Текст книги "Кто добил Россию? Мифы и правда о Гражданской войне."

Автор книги: Николай Стариков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)

Поверив «союзным» обещаниям, после своего триумфального наступления белые невероятно быстро снова оказались у Одессы. За страшной эвакуацией апреля 1919-го года, следует ещё более кошмарная эвакуация 1920-го! Обе организованы «союзниками»…

Остановка на начало января 1920-го года для белых весьма печальна. Их армия неудержимо откатывается назад, после неудавшегося наступления на Москву. Это уже не отход, это уже бегство. Но армия ещё сохраняла подобие вооружённой силы. После мастерски проведённых эвакуаций Одессы и Новороссийска Вооружённые силы Юга России фактически перестали существовать. Нам же интересен «сам процесс» создания этой катастрофы и судьба остатков русского флота, находившихся в Одессе. Ничто так наглядно не продемонстрирует нам, кто виноват в одесских ужасах, как доклад генерала Шиллинга, адресованный самому Деникину. Документ этот весьма любопытный, цитируется и упоминается во множестве мемуаров, в том числе и у самого Деникина. Но, самое интересное в его содержании почему-то всегда остаётся за кадром.

Войска под руководством Шиллинга откатываются к Одессе. Они деморализованы и фактически небоеспособны. Лучший вариант в такой ситуации – переправить войска в Крым, где они смогут придти в себя и перегруппироваться. Генерал Шиллинг докладывает Деникину: «…Отсутствие у наших войск тыла… брожения внутри занимаемого нами района и невозможность своевременной переброски войск Киевской области делали задачу удержания Одессы невыносимой. Однако условия политические (настойчивые представления союзников) требовали удержания Одессы и прилегающего района, о чём Вы сообщили мне телеграммою № 017264 от 18 декабря…».

Деникин настоятельно требует Одессу удержать, хотя совершенно очевидно, что это белым не по силам. Причина – требования «союзников». До сих пор они выставляли много разных требований, но все они касались финансовых взаимоотношений, признания отколовшихся окраин и желательности тех, или иных лозунгов. И вдруг: Одессу надо удержать! С чего это вдруг? Поскольку военного смысла в обороне города уже не было, я вижу лишь один мотив в странных просьбах наших «друзей»: задержать белые войска в Одессе и сорвать эвакуацию. Это заставит погибнуть или сдаться в плен большевикам значительную часть их самых непримиримых противников.

Приказ есть приказ. Генерал Шиллинг обращается с письмом к начальнику британской миссии в Одессе и просит от «союзников» (раз они так настаивают на обороне): содействия «союзного» флота по обороне подступов к городу; а также срочной присылки дополнительного оружия и патронов. На случай провала обороны надо подумать и об эвакуации. Здесь помощь «союзников» не менее важна. Генерал Шиллинг просит содействия:

– в вывозе семейств офицеров и гражданских служащих;

– в восстановлении Бугазского моста, ведущего в Румынию;

– пропуска в Бессарабию части одесского гарнизона в случае невозможности посадить его на суда.

Ответа от англичан нет никакого, а время неумолимо истекает. Тогда Шиллинг посылает в британскую миссию офицера с письмом и просьбой срочно ответить. Не приди этот посыльный, русское командование ждало бы ответа до второго пришествия. Ответ англичанин написал… немедленно, прямо сидя за столом. Помощь морской артиллерией будет дана; 10 тыс. ружей уже плывут в Одессу; вопрос о восстановлении Бугазского моста не может быть разрешён на месте и запрос послан в Париж. На первый взгляд, всё идёт неплохо: даже для вывоза семей и других беженцев, англичане обещают прислать корабли. Одна беда: мост, ведущий в Румынию, а точнее, в захваченную ей у России Бессарабию, без разрешения Парижа восстановить нельзя. Хотя мост нужен даже не для спасения гражданских лиц, нет – бронепоезда белым девать некуда! Единственную оставшуюся железнодорожную ветку перерезал Махно, которого, Деникин за опасность не считал. Через восстановленный мост можно было бы бронепоезда провести и спасти. Хороший штрих к вопросу о самостоятельности румын: для восстановления моста в Румынии разрешение надо получать в Париже! Этот штришок нам ещё пригодится для оценки будущих событий. Запомним его и двинемся далее по рапорту генерала Шиллинга: «8 января последовало, однако, новое письмо начальника британской миссии… с указанием, что Одессе опасность там не предвидят и что для эвакуации 30 000 человек пароходов предоставлено не будет, а если бы таковые и были, то возникает затруднение в принятии их в другие страны».

Всё меняется очень быстро. Оказывается, пароходов не будет, а если бы и были, то людей на них вести некуда! Не хотят «союзники» принимать бедных офицерских детей и обезумевших жён. Их же надо кормить! Вот если они погибнут от голода или красноармейской шашки, то это не будет стоить английскому и французскому бюджету ничего. Сам Шиллинг, изумлённый таким ответом, мягко намекает англичанам, «что на обороне Одессы настаивало союзное командование», следовательно, оно и несёт за это ответственность. И хотелось бы точно знать, чем оно в таком случае поможет.

«Однако ответа на этот вопрос я не добился. Дальнейшая переписка и личные переговоры с англичанами носили все тот же присущий им дух уклончивости и неопределённости» – продолжает свой доклад белый генерал. Прошло две драгоценные недели(! ) с начала этой странной игры «в вопросы и ответы» с англичанами, как Шиллинг получил от них первую конкретную информацию: «18 января глава английской миссии лично мне сообщил под большим секретом, что он с большой достоверностью может гарантировать проход наших войск в Бессарабию».

Обратите внимание, что официально англичане ничего не обещают. Это не случайно, когда позднее выяснится, что это обещание гнусная ложь, пятно позора на британский флаг не падёт. Просто Шиллинг, что-то не так понял. Устал, перетрудился.

Тем временем катастрофа стала совсем близкой. До захвата Одессы Красной армией остаётся пять дней. Войска белых начинаются разбегаться. Шиллинг снова пишет начальнику британской миссии и просит:

– выслать более мощные военные суда для обороны;

– транспорты для больных, раненых и семей;

– ускорить прибытие угля для пароходов и паровозов;

– ускорить получение разрешения румын на постройку переправ и такого нужного моста через Днестр.

Фактически он почти дословно повторяет свои просьбы и добавляет ещё одну очень важную – уголь. Странным образом именно сейчас он и закончился. «К этому же времени относится наступление топливного кризиса, парализовавшего все переброски по железным дорогам» – указывает в своём докладе Шиллинг. Без угля белым не сманеврировать войсками, кораблям без угля тоже не уйти, а англичане что-то не торопятся его подвезти. Лучшие мореходы мира забыли, что для пароходов нужно топливо? Нет, просто если уголь будет, то белые войска ускользнут из получившейся мышеловки! В результате: «Ко времени прибытия в Одессу английского угля ввиду небывалых морозов замерзание порта достигло уже такой степени, что никакие пароходы и катера не были в состоянии двигаться...».

На дворе ведь январь! При очень сильном морозе вода замёрзнет, и эвакуация вообще станет невозможной. 22 января (04.02)1920 года Шиллингу уже совершенно ясно, что города не удержать. В надежде спасти хоть кого-то и немного разгрузить порт, белый генерал, решает на русском транспорте “Николай” № 119, специально приспособленном для перевозки лошадей, направить в Новороссийск казачью бригаду генерала Склярова. Однако неприятные сюрпризы поджидают генерала Шиллинга на каждом шагу. Он узнает, что «англичане завладели этим транспортом, и…что ни одна лошадь перевезена морем не будет»! Помимо английских, ложью оказались и американские обещания. «Тоннаж, обещанный нам американцами, не только не был предоставлен, но американцы сами просили дать им пароход “Александра”, на что мы ответили отказом. Таким образом, помощь союзников по вывозу судов из порта реально ничем не сказалась» – делает логичный вывод Шиллинг.

Наступал кульминационный момент в деле похорон англичанами деникинской армии. Параллельно они готовятся топить и русские боевые корабли. Понемногу, не так массово, как это делали раньше, но так же планомерно и неотвратимо. Английские миноносцы вывели из порта, практически достроенные подводные лодки «Лебедь» и «Пеликан». Но, вместо того, чтобы увести и спасти, англичане под предлогом закупорки порта,затопили подлодки в южном проходе. Вместо того, чтобы орудийным огнём прикрывать отход последних белых частей, британцы топят русские корабли. «Английский флот был пассивен» – пишет в своих воспоминаниях Деникин. Результат «союзной» помощи описывает в мемуарах и барон Врангель: «От адмирала Бубнова я узнал кошмарные подробности оставления Одессы. Большое число войск и чинов гражданских управлений не успели погрузиться. В порту происходили ужасные сцены. Люди пытались спастись по льду, проваливались и тонули. Другие, стоя на коленях, протягивали к отходящим кораблям руки моля о помощи. Несколько человек, предвидя неминуемую гибель, кончили самоубийством».

Самое время подвести итог:

– из-за ненужной обороны и не предоставленных англичанами судов, в Одессе оказались брошенными огромное количество людей, материальных ресурсов и техники;

– из-за захвата британцами транспорта “Николай” № 119 не удалось вывезти хотя бы минимального количества лошадей; в Крыму вся кавалерия белых будет пешей;

– из-за того, что Париж так и не дал разрешение восстановить железнодорожный мост, деникинцы бросили все свои бронепоезда.

Короче говоря, армия осталась без кавалерии, без артиллерии, без тяжёлого вооружения. Это полный разгром. Оставшиеся войска, вооружённые только стрелковым оружием, под командованием назначенного Шиллингом генерала Бредова, двинулись в сторону Румынии. Они надеялись, что будут пропущены на её территорию. Белые загодя сделали нужное обращение, и получили ответ самого Деникина, что с «союзниками» вариант отступления в Румынию согласован. При подходе к румынской территории произошла трагедия. Сам Деникин пишет об этом так: «Войска генерала Бредова, подойдя к Днестру, были встречены румынскими пулемётами. Такая же участь постигла беженцев-женщин и детей». Поставленный в безвыходное положение, генерал Бредов свернул на север и с боями пробивался вдоль Днестра, пока не соединился с польскими войсками. Поляки потребовали разоружения белых, обязуясь его вернуть. Судьба борцов за «единую и неделимую» была страшной. «…Их ждали разоружение, концентрационные лагери с колючей проволокой, скорбные дни и национальное унижение»– пишет генерал Деникин.

Давайте вспомним, как «независимы» в своих действиях румыны, насколько «свободно» в своих поступках молодое польское государство, являвшееся самым любимым детищем Антанты. И поймём, что это не румыны, тоже являвшиеся «союзниками» России, лупили из пулемётов по беженцам, и не бывшие польские соотечественники заботливо направляли белых в концлагерь. Вся антирусская политика всех «маленьких» государств полностью направлялась и на сто процентов определялась сверхдержавами Антанты, победителями в мировой войне! Это англичане и французы стреляли по русским руками своих сателлитов!

Страшной оказалась участь гражданских беженцев. Те, кто не успел сесть на суда, отправился пешком по льду Днестровского лимана в сторону Бессарабии. Румыны встретили колонну из 16 тыс. человек артиллерийским огнём. Потом, смилостивившись, разрешили пройти на свою территорию… только иностранцам, оставив русских подданных на льду во время сильных морозов. Людям было некуда деваться: сзади вот-вот должны были появиться красные, но румыны огнём пресекали все попытки перейти на их территорию. Тогда колонна беженцев двинулась вдоль пограничного Днестра, в надежде набрести на польские или украинские войска. Через пару часов их атаковала красная кавалерия, чей наскок был отбит, находившимися в толпе кадетами и офицерами. Затем атаки большевиков стали повторяться, и тогда люди уповая на милосердие румын, в отчаянии перешли на их территорию. Румыны предъявили ультиматум: немедленно уйти, а когда усталые и обмороженные люди, его не выполнили – открыли огонь из пулемётов по толпе. Стреляли и когда уже все перебежали на русский берег, стреляли по раненым, по тем, кто пытался им помочь…

А за оставлением Одессы была эвакуация Новороссийска! Её снова «помогали» организовать англичане. По просьбе Деникина, разумеется: «…Я просил о содействии эвакуации английским флотом. Встретил сочувствие и готовность».Просил главнокомандующий русской армией у англичан и разрешения(! ) использовать русские суда стоявшие в Константинополе. Их ведь тоже надо заправить углём…

Готовность помочь – это визитная карточка истинного британского джентльмена. Только помощь его выходила всегда России боком. Поэтому оценка барона Врангеля нас совсем не удивит: «Эвакуация Новороссийска превосходила своей кошмарностью оставление Одессы. Стихийно катясь к морю, войска совершенно забили город. Противник, идя по пятам, настиг не успевшие погрузиться части, расстреливая артиллерией и пулемётами сбившихся в кучу на пристани и молу людей. Прижатые к морю наседавшей толпой, люди падали в воду и тонули. Стон и плач стояли над городом».

По итогам катастрофических эвакуаций в плен к большевикам попало около 30 тыс. белых солдат и офицеров. Были брошены огромные запасы вооружения, обмундирования. Все, чего не хватало белым, когда они наступали на Москву, теперь было взорвано, сожжено или досталось противнику. Самое время вспомнить, что дредноут «Генерал Алексеев», который мог прикрыть своими огромными орудиями эти две кошмарные эвакуации, находится, по милости «союзников», в ремонте! И в строй он войдёт только через полгода. А британский сверхдредноут «Император Индии» обещавший прикрывать эвакуацию, огня в критический момент так и не открыл…

Теперь покинем юг России и перенесёмся в Сибирь. Здесь крах Белого движения был ещё более страшным и ужасным.

Глава 9. Почему солдаты Колчак а прошли всю Сибирь от Омска до Читы пешком.

Вы слишком долго пользовались добротой правительства его Величества…

Из письма У. Чер чилля атаману уральских казаков

Ужасное состояние – приказывать, не располагая реальной силой обеспечить

выполнение приказания, кроме собственного авторитета.

Из письма А.В. Колчака к А.В. Тимиревой

Спасения нет! Они у же близко. Скоро большевики возьмут станцию Тайга. Тогда начнётся самое страшное.

Колчаковцы ещё отстреливались, из-под колёс состава бил по приближающимся красным, пулемёт. Пули большевиков щёлкали по стенкам, разбивали стекла в вагонах.

Но, нет, ждать невозможно. Из соседнего поезда выскакивает полковник. Лицо чисто русское, небольшая борода с проседью. За ним высунулась из поезда дама лет 35.

– Ну что? Как?

Не дождавшись ответа, спрыгнула на снег. Подбежала к мужу и схватила его за плечо. И перекрывая грохот пулемёта, закричала:

– Спасения нет?! Так?

Он тряхнул головой, расстегнул кобуру и, достав револьвер, пошёл в сторону канонады. Жена схватила его за руку и что-то зашептала со слезами.

– Папа! Папа!

Девочка лет десяти в коротеньком платьице выпрыгнула на мороз и подбежала к родителям.

– Папа!

Полковник остановился и сделал несколько шагов по направлению к дочке. Потом остановился. Повернулся в сторону боя, махнул перед собой рукой, словно отгоняя мысли. Снова повернулся в сторону родных, взглянул на них, беспомощных, раздетых на тридцатиградусном морозе. Они смотрят на него, ищут в его лице ответы на все их вопросы.

Рука с наганом дрогнула. Он идёт к ним. В его взгляде все : решимость, отчаяние и любовь. Любовь безграничная, как запорошённая тайга, охватывающая со всех сторон эту проклятую станцию с таким же названием. Смотреть и не наглядеться, запечатлеть в душе любимый образ.

Она его поняла. Чуть заметно кивнула, прижала свою девочку к груди, поцеловала и снова повернулась к мужу.

– Не отдам! Большевики будут издеваться над ними. Уйдём отсюда вместе! – крикнул полковник каким-то хриплым, странным голосом.

Поднял руку. Бах! Жена, как подкошенная рухнула в снег. По нему моментально стало растекаться красное пятно. Девочка, оторопев от увиденного, бросилась к телу матери рыдая. И тут же увидела холодное дуло револьвера, направленного ей в голову.

Она хватает его за руку, держащую пистолет. Она заглядывает в его глаза. Это родные, любимые глаза её отца.

– Папочка! Оставь меня! Дай мне жить! Большевики мне ничего не сделают! Не лишай меня жизни!

И голос дочери закрыл для полковника все. И звук канонады, и шум ветра, и голоса бежавших солдат.

Усы дрожат от скрытого плача. Он так боялся этой минуты. Он готовился к ней, думал, как поступить, если другого выхода уже не будет. И знал, что не может в эту минуту встретиться с глазами дочки. Это жена поймёт и простит. А дочка…

Полковник закрыл глаза и застыл с револьвером в руке. Она ребёнок, ей ничего не будет. А девочка, стоя на коленях в снегу в своём коротком платьице, обнимает его ноги и плачет. Просит:

– Папочка, я хочу жить! Бедная мамочка. Папочка, жить! Оставь меня. Жить! Жить!

Этот ужас не может длиться вечно. Назад дороги уже нет.

– Прощай, Мариша! – прошептали его губы – Я иду за тобой, Лизонька!

Девочка плакала, что-то причитала, закрывала своё лицо посиневшими от холода руками. Громко всхлипывала над трупами родителей. Пока кто-то не подхватил её и не занёс в поезд…

Вновь нить нашего повествования о причинах окончательного крушения Российской империи пересекается с линией жизни Александра Васильевича Колчака. Его судьба за считанные годы совершила немало крутых виражей. Сначала он командовал Черноморским флотом, но вместо исторических лавров первого русского военачальника взявшего Дарданеллы и Босфор, он превратился в командующего флотом на глазах терявшего дисциплину. Потом последовал новый виток невероятной судьбы адмирала. Неожиданный интерес к его персоне проявили американцы. Военная миссия США обратилась к Временному правительству с просьбой командировать Колчака для консультирования союзников минному делу и борьбе с подводными лодками. В России лучший отечественный флотоводец был уже не нужен, да и «союзникам» Керенский отказать не мог – Колчак отправляется в Америку. Миссия его окружена тайной, в печати упоминать о ней запрещается. Путь лежит через Финляндию, Швецию и Норвегию. Нигде из вышеперечисленных стран немецких войск нет, однако путешествует Колчак под чужой фамилией, в штатской одежде. Так же замаскированы и его офицеры. Почему он прибегал к такой маскировке, биографы адмирала нам не объясняют…

В Лондоне Колчак совершил ряд важных визитов. Его принял начальник Морского генштаба адмирал Холл, пригласил к себе первый лорд адмиралтейства Джеллико. В беседе с адмиралом глава английского флота, высказал своё частное мнение, что спасти Россию может только диктатура. Ответы адмирала история не сохранила, однако задержался он в Британии прилично. Вероятно, задушевные беседы с Колчаком вели люди и совсем из другого ведомства. Так исподволь прощупывается человек, узнается его характер, привычки. Рисуется психопортрет. Через пару месяцев в России произойдёт Октябрь, союзная Великобритании страна рухнет в хаос и анархию. Воевать с Германией она уже больше не сможет. Самые высокопоставленные английские военные все это видят, знают они и рецепт спасения ситуации – это диктатура. Но настоять перед Керенским, плавно ведущим страну к большевистской революции, на введении жёстких мер, британцы не смеют и даже не пытаются. Они только делятся умными мыслями в личных беседах с бывшим русским адмиралом. Почему именно с ним?Потому, что волевой и энергичный Колчак наряду с генералом Корниловым рассматривался в качестве потенциального диктатора. Почему же не помочь взять волевому военному власть вместо тряпки Керенского? Потому, что диктатор будет нужен не до Октября, а после. Россию сначала надо до основания разрушить, а уж потом собирать и восстанавливать. И делать это должен человек, лояльно относящийся к Англии. Испытывающий, к туманному Альбиону приязнь и благодарность. Англичане подбирают будущего диктатора, альтернативу Ленину. Никто ведь не знает, как повернутся события. Поэтому необходимо иметь на скамейке запасных и своих революционеров, и своих Романовых, и благодарного волевого диктатора…

Пребывание Колчака в США по уровню его визитов никак не уступает пребыванию в Лондоне. Его принимает сам президент Вильсон. Вновь беседы, беседы, беседы. Зато в морском министерстве адмирала ждал сюрприз. Выяснилось, что наступательная операция морских сил США в Средиземном море, ради консультирования которой его, собственно говоря, и пригласили, отменяется. Зачем же Колчак проделал огромный путь до американского континента? Чтобы мы не подумали, что именно ради задушевных бесед тащили Колчака через океан, придумано красивое объяснение. Три недели ходит бывший глава черноморского флота к американским морякам и рассказывает им:

– о состоянии и организации русского флота;

– об общих проблемах минной войны;

– знакомит с устройством русского минно-торпедного оружия.

Все эти вопросы, безусловно, требуют личного присутствия Колчака за тридевять земель. Никто, кроме адмирала(! ), не может рассказать американцам устройство русской торпеды…

Здесь в Сан– Франциско узнал Колчак о свершившемся в России ленинском перевороте. И тут же получил… телеграмму с предложением баллотироваться в Учредительное собрание от партии кадетов! Но не судьба была стать боевому адмиралу парламентским деятелем. Разогнал Ленин Учредительное собрание и лишил Россию легитимного правительства. Немедленно начался распад Российской империи. Не имея сил, большевики никого не держали. Отпали Польша, Финляндия, Грузия, Азербайджан. Армения и Украина.

Колчак переезжает в Японию и вновь круто меняет свою жизнь. Он поступает на службу к англичанам! 30 декабря 1917 года адмирал получил назначение на Месопотамский фронт. Но на место своей новой службы Колчак так и не доехал. О причинах этого, он сказал на своём допросе: ««В Сингапуре ко мне прибыл командующий войсками генерал Ридаут приветствовать меня, передал мне срочно посланную на Сингапур телеграмму от директора Intelligence Departament осведомительного отдела военного генерального штаба в Англии(это военная разведка – Н.С.). Телеграмма эта гласила так: английское правительство… в силу изменившейся обстановки на месопотамском фронте… считает… полезным для общего союзнического дела, чтобы я вернулся в Россию, что мне рекомендуется ехать на Дальний Восток начать там свою деятельность, и это с их точки зрения является более выгодным, чем моё пребывание на месопотамском фронте».

На допросах перед расстрелом Колчак откровенничал, понимая, что это его последний шанс хоть что-то донести до потомков. В письме к своей возлюбленной А.В. Тимиревой от 20 марта 1918 года, он лишь скромно говорит, что его миссия является секретной. Прошло чуть более полугода после задушевных бесед Колчака, как невероятная судьба адмирала начала его вознесение на вершины российской власти. Англичане поручают ему сколачивать антибольшевистские силы. Место организации их – Сибирь и Дальний Восток. Первые задания малозначительны – создание белых отрядов в Китае, на КВЖД. Но дело стопорится: в России нет Гражданской войны. Настоящей, ужасной и разрушительной. Колчак возвращается в Японию сидит без дела. Пока не начинается чехословацкий мятеж, который эту самую ужасную из всех русских войн и начинает.

Видимо именно в этот момент «союзники» делают ставку на Колчака. Осенью 1918 года он прибывает во Владивосток. Приезжает наш герой не один, а в весьма интересной компании: вместе с французским послом Ренье и английским генералом Альфредом Ноксом. Генерал этот не простой: до конца 1917 года он исполнял должность военного атташе в Петрограде. На его глазах, да не будем скромничать, при его активном участии прошли две русские революции. Теперь задача бравого генерала прямо противоположная – сделать одну контрреволюцию. Кого поддержать, а кого в этой борьбе похоронить, будут решать в Лондоне. На шахматной политической доске надо играть, и за чёрных, и за белых. Тогда при любом исходе партии ты в выигрыше.

Далее события развиваются стремительно. Так всегда бывает в карьере тех, в ком заинтересована британская разведка. В конце сентября 1918 года Колчак вместе с генералом Ноксом прибыл в столицу белой Сибири – Омск. Он не имеет никакой должности, он частное, штатское лицо. Но, уже 4-го ноября адмирал назначен военным и морским министром во Всероссийском Временном правительстве. Ещё через две недели, 18-го ноября 1918 года решением совета министров этого правительства, вся власть в Сибири передана Колчаку! Иными словами: штатское лицо Колчак становится главой страны, через месяц с небольшим после своего прибытия в неё, причём сам не устраивает для этого никакого заговора и не прикладывает никаких усилий! Все за него делает некая сила, уже ставя Александра Васильевича перед свершившимся фактом. Он принимает звание Верховного правителя и становится фактическим диктатором России, носителем высшей власти. Законных оснований для этого не было никаких. Правительство, отдавшее власть Колчаку само было выбрано небольшой кучкой депутатов разогнанной «Учредилки». К тому же оно сделало свой «благородный» шаг в результате переворота, будучи арестованным.

От власти не отказываются – Колчак соглашается. Необходимость жёсткой решительной политики для наведения порядка в стране и разгрома большевиков очевидна уже для всех. Для всех, кроме эсеров. В начале июня 1918 года в Самаре провозгласил себя властью, так называемый Комитет Учредительного собрания, «Комуч». Кто в нём заседал? Бывшие депутаты разогнанного Учредительного собрания: меньшевики, немного кадет и эсеры, эсеры, эсеры. Лозунг нового антибольшевистского центра – восстановление и созыв Учредительного собрания. Это те самые болтуны, что совсем недавно рулили государственной машиной России и уронили её в кювет! Это они вместе с Керенским разрушили армию, устроили в стране анархию, а в итоге без боя отдали власть большевикам.

Вот и в Сибири повторяется тот же сценарий: у власти эсеры и меньшевики. Вот такое правительство и заменил собой адмирал Колчак. Патриоты России вздохнули с надеждой. Вместо болтунов к власти пришёл человек дела – так казалось со стороны. На самом деле, чтобы понять всю трагичность положения адмирала, надо помнить, что не сам Колчак пришёл к власти, а её ему отдали! За такой подарок, как власть над всей Россией, и условия были выдвинуты жёсткие. Надо быть демократичным, надо использовать во властных структурах социалистов, надо выдвигать малопонятные простым крестьянам лозунги. Все это кажется незначительной платой за возможность сформировать армию и разгромить большевиков, это ничто по сравнению с возможностью спасти Россию. Колчак соглашается. Он не знает, что именно эти факторы за год приведут его к полному краху…

За что же «союзники» так любят эсеров? Почему так настоятельно опекают их? Благодаря действию этой партии, в считанные месяцы между Февралём и Октябрём, русская армия потеряла боеспособность, а вскоре и вовсе перестала бороться с немцами. Англия и Франция остались наедине с Германией. Любить британцам эсеров не за что, но благоволение «союзных» эмиссаров надо хоть чем-то заслужить! Специалистами «в вопросах разрушения и разложения, но не в созидательной работе» метко охарактеризовал эту братию белый генерал Чаплин. Значит, способность к быстрому уничтожению своей Родины и есть главное достоинство эсеров в глазах британского и французского правительства. Любит их «союзники» за разрушение России, уже совершенное. За будущий удар в спину правительства Колчака…

Эсеры занимают посты в кооперативах, общественных организациях, руководят крупными сибирскими городами. И ведут активную тайную борьбу с… белогвардейцами. Центральный комитет партии эсеров, после прихода адмирала к власти выпустил следующее секретное постановление: «Партийным организациям вменяется в обязанность немедленно реорганизоваться применительно к условиям нелегальной работы… Партийные органы должны вернуться к методам и формам работы, практиковавшимся при самодержавном режиме, объявив беспощадную борьбу на жизнь и на смерть, режиму единоличной диктатуры, не отступая ни перед какими способами борьбы».

В рассказах о гибели Колчака и его армии обычно этому уделяется мало внимания. Напрасно. «Эта подпольная деятельность эсеров дала свои плоды гораздо позднее – пишет в своих мемуарах „Белая Сибирь“ генерал Сахаров – и обратила неуспехи фронта в полную катастрофу армии, привела к разгрому всего дела, возглавляемого адмиралом А.В. Колчаком». Эсерами начинается антиколчаковская агитация в войсках. Ответить на неё адекватно Колчаку сложно: свержение большевистской власти привело к восстановлению земского и городского самоуправления. Эти органы местной власти избраны ещё по законам Временного Правительства в 1917 году, они почти полностью состоят из эсеров и меньшевиков. Разогнать их нельзя – это недемократично, этого не допустят «союзники». Оставить тоже нельзя – они оплоты и очаги сопротивления наведению жёсткого порядка. До самой своей гибели Колчак этой проблемы так и не решил.

Когда мы оцениваем Колчака, как государственного деятели, мы должны помнить, сколь короткий период занимал он высшее властное место России. Посчитать легко: Верховным правителем он стал 18 ноября 1918 года, отрёкся от власти 5-го января 1920-го. Реальную же власть Колчак потерял уже в ноябре 1919-го, когда вся белая государственность в Сибире рухнула под тяжестью военных неудач и тылового эсерского предательства. У власти стоял адмирал всего год. И почти сразу он начал демонстрировать своим английским друзьям, свою независимость и упрямый нрав.

Вслед за генералом Ноксом, в Сибирь пожаловали и другие представители «союзников».Для связи с армией адмирала Колчака Франция направила генерала Жанена. Посетив Верховного правителя России, Жанен сообщил ему о своих полномочиях принять командование не только всеми силами Антанты на этом театре, но всеми белыми армиями в Сибири. Иными словами, французский генерал потребовал у Главы русского государства полного подчинения!

В своё время и Деникин, и другие руководители белого движения признали Колчака Верховным правителем России, т.е. фактически Диктатором страны. «Союзники» его не признали, но на тот момент не признали они и Ленина. К тому же Колчак не просто глава страны, но ещё и глава вооружённых сил – Верховный главнокомандующий. Все белые армии формально подчиняются именно ему. Благодаря подчинённости адмиралу всех остальных белогвардейцев, французы фактически подминали под себя все Белое движение. Отныне приказы русским патриотам должны были приходить из Парижа. Это – полная потеря национальной независимости. Это всё равно, как предложить Ленину, чтобы вместо Троцкого и самого Ильича, мировую революцию и Красную армию возглавил французский генерал! Кроме того, такая подчинённость убивала идею русского патриотизма, потому, что Колчака можно было называть «шпионом Антанты», в ответ на обвинения Ленина и Троцкого в пособничестве немцам.