Текст книги "История одной сенсации (Повести-памфлеты)"

Автор книги: Николай Томан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

7. Новый вид психоза

Сегодняшние утренние газеты Грэнд-Сити очень обеспокоили работников военного министерства. Помощник министра генерал Рэншэл вызвал по этому поводу одного из своих офицеров, ведавшего вопросами внутренней информации.

– Очень прошу вас, – обратился он к майору Райту, – разберитесь лично, о каких это рыбаках, заболевших лучевой болезнью, сообщают сегодня «Прогресс» и другие столичные газеты. Не только наше министерство, но и весь город говорит уже об этом. А представляете, что творится в провинции, если только «Бродкастинг компани» успела пустить эту новость в эфир?

– Можете в этом не сомневаться, – с иронической улыбкой заметил майор Райт. – «Бродкастинг компани» успевает всколыхнуть эфир не только в момент совершения какихлибо событий, но и задолго до этих событий.

Майор Райт знал своего шефа. как человека умного, понимающего толк в юморе, сегодня, однако, на худощавом продолговатом лице генерала Рэншэла не было и тени улыбки. Он считал положение настолько серьезным, что ему было не до шуток. Райт тотчас же понял это и заявил уже совершенно серьезно:

– Все будет сделано, сэр.

Он действительно сразу же выехал в предместье Грэнд-Сити, где, по наведенным им справкам, находилась одна из больниц благотворительной организации Красного Креста. Больница эта располагалась почти на самом побережье Атлантического океана. Лечились в ней главным образом рыбаки, матросы, докеры и портовые рабочие. С первого же взгляда на мрачное, давно не ремонтировавшееся здание больницы майор Райт заключил, что дела ее обстоят не блестяще, и не рассчитывал в связи с этим найти здесь опытный медицинский персонал.

Главный врач больницы действительно оказался совсем еще молодым человеком с очень подвижным, нервным лицом и взволнованной речью. Всего лишь год назад окончил он медицинский колледж. Узнав по какому делу пожаловал к нему майор, он заметно побледнел и начал даже слегка заикаться.

– Прошу вас, майор, пройти со мной в палату. Вы должны собственными глазами посмотреть на этих несчастных, – торопливо проговорил он, распахивая дверь во внутреннее помещение больницы.

Майор, однако, обстоятельно устроился в кресле и, видимо, не собирался никуда уходить из кабинета главного врача.

– Не вижу необходимости смотреть на ваших больных, док, – спокойно проговорил он, закуривая сигарету. – Я ведь не врач, и этот осмотр все равно ничего мне не даст. Мне важен лишь сам факт их заболевания лучевой болезнью.

Смущенный непонятным ему спокойствием Райта, главный врач торопливо выдвинул один из ящиков своего письменного стола и извлек из него папку ядовито-синего цвета.

– Вот, – какой-то нервной скороговоркой проговорил он, протягивая папку майору, – познакомьтесь тогда хотя бы с историей их болезни.

– Как, – удивленно поднял брови майор Райт, – их болезнь уже имеет историю?

– Ну, если хотите, так это начало ее истории, – все тем же напряженным голосом отозвался молодой врач.

Райт полистал заключения медицинской экспертизы, но, так как многие записи были, сделаны по-латыни, мало что понял и спросил:

– Откуда к вам попали эти больные? По. документам я вижу, что их у вас двое.

– Да, двое. Это рыбаки из поселка ГоулдКоуст. Вчера утром они вернулись с ночного лова и вскоре почувствовали головную боль, отсутствие аппетита и резь в глазах. Позднее появилась тошнота, рвота и расстройство желудка. Одного из заболевших привела к нам его жена, второй кое-как дотащился сам.

В графе «диагноз» Райт прочел: «радиационное поражение».

– Значит, это лучевая болезнь, доктор?

– Да, радиационное поражение, или лучевая болезнь. То есть патологические изменения, возникшие под влиянием воздействия на организм значительных доз радиоактивных излучений.

