Текст книги "Калифорнийская сюита (В отеле «Беверли Хиллз»)"

Автор книги: Нил Саймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Сидней(снова смотрит на часы). Отчего так долго нет машины?

Диана. Либо слишком мало шифона, либо слишком много моей плоти… Сидней, сейчас я нагнусь налево… Надеюсь, что это неровный пол… Сидней, подойди и посмотри – но только осторожно.

СИДНЕЙ встает, направляется в спальню.

Сидней. Уже больше пяти. Мы должны были выехать десять минут назад. (Останавливается в дверях, смотрит на нее).

Диана. Ну как?

Сидней. Сколько оно стоило?

Диана. Нисколько, за все заплатил Джо Левин.

Сидней. Тогда оно мне нравится.

Диана. Это чёртово платье тебе не нравится. У тебя ведь хороший вкус. (Продолжает смотреться в зеркало). Сидней, что они со мной сделали? На левом плече ярко выраженный горб! Платье стоит не менее семисот долларов, а я выгляжу в нем как Ричард Третий. Ты видишь горб, Сидней?

Сидней. Разве это не твой родной горб?

Диана. Не шути со мной. Мне выступать по национальному телевидению.

Сидней. Никаких горбов нет. По крайней мере в данный час не вижу никаких горбов. (Подносит стакан к губам).

Диана. Пузырится с левой стороны. Разве ты не видишь, что материя топорщится?

Сидней. Ты вынула папиросные прокладки?

Диана. Мне надо было бы надеть что-то попроще… Мой черный брючный костюм… Почему я не надела свой черный брючный костюм?

Сидней. Потому что его надел я.

Диана. Нам не надо было приезжать сюда. Я никогда не знаю, что надевать в этой идиотской стране! В Англии все так просто. Надо только надеть что-нибудь теплое. Сидней, почему мы сюда приехали?

Сидней. Потому что нам это ничего не стоило, моя дорогая.

Диана. А вот Гленда Джонсон никогда не ездит в Калифорнию, хотя она каждый год получает приглашение. Ведь мы тоже могли бы остаться в Лондоне и подождать звонка из Голливуда. А награду за меня мог бы принять Майкл Кэйн. Майкл очарователен и остроумен. И тогда никто не заметил бы моего горба.

Сидней. Дорогая, извлеки из него пользу. Люди увидят твой недостаток, пожалеют тебя, и ты получишь награду.

Диана. А что если ты положишь руку на мое плечо? (Показывает). И будешь все время держать ее в таком положении? А если они объявят мое имя, мы вместе взойдем на сцену, твоя рука меня обнимает, и люди подумают, что мы все еще безумно любим друг друга через двенадцать лет после свадьбы.

Сидней. О, действительно – двенадцать лет. Совсем забыл…

Диана. Сколько стаканов джина с тоником ты уже выпил?

Сидней. Три джина и один тоник.

Диана. Придется выпить еще несколько тоников. Мы должны произвести сегодня хорошее впечатление и не ударить лицом в грязь, понимаешь? (Взбивает волосы). Что у меня с волосами? Похоже, будто я разглаживала их полотенцем.

Сидней. Когда ты играла королеву Елизавету, ты выглядела как поганка и никогда не жаловалась.

Диана. Одно дело сцена, другое дело – жизнь. А в жизни я хочу быть красивой… О, мои волосы! Что за странный цвет?.. Я просила девицу в салоне только ополоснуть их, а она добавила краситель.

Сидней. Значит я должен идти, прикрывая рукой твою голову?

Диана. Не смешно, Сидней! Это чистый абсурд. У тебя абсурдное чувство юмора.

Сидней. С людьми абсурдного менталитета это часто бывает.

Диана. О, Боже, как я ненавижу такие платья! Но почему-то я чувствую себя в них более свободно, чем любая другая женщина. Впрочем, я также была бы абсолютно счастлива в платье Гедды Габблер.

Сидней. Попробуй костюм Квазимодо.

Диана. А ты попробуй помолчать! Который час?

Сидней. Больше, чем нужно. Мы безнадежно опоздали.

Диана. Еще раз хорошенько посмотри на меня. Не слишком ли на мне много драгоценностей?

Сидней. А ты ими побренчи. Когда услышу – тогда и скажу.

Диана. Прошу, будь со мной полюбезней и сделай мне хотя бы один паршивенький комплиментик. Ведь я с шести часов утра одеваюсь для этой светской показухи.

