Текст книги "Эта свирепая Ева (сборник)"

Автор книги: Николай Шагурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

– Конечно.

Мистер Брук обвел взглядом сидящих, и ему пришли на ум строчки из песенки Беранже «Тринадцать за столом». Он был человеком начитанным, но отнюдь не суеверным, поэтому удовлетворенно потер руки и хмыкнул.

– Начнем, пожалуй? Возражений нет? – скрипуче спросил он. – Итак, сегодня нам предстоит обсудить три вопроса: о выступлении еженедельника «Атлантический курьер», затем – о профессоре Румянцеве и третье – об очередных взносах членов «Лиги».

Речь шла о статье в прогрессивном еженедельнике. Автор ее, журналист Стетсон Кеннет, выступил с сенсационным разоблачением, которое не на шутку встревожило мистера Брука и его коллег. Кеннет приподнял занавес над гнусным заговором против человечества.

«Есть мафия уголовная и мафия научная – я подразумеваю «генералов в пиджаках» с учеными званиями, работающих на военно-промышленный комплекс. Есть мафия военная. Все это сливается в мафию политическую – я имею в виду деятельность так называемой «Золотой лиги», этой Лернейской гидры, продюсеров и режиссеров зловещего спектакля, именуемого «антикоммунизм».

«Известно, – так писал Кеннет, – что в нашей стране существует и открыто действует около двух тысяч ультраправых, реакционных, профашистских и откровенно фашистских обществ и организаций. Но по масштабам своей деятельности, по финансовым возможностям, по участию в военно-промышленном комплексе, влиянию в высших эшелонах власти, «Лига» далеко превосходит упомянутые организации, вместе взятые. Членов «Лиги» объединяет звериная, оголтелая ненависть к Советской стране и странам социализма; любое зло и преступление, если оно служит этой цели – для «Лиги» приемлемо. След ее главарей запутан, а подчас неуловим, как полет летучей мыши в безлунную ночь.

Нередко агентура «Лиги» действует под вывеской вполне легальных организаций, вроде благотворительного «Братства добрых самаритян», с отделениями в Латинской Америке и некоторых странах Африки. Филиалы в Европе маскируются под «Клубы для игры в сабаланг» (эта новая азартнаякарточная игра с быстротой вирусной эпидемии расползлась по всему свету), то выступает под видом ассоциаций владельцев отелей, или всевозможных «фондов». Назову, например, «Фонд Морли» для нуждающихся студентов и «Фонд Роббинса» для помощи безработным. Все это не что иное, как демагогические поползновения купцть души неимущих и голодных людей за грошовые подачки и чашу чечевичной похлебки. Зато это дает возможность «Лиге» внедряться во многие стороны общественной жизни.

После известных соглашений между США и СССР начали устанавливаться полезные контакты в исследовании космического пространства и других областях науки и техники, в сферах культуры и торговли. Несколько крупных промышленных фирмзаключили с Советским Союзом взаимовыгодные контракты. Эти мирные связи отвечают взаимным интересам двух великих держав. Но верхом наивности было бы полагать, что с антикоммунизмом можно покончить, как говорится, одним махом.

Фанатики «горячей» войны, конечно, не сложили оружия и было бы опасной недальновидностью забывать об этом»…

Как говорится, одному аллаху ведомо, каким образом проник Кеннет в эту тайну, но факт остается фактом: опубликованные им сведения соответствовали действительности. Он осмелился даже назвать имена трех членов «Лиги» – Юза, Лукнезе и сенатора Пендергаста.

Коллеги предупреждали Кеннета, что публиковать эти разоблачительные материалы равносильно самоубийству, уговаривали его, на худой конец, подписаться псевдонимом и возможно быстрее «покинуть страну. Но Кеннет ограничился тем, что отправил жену и двоих детей гостить к родственникам в Шотландию, а сам неустрашимо ринулся в бой с открытым забралом: под статьей стояла его подлинная фамилия, достаточно известная.

