Текст книги "С добрым утром, Ярушка!"

Автор книги: Нина Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

О ЗЛЫХ ЛЮДЯХ

Здравствуй, милая Ярушка!

Ты пишешь, что всем отрядом вы были в Лидице. Видели там чёрные обгоревшие камни. Видели табличку на голом месте со словом «Школа». Засыпанный землёю пруд. Сад, от которого осталось одно обуглившееся дерево.

Правда, страшно? Даже не верится, что живые человеческие существа, умеющие думать, говорить, как все люди, способны на такое злодеяние. Фашисты со многими городами и сёлами расправились так же, как с Лидице.

Помню, мне рассказывали, мужчин расстреляли на месте. Женщин, оторвав от детей, угнали в концентрационные лагеря. Детей увезли в автомобилях, наполненных удушливыми газами. Какую надо иметь злобу на сердце, чтобы убить даже крохотную Марту Хронникову – ей исполнился всего годик!

Знаешь, далеко от Лидице, в Польше, я видела могилу со скорбным венком. «Лидицкие матери своим замученным детям» – было написано на нём. Это венок от несчастных женщин, переживших своих детей.

У меня до сих пор перед глазами стоит пепелище Лидице, я понимаю тебя. Фашисты сожгли всё. Только подумать, от всей деревушки остался медный школьный колокольчик, обугленный ствол дерева да длинные, похожие на исхудавшие пальцы ржавые ключи от церкви.

Теперь ты поняла, Ярушка, что такое фашизм и фашисты. Они уничтожают свободу и мир.

Поэтому миролюбивые страны должны быть очень сильными. Чтобы враги боялись напасть, чтобы мы могли наголову разбить их. Мы должны крепко любить нашу армию, наших солдат – защитников народа от врагов.

В прошлую войну защищать свою родину пошли многие и невоенные люди. Пошёл и твой отец. Была на фронте и я. Мне пригодились тогда военные специальности, которые я получила до войны. Я умела стрелять из пулемёта, из винтовки. Научилась этому, между прочим, в пионерском отряде. Мы многим тогда занимались: ориентировались по карте, в лесу читали следы, разговаривали по азбуке Морзе. Потом я стала парашютисткой, несколько раз прыгала с самолёта. Во всех переделках, какие были на фронте, конечно, эта закалка помогала мне.

Понимаешь, надо стараться быть готовым защищать свою страну, всё, что любишь. И начинать готовиться надо, конечно, в пионерском отряде.

Как-то я прочитала у одного французского писателя, будто бы в душах детей всегда покой, а на устах – улыбка… По-моему, это неверно.

И дети не могут быть безразличными к тому, что происходит вокруг. Судя по тому, что я видела и знаю, дети всех народов помогают взрослым в борьбе за мир, за свободу.

Во многих странах есть детские коммунистические организации. У них разного цвета галстуки, свои обычаи, а цель общая.

Некоторые детские организации в капиталистических странах существуют тайно.

Ребята собирают посылки для передачи в тюрьму политическим заключённым, помогают забастовщикам, распространяют коммунистические газеты и листовки, помогают детям тех стран, которые, как Вьетнам, борются за своё освобождение. У них трудная и опасная жизнь.

Мы никогда не должны забывать о них. Помогать, как только можем. Это долг всех детей свободных стран.

До свидания, моя девочка.

Н.

БУДУЩИЙ МОРЯК

Это ещё одна история, Ярушка. В ней две части.

В первой – характеристика нашего героя, а во второй – рассказ о том, что с ним произошло.

О герое я узнала из классного сочинения Бори Барабанова «Характеристика моего друга». Вот оно:

«Я дружу с Немцовым Василием. В школе мы сидим за одной партой. Сидим мы, конечно, не так, как Головин с Андриановым (мальчики, которые постоянно ссорятся).

У Немцова волосы всклокоченные, глаза карие и правильные черты лица. Грудь у него широкая, и он этим гордится. Иногда он расстегнёт пуговицы на рубашке и показывает мне: вот, мол, грудь моряка.

Одежда у него хорошая, только пиджак немного подводит. Мальчик он не аккуратный. Я всю неделю вижу у него небольшую дыру на пиджаке.

Мальчик он деловитый. Он всегда записывает в тетради главное, о чём рассказывает учитель.