Сидней. Ты выглядишь очень мило. Если этого тебе мало – ты выглядишь ослепительно!

Диана. А почему бы нам не посмотреть всю церемонию по телевизору? Мы могли бы лежать в кровати, попивать шампанское и заниматься любовью…

Телефонный звонок. СИДНЕЙ берет трубку.

Сидней(ДИАНЕ). Ты поступай как хочешь, но я ни за что не пропущу этот цирк. (В трубку). Алло!.. Да, да… Хорошо. Мы будем внизу через две минуты. Благодарю. (Кладет трубку).

Диана. Почему все эти церемонии начинаются так рано? Ни одна женщина не может выглядеть хорошо в пять часов дня.

Сидней. Напоминаю, что все номинанты должны прибыть в половине шестого для встречи с прессой.

Диана. С прессой? Мне просто не терпится прочитать, что они напишут о моем горбе.

Сидней. Диана!

Диана. Что?

Сидней. Почему ты делаешь из мухи слона? Не думаю, что это тебе так приятно.

Диана. Дай мне сигаретку. (Щупает живот). О, Боже, у меня повышается кислотность. Не забудь захватить таблетки «Тамс».

Сидней. Чтобы ты сидела перед всей Америкой с белой пеной на губах? Лучше выпей-ка двойной джин. Он остановит процесс брожения в твоем желудке. (Прикуривает для нее сигарету, смешивает напиток).

Снова телефонный звонок.

Диана. Все это сплошной идиотизм! Восемь лет я проработала в Лондонском Национальном театре. Сыграла в двух пьесах Гарольда Пинтера, в девяти пьесах Шекспира, в трех Бернарда Шоу. И вот только сейчас получаю номинацию за какую-то паршивенькую комедию.

Сидней. Вот это и есть Голливуд! (Дает ей джин).

Телефонный звонок.

Диана. Меня здесь нет. Кто бы там ни был. Пусть даже сама Королева-Мать. Меня нет.

Сидней. Алло!.. О, привет!.. Мне кажется, что она немного нервничает… Вы думаете, что она получит?.. Что ж, будем надеяться… Благодарим вас за цветы, вино, апартаменты… ну и за все еще, что вы пришлете к часу ее триумфа. Одну минуту, Джо. (Прикрывает рукой трубку, ДИАНЕ). Это твой спонсор Джо. Он хочет пожелать тебе удачи.

Диана. Скажи ему, что я в клозете.

Сидней. Человек оплатил эту поездку, комнаты в отеле, дал тебе лучшую роль в своем фильме, какой у тебя не было за эти пять лет – как я могу ему сказать, что ты в клозете?!

Диана. Тогда я сама ему скажу. (Берет трубку). Джо, дорогой, я просила Сиднея сказать тебе, что я в клозете… Потому что я не хотела с тобой говорить… Потому что я чувствую такую ответственность… И не хочу сегодня тебя подвести… Я знаю, как много значит для тебя этот фильм. И я так хочу получить за него для тебя награду, Джо… Без тебя не было бы никакого фильма… Клянусь, но это так… После того, как четыре студии его забраковали, ты заслуживаешь особую награду за свою пробивную настойчивость… Ты милый толстячок, и я тебя обожаю… Если я сегодня получу приз – это будет не «Оскар», а маленький Джо… Ты сущий ангел. (Кладет трубку).

Сидней. Очень мило.

Диана. Тебе понравилось? Это будет моя речь.

Сидней. При получении награды?

Диана. О повторю все, кроме того, что я была в клозете. Ведь мы с тобой знаем, что у меня нет никакого шанса, но я должна что-то подготовить. Не могу же я стоять на сцене, хлюпать носом, да еще с такой горбатой спиной… Дорогой, я могу еще выпить? Ты за меня не волнуйся. Пока я не проиграю – в штаны не наделаю. (Берет у него стакан).

СИДНЕЙ тоже наливает себе.

Сидней. У тебя столько же шансов, что и у других.

Диана. Но симпатии жюри не на моей стороне. Нужно дать им какой-то повод, разжалобить их, чтобы они проголосовали за меня, любая приличная актриса может выдать великолепное шоу…но умирающий муж был бы самой надежной гарантией… Ты бы согласился, мой ангел, придумать ради меня что-нибудь такое фатальное?