Напомнив вкратце присутствующим содержание статьи, мистер Брук обратился к Лукнезе:

– Что скажет уважаемый собрат по этому поводу? Скоро ли мы будем читать обещанное редакцией продолжение статьи?

Лукнезе невозмутимо ткнул в пепельницу окурок сигары.

– Продолжения не будет.

– А яснее?

– Этот газетчик исчез. Вчера вечером при выходе из редакции он бесследно растворился в осеннем тумане. Об этом должно быть в сегодняшних утренних газетах.

– О'кэй. Эти щелкоперы, как слепни,– будут зудеть, пока не прихлопнешь. Что сталось с ним?

Лукнезе пожал плечами.

– Я не ясновидящий, но догадываюсь, что труп Кеннета, засунутый в бочку с цементом, покоится на дне какого-нибудь водоема.

– Но может быть у редактора имеется продолжение статьи?

– Продолжение статьи вот…

Лукнезе небрежно бросил на стол пачку исписанных на машинке листков:

– Этот самонадеянный писака не понимал, что такие взрывоопасные материалы нужно держать в банковском сейфе, а не в кармане пиджака.

– Может быть у этого Кеннета сохранилась копия дома? спросил «Великий дракон».

– В этот же вечер загородный коттедж Кеннета сгорел дотла. По заключению пожарной инспекции от неисправности электропроводки.

– Чисто сработано, – заметил мистер Брук. – Не представляю только, как сведения о «Лиге» могли просочиться в печать…

– Я думаю, – отвечал Лукнезе, – что выяснение вопроса о связях Кеннета лучше всего поручить мистеру Смиту.

Смит молча наклонил голову: будет сделано.

– С этим покончено, – возгласил мистер Брук, – Что у нас с профессором Румянцевым, мистер Смит?

Смит выпрямился в кресле, повертел в руках бокал с бренди, одним глотком допил его содержимое и заговорил:

– Это дело неизмеримо сложнее. Кеннета никто не охранял. А тут – какая-то стена. Учтите, что Румянцев находится на территории своей страны. Не говоря уже о данных об его открытии, даже фотографию профессора пока не удалось заполучить. Наши лучшие асы оказались бессильны. Следовательно, главным и основным источником необходимой нам информации должен послужить сам Румянцев.

– Но вы же сию минуту сказали, что на своей территории он недосягаем.

– Удалось установить, что профессор Румянцев должен возглавить экспедицию в Тихий океан на научно-исследовательском судне «Академик Хмелевский». Цель – эксперименты со своим «Перехватчиком ураганов». Прибрать его к рукам, сами понимаете, операция чрезвычайно сложная. Но учитывая огромную, я бы сказал – сверхестественную мощь его установки, игра стоит свеч.

Брук оживился.

– Конечно, конечно! Но необходимо, чтобы «Лига» была здесь как бы ни при чем. Похищение Румянцева должно выглядеть как частная инициатива.

Раздались одобрительные восклицания.

– Кому же можно поручить эту операцию, как вы думаете?

Смит задумался, и тут подал голос Лукнезе.

– Я думаю, лучше всего – мадам Вонг.

Брук:

– А она справится с таким деликатным поручением?

Лукнезе:

– Вы плохо знаете, на что способна мадам, мистер Брук. Это сам дьявол в юбке. Признаюсь, что даже я, оставаясь с нею с глазу на глаз, чувствую себя не в своей тарелке.

Брук:

– Согласен. Итак, акция, назовем ее условно «Операция «Мышеловка», поручается мистеру Смиту и синьору Лукнезе. Кто за? Принято единогласно.

Тут неожиданно вскочил генерал. Лицо его, и так апоплексически красное, приняло свекольный оттенок.

– Дайте мне это, – завопил он, потрясая сжатыми кулаками, – дайте мне это (он подразумевал под «этим» открытие профессора Румянцева), и я в три дня покончу с Советским Союзом и странами социализма. Я буду убивать, убивать и убивать! Я смету с лица земли Москву, Прагу, Софию и Белград! Мир этот враг номер один, будет разбит по всем позициям.

