Текст книги "Артем Скворцов — рабочий человек"
Автор книги: Нина Кочубей
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Нина Кочубей
Артем Скворцов – рабочий человек
Тайна острова Уединения
– Ну, все! Поджигаю… – шепотом выдохнул Славка.
– Подожди… – остановил его Артемка и громко закричал: – Разбегайся, парни! Смирнов поджигает… Все бросились врассыпную.
– Стой, стой, Славка! – истошно, будто на пожаре, завопил Женька Мельник. – Подожди, я забыл пленку перевести. – И он, спрятавшись за столбом с баскетбольной сеткой, прицелился «Зорким» в Славку. – Давай!..
Чиркнув спичкой, чуть отстранившись, Смирнов поднес пламя к фитилю и, отбежав в сторону, бросился в траву.
Фитиль вспыхнул веселым бенгальским огнем. Потом что-то загудело, затрещало, бабахнуло, и ракета, похожая на гигантский красный карандаш, скользнула петлями-держателями по проволоке, прикрепленной к столбику, вбитому в землю, взвилась высоко в небо.
– Ур-ра-а!
– Пошла-поехала!
– Вылезай, ребята, взрыв отменяется!
– Качать Славку!
– Не троньте меня! – запротестовал Смирнов. – Сглазите! Еще все может случиться…
– Смотрите, смотрите!..
Мальчишки снова замерли на месте, задрав головы кверху. Там, вверху, раздался короткий глухой звук, похожий на выстрел, и высоко над головами ребят появился крохотный белый парашютик.
– Вот это да-а… – протянул кто-то восхищенно.
– А это что, Славка, для чего?
– Возвращается на землю головка ракеты.
– Ну, ты силен…
– Между прочим меня Смирнов не потряс. Это же все элементарно! – заявил Бронька Афонин.
Но никто не его реплику не обратил внимания: это же Афонин!
Лицо Славки сияло: получилось! А вот дней десять назад, когда здесь же, на школьном дворе, испытывалась его первая модель, ребята еле ноги унесли. Что-то, видно, напортачил Славка, составляя горючую смесь. Так рвануло – от ракеты одни осколки остались. Шуму потом было, хохоту! А Славка чуть не заплакал. И поклялся ребятам, что все равно его ракета взлетит! Ну вот и доказал, взлетела.
Парашютик с головкой был уже близко, на уровне вершины молодого тополька. Мельник скачет, прыгает вокруг Славки, щелкая то его, то приближающийся к земле белый парашют.
– Р-раз! Это для истории! Два! Это для школьной стенгазеты. Три! Это для классной… Эх, жаль, что это фото, а не киноаппарат. Какие кадры можно было бы увековечить в движении, в динамике!..
– Не понимаю, почему такой ажиотаж? Это все довольно банально.
– Заткнись, Афоня! Это ты от зависти!
– Нисколько. Вы как хотите, а я пошел. Мне это глубоко неинтересно.
– Ну и катись!
Бронислав Афонин раздраженно мотнул головой, отбросив со лба светлую, словно выгоревшую челку, и зашагал к калитке. Он всегда так делал – мотал головой, когда с чем-то был не согласен.
А Женька не унимался:
– А ну, конструктор, давай фас! Р-раз! Здорово… А теперь профиль… Когда же, наконец, кинокамеру купим? Фотография – это прошлый век! Кинофильмы снимать надо!
– Я слышал, что на днях пойдут в банк. Нашей школе деньги выдадут, – сообщил друзьям Рим Нагаев.
– Сколько вышло макулатуры?
– Не помню точно, но что-то много. И макулатуры, и металлолома.
– Вот тогда уж мы оставим память о нашем восьмом «Б»! – пообещал Женька.
– Почему о нашем восьмом? Кинокамера будет общешкольная.
Женька засмеялся:
– Ну и пусть! А главным-то оператором обещали назначить меня! Уж как-нибудь своих не обижу.