Сидней. Почему ты мне раньше не сказала об этом, я бы прибыл сюда на катафалке.

Диана. Какие мы с тобой циники, Сидней! Бог нас за это накажет.

Сидней. Думаю, что уже наказал… Выпьем!

Пьют.

Диана. Знаешь, Сидней, что я сделаю в новом сезоне?

Сидней. Делай все, что угодно. Только не Ибсена.

Диана. Возможно я брошу театр. Брошу сцену. Перестану играть. Театр уже не приносит мне больше радости, как прежде. Знаешь, что мне однажды сказал Лэрри Оливье?

Сидней. Быть может, ты мне скажешь об этом в машине?

Диана. Лэрри сказал: «Искусство актера – это тончайший и благороднейший вид человеческой деятельности. И ему стоит отдать свою жизнь, если только вам очень повезет и вы будете счастливы»… Ведь это потрясающе, Сид?

Сидней. Просто мурашки забегали по коже… А если же вам не повезет, и вы женитесь на актрисе… (Направляется к двери).

Диана. Прости меня, Сид. Вероятно я допустила бестактность. Всё это не имеет к нам никакого отношения. Я всегда была несчастной. И вот почему я всегда была чертовски хорошей актрисой… Это все, что я есть.

Сидней. Допивай свой джин. Я не хочу пропустить награждение звуковых операторов.

Диана. Я завидую тебе, Сидней. У тебя ничего нет, кроме таланта. Ты стряпаешь лучше, чем я. Ты пишешь лучше, чем я. И видит Бог, ты одеваешься лучше, чем я.

Сидней. «Чем» – это лишнее.

Диана. Ты говоришь лучше меня. Господи, как я рада, что ты приехал! Иначе мне пришлось бы одной пройти через все это.

Сидней. Номинантам не разрешено приезжать без сопровождающих. Иначе они бы приставили к тебе Берта Рейнольдса или кого-нибудь еще.

Диана. Мне кажется, тебе никогда не нравилась такая суета; торжественные открытия, приемы и все такое прочее.

Сидней. Я люблю торжественные открытия, я обожаю приемы. Я веду очень весёлую жизнь. Скажи мне честно, мой ангел, знаешь ли ты много продавцов антиквариата в Лондоне, которые бы присутствовали на церемонии вручения академических наград?

Диана. По-моему, ты ненавидишь свою маленькую захламленную лавку. Когда бы я не позвонила, я никогда тебя там не заставала. Где ты бываешь в полдень, Сидней?

Сидней. В Лондоне полдня не существует. (Смотрит в окно). Лучше бы я ждал тебя у входа в отель. Я мог бы немного загореть.

Диана. Зачем ты это бросил?

Сидней. Бросил сцену?

Диана. Да. Ты был великолепен. Ты подавал такие надежды, больше, чем кто-либо из нас.

Сидней. Что же такого я подавал?

Диана. Ты был таким благородным на сцене. Играл с такой отдачей. В твоем характере много душевной мягкости.

Сидней. Вероятно, я мог бы отлично сыграть Офелию.

Диана. По правде говоря – да.

Сидней. Жаль, что я не смог остаться шестнадцатилетним подростком. Какое будущее меня ожидало! Джульетта, Роксана – роли без конца!

Диана. Сидней, вернись. Ты можешь вернуться, если захочешь.

Сидней. В качестве твоего мужа? Это создало бы столько проблем! Какой ужас! Мы бы цапались за те же самые роли… Нет, нет. Я абсолютно счастлив, торгуя дверными молоточками восемнадцатого века.

Пауза.

Диана. А что ты делаешь в полдень, Сидней?

Сидней. Дорогая, я только что сказал тебе. Хожу, разыскиваю старинные дверные молоточки… Ну а теперь, пойдем и покончим с этой мучительной церемонией!

Диана. Сначала поцелуй меня и пожелай мне удачи.

Сидней. Вот мой поцелуй. (Целует ее). А теперь повернись, я потру на счастье твой горбик.

Диана. Не говори мне гадости, Сидней. У меня от страха поджилки трясутся.