Тогда, скрипнув протезом, вскочил мистер Меллер, большой любитель поспорить.

– Уважаемый мистер Баттон несколько смещает акценты, заявил он. – «Враг № 1 – не мир, а коммунизм…

Баттон и Меллер вперили друг в друга горящие взоры, что предвещало начало ожесточенной дискуссии. Но мистер Брук одной репликой погасил готовый разгореться спор.

– Джентльмены, джентльмены! – он постучал о бокал маленьким молоточком из орехового дерева. – Следует понять, что мир и коммунизм – понятия, между которыми можно поставить знак равенства. Коммунизм означает полное и всеобщее разоружение и вечный мир. И в своей однозначности это и есть враг номер один.

После столь исчерпывающего объяснения генералулюдоеду и «ракетному апостолу» только и оставалось, что опуститься на свои места.

– Третий вопрос, джентльмены: пришла пора пустить шапку по кругу. Я говорю об очередных взносах. Дела благотворительные не ждут.

Мистер Брук извлек откуда-то из-под столешницы коричневую кожаную папку.

Из карманов «добрых самаритян» появились чековые книжки. Каждый выписывал чек и перебрасывал его по столу председательствующему. Цифры стояли разные, но все круглые, по большей части с четырьмя нулями. Процедура не заняла много времени, только Смит, Лукнезе и фон Штайнер не пошевелились, хотя чековые книжки, разумеется, имелись и у них. Да замешкался мистер Гант, которцй долго кряхтел, почесывая кончиком авторучки в своей сногсшибательной шевелюре. Он последним подписал свой чек.

Мистер Брук посмотрел чеки и записал на листе суммы взносов (размер их был строго добровольным). Он уже хотел подвести общий итог, но, взглянув на чек мистера Ганта, поднял брови и поморщился: там стояла единица с тремя нулями.

– Достопочтенный брат, видимо, ошибся. Или забыл как велика советская угроза. Разрешите вернуть ему чек для исправления. Здесь не торгуются.

Мистер Гант снова достал ручку и со скорбным выражением выписал новый чек, прибавив к сумме справа еще один ноль.

Мистер Брук снова поморщился, но только досадливо вздохнул и стал подытоживать. Получилась внушительная цифра, уже с шестью нулями.

– Один чек на 100 тысяч долларов мы вручаем брату Смиту, другой на столько же – брату Лукнезе как аванс на проведение операции «Мышеловка». Прошу их не стесняться в расходах. Все остальное я предлагаю герру фон Штайнеру. Возражений нет? Прошу поднять руки. Нет, нет, по одной руке, я не собираюсь отбирать ваши бумажники (мистер Брук был не лишен чувства юмора и повторял эту шутку всякий раз, когда ему приходилось проводить голосование). Единогласно.

Он сложил чеки стопкой и попросил передать их фон Штайнеру.

– Уважаемый брат, просим принять этот дар на нужды сельскохозяйственной колонии «Нибелунги».

– Искренне благодарен членам «Лиги» за этот акт милосердия, – заявил немец, вставая и кланяясь.

Некоторое время все сидели молча, исполняясь приятным сознанием выполненного долга.

Стол-светильник излучал мертвенное голубоватое сияние и подсвечивал снизу физиономии «братьев», кладя на лица их глубокие тени, придавая им нечто фантастическое, неживое, превращая их в какие-то гротескные персонажи адского театра теней.

Документы

НСДАП

Секретная штаб-квартира.

Директива 84-Ц

Совершенно секретно

Господину доктору Альбериху.

О ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ С «ЗОЛОТОЙ ЛИГОЙ»

Само собой разумеется, что «Золотая лига» никогда и ни при каких обстоятельствах не должна быть посвящена в доктрину «Талассократия» и планы нибелунгов.