Между тем прозрачный бумажный парашютик все убыстрял свое движение вниз. Вот он шлепнулся на землю недалеко от ребят. Славка подобрал его, начал аккуратно сворачивать.
– Ну и головастый же ты, Смирнов, – похвалил Славку Рим. – Премию тебе надо выдать за такое. – Он полез в карман куртки, вытащил бумажный кулек. – Угощайся.
– Что там?
– Кедровые орехи!
Рим отсыпал немного орехов Славке, потом Мельнику, остальное вместе с кульком протянул Артемке Скворцову.
– Забирай остатки, Скворец.
– А тебе?
– Не надо. У меня уже от них на языке мозоль.
Они еще немного постояли во дворе школы, поговорили о ракете, о будущем космонавтика, но тут резко распахнулось окно, и школьная уборщица Анна Семеновна сердито крикнула:
– Вы что ж, голубчики, домой сегодня не собираетесь? Кто уроки учить будет?
И ребята разошлись.
По дороге к дому Артемка Скворцов грыз орехи. Был он почему-то задумчив, что случалось с ним не так уж часто. И думал он то про Славку, то про Женьку, то про Рима Нагаева… Может, он завидовал им? Нет! Артемка не завистливый. И если у товарища успех, то всегда готов порадоваться вместе с ним.
И все-таки Артемка завидовал. Только по-хорошему. Не черной завистью, а светлой.
Как-то легко все получается у этих ребят. Да и не только у них. Рим про Славку точно сказал: «головастый». Славка что хочешь смастерит. И наверное, еще в пеленках решил стать авиаконструктором. И станет. Как пить дать. После десятого – сразу в институт. Он уже знает в какой. Да и Женька тоже все решил наперед. Мечтает поступить во ВГИК. На операторский. И поступит. Нет, что ли? Отец у него старший оператор на телевидении. Женька от него уже сейчас всяким премудростям научился. Фотографии делает – ахнешь. Даже «Комсомольская правда» несколько раз его снимки печатала. «Последний снег», «Перед закатом». Со светофильтрами колдует. Снимет днем при ярком солнце, а получится «Лунная ночь».
Или вот Нагаева взять. Рим – самый серьезный и самый сильный парень в их классе. Артемке всегда казалось, что Рим мечтает боксером стать. Не зря же у него дома под кроватью гантели! Но когда однажды обсуждали ребята меж собой профессии, он сказал: «Ничего лучше, благороднее профессии врача нет и быть не может». Значит, туда ему и дорога. А вот чего хочет Артемка? Почему у него нет такой большой мечты? «Неполноценный я какой-то, что ли?» – сердился он на себя.
Нельзя сказать, что Артемка совсем уж ничего на свете не умеет, ничем не интересуется. Умеет! Если надо маме, например, электроутюг починить – Артемке для этого минут пять потребуется, не больше. Пробки в квартире перегорят – пожалуйста! Мама уже два года электромонтера не вызывает. Все Артемка. А недавно стул расшатался. Мама вздыхала: «Мой любимый стул, такой удобный! Как я без него?»
Артемка починил. Не шатается. Да что стул! Прошлым летом своими собственными руками Артемка из фанеры и проволоки такое кресло-качалку смастерил – мама глазам не поверила. Потом сшила чехол из ситца в цветочек – кресло хоть на выставку. Теперь кто ни придет, мама обязательно, как бы невзначай, обронит:
– Садитесь, вот в кресло-качалку можно… Артемка сам сделал.
Гости удивляются, разглядывают кресло, будто чудо какое-нибудь:
– Неужели сам?
– Ну вы подумайте! Все-таки как хорошо, когда в доме и есть мужчина.
Приятно, конечно. Но ведь если кто-нибудь спросит: «Какая твоя заветная мечта?» – не скажешь же: «Хочу всю жизнь стулья и табуретки делать».
