил на землю, обнял крепко-крепко и целовал долго-долго.

– Еще раз сбежишь, найду и накажу.