После договора с «Лигой» руководители ее считают, что мы работаем на «Лигу», являемся, так сказать, ее сателлитами, наравне с Ку-клукс-кланом, сионистами и др. Оставим «Лигу» в этом приятном заблуждении. Наша задача в данном случае в том, чтобы использовать «Лигу» и весь ее аппарат в наших целях; через нее лежит путь к оснащению подводных станций ядерным оружием, а также к открытию профессора Румянцева, на основе которого мы создадим оружие возмездия, о котором мечтал незабвенной памяти фюрер.

«Лига» полагает, что мы нуждаемся в средствах. Не разочаровывайте ее в этом заблуждении и принимайте предлагаемые суммы.

Хохайтстрегер,

бригадефюрер СС

Зигфрид Цванцигер.

Отпечатано в трех экз.

Данный экземпляр тотчас по прочтении сжечь.

Глава VII. ЖЕНЩИНА В МАСКЕ

Положительно, от этой женщины пахло порохом.

Р. Л. Стивенсон. «Сент-Ив»

Один за другим Кудояров и его товарищи поднялись по трапу, и конвоиры провели их по тиковой, гладкой как зеркало палубе, в носовую часть судна, в роскошно отделанный салон. Пол покрывал настоящий персидский ковер, стены были обиты изумительной индийской парчой «Мазхар» – «Серебряная зыбь», а над столом полированного розового дерева медленно вращались крылья огромного опахала. На столе стояли бутылки с раззолоченными этикетками, тут же были бокалы и меж них разбросаны карты, кости и деревянные рогульки для какой-то азиатской игры.

Но самым примечательным в салоне были находившиеся здесь лица, судя по всему, хозяева яхты. Около стола стояла женщина в полуазиатском костюме: синяя шелковая кофта со стоячим воротником и широкими рукавами, затканная золотыми драконами и застегнутая на бриллиантовые пуговки, гладкая темная максиюбка, из-под которой выглядывали парижские туфли на непомерно высоких каблуках. Высокую прическу украшали резные гребни. Она была довольно стройна, хотя уже далеко не молода. Точно определить возраст было трудно, так как лицо ее скрывала маска. Бросались в глаза необычайно длинные ногти на руках, покрытые жемчужным маникюром, и – предмет особого шика – с золотыми футлярчиками на Мизинцах. В левой руке она держала полуметровый бамбуковый мундштук, в котором дымилась сигарета, распространявшая приторный сладковатый запах. Этим запахом, казалось, был пропитан весь салон, вплоть до шторок на иллюминаторах.

Рядом с ней в глубоком и низком кресле, обитом той же парчей, сидел смазливый юнец с лимонной кожей и каким-то странным отсутствующим взглядом, одетый в тропический костюм из кремового шелка – то ли муж, то ли любовник, то ли сын.

С минуту женщина в маске с любопытством рассматривала пленников. В Кудоярове она сразу признала руководителя и обратилась к нему.

– Вы говорите по-английски?

Голос был хриплый.

Кудояров сделал отрицательный знак.

Скобелев недоуменно покосился на него: уж он-то знал, что начальник экспедиции прекрасно владеет английским. Но у того были, видимо, свои соображения на этот счет, и члены экипажа приняли это к сведению и тоже промолчали.

– А по-французски?

– Да.

– Вы русские, господа?

– Русские, но не господа.

– Вы – профессор Румянцев?

– Нет, вы ошибаетесь.

Мадам отшатнулась, на лице ее выразилось явное разочарование.

– Как не профессор Румянцев?

– Да нет же, повторяю. Я – Кудояров, доктор географических наук.

– А где же Румянцев?

– Насколько мне известно, он находится сейчас в Лапуте, – с невозмутимым видом отвечал Кудояров.

– Зачем же вы тогда в этих водах?

– Вам это следовало бы знать, сударыня: нужно быть слепым, чтобы не заметить на фюзеляже вертолета цвета флага моей родины и надпись «Совет юнион». Наш вертолет приписан к научно-исследовательскому судну «Академик Хмелевский». Как и зачем мы попали в эти воды – отчитываться перед вами не обязаны. Лучшее, что вы можете сделать, – немедленно доставить нас обратно.

