Текст книги "Кто добил Россию? Мифы и правда о Гражданской войне."

Автор книги: Николай Стариков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

Но в тот раз она устояла. Командующий берлинским гарнизоном объявил город на осадном положении и потребовал от рабочих немедленно приступить к работе. К неподчинившимся пообещали применить законы военного времени, т.е. расстрел. Твёрдость, проявленная руководством страны, спасла ситуацию. Во все города, где проходили стачки, ввели войска, однако от прямого подавления бастующих отказались, установив крайним сроком окончания безобразий 4 февраля 1918 года. Такая гибкость наряду с угрозой расстрела быстро привела к наведению порядка.

В Австро-Венгрии власть оказалась более слабой и нерешительной.. Почти одновременно с Германией, в ноябре 1917-го по стране прокатилась волна митингов и антивоенных демонстраций. 14 января 1918 года забастовали рабочие военных заводов Будапешта. На следующий день их поддержали рабочие Вены. «Дурные вести из Вены и окрестностей; – запишет в свой дневник граф фон Чернин – сильное забастовочное движение, вызываемое сокращением мучного пайка и вялым ходом брестских переговоров».

Следом за забастовкой, как под копирку – создание рабочих Советов. 16 января создан первый в стране, а через два дня первый в столице, в Вене. Стачка продолжалась до 25 января, и в результате неё венское правительство пообещало руководителям социал-демократической партии не выдвигать в Бресте «аннексионистских претензий». Если бы не германская твёрдость, то ситуация на переговорах пошла бы по большевистскому сценарию. А оттуда до полного краха Германской и Австро-Венгерской империи рукой подать. Ведь 1-го февраля 1918 года вспыхнул уже настоящий военный бунт. Произошло это в порту Коор (Катаро) среди моряков австро-венгерской эскадры. Требования взбунтовавшихся моряков нам хорошо знакомы: мир «без аннексий и контрибуций». Есть и новшества. Да ещё какие: самоопределение народов австрийской империи и образование демократических правительств! На самом деле – это свержение монархии и распад страны. Германская твёрдость и здесь спасает ситуацию: немецкие подводники подавляют мятеж. А что же в странах Антанты? Откройте учебники истории, достаньте толстые монографии. Вы не увидите ни одного конкретного указания на беспорядки, стачки, выборы Советов рабочих депутатов и прочие признаки разложения в Англии и Франции в период октябрь 1917 – март 1918-го. Но не могут же авторы учебников совсем ничего не написать, поэтому в графе «Революционное движение в странах Антанты» вы просто прочитаете – «отмечался рост забастовочного движения». Ни цифр, ни дат, ни конкретных описаний баррикадных боев. Ничего. Вот поэтому и ждут большевики «мировую» революцию исключительно в Германии и Австрии…

Потому, что социальный взрыв будет там, где его готовят, где на него выделяют огромные средства. Крах государства будет там, где его противникам путём ежедневной пропаганды удаётся внушить населению антигосударственные воззрения. Словно мыльный пузырь лопнет та империя, чья элита решит себе за благо «сдать» Родину в обмен на что-нибудь другое. Так погиб Советский союз, так погибла Российская империя. Так же уйдут в небытие и Германская, Австро-Венгерская и Турецкая империи.

Но кроме собственного опыта, есть у русских большевиков и настоящие друзья. Из британской и французской разведок. Они часто посещают Ленина и Троцкого, в кармане у них спецпропуска. Жак Садуль и Брюс Локкарт и расскажут большевистским лидерам, что планируется сделать в ближайшее время. И попросят время на переговорах потянуть, не спешить подписывать протоколы и договора. Сделаете, как просим – не получит поддержки Добровольческая армия, не увидит её атаман Духонин. Никому не поможем вас свергнуть, дорогие большевики. Если же наоборот, мир с немцами будет быстро заключён, и перемирие (а с ним и полная неопределённость) не продлится, то мы вам, дорогие друзья ничего обещать не можем. Такие узурпаторы, как вы, разогнавшие Учредительное собрание, долго не протянут. А когда вы будете свергнуты, то привычный путь эмиграции в Европу будет для вас надёжно закрыт. Мне будет, очень жаль, господа, но моё правительство выдаст вас новому русскому руководству, как мятежников и путчистов…

После таких встреч и едет в Брест-Литовск не дипломат Иоффе, а «затягиватель» Троцкий. Слишком велики ставки, поэтому Ленин посылает самого умного, самого талантливого. Единственного, кто знает все – Троцкого. Показательно отношение остальных членов большевистской делегации к её главе. «Вообще у всех священный трепет перед Троцким – отмечает в дневнике граф фон Чернин – И на заседаниях никто не смеет и рта раскрыть в его присутствии».

Германские руководители всерьёз озабочены сложившейся ситуацией. Понимая, что с большевиками, возможно, договориться не удастся, они резко меняют вектор своей политики. Теперь большие надежды германцы возлагают не на сепаратный мир с Россией, а на сепаратный мир с её частью – с Украиной. «Украинцы сильно отличаются от русских делегатов – пишет глава австрийского МИДа фон Чернин – Они значительно менее революционно настроены, они гораздо более интересуются своей родиной и очень мало – социализмом».

27 декабря (9 января) начинается новый раунд переговоров. Теперь инициативу захватывают немцы. Они объявляют недействительной декларацию большевиков, состоящую из шести пунктов, ту самую, на которой базировалась первоначальные договорённости. Прибывшая русская делегация невозмутимо приступает к своей основной задаче – тянуть время. Начинаются бесконечные препирательства по процедурным и организационным вопросам. Инициатива немцев начинает вязнуть и липнуть в вязкой паутине большевистской говорильни. Главный «удлинитель – затягиватель» товарищ Троцкий, настолько покладист, что даже «не имеет никаких возражений против участия Украинской делегации в мирных переговорах». Никакого предлога для прерывания переговорного процесса немцы не получают. Любезный Лев Давыдович даже переходит в своих выступлениях на немецкий язык. И говорит, говорит, говорит. А его слова повторяют европейские, а особенно немецкие и австро-венгерские газеты. Их читают рабочие и служащие Берлина и Гамбурга, Будапешта и Вены. И бастуют, и требуют мира…

Ещё пару месяцев таких переговоров и от монархии в Германии не останется и мокрого места. Поэтому 18 (31) января 1918 года немцы просто положили на стол карту и попросили советскую делегацию с ней ознакомиться. На ней была прочерчена новая русская граница: Россия теряла 150 тыс. кв. км своей территории. Троцкий предложил устроить десятидневный перерыв «дабы дать возможность правительственным органам Российской Республики вынести своё окончательное решение по поводу предложенных нам условий мира». Немцы это предложение не принимают – просто потому, что от первоначально очерченного перемирияпрошел ещё один месяц! Дальше ждать им более нельзя – можно сорвать своё наступление на Западном фронте. Надо срочно подписывать мир. Несмотря на несогласие немцев, Троцкий преспокойно уезжает к Ильичу в Москву. «Германские агенты» большевики решили туда от греха подальше перевезти ЦК партии. Потом подальше от немцев перенесут в Москву и столицу.

Через одиннадцать дней из большевистской столицы вернулась делегация Троцкого. Прошло уже два раунда переговоров, но ни одной цели немецкие дипломаты не достигли. Мира нет, ясности нет. А из Австро-Венгрии доносят, что если в ближайшее время не поступит продовольствие революции не миновать. Потому настроение главы австрийского МИДа безобразное. И это прямо чувствуется в его дневниковых записях: «Первое пленарное заседание. Нет сомнения, что революционное движение в Австрии и в Германии до крайности повысило надежды петербуржцев на переворот. Мне кажется, что возможность добиться соглашения с русскими почти что исключена. По настроению русских чувствуется, что они рассчитывают на наступление мировой революции, в течение ближайших недель, и их тактика сводится к тому, чтобы выиграть время и выждать этот момент. Заседание не имело никаких серьёзных результатов, одни только колкости, которыми обмениваются Кюльман и Троцкий».

Приходится договариваться с украинцами. Проведя закулисные переговоры и пообещав им свою поддержку, немцы спровоцировали 24 января (06.02.)1918 года Центральную раду на провозглашение независимости своей страны. Германия подписывает с Украиной сепаратный мир. По договору Центральная рада обязывалась до 31-го июля того же года поставить Германии и Австро-Венгрии 1 млн. тонн хлеба, 400 млн. штук яиц, не менее 50 тыс. тонн мяса в живом виде, сахар и многое, многое другое. В ответ немцы обещали оказать помощь украинцам в борьбе против большевиков. Однако молодая Красная армия уже 8-го февраля заняла Киев, переведя Центральную раду в разряд виртуальных правительств. Троцкий метко заметил, что у этого правительства Украины «суверенитет ограничен комнатой, занимаемой в Бресте». Ещё пару недель назад он ничего не имел против участия в переговорах украинцев. Теперь же Троцкий говорит, что он ни за что не даст согласия на то, чтобы мы заключили отдельный мир с Украиной. Она занята Красной армией и является частью России, а заключение мира с нею означало бы вмешательство во внутренние дела России.

Отъезд большевиков для консультаций и события на Украине стали своеобразным рубежом германской политики. Это была последняя возможность спастись для Германской империи. Подписывая мир с Центральной радой, Германия брала курс на дезинтеграцию России, что не могло в итоге привести к прочному миру. Такое решение подписывало окончательный приговор Российской империи. Отныне Украина и Россия, две основные части разрушенной страны – это разные государства. Распад принимал самые худшие формы. Более никто из сильнейших держав планеты не воспринимает Россию, как «единую и неделимую».

В Австро-Венгрии продовольствия по самым урезанным нормам оставалось на месяц, поэтому неудивительно, что в газетах договор этот прозвали «хлебным». Хлеб и мясо будут и в Германии – только недолго. Потому, что, подписав договор с Украиной, Германия расписалась в нём кровью своих солдат. Ленин оценивал это так: «Крайняя военная партия в Германии вообразила: мы двинем большие войска и получим хлеб, а потом оказалось, что надо произвести государственный переворот… А затем оказалось, что государственный переворот создаёт новые гигантские трудности, потому, что надо завоёвывать каждый шаг, чтобы получить хлеб и сырьё». Вслед за Ильичем немецкий историк Ф.Фишер констатирует: «Особенностью этого мира было то, что он был совершенно сознательно заключён с правительством, которое на момент подписания не обладало никакой властью в собственной стране. В результате все многочисленные преимущества, которыми немцы владели лишь на бумаге, могли быть реализованы лишь в случае завоевания страны и восстановления в Киеве правительства, с которым они подписали договор».

Брюс Локкарт и Жак Садуль могли спокойно вздохнуть. Германские солдаты будут нужны на Украине, чтобы завоёвывать для фатерлянда «млеко» и «яйки». Поток немецких эшелонов на Запад так и не начнётся. Потому, что на следующий день после подписания немцами мирного договора с Украиной случилось вообще невероятное.«Последняя надежда придти к соглашению с Петербургом исчезла» – пишет граф фон Чернин. Почему? Потому, что большевики выступили по радио с обращение к немецким солдатам, в котором призвали их к неповиновению своим командирам! Эта прокламация была перехвачена, и её текст, призывающий германцев к убийству императора и генералов, и к братскому соединению с Советами, лёг на стол кайзера Вильгельма.

Когда нам говорят о грабительском Брестском мире, о жестокой необходимости его подписать, давайте не будем забывать о провокационных действиях Ленина и Троцкого, которые буквально вынуждали Германию круто поступить с нарушающей все мыслимые дипломатические нормы красной Россией. Будем помнить и британских агентов, тех, кто стоял за спиной большевиков, кто настоял на совершении ими этой отчаянной, последней попытки поджечь революционный пожар в Берлине и Вене.

Реакция германского руководства была молниеносной. Вести переговоры уже не имело никакого смысла. Кайзер лично требует от своего министра иностранных дел немедленно предъявить большевикам ультиматум и кроме оккупированных областей, потребовать ещё Эстляндию и Лифляндию. Сам Ленин, рассказывая об этих драматических днях, скажет так: «… между нами было условлено, что мы держимся только до ультиматума немцев, после ультиматума мы сдаём». «Между нами» – означает между Владимиром Лениным и Львом Троцким. С таким решением последний и ехал на переговоры.

И вот ультиматум предъявлен. Но такого ответа большевиков не ожидал никто! Знаменитая формула Троцкого «ни войны, ни мира». Выйти из войны, не подписывая никакого договора. Позднее, в советских учебниках истории писали, что Лев Давыдович нарушил инструкции, и проявил ненужную самостоятельность. Это неправда. Гениальная формула Троцкого была одобрена на решающем заседании ЦК партии 22 января (04.02) 1918 года. 25 января (07.02) поздно вечером состоялось соединённое заседание Центральных Комитетов большевиков и левых эсеров, на котором она прошла подавляющим большинством. С одобренным решением внести полную неясность в ситуацию, ехал Троцкий в Брест. После своего ошеломляющего заявления он вновь получил поддержку революционного руководства. Через три дня после него ВЦИК принял резолюцию, начинавшуюся словами: «Заслушав и обсудив доклад мирной делегации, ВЦИК вполне одобряет образ действий своих представителей в Бресте».

Такое одобрение выглядит достаточно странным, если вспомнить печальные последствия большевистского дипломатического демарша, отражённые в условиях «грабительского» мирного договора. Не будем удивляться. Вновь революционеры сделали прямо противоположное тому, на, что рассчитывали германцы. «Это, естественно, создало полную неразбериху на востоке; нам же требовалась полная определённость. В любой момент на востоке могли сгуститься новые тучи, а нам предстояло ввязаться на западе в схватку не на жизнь, а на смерть. Военное положение требовало ясности…» – пишет в мемуарах глава германской армии генерал Людендорф.

Произошло то, на что, рассчитывали «союзники» подбрасывая немцам идею сотрудничества с большевиками. Вместо ясности в отношениях с Россией, ситуация запутывается все больше. Троцкий, не давая никаких пояснений, покидает Брест. Ильича такой вариант вполне устраивает. Пусть себе немецкие войска стоят на русской территории, сейчас совсем не до них. Даже своим нахождением на русской территории германцы они играют на руку Ленину. У него появляется козырь для торговли с Лондоном и Парижем. На следующий день после отъезда Троцкого по всем фронтам русской армии рассылается приказ Крыленко о прекращении состояния войны с противником и о всеобщей демобилизации. Со стороны немцев поначалу было полнейшее замешательство. Все пытались интерпретировать беспрецедентное заявление Троцкого. Первоначально немецкие дипломаты провели совещание и сочли, что «хотя декларацией мир и не заключён, но всё же восстановлено состояние мира между обеими сторонами». И только через три дня окрик берлинского руководства вернул их к реальности. Кайзер указал, что «не подписание Троцким мирного договора автоматически влечёт за собой прекращение перемирия».

Сокрушение России состоялось и оказалось куда более простым делом, чем могло показаться чопорным прусским генералам. Наглое поведение большевиков и подспудное желание решить за счёт России все проблемы, убеждают кайзера Вильгельма хапнуть побольше. По приказу Троцкого русская армия демобилизовывалась. Отныне территория России вообще ничем не прикрыта. Соблазн для немцев очень велик. Берлину нельзя согласиться на ленинский мирный договор, нельзя показать пример гуманного отношения к поверженному противнику. Никто ведь не может гарантировать, что назавтра русский фронт случайно не возродится.

Предлагаемый германцами вариант мира, после стольких большевистских «сюрпризов» можно охарактеризовать одним словом – грабёж среди бела дня! То, что предлагалось немцами – элементарно ущемляет национальную гордость русских. А наш народ незваных пришельцев не любит! Поэтому в тылу германских войск по мере их углубления на русскую территорию, разгорится партизанская война. Полковник Штольценберг, представитель верховного командования при штабе киевской группы германских войск писал, что «имеющиеся в наличии войска недостаточны, как по своему личному составу, так и по вооружению. Для продолжения операции необходимы дополнительные части».

Чтобы от русского пирога проглотить большой кусок, берлинскому руководству нужно будет пошире раскрыть рот. Нужны резервы, а их в Германии на четвёртом году войны уже нет. Кончились немцы в Германии! Откуда же взять резервы? Вопрос решается только одним способом – снять с Западного фронта. Фельдмаршал Гинденбург констатирует, что, даже, несмотря на заключение мира «мы и теперь, конечно, не могли отвести все наши боеспособные силы с Востока… уже одно желание установить барьер между большевистскими властями и освобождёнными нами землями настоятельно требовало оставления на Востоке сильных немецких военных частей».

Подведём итог большевистской дипломатии:

– начало переговоров с Германией и подписание соответствующего перемирия привело к приостановке перевозок германских войск на запад;

– ведение консультаций и обсуждений не давало возможности немцам делать это;

– заявление Троцкого привело к тому, что перемирие было расторгнуто, но результатом этого стал обратные перевозки немецких солдат с Запада на Восток!

Брюс Локкарт и Жак Садуль могли уверенно вертеть дырки для орденов на своих парадных фраках и мундирах. Главная цель, ради которой германский Генштаб отправил Ленина в Россию, не была выполнена. Российская империя рухнула и распалась, но Германии от этого легче не стало. Кайзер Вильгельм создал правительство Владимира Ильича Ленина, а теперь ему от своего создания надо отгораживаться! Политическая слепота своего правительства дорого обойдётся немецкому народу. «Сколько раз я мечтал – писал Людендорф, – о том, что русская революция облегчит наше военное положение, но эти чаяния всегда оказывались воздушными замками; теперь революция наступила, и наступила внезапно. Огромная тяжесть свалилась у меня с плеч. Тогда я ещё не считал возможным, что в дальнейшем она подорвёт и наши силы».

Немецкие генералы надеялись, что хаос, анархия и революции случаются только в России, а чистенькая и дисциплинированная Германия их благополучно избегнет. Увлечённые грабежом бесконечно богатой России, руководители Германии сначала не захотят помогать русским патриотам, потом поменяют свою позицию, но будет уже поздно – революционная буря, запущенная немцами с лёгкой руки наших «союзников» разрушит и её. Тогда уже саму Германию, рухнувшую по российскому сценарию, победители из Антанты разденут и обдерут до нитки, пустив гулять по немецким городам голодных детей и инвалидов…

Но то будет позже в ноябре восемнадцатого, а сейчас, в феврале – мародёрством занимаются сами германцы. Воплощён вариант Троцкого: мира нет, войны нет, перемирия нет. Ситуация странная и запутанная. Ровно 18-го февраля 1918 года германские войска в составе 47 пехотных и 5 кавалерийских дивизий перешли в наступление на русском фронте. Сопротивления им не оказывается: для этого нет ни сил, ни средств. На заседании Совета Народных Комиссаров принимается следующее решение: «В виду возникших разногласий, в связи с переговорами с союзными державами о снабжении страны продовольствием и военным снаряжением, объявить перерыв для совещания по фракциям». Решения всё ещё нет, но Ленин начинает склоняться к необходимости теперь остановить немцев путём заключения любого договора.

Троцкий обращается к французам с просьбой прислать официальную ноту с заявлением о готовности оказать содействие в организации обороны от наступающих германцев. 22 февраля 1918 года на заседании ЦК большевики решают «союзную» помощь принять. Хранится в партийных архивах и ленинская записка: «Прошу присоединить мой голос за взятие картошки и оружия у англо-французского империализма». Но, если вы думаете, что «союзники» в критический момент предлагают помощь бескорыстно, то глубоко ошибётесь. Откроем томик ленинских сочинений и в примечаниях там прочитаем: «22 февраля вопрос о приобретении оружия и съестных припасов и других товаров у Англии, Франции и других «союзников» был снова поставлен на заседании Совнаркома, и было принято постановление: «приобретать».

Так вот какая помощь предлагалась! Грош цена ей – точно также в любой точке земного шара «помогут» любому, у кого карман набит звонкой монетой. Настоящая помощь, потому помощью и называется, что денег за неё никто не просит. Как же иначе! Всё остальное – то, что делают «союзники» называется совсем другим словом – торговлей!

Ленин сомневался не зря. Публику, зарабатывающую всегда и на всём, он прекрасно знал. Но выбора в тот момент не было. Став властью, большевики столкнулись с проблемами, порождёнными бардаком и анархией, к которым они сами немало приложили руку. Есть в России продовольствие, его много. Только не привезти провиант в столицу и на фронт – хаос на железных дорогах. Произвела наша страна целые горы оружия (потом долгую Гражданскую ими будут успешно воевать! ), но и оно вне пределов досягаемости. А тут «союзники», готовые помочь. Но, не бесплатно. Недаром прямо в самом ленинском документе слово «союзники» взято в кавычки. Это настолько интересно, что мы даже приведём ссылку. (Протокол С.Н.К.№ 68, архив Института Ленина).

Это видимая часть айсберга. Неофициальные эмиссары говорят то же самое. Словоохотливый Лев ДавыдовичТроцкий описывает в мемуарах и их поведение: «С момента немецкого наступления поведение французов, по крайней мере части их, резко изменилось: они убедились, что у нас нет сделки с Гогенцоллернами, и что переговоры мы ведём всерьёз. Ещё ярче они убедились в том, что воевать мы не можем. Некоторые из французских офицеров сами настаивали на подписании Брест-Литовского мира, чтобы выиграть хоть несколько недель для подготовки отпора: такую мысль защищал французский разведчик, аристократ-монархист».

Вот это уже интересно. Оказывается сторонниками Брестского мира отдавшего пол России под власть немцев, были не только большевистские главари, но и «союзные» разведчики. Все это нам сообщает не романист-беллетрист, а непосредственный участник событий: народный комиссар иностранных дел товарищ Троцкий. А фамилию разведчика мы и без него знаем – это Жак Садуль…

Тем временем Ленин снова старается выиграть время и сманеврировать. Германия не получает никакого ответа, на своё предупреждение об окончании перемирия. Ленин не спешит садиться за стол переговоров, которые закончатся разграблением страны. Тянет с неприятным решением до последней минуты, хотя немцы продолжают наступать. За пять дней они продвинулись на 250 км, захватив две тысячи артиллерийских орудий, сотни локомотивов и грузовиков, тысячи вагонов с различными грузами. 21(8) февраля взяли Киев. Ленин ответил на это декретом-воззванием «Социалистическое отечество в опасности! ». 23-го(10) февраля, в день создания Красной армии, германцы предъявили большевикам очередной ультиматум, ещё более жёсткий, чем ранее. Они не шутят – в случае отсутствия ответа угрожают захватить Петроград. Для выполнения ультиматума даны всего 48 часов!

Вопрос стоит так: или большевики сохранятся, или вместе с оккупацией столицы будут ликвидированы ростки новой коммунистической власти. Требования немцев столь чудовищны, что на них не могут согласиться даже отпетые большевики! Условия мира были следующими: Латвия, Литва и Эстония должны были быть немедленно очищены от русской армии, и в них вводилась немецкая полиция. Россия должна была заключить мир с Финляндией и Украиной, что означало согласие с их оккупацией немецкими войсками, атакже обязывалась полностью демобилизовать армию, в том числе и вновь образованную большевиками Красную. Страна могла потерять 27 процентов сельскохозяйственных земель и 62 млн. чел., 26% железных дорог; 75% металлургической промышленности. На заседании ЦК случается скандал. «Левые» коммунисты, в том числе Бухарин, Коллонтай, Арманд, Радек и Куйбышев и левые эсеры категорически против. По их мнению, такой договор прямое предательство мировой революции и национальных интересов. Очевидной истины не понимали соратники Ильича – слабая Советская власть могла жить, только пока существовало противоречие между немцами и Антантой. Только натравливая этих двух «империалистических хищников» друг с другом и можно было выжить, и «плыть в революцию дальше»!

Ленин неумолимо гнёт свою линию, прекрасно понимая, что теперь, когда большевики выполнили свою миссию – развалили страну, поддерживать их извне никто более не будет. «Специально сложившиеся условия» больше уже не сложатся – большевиков раздавят немцы, а «союзники» будут спокойно на всё это взирать. Вопросом выживания теперь надо заниматься самостоятельно, улыбчивые западные эмиссары спокойно спишут своих «красных» партнёров в расход. Получив немецкий ультиматум, раздумывать не приходится. Сопротивляться невозможно, а немцы не шутят. «Союзники», ничего, кроме телеграмм поддержки, не пришлют. Потом убедительно спишут своё бездействие на погодные условия, парламентские дебаты или несуществующую угрозу немецкого наступления на Западном фронте. А значит – слабый зародыш социализма будет уничтожен. Этого допустить никак нельзя. Опять приходится Ленину убеждать своих истеричных соратников, подавших заявление об уходе со всех ответственных постов в знак несогласия с ленинским нажимом. В конце концов, Ильич пригрозил своей отставкой, и это возымело действие. Мирный договор был подписан 3-го марта 1918 года. Приехавшая в Брест русская делегация, молча, за один день подмахнула все бумаги. Сделай большевики это на месяц раньше, условия договора были бы совсем другие…

В сложнейшей ситуации глава большевиков сумел сманеврировать между двумя борющимися международными силами. Согласившись на все требования германцев, Ленин сберёг свою революцию. Его правительство, становится для Берлина незаменимым. ведь другая русская власть может дезавуировать мирные договорённости. Выполнив до конца требование англичан, затягивать переговоры и создавать, как можно больше неопределённости, Ленин получил возможность и к ним обращаться за поддержкой.

История очень быстро, в течении двух месяцев, подтвердила правильность его тактики развитием событий в Финляндии. 23-го ноября 1917 года финляндский сейм большинством голосов принял решение о независимости страны. Однако в середине января 1918 года здесь тоже началась революция, а следом за ней и гражданская война. Будущий маршал Финляндии Маннергейм, тогда ещё русский генерал-лейтенант, сумел мобилизовать в правительственную «белую» армию около 70 тыс. человек. Однако главную ставку в борьбе он сделал на Германию. Немцы во вспыхнувшем конфликте с готовностью встали на сторону «белых» финнов. Большевики оказали поддержку финским «красным» – в конце семнадцатого года их представители получили в Петрограде оружие с военных складов. Подписав Брестский мир с немцами, большевики отвели угрозу от себя, но навели её на «красных» северных соседей. После ожесточённого сопротивления революционные финны были разгромлены в апреле того же года, и основную роль в этом сыграл 20 тыс. экспедиционный немецкий корпус. Послушай Ленин Бухарина и Арманд, откажись от соглашения с Берлином, и эти германские солдаты вместо краснофиннов разогнали бы первое в мире рабоче-крестьянское правительство и оккупировали бы Петроград…

В начале весны 1918 года подходит к концу и джентльменское, неофициальное перемирие между германцами и «союзниками», заключённое на время разрушения большевиками России. Всем участникам схватки за мировое господство становится понятно, что 1918 год должен стать последним и решающим годом войны. И Антанта, и немцы готовятся к решительной схватке. Только германцы готовятся к наступлению, а «союзники» к обороне. Немцы, повалив Россию, теперь надеются мощными ударами разгромить остатки Антанты. Им надо наступать. «Союзники» наоборот знают, что смертельный вирус большевизма неизбежно перекинется на германскую армию, а следом за этим и на немецкий народ. Опыт России показывает, что метастазы пропаганды, наложенные на внутренние трудности, дают блестящий результат. Надо только подождать пока Германия рухнет сама. Вот и готовятся они к обороне, к выжиданию. Тянут время везде, где можно. «Благоприятное экономическое положение, улучшающееся с каждым днём прибытие американских войск и стратегическое положение Антанты подсказывали ей держаться в первые месяцы кампании 1918 г. пассивного образа действия» – указывает в своём труде «Первая мировая война» известный военный исследователь А.М. Зайончковский.

Германское командование старается опередить своих соперников из Антанты и нанести удар, не дожидаясь концентрации на континенте большой массы прибывающих американских войск. 13-го февраля на совещании в Гамбурге Людендорф докладывал кайзеру Вильгельму: «Армия сосредоточена и, будучи хорошо подготовлена, приступает к разрешению величайшей задачи в истории». 21-го марта 1918 года в 4 часа 40 минут гул артиллерийской канонады возвещает о начале решающей операции Первой мировой войны. Сильнейший пятичасовой огневой удар с массовым применением химических снарядов обрушивается на «союзные» позиции. В результате этой операции германцы проникли в глубь неприятельского расположения более чем на 60 км и одержали победу, какой со времени установления позиционной войны не удавалось добиться ни французам, ни англичанам. Всего общее наступление германцев на Западном фронте продлится 119 дней (с 21 марта по 18 июля)! Но проку от всех этих успехов нет никакого, и война будет немцами проиграна. Почему? Потому, что благоприятный момент для стратегического разгрома противника, Германией не был использован. Дело в том, что бросать в образовавшийся прорыв немцам было нечего! Н а Западном фронте германское командование страдает от отсутствия свободных резервов, а в это время в России находятся до полутора миллион ов немецких солдат! Даже конницу не бросить в прорыв, потому, что вся германская кавалерия находится на русском фронте! Вот такие «преимущества» получили немцы, заключив с большевиками договор. И мы до сих пор читаем в учебниках, что Брестский мир был очень выгоден Германии…