Артемка догрыз орехи, поискал глазами урну – она стояла шагах в десяти – и уже совсем было собрался выбросить кулек, как вдруг, заглянув в него, увидел там, внутри, портрет какого-то моряка. Артемка осторожно, чтобы не порвать, развернул кулек. С газетного обрывка на него смотрели внимательные, с легким прищуром глаза еще совсем не старого человека в морской форме. Над портретом крупными буквами было написано: «Тайна острова Уединения».
«Тайна?» Артемка отошел в сторонку, чтобы не мешать прохожим.
Газета была ветхая, многие буквы стерты или покрыты густыми чернильными кляксами. Но кое-что с трудом можно было прочесть:
«…Недавно гидрографическая группа В. Шульмана, исследуя …ую часть острова Уединения, примерно в километре от береговой линии обнаружила останки человека… временный лагерь, вещи, военное обмундирование. В кармане ватника… записная книжка, партийный билет. С помощью… удалось прочитать… Дмитрий Петрович Меркулов… на билете сохранилась фотография, которую мы сегодня публикуем. Может, кто-нибудь знал этого человека и, сообщив подробности трагедии, разыгравшейся… поможет разгадать страшную тайну острова Уедин…».
Артемка снова внимательно посмотрел на фотографию в газете. Нет, лично он никогда прежде не видел этого человека. Вообще моряки в Артемкином городе встречаются не так уж часто. Что же с ним случилось? Как попал моряк Дмитрий Меркулов на остров Уединения и где этот остров? Что же там произошло? Когда?
По пожелтевшему истертому клочку невозможно было догадаться, от какой газеты он оторван, за какое число, год… «Надо спросить у Рима, откуда у него взялся газетный обрывок… Интересно, где же этот остров Уединения? У нас или за границей? Название знакомое…»
Придя домой, Артемка немедленно достал географический атлас и начал пристально изучать все точки на голубых пространствах морей и океанов земного шара.
Он «прошел» вдоль западных и восточных берегов обеих Америк, Африки, долго всматривался в россыпь островов и архипелагов Тихого океана близ Австралии, проверил Яванское, Тиморское и Арафурское моря. Острова Уединения там не было. «Может, это где-нибудь во льдах?» От Гренландии по Северному Ледовитому океану Артемка стал медленно продвигаться на восток: Шпицберген, Земля Франца-Иосифа, Новая Земля…
Вот он! Вот он, этот остров! Такая маленькая закорючечка в Карском море вдали от материка.
Что же делал на этом острове Дмитрий Меркулов? Не один же он на него приплыл. А если с товарищами, то как могло случиться, что никто не знал о его гибели, пока экспедиция В. Шульмана не оказалась в этих местах?! Может, они погибли все? Тогда почему экспедиция обнаружила останки одного Дмитрия Меркулова?
Ломая голову над всеми этими вопросами, Артемка осторожно обрезал ножницами края газетного обрывка. Потом он достал клей и толстый самодельный альбом. В этот альбом под названием «Отважные люди моря» Артемка уже давно собирал портреты и фотографии отважных мореплавателей, путешественников.
Тут были Семен Челюскин и Иван Папанин, Руаль Амундсен и Михаил Сомов, Миклухо-Маклай и Витус Беринг, Никифор Бегичев и штурман Валентин Аккуратов.
Неизвестно, кем был Дмитрий Меркулов, но Артемка решил: путешественником-исследователем. Иначе зачем бы отправился человек в Северный Ледовитый океан на остров Уединения? Не на воскресный же пикник!
А впрочем, со временем, может, и раскроется тайна далекого острова…
Тень на подоконнике
Артемка проснулся от какого-то шороха. Он открыл глаза, прислушался. Что это? Может, пришла мама? Нет, в передней тишина. Да и не время. Мама придет утром, а сейчас ночь.
Артемка протянул руку, хотел включить настольную лампу, – она всегда стояла на стуле возле изголовья, – но замер: за окном опять что-то хрустнуло. Похоже, обломилась веточка в палисаднике. Кто там может ходить в такую глухую темень?