– Однако вы рассуждаете довольно смело!

– Нет, очень логично. Судя по тому, что произошло с нами сегодня, пиратство продолжает процветать на морях, с той только разницей, что к нему, не в пример шестнадцатому веку, прибавилось еще пиратство в воздухе. Теперь я хочу задать вам несколько вопросов…

– Прошу прощенья, мсье, – неожиданно вмешался лимонный юнец, – но задавать вопросы здесь имеет право, как королева, только мадам. Вы должны отвечать…

И он, и мадам говорили по-французски с ужасающим китайским акцентом, в то время как Кудояров, много раз бывавший во Франции, изъяснялся как истый парижанин.

– Нет, я буду спрашивать и требовать ответа, – жестко сказал Кудояров. – Что вы хотите от нас? Мы потерпели аварию, но вас на помощь не звали. Что за странные действия: почему вы вывели из строя нашу рацию? Зачем силой привезли нас сюда? И что это вообще за маскарад? Отвечайте, я жду!

В ответ раздался хриплый смех.

– Я не шучу с вами, – продолжал Кудояров, внутренне свирепея. – Должен сообщить вам, что мы успели дать радиограмму на наше судно, и оно полным ходом идет сюда. Это, правда, мирное судно, но оно располагает средствами, чтобы заставить вас уважать законы мореходства и международное право, слышите вы! Вам не тягаться с «Академиком»: на нем есть локаторы дальнего действия, мощная лазерная установка, и он развивает ход до 22 узлов.

Усмешка исчезла с уст женщины в маске. Она сказала что-то на незнакомом наречии одному из малайцев, и тот поспешно метнулся вон из салона. Через минуту судно вздрогнуло и завибрировало: это были запущены двигатели и яхта, набирая скорость, уходила от места происшествия.

– А вертолет?! – уже не сдерживая себя, рявкнул Кудояров.

Женщина в маске затянулась и выпустила клуб дыма – на Кудоярова дохнуло все тем же отвратительным сладковатым запахом.

– Учтите, мсье, что не в наших правилах оставлять свидетелей, – медленно произнесла она.

Наступила минута молчания. Женщина в маске вглядывалась в лицо Кудоярова, в то время как он и его товарищи мучительно догадывались: какая связь могла быть между налетом неизвестных истребителей и этой гангстерской яхтой?

– А ведь это действительно Кудояров, – вдруг вмешался юнец, – я видел портрет этого господина в кинохронике, тот самый, который объявил войну тайфунам…

– Я прежде всего – гражданин Советского Союза, – сказал Кудояров, – и могу заверить, что моя страна достаточно сильна, чтобы не дать в обиду меня и моих товарищей…

– Ах вот как! Вы угрожаете?

– Евгений Максимович, – вполголоса сказал Скобелев, приглядитесь: ведь она под турахом…

И вдруг Кудоярову все стало понятно: и неестественный блеск глаз «мадам», и ее вычурные жесты, и этот отвратительный запах, и бессмысленный взгляд ее спутника. Оба были под действием сильного наркотика.

– Теперь и я догадался, кто вы, – сказал начальник экспедиции. – Вы мадам Вонг. В Гонконге и Макао я видел полицейские объявления, где за вашу фотографию предлагается вознаграждение в 10 тысяч фунтов…

Да, это была мадам Вонг, она же Сейкаку, за которой много лет охотились власти Японии, Тайваня, Филиппин и Португалии. Бывшая танцовщица в ночном кабаке Гонконга, красавица Шан после замужества стала первой помощницей Вонг-Кунг-Кита, скупщика краденого, шантажиста, шпиона и пирата, а после смерти мужа – наследницей «дела».

