Текст книги "Артем Скворцов — рабочий человек"

Автор книги: Нина Кочубей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Рыжий возле гастронома

– Ну, молодец, Скворцов, – сказала учительница. – Ставлю тебе «пять», и ты свободен.

Сдан последний экзамен! Впереди – лето, свободное от учебников, от всех школьных забот. И как хорошо можно было бы прожить его, если бы не та история, что постоянно теперь отравляет Артемкины мысли, настроение.

В коридоре, напротив классных дверей, стояли ребята из восьмого «Б». Среди них Славка Смирнов, Рим, Женька Мельник, Вика, Митька Меркулов.

– Сдал?.. – закричали все чуть ли не в один голое, едва Артемка прикрыл за собой дверь.

– Сдал!

– Сколько?

Артемка на секунду замер на месте, растопырил пальцы правой руки:

– Пять!

– Отличный кадр! – щелкнул своим «Зорким» Мельник. – Будет называться: «Свалил последний!»

Из класса выглянула учительница:

– Вы очень шумите. Сдали, сами – не мешайте другим.

– Пошли на улицу, – предложил Славка.

Они высыпали на школьное крыльцо.

На другой стороне улицы Артемка заметил какого-то рыжего парня в цветастой мятой рубашке. Сунув руки в карманы брюк, он как челнок сновал вдоль витрины гастронома, словно кого-то выжидал. Время от времени парень посматривал в сторону школьного крыльца, где собралось чуть не полкласса из восьмого «Б».

Почему-то на душе у Артемки сразу стало неспокойно. Хотя видел он этого парня – Артемка совершенно в этом уверен – первый раз в жизни. «Чего он тут ходит? Кого высматривает?»

Он уже не мог забыть про парня и время от времени украдкой посматривал в его сторону. И вдруг, когда взгляды их встретились, рыжий поманил Артемку пальцем. Артемка почему-то испугался. Но, может, он ошибся и рыжий зовет совсем не его? Нет, парень все настойчивей машет ему рукой. Вот он собирается перейти дорогу…

«Что ему от меня нужно?» – И Артемка, желая предупредить появление рыжего возле беседки, внутренне замирая от предчувствия беды, сам заторопился ему навстречу.

Они остановились на Артемкиной стороне, в тени американского клена.

Рыжий, не вынимая рун из карманов, спросил, в то же время как бы утверждая:

– Ты ведь Скворцов?

– Скворцов, – подтвердил Артемка.

– Да я тебя и так знаю, – плюнул себе под ноги рыжий. – Меня Акула прислал. Гони монету.

Вот оно… Предчувствия не обманули… И вдруг Артемка, сам поражаясь своей смелости, приблизился к рыжему вплотную:

– Где Акула прячется? Чего он сам не пришел за своими монетами? Боится? Ничего! Разыщут его… Разыщут!

Парень так же невозмутимо смотрел на Артемку:

– А чего ему прятаться? Чего бояться?

– Кинокамеру он в нашей школе украл, – вскинулся Артемка. – Вот чего!

– Ты что, мальчик?.. – вдруг грудью пошел на Артемку парень. – Ты что, с больной головы да на здоровую? Кинокамеру-то ведь ты увел…

– Как это я?.. – опешил Артемка.

– Обыкновенно. Залез в окно, украл. Пашка-то тебя как просил не делать этого! Слезно молил не обижать своих товарищей школьников, но ты не послушал!

– Да ты с чего это взял, что я?! – прямо закричал Артемка. – Это же Пашка залез!

– Ой, как нехорошо! Ой, как нехорошо – закривлялся рыжий. – Как нехорошо обманывать! Ты, может, думаешь, что свидетелей нет? Есть свидетели. Я все видел. Украл ты и продал тот аппаратик. Деньги-то тебе вот как нужны были! – он провел ладонью возле горла. – Ты и у Пашки занял. Я ведь, если что, молчать не стану. Все, как есть, в милиции скажу.

Артемка прислонился спиной к дереву, возле которого они стояли.

– Ну, так как, – услышал он голос рыжего, – должок отдавать будешь?

Артемка подавленно молчал. «Что делать, что делать?»

– Я тебя тут чуть не весь день жду. Думал уж, ты сегодня в школу не пришел. Хотел к тебе домой идти.

Домой идти хотел! Домой к Артемке! И там стал бы требовать эти паршивые деньги при маме… Нельзя допустить, чтобы этот рыжий или Акула явились к ним домой!

– Завтра я тебе деньги отдам, – вдруг с отчаянной решимостью сказал Артемка.

– Не врешь? – сощурился рыжий.

– Нет. Завтра вот на этом же месте.

– Ну, смотри. – В голосе парня прозвучала угроза.

Артемке расхотелось возвращаться к ребятам. Не до веселья ему сейчас, не до смеха. Надо придумать, где взять деньги.

Он сделал вид, будто, занятые каким-то важным разговором, они отправились с рыжим куда-то вдвоем. Некоторое время Артемка шел с ним рядом, но едва деревья скрыли от глаз школу, Артемка направился в сторону дома.

– К часу приходи! – крикнул ему вдогонку посланец Акулы. – Да не опаздывай!

Чем меньше становилось расстояние до дому, тем медленнее шел Артемка. Дома его с нетерпением ждала мама. Если бы не эта проклятая история с Акулой! Артемка помчался бы сейчас бегом, чтобы порадовать ее своей пятеркой!

А теперь он замедляет шаги…

– Чего этот лоб подходил к тебе?

От неожиданности Артемка остановился. Повернулся назад. Рядом с ним стоял Митька.

«Все время шел за мной следом или только сейчас догнал?» – быстро подумал Артемка, а вслух спросил:

– Ты его знаешь?

– Видел как-то с Пашкой. Дружки они. Чего ему от тебя надо?

– Ничего… Он просто спросил, где зоомагазин, – брякнул Артемка первое, что пришло ему в голову.

– А-а… – Во взгляде Митьки было недоверие. Артемка не выдержал и отвел глаза, как тогда, в классе.

– Ну, хорошо, если только это, – продолжал Митька, – а то я уж подумал…

– Что? – насторожился Артемка.

– Ничего, так. – И Меркулов посмотрел Артемке прямо в глаза. – Странно, что он про зоомагазин тебя спрашивал.

– Почему странно?

– Знает он туда дорогу. Прекрасно знает. Они там с Пашкой однажды пытались чужих голубей продать.

«Он меня в чем-то подозревает!.. – с ужасом подумал Артемка. – В чем? О чем-нибудь догадывается или в самом деле просто удивлен, что ко мне тот парень подходил?.. Точно, знает он что-то!.. Эх, неудачно я с магазином придумал… Надо как-то отвлечь Митьку, на что-то другое разговор перевести. На что?.. Может, спросить о чем-нибудь?..»

– А ты у самого моря жил?

Митька недоуменно взглянул на Артемку, словно не понял вопроса. Потом ответил:

– У самого. А что?

– Просто так. Оно как называется?

– Карское.

– А я вот никогда моря не видел. В кино только. А в жизни никогда.

Митька помолчал, а потом сказал задумчиво:

– Море красивое… Ничего на свете нет красивее моря.

– Ты и северное сияние видел?

– А как же! – оживился Митька. – Видел. И не один раз.

– Здорово! А какое оно?

– Какое? Оно, знаешь… Нет, про него словами не расскажешь. Ничего на свете нет красивее северного сияния.

– Как же нет? А море?

– Ну, море – это море, А северное сияние – эта же совсем другое!

– Ну а что все-таки лучше, красивее? – не унимался Артемка.

– Море, – ответил Митька. – Северное сияние – это просто воздух, разноцветные краски, а море… – Он опять не договорил и замолчал, о чем-то думая.

– Ну, что – море? – осторожно попробовал Артемка вывести Меркулова из задумчивости.

– Море – друг человека. Оно кормит его, одевает… Но оно может быть и страшным. – Митька вздохнул и снова замолчал.

Когда они подошли к подъезду, Меркулов неожиданно предложил:

– Хочешь, я тебе морские звезды покажу?

– А у тебя есть? – усомнился Артемка.

– Есть.

– Живые?

– Нет, засушенные. И морские коньки, и крабы, и раковины разные.

– А бабка?

– Бабки дома нет, – Митька нахмурился. – Она в деревню на три дня уехала.

– А я тебе свой альбом покажу! – обрадовался Артемка. – Тащить?

– Какой альбом?

– Есть у меня такой. Про море, про путешественников…

– Тащи.

– Я мигом! – крикнул Артемка и помчался на второй этаж в свою квартиру.

– Артемка! – кинулась к нему мама. – Как ты долго! Сдал?

– На пятерку!

– Поздравляю. Ты куда?..

– К Митьке! У него звезды морские и крабы. Из Карского моря!

– Да подожди, расскажи хоть, как сдавал…

– Я же говорю – на пятерку! Остальное потом расскажу. – И Артемка умчался.

Митька

Они уселись на обшарпанную, продавленную тахту. Артемка положил возле себя альбом, Митька поставил себе на колени небольшой коричневый чемоданчик.

Металлические уголки его кое-где отлетели, крышка и дно покоробились. Потрескавшийся дерматин испачкан чем-то белым. Артем на потер чемодан ладонью.

– Это уже ничем не стереть. Бесполезно, – прокомментировал Митька.

– Почему?

– Морская соль. Въелась намертво.

«Вот оно что! Морская соль!»

Когда Митька приподнял крышку чемоданчика, Артемка обомлел. Не чемодан – дно океана! Красивые витые раковины. Звезды – темно-бордовые, шероховатые, с пупырышками на лучах. А вот морской конек! Артемка даже засмеялся: конек удивительно похож на того, что в шахматных фигурах. Приделать ему подставочку – и готово, шахматный конь!

Митька неторопливо рассказывал историю каждого экспоната.

Вот этот конек попал в сети рыболовного траулера, а вот этого краба Митька сам нашел во время отлива, когда отошла от берега вода, оголив морское дно. Звезду, что разглядывает сейчас Артемка, привезли ему в подарок моряки, когда ходили на «Колгуеве» к Новой Земле…

Стоп! Новая Земля… А рядом с ней, немного восточнее, остров Уединения… Тот самый остров… Может, Митька что-нибудь слышал? Ведь он жил в тех краях…

Артемка отложил звезду в сторону, взял в руки свой альбом.

– Слушай, Меркулов, я у тебя спросить хочу кое-что… – Артемка заволновался. – Тут вот газетный обрывок в альбоме… Там один морячок… Знаешь, загадочная история! – Артемка торопливо листал альбом, разыскивал нужную страницу. – Такая загадка, а ты же там жил, вдруг знаешь, слышал… Вот он?

И Артемка протянул альбом Митьке.

Почему-то на мгновение от Митькиного лица отхлынула кровь, так что на переносице стали видны мелкие веснушки.

– Ты чего?.. – растерялся Артемка.

Митька не отвечал. Он все смотрел и смотрел на грязный газетный клочок. Потом молча отодвинул в сторону крабов, раковины, достал из-под картона, покрывающего дно чемодана, конверт. В конверте были три фотографии. Одну из них Митька подал Артемке.

– Вот…

На фотографии – моряк. Артемка узнал его сразу. Знакомый взгляд внимательных, как бы заглядывающих к тебе в самую душу глаз. Моряк улыбается мягкой и какой-то загадочной улыбкой. Будто знает что-то хорошее… На фотографии он в форменной фуражке с крабом, а на газетном снимке – с непокрытой головой.

Артемка посмотрел на молчавшего Митьку.

– Кто он, этот моряк? Ты знаешь?

Митька взглянул на фотографию, потом на Артемку и снова на фотографию.

– Это мой дед.

Ошеломленный Артемка несколько секунд молча смотрел на Меркулова.

– Де-ед? Как это – дед?

– Обыкновенно, – усмехнулся Митька. – Отец моего отца мне приходится дедом.

– Вот это да… – Новость просто потрясла Артемку. Но постепенно в его глазах появилось недоверие: уж не разыгрывает ли его Меркулов?..

– А как же он там очутился, твой дед? На острове Уединения?

Митька забрал у Артемки фотографию и, глядя на улыбающегося моряка, стал рассказывать:

– Это во время Отечественной войны случилось. Мой дед, Дмитрий Петрович Меркулов, служил на Северном флоте. Ходил на эсминце. А в тысяча девятьсот сорок четвертом году летом в наши арктические воды прокрались фашистские подводные лодки. Они внезапно напали на советские грузовые суда и потопили их.

– Вместе с матросами?

– Да. Вместе с экипажами.

– И твой дед там был?

– Да нет же, – терпеливо объяснял Митька. – Я же тебе говорю: он ходил на эсминце. А фашисты потопили грузовые суда.

– А-а!.. – разобрался наконец Артемка.

– Но один наш радист, погибая, сумел сообщить о нападении фашистов, и к тому месту вышел эсминец, тот самый, на котором служил дедушка.

– Он кем был?

– Старшиной-электриком.

– Ну и дальше?

– Эсминец потопил несколько подводных лодок, но и в него угодили фашистские торпеды. Недалеко от острова Уединения эсминец затонул. Никто из экипажа не спасся.

– И дед?

– Все погибли. И дед.

– А как же он тогда на острове очутился?

– Ты подожди, не торопись. Это так считалось, что никто не выплыл, все потонули. И папе – он тогда еще мальчишкой был, вроде меня – прислали похоронку. Не ему, конечно, прислали, а моей бабушке. Так, мол, и так, погиб Дмитрий Меркулов смертью храбрых. А оказалось, что дедушка не утонул. Он выбрался на остров. И даже прошел почти два километра. И только потом упал и умер. Он же весь израненный был.

– И никто про это не знал?

– Никто. А в позапрошлом году какая-то научная экспедиция работала на острове и… случайно наткнулась. В кармане у дедушки в целлофановом пакете партийный билет сохранился. Там фотография. Вот эта статья и появилась в газете.

– Читал ты ее?

– А как же! Отец с мамой его сразу узнали. Сообщили в редакцию.

«Значит, газета старая, позапрошлогодняя, – подумал Артемка, – и тайна давно уже никакая не тайна!»

– Меня Дмитрием в честь деда назвали. Только он Меркулов Дмитрий Петрович, а я – Дмитрий Борисович. Потому что мой отец был Борисом.

– Был? – вопросительно посмотрел на Меркулова Артемка.

Митька отвернулся к стене и надолго замолчал.

И вдруг Артемку обожгла внезапная мысль: «Да ведь получается, что у Митьки и матери нет! Иначе зачем бы он жил у этой бабки Степаниды. Не иначе, как он круглая сирота… Поэтому и одет всегда так…»

Артемка собрался с духом и осторожно спросил Митьку:

– А у тебя мать жива?

Митька долго молчал. Артемка уж подумал, что Меркулов не расслышал его вопроса. Но Митька расслышал. Не поворачивая головы, он тихо ответил:

– Не знаю…

«Странно! – удивился про себя Артемка. – Как это так – «не знаю». Вот еще новости!»

Но задать еще какой-нибудь вопрос почему-то не решился.

А Меркулов, все так же не меняя позы, сказал, словно ни к кому не обращаясь, а просто вслух подумал:

– Скоро, может быть, узнаю, – и принялся листать Артемкин альбом «Отважные люди моря».

– Ты вырастешь, кем станешь? – поинтересовался Артемка.

– Моряком, – не задумываясь, решительно ответил Меркулов. – У вас в роду все мужчины моряками были. – Немного помолчав, тихо добавил: – И не только мужчины…

В квартиру позвонили. Митька поднялся, пошел отпирать.

– Артемка все еще у вас? – послышалось в передней.

В комнату вошла Артемкина мама.

– Ты совсем про меня забыл, – сказала она Артемке. – А я торт купила, сварила компот. Ты же сдал последний экзамен!

– И Митька тоже. Мы оба, – сказал Артемка и увидел, как смутилась мама.

– Да, да, конечно… От радости я совсем перестала соображать… Митя, пойдем к нам. Надо же отпраздновать окончание учебного года.

– Идем, Мить, – позвал Артемка. – Покажем маме крабов, чаю пеньем…

Митька стоял посередине комнаты растерянный, немного смущенный. Он посмотрел на Артемкину маму:

– Может, это неудобно?

– Да почему же неудобно! – запротестовала та. – Наоборот! Неудобно оставить без внимания такое событие. Все-таки – восьмой класс!

На том же месте

Вечером, уже лежа в постели, Артемка перебирал в памяти события минувшего дня: экзамены, свой счастливый билет, в котором все вопросы оказались легкими для него, разговор с Митькой.

Но о чем бы ни думал, ни вспоминал Артемка, мысли его непременно возвращались к рыжему парню.

Ночью Артемка спал плохо, тревожно, часто просыпался. А утром, едва открыл глаза, сразу вспомнил о рыжем.

«Вот уж влип так влип… – в который раз корил себя Артемка. – И зачем я брякнул, что деньги отдам сегодня? Где я их возьму? А не сказал бы – рыжий домой притащился бы, – тут же оправдывался он сам перед собой. – Что делать? С кем посоветоваться?..»

И тут Артемка вспомнил о Ковале.

«А что, может, сходить к нему? Пойти и рассказать все, как есть. Нет, все, пожалуй, рассказывать не стоит… Обвели меня вокруг пальца как маленького. Коваль тогда верно насчет пеленок говорил… Болван я болван! Презирать он меня станет, и дружбе конец…»

Мама ушла на работу. Сегодня она в первую смену. Артемка завтракал один. А когда домывал посуду, пришло окончательное решение: надо идти к Ковалю. Лучше выхода не придумаешь.

Коваль третий день был в отпуске. Он вышел навстречу Артемке в белоснежной украинской вышитой рубашке.

– Доброго ранку! Проходи, проходи, Артем.

– Я не в гости… – замялся Артем. – Я по делу.

– По делу так по делу. Пойдем ко мне в кабинет.

Кабинетом называлась маленькая комната метров двенадцати в глубине квартиры. Широкая тахта, торшер у окна, небольшой стол с двумя стопками книг.

– Садись, Артем. – Коваль пододвинул Артемке кресло.

Артемка сел. Незаметно огляделся. Никогда прежде он у Коваля не был. Мама иногда к ним забегает, а Артемка здесь в первый раз.

Оказывается, у Коваля много книг. Из-под книжного шкафа гантели выглядывают. На дверной ручке – пружинный эспандер. Кажется, ничего себе эспандер – пружин не сосчитать.

– С экзаменами дела как, покончены? – спросил Николай Семенович.

– Покончены. Сдал без троек.

– Поздравляю. Ну, так что случилось? Слушаю тебя.

Разговор предстоял нелегкий.

Сбиваясь и краснея, Артемка рассказывал Ковалю все с самого начала: как тайком от мамы копил деньги ей на подарок, как оказалось, что их мало, как в «Сапфире» встретил Акулу и тот добавил двадцать пять рублей, обещая ждать долго, и вот теперь угрожает, требует деньги назад, а у Артемки таких денег нет.

Коваль слушал, хмурился и молчал.

Потом он тяжело вздохнул и сказал:

– Да, история некрасивая. – Помолчав еще какое-то время, Николай Семенович спросил: – Как же ты объяснил маме, на какие деньги куплено кольцо? Неужели она этим не поинтересовалась.

– Поинтересовалась. Но я сказал, что кольцо дешевое, а деньги получил за металлолом…

– Та-ак. Соврал, значит?

– Соврал, – признался Артемка.

– Да… – уронил тяжело Коваль, – совсем скверная история. Так оно всегда бывает: сначала врем, в результате приходит беда, из которой не знаем, как выпутаться. А откуда у Пашки деньги? Ты знаешь?

– Нет, не знаю… – опустил голову Артемка. – Он сказал, что заработал…

– Заработал! – Николай Семенович покачал головой. – Ну и что, он просто так одолжил их тебе, и все? Ничего за это от тебя не требовал?

Артемке стало жарко. Он незаметно вытер ладонью лоб:

– Ничего…

– Значит, потребует, – ответил Коваль. – Я в бескорыстие его не верю! И ни на каком заводе Пашка не работает. Это вранье. Милиция проверяла. Недавно я брата навестил, Игоря Семеновича. Варя, дочка его, поделилась со мной кое-какими соображениями. Любопытно!..

Вдруг Коваль резко качнулся вперед, приблизил свое лицо к Артемкиному, коротко спросил:

– С Меркуловым дружишь?

Артемка растерялся:

– Да как вам сказать…

– Как, по-твоему, парень хороший, надежный?

И снова Артемка не знал, что ответить.

– Да я как-то еще не успел…

– А пора бы и успеть, – сурово перебил его Коваль. – Не первый день в одном доме с ним живешь, в одном классе учишься.

– Митька моряком хочет стать… И в то же время с бабкой на базаре торговал. Он, по-моему, сирота, – пытался хоть что-то сообщить о Меркулове Артемка.

– Тем более! – пришлепнул ладонью по столу Николай Семенович. – Тем более! Значит, за парнишку вступиться некому, некому оградить его от дурных людей. Если Митька и оплошал в чем-то, так тут все понятно: он человек у нас новый, ему сориентироваться еще надо, разобраться, что к чему, а ты-то! Ты-то ведь эту семейку знаешь распрекрасно! И взял у Пашки деньги!

Коваль встал, прошелся туда и обратно по комнате, остановился напротив Артемки:

– Очень я хочу, Артем, чтобы наш сегодняшний разговор ты запомнил на всю жизнь. Человек должен тратить только свои деньги. Жить на свои трудовые, честно заработанные. Иначе купленная им вещь ничего не стоит! Ты только не подумай, что это я от скупости, от жадности, потому что жалко денег дать. Не жалко! Дам я тебе эти двадцать пять рублей.

Артемка сидел, боясь шевельнуться, опустив низко голову. Ему было стыдно, горько, но и, услышав, что Микула Селянинович его выручит, испытал в то же время чувство большого облегчения.

– Деньги Пашке или кому другому ты должен вернуть, – продолжал Коваль, – это дело чести. Когда человек берет у другого взаймы и не возвращает – позор. Так что расплатись ты с Пашкой и не связывайся с ним больше никогда. Но давай, гражданин Артем, подумаем, как ты мне их вернешь? Где раздобудешь?

– Я накоплю, – тихо ответил Артемка.

– Накоплю! Что, от каждой своей зарплаты будешь откладывать? Так ведь нет же у тебя зарплаты!

– Мама будет давать мне на кино, на мороженое, а я копить буду…

Коваль даже ногой слегка топнул.

– Да ведь деньги-то эти все равно не твои, они чужие! Заработанные другим человеком – твоей мамой. А ты накопишь их и отдашь. Не годится! Ведь что получается: ты на мамины деньги купил маме подарок!

– Где же тогда мне их взять, эти деньги? – совсем расстроился Артемка.

– Нигде! Зачем тебе деньги? Пока ты еще маленький, тебя кормит и одевает мама. А вот станешь взрослым, станешь сам зарабатывать, узнаешь, почем рубль, – тогда другое дело.

– Мне хотелось… Раз у мамы день рождения да еще юбилей…

– Ты что же думаешь, мама по праздникам от тебя дорогих подарков ждет? Да просто подошел бы к ней утром: «Мама, поздравляю тебя с днем рождения!» Она и счастлива – не забыл, поздравил! А ты из праздника бог знает что устроил.

– Вы только, пожалуйста, ничего ей не рассказывайте! – взмолился Артемка. – Она расстроится.

– Да ладно уж, возьму такой грех на душу, – пообещал Коваль. Но и ты дай мне слово, что бросишь эти купеческие замашки.

– Брошу. Честное слово!

– И вот тебе мой совет: летом, вместо того чтобы баклуши бить, очень рекомендую куда-нибудь поступить на работу. Вот тогда и со мной рассчитаешься. А чужих денег я от тебя не возьму.

– Разве меня примут на работу? – усомнился Артемка.

– Отчего же не примут? У нас люди всюду нужны. Да вот хотя бы почтальоном. Письма разносить, телеграммы, а то куда-нибудь подсобным рабочим.

– Я подумаю.

– Да уж, пожалуйста, подумай. Сделай милость, – усмехнувшись, Коваль открыл стенной шкаф, достал оттуда пиджак. Из внутреннего кармана пиджака извлек бумажник. – На, расплатись со своим кредитором. И впредь обходи его стороной, если встретишь. Нашел приятеля!

Артемка взял деньги, сказал Ковалю «спасибо» и поднялся.

– Стой! Ты куда? – остановил его Николай Семенович.

– К гастроному, буду рыжего ждать.

– Он придет к часу?

– Ага.

– Я к тому времени тоже туда приду. До моего прихода деньги ему не отдавай. Понял?

– Понял.

– Вот так-то. От этой публики можно всякие фокусы ждать. Деньги возьмет, а потом еще откажется. А может, за деньгами сам Пашка пожалует?

– Я не знаю, – ответил Артемка.

Возле школы было пусто. Только воробьи склевывали какие-то невидимые зернышки. Артемка не стал им мешать. Пусть клюют. Он остановился, замер поблизости так, чтобы не вспугнуть птиц, но и видеть их.

Воробьи забавно подпрыгивают, словно маленькие мячики. Особенно потешен вон тот, с черным фартучком на груди. Осанка у него гордая, грудь колесом, видать по всему, задиристый. Так и норовит украсть зернышко прямо из-под носа у своих приятелей.

Артемка наблюдал за воробьями и время от времени озабоченно поглядывал в сторону гастронома.

Вот открылась тяжелая стеклянная дверь, и из магазина вышла Вика. В руке у нее была авоська с бутылкой молока и какой-то сверток. Артемка так обрадовался, словно не видел Вику целую вечность и вот вдруг встретил нежданно-негаданно.

– Самсонова! – закричал Артемка, стараясь перекричать шум улицы. – Вика-а!

Вика остановилась, огляделась по сторонам.

– Скворцов! – и помчалась через дорогу. На Вике было серое в полоску платье, а в косичках голубые ленты. – Скворцов, здравствуй!..

– Здравствуй! – Артемке показалось, что Вика тоже рада встрече.

– Ты чего тут? – спросила она. – Кого-нибудь ждешь?

– Да так… Жду… – туманно ответил Артемка.

– А мы с Леной в Раменье собираемся.

– Зачем?

– На дачу детсада. К ее младшим сестренкам.

Артемка вспомнил: рядом с деревней, километрах в двух, пионерский лагерь, в котором он отдыхал не одно лето, а немного ближе, чуть вправо, – дача детского сада.

– Мы на два дня поедем, на субботу и на воскресенье.

– Пойдет какая-нибудь машина? – спросил Артемка.

– Афонин обещал устроить: он отца попросит.

Ах вот оно что! Этот несчастный неженка Афонин, которому жарко в куртке, потому что она не дышит, предоставляет своей компании для загородной прогулки лимузин, которым распоряжается папа! Ах-ах, какой широкий жест!

– Ну что ж, счастливо. – Артемка внезапно почувствовал горечь и досаду.

– Хочешь с нами? Поедем, – предложила Вика.

– Спасибо. Я не привык кататься на шикарных автомобилях. Да и у вас, видать, своя компания.

– Что ты? – воскликнула Вика. – Вместе веселее будет… Поедем!

Артемка и сам прекрасно понимал, что несет чушь, что Вика приглашает его совершенно искренне, не помешает он никому, но обида вдруг сделала его упрямым и несговорчивым. Ему захотелось причинить Вике хоть маленькую боль.

Ведь Артемка сегодня встретил ее совершенно случайно, мог бы и не увидеть. Значит, они укатили бы втроем, без него, он даже ничего бы и не знал. Захотелось ей за город и обратилась она к кому? К Афонину! Потому что у него – папа! А уж потом рассказала обо всем Артемке. Нет, он никуда не поедет…

– И не хочется мне, – произнес как-то с ленцой Артемка, – и некогда.

– Некогда? – изумилась Вика. – Каникулы же!

– На работу я решил поступить. Пока лето.

– А куда? – в голосе Вики прозвучало уважение. Так показалось Артемке.

– Ну, у нас рабочие руки, сама знаешь, нарасхват. – Артемке ужасно хотелось выглядеть зрелым, бывалым человеком. – За работой дело не станет.

– Между прочим, мне мама как-то говорила, что я тоже могла бы один месяц поработать в больнице. Там не хватает нянечек.