Сидней(с большой нежностью). Я желаю тебе всего самого-самого… Желаю удачи. Желаю любви. Желаю счастья. Ты талантливая и необыкновенная женщина. Двенадцать лет ты терпела меня и все мои завихрения, – не знаю сам – почему. Но я благодарен тебе… У тебя была половинка мужа и три четверти карьеры. А ты заслужила большего. Пусть увидят академия искусств и уважаемый Совет твою красоту, талант и мужество, которые я лицезрел добрую четверть своей жизни. Я надеюсь, что ты получишь этого досточтимого «Оскара»… А я через пятьдесят лет его загоню и получу целое состояние. (Снова целует ее).

Диана. Я люблю тебя, Сидней!

Сидней. Тогда упомяни мое имя в своей речи. Идем!

Подталкивает ее к выходу. ОНА берет свою сумочку.

Диана. Леди и джентльмены… Почетные члены Академии. Благодарю вас за эту награду… Но у меня в горле комок, а на моем платье горб.

Уходят, закрывая за собой дверь. Постепенно день переходит в ночь.

Комнаты погружаются в темноту.

Картина вторая

Прошло некоторое время. Около двух часов ночи. Входит СИДНЕЙ, зажигает свет. Он навеселе, галстук развязан. Он садится, оставляет дверь открытой. Через несколько секунд появляется ДИАНА. Она изрядно выпила и, мягко сказано, в дурном настроении. Она неуверенно стоит на ногах в дверном проеме, рассматривая номер комнаты.

Диана. Какого чёрта, что ты здесь делаешь?

Сидней. Это наша комната.

Диана. Нет, не наша. Наша комната в другом конце холла. Выходи, дуралей!

Сидней. Дорогая, ты выпила. Ложись спать. (Скидывает лакированные туфли).

Диана. Дай мне ключ.

Сидней. Я же тебе сказал: это комнаты наши – 203 и 204.

Диана. Нет: 201–202.

Сидней. Ну, если хочешь, отправляйся спать в чужой номер. Ты всегда легко завязывала контакты.

Диана. Ха! Как ты со мной разговариваешь! (Входит и закрывает дверь). Который час?

Сидней(смотрит на часы). Два тридцать пять – половина третьего. А быть может, три тридцать пять.

Диана(сбрасывая туфли). Не показывай мне свое дурацкое превосходство!

Сидней. От тебя пахнет.

Диана. А ты весь вечер злорадствовал… (Падает на диван). Простите за выражение – вечер.

Сидней. Простите за наглое выражение?

Диана. За этот «сволочной» вечер.

Сидней. Тогда почему ты прямо так не сказала?

Диана. Потому что я – леди. Пораженка, но леди. Чем больше я теряю, тем большей леди я себя чувствую.

Сидней. И кто та девушка, на которую тебя вырвало?

Диана. Прошу прощения?

Сидней. Я спросил: кто та очаровательная молодая девушка в экстравагантном платье, которую ты испачкала?

Диана. Почем я знаю! Если бы я стала считать всех девушек в экстравагантных платьях «пуччи му-му», на которых меня вырывало, у меня не было бы времени ходить по магазинам и делать покупки.

Сидней. Но ее муж один из заправил на «Юниверсал Пикчерз». Мне кажется, что скорее снег выпадет на Таити, прежде чем ты снова получишь работу на студии «Юниверсал Пикчерз».

Диана. Ну а если в фильме по ходу роли нужно будет вырвать на платье девушки в «пуччи му-му»… Тогда они рассмотрят мою кандидатуру на эту роль.

Сидней. Я не выношу подробности физиологических отправлений. Но ты же не завтракала, не обедала, а на вечере не прикоснулась ни к одному сэндвичу, то как ты могла при пустом желудке, вызвать такие извержение лавы?

Диана. Если у женщины есть шик, она может сделать все. (Шатаясь, встает).

Сидней. Надеюсь, ты не станешь демонстрировать на мне свой шик?

Диана. Как долго это будет еще продолжаться?

Сидней. Продолжаться – что?

Диана. Наше пребывание в чужом номере. Я устала. Я хочу сбросить свою горбушку и лечь спать.

Сидней. Это был не вечер, а какая-то тягомотина. Ты согласна? Мура какая-то. Не считая того, что ты потеряла «Оскара» и что тебя вырвало на платье той девушки – в основном это был ничем не примечательный вечер.

Диана. Я сказала тебе, что я ее встретила?.. как ее там?.. В дамской уборной?

Сидней. Встретила – кого?

Диана. Ну, как ее имя?.. Ту, которую я встретила в дамской уборной.

Сидней. Откуда мне знать?

Диана. О, Боже! Ты ведь ее знаешь… Она была в дамской уборной.

Сидней. Но я не хожу в дамскую уборную. Дай мне подсказку.

Диана. Барбару.

Сидней. Стрейзанд?

Диана. Ну, да. Она была в дамской уборной.

Сидней. Она пела?

Диана. Нет. Ее никто не просил.

Сидней. А как она выглядела?

Диана. Хм… Как все. В дамской уборной мы все похожи друг на друга.

Сидней. Могу представить!

Диана. Она думала, что я получу «Оскара».

Сидней. Она так сказала?

Диана. Нет. Это сказала я. Но она со мной согласилась.

Сидней. Очень мило с ее стороны.

Диана. Ты не сказал мне, кому вручили награду, когда я вышла в уборную?

Сидней. Объявили награду за лучший документальный фильм.

Диана(яростно). Это же моя любимая категория! Кто получил приз?

Сидней. «Лейпцигская мошкара»… короткометражка, совместное производство Польши и Чехословакии. Продюсер Зигмунд Веднецкий, режиссеры-постановщики Литвайль Зумбредович и Стефан Велч.

Диана. На них я так и подумала… А лучший художественный фильм, чёрт бы его побрал?

Сидней. Лучший художественный фильм? Ты же была в зале, когда они объявили… Сразу за лучшей актрисой года.

Диана. В тот момент я была в глубокой депрессии. Так какой же фильм был признан лучшим?

Сидней. Ты имеешь в виду лучший фильм года или же фильм, который ОНИ признали лучшим?

Диана. Кто получил «Оскара», ты, жопа. (Вариант – «жопик»)

Сидней. Я не жопа. Прошу не называй меня так!

Диана. Сейчас не время для сантиментов. Меня только что вырвало на лучших людей Голливуда. Так какой фильм был признан лучшим?

Сидней. Я тебе не скажу.

Диана(величественно). Сидней, я тебя не спрашиваю. Я тебе приказываю. Какой фильм был признан лучшим?

Сидней. Я сказал, что не скажу.

Диана. Ты не хочешь назвать мне лучшую картину?

Сидней. Даже не назову тебе номинантов.

Диана. Нахал!

Сидней. Теперь и подавно тебе не скажу.

Диана. А все-таки хотел сказать, пока я не назвала тебя нахалом?

Сидней. Не исключаю.

Диана. Тогда беру свое слово назад. Ты не нахал.

Сидней. Но все же продолжаю оставаться жопой?

Диана. Да.

Сидней. Теперь уж окончательно тебе не скажу.

Диана. Я иду в нашу комнату. Дай мне ключ.

Сидней. Сегодня вечером ты омерзительно себя вела.

Диана. Неправда!

Сидней. Омерзительно!

Диана. Неправда!

Сидней. Омерзи…

Диана. Жопа. Нахал!

Сидней. Сейчас ты ведешь себя намного лучше, чем на приеме… Теперь ты имеешь представление, как непристойно ты себя вела. (Встает).

Диана. Куда идешь ты, болван?

Сидней. Иду спать. Хочу немного уснуть. В десять у нас самолет.

Диана. В десять утра?! Это уже совершенно лишнее. И ты весь вечер болтал много лишнего.

Сидней. Когда? Когда? Я болтал много лишнего?

Диана. Когда ты повернулся ко мне и сказал: «Прошу прощения», после того, как какой-то болван или какая-то болванка получили «Оскара». Это было совершенно лишним.

Сидней. Сначала ты обругала меня, потом его или ее – не слишком ли много болванов за один вечер?..

Диана. Нет! Болваны всегда есть болваны! Учитывая, что именно я должна была получить «Оскара» эту статуэтку, то я вела себя просто безукоризненно… Плесни мне, пожалуйста, еще.

Сидней. Ты выпила все, что есть в Калифорнии. Теперь попробуй, что осталось в штате Невада. (Выключает в гостиной свет, направляется в спальню. Зажигает свет).

Диана. Я чудесно провела время. (Идет в спальню). Ты меня слышишь? Я сказала: я чудесно провела время. (Осматривается). Эта комната точь-в-точь как наша.

СИДНЕЙ расстегивает манжеты, снимает запонки.

Сидней. Ты видела когда-нибудь в жизни большее скопище лицемеров под одной крышей?

Диана. А разве там были лицемеры? Я что-то их не приметила. Почему ты мне их не показал? (Смотрится в зеркало).