Покойный супруг ввел ее в тайное общество «Гяньхэхой» («Триада»), могущественный гангстерский синдикат, своего рода «китайскую мафию». Она прошла всю лестницу преступлений, начиная с открытого разбоя в дальневосточных морях и Тихом океане. «Москитный» флот мадам Вонг насчитывал около сотни судов-джонок, торпедных катеров и небольших канонерок, отлично вооруженных. Морские страховые компании отказывались возмещать убытки «за содеянное богом и мадам Вонг».

Затем предприимчивая мадам переключилась на контрабанду золота, потом перешла к самому прибыльному, «адскому» бизнесу и завоевала титул «королевы наркотиков». Где-то в горах Таиланда на нее работала тайная фабрика, на которой вывезенные из Европы специалисты перерабатывали опий в морфий, и героин. Отсюда эти наркотики, а также самый страшный и самый модный «наркотик безумия» – ЛСД-25, через сеть мадам Вонг распространялся в странах Азии и обеих Америк, отравляя, лишая трудоспособности и безвременно сводя в могилу десятки тысяч людей.

В конце концов на нее обратил внимание шеф разведывательных органов одного большого заокеанского государства. Через специального эмиссара, командированного в Гонконг, мадам Вонг дали понять, что ей целесообразнее всего будет переключиться на помощь «свободному миру» в борьбе с коммунистической опасностью в странах Азии и Дальнего Востока. С этого времени мадам Вонг стала получать некоторые деликатные задания.

Такова была «королева наркотиков»…

Наступила долгая, томительная пауза. И тут Кудояров пустил в ход неожиданный козырь.

– Учтите, мадам Вонг, что среди нас находится лицо королевской крови, – сказал он, указывая на Андриса. Тот сразу схватил мысль Кудоярова и повел себя соответственно: выпрямился, выставил вперед «лучшую ногу» и постарался придать своей физиономии и осанке максимум внушительности.

– Не может быть! – ахнула мадам Вонг, а юнец даже приподнялся в кресле.

– Покажите, ваше величество! – обратился с поклоном Кудояров к Андрису.

Андрис достал из кармана записную книжку и, покопавшись в ней, извлек газетную вырезку.

Как ни удивительно, но августейшее происхождение Андриса Лепета вовсе не было шуткой или розыгрышем в стиле кают-компании «Академика». В самом деле, в жилах его текла самая что ни на есть королевская кровь потомка королей древнего балтийского племени ливов. История племени уходила в глубь веков, и к нашему времени в живых оставалось всего около тысячи ливов, которые растворились среди латышей и уже, по существу, ничем от них не отличались.

Андрис все это знал и рассматривал этот факт, как курьез в своей биографии: ведь все его прадеды, деды и отец были простыми рыбаками.

Так бы и осталось это забавным эпизодом семейной хроники, если бы однажды в рыболовецкий колхоз «Саркана бака», один из самых передовых в Латвии, не заглянул столичный корреспондент. Он-то и прославил на весь Советский Союз старшего механика рыболовного траулера, ударника коммунистического труда Андриса Яновича Лепета, «его величество Андриса I»…

Потом, когда Андрис переквалифицировался на вертолетчика и вошел в штат «Академика», ему довелось побывать в Марселе, куда судно зашло для мелкого ремонта. Репортеры хлынули на борт флагмана советского научного флота и долго с восхищением расписывали самый большой и самый совершенный в мире корабль науки. Тут кто-то из репортеров, вероятно, самый дошлый, докопался и до биографии Андриса. На время эта сенсационная находка чуть ли не затмила сам корабль. Как же: лицо королевской крови – в роли моряка и летчика, рядового труженика! Его величество – член Коммунистической партии!

Вот эту вырезку из французской газеты с собственным портретом Андрис с видом величайшего достоинства вручил своему начальнику, а тот предъявил ее мадам Вонг. Кудояров отлично учел психологию подонков, с которыми имел дело, и понимал, что их учеными званиями не прошибешь. Так вот – нате, выкусите! Курьез, который до сих пор не принимался всерьез, должен был спасти жизнь Андрису и его товарищам.