– Ну, а конкретнее? – с чувством досады перебил его Райт. – Из чего же вы заключили, что ваши пациенты больны лучевой болезнью?

– Убедили нас в этом характерные симптомы лучевого поражения, – уже несколькообиженно пояснил врач. Ему казалось, что майор сомневается в его компетенции. – Доставленные к нам больные находятся в настоящее время в фазе первичной радиации. Она выражается в общем ослаблении оргаяизма, и главным образом в желудочно-кишечных расстройствах. Температура значительно выше нормы. Анализ крови показывает падение числа лейкоцитов. Эритроциты тоже ниже нормы.

– И сколько же продлится это состояние? – полюбопытствовал представитель военного министерства.

– Один – два дня, после чего наступит фаза мнимого благополучия продолжительностью до двух-трех недель. И лишь только после третьей, токсической, фазы наступит «разрешение болезни.

– То есть выздоровление или смерть?

– Совершенно верно, мистер Райт.

– Ну, а чем же вы все-таки объясняете это необычное заболевание? – помолчав немного, снова спросил майор. – Ведь не только атомяой войны не происходит поблизости, но и атомных бомб, как мне достоверно известно, никто не испытывает в этом районе.

– А космические телепередачи? – не задумываясь ответил врач, и голос его снова дрогнул.

– Так вы, значит, сторонник версии, выдвинутой сегодняшними газетами? – удивился майор, заметив на столе главного врача измятый номер какой-то газеты.

– А чем иным можно объяснить это? – пожал плечами врач, водворяя синюю папку в ящик письменного стола. – Во вчерашней телепередаче, например, совершенно отчетливо были видны залпы космического корабля из каких-то диковинных орудий. В газетах пишут сегодня, что этими залпами он расчищал себе путь среди встречной лавины метеоров. Стрелял же он, конечно, атомным или термоядерным оружием. Разве в результате этих залпов потоки радиоактивных частиц не могли достигнуть нашей Земли?

– Ну, едва ли, – возразил майор Райт. – Наша Земля и без того пронизывается потоками космических лучей большей проникающей способности, чем гамма-лучи и нейтроны, возникающие в результате атомных взрывов. Панцирь атмосферы, однако, прекрасно защищает нас от их губительного действия. Сейчас, к сожалению, распространено слишком много самых нелепых и невежественных слухов о чрезмерной радиоактивности излучений, но вы-то ведь образованный человек, доктор?

– Да, я достаточно образован, чтобы прямо смотреть опасности в глаза, – почти раздраженно произнес врач, и мускулы лица его стали нервно подергиваться. – Вы что думаете, я не знаю, что нам пришлось отказаться от некоторых боевых радиоактивных веществ по той простой причине, что зараженная ими местность остается радиоактивной в течение многих лет? А кто же не знает, что один из наших военных кораблей, принимавших участие в испытании водородной бомбы в районе острова Святого Патрика, был отбуксирован в океан и там затоплен? Выходит, морское министерство считает, что даже спустя пять лет некоторые суда, принимавшие участие в испытании термоядерных бомб, слишком опасны в обращении?

Хотя майор Райт был еще довольно молодым человеком, он, однако, обладал достаточной проницательностью и неплохо разбирался в людях. Главный врач больницы Красного Креста казался ему типичным неврастеником, запуганным ужасами атомной войны. Дальнейший спор с ним был совершенно бесполезен. По его возбужденному виду, по нервной торопливости речи нетрудно было сообразить, что он жертва если не радиационного поражения, то атомного психоза.

Майор не пытался более ни в чем его разуверить. Он лишь тяжело вздохнул и, вспомнив чье-то скептическое выражение, сказал на прощание:

– Рассеять слухи и разоблачить дутые сенсации-деле нелегкое. Людей всегда больше привлекают броские газетные заголовки, чем спокойные опровержения.

