Текст книги "Том 9. Наброски, конспекты, планы"
Автор книги: Николай Гоголь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 50 страниц)
Высокая сухая степь до самого Байкала, но за несколько верст начинает<ся> хрящ и щебень, покрывающий отлогий морской берег даже до Посольского монастыря. По морскому песчаному берегу и по соседственным оттоль местам росли растенья, которые производят только одни снежные, за облака заходящие, горы, по причине, что летом во всё время дует с моря холодный и туманный воздух, как то:
Cembra, хвоя, хвойное дерево.
Empetrum nigrum, вереск ягодный, каменный куст, крыжовник.
Campanula rotundifolia.» grandiflora.
Fumaria impatiens.
Polygonum divaricatum.» angustifolium.» sericeum.
Scrofularia scorodonia.
Dracocephalum nutans.
Lycopsis visicaria, волковид, волкобраз, кривошей, червяница (надутый).
Triticum littorale, дикая рожь, урожается на берегу как будто посеянная.
Lonicera caerulea, жимолостник, папороть голубая.
Lonicera pirenaica, в лесах.
Linnea.
Rubus arcticus.
Ledum.
Andromeda polifolia, Андромеда, болотная былина, бе<с>плодный куст (пьяная).
Vaccinia, черника.
Pyrolae, грушовка. В Сибири мужики пьют ее вместо чая, как лекарственное питье.
Когда я приехал в Посольский монастырь, то по всему Байкалу распростирался такой великий туман, какой бывает только на высоких горах, притягивающих к себе облака, или же в зиму и в осень на землях, при море лежащих. Нередко случается, что облака, зашед промеж гор, окружающих море, несколько дней гуляют то в полуденную, то в северную стороны, производя переменчивую погоду и дожди, тогда повсюду ясно. С 20 июля настала однако же повсюду дождливая ненас<т>ная погода, как в вознагражденье, что всю весну и половину лета была жаркая и сухая. В Байкале с весной ловят морских сигов (Salmo oxirhinchus) и линков, приваливающих в великом множестве к отмелям бросать икру. Летом попадаются только омули. Есть еще рыба особенного рода, коломенка, жирна и тверда, как кусок сала. В сети не попадает, живой ее не видали. Но во время великих штурмов она плавает на поверхности великими стадами. Недавно выброшено ее столько, что они лежали валом на берегу. Ни чайки, ни карги их не трогают по причине жиру. Этот жир из нее вытапливают и продают китайцам. Из моря выкидывает множество зеленого слизкого морского растения; на дне все каменья им обрастают, будто струистым зипунным сукном. Самое море подобно ужасной пропасти, имеющей берегами разбитые хребты. По ним попадались следующие травы:
Chrisanthemum acticum, белица, нивник, Иванов цвет (северный).
Valeriana sibirica.» rupestris, часто растущие вместе на одном и том же камне.
Sysimbrium album. Гулявник.
Astragalus coeruleus.
Polipodium fragrans. Сей редкий, прекрасный, благовонный папоротник, собираемый бурятами на высочайших хребтах по расселинам и называемый серлик, составляет лечебный чай от цынготной и ломовой болезни. Два листика его, будучи приложены к зеленому чаю, возвышают его вкус. Дух от него проницателен и долго держится, он надушил собою все травы и сундуки, полные бумагою.
Polipodium dryopteris, ангельская сладость, соловка, черно-солодковый корень (малый).
Polipodium fragile (ломкая).
Acrostichum maranta, костянец, сытовец.
Saxifraga punctata.» crassifolia.
Melampyrum sibiricum. Брат с сестрой, Иван да Марья, коровий, скотский корм (в буераках).
Swertia corniculata, Свертово растение.
Allium altaicum или saxatile, каменный чеснок или лук, как называют его матросы, поедающие его очень охотно вместо обыкновенного луку, растущего по берегам. Он находился на оголенных солнечных скалах во множестве.
Плаванье по Байкалу в лодке. Ветр подул сего утра сильный с запада, но сильней того были волны от наступавшей на море штурмы. Кормщик хотел прямо с Кадильной через Крутую губу на ближайший Соболев отстой перекинуть, гребцам посноровить, работу укоротить и опять прямо с Собольева отстою через большую губу перегребать, что и действительно верст бы десять обходу сократило. Однако, чуть только с носу отвалили, такой жестокий задул ветер, что нужно было поворотить лодку по валам, и насилу с опасностью жизни пробились к ближайшему берегу. Высокие горы сверху донизу состоят из разбитых, но опять сплоченных камней, доказывая ужасное, некогда бывшее Байкальских гор раздробление. Сей род камня не иначе как под водою должен зачаться и страшным земли проломом воздвигнуть вверх горы больше, чем на 100 сажен перпендикулярной высоты.
Ввечеру отправился в Иркутск. В темном и отовсюду запертом лесу по болотам при Усть-Ангаре и по речкам Сенной и Банной цвели Polygonum sagitatum, Allium victorialis, Swertia carniculata, Dianthus suberbus и Pedicularis altissima. Станции по дороге к Красноярску населены мужиками Енисейской губернии с прибавкою ссыльных. В старом селе Рыбинском кузнечные плавильни. Железо плавит енисейский кузнец. Железная руда, употреб<ляемая> им в плавку, достойна особенного примечания: она состоит из больших и малых каменьев окаменелого дерева, которое превратилось в темный, твердый, богатого содержанья железный камень, но так, что и все годовалые дерева приращенья и останки коры видны. Одно место ее находится по речке Рыбной на пригорке, покрытом березником, против одной ложбины, на топкой низменности коей садится множество железной охры. Здесь она лежит целыми дерев колодами, в глинисто-песчаном слою, смешанном с железной охрой. Другое место от жилья с версту. Оруделые колоды сами имеют такой же вид, как и руда, но железа не дают; кузнец из нее выплавливает чугун. Енисейские купцы топкою в горшках железа так распространили свою коммерцию, что все около лежащие места довольствуются оным. Кузнец платит в казну за право плавить по 10 рублей в год с горна. Руда находится верстах в 25 от Енисейска, в буграх, покрытых лиственницею, ельником, сосняком и другим досчатым лесом. Работники раскапывают сверху, на аршин толщиною, желтую глинистую землю, смешанную с красноватой, потом подымают серую, с песком смешанную, глину, в коей лежит охра гнездами, под сим лежит толстый, белый, песчаный, глинистый, содержащий железо слой, чрез который проседает тонкая, наподобие угольной, совсем рухлая жила. И в белом слою добывается самая богатейшая железная руда, которая то рассыпчата, как трепел, то тверда, как камень, снаружи бела, но ничуть не известна и точно как в большом горизонтальном гнезде глина. Белую руду выискивают небольшими в глубину пробоинами, сажня на четыре или пять, и там прорывают вслед за рудою каморки или, по-тамошнему, печки. Покуда жила видна, работнику плотят от 4 до 5 копеек. Плавка зависит от меры огня. Если мехи дуют сильно, выходит чугун, слабее – выходит мягкое железо или уклад. Но и тут еще не могут предузнать, какое железо выйдет. Как скоро разгребут горн, то пробуют в гнезде растопившуюся руду железным прутом. Если она прильнет к пруту, то узнают, что это чугун, когда же прут прикосновением к расплавленному железу издает звук так, как когда тронешь холодное железо, то заключают, что это мягкое и уже сварившееся железо; если же, дотронувшись прутом, поскачут искры, то выходит укладное железо.
Приезд в Красноярск. 1-е августа. Прибытие студента Зуева с Енисея (вверх к Ледовитому морю), донесшего, что тунгусы составляют по реке Енисею многолюднейший народ, юраков же и остяков меньше. Река Енисей ниже Мангазеи, особливо против Селякина зимовья, где начинается ее устье, ширины необыкновенной, так что с одного берега едва можно видеть другой. Правая сторона реки гориста, но горы не высоки и валами, левая ровная, но не низменная; та и другая покрыта лесом. К Селякину становится лес меньше, мельче и наконец вовсе переводится. Снег и лед с берегов сходит только что в конце июня, но никогда не растаивает в буераках и рытвинах, размытых снежною водою. Да и на холмах земля растаивает не очень глубоко: под мхом и прутняковым кореньем, разрастающим<ся> меж мхов, находят часто или чистый лед, или мерзлую землю. Ольха, лиственница, верба и береза обыкновенно там пролупаются и расцветают в последних числах июня. Другие травы оказываются ранее и во-первых:
Fumaria bulbosa.
Viola uniflora.» biflora.
Erigeron alpinum, богатница, крестовик.
Androsace villosa, перелом мохнатый.
Corthusa Matthioli, заржица, лечуха, кортуз.
Rhodiola rosea, розовый корень.
Potentilla stipularis, молка (сибирская).
Dryas octopetala, богиня лесов, камчадалка, сибирячка (8-листная).
Adoxa moschatellina.
Linum perenne, приносящий в сих холодных странах чрезвычайно большие цветы.
Rheum undulatum, продолжающийся даже до 66 градусов северной широты.
Енисей вниз по реке населен больше, чем Обь, по причине выгодных промыслов для русских промышленников. Погосты и зимовья (иногда состоящие из одного жилья) идут во множестве до самого Ледовитого моря. До моря студент не доезжал за 322 версты и с Селянина зимовья воротился в Красноярск.
19 августа выехал Паллас из Красноярска. Дорога чем дале – гористей, темней, болотисте<й> и лесистей. Лес – сосняк, топольник и березник. Проточины реки Бугалы, болота, топи затрудняли сильно дорогу, несмотря на то, что бы<ли> посланы вперед мужики прочистить дорогу и мостить мосты через ручьи и речки. От Качи часть высоких гор, разделяющих реку Енисей с Чулымом.
Грязные леса содержали растения, бывающие в горных Сибири лесах. Всех изумительней была горечавка, Gentiana ciliata, которая еще цвела и так далеко размножается к северу, что даже находят ее на самых холоднейших горах, с голубыми или белыми цветами. Ночью светящиеся червячки по кочкам и гнилым деревьям увеселяли глаза наши. Степь изобиловала осенними травами, из них:
Cimicifuga, клоповник, вонючая трава.
Gentiana pneumonate, горечавка, плющевый цвет.
Gentiana punctata.
Gentiana cruciata, крестовидная.
« ciliata, тороченная.
Senecio cruciformis, крестовник горчицевидный.
По впадинам росли маленькие березки и кусты отцветшего Orobus luteus и latiroides, Lathyrus pisiformis и отродок от большей, называемой королевские шпоры. Равным образом еще не отцветали Aconitum napellus и lycoctomum.
Утесы гор краснели, как кармазин, от спелых ягод земляной малины, Ephedra. В Даурии и Селенге ягоды сии считаются вредными и будто бы причиняющими одурь. По болоту вокруг небольшого озера росла Swertia rotata. У татар прикладывают ее жеванную к ранам; русские употребляют ее вовнутрь, как горькое домовое снадобье, и называют ее белым зверобоем, подобно тому, как в ином месте гиссоп и Ruyschiana называется синим зверобоем.
Astragalus uliginosus.
Cnicus spinosissimus.
Primula farinosa.
Drias pentapetala.
Potentilla cericea alba.
Tussilago anandria.
Четвероугольная гора, утесом необыкновенно высоким. На самом верху ее высунулся немалый четвероугольный камень, от татар называемый Анло. По преданью, под ним закопаны великие сокровища и богатства Алтынхана, некогда здесь кочевавшего. Скрыв клад, он запаял наглухо все щели <и> признаки. Во время Палласа один кладоискатель, с помощью веривших ему, рылся в двух расселинах горы, провел на несколько сажен шахты и другие многие наделал пробоины. Всякую глухую дыру принимал за сделанную человеком. Затеклые каменною материей щели называл замазанными известковым раствором продушинами. Случалось, что белый лунь несколько раз на сию гору опущался или, над нею виючись, смотрел в какую-нибудь сторону, он принимал его за указателя, где и в каком месте лежит богатство. По его словам, духи препятствуют к работе всячески, делая разные насмешки, кидают каменьями, мочат или тушат фитили на рванях, смеются, кличут работников по именам и т<ому> подобное. От небольшого соленого озера, лежащего в сухой впадине, окруженного песчано-каменными горами (озеро кривое и продолговатое), идут высокие каменные горы, а от них дорога на Тустукул. С озера собирают соль. По берегам было много выкинутых насекомых. По озеру плавала Trynga hyperborea. По пескам вокруг озера много было прекрасной травы Phaca muricata, но ее красивых кустов не едят ни овцы, ни же другой скот.
Phaca prostrata, цвела там же.
Pedicularis myriophylla, еще цвела на высоких горах последними от<ц>ветавшими цветами.
Raphanus sibiricum, в таком количестве и достоинстве, как здесь и возле Красноярска, его нигде не находят. Он цветет с начала весны и до конца осени и тогда, наклоня отягченные стручками веточки, расстилается по чистому полю.
Valeriana rupestris.
Papaver nudicaule.
Potentilla sericea.
Astragalus bullarius, на коем еще некоторые цветочки держались.
Hedisarum grandiflorum.
Tussilago anandria.
Chrisanthemum arcticum.
Маленькая Robinia, – так как растет во множестве по ямам и подгорьям, то работники, укалываясь ею, прозвали ее бранным именем жидовник.
От реки Теса до реки Коисы долины, лежащие промеж лесистых, прерывных, твердых, каменных гор. Попалась гора вовсе без лесу, крутая, со многими высунувшимися по стремнине кабанами. На середине горы пещера немного спускается вниз и потом горизонтально идет на далекое расстоянье и, расширясь, окончивается отнорком, несколько идущим вниз. Сверх наросших по стенам каменных натеков, нашли мы множество костей больших зверей. Наверху же по горе были следующие останки редчайших трав:
Primula cortusoides.
Myosotis rupestris.
Dryas pentapetala.
Astragalus melilotoides, показавшаяся выродком от Axyris amarantoides.
В одной пещере известной горы большими комьями были прекрасные лучистые, цветом желтые, кристалловидные накипи, коих лучи с поверхности все в один центр стекаются. Дорога Сагайскою степью через реку Уйбат, по которой множество обыкновенной в Даурии клейкой травы, Stellaria dichotoma. Она уже засохла и, свившись в клубы, подобно другим степным травам, каталась носимая ветром, рассеивателем семян.
По утесам рек Сыра и Абакана росли во множестве:
Ballota lanata.
Robinia pygmea, имевшая по расселинам стебли толщиной в руку, а вышиной выше человека, ибо там ей не вредят степные пожары.
Nepeta multifidia, производившая отродья с листами, походившими на листы Veronica austriaca и Verbena.
Phaca nutricata, на песчаных скатах гор, выходящая обыкновенно полосами.
Высочайшие холмистые горы были одеты лиственничным и березовым лесом, где была в изобилии Phaca alpina, а из-за леса видны были восстающие верхушки гор, изукрашенные по многим местам Dryas pentapetala и прочими красивыми горными травами. От сей горы надо спускаться узким проездом или буераком к реке Базе. Следы оставленных рудников, по причине того, что толстая богатая, проседавшая от востока до запада медная жила вся уже ныне выработана. Медную зелень выламывали всегда из серого камня, хотя около лежащие горы состояли из каменья песчаного плитняку, слои коего склонялись в глубь в восточную сторону. Бесснежные вниз по Абакану, прекрасные степи служат зимним кочевьем для сагайцев.
Сагайцы лицом и житьем отличны от кашинцев и схожи более с белтирцами, в Кузнецком уезде живущими. Лицо татарское, калмыцкого в них мало. Волосаты, телисты, членами крепче кашинцев. Богатые имеют до 100 лошадей, столько же рогатого и по нескольку сот баранов. Бедные – десять, двадцать штук крупного скота. Число в степном народе достаточное, чтобы поддержать семью. В северо-восточной Азии нет черкасских долгохвостых овец, но все с курдюками. Немногие занимаются хлебопашеством, сколько нужно для собствен<ного> обихода. Запасаются на зиму кореньями, которых иногда отнимают у мышей, как тунгусы. Называют их кылымом.
Коренья, вообще употребляемые в еду скудными здеш<ними> народами:
Собачий зуб, Erythronium, по-татарски кандык, его копают особым инструментом осук, похожим на те, которые употреб<ляют> ботаники для копания кореньев. Вырытое коренье кандыка чистят, моют, потом щеплют дольками и сушат к запасу. Перед едой обваривают его в воде, пока отмякнет, едят с молоком и сметаной. Вкусом как сырые клецки, трудноварим желудком.
Чегна. Сушат для зимы на вольном воздухе, едят толченую, по большей части в мясной, с крупою, похлебке, называемой уре.
Коренья обыкновенных красных саран, из коих собирают две: растущую по лесам Lilium martagon, называемую от татар желтою, и Lilium pomponium, растущую по чистым горам, которую татары называют белый акшеп, и так как ее наибольше собирается в июне, то и месяц сей они прозвали Акчеп-Ай. Их едят сырые или печеные в золе, как каштаны, или вареные в воде с молоком и маслом.
Коренье травы чейны или, по-русски, хлебенки, копается также для употреб<ления> в пищу.
Коренья земляного духа белых больших колокольчиков, Campanula lilifolia (зонд елас).
Carduus serratuloides (епшек), его коренье.
Poligonum viviparum (мукезен), его коренье.
Коренье водяной травы (сосах).
Кырлык, сибирская крупа, добровольно растущая на полях по правую сторону Енисея. Кашинцы пожинают ее на пашнях у своих знакомых русских, потому что, где он заведется, пашня от него заглыхает. Крупа, столоченная ими и обделанная, прозрачна, желтовата, приятна на вкус. На ней заваренная молошная каша называется ботхой.
Ягоды употребля<ются> в кушанье следующие: дикая вишня, чумурт, ее истолокши, с косточками вместе, едят после стола, вместо закусок, смешав с молоком. Кроме того, едят шиповник, а новые отрасли его изрубают и варят вместо питья и чаю. Едят красную и черную смородину, барбарис, Cotoneaster (кизил) и Opulus, шангеш.
Lychnis chalcedonica, девичья красота или боярская спесь, растущая по удолам, употребляется ими вместо мыла. Оттого и прозвали его русские татарским мылом.
Onosma echioides, родящаяся во множестве по степям близ Абаканска. Ее корнем татарские красавицы румянятся.
Sabina и Rhododendron chrysantum. Оба сии деревца употребляют как лекарства енисейские татары и русские.
Бадан, Saxifraga crassifolia; трава идет на чай, а корень в лекарство – как в поносах и лихорадочных немочах.
Рапонтик копают татары для внутренних припадков. Белтиры называют сене, каибалы сарапсан.
Дикий лен и большая крапива, похожая на конопли; идут оба на выделку толстого холста, суровых ниток, витей или веревок, на самострелах состоят большею частью из сего сорту поскони, потому что они не так, как ременные, от мокроты не дрябнут и не слабеют.
Малый бобовник, Robinia pygmea, по-сагайски тегенек, служит своими вязкими прутьями вместо бересты на связи.
Имерокалловы листья собираются осенью, из них весьма искусно плетут под седла полсти и на пол подстилки.
Белтирцы мало чем отличаются от сагайцев, также имеют стада, также пашут, засевая только ячмень и яровое, и то для своего обихода, также говорят испорченным татарским языком. Множество могил испещряют зимовья паствы, особливо по левую сторону Абакана.
От гор к реке Тие простирается небольшая коса каменьев. Собраны семена следующ<их> редких трав:
Axiris sibirica, по каменистому слою здесь растущая, должна быть отродок Axiris amarantoides.
Ballote lanata.
Колючий сорт от Poligonum frutescens, совсем походивший на Atraphaxis.
Обыкновенная кали.
Salsola postrata.
Ziziphora acinoides.
Cucubalus fruticosus.
Дикий, не пропадающий лен рос в Абаканской степи в таком множестве, что можно было его собирать на домовые потребы. Ужасное множество куропаток, находя довольное себе пропитание на полуденной стороне каменных гор, кажется, здесь остается всю зиму. Они летают стадами и не робки.
Rhododendron chrysanthum. Прекрасное деревцо, растет низкими кустиками на каменных, мшистых, безлесных косогорах и на пригорках снежных гор. Цветки красивые, светложелтые, пучком. Листья тверды и толсты, как лавровые. Козаки называют его кашкарой. Он опьянивает, но хмель проходит скоро. Напиток из него варят, замазав горшок, темный, крепкий. В ревматических болях, производя прежде лом, потом вылечивает наверно. В желудочных завалах, самых продолжительных, действует с большим успехом. Собирают его, когда поспеют семена, осенью, и когда листья начинают желтеть. Расцветает же в июле.
Койбалы все почти крещены. Скотом не богаты, но хлебопашеством занимаются рачительно. Дикий лен и крапиву собирают больше, чем прочие татары, и делают из них веревки. Ходят на ловли соболей и росомах осенью за Енисей. Если, долго замешкаясь на промыслах и за глубоким снегом, не найдут себе лошади дороги, то отнимают сенные копны, наношенные на зиму горными зайцами из сочнейших трав, между коими есть лютик. Он лошадям, впрочем, не вредит.
Отсель отправился верхом к Енисею дорогой надвислой и опалой, по причине береговых утесистых гор. Перед хребтом есть некоторые горы голые и пологие, но за ними вдруг подымаются каменные утесы. Как скоро выедешь на Енисей у отверстья, которым он пробивает сквозь горы, увидишь две острые высокие горы, покрытые снегом. Одна Иртем, другая высшая Бурус. Высокая голая маковица горы Буруса состоит из камню, обросшего белым камнем, и уже белеет за день езды. Позадь ее выходит Ус, за которым горы становятся отчасу выше и долины преглубокие и крутые по Енисею. На первых безлесных пригорках, склоняющихся к Енисею, находились во множестве остатки редкой травы, называемой Cymbaria daurica.
Отрывные, сверху лесом покрытые горы оканчиваются каменной стеной к Енисею, и без того наполненному множеством каменьев, и представляют прохладную и сырую прогалину, по которой вдруг переменяются. Каменья все обросли следующ<ими> травами:
Saxifraga crassifolia.
Licopodium sanguinolentum.
Вилатою.
Atragena alpina.
Circea liticinata.
Rhododendron dauricum.
Sedum populifolium, еще в соку украшавшей голые каменья. Ею были преимущественно покрыты все сии, мохом обросшие камни. Долгие ее коренья расстилались в мхе по голому камню, с коего, срывая деревянистые ее стебли с повислыми листками, отдирался и мох. Издали кажутся точно молодые топольки.
Кашинцы охотники играть на бандуре, как калмыки, и петь протяжно, надувшись, из горла, чтобы звон происходил сиповатый как бы кто тихо бил по струнам. На вольном воздухе выходит не дурно. Живут как зажиточные татары по Енисею: зимою в войлочных кибитках, летом же их прячут в известных им горах, в сухие пещеры, осенью для сырости покрывают кибитки берестинами, которую сдирают в июле месяце, когда она бывает прочнее, вареньем вываривают из нее все смолистое, так что остается одна плотная береста, мягчат и делают так, чтобы не портилась.
Приезд в Красноярск. Зима и жестокие морозы. Возвращение из даурской пограничной линии студента Соколова, донесшего, между прочим:
что по реке Аргуну растут во множестве черные березы. Низменные места плодородны. Пригорки, называемые Яшмовыми горами, дают темнозеленую, полосатую, твердую яшму. Растенья попались следующие:
Campanula verticillata.
Clematis hexapetala.
Ranunculus catarcticus, особливый широколистный сорт, имеющий мужские и женские цветки сплошь на сучках. Ради красного цвета сего дерева, прозванный от русских красным сандалом.
Chenopodium suffruticosum.
Lonicera.
Menispermum canadense.
По горам множество сибирских диких абрикосовых деревцов и других примечательных трав.
Spiraea sorbifolia, везде по расселинам.
Даурская пеония, цветом как кровь с молоком, родится во множестве.
Spiraea thalictroides.
« chamaedrifolia.
« oppulifolia.
Altagana, мелкие бобовнички, покрывающие все скаты гор. За ними дальние северные горы ничего, кроме разбитых кабанов, стремнин и неприступных скал, не содержат.
Hyosciamus physaloides.
Sanguisorba canadensis, с долгими белыми подвесками.
Tamarix hermanica, гребенщик – везде по каменьям растет в изобилии.
Serratule, весьма редкие, свойственные только Восточной Сибири.
Arcticum personata.
Solidago palmata, каменистая, по мокрым местам.
Saxifraga hirculus, коею желтели болота.
Чернотал, Salyx fussica, составлявший подлесье вместе с молодыми березками.
Всего достопамятнее была поездка студента Соколова на высочайшую из всех даурских гор, покрытую вечным снегом, называемую русскими Чокондою, а тунгусцами Сохондо. Вся гора кругом обнесена лесом, а пригорки из серого камня. Но дотоле еще за двадцать верст начинается ее крутая подошва. Выше, из крутого яру самой горы выходит река Агуцакан. С левой стороны Агуцакана подымается особливая голая каменная гора Елоо, гнездилище страшных коршунов. Прямо, где начинается Агуцакан, гора как бы совсем исчезает, и остается неровная площадь большими кабанами. Против самой снеговой стены Агуцакан из болот, из снегов собирается. Вокруг ее густой лес престарелых больших кедров, из коего во все стороны вытекают от тающих снегов проточины, стремясь из своих каменных расселин к вершинам рек. Оная площадь в жаркое время служит убежищем всякому дикому зверю, кроющемуся стадами в прохладных дубровах от насекомых. С ней во все стороны к востоку и югу можно видеть все лежащие вниз по Ононю тоже не низкие горы, а к западу не иначе как с ужасом глядишь на лежащие вблизи крутые, каменные, прямою стеною за облака заходящие горы, снегом покрытые и синеющие от туману. Тут каждый день дождь, в непрестанном движеньи воздух, и большая часть времени года проходит вокруг горы в штурмах и волненьях. Среди лета тут повсюду снега и инеи, если же подует с севера, то в августе, и даже раньше, нападает на леса новый снег, и замерзший туман покрывает гололедицею поле. Старый снег с сопок и в ухабах никогда не сходит.
Оные снеговые горы занимают собою великое пространство. Из-под них берутся вершины и токи рек Агузы, Агуцакана, Бакукуна и многих других, к Киркуну и в Ингоду текущих. Оные горы состоят из обмытых, друг на дружку до облаков взвороченных, преужасных, обветшалых, диких серокаменных кабанов, почему и кажут будто обточены. На низу горы и на порогах видны пустые расселины. Нет на них никакой земли и никаких дерев: расти не могут.
На одну из сопок лез студент целый день. Круча и потом уступы, горизонтальные площади на несколько верст. На каждой вытекают ключи и опять с великим шумом скрываются в расселины. Верх горы – глазами необъемлемое горизонтальное пространство, на коем две крутые, страшные ямины, на дне коих два небольшие круглые озерка, наполненные водою с снежных утесов, которая падуном через расселину опять стекает в среднюю долину. Снега лежат на полях большими горами до третьего яруса, считая снизу кверху. Они на поверхности совсем заледенели, так что можно считать слои, нарастающие в каждый год. Из-под снегу, от тающей воды, выходят ручьи, по которым растут во мхах холоднейшие горные травы…
Claytonia sibirica.
Gymnandra borealis.
Primula nivalis.
Первый, второй и третий снизу пороги убраны, будто шпалерами, сланцами, сабинными, кедровыми и других хворостов.
Salix berberifolia, редчайшее растенье.
Campanula grandiflora.
Valeriana sibirica.
Saxifraga punctata.» crassifloria.» nivalis.
Dracocephalum grandiflorum.
Pedicularis tristis.
Pedicularis verticillata.
« lapponica.
« spiccata.
Doronicum pardanialchis.
Hieracium alpinum и другие тому подобные, по мшистым утесам растущие, редкие сибирские былия.
Суеверные тунгусы почитают сию гору обиталищем некоего гневного божества, которое ежедневно испущает из себя тучи, облака, бури, веющие по окольности, дабы никто не смел приступить. Они даже и не думали, чтоб студент мог возвратит<ь>ся с такой горы назад.
Выезд из Красноярска 22 января 1773. Селенья в Томском уезде населены неспособными людьми отчасти и оттого, что помещики, в зачет рекрутов, для населения Сибири отдавали старых, не способных к размноженью, отрывая их от семейств. Дорога от Томска через Барабинскую степь. Плодородная равнина, изобилующая травой, местами влажная, частию озеристая и солоноватая, поросшая березовыми перелесками. Озеро Чаны. Ловимые в нем рыбы пород мелких, но их сушат, морозят и развозят во все при Иртыше лежащие места, в Тобольск и на Ирбитскую ярманку. Кроме того, барабинские татары, живущие рассеянно вокруг сих мест, промышляют продавая блестящие, подобно серебру, брюшка, снимаемые с обыкновенных и больших гагар, сшитые в мех и <по>одиночке. Иные собирают прекрасные, исчерна фиолетовые шейки морских гагар, лоснящиеся, зеленоватые головки диких селезней, кои, быв сшиты вместе, кажутся еще красивее и пригодны на женские муфты.
Город Тара лежит на несколько возвышенном левом берегу иртышской пади и простирается вдаль по оному на несколько верст. Половина домов выстроена на сырой глинистой речной пади, другая на несколько саженей возвышена. Много домов строились по новому плану; город возрастает, церквей пять. Большая половина деревень в уезде татарские, барабинские, в городе живет много бухарцев. Дачи татарские пространны, имеют много темных лесов, вместилищ нужных зверей. Страна около Тары хлебородна и рыбообильна. Осетры, стерляди, нельма, таймени и ленки. Рыбные промыслы продолжаются чрез всю зиму. Проехал Тобольск и прибыл последнего февраля в Челябинск.
На Исетской степи появилось много подорожников и ал<ь>пийских жаворонков, казалось, предвещавших раннюю весну. 5 марта из завода Кыштыму – в принадлежащую к нему пристань Кизильск, близ реки Уфы, проехавши здесь чрез весьма суженный Урал, состоящий из слоистого рогового камня и мало возвышенных гор, поросших редким лесом и который летом болотистыми впадинами отделяется. В пристани стояло в готовности 12 коломенок для перевозу железа. Далее идущая дорога, узко прорубленная сквозь лес и горы, была трудна. Шокур-аул. Изобильные владения башкирцев. Земледелие, скотоводство, пчелы и дремучие леса, вместители всякого рода дичины. В еловниках при Уфе и по всей части сей лесистой страны, даже до Камы, сверх прочей красной дичи, водятся лапландские олени и куницы.
Уже начинается по разным местам в сторону дуб и лещинные орехи. Высокая гора, на коей с Иргинского завода раскопан рудник, содержащий в себе отменную железную руду, состоящую из крупного хрящу с мелкими голышами, перемешанную с зеленоватым, иссиня-черным цементом. Лесистая полоса, отделяющая Пермскую провинцию от Уфимской, состоит большей часть<ю> из ели, но местами попадается сосна и черный лес. Нигде не видал я такого множества клестов, как в сих лесах: их ловят, поливая землю чем-нибудь соленым, до которого клесты охотники, и потом ставят на этой земле волосяные силки. Богатые башкирцы – хорошие хлебопашцы, отвозят множество ржи на камские винокурни. В землепашестве подражают казанским татарам, черемисам и вотякам. Успешно водят пчел.
Дубовые леса всем общие, но, по причине сырости почвы, негодные к строению.
Вотяки народ финского поколенья, туземцы Вятской области. Проворней, веселей и менее упрямы, нежели черемисы. Охотники до пьянства. Малорослы, светловолосы и рыжи, как клопы. Головной убор у женщин необыкновенно сложен и громоздок. Они не скидают его и ночью, а в работах то и дело его поправляют, чтобы как-нибудь не покривить. Домы рассеяны, без дворов, внутри широкие нары для спанья и татарские печи. Они хорошие землепашцы, водят бортовых пчел, а зимою ходят и на звериные промыслы, не уступая в стреляньи и в ставке ловушек черемисам.