Мадам и лимонный юнец ошалело таращили глаза то на портрет, то на Андриса. Что происходило в их мозгах, отупевших от алкоголя и наркотиков, трудно было представить.

– Хорошо! – выдавила из себя наконец мадам Вонг. – Вы получите свободу. При условий, что никто и никогда не узнает об этом инциденте. Пусть его величество даст клятву…

– Она хочет, чтобы вы дали слово не разглашать этот случай, – сказал Кудояров Андрису. – Я думаю, что этого делать не следует.

Андрис покачал головой:

– Конечно, нет. Эта сволочь не должна остаться безнаказанной.

Кудояров поклонился в пояс и церемонно обратился к мадам Вонг.

– Его величество не может дать такой клятвы.

– Так. Тогда подождите.

Малайцы вывели всю группу в коридор. Стоя за дверью, Кудояров слышал спор между мадам и ее спутником и все понимал. Разговор велся на английскомязыке.

– За борт – и дело с концом! – хриплый голос мадам Вонг.

– Слишком рискованно! – возражал лимонный юнец.

Спор переходил в крик.

– Неужели ты не понимаешь, что мы имеем дело с коронованным лицом! Что могут быть международные осложнения. Что Ку дояров – большой ученый и поднимется ужасный переполох, истерически взвизгивал юнец. – Ты ставишь под удар весь наш бизнес. К тому же за нами по пятам идет их теплоход – представь, что они настигнут нас.

Спор затихал, переходил в шепот.

Наконец дверь салона распахнулась, и на пороге появилась мадам Вонг.

– Мсье, вы получите свободу, – объявила она с ухмылкой, не предвещавшей ничего хорошего.

Несколько распоряжений матросам и экипаж вертолета вывели на палубу. Малайцы спустили за борт шлюпку. Кудоярову с товарищами подали два весла, хотя шлюпка была шестивесельная, десятилитровую канистру с водой и большую картонную коробку галет. Один из матросов что-то крикнул, захохотал и оттолкнул шлюпку багром. Яхта сделала оборот и полным ходом пошла на юго-восток, к Тысяче островов, где никакой Интерпол не в силах был бы ее обнаружить. Скрывшись со из глаз, она тотчас сменила флаг с тринидадского на флаг Малайзийской федерации, название на «Принцессу», порт приписки – на Кучинг.

Скобелев и Найдич взялись за весла. Увы! – они попали в полосу сильного течения, бороться с ним двумя веслами было бы пустой тратой сил. И это течение быстро уносило шлюпку в зону, нарождающегося урагана.

Через два часа десять минут «Академик Хмелевский» поднял на борт пустой вертолет.

Пресса

ТАИНСТВЕННЫЙ ПРОФЕССОР РУМЯНЦЕВ

Из достоверных источников стало известно, что выдающийся советский метеоролог К. А. Румянцев возглавит экспедицию в Тихий океан на научно-исследовательском судне «Академик Хмелевский». Цель экспедиции – осуществление эксперимента под кодовым названием «Дракон» – прямое воздействие на процессы, происходящие в атмосфере.

(Газета «Пресс», Канада).

(Соб. инф.). Известный русский океанолог К.– А. Румянцев не будет возглавлять экспедицию в Тихий океан на флагмане советского научного флота «Академик Хмелевский». По последним сведениям, проф. Румянцев находится в настоящее время в центре Африки на озере Чад. По утверждениям метеорологов, именно здесь, на этом огромном мелководном бассейне на границе с пустыней Сахарой, зарождаются ураганы, из года в год обрушивающиеся на Центральную Америку и Флориду.

(Газета «Ню Даг», Швеция).

Советскую науку постиг тяжелый удар: у знаменитого профессора Кирилла Румянцева «отца современной тайфунологии», автора широко известной книги «Вызов демонам», в результате кровоизлияния в мозг парализованы конечности. По заключению врачей, предсказания на исход болезни неблагоприятны.

(Газета «Пуэбло», Испания).