– Ну вот, видишь…

– Может, я и поступлю, но сначала с Леной все-таки поедем в Раменье. Надо навестить маленьких Брянцевых…

– Скворец! Фью-юить…

Недалеко кто-то пронзительно свистнул.

Артемка повернул голову. Совсем забыл! Забыл обо всем на свете!..

В тени клена, прислонившись к его стволу, стоял рыжий.

– Это что, тебя? – Вика с недоумением разглядывала парня.

– Меня. Ты извини, я должен идти.

Вика ушла. Артемка, нащупав в кармане брюк деньги, не спеша направился к рыжему.

Он шел и, как бы просто так, между прочим, поглядывал по сторонам: не идет ли Коваль? Но Коваля нигде не было видно. Забыл? Или рыжий пришел раньше часа? Отдавать деньги или все-таки подождать Николая Семеновича?

– Чего ты, как неживой? – Парень беспокойно переступил с ноги на ногу. – Деньги принес?

– Принес…

– Все?

– Все.

– Давай сюда.

– Минуточку, Артем! Подожди…

К ним спешил Коваль.

Рыжий вдруг дернулся, оглянулся на голос.

– Ты что, Степан, испугался? Меня не узнал? Здравствуй.

– А-а… – Парень остановился поодаль, стоял в нерешительности, переводя настороженный взгляд с Артемки на Николая Семеновича и обратно. – Неожиданно вы как-то… Здравствуйте, дядя Коля.

– Мать как поживает? Здорова? – спросил Коваль и хитро так, чуть заметно скосил взгляд за спину рыжего к дальнему углу гастронома.

– Здорова…

– Отец работает?

– Работает…

– Ну, а ты чем занимаешься? Да подойди сюда, не бойся. Я же тебя не съем. – А сам опять – Артемка видел! – стрельнул глазами туда же…

Парень нерешительно сделал вперед несколько шагов.

Артемка аккуратно расправил смятые в кармане деньги, подал их почему-то Ковалю.

– Вот в город приехал… – ответил наконец рыжий на вопрос Коваля. – Купить кое-что велели, ну и дела всякие.

– Когда обратно домой?

Парень посмотрел на деньги, что держал Коваль, и пожал неопределенно плечами.

– Возьми их, я принес… – проговорил Артемка.

– Я ведь потому сюда пришел, – сказал Николай Семенович, незаметно подступая к парню ближе, – Артем вот рассказал мне, что должен деньги Павлу, а пришел за ними какой-то совсем незнакомый. Грозит будто… – Парень хмыкнул. – Да и денег таких у Артема, понятно, нет. Пришлось дать ему. Вот я и подумал, как бы недоразумения какого не получилось. Ты деньги-то в целости-сохранности передашь?

– А мне ничего передавать не надо. Пашка взял у нас двадцать пять рублей, а мне велел у этого, – он кивнул в сторону Артемки, – забрать.

– Понятно. Тогда возьми, – Николай Семенович протянул деньги, – А где Пашка? В деревне?

– Почему в деревне? Нету его там. Приезжал, правда, к матери своей – давно это было, а теперь нет его.

Рыжий почти выхватил протянутые ему деньги и быстро пошагал прочь.

– Так вы что, знаете его? – поинтересовался Артемка.

– А как же. Он из Раменья. Деревня есть такая под городом. Ну да ты тоже знаешь: лагерь там пионерский.

– Ага! И еще дачи детсадовские.

– Вот-вот.

– А вы бывали в Раменье?

– И не один раз. Там председателем колхоза один мой старинный друг, воевали мы с ним вместе. Я и родителей Степана хорошо знаю.

– Этого рыжего?

– Его, – усмехнулся Коваль. – Да…

Николай Семенович о чем-то задумался. Сцепив руки за спиной, он шагал своим широким размашистым шагом так, что Артемка еле успевал за ним.

До самого дома Коваль не обронил больше ни слова, но у дверей подъезда вдруг спросил:

– Возле гастронома тебя сегодня больше никто не ждал?

– Никто, – уверенно ответил Артемка и вопросительно посмотрел на Николая Семеновича. – А что?

Но тот, не ответив на Артемкин вопрос, вдруг сердито сказал:

– Горе вы мое, горе… Конспираторы несчастные!..