Дорогой, однако, он и сам долго не мог успокоиться и все время раздумывал над этим несчастным случаем с рыбаками из ГоулдКоуста. Кто знает, может быть, и правы те ученые, которые утверждают, что радиоактивная пыль, возникшая в результате испытаний термоядерного оружия, все время носится в зоне стратосферных ветров вокруг нашей планеты? Ведь то, что дальние радиоактивные осадки выпадают на расстоянии до десяти тысяч километров, это же факт. Он засвидетельствован специальным отчетом правительственной комиссии по атомной энергии. Скорость же движения стратосферных ветров достигает трехсот двадцати километров в час. Что стоит им при такой скорости занести радиоактивную пыль в район Грэнд-Сити?

От столь невеселых мыслей у майора Райта окончательно испортилось настроение. Пожалуй, он не решился бы теперь обвинить молодого врача больницы Красного Креста в чрезмерной нервозности. Когда подумаешь серьезно об этом происшествии с рыбаками, и сам невольно начинаешь нервничать…

8. Еще один случай лучевой болезни

В скверном настроении явился майор Райт к своему шефу.

– Ну, что удалось вам разведать? – озабоченно спросил его помощник военного министра.

– Похоже, что повторяется история с «летающими дисками», – мрачно ответил майор Райт. – Боюсь даже, что эти космические телевизионные передачи вызовут еще больший психоз, чем «летающие тарелки». А ведь в то время чуть ли не весь наш континент был охвачен массовой галлюцинацией. Даже весьма почтенные телеграфные агентства писали тогда, что «летающие диски» не что иное, как новейшей конструкции ракетные самолеты русских, направленные к нам для разведки и устрашения.

– Ну, это дело давнее, – недовольно поморщился генерал Рэншэл.

– Не такое уж давнее, сэр, – возразил майор Райт. – Во всяком случае, общего тут довольно много, и газеты ведут себя почти так же. Всяческих «теорий» и «пророчеств» и сейчас хоть отбавляй.

– Ну, а вы-то сами чем объясняете эти космические телевизионные передачи, дорогой Райт? – настороженно спросил генерал Рэншэл, пристально вглядываясь в неспокойные глаза майора. – С «летающими дисками», или «тарелками», действительно была галлюцинация и мистификация и даже, если хотите, элементарное шарлатанство. Но ведь тут другое. Вы же сами видели эти телепередачи. И ученые подтверждают, что они действительно ведутся не с наземных станций, а откуда-то из-за пределов атмосферы. Не могли же вы не задумываться над этим?

– Мне нелегко на это ответить, сэр, также, видимо, как и людям, которые умнее меня, – задумчиво проговорил Райт, хотя он почти не сомневался, что с «космическими» телепередачами дело явно нечисто. – Пока я ничего не могу утверждать, зато во многом склонен сомневаться, ибо поводов к этому немало.

– Например?

– Откуда летит этот космический снаряд? С Марса? Но ведь в существовании разумной жизни на нем сомневаются многие ученые. Венеру тоже давайте оставим в покое. Ближайшая же к нам звезда «альфа» Центавра с ее еще только предполагаемой планетной системой находится от нас на расстоянии более чем четырех световых лет. Сколько же потребуется времени, чтобы долететь оттуда до нашей Земли, если даже свет с «альфы» Центавра идет до нас четыре с лишним года? А ведь он движется со скоростью трехсот тысяч километров в секунду! За каким чертом им такое путешествие?

– Э, да вы, я вижу, невнимательно читаете газеты, – рассмеялся помощник министра, перебирая какие-то бумаги, лежавшие у него на столе. – Этот вопрос обсуждался уже на страницах газеты «Сирена», и кто-то из астрономов давал там по этому поводу свои объяснения. По его словам, космонавты могли покинуть свою планету в результате предвидения гибели ее или, может быть, даже из-за перенаселения.