Артемке стало жутко. Все-таки не надо, когда ты в квартире совсем один, читать до полуночи всякую всячину, от которой волосы встают дыбом. Вот хотя бы эта книжка, над которой он сидел сегодня почти до часу ночи. «Солярис» называется. Это же надо! Из ничего, из каких-то таинственных, не видимых глазом частиц перед тобой вдруг возникает женщина – Харри, которая на самом деле давным-давно умерла… Рехнуться можно! Оно, конечно, понятно, фантастика, но все равно страшно… Вот опять хрустнуло…
Артемка спустил с кровати ноги и босиком, на цыпочках подкрался к окну. Створки были широко распахнуты, и от посторонних глаз Артемку скрывала лишь тюлевая штора.
За шторой тихая, прохладная ночь. На черном небосводе среди великого множества звездочек-светлячков прилепился тонюсенький золотой серпик.
Напряженно вытянув шею, Артемка, насколько это было возможно, глянул вниз.
Он различил чернеющий в темноте невысокий штакетник, кусты крыжовника.
Легонько звякнуло чье-то окно. Чуть качнулись ветви молодой яблоньки… А дальше… Дальше Артемка почувствовал, как по его спине побежали мурашки… Из окна первого этажа скользнула тень. Кто-то мягко прыгнул на цветочную клумбу, побежал к кустам крыжовника, и в следующую секунду застывший от ужаса Артемка увидел, как через штакетник легко перемахнула женщина в брюках. Ее длинные кудри развевались по плечам. Под мышкой она держала объемистый сверток…
Хотелось закричать, но он словно онемел, крик не получился. Еще мелькнула мысль: «Если закричу, в меня выстрелят…»
Все произошло в какие-то считанные мгновения.
Артемке опять невольно вспомнилась Харри, но он постарался тут же отогнать эту мысль. Какая Харри?! Чепуха! Это была, безусловно, живая, обычная женщина. Только вот кто она и почему ночью выскочила через окно? Это, конечно же, не хозяйка нижней квартиры Кондратьевна! Кондратьевна не умеет так ловко прыгать через заборы и бегать. Да и время для нее неподходящее. Ночью Кондратьевна спит, а не прыгает из окон.
Размышляя над всем этим, Артемка снова забрался в постель. Почему-то его била мелкая дрожь. То ли оттого, что долго стоял у окна босиком и раздетый, то ли от какой-то другой причины.
Он никак не мог согреться, успокоиться. «Что это за сверток был у нее в руках?»
И вдруг Артемка резко сел в постели: «Да это же грабитель! Женщина-грабитель. Точно! Она забралась в квартиру и ограбила Кондратьевну! А бабка Степанида спит себе и ничего не знает. Надо сейчас же поднять всех соседей!
Артемка представил себе, как в один миг проснулся весь их дом. Враз во всех окнах вспыхнул свет, захлопали створки окоп, люди зашумели, закричали!
«Нет, действовать надо иначе… Без паники. Эх, жаль, телефона нет – в милицию бы позвонить… Может, разбудить Микулу Селяниновича? Он человек добрый, поймет, не рассердится, что пришел среди ночи, поднял с постели: у них телефон…»
Артемка схватил брюки, рубашку.
«А воровка, между прочим, в это время уходит все дальше и дальше… – подумал он, торопливо одеваясь. И вдруг шлепнул себя по лбу: – Идея! Никуда не надо бежать, никакой шумихи не надо поднимать, нужно потихонечку, так, чтобы нигде не звякнуло, не брякнуло, выследить грабительницу. Ведь куда-то она с награбленным должна явиться? Где-то она живет? А потом нагрянуть к ней с милицией! Не отвертится! Тихо, вежливо, культурно. Без паники, и порядок!»