Он очень любит природу, любит читать и иногда прочтёт какую-нибудь книгу и воображает себя героем этой книги. Один раз я испробовал это на себе. Он ударил меня кулаком по плечу и сказал: «Я чапаевец».

Окружающие относятся к нему хорошо и уважают за его ум. Мне он тоже нравится.

Он любит думать о будущем и мечтает стать моряком…»

В этом сочинении дана полная и беспристрастная характеристика Васи Немцова. Как и полагается, Боря не скрыл ни хороших, ни дурных черт своего друга.

Теперь, когда известно, кто такой Вася Немцов, я расскажу тебе о том, что произошло с ним, с будущим моряком, в суровом море, именуемом «грамматика».

…Хорошо тому, кто отплыл в ясный день и сразу взял правильный курс. С Васей, к сожалению, случилось по-другому. Он не выучил первые правила грамматики, и весь его дальнейший курс из-за этого проходил среди рифов и подводных скал. Ошибки неожиданно выскакивали в контрольной работе, в диктанте, в сочинении; ошибка за ошибкой, пробоина за пробоиной сотрясали остов корабля. Наконец корабль стал тонуть. Это случилось в шестом классе, когда уже большой путь остался далеко позади. Шестой класс – это уже открытое море.

Васю обдавало холодом двоек, грозные шквалы зарождались на горизонте второй четверти. Весь отряд страдал из-за него. В газете появилась карикатура на тонущего моряка. Васю охватило отчаяние, и был момент, когда он сложил руки и отдался воле волн: что будет, то будет…

Но разве так поступает настоящий моряк в трудную минуту? Тем более, если этого моряка «окружающие уважают за ум», как сказано в сочинении Бори Барабанова.

Нет, настоящие моряки не сдаются! Расправив свою широкую грудь, Вася принялся за дело.

Учительница Зинаида Павловна была удивлена, когда очередное сочинение Вася написал на четвёрку.

Подождав, пока все разойдутся, она подозвала Васю.

– Вася, сознайся, – сказала она, – ты списал у Бори или ещё у кого-нибудь?

Вася сердито мотнул головой:

– Нет!

– Но почему же у тебя на этот раз почти нет ошибок?

– Я старался запомнить, как пишутся трудные слова, про которые вы рассказывали прошлый раз. Вот и запомнил.

Зинаида Павловна недоверчиво покачала головой. Не раз она встречала мальчиков и девочек, которые в трудную минуту хватаются за соломинку и начинают отчаянно списывать у своих товарищей. Она не сразу поняла, что перед ней стоит представитель одной из самых мужественных профессий. И она попросила:

– Вася, напиши на доске вот такие слова…

Он написал безошибочно.

– Почему они так пишутся?

Вася ответил.

Однажды вечером кто-то постучал в дверь Зинаиды Павловны. Она открыла дверь и увидела Васю. После первых минут, полных смущения и извинений за свой поздний приход, Вася сказал:

– Зинаида Павловна, я сегодня не понял, почему иногда пишется «в течение», а иногда «в течении». Объясните мне, пожалуйста.

И лицо Зинаиды Павловны осветилось радостью: перед ней стоял не пустой мечтатель, а мужественный моряк. В трудную минуту, когда его корабль тянуло ко дну, он нашёл в себе силы и поборол грозный шквал. Он учил грамматику так терпеливо, настойчиво и упрямо, как это и нужно в серьёзном деле.

Вот как поступил будущий моряк!

А ты, Ярушка, – будущая учительница (балерина?), как бы ты поступила?

Жду твоего письма.

Нина.

НАШ БОЛЬШОЙ ДРУГ

Долго не писала тебе, Ярушка. Скопилось много работы. Скоро мы будем праздновать пятидесятилетие Советской власти. Мне поручили написать для газеты о том, как рабочие управляют своим государством. Конечно, надо написать не про всех, а про одного депутата. Но так, чтобы по одному можно было увидеть, как работают и другие.

Я решила рассказать об Александре Григорьевиче Картавых – депутате Верховного Совета СССР шестого созыва. Александр Григорьевич очень добрый человек, это я узнала в Новокузнецке, когда ездила туда в командировку. Он старается помочь каждому, кто его о чём-нибудь попросит.

А кроме того, у него государственные дела. Знаешь, ведь ни один закон или указ не издаётся, пока все депутаты не утвердят его. Живут они в разных концах страны, а нити событий и дел сходятся в Москве. И вот Картавых почти каждый день присылают толстые пакеты из Москвы.