Сидней. Лицемерные лицемеры. Они тебя любят, обхаживают со всех сторон, когда ты на пути к успеху. Но если ты проиграл – они тебе скажут: «Не повезло, голубчик. Заходи когда-нибудь…» Вот на таких-то надо было тебе наблевать. Па всю эту шушеру.

Диана(глядя в зеркало). Сидней!

Сидней. Что?

Диана. Неужели меня ударил автобус? Я выгляжу так, будто меня зашиб «Грейхаунд», тяжелый скоростной автобус.

Сидней. А я был возмущен тем, как быстро все награжденные «Оскарики» получили свои машины к подъезду… Кто мог так сразу их подогнать, если победители заранее не были известны? Потому что все было подстроено… А мы приезжаем за шесть тысяч миль на эту высасывающую из тебя кровь тусовку, и они паркуют нашу машину чуть ли не в Ван-Кувере!

Диана(зеркалу). Сидней, я постарела… На моем лице появляются все новые морщинки… Я напоминаю хорошо от реставрированное запасное колесо.

Сидней. А тот маленький польский пройдоха, награжденный за короткометражку, получил свою машину раньше нашей… И проезжая, плеснул водой на мои парадные брюки… А сколько к нам кинулось репортеров, когда мы сюда входили, они нас щёлкнули раз пятьдесят. А когда выходили, к нам подошел только один маленький мексиканский мальчик с шоколадкой и спросил: где Лайза Минелли?

Диана. Я голодна. (Направляется к телефону).

Сидней. Что ты хочешь?

Диана. Хочу позвонить в сервис, заказать яичницу а ля «бенедикт» с ветчиной и кремом.

Сидней(снимая визитку). Тебя снова вытошнит. Будь добра, поищи для этого соответствующее место.

Диана. Я должна послать Барбаре записку, поблагодарить за то, что она меня поддержала. (В трубку). Хэлло! Пожалуйста, один омлет а-ля «бенедикт»…

Сидней. Сначала надо попросить сервис, дурочка.

Диана. Пожалуйста, дайте сервис… (СИДНЕЮ). Дурак и еще половинка.

Сидней. Я тронут.

Диана(В трубку). Как, сервис уже не обслуживает? Вы уверены?.. Быть может, там есть кто-нибудь? Один омлет «бенедикт»… Я могу спуститься и приготовить его… Понимаю. До чего же невезучая ночь!.. (Кладет трубку).

Сидней(расстегивая рубашку). Опять неудача?

Диана. Сволочизм, сволочизм, дорогой. (Старается расстегнуть молнию на платье). Я обнаружила, что люди здесь в этом году какие-то удивительно непривлекательные. И еще я заметила, что стало меньше подтяжек лица и трансплантированных волос. Явление всеобщее. Что это: экономический кризис? А ты как думаешь?

Сидней. Люди здесь мало цивилизованные – это ясно. Ты не заметила что Джек Николсон сидел на приеме в теннисках. В черных лакированных теннисках. В жизни не видел ничего подобного.

Диана. Интересно! Вероятно ты был единственным человеком в зале, кто смотрел на ноги Джека Николсона… Между прочим, кто этот очаровательный молодой актер, с которым ты проболтал весь вечер? Роскошный юноша, не так ли? Где ты его откопал?

Сидней, За нашим столом. У нас было общее блюдо с закуской.

Диана. Как близко и как удобно!

Сидней. Поделикатней, дорогая. Ты очень устала и расстроена. Давай не будем переходить на мелкие колкости.

Диана. О, прости. Поговорим о зрелищной процедуре. За кого голосовал ты, Сидней?

Сидней. Дорогая, я же не голосую. Я не принадлежу к миру киноиндустрии. Я продавец антиквариата… Когда-нибудь ты станешь антикварной редкостью, тогда обещаю проголосовать за тебя.

Диана. Я не о том. За кого ты в тайне отдал свой голос?.. В глубинных тайниках своего многослойного ума кто, как ты думал, получит «Оскара»?

Сидней. По какой категории?

Диана. Знаешь, со мной случилась невероятная вещь. Когда меня «прокатили», я вдруг почувствовала облегчение… и когда мисс Соблазнительный Бюст взбежала на сцену, источая слезы и потрясая своими телесами, я ощутила спад напряжения в каждой клеточке своего тела. И я спросила себя, что было причиной такой радости – была ли я счастлива потому, что все это наконец закончилась… или я просто была счастлива?