Покидая комнату, Артемка бросил на абажур настольной лампы полотенце, включил свет. Без двадцати минут три! Говорят, для всякого жулья – время самое подходящее. Месяца полтора назад недалеко от их дома магазин ограбили – тоже, как потом выяснилось, в третьем часу ночи дело было…
Из подъезда Артемка вышел не сразу. Сначала осторожно огляделся. Тишина – город будто мертвый. Неужели придется идти? Неуютно как-то… Но идти надо. Ведь если этого не сделает он, Артем Скворцов, то кто же тогда сделает? И Артем шагнул в темноту ночи.
Женщина, конечно, не растворилась в темноте. Она не привидение, не Харри, чтобы растворяться! Артемка из окна отлично видел, как, перемахнув через штакетник, она пересекла наискосок узкую противоположную от дома улочку и скрылась в маленьком, но густом скверике с фонтаном. Скверик ничего себе. Хоть и небольшой, но густой, одичавший. Там и сверток, если надо, можно припрятать и самому схорониться, переждать шум в доме. А может, и след ее уже простыл? Нет, где-то она поблизости! Как сейчас понимает Артемка, грабительница допустила ошибку, кинувшись сразу в этот сквер: возвращаться через калитку опасно – вдруг дом проснулся! Прямо – сквер примыкает к высокой глухой стене большого бревенчатого дома. Бежать влево – попадешь на широкие городские улицы, а там и люди могут быть, и машины, даже милицейские патрули. В такой поздний час они, пожалуй, остановят: кто такая, откуда? Что за прогулки в три часа ночи? Остается только бежать вправо. Вправо много деревянных хибарок, которые еще не успели снести, калитки, огороды, сараи, кривые улочки… Там можно попетлять и скрыться. Но в том-то вся и штука! Прежде чем попасть на эти кривые темные улочки, надо миновать глубокий овраг, наполненный водой от недавно сошедших снегов. Значит, идти придется по жидкому и скрипучему висячему мостику. Мостик небольшой, метров пять в длину, но, когда по нему кто-нибудь идет, – скрип стоит на всю округу! Вот про это воровка не подумала. А может, и не знает. Скрипа Артемка не слышал. Значит, сидит она, родимая, где-то тут, недалеко, выжидает…
Прижимаясь к стенам домов, бесшумно скользя вдоль заборов, Артемка осторожно приближался к чернеющему во тьме скверику. Вот и калитка… Его напряженный слух уловил еле слышный шорох… Нет, это не шорох деревьев, это что-то другое. Кто-то крадется? Артемка поднял ногу, намереваясь сделать шаг, да так и замер, прислушиваясь… И вдруг раздался глухой треск, в тот же миг чей-то кулак ударил Артемку в переносицу, в глазах полыхнуло синее, оранжевое… Артемка схватился за ветку, оцарапав руки, зажмурился. В голове загудело, словно Артемка, пырнув в речку, погружался на ее дно.
Сквозь этот гул он услышал топот, ржавый скрип висячего мостика.
«Ну вот, схлопотал… – с горечью и досадой подумал Артемка, потирая увлажнившийся нос, – а эта, со свертком, ушла». И вдруг разозлился на себя: не следопыта надо было изображать, а немедленно связаться с милицией! Бежать надо! Сейчас же! В ближайшее отделение! Это недалеко, всего через два квартала!..
И Артемка припустил что было духу.
Младший лейтенант Глушко
В отделении милиции царили покой и тишина. За столом у телефона, подперев голову рукой, дремала девушка в милицейской форме. Но, едва запыхавшийся Артемка вбежал, девушка вскочила, оживилась:
– Что произошло? Кто это тебя так?
– А!.. Ерунда. Это я упал!.. – отмахнулся Артемка, понимая, что девушка имеет в виду его разбитый нос. – Бежал на высокой скорости, в темноте споткнулся…
Очень уж не хотелось рассказывать, как глупо он вел себя. Ну конечно же, надо было разбудить Микулу Селяниновича, позвонить в милицию! Как маленький! Приключений захотелось, славы! Думал, это детская игра «казаки-разбойники». Ну вот, теперь, как дурак, остался с расквашенным носом и тетку эту упустил…
– Ну а скорость-то такую почему развил? Все-таки, видно, была причина? – не унималась девушка.