Александр Григорьевич – рабочий и в то же время один из руководителей нашего огромного государства.

Ведь революция отняла власть у капиталистов и передала её рабочим и крестьянам – тем, кто сам трудится. Раньше у нас, у вас, как и сейчас в буржуазных странах, управляли капиталисты.

Не помню, рассказывала ли я тебе о нашем Путиловском заводе, заводе-революционере. Путиловским он называется потому, что хозяином завода когда-то был капиталист Путилов.

Нам теперь трудно представить себе, что целый завод, корабли, пушки, которые он выпускал, принадлежали одному человеку, – этому Путилову. Но так было. Рабочие своим трудом создавали его богатства, а сами жили впроголодь.

Одна из первых стачек на Путиловце произошла оттого, что рабочих лишили отдыха. Путилов получил выгодный заказ и хотел поскорей его выполнить, поскорей положить в карман деньги. Одиннадцать месяцев люди не знали отдыха! Они работали и по воскресеньям. И работали не как сейчас, а по десять – двенадцать часов в день. Среди рабочих были дети восьми – двенадцати лет, им тоже не делали никаких льгот. Когда они выбивались из сил, их били.

Рабочие не выдержали, взбунтовались, бросили работу и разошлись по домам. Знаешь, чем закончилась забастовка? Путилов вызвал полицию и насильно заставил рабочих вернуться на завод. А зачинщиков жестоко избили.

И потом рабочие не раз бунтовали. Дело доходило до вооружённых столкновений. Если ты когда-нибудь приедешь к нам, будешь в Ленинграде, я обязательно отведу тебя на этот завод. Смотри тогда во все глаза, Ярушка! Там даже земля священна: сколько раз на ней проливалась кровь рабочих.

Мы с тобой побываем в комнате, где хранятся старые знамёна. Красное знамя, которое развевалось на баррикадах в годы царизма. Знаменосец, державший его в руках, был убит… Знамя, с которым рабочие брали Зимний дворец. Это было в 1917 году, в ночь великого Октябрьского переворота, когда рабочие свергли буржуазных правителей и взяли власть в свои руки. С этой ночи пошёл счёт новой жизни, в нашей стране родилось первое в мире Советское государство.

Не думай, что старый мир уходил сам собою, как уходит зима, или ночь сменяет день. Капиталисты отчаянно боролись. Я тебе покажу там флаг, который развевался на бронепоезде революции. Этот бронепоезд построили рабочие, они сами и воевали на нём против белых. За всё, что стало теперь для нас обычным – за светлую школу, за фабрики без капиталистов, за весь наш новый мир, – шла долгая и тяжёлая борьба.

Рассказываю я тебе об этом, конечно, для того, чтобы ты поняла, как много выстрадали рабочие, народ, чтобы вырвать власть из чужих рук и стать хозяевами своей страны…

И вот уже пятьдесят лет, целых полвека, рабочие и крестьяне управляют нашей страной!

Помнишь, ты как-то удивилась, увидев на фотографии в газете человека с козырьком на голове, и спросила, зачем это он надел. Папа тебе объяснил тогда: это металлург, ему приходится иметь дело с расплавленным металлом, и козырёк предохраняет его лицо и глаза от сильного жара. Вот точно такой козырёк и у Александра Григорьевича. Он вальцовщик. Стоит у конвейера, по которому одна за другой движутся раскалённые чурки металла. Их называют слябами. Глазам больно смотреть, как они сверкают.

Слябы тяжеленные, каждая весом с грузовой автомобиль. Они неторопливо ползут от одного пресса к другому, расплющиваются под ними, перевёртываются, много раз обжимаются. В конце концов с конвейера сходят огромные металлические листы. В войну из таких листов делали броню для танков.

Ещё несколько лет назад Александр Григорьевич огромным крюком хватал огненный слиток, тащил его на себя, ворочал, подсовывал под вальки. Только богатырю под силу такая работа. А Александр Григорьевич и в самом деле похож на богатыря: высокий, широкоплечий, сильный. Работа вальцовщика не только тяжёлая, но и опасная. Какая тут сноровка нужна! Одно неловкое движение – и тяжеленный, пылающий сляб потащит за собой вальцовщика вместе с крюком.

Александр Григорьевич показал мне свой огромный завод, цех, где он работает. А потом он мне рассказал, как начал работать депутатом, когда его выбрали.