Сидней. Когда ты выпьешь, в тебе пробуждается какой-то неугомонный чертёнок… Но он с тобой, когда ты ешь, сидишь и ходишь.

Диана. О, Сидней, почему ты такой несносный? Несговорчивый, капризный? Все придираешься, цепляешься, цепляешься ко мне… Расстроился, потому что не тебе довелось надеть мое платье?

Сидней. Дорогая, если бы я надел твое платье, на мне бы оно хорошо сидело. Нет никакой личной обиды.

Диана. Между нами никогда не бывает ничего личного. Или же все это становится слишком уж личным?

Сидней. Поверь, мне искренне жаль, что ты не получила «Оскара». Но посмотри на это с другой стороны. Что такое «Оскар»? Маленькая статуэтка. Обнаженный лысый человечек.

Диана. Вот таким ты когда-нибудь станешь. (Возится с молнией). Прошу, сними с меня эту шифоновую плащ-палатку. Если снимешь – я разрешу тебе проспать в ней всю ночь.

Он расстегивает молнию.

Сидней. Диана, почему мы говорим друг другу колкости? Давай постараемся быть милыми, нежными, как и прежде.

Диана. Скажи мне… Он случайно не нацарапал для тебя на паштете номер своего телефона?

Сидней. Иди ты к чёрту!

Диана. К чёрту? Что это такое? Прямое оскорбление или фронтальная атака? Это так на тебя не похоже, Сидней. Твой стиль – пикировка. Остроумная пикировка. Это твой стиль.

Сидней. Иногда меня просто тошнит от тебя.

Диана. Когда, Сидней? В любое время я в твоем распоряжении.

Сидней. Когда у тебя нет того, что ты хочешь, ты всех вокруг делаешь в равной мере несчастными.

Диана. Я что-то не заметила равных себе вокруг. Я не считаю себя несчастной. Но я актриса. И только творчески я несчастна.

Сидней. У тебя потрясающая способность не только к пищевым, но и к словесным извержениям. (Вешает рубашку в шкафчик).

Диана. Адам? – его имя Адам? Первый человек… нет, тебе это не подходит… Он выглядел настоящим калифор– нийцем. Напоминает актрису Дорис Дэй.

Сидней. О, ради Бога, перестань! Если мы на людях соблюдаем благопристойность, то почему мы не можем сохранить ее в наших взаимоотношениях?

Диана. То есть, лгать друг другу, делать вид, что мы идеальная пара? Сортирная пара – вот мы кто, Сидней!

Сидней. Давай не будем продолжать этот вульгарный поединок… Я приму снотворное. Если я в девять часов не проснусь – значит я перебрал дозировку.

Направляется в ванную. Она снимает платье.

Диана. Этого бы мне не хотелось. Сидней, что же я буду делать без тебя?

Сидней(из ванной). Все, что ты хочешь, дорогая.

Диана. Нет, я серьезно. Никогда больше этого не говори мне. Я не хочу, чтобы ты умирал.

Сидней. Но даже при этом варианте я не буду далеко от тебя. Я завещал, чтобы меня кремировали, а урну с прахом поставили бы у твоей кровати. Пепельный цвет мне всегда был к лицу.

Диана. Почему он летит в Англию?

Сидней. Кто?

Диана. Тот юноша. Он сказал. «Увижу вас в Лондоне через неделю». Что он делает в Лондоне?

Сидней. Играет, конечно. Снимается в фильме.

Диана. В каком фильме?

Сидней. Я не слежу за фильмами малоизвестных людей. Я едва успеваю следить за твоими фильмами. (Выходит из ванной в пижаме).

ДИАНА в ярости швыряет свое платье на пол.

Диана. Пусть он будет проклят! Проклинаю тебя! (Пинает платье ногами). Проклинаю «Оскаров»! Проклинаю Калифорнию! Пусть будет проклято все!! Всё!

Сидней. Что такого ты нашла в климате Калифорнии, что вызвало у тебя столько яростных библейских проклятий?

Диана. Ты, подонок, отвечай: почему ты меня не любишь?

Сидней. Откуда эта цитата?

Диана. Сукин ты сын, отвечай на мой вопрос. Почему ты не любишь меня?

Сидней. Это прозвучало не как вопрос…

Диана. Я устала за все платить и ничего не получать взамен.