Она подошла к висящей на столе аптечке, выдернула из коробки пучок ваты, смочила ее водой из графина, протянула Артемке.
– На, утрись.
– Я вора поймал! – выпалил Артемка.
– Вора? Где он?
Глаза девушки стали сразу строгими. Артемка смешался.
– То есть нет… не поймал, а видел, как она…
– Минуточку, поймал или только видел?
– Только видел, – сокрушенно вымолвил Артемка.
Девушка улыбнулась.
– Это уже легче. Садись, рассказывай. Глушко! – позвала она громко.
Из кабинета слева вышел младший лейтенант:
– Звонили, Варя?
– Нет, еще не звонили, но тут другое. Послушай. – И дружелюбно кивнула Артемке: – Рассказывай!
Артемка почему-то вдруг заволновался. Он никак не мог решить, с чего надо начинать свое повествование. Младший лейтенант и девушка ждали. Артемка аж вспотел.
– Значит, так, – начал он, – я «Солярис» почти до часу читал. Книжка, между прочим, экстра-люкс, как говорят у нас в Ростове…
– Где у вас? – не поняла девушка. – В Ростове?
– Да это я так, это присказка у меня такая…
– Сказка, стало быть, впереди? – усмехнулся младший лейтенант Глушко. – Ну давай, валяй дальше.
Артемка почувствовал, что ведет себя глупо, надо было сразу говорить по существу, но теперь он уж и вовсе не знал, как ему вырулить к своей главной теме, и продолжал:
– Ну вот… Там такая Харри есть. Она умерла давным-давно, а потом вдруг появилась…
Девушка насмешливо прищурилась:
– Это где там? В Ростове? В сказке?
– Да в книжке же! – удивляясь ее недогадливости, обиделся Артемка.
– А-а!
– Ну вот, в общем, жуткая фантастика. Потом только свет потушил, заснул, вдруг слышу – шорох, потом чьи-то шаги… Я встал, крадусь на цыпочках…
– Прямо приключенческая повесть, – развел руками Глушко.
– …Крадусь на цыпочках, – продолжал Артемка, – а она из окна – р-раз!
– Харри?
– Грабитель!
– Почему же тогда «она»?
– Так он женщина!
– Слушай, парень, – нахмурился младший лейтенант, – если ты по ночам кошмары видишь, тебе не в милицию надо, а совсем в другое место. Наша служба тут ни при чем.
Артемка чуть не заплакал.
– Да товарищ лейтенант!..
– Младший.
– Товарищ младший лейтенант! Никакие не кошмары. Соседку нашу, Степаниду Кондратьевну Пантюхину, обокрали. Сам видел, чтоб мне не дожить до радости!
– Когда обокрали? – Глаза и голос Глушко выражали недоверие.
– Да только что! Я увидел – и сразу к вам!
– Вот с этого и надо было начинать. А то «у нас в Саратове! Харри!..»
Глушко решительно встал:
– Пошли.
– Постой, постой, – вдруг как-то заинтересованно спросила у Артемки девушка, – кого обокрали?
– Пантюхину!
– Ты живешь на Сосновой, 64?
– Да, на втором этаже. А на первом – тетка Степанида. Она спала…
Девушка пристально посмотрела на Глушко:
– Товарищ младший лейтенант…
– Варя, я все понял, – ответил тот, – оставайся у телефона, а мы по дороге кое-что выясним. Обещаю. – И кивнул Артемке: – Пошли.
Ступив за порог, Артемка удивился: как быстро рассвело! Только что была тьма-тьмущая, а вот уже отчетливо все вокруг видно. Даже дворники вышли на работу. Во всяком случае, один вот там, недалеко от перекрестка, уже размахивает своей метлой.