– Нечто вроде космического варианта нашей земной геополитики, значит? – удивленно спросил Райт, вспоминая пресловутую теорию «жизненного пространства» немецких фашистов и притязания отечественных сторонников геополитики на мировое господство.

– Да, что-то в этом роде. И вот будто бы летят теперь космонавты по Вселенной в поисках подходящей для них территории.

Хотя генерал Рэншэл и говорил все это серьезным тоном, Райт уловил, однако, какие-то иронические нотки в его голосе и понял, что помощник министра не очень-то, видимо, верит этой фантастической версии.

– Я не люблю астрономов за то, что они не только занимаются изучением туманностей, но и говорят весьма туманно, – после небольшой паузы заметил майор Райт. – Ну да ладно, допустим даже, что все это действительно так. Почему же, однако, обязательно предполагать, что космонавты непременно займут нашу Землю силой?

– А кто же из нас потеснится для них по доброй воле? – улыбнулся генерал Рэншэл. – Они же не станут, наверно, селиться ни в Арктике, ни в Антарктике, а захотят местечка потеплее. Что вы на это скажете, дорогой майор Райт?

– Космические гости пожалуют к нам, однако, не сегодня, видимо, и не завтра, – заметил на это майор. – К тому времени обстановка будет яснее, а пока не мешало бы нам принять меры против начинающегося «космического» психоза.

– Что вы предлагаете сделать для этого?

– Да хотя бы уточнить, действительно ли рыбаки, попавшие в больницу Красного Креста, поражены лучевой болезнью. Кто знает, может быть, гражданские врачи поставили им неправильный диагноз? Главный врач этой больницы произвел на меня впечатление совсем еще зеленого эскулапа.

– Хорошо, я позвоню в федеральное управление здравоохранения, и пусть они сами разбираются в этом, – согласился генерал Рэншэл, вставая из-за стола. Разговор о космонавтах стал ему надоедать.

– А что будем делать мы? Я имею в виду наше министерство, – озабоченно спросил майор Райт.

– Готовиться к бою.

– С кем? – удивленно поднял брови майор Райт. Ему показалось, что генерал шутит.

– Пока с конгрессменами за увеличение ассигнований на военные нужды. А уж потом, может быть, и с марсианами, – добавил генерал Рэншэл с иронической улыбкой.

– С конгрессменами?

– Да, с конгрессменами, – совершенно серьезно повторил Рэншэл. – Прошли уже те времена, когда они безропотно голосовали за любой военный бюджет. Да и бюджет-то теперь уже не тот. Это вам не сорок пять и даже не пятьдесят процентов, а уже шестьдесят пять!

– Да, но ведь обычно… – начал было Райт, но генерал Рэншэл недовольно прервал его:

– Никаких «но», Райт! Уясните себе раз и навсегда – времена уже не те. Известно ли вам, что внесенный в Конгресс законопроект о реорганизации верховного командования в соответствии с рекомендациями «доктрины» одного из крупнейших наших промышленных магнатов встретил там упорную оппозицию? Событие почти небывалое в нашем Конгрессе. И это тем более печально, что отражает оно широко распространенное опасение – как бы мы, военные, не усилили своего влияния в. стране.

Рэншэл усталой походкой прошелся по кабинету, постоял у окна и, не поворачиваясь к Райту, добавил:

– Даже лидеры Конгресса ничего уже не могут поделать с настроением конгрессменов, Вопреки их позиции, ряд влиятельных сенаторов все чаще выступает теперь с весьма резкой критикой государственного департамента. Вот ведь какие дела, дорогой Райт, а вы удивляетесь, почему приходится воевать с конгрессменами.

– Но бюджет-то они все равно утвердят, – уверенно заявил майор Райт. И ему очень хотелось добавить при этом: «Однако теперь уже не без помощи марсиан генерала Хазарда, пожалуй…»

– Будем надеяться, – неопределенно проговорил генерал Рэншэл, отпуская майора Райта.

Оставшись один, генерал закончил просмотр документов, предназначавшихся на подпись министру, и лишь после этого вспомнил, что собирался позвонить в Федеральное управление здравоохранения. Необходимо было выяснить абсолютно точно, чем заболели рыбаки, находящиеся на излечении в больнице Красного Креста.

Однако, прежде чем Рэншэл дозвонился к начальнику Федерального управления, адъютант принес ему новое сообщение о лучевой болезни. Заболел ею военный летчик, летавший на реактивном самолете на большой высоте. На этот раз диагноз радиационного поражения был поставлен опытным врачом военного госпиталя.

«Дорого же, черт побери, может обойтись нам космическая мистификация Хазарда!..» – раздраженно подумал генерал Рэншэл, собираясь на доклад к военному министру.

9. В поисках разгадки

Редактору газеты «Прогресс» «космические» телепередачи положительно не давали покоя. Для него давно уже было ясно, что дело тут не только или, вернее, не столько в техническом трюке, осуществленном с помощью профессора Писфула, сколько в политической афере. Очень важно было в связи с этим возможно скорее разгадать технику этого трюка, чтобы с большей убедительностью разоблачить затем политическую аферу. В поисках разгадки тайны «космических» телепередач Чарльз Каннинг побеседовал уже со многими специалистами по телевидению и радиотехнике, но то, что удалось ему узнать у них, загадки пока не разрешало.

У Каннинга было, однако, слишком мала времени, чтобы самому целиком отдаться решению «космической» загадки. Занималась этим пока только новая его сотрудница Керри Демпси. Она, конечно, очень серьезная девушка и талантливая журналистка, но справится ли одна с таким делом? Нужно, пожалуй, выделить еще кого-нибудь ей в помощь.

Трюк с «космическими» телепередачами взволновал и других прогрессивных представителей интеллигенции Грэнд-Сити, принимавших участие в издании газеты «Прогресс», и они рекомендовали Каннингу отнестись к этой сенсации с должным вниманием.

– Видимо, генерал Хазард, – заметил Каннингу известный писатель Эдвин Мэйдт, – не без санкции свыше задумал все это с нехитрой целью – подлить масла в начинающий меркнуть огонь «холодной войны».

Как только Керри пришла в редакцию, Каннинг тотчас же пригласил ее к себе.

– Ну, что у вас новенького?

– Ничего, мистер Каннинг, – упавшим голосом отозвалась Керри. – Прямо руки опускаются – до того все замысловато…

– Ну-ну, – добродушно похлопал ее по плечу редактор, – не нужно только падать духом. Мы и не такое еще распутывали.

– А я вот прямо-таки не знаю, с какой стороны подступиться…

– Задача не из легких, конечно, – согласился Каннинг. – Даже очень крупные специалисты в области телевидения и электроники не понимают пока, в чем тут дело. Вот вчера только беседовал я с профессором Дональдом. Уж это, как вы, очевидно, сами знаете, де только крупный, но и действительно знаменитый ученый. А что он ответил мне? Только плечами пожал.

– А известны ли ему вообще хоть какиенибудь случаи сверхдальнего распространения ультракоротких волн? – спросила Керри.

– Отдельные случаи известны, конечно, – ответил Каннинг, включая электрический вентилятор, стоявший у него на столе. – В 1935 году была, оказывается, хорошая радиосвязь между Америкой и Европой на волне в семь с половиной метров. В 1937 году Москва принимала японские передачи на волне в девять метров.

– Но ведь это всего лишь радиопередачи, – разочарованно проговорила Керри.

– Не только. В феврале 1938 года некоторые государства нашего континента принимали передачи лондонского телевизионного центра на волне около семи метров. Многие русские телепередачи смотрели в 1952 и 1953 годах в Германии, Бельгии и Голландии, а пражские принимались в 1954 в ряде областей России.

– Чем же объясняет профессор Дональд эти отдельные случаи дальних передач?

– Солнечной активностью. Влиянием солнечных пятен и вспышек. По этому вопросу, думается мне, лучше всего проконсультироваться вам у кого-нибудь из астрономов. Они ведь теперь имеют дело не только с оптическими телескопами, но и радиотелескопами, Кстати, у меня есть знакомый астроном – Джон Мунн. Он хотя и молодой, но, по отзыву директора Центральной обсерватории, очень талантливый человек. К тому же, кажется, именно он работает с радиотелескопами.

– У вас, я вижу, очень широкий круг знакомых, – не без уважения заметила Керри.

– Плохой бы я был редактор, если бы не имел знакомых в самых различных кругах общества, – самодовольно усмехнулся Каннинг, поглаживая свою гладко выбритую голову. – Ну, так как же, Керри, сдаетесь вы или мы еще поборемся?

– Что значит – сдаюсь! – удивилась Керри. – Я ни за что не сдамся!

– Ну вот и отлично! Поезжайте тогда в обсерваторию, а я подумаю, кого бы еще подключить к этому делу.

Спустя час Керри Демпси была уже за городом, в Центральной обсерватории ГрэндСити. Не без труда разыскала она в ее просторных павильонах астронома Джона Мунна.

Если бы Керри встретила Мунна где-нибудь на улице, она, пожалуй, приняла бы его за киноактера. Он был красив той стандартной кинематографической красотой, которая так примелькалась с экранов кинотеатров и телевизоров. Однако, когда Мунн улыбнулся, Керри переменила свое мнение о нем. Добрая, широкая улыбка совершенно стирала с лица Мунна весь его внешний кинематографический стандарт. Так улыбаться, как Джон Мунн, мог только очень душевный человек, а не безмозглый кинокрасавчик, за которого она приняла его с первого взгляда. Керри терпеть не могла красивых мужчин, считая их людьми недалекими, легкомысленными, неверными в дружбе и любви.

– О, я очень рад, что ваша газета заинтересовалась этими таинственными телепередачами, – оживленно заговорил Джон Мунн, как только Керри объяснила ему цель своего визита. – У нас тоже много говорят о них в последнее время. Только ведь я вряд ли смогу объяснить вам, в чем тут дело… И потом мистер Каннинг, видимо, напутал, полагая, что я работаю с радиотелескопами. Я всего лишь засекаю с помощью радиолокаторов метеоры, пролетающие через верхние слои атмосферы.

– К радиотехнике вы, значит, какое-то отношение все-таки имеете? – не то спрашивала, не то утверждала Керри, которой теперь очень хотелось именно у Джона Мунна получить все необходимые ей сведения.

– Самое, конечно, приблизительное, – смущенно улыбнулся Джон. Ему тоже очень хотелось хоть чем-нибудь помочь этой понравившейся ему девушке.

– А вот мы сейчас это проверим, – весело рассмеялась Керри, снимая жакет и вешая его на спинку стула, предложенного Мунном. – Сможете ли вы объяснить мне, почему на ультракоротких волнах нельзя осуществить дальние передачи?

– Ну, на такие-то элементарные вопросы я вам, конечно, отвечу, – засмеялся и Джон. – Радиоволны средних и коротких диапазонов позволяют осуществлять дальние передачи, потому что они, последовательно отразившись от ионосферы и от земной поверхности, распространяются на большие расстояния. Ультракороткие же волны не преломляются ионосферой, а уходят за пределы земной атмосферы в межпланетное пространство. Поэтому-то они позволяют осуществлять надежную связь лишь на расстояниях, не превышающих пределов прямой видимости. Понятно ли объясняю я, мисс Демпси?

– О, вполне, мистер Мунн! – воскликнула Керри. – Гораздо понятнее учителя физики, который обучал меня этим премудростям в средней школе. А в литературном колледже я уже считала себя выше всяких точных наук, потому и забыты так основательно все эти, кажется, довольно элементарные вещи.

Керри вздохнула с непритворным сожалением и, продолжая прерванный разговора спросила:

– Но ведь бывают же случаи, когда и ультракороткие волны отражаются ионосферой?

– Да, бывают, – подтвердил молодой астроном. – Для этого нужно только, чтобы отражающий слой ионосферы имел значительную концентрацию, то есть достаточное количество свободных электронов в одном кубическом сантиметре объема. Возникает же такая концентрация только в годы максимума солнечной деятельности.

– А в каком состоянии Солнце сейчас?

– Сейчас на нем почти нормальное количество пятен, не наблюдается и вспышек. О таком Солнце у нас принято говорить как о почти «спокойном».

– Значит, состояние ионосферы не позволяет в настоящее время осуществить какуюлибо телепередачу на весь наш континент? – спросила Керри, торопливо записывая что-то стенографическими знаками в свой блокнот.

– Да, это исключается, – убежденно заявил Джон Мунн. – Не думаю также, чтобы способствовала этому и рефракция – преломление ультракоротких волн вследствие неоднородности атмосферы.

– Ну, а как же осуществляется все-таки прием космических телепередач профессора Писфула на всем нашем континенте?

– Загадка! – развел руками Джон Мунн.

– А может быть, и в самом деле летят к нам какие-нибудь марсиане? – хитро прищурилась Керри,

– Теоретически это, конечно, вполне допустимо, – серьезно ответил астроном. – Реактивный снаряд, специально нацеленный на нашу Землю, вполне мог бы прилететь к нам, покрыв любое расстояние.

– Похоже, однако, что вас смущает что-то?

– Явно выраженный, я бы даже сказал, подчеркнуто агрессивный характер того снаряда, который показывают нам по телевидению.

– А вы разве не допускаете возможности космической агрессии? – полюбопытствовала Керри.

– Не допускаю. Когда разумные существа достигнут такого совершенства, чтобы перемещаться из одной планетной системы в другую, им незачем будет демонстрировать свою агрессивность.

Керри с нескрываемым удивлением посмотрела на астронома.

– Выходит, что и наше земное общество, достигнув такого же технического совершенства, станет лучше организованным и справедливым?

– Вне всяких сомнений, – убежденно заявил Джон Мунн.

– Без борьбы, само собой?

– Высокое техническое совершенство я не мыслю без совершенного общественного устройства.

– Да-а, – задумчиво произнесла Керри, пристально посмотрев на молодого астронома, – это у вас что-то очень уж похоже на фабианский социализм. Вы полагаете, значит, что к бесклассовому обществу можно прийти путем мелких преобразований, без всякой классовой борьбы?..

У Мунна было такое растерянное выражение лица, что Керри стало жалко его, и она торопливо проговорила:

– Не будем, однако, спорить на политические темы, я и сама во всем этом не очень разбираюсь.

– Пожалуй, нам действительно не стоит спорить об этом, – охотно согласился Джон. – Тем более, что никакого фабианского социализма я не проповедую…

Некоторое время Керри не могла сообразить, какой же еще вопрос можно задать Мунну. Стало даже казаться, что он уже ничем не сможет помочь ей.

– А тайна «космических» телепередач так, значит, и останется тайной? – проговорила наконец она с невольным вздохом.

– Пока да.

– А мне так ни с чем и возвращаться, значит, в редакцию?

Джон Мунн снова беспомощно развел руками. Чувствовал он себя при этом так, будто виновником всей этой неразберихи с «космическими» телепередачами был он лично.

– Вы уж извините меня, мисс Демпси… – смущенно проговорил он, когда Керри стала с ним прощаться. – Пока, к сожалению, ничем не могу помочь вам. Но, может быть, вы оставите свой телефон? Я поговорю с другими нашими астрономами… Посоветуюсь. У кого-нибудь, может быть, и мелькнет догадка.

Керри дала ему свой телефон, почти не сомневаясь, что ничего достойного внимания Джон Мунн сообщить ей уже не сможет.