Сидней. Я полагал, что все оплатил Джо Левин.

Диана. Если бы не я, ты бы никогда не попал на этот вечер и не встретил бы его, чтобы на следующей неделе назначить с ним свидание в Лондоне… Почему ты больше меня не любишь, Сидней?

Сидней. Я никогда не переставал любить тебя, но любил по-своему.

Диана. По-своему? Это мне ничего не дает! Я хочу, чтобы ты любил меня по-моему!

Сидней. Уже почти три часа ночи. Мы оба вконец измотаны. Сейчас не время обсуждать наши биологические несовпадения.

Диана. Ты гомик!..

Это его останавливает.

Сидней. Вот так. Не думал, что ты когда-нибудь спросишь меня об этом. (Направляется в ванную).

Диана. Не уходи от меня!.. Я так сегодня несчастна, Сидней!.. Не уходи!

Сидней. Прости меня. Сегодня был вечер потерь.

Диана. Провались они пропадом все «Оскары»! К черту все академические награды!.. Люби меня, Сидней, пожалуйста…

Сидней. Диана!

Диана. Прости. Я не в том смысле… Я не хочу вмешиваться в твою игру.

Сидней. Досадно, что есть ночи, которые безнадежно куда-то уходят…

Диана. Дьявольская ночь, если она возбуждает желание…

Сидней. Я еще не принял снотворное.

Диана. Не принуждай себя… Я не хочу, чтобы ты меня обманул.

Сидней. Диана, я всегда здесь для тебя.

Диана. Моя дружеская заправочная станция! Сидней, почему ты не держишься людей своей ориентации? Если я что-то ненавижу, – так это сексуальную двойственность. И наших и ваших? Или это как-то по-другому?

Сидней. Срабатывает в любом направлении. (Идет в ванную).

Диана. Сидней!

ОН останавливается.

Видит Бог, А так тебя люблю, Сидней!

Сидней. Я это знаю…

Диана. Почему ты тогда остаешься со мной? Что я даю тебе? Чем я удовлетворяю тебя?

Сидней. Более широким кругом возможностей… После чего отношения с другими антикварами мне кажутся прелюбодеянием.

Диана. Жаль, что я сегодня не получила «Оскара». Тогда бы твоя визитная карточка была бы заполнена на целый год.

Сидней. Нам вдвоем было не так уж плохо… Я более нежен с тобой, чем какой-нибудь каскадер.

Диана. Ты не ответил на мой главный вопрос.

Сидней. Отвечаю да. Я люблю тебя больше, чем других женщин, которых я встречал.

Диана. О, боже! Я не хочу разрыва.

Сидней. Я сделаю все, что смогу.

Диана. Я тебе благодарна. (Протягивает ему руку)…

Сидней(берет ее руку). Ведь нам вдвоем всегда было весело.

Диана. Еще бы! Одни лишь разговоры за обедом чего-то стоили…

ОН ее обнимает.

Моя вина в том, что я безнадежный романтик. Я верю во все фильмы, в которых снималась… А ты умеешь так нежно любить…

Сидней. Тебе было бы легче, если бы я давал тебе пустые обещания?

Диана. Конечно, нет… И со мной что-то не то, Сидней… Годы мы боремся с этим. И почему я не бросила тебя ради какого-нибудь волосатого мужчины?

Сидней. Потому что вместе нам хорошо. Потому что каждый из нас убежище для другого от наших жизненных невзгод и разочарований.

Диана. У тебя есть дар найти болевую точку и успокоить ее. (Ложится в постель).

Сидней. Устала?

Диана. Потеря «Оскара» всегда так действует на меня.

Сидней. Я встану пораньше и закажу для тебя омлет «бенедикт». (Гасит верхний свет).

Диана. Ты очень ко мне внимателен, Сидней. В наши дни это большая редкость.

Сидней(ложась в постель). Ты тоже ко мне внимательна.

Диана. Это был какой-то сумбурный вечер, не так ли?

Сидней. Ммм…

Диана. Ты уже засыпаешь?

Сидней. Не приставай, мой ангел.

Диана. Я люблю тебя, Сидней.

ОН склоняется над ней, нежно целует.

Сидней, не закрывай глаза.

Сидней. Я всегда закрываю глаза.

Диана. Но только не сегодня… Сегодня смотри на меня… Сегодня пусть это буду я.

Меркнут огни.

Затемнение