Несколько минут Глушко молчал. Потом вдруг проговорил:
– У Пантюхиной племянник есть. Павлом зовут…
– Есть, – удивился Артемка.
– Где он сейчас?
– Не знаю. Кажется, у каких-то родственников.
– Давно?
– Давно.
– А все-таки?
– Может, месяца два уже.
– А как же школа?
– Ха! Школа! Он ее бросил.
– Где-то, у каких-то… – недовольно повторил младший лейтенант Артемкины слова. – Как же так? Вместе учились, товарищи, а ты о нем ничего не знаешь!
– Это мы-то с Акулой… то есть с Пашкой, товарищи? Пашке почти 18 лет! Если бы этот балбес учился как следует, не сидел бы по два года в каждом классе, он бы давно уже какую-нибудь академию кончил. Пашка на таких, как я, и не смотрит. У него свои дружки. Те тоже в школе не учатся.
– Ну, все-таки… живете в одном доме, друг друга знаете, можно было и поинтересоваться судьбой человека. Может, ему сейчас очень плохо…
– Это кому? Пашке-то? – не очень вежливо перебил младшего лейтенанта Артемка. – Пашке всегда хорошо, Пашка всегда прав. Вы о нем не печальтесь.
– Ну, а как уехал к этим родственникам-то, так больше у своей тетки ни разу и не появлялся?
– Ни разу.
Глушко помолчал. Потом поглядел на Артемку, усмехнулся:
– Ну а ты сегодня ночью шум большой в доме поднял?
– Ничего я не поднял. – Артемке показалось, он уловил мысль младшего лейтенанта. И не ошибся.
– Это хорошо, – ответил тот. – А то сбегутся, следы затопчут.
– А вы думаете, есть следы?
Глушко засмеялся:
– Не по воздуху же эта твоя Харри в окно квартиры влетела. Наследила обязательно!
Наконец они пришли.
Дом спал. Кругом было тихо. Впрочем, не совсем тихо: из окна Кондратьевны летел оглушительный храп.
– Вот это самое окно… – шепнул Артемка. – Слышите?
– Еще бы! – так же шепотом отозвался, усмехнувшись, Глушко. – Не женщина – трактор!
– А потом она из окна р-раз на клумбу! И – через забор!
– На клумбу? – переспросил Глушко, стараясь, чтоб их никто не услышал. – На клумбу – это хорошо… Ну, ладно. Ты сейчас иди, досматривай свои сны. Дальше я управлюсь один.
– А помогать вам разве не надо? – разочарованно протянул Артемка.
– Нет, – улыбнулся понимающе Глушко, – не надо! Все, что ты мог, ты сделал. Только вот что… Завтра не очень рассказывай, что видел, где был, о чем с тобой говорили. Сможешь?
– Молчать я умею.
– Ценное качество.
– И, если надо, чтобы никому…
– Вот и хорошо. Договорились. Так надо для дела. Потом, если потребуется, мы тебя найдем. А теперь спасибо и до свидания. – Глушко протянул Артемке руку.
Как бы хотел Артемка, чтобы хоть кто-нибудь из знакомых хоть одним глазом увидел, как раным-ранешенько, можно сказать, глубокой ночью, когда город еще спит, он, Артем Скворцов, стоит рядом, будто с равным, с младшим лейтенантом милиции товарищем Глушко! Тот пожимает ему руку и благодарит за помощь. Так нет же, тишина, ни души. Дрыхнут, хоть самих через окно выноси.
– До свидания, товарищ младший лейтенант. Желаю успеха!
Почти у подъезда Артемка обернулся, зашептал:
– Как думаете, найдете грабителя?
Глушко оторвал глаза от клумбы, тряхнул головой, отозвался зловещим шепотом:
– Спи спокойно, дорогой товарищ! От милиции не уйдет!