В Президиуме Верховного Совета СССР всего тридцать три человека. Они ведут государственную работу в перерывах между сессиями.

Сначала Александр Григорьевич чувствовал себя неуверенно: страна огромная, вопросы важные – международные и внутренние, докладчики – министры, крупнейшие деятели страны.

На первом заседании Президиума Картавых сильно волновался и устал так, словно три смены на заводе отстоял. Ни слова не проронил на заседании. Сидел он в самом конце большого стола, рядом с председателем украинского колхоза Василием Михайловичем Кавуном. Напротив него – узбечка Турсуной Ахунова, знаменитая трактористка, Фикрят Ахметжанович Табеев, из Татарии. И Александр Григорьевич перестал робеть, понял, что и здесь нужны его опыт, знание жизни…

Мешало одно: мало у него было знаний. И уже в депутатском звании, почти в сорок лет, Александр Григорьевич после вечерней школы пошёл в техникум. Дома теперь бывал ещё меньше. Обе дочки жаловались, что совсем не видят своего папку. Да что поделаешь?..

Александр Григорьевич много ездил. Побывал в Волгограде. Привёз оттуда план и чертежи стадиона – хотелось, чтобы и в Новокузнецке был свой стадион.

Ездил он во Францию, внимательно присматривался там ко всему. Произошёл у него интересный разговор с французским рабочим, сцепщиком вагонов. Оба рассказали друг другу про свою жизнь, и оба удивлялись.

«Ого, – думал про себя Картавых, – да он за квартиру платит почти треть жалованья!»

А француз недоверчиво спрашивал, может ли это быть, чтобы правительство строило дома для рабочих?

Сцепщик допытывался, правда ли, что если у нас кто-нибудь заболеет, к нему приходит врач, его везут в больницу, и всё это бесплатно.

Александр Григорьевич встретился и с французским рабочим-металлургом и узнал, что рабочий терпит много несправедливостей, но боится говорить об этом: хозяин сам назначает зарплату. Донесут ему, что рабочий недоволен, и хозяин срежет заработную плату, а то и вовсе прогонит рабочего с завода.

В наших социалистических странах рабочим нечего бояться хозяина, они сами хозяева заводов и фабрик.

Правда, и у нас ещё случаются неполадки, хотя и нет вражды, как между капиталистами и рабочими. Кто-то равнодушно отмахнулся от жалобы, кто-то поленился помочь.

Одну такую историю Александр Григорьевич мне рассказал.

Рядом со стройкой стоял маленький домик. Он мешал большому строительству. Управляющий пообещал владельцу домика квартиру в строящемся доме, с тем чтобы тот разрешил снести своё жильё. А пока новый дом не готов, пусть он поживёт в каменной пристройке.

Хозяин домика переселился. Новый дом рос на глазах… Вдруг управляющего куда-то перевели, на его место пришёл новый. Он ничего не знал о том, как договорились. Видит, служебное помещение занято, и приказывает выселить семью из него. Пришлось людям уйти из пристройки. Пришли они к Александру Григорьевичу и рассказали о своей беде.

– Поехал посмотреть, как живут, – говорил Александр Григорьевич. – А был октябрь, на землю лёг снег. Вхожу. Мать честная!.. Сараюшка, где они приютились, метра три всего. Стены тонкие, промёрзли совсем. Хозяин мне показывает: «Вот тут мой домик стоял. Вон там, видите, крыша проходной. А вот это – окно управляющего…»

Глянул я на эти окна. Значит, сидит вон там этот управляющий и смотрит на сараюшку. А тут люди в сто одёжек от холода замотаны. Какой же это человек, если не поверил людям, не потрудился узнать, как было дело? Спасибо, шахтёры помогли, у них как раз новый дом сдавался – дали квартиру этой семье. Конечно, и управляющего не оставили мы без внимания, наказали его за то, что так дурно обошёлся с людьми.

Как-то пришёл к Александру Григорьевичу парень. Иваном звать. Семнадцати с половиной лет, здоровяк. «Этот Ваня кулаком быка сшибёт», – подумал Александр Григорьевич. И вдруг оказалось, что на работу такого здоровяка никто не берёт: ему нет полных восемнадцати лет.

Александр Григорьевич повёл его на свой завод. И тут отказали.

– Да ты только посмотри на него, – горячился Александр Григорьевич, – говоришь, семнадцать с половиной?.. Ну и что из того? Выше меня ростом! Ты на его ручищи взгляни!

И всё равно не взяли Ваню на завод.

Картавых принял это близко к сердцу. Сердился: как же жить парню? Сам по себе закон, охраняющий подростка от раннего труда, хорош, слов нет, но не всё ещё додумано. В эти годы надо уже что-то в семью нести, а Ваня, вместо того чтобы делом заняться, целых полгода бездельничать должен…

Александр Григорьевич стал узнавать о судьбе других ребят, окончивших школу: кто из них дальше учится, а кто, как Ваня, болтается без дел.

Однажды он заговорил об этом на заседании Президиума Верховного Совета.

– Куда это годится – здоровый, сильный парень бьёт баклуши, томится без дела… И таких немало.

Решили изучить, как обстоит дело с подростками во всей стране. Когда выяснили, многое изменили и с работой и с отдыхом миллионов подростков. Был принят новый закон – после школы каждый может найти себе работу. Только, конечно, в нашей стране у подростков рабочий день короче, чем у взрослых, – больше остаётся времени для отдыха и для учёбы.

Обязательно напишу об Александре Григорьевиче в газету. Настоящий человек! Хочется рассказать про его доброту, про заботу о людях. Про то, как наша народная власть думает и заботится о хорошей жизни людей.

Мне, Ярушка, в этой поездке повезло. Встретилась я ещё с одним человеком, которого тоже смело можно назвать настоящим, хотя ему пока что всего двенадцать лет. Живёт он неподалёку от Новокузнецка – в городе Киселевске.

Но об этом как-нибудь в другой раз. Сейчас час ночи.

Спать! Спать! По палаткам!

Тётя Нина.

ДЕТИ СПАСЕНЫ…

Здравствуй, Ярушка!

Помнишь ли ты ещё старика на ярмарке? Того, что подарил тебе и Либушке «языки», когда я так неудачно стреляла? Я его вспоминаю часто. Доброта, Ярушка, дороже всего. Дорого слово сочувствия, утешения… Добрый человек всегда идёт на помощь другому, а бывает – и на подвиг.

Недавно мы получили письмо о подвиге Володи Зайцева. Вот оно.

«Дорогая редакция!

В нашей семье могло произойти большое несчастье.

Случилось это в августе, перед началом учебного года. Наши дети, двенадцатилетний Юра и восьмилетняя Вера, пошли купаться. Внезапно Вера стала тонуть. Юра начал её спасать, но Вера вцепилась в него, и оба пошли ко дну.

Поблизости оказался Володя Зайцев, ученик восьмого класса шестой школы. Увидев барахтающихся детей, он подумал, что они играют. Когда они скрылись под водой, он понял, что это не игра. Мальчик кинулся в воду.

И вот благодаря Володе наши дети теперь живы и здоровы.

Передайте через вашу газету большое наше родительское спасибо Володе Зайцеву, этому благородному мальчику, юному герою, которому наши дети обязаны жизнью.

Анна Ивановна и Владимир Андреевич Еремеевы».

Вскоре я поехала в командировку, и хотя мне пришлось сделать большой крюк, я заехала в Киселевск повидать Володю Зайцева. Прежде я тоже встречала героев, немало их видела на войне. И всякий раз я думала: отчего одному дано свершить то, что не может другой?.. Откуда берётся сила быть смелым?

«Интересно, ожидали ли подвига от Володи окружающие?» – размышляла я, подъезжая к Киселевску. Ты, наверное, сама знаешь, про одних удивлённо говорят: «Ну кто бы мог подумать?!», а про других с удовлетворением: «Я так и знал!» Существуют ли какие-нибудь приметы героя? Можно ли заранее догадаться, на что человек способен?..

Киселевск – шахтёрский городок. Вокруг него шахты, они находятся даже в самом городе. И ребята, которых спас Володя, купались не в реке, а в озере, которое образовалось на месте старой затопленной шахты. Называется это место «Обвал».

Володина школа стоит на горе, на окраине города. Когда я пришла туда, кончались последние уроки. И представь себе, первое, что сказала о Володе учительница Елена Ильинична Коломина, было:

– Мы даже не поверили, что это наш Володя Зайцев. Думали, его однофамилец. Володя никому ничего не рассказал, мы узнали из газеты…

– Весной мы ходили всем классом в поход, – сказал другой учитель, Василий Семёнович Чернов, – и я теперь стараюсь вспомнить, как вёл себя Зайцев… Совершенно так же, как все. Удил рыбу, собирал хворост, ставил палатку. Лёня Катруца, Володин товарищ, пожалуй, больше похож на героя…

– Младший Володин братишка Гена тоже куда решительней его, – заметила Елена Ильинична.

Из учительской было слышно, как в коридоре кто-то кричит:

– Зайчик, Зайчик! Иди скорее! Тебя зовут!..

Я догадалась: Зайчиком зовут Володю Зайцева. Вскоре Володя пришёл.

Не знаю, как лучше описать его… Смуглое лицо, большие чёрные глаза. Для своих лет он, пожалуй, невысок. (Наверно, на линейке стоит на левом фланге.) Как же Володя сумел вытащить ребят? К тому же потерявших сознание.

– Так получилось, – покраснев, отвечал он на мои расспросы. Однако понемногу разговорился. – Мы ехали на велосипеде, я и мой двоюродный братишка; он маленький, сидел впереди меня, на раме. Видим, на Обвале купаются мальчик и девочка. Вдруг головы их скрылись под водой… Остановились, ждём, когда вынырнут. А их всё не видно. И на том месте, где мы только что их видели, вода стала совсем спокойной. Как будто тут никогда и не было ребят. На нас напал какой-то столбняк… Потом я кинулся к воде, думаю: может, увижу их? Я там не раз купался. Там неглубоко, да вода мутная, ничего не видно, и дно глинистое, вязкое. Где их искать? Я вбежал в воду. Вдруг вижу, на дне мальчик лежит. Как будто спит. Только вода его чуть колышет. Я поднял его. В воде он был лёгкий. Потом стал тяжелее, я едва вытащил его на берег. Он не дышал…

Остановив на дороге проезжавшего мотоциклиста, Володя отдал ему Юру. Бросился опять в воду. На том месте, где он нашёл Юру, девочки не оказалось. Её снесло течением. Володя долго шарил по дну, пока нашёл. Она не подавала никаких признаков жизни.

На берегу тем временем собрался народ. «Скорая помощь» увезла детей в больницу, а Володя с братишкой поехали домой. Володя никому не рассказал о страшном происшествии. Только вечером он не смог уснуть на чердаке, где спал всё лето, – улёгся со всеми в комнате.

Наверное, сказалось сильное напряжение. Так бывает. В решающий момент человек не ощущает страха. Отгоняет от себя всё, что может помешать. А потом, когда всё позади, происходит разрядка. Человек, прыгнув с огромной высоты, потом глянет наверх и ужаснётся: «Да как же я мог?..»

Вечером после работы вернулся домой отец Володи, забойщик шахты. Он уже узнал о поступке сына: Володин братишка Генка рассказал ему. Володе была приятна похвала отца. Приходили соседи, тоже хвалили. Но Володя не считал себя героем.

«Так вышло», – несколько раз повторил он в разговоре. По его рассказу выходило, что всякий на его месте поступил бы так же.

Но я-то видела и иное. В одном и том же случае люди ведут себя по-разному. У трусов ноги словно прирастают к земле, когда надо броситься вперёд. Слабеют руки… Чудно́ – человек тонет, а трус бегает по берегу, боится сунуться в воду, замирает от ужаса: «Ох, что будет со мной!»

А на что человек способен, не так-то просто разгадать. Никому не казался спокойный, ровный Володя мужественным, и все удивились его поступку. Будь Володя отчаянным, озорным, тогда никто, может быть, не удивился бы. Есть такие. Уж если кататься с гор, так обязательно с самых крутых! Если купаться, то там, где и дна не достать. Плавать до синевы, до дрожи, пока голова не закружится.

Володя тоже неплохо плавает, но он редко плавал наперегонки, далеко не заплывал.

Смелость, наверное, надо искать в другом. «Не мог же я бросить их там, в воде», – вот что он сказал.

Услыхав эти слова Володи, я поняла: смелость живёт в добром отношении к людям.

Остановись он хоть на мгновение, испугайся – мало ли что могло вспыхнуть в его сознании в момент опасности! Начни он звать кого-либо, вместо того чтобы действовать самому, – детей бы не спасти. Володя ради них стал сильнее самого себя.

Видишь, Ярушка, какую силу даёт человеку доброта.

Пиши мне.

Нина.