Текст книги "Блюхер"

Автор книги: Николай Великанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Второе значение Волочаевки заключается в том, что в ходе подготовки к этому решающему бою мы по-настоящему поставили вопрос об организации кадровой армии. Волочаевка была рубиконом между недостаточно организованной партизанской борьбой за советский Дальний Восток и зарождением регулярной армии».

После боев под Волочаевкой и освобождения Хабаровска война на Дальнем Востоке не закончилась. Предстояло освободить Южное Приморье. Но эту задачу Блюхеру решать не пришлось: в июле 1922 года он был отозван Реввоенсоветом Республики в Москву. Вскоре вместо него в ДВР прибыл И. П. Уборевич.

Дальний Восток Блюхер покидал с щемящим сердцем. Прощаясь с бойцами и командирами НРА, он говорил: «С любовью и преклонением вспоминаю и буду вспоминать всегда боевые страницы истории нашей геройской армии, покрывшей в зимнем амурском походе 1921–1922 годов боевые знамена революции новою славой… Расставаясь с вами, родные красные орлы, я уношу в своем сердце горделивую радость достигнутых вами побед…»

В связи с отъездом Блюхера из ДВР газеты отводили целые страницы рассказам о нем. Правительство ДВР на специальном заседании устроило торжественное чествование Блюхера. За огромный вклад в создание регулярной Народно-революционной армии, за умелое руководство войсками при разгроме белоповстанцев Совет министров Дальневосточной республики зачислил В. К. Блюхера навсегда почетным бойцом Народно-революционной армии с занесением в списки 1-й роты 4-го Волочаевского ордена Красного Знамени стрелкового полка.

Секретариат Дальбюро ЦК РКП(б) на своем также специальном заседании принял постановление № 47 от 11 июля 1922 года об отъезде В. К. Блюхера – главкома и военмина ДВР в Советскую Россию: «Ввиду отъезда т. Блюхера Секретариат Дальбюро считает необходимым констатировать, что военная работа в ДВР т. Блюхера в продолжение года была основана на твердых принципах создания регулярной боеспособной дисциплинированной армии и направлена к планомерному изживанию партизанства в армии.

В труднейших экономических условиях при сохранившемся в 1921 г. глубоком партизанском настроении в Народно-революционной армии т. Блюхеру вместе с Военсоветом НРА удалось достигнуть решительного перелома в настроении народноармейских масс и вести упорную борьбу с регулярными белогвардейскими войсками в Приморье, нанеся им крупные поражения.

Работу по организации Народно-революционной армии ДВР, которая прошла под руководством т. Блюхера, Секретариат Дальбюро считает первой правильной и планомерной работой, которая была проделана за время существования ДВР.

Это постановление внести на утверждение Дальбюро и сообщить в ЦК РКП и в копии Реввоенсовету РСФСР».

Уезжал Блюхер из ДВР с семьей, которая за год жизни здесь увеличилась вдвое.

Как мы знаем, дочь Блюхеров Зоя умерла по пути из Одессы в Читу. Ее смерть не выходила из головы Галины, она очень хотела иметь ребенка…

Летом в Забайкалье из голодающего Поволжья пришел состав с детьми-сиротами. Изможденных ребятишек распределяли по приютам, многие местные жители брали их в свои семьи. Василий предложил жене взять ребенка. Галина с сестрой Варварой поехали на вокзал. Вскоре они привезли в дом худенькую девочку. «Это Катя, – сказала Галина. Глаза ее впервые за долгое время улыбались. – Она круглая сирота. Будем растить ее, как родную дочку».

А 22 апреля 1922 года Галина родила сына. Радости в семье не было границ…

Теперь у Блюхеров было двое детей: шестилетняя дочь Катя и четырехмесячный сын Всеволод.

В ПЕТРОГРАД

В Москве Василий Блюхер обратился к руководству Реввоенсовета Республики с просьбой направить его на учебу в военный вуз или на курсы. Его, известного на всю страну первого краснознаменца, прославленного военачальника, была готова принять без экзаменов Академия Генерального штаба. Однако заместитель председателя РВСР Э. М. Склянский во время беседы с Блюхером сказал: «Мы бы с радостью рекомендовали вас, Василий Константинович, в академию. Только не можем пока. Красной армии сейчас нужны опытные, преданные советской власти командиры». «Тогда дайте мне небольшую должность, – попросил Блюхер, – с тем чтобы не в ущерб службе я имел возможность учиться заочно». Но и эта просьба не была удовлетворена. Его назначили командиром-комиссаром 1-го стрелкового корпуса, который только начинал формироваться из дивизий, оказавшихся после Гражданской войны на территории Петроградского военного округа.

Об этом своем назначении Блюхер позже писал в служебной анкете:

«Назначен комкором 1 стр. корпуса, приказ РВСР № 181 от 26/08–1922 г. и вступил в командование корпусом 30/09–1922 г. по август 1923 г.

Назначен ВРИД начальника гарнизона гор. Петрограда с исполнением обязанностей командира 1 стр. корпуса – 1923 г., 27 апреля.

Убыл в гор. Москву в распоряжение нач. воен. морской инспекции т. Гусева для работ по заданиям инспекции – 1923 г., 6 сентября.

Вступил в командование 1-м стрелковым корпусом по возвращении из командировки в гор. Москву. Назначен комендантом Ленинградского укрепрайона – 1924 г., февраль – апрель».

Части будущего стрелкового корпуса были расквартированы в Петрограде и его окрестностях, между собой никак не контактировали и подчинялись напрямую штабу округа. Предстояла большая организаторская работа, которая с первых дней всецело поглотила Блюхера.

Вместе со своим заместителем Я. Ф. Фабрициусом он занялся сплочением частей, наведением в них воинского порядка. На первом плане стояла задача всемерного повышения боевой готовности и боеспособности войск корпуса, строительства новых укреппозиций.

Кроме этого, Блюхер исполнял возложенные на него обязанности начальника гарнизона Петрограда. Это была серьезная дополнительная ответственность, которую он нес на своих плечах.

Новая служба требовала не только большого физического и морального напряжения, но и соответствующих новому времени знаний. Сказывалось то, что у Блюхера нет академической подготовки. Да и вообще за годы, которые прошли для него в напряженной боевой обстановке, он сильно отстал в вопросах военной теории. У него, конечно, образование не ахти какое: за плечами церковно-приходская школа и годичные курсы в университете Шинявского. Но даже из того, что имел, подрастерял немало. Необходимо основательно заняться повышением общеобразовательного уровня. Здесь, в Петрограде, для этого имелись прекрасные возможности: библиотека Главного штаба, Публичная библиотека. Блюхер поставил цель: заниматься по жесткому графику – по часу-два в день. Составил специальное расписание занятий по русскому языку, математике, физике, географии, истории, философии и строго ему следовал. Одновременно постоянно штудировал вопросы военного дела.

Василий редко бывал дома с семьей, больше находился в дивизиях, полках, ротах.

Однажды, вспоминал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, в полку, которым он командовал в 1923 году, совершенно неожиданно появился комкор Блюхер. «Я очень много о нем слышал, но встретился с ним впервые. Встреча с В. К. Блюхером была большим событием для всех бойцов и командиров полка. К нам его пригласил посмотреть учебно-воспитательную работу комдив Г. Д. Гай…

Прежде всего Блюхер тщательно ознакомился с организацией питания личного состава и остался доволен приготовлением пищи. Уходя из кухни, он крепко пожал руки всем поварам. Надо было видеть их лица! Потом обошел все общежития и культурно-просветительные учреждения полка и в заключение осмотра спросил:

– Как у вас обстоит дело с боевой готовностью? Ведь вы стоите недалеко от границы.

Я ответил, что личный состав полка хорошо понимает свою задачу и всегда готов выполнить воинский долг перед Родиной.

– Ну что ж, это похвально. Дайте полку сигнал „тревога“.

Этого я, откровенно говоря, не ожидал, но не растерялся.

Обращаясь к дежурному по полку, приказал:

– Подайте сигнал „боевая тревога“.

Через час полк был собран в районе расположения. Блюхер очень внимательно проверил вьюки всадников, их вооружение, снаряжение и общую боевую готовность. Особенно тщательно он осмотрел пулеметный эскадрон и сделал довольно суровое замечание одному пулеметному расчету, у которого не была, как положено по тревоге, залита вода в пулемет и не имелось никакого ее запаса.

– Вы знаете, к чему эта оплошность приводит на войне? – спросил Блюхер.

Бойцы молчали и порядком краснели…

После отбоя Блюхер обратился к полку:

– Спасибо вам, товарищи бойцы и командиры, за честный солдатский труд… Будьте всегда готовы выполнить боевой приказ нашей великой Родины!

В ответ раздалось громовое „Ура!“. Было видно, что бойцов тронули и взволновали теплые слова Блюхера.

Я был очарован душевностью этого человека. Бесстрашный боец с врагами Советской республики, легендарный герой, Василий Константинович Блюхер был идеалом для многих. Не скрою, я всегда мечтал быть похожим на этого замечательного большевика, чудесного товарища и талантливого полководца…»

И все-таки Блюхер находил время, в основном в выходные дни и вечерние часы, чтобы вместе с женой гулять по городу, в котором он жил и работал более полутора десятка лет назад в годы своей юности. Они регулярно посещали с Галиной театры, кино, музеи. Дети оставались дома с домработницей Нюрой…

Бывшая домработница Блюхеров Анна Дмитриевна Городишина, по-простому Нюра, прожила длинную жизнь. В 1988 году, будучи в 87-летнем возрасте, она вспоминала, как попала в семью Блюхера, как жилось ей там.

Нюра родилась в селе Бугельки Петербургской губернии, рано лишилась родителей: они умерли во время какой-то эпидемии. Кроме нее остались сиротами брат и две сестры. Жить было нечем, и пришлось пойти по миру с сумой. Гражданская война раскидала их по свету, растеряли они друг друга. В 1923 году Нюра узнала от односельчан: в деревне Шушелово под Петроградом объявился брат Федька, и отправилась его разыскивать. Приехала в Шушелово, но Федьку там не нашла. В деревне как раз гостила у своих родственников Галина Павловна Блюхер. Она и предложила девушке-сироте стать домработницей. Нюра согласилась, и вскоре Галина Павловна забрала ее в большой город – Петроград.

Нюра тепло была принята и хозяином, большим военным человеком Василием Константиновичем Блюхером, и младшим его братом Павлом. Она быстро сдружилась с приемной дочерью Катей и малышом Всеволодом, а также с его няней – Гашей.

У Анны Дмитриевны сохранилась поблекшая фотография – свидетельство того, что она была своим человеком в семье Блюхер. Снимок был сделан в 1924 году в фотосалоне П. Жукова на углу Невского проспекта и Морской улицы, о чем говорила фигурная виньетка владельца салона. На обратной стороне надпись: «Нюре – в память прожитых дней вместе. Г. Блюхер. 12/02–24 г. Петроград».

«Приближался праздник Красной армии, – вспоминала Анна Дмитриевна, – и Василь Константиныч и Галя решили на карточку сняться всем вместе. Поехали на Невский, нарядные такие!.. И на карточке получились все красивые. Вот на диване сидят сам Василь Константиныч и рядом Галя. На руках у них дети – Зоя и Всеволод. Катенька справа стоит. А это Павел, брат родной Василя Константиныча… Ну и я тут же стою, мне в ту пору как раз двадцать три года исполнилось…» Анна Дмитриевна с гордостью подчеркнула, что карточку ей подарила и подписала лично сама Галина Павловна.

Анна Дмитриевна рассказывала: «Квартира у них была в центре города, хорошая, просторная. Василь Константинович ведь заслуженный командир Красной Армии. Все время, конечно, пропадал на службе. Поэтому я редко его видела в доме. Все больше с Галиной Павловной по хозяйству, на кухне, да помогала Гаше за детьми глядеть. У Блюхеров-то сначала было двое детей: сын Всеволод и приемная – Катя. Потом стало трое. При мне уже родилась дочка Зоя».

Анна Дмитриевна признавалась: мало уж что помнит, и добавляла: «Лишнего придумывать не стану. Только одно скажу: семья была славная. Галя уважала своего мужа, заботилась о нем. А Василь Константиныч, помнится, много смеялся; больно веселый был человек да ватрушки любил очень. Как праздник какой подходил или гостей ждали, так мне Галина и говорит: „Ну, Нюра, пора ватрушки ставить“».

Из рассказа Анны Дмитриевны Городишиной выходило, что у Василия Константиновича и Галины Павловны были безоблачные отношения. Однако это не совсем так. В петроградский период супружества между Блюхером и Галиной стали возникать довольно частые ссоры, которые в конечном итоге привели к разрыву их брака.

Дочь Зоя Васильевна в своих воспоминаниях указывала: «Отец относился к моей маме с большой нежностью. Вместе с тем он был человек настроения. При плохом настроении к нему не подходи. Но мама этой особенностью его характера порой пренебрегала, в результате вспыхивали острые конфликты, которые день ото дня накапливали между ними неприязнь». И еще одно качество натуры отца выделила Зоя Васильевна: его пылкую влюбчивость в молодых красивых женщин. Всё это, по ее мнению, и приводило к крупным размолвкам Василия Константиновича с Галиной Павловной.

Помимо службы и учебы значительное место в петроградской жизни Блюхера занимала общественная деятельность. Он был избран членом Петросовета и членом Всероссийского центрального исполнительного комитета.

Участвуя в работе сессий ВЦИКа, Блюхер познакомился с интересными людьми – партийными и государственными деятелями страны: Орджоникидзе, Каменевым, Троцким, Гусевым, Енукидзе. Памятной для него была IV сессия ВЦИКа девятого созыва, проходившая в Москве в конце октября 1922 года. Сессия приняла важные законоположения: кодекс законов о труде, кодекс законов о земле, гражданский кодекс, проект положения о губернских съездах Советов и губернских исполнительных комитетах, положение о Всероссийской сельскохозяйственной выставке. Здесь Василий Блюхер впервые увидел Ленина.

После IV сессии ВЦИКа Блюхер обратился к Сергею Сергеевичу Каменеву, бывшему в тот период главнокомандующим Вооруженными силами Республики и членом РВС Республики, с ходатайством о предоставлении ему возможности учиться на Высших военных академических курсах (ВВАК). Каменев удовлетворил его ходатайство, и Блюхер был зачислен на курсы на сентябрь 1923 года. Однако учеба на курсах откладывалась. РВС привлек его к работе в Высшей военно-морской инспекции. 6 сентября 1923 года он убыл в Москву в распоряжение начальника этой инспекции С. И. Гусева, где пробыл до февраля 1924 года.

К этому времени отношения Василия с женой Галиной разладились окончательно, и он ушел из семьи. В июле 1924 года состоялось официальное расторжение брака, но Василий, как и прежде, продолжал материально обеспечивать жену и детей.

В августе произошло событие, которое круто изменило его жизнь. В Китае началась народно-освободительная война. Глава китайского Национально-революционного правительства доктор Сунь Ятсен [26]26
  Сунь Ятсен(1866–1925) – китайский революционер-демократ. Вел революционную борьбу против правившей в Китае маньчжурской династии Цин. Вождь Синьхайской революции. В 1912 году основал партию гоминьдан. В 1917–1925 годах возглавлял революционное правительство Южного Китая, установил связь с СССР.


[Закрыть]обратился к советскому руководству за поддержкой и помощью. СССР тотчас откликнулся на его просьбу. В Китай срочно поставляются техника и вооружение, направляются советские специалисты. В этой связи мирная военно-организаторская служба Блюхера в Петрограде была неожиданно прервана: он получил приказ отбыть в Китай в качестве главного военного советника.

Блюхер уезжал из Петрограда во Владивосток в спешном порядке, но не проститься с семьей не мог. Галина встретила его со слезами: «Это всё… Навсегда расстаемся?..» Дрогнула душа у Василия: «Я за вами приеду… Как только представится возможность…»

Должность командира-комиссара 1-го стрелкового корпуса он передал бывшему своему сослуживцу по ДВР М. В. Сангурскому. Потом, почти через десять лет, судьба вновь сведет их вместе, и опять на Дальнем Востоке – в Особой Дальневосточной армии.

ГЛАВНЫЙ ВОЕННЫЙ СОВЕТНИК КИТАЯ

Во Владивостоке стояла золотая осень. Город-порт на краю Русской земли встретил Василия Блюхера, прибывшего сюда московским экспрессом в первых числах октября 1924 года, пестрой массой снующих по улицам деловых людей и шумом морского прибоя. Как мечтал Василий прибыть сюда в 22-м победителем Молчанова! Мечта не сбылась. По не зависящим от него обстоятельствам тогда принес Владивостоку освобождение Уборевич. Ну что ж, хотя бы теперь погулять здесь день-другой. И опять вмешались обстоятельства. Группа военных специалистов, в состав которой входил Блюхер, через сутки морем отправлялась в Китай. А Василию еще надо оформить заграничный паспорт на имя Уральского В. В. [27]27
  Уральский– псевдоним Блюхера при его первой поездке в Китай.


[Закрыть], как сказал руководитель загранслужбы, «на всякий случай». В Китае в те годы – период колониального унижения страны – паспорт въезжающим в страну вообще не требовался. Достаточно было быть европейцем, чтобы никто не посмел спрашивать ваши документы. Для иностранцев не существовало никаких прописок или регистрации. Но Василий Блюхер ехал в Китай не в поисках острых ощущений и даже не в туристическую поездку, а на ответственную работу в качестве официального главного военного советника Национально-революционного правительства.

По дороге от Петрограда до Владивостока Василий старательно знакомился с китайской историей. Особенно с начала XX столетия. Хотя, конечно, понимал: этого для полного представления о стране было недостаточно, но общее представление все же получил.

Китай на рубеже XIX–XX веков являл собой полуколонию, богатые западные державы стремились разорвать страну на части. В 1911 году произошла революция, которая низложила императора. И сразу же страну разделили между собой различные военно-феодальные клики. Министры, генералы, маршалы, а потом и генералиссимусы вцепились друг в друга мертвой хваткой. В своей борьбе они пытались заручиться поддержкой империалистических государств, чьи интересы были весьма далеки от интересов китайского народа.

На этом фоне в стране нарастала национально-освободительная борьба, ширилось движение за проведение демократических преобразований.

Власть в Китае (даже номинальная) непрерывно переходила из одних рук в другие. Некоторое время всекитайское пекинское правительство возглавлял ставленник аньхуэйских [28]28
  Военно-феодальным кликам часто давались названия по провинциям, откуда происходили их лидеры.


[Закрыть]милитаристов Дуань Цижуй. Он контролировал Северный Китай, в том числе и столицу. Чжилийская группировка во главе с У Пейфу захватила бассейн реки Янцзы. На юге власть принадлежала гуанси-гуандунской группе, руководимой генералом Чэнь Цзюнмином. В Северо-Восточном Китае воцарился лидер мукденской клики, бывший хунхуз Чжан Цзолин. Вокруг этих группировок, а часто и внутри них, бушевало мутное море мелких милитаристов, власть которых нередко распространялась всего лишь на одну провинцию.

К середине 20-го года чжилийцы разгромили войска аньхуэйской группировки и заняли Пекин. Прошло совсем немного времени, и между недавними союзниками – чжилийцами и мукденцами вспыхнула война. В борьбе за власть решающую роль сыграли американские доллары. Подкупленный парламент избрал президентом прямого ставленника североамериканских монополий реакционера Цао Куня.

А на юге страны против чжилийской группировки выступил Чэнь Цзюнмин. Стремясь использовать авторитет и популярность в народе лидера националистической партии (гоминьдана) Сунь Ятсена, Чэнь Цзюнмин обратился к нему с предложением организовать новое китайское правительство в Гуанчжоу (Кантоне [29]29
  Кантон – второе название города Гуанчжоу.


[Закрыть]). В апреле 1921 года Сунь Ятсен был провозглашен президентом Китая. Однако власть нового правительства распространялась лишь на несколько южных провинций. Кроме того, использовав в демагогических целях лозунг защиты республики и имя Сунь Ятсена, Чэнь Цзюнмин позже порвал и с республикой, и с вождем гоминьдана, совершив вооруженный переворот. Сунь Ятсен был вынужден перебраться из Гуанчжоу в Шанхай. Через полгода, когда генерал Чэнь Цзюнмин потерпел поражение в одном из конфликтов с соседями-милитаристами, Сунь Ятсен вновь сформировал в Гуанчжоу свое правительство.

С этого времени Гуанчжоу превращается в опорный центр освободительной борьбы в Китае. Здесь открывается 1-й съезд гоминьдана. Съезд принимает специальный манифест, в котором провозглашается политическая платформа гоминьдана. Она состояла из «трех народных принципов» Сунь Ятсена: «национализм», «демократизм» и «народное благоденствие». «Национализм» предполагал движение китайского народа за освобождение от империалистического гнета, «демократизм» – предоставление народу широких политических прав. Принцип «народного благоденствия» предусматривал проведение земельной реформы и ограничение капитала. Для осуществления этой программы Сунь Ятсен выдвинул «три основные установки»: «союз с Россией», «союз с компартией», «поддержка крестьян и рабочих»…

Блюхер прибыл в китайский порт Гуанчжоу в конце октября на советском военном корабле «Боровский». И сразу же, прямо на борту «Воровского», он встретился с Сунь Ятсеном, представившись ему генералом Уральским. Беседа проходила в дружеской обстановке и длилась несколько часов. Сунь Ятсен остался доволен новым советским главным военным советником. В разное время в Китае находились военные советники В. К. Путна, А. Я. Лапин, Т. А. Бесчастнов, Е. А. Яковлев, Н. И. Кончиц, Е. В. Тесленко, Н. В. Куйбышев и другие советские командиры. Периодически происходила их ротация. До Блюхера группу военных советников возглавлял П. А. Павлов, один из известных военачальников Красной армии. В середине 1924 года он трагически погиб: утонул в реке Дунцзян.

Сунь Ятсен подытожил беседу словами: «Оставайтесь с нами и помогайте своим опытом нашему делу. Я верю вам, цзян-цзюнь [30]30
  Цзян-цзюнь – генерал.


[Закрыть]Уральский…»

Потом были встречи в советской политической миссии, которую возглавлял М. М. Бородