Текст книги "Том 9. Наброски, конспекты, планы"
Автор книги: Николай Гоголь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 50 страниц)
Из рыцарей выбрали магистраты в 13 частях города, которые, имея в повелении милицию, составленную из 3000, были главою республики. Причина была усмирить благородных, <вышедших> из законных границ. Многие пали в первые годы по приказанию рыцарей. Нерадение и отдаление папы заставило римлян поневоле положиться на себя, не имевших намерения отпасть от папы и готовых всегда принять его. Перед его возвращением в 1362 римляне оставили неизвестно по какой причине их республиканскую конституцию и передали бразды правления легату Иннокентия VI. Однако после рыцари опять получили власть. В 1435 римляне <передали> правление Евгению IV и избрали семь главных правителей по примеру приоров Флоренции. По смерти Евгения не решались, вручить ли <власть> будущему папе. Стефан Поркаро, гражданин, благородный по рождению и жаркой любви к свободе, был шефом партии демократической, но не мог сообщить народу огня, его воодушевлявшего. Поркаро, увлеченный воображением, попался в новый заговор и был казнен при Николае V.
ФЛОРЕНЦИЯ.
Тоскана доле, нежели Ломбардия, под правл<ением> императ<орского> наместника. Только около среди<ны> XII <в.> Флоренция, Пиза, Сиена, Ареццо, Пистойя и другие, не столь замечат<ельные> города имели, может быть, уже избиратель<ные> магистраты, установились в правильные республики. История Пизы суха до Фридриха II. В летописях флорент<инских> не было важных происшествий до Барбаруссы, когда он <в> 1184 отнял у ней за привязанность к церкви право верховности на провинции и отдал его сильному дворянству. В царствование Фридриха II Флоренция по возможности держалась папы. Джибелины были почти все благородные. После многих революций, сопровождавшихся взаимными изгнаниями и разрушеньями жилищ, гвельфы, поддерживаемые Карлом Анжу, получили значительный перевес в 1266 и после двух или одн<ого> покушений бесплодных на примирение установили как фундаментальный закон флорентийской конституции, чтобы ни один происходивший от джибелинов не был допускаем к местам, соединенным с всеобщим доверием. Домашние революции и непостоянство успехов в заговорах были так часты во Флор<енции> спустя долго после сей эпохи, что Дант сравнивает <ее> с больным, который, не находя покоя, думает себя облегчить, переменяя беспрестанно положение в своей кровати (смот<ри> Чистилище, песнь 6, E si ben ti ricordi*…, etc.). Они не прекр<ащались> и после Данта. Флоренция только на короткое время покорилась ненавистному суду городов похитительных, которым были покорны другие города. Основание конституции Флоренции было разделение торгующих на компании, или ремесла. Их считалось сначала 12: семь, которых называли главными, великими ремеслами, и 5 низших ремесл, но число последних постепенно возвысилось до 14. Семь больших ремесл заключали: законоведцев и нотариусов, купцов чужеземн<ыми> тканями, которых иногда называли Calimala, банкиров или менял, суконщиков, медиков и аптекарей, продавцов шелковых товаров и меховщиков (скорняков). Ремесла низшие состояли из продавцов полотен, мясников, слесарей, корчемщиков и каменьщиков. Это разделение, по крайней мере больших ремесл, восходит к началу XIII <в.> Но только в 1266 оно стало совершенно установлено. Каждое из великих ремесл имело свой совет и своего главного правителя или консула, обязанного отправлять правосудие в гражданских делах на всех членов компании, и знаменосца (Gonfaloniere) или военного офицера, под знаменем которого они должны были собираться всякий раз, когда публичное спокойствие было угрожаемо.
Отправление уголовного правосудия (принадлежит во Флоренции, как и в других городах, иностранному подестату или скорее двум иност<ранным> правителям: подестату и Capitano del popolo, споспешествовавшему в отпр<авлении> правосудия. Власть подестата увеличилась, как никогда после, в начале XIII <в.> и существ<овала> до владения Медицисов. Домашняя магистратура терпела непрестанные перемены. Консулы, в начале главные правители Флор<енции>, были замещены около средины XIII <в.> коллегией из 12 или 14 лиц, называемых анциани или буонуомини (Anziani, Buonuomini), которых число и наименование различествовали, следуя переворотам хартии. Этот порядок вещей был совершенно изменен в 1282 новой формою правления, существовавшей до падения республики. Шесть приоров были избираемы каждые два месяца. Каждый брался из шести городских кварталов, из каждого великого ремесла за исключением законоведцев, имевших власть исполнительную. Они жили в продолжение своей должности в дворце, принадлежавшем городу, где были содержимы из государственных издержек.
Приоры в соединении с полководцами и советом (la Capitudine) семи великих ремесл и некоторыми помощниками (arrotti), которых выбирали они сами, избирали себе последователей баллотированием. Этот обычай существовал около 40 лет после установления сего правления. Но нововведение в 1324, приведенное в исполнение 4 годами позже, дало частный характер флорентийской конституции: приоры, 12 буонуомини, предводители и совет ремесл, знаменосцы и другие замечательные <граждане> написали на отдельных листах всех граждан гвельфского происхождения, 30 лет, достойных доверия публичного. Эти листы были потом собраны вместе, и сделавшие это соединились в числе 94 баллотировать каждое имя. Все получившие 68 черных баллов были переносимы на новый лист; эти имена были написаны на отдельных билетах и брошены в кошелек или мешок (imborsati) и были извлекаемы по мере возобновления мест. Так как было их более пятидесяти и все ограничивались четырьмя месяцами, то многие сотни граждан в пространстве двух лет были призываемы <по> круговой к участию в правлении. Каждые два года баллотировка возобновлялась, и примешивали новые, имена к тем, которые еще не вышли.
Конституция 1266 установила 4 совета, решению которых чиновники, облеченные исполнительной властью, долженствовали покорять все предложения законов и отношения к публичному управлению. Они были уничтожены; их заменили другими. Один состоял из 300 членов, всех плебеян, и назывался: Consiglio di popolo; другой – из 250 – назывался: Consiglio di commune, куда благородные могли допускаться. Они возобновлялись каждые четыре месяца, следуя тому же правилу кругообращения. Парламент, или всеобщее собрание народа флорент<инского>, был редко собираем, но не забывали великого правила демократических правлений – верховности множества: конституция 1324 года была подтверждена всеми гражданами, соединенными в парламенте, и когда случалось отказать власть принцу, это было в силу того же. То, что историки Флор<енции> называют Farsi popolo, было собрание парламента или непосредственное действие множества народа. Древнее правление республики, казалось, было в руках благородных. Оно было слишком многочисленно и владело большими собственностями. Но конституция 1266 все предала плебеянам. Сообщества ремесл были составлены из купцов, много благородных вступило в эти компании и становились в ряд негоциантов значительных во Флоренции и в таком только случае допускались к первым должностям. Не видно, чтобы благородные открыто противились демократическим введениям. Исполненные доверия во власть свою выше законов, они не заботились о их строгости и сохраняли гордость, характеризовавшую их предков, удалившихся в Аппенины. Законы Флоренции и изменение итальянских нравов заставили их перенести резиденцию в города, но они обитали в крепких и высоких домах, были окружены их родственниками, союзниками и другими благородными. По установлении приорства Флоренция долго однако ж не могла противиться дерзости благородных. Историки все исчисляют оскорбления, убийства над низшими. Тщетно подестат и capitano del popolo предлагали правосудие – никакой свидетель не смел предстать против виновного дворянина. Если магистрат останавл<ивал> виновника, все родственники вооружались. Народ восставал для подтверждения закона, и в городе <начинались> беспорядки и кровопролития. Тогда один из старой фамилии, привязанный к народу из личных стремле<ни>й, <Иоанн делла Белла> замыслил ограничить <благородных>. Установлено место знаменосца (Gonfaloniere) юстиции, который должен был исполнять сентенции подестата и капитана della popolo в случае, если обыкновенные офицеры не могли их исполнить (1295). Корпус из 1000 граждан, а впоследствии из 4000, был в его повелениях; они были разделены на компании, и каждая имела своего гонфалоньера. Эти компании заменили компании ремесл, о которых уже с этих пор не слышно. Знаменосец правосудия принимал участие в приорате, был рассматриваем как президент и переменялся каждые два месяца. Но при этом, по представлению Иоанна della Bella, благородные были объявлены незаконными к достинству приоров. Если благородный сделает преступление, его фамилия отвечает пенею из 3000 ливров, и чтоб от тех пор молчание свидетеля, которому страх заграждал уста, не останавливало правосудия, но было положено, чтоб всеобщий жребий, переданный двум лицам, достойным доверия, был достаточною причиною для обвинения дворянина. Это была знаменит<ая> хартия флорент<инской> демократии, которая впоследствии была справедливо отвергнута.
Благородные чувствовали всю опасность своего положения. В продолжение полустолетия они беспрестанно покушались произвести некоторые перемены в законах, но трудно было тронуть их неприятеля, гордого торжеством. Но к концу трех лет Иоанн della Bella был изгнан неблагодарностью флорентин<цев>. Древней фамилии были те, кои отличились в ссоре Bianchi и Neri. Сильнее всех играл роль Корзо Donati, начальник последней партии, модель благородных возмутителей, непреклонных <и> честолюбивых, наполняющих италианские республики. Но законы постепенно приобретали более силы. Изгнания, преследовавшие древние фамилии, унизили их гордость. Возвысилась новая аристократия из фамилий, занимавших в продолжение двух или трех поколений новые места. Как в древнем Риме фамилии плебеян, достигши мест, делались патрициями и от старых разнились генеалогией, так и флорентинцы имели своих благородных плебеян (popolari grandi): Перуцци (Peruzzi), Риччи (Ricci), Альбици (Albizi), Медицис (Medicis). Но монополия мест оставалась за народом.
Эта вторая аристократия искала благосклонности народа, хищения законов были редки, но упрекали их правление внутренними и внешними погрешностями, они были обвинены даже в расхищении казны. Между старым дворянством и главными плебеянами была всегдашняя вражда. Для удержания благородных призывался иногда иностранный правитель с титлом капитана гвардии (della guardia), вводивший распоряжение уголовное почти неограниченное. Два раза (1336–1340) призывали Гавриила Агоббио (Gabriel d’Agobbio), и всякий раз его тиранство возмущало граждан.
Война против Пизы, довольно несчастная, заставила вручить власть похожему на Гавриила Вальтеру Бриенскому, герцогу афинскому, происходившему от тех франц<узских> крестоносцев, кои в предыдущем веке разделили Греческую империю, но отец его, будучи разбит, потерял княжество и жизнь, и титулярный герцог был просто искателем приключений при дворе французском. Он однако ж приобрел некоторую известность во Флоренции. Ему поручили начальство армии и высший суд. Герцог льстил обеим партиям, этим заставил помогать себе. Было предложено и решено в полном собрании всего народа вручить ему господствование пожизненно (1342). Этого еще никогда не было. Правда, Карл Анжуйский был в сем достоинстве на 10 лет, Роберт, король неаполит<анский>, на пять и герцог калабрийский, его сын, умер господином Флоренции. Они назывались приорами и подестатами, однако ж их власть, с клятвами не переменять постановлений, была всегда временною. Если бы Вальтер Бриенский имел ловкую политику Матфея Висконти, Кане де ла Скала, Флоренция погрязла бы, по примеру Мантуи и Вероны, в изменах и убийствах, но, к счастью, тиранство было недолго. Вальтер предался излишествам, налоги были значительно умножены и все доходы исчерпаны. Национальная честь была утрачена бесчестным трактатом с Пизою, государственные земли уменьшены возмущением и отложением многих городов. Строгие и частые наказания распространили страх во Флоренции. Фамилии благородные, которые при возвышении герцога уничтожили предписания правосудия, увидели себя зависимыми от каприза этого деспота. <Он наполнил> правительственные места подлыми творениями, низкими ремесленниками, ибо он продолжал льстить низшему классу. 10 месяцев протекло таким образом, когда три различные заговора, в которые вошла бо̀льшая часть благородных и главные плебеяне, составилось для освобождения. Герцог был охраняем корпусом многочисленной наемной кавалерии. В городах Италии революции делаются обыкновенно нечаянно, <улицы узки>, и так бывает легко их заградить, что если народ будет иметь время привести себя в оборонительное состояние, кавалерия не может действовать. С другой стороны корпус копьеносных латников мог рассеять бесчисленную толпу. Таким образом, когда принц или похититель хочет овладеть городом нечаянно, он должен пробежать город, т. е. галопировать по улицам с кавалерией, чтобы воспрепятствовать народу поставить преграды. Заговорщики были слишком быстры, город был загорожен во всем значении и, после недолгого сопротивления, герцог афинский отказался от должности.
С восстановлением свободы и законы должны были ожить. Но благородные, сильно споспешествовавшие освобождению страны, нашли жестокими прежние постановления законов. Большая часть богатых плебеян и епископ хотели уравномерить <представительство> в ровной пропорции. Но неблагодарная везде флорентийская чернь требовала сохранения закона изгнания. С своей стороны и благородные иные стали дурно трактовать низший класс. Улицы города сделались театром гражданской войны. После упорного сопротивления бо́льшая часть первых домов была разграблена и сожжена, и изгнание благородных было подтверждено новыми законами. Смягчено <оно> было только тем, что некоторые фамилии были выключены из списка благородных. 530 человек увидели себя возвышенными в ранг плебеян. Впоследствии во Флоренции произвольная перемена рангов сделалась обыкновенною для награждения или наказания, и часто, давая титла благородных, граждан, которых подозревали, лишали чрез это привилегий. Конституция тоже немного изменилась. Приоров вместо 6 сделалось 8 и вместо того, чтобы брать из каждого ремесла, <они> были избираемы из четырех кварталов города, и должно полагать, что и низшие ремесла допускались. Число gonfalonier’ов войск дошло до 16. Соединенные с верховн<ым> начальником и 12 (buonuomini), они образовали коллегию, где разбирались все предложения прежде представления совету на законное утверждение. Но это предложение принимало рождение только в присутствии собрания из гонфалоньера юстиции и 8 приоров. Наконец, независимо от обыкновенного кругообращения, существовал еще частный закон, называемый divieto, исключавший лучшие фамилии из публичных должностей. По этому закону два лица, носящие одно и то же имя, не могут быть призваны в одно и то же время к исполнению должностей, имя, раз вышедшее, уже не клалось в мешок, оттого гражданин был исключен на два года до возобновления баллотирования. Это возбудило неудовольствие первых фамилий. Они разделились заговорами от частной причины двух сильных домов Альбици и Риччи. Но до 1357, можно сказать, Флоренция всё еще была спокойна.
Когда гвельфы, поддер<жанные> Карлом Анжу, владели правл<ением> респуб<лики>, имения джиб<елинов> были конфискованы; треть их была оставлена государству, другая треть <была назначена> пополнить потери гвельфов; остаток отдан новому обществу, составленному под именем партия гвельфа (parte guelfa). Это общество имело два совета, один из 14, другой из 16 членов. Три и впоследствии 4 капитана были избираемы баллотировкой каждые два месяца; сокровищница и печать общие. Это была маленькая республика внутри Флорентин<ской> республики. Первою обязанностью членов было бодрствовать за выгодами гвельфов и преследовать джибелинов подозрительных, что вверялось особому офицеру. Джибелины осмелились показаться в 1304, в эпоху поражения гвельфов белых, с которыми были соединены. Их конфискация почти уничтожила этот несчастный заговор. Но divieto и система лотерей отнимала у старых больших фамилий участие во влиянии и доставила некоторым джибелинам достойную должность. Это раздражило людей неспокойных против<ной> партии, как покушение на конституцию. С 1346 года общество гвельфов начало беспокоиться насчет иностранных ремесленников, вступавших в компании купцов и претендовавших на высшие места. Оно <вы>пустило закон, что не родившиеся во Флоренции не могут исполнять должности гражданские или судейские в городе и в земле флорентийской. Кроме того, оно издало закон, что все, которых предки были джибелины, <не могут занимать общественные должности>. Джибели<ни>зм предлог, настоящая причина: характер демократ<ического> правления с революции 1343, который поднял четыре низших искусства до уровня великих купцов Флоренции. Два капитана были всегда благородные, два плебеяне. Неизвестные продолжали достигать первых мест, и общество гвельфа рассуждало принять меры более строгие, нежели закон 1347 для влияния своей аристократии. Джибелины, допущенные к местам по новому закону, подвергались денежному большому штрафу. Если кто не извещал об их джибелинстве, был признаваем сам таковым. Против них явилась бездна недовольных, ибо джибели<ни>зм был предлог. Но Флоренция при всем том была в высшем блеске при этой олигархии.
Общество гвельфов не могло противустать негодованию народа против папы Григория XI. Правление было поверено 8 комиссарам, из которых некоторые были в согласии с обществом. Их правление и любовь народа возбудили всю ревность гвельфов. Тогда возобновились уведомления, и в течение 8 месяцев было изгнано 80 000 граждан.
В конце июня 1378 место знаменосца юстиции было занято Сильвестром Медицис, человеком испытанного патриотизма и фамилии, известной правилами гвельфов. Он предложил смягчить жестокость закона существующего. Его предложение не принято, но было сигналом бунта, который был прелюдией возмущений еще плачевнейших. Чернь Флоренции, по примеру других городов, была ужасна в минуту возмущений, и партия, долго страшная, уступает силе множества. Сожгли дома многих начальников общества гвельфского, и многие бежали из города. Комитет правительства, назначенный сделать реформу: avertis были удалены еще на три года от должностей, а общество гвельфов сохранилось с некоторыми ограничениями, что не удовлетворили ни чернь, ни avertis Большие ремесла были большею частью привязаны к обществу гвельфскому. Существовала ревность между ними и низшими искусствами из мелких торговцев и отправлявших механические работы. Последние были враги властвовавшей олигархии и обществу гвельфскому, ее поддерживающему. Тогда как небольшие ремесла жаловались на исключительные привилегии аристократии купеческой, существовал класс граждан еще низших, которые силились достичь тех же привилегий. Существовало много родов промышленности, не входивших в 21 разряд ремесл, а отправлявшие их не входили в госуд<арственное> тело, не имели никаких привилегий. Они находились в зависимости от тех искусств, к которым их ремесла имели больше отношения. Например, к компании суконщиков, богатейших всех других, принадлежали работники, употреб<ляемые> на фабрике сукон, как-то: чесальщики, красильщики, ткачи (до 1340 коммерция шерсти употребляла по Вилльяни 30 000 людей). Кроме исключений политических сии ремесленники жаловались на угнетение их мастеров, на которых суд не принимал жалоб. После этих работников следовал класс, собственно говоря, составленный из людей без занятия определенного, или поденщиков. Их называли ciompi, испорченное слово французское compère*. Месяц спустя после первого заговора произошел второй, в котором ciompi одни приняли участие. Город сделался добычею бесчинной черни. Требовали двух новых компаний установления для ремесл, дотоле в зависимости пребывавших, и одну для последнего класса народа, чтобы три приора были избираемы из великих ремесл, три из 14 низших и два из новосозданных Учреждение сих введений советом медлилось; бешенство вновь овладело чернью, <они> вторгнулись в зало присутствия. Приоры принуждены были бежать, республика поколебалась в основании. Случай хотел, чтобы некто Мишель де Ландо, чесальщик шерсти, полуодетый и без башмаков, принял знамя правосудия, исторгнутое при вторжении народа из рук офицера. И странная в своих капризах чернь закричала, чтобы Ландо был гонфалоньер и преобразовал государство по своему желанию. Выбор к изумлению был хорош. Ландо был храбр, беспристрастен и умерен. Восемь комиссаров были довольны уничтожением партии гвельфов, вообразили себя властителями и начали выбирать приоров. Но Ландо дал заметить, что не имеет нужды в их услугах. Три приора были избраны из великих ремесл, три из низших и три из новых и низшего народа. Эта экстренная коллегия угрозами привела народ к занятиям. Но ciompi не слишком были расположены отказаться от удовольствия анархии. Они находили, что мало имели участия в новом распределении должностей и обвиняли своего гонфалоньера в измене народу. Ландо знал о заговоре и совещался с первыми гражданами; бунты были остановлены силою. Последователь его был также чесальщик шерсти, но не наследовал его заслуг и низостью поведения заслужил презрение. Все ремесла были недовольны воцарением черни. Она, несмотря на сопротивление, была усмирена и должности публич<ные> были размерены почти в пропорции 4 великими ремеслами и 16 низшими. Три человека замечательных фамилий, виновники революции, были избраны начальниками Флоренции: Беноа Алберти, Томас Строцци (Strozzi) и Георг Скали. Чернь усмирена. Аристократия гвельфская сильно унижена: некоторые из них были изгнаны, другие обвинены к пене, третьи уничтожены. Несправедливый акт обесчестил новое правление. Начальник дому Албици и многие из его сообщников, людей известных, были брошены в темницу под предлогом заговора. Обвинения против них так лишены доказательств, что подестат отказался обвинить их, но народ с криком требовал крови, и они были отведены на казнь. Беноа Алберти показал себя впоследствии твердым и более прочих приверженным к правосудию. Скали, осмелившись исторгнуть преступника из рук правосудия, произвел всеобщее негодование и понес голову на эшафот. Его товарищ Строцци бежал. Но это происшествие было исследуемо неожиданным возмездием: улицы наполнились вооруженными людьми, и <раздались> крики: да здравствуют гвельфы! После неблагодарных трех лет партия аристократ<ическая> возобновилась. Два новые ремесла уничтожены. Низшие ремесла, имевшие более половины мест и влияния, сохранили только треть. Покровительствовавшие плебеянам были изгнаны. В их числе был и Мишель Ландо, заслуживший покровительство всех правлений, а потом и Беноа Алберти, враг всех заговоров где бы ни было. После этого, в продолжение 50 лет, во Флоренции не было никакой революции. Аристократия гвельфов, гордая своим богатством и древностью, наученная опытом, сохранила под правлением Албици властвующее влияние.
Земли Флоренции были изобильны и плодоносны, но не велики. Замки, выстроенные в тосканских Аппенинах, были заняты независимым дворянством. Могущественней<шие> и многочисленней<шие> из них были графы Гвиди (Guidi), имевшие большое влияние на дела Флоренции и всей Тосканы до самого XIV века, из которых многие сохранили гораздо позже свою независимость (последний из Гвиди, вмешавшись неблагоразумно в лигу против Флоренции, должен был оставить свое отечество в 1440. Villani). Земля Флоренции ограничивалась на полдень республиками: Ареццо, Перузой и Сиеной, на западе респу<бликами>: Волтеррой, Пизой и Луккой, на севере городами Прато и Пистойей. Она не скоро достигла сих границ. В продолжение похищений Угукционов (Uguccione) в Пизе и Каструкцио в Лукке Флоренция была всегда несчастлива в войне. После смерти Каструкцио она оказала более храбрости, приняла участие во многих союзах Ломбардии и соединилась с Венецией против Мастино де ла Скала, но начала увеличиваться в 1351, когда присоединила к себе небольшой городок Прато, не более 10 миль расстояния, не столько из похищения, сколько из боязни, чтобы Прато и Пистойя не подпали Висконти. Пистойя, при видимой независимости, получила около сего времени флорентийский гарнизон. Приобрели земли от дворян аппенинских конфискациями и силою. Но могущество ее было основано на безмерных богатствах, рожденных торговлею. Все государства Италии действовали нанятыми труппами и самые богатые были чрез то могущественными.
Вилльяни насчитывает в эпоху войны против Мастино де ла Скала доходов Флоренции до 300 000 флоринов. У короля неаполитанского и арагонского, по его замечанию, <доходы> не были так значительны. Золотой флорин стоил около 10 англ<ийских> шиллингов. Приход при всем том был далек, чтобы покрывать издержки; прибегали к займам у первых фамилий. Народонаселение Флоренции до 90 тысяч, по Сисмонди 150 тысяч душ; <это> подтверждает Бокаччио, говоря, что погибло от чумы 100 000, две трети населения. Тоскана, ныне хорошо обработанная и цветущая, далека от такого многочисленного населения.
Первая блистательная победа Флоренции была под Пизою в начале XV века. Со времени Оттона Пиза славилась коммерцией. Отсюда и также из генуэзского порта вышел первый флот западных народов против сарацинских корсаров, опустошавших берега Средизем<ного> моря. В XI веке она предприняла и после долгого сопротивления окончила важное завоевание или, по крайней мере, блистательное Сардинии, бывшей долгое время во власти мавров. Многие благородные Пизы, участвовавшие в этой экспедиции, разделили остров на области и удержали в качестве феодальных владений от республики. Позже Пиза покорила Балеарские острова, но недолго удержала их. Ее морское величие держалось торговлей. Писатель XII века упрекает ее, что имела свои улицы, наполненные жидами, арабами и другими морскими чудовищами:
Qui pergit Pisas*, videt illic monstra marina;
Haec urbs Paganis, Turchis, Libycis quoque, Parthis
Sordida; Chaldaei sua lustrant moenia tetri.
Donizo, Vita comitissae Mathildis, apud Muratori, dissert. 31
Крестоносцы внесли новые богатства. Многие из них были перевозимы на судах Пизы, Генуи и Венеции. По овладении ими Сирией, эти республики приобрели обширные привилегии в новых государствах, стали каналами, по которым произведения Востока распространялись во всей Европе. Пиза сохраняла свое морское могущество до конца XIII века (Вилльяни говорит, что она в 1282 была могущественной республикой, потому что владела Сардинией, Корсикой и островом Эльбою). Публичные здания Пизы показывают эпоху благополучия. Она первая начала отличаться великолепием архитектуры. Ее катедраль XI века, купель и знаменитая наклонная башня, аркады, окружающие Campo Santo или кладбище Пизы, суть памятники XII или XIII <века>.
Первые войны Пизы с Генуей были, к удивлению, не ближе 1119. Равенство сил и храбрости делали успехи нерешительными в продолжение двух веков. Войны часты, решительны, мщение возбуждало город сильно, новые издержки истощали. Роковая битва в 1284 на вышине маленького острова Мелории уничтожила весь их флот. Несчастные вооружения <и> издержки исчерпали все силы <пизанцев, они> сделали последнее усилие на флот частными изъятиями, но после этого поражения уже Пиза не могла соперничать с Генуей. 11 000 ее обитателей томились в рабстве в продолжение многих лет; произошла пословица: чтобы видеть Пизу, нужно идти в Геную. Вероломный начальник, граф Уголин, укоряемый в измене при этой битве, был ужасно умерщвлен. Сорок лет после этого она была лишена своей древней колонии Сардинии. Недовольные четыре ливанские фамилии, управлявшие Сардинией с титлом судей и властью почти королевскою <противились> власти императора и даже папы, но отдались королю арагонскому. Пиза, употребивши несколько тщетных попыток защитить Сардинию, оставила ее. В продолжение XIV столетия Пиза совершенно отказалась от океана и обратила свое внимание на дела тосканские. Она с своим джибелинством была как остров среди гвельфских республик. Она пала под власть многих похитителей, очутилась в числе великих завоеваний Иоанна-Галеаса Висконти. По смерти его один из его родственников овладел этим государством и, наконец, Флоренция купила за 400 000 флоринов город сопернический, некогда ей равный. Пизанцы оказали однако сопротивление достаточное и неожиданное, несмотря на состояние, в котором находились.
ГЕНУЯ.
Начало истории Генуи, рассматриваемое во внешних отношениях, нечувствительно соединено с историей Пизы. Союзные против сарацин Африки, Испании и островов Средиз<емного> моря, в сопернической торговле с теми же сарацинами или с христианами восточными, занятые равномерно великими экспедициями под знаменем креста или обязанные одна против другой войной до крайности, эти две республики находились вечно в параллели.
В начале XIII века Генуя была знаменитою. Она покорила Корсику в то самое время, как Пиза покорила Сардинию. Ее завоевание было менее важно, но сохранялось долее. Ее земли, составлявшие древнюю Лигурию, были обширнее Пизы и (что существеннее всего) представляли большее протяжение берега. Эпоху благоденствия торгового и морского Генуи можно положить со времени возвращения греками Константинополя в 1261, Ревнивые к Венеции, поддерживавшей латинских императоров, генуэзцы помогли Палеологу ниспровергнуть сих похитителей и в благодарность получили предместье Перу, или Галату, расположенное на другом берегу Константинопольского порта с исключительным правом поселиться. Эта колония была управляема правителем, посылаемым из метрополии, и несколько раз ее вооруженные галеры презирали столицу греков. Отсюда они распространили свою торговлю по Черному морю и установили свою главную контору в Кафе на полуострове Крымском. Это умение Генуи приобресть монополию торговли возбудило ненависть Венеции. Первая война с Венецией была в 1258. Вторую они предприняли (1293) после победы при Мелорие, где сокрушили свою древнюю соперницу. Она производилась с упорным ожесточением и большими морскими силами. Генуэзцы, по свидетельству Муратори, выставили флот из 155 галер, на каждой от 220 до 300 человек экипажа. Необыкновеннее тем, что флот Генуи и Венеции бывал в др<угих> случаях от 60 до 80 судов. Их войны кровопролитнее и блистательнее, успех переменен, силы равно. Успех редко решителен, как бывает на море. Битва в Мраморном море (1352), где генуэзцы одни победили за одним разом венециан, каталан и греков, не принадлежит истории Италии. Война, замечательная по своим следствиям, была в 1378 году в Леванте. Против венециан составился союз. Франциск Каррара, правитель Падуи, и король венгерский были главами союза. Море было полем <битвы>. В продолжение зимы 1378 флот генуэзский опустошал берега Далмации. Моряки венецианские были ослаблены эпидемическою болезнею, и адмирал Виктор Пизани, принужденный сражаться с наскоро набранною милициею, был совершенно разбит генуэзцами и бежал в Венецию, где был брошен в тюрьму за свое несчастье. Между тем флот генуэз<ский>, получивший значительное подкрепление, предстал пред длинными естественными укреплениями, разделяющими озера Венеции от Адриатического моря. Сверх истоков Брондоло и Фоссоны, куда изливаются воды Бренты и Адижа, шесть проходов теснейших разделяли остров, образовавший эту преграду. Что касается до самых озер, воды в них так глубоки, что невозможно никакому строению, несмотря на всё искусство, следовать излучинам некоторых каналов, проведенных рукою человека. Но несмотря на все затруднения, генуэз<ский> адмирал Петр Дория решил сделаться властителем Венеции. Его первые успехи воспламенили его надежды. Он пробрался между маяками в Хиоццу (Chiozza), осадил этот маленький городок, построенный позади острова того же имени, около 25 миль от Венеции. Около 4000 узников пали в его руки. Венециане просили мира. Их посланники в виде подарка привели адмиралу 7 генуэзских пленников. Они были уполномочены делать уступки, так же пространные, как и унизительные, и жертвовать всем для спасения свободы Венеции. Франциск Каррара убеждал союзников заключить мир. Но генуэзцев старая ненависть не покинула. Дория, введши венецианских посланников в совет, сказал: «Клянусь, вы не получите мира ни от нас, ни от повелителя Падуи, пока мы не положим узды бешеным лошадям на площади св. Марка. Когда они будут укрощены, получите мир. Возьмите назад своих генуэзских пленников, ибо чрез несколько дней я освобожу сам их и их сотоварищей!» По получении этого ответа Венеция приготовилась защищаться своею храбростью, характеризовавшей ее правление. Глаза всех обратились к великому человеку, несправедливо наказанному, Виктору Пизани. Посреди восклицаний народных он вышел из темницы. Твердый республиканец советовал поберечь восклицания для св. Марка. Да здравствует св. Марк – был крик военный Венеции. По приказанию Пизани каналы были укреплены или завалены толстыми строениями, на которых установили батареи; вооружили 34 галеры; всякий гражданин способствовал по своим средствам. Ни одного коммерческого судна не имела в продолжение войны Венеция. Сенат обещал облагородить 30 фамилий, более других отличившихся в этой патриотической битве. Новый флот имел так мало опыта, что адмирал должен был в продолжение нескольких месяцев учить их маневрам на каналах. Генуэзцы были не деятельны или надеялись, что голод и отчаяние всё сделают. Труппы падуанские прекратили сообщение с материком. Король венгерский покорил большую часть городов Истрии или на берегу Далмации. Однако же дож Контарини принял верховное начальство республиканских сил, и флот его показался в водах Хиоццы в то время, когда генуэзцы менее всего ожидали. Дож велел забросить и загородить проход Хиосский. Между тем генуэзцы своею беспечностью дали венецианцам средства взять такое же положение и в проходе Брондоло и столь близко от озер, что генуэзцам невозможно было выстроиться в линию для баталии. Но генуэзцы были владетели сообщений с материком и вместе и жизненных припасов. Но Венеция была далека от безопасности. Дожу было трудно удержаться в такой позиции всю зиму. Уже сенат думал о перенесении столицы в Кандию, и дож объявил о снятии осады Хиоццы 1 января 1380, если помощь не придет. Адмирал Карл Цено (Zeno), не знавший об этом, поддерживал честь своего флота на морях Леванта и на берегах Лигурии. В самый день первого января он показался в виду Хиоццы с эскадрой из 18 галер и большими <запасами> провизии. Венец<ианцы> ожили. Их флот, сделавшись сильнее неприятельского, начал живее осаду. Генуэзцы, несмотря на подкрепление и упорное сопротивление, должны были сдаться, блокируемые и неволимые голодом. Из 48 галер у них осталось в хорошем состоянии 29. Обе республики изнурились, но посредство герцога Савойского только заставило примириться. По Туринскому миру Венеция уступила королю венгерскому большую часть своих владений на твердой земле. Этот принц и Франциск Каррара собрали одни все выгоды. Генуя получила остров Тенедос, который был первоначальной причиной войны – слабое вознаграждение потерь. Следствием этой войны, по-видимому невыгодной для Венеции, была эпоха падения Генуи. Ее флот и коммерция нечувствительно угасали, и XV век, время блистательное Венеции, был унизительным для Генуи. Но эти несчастья были от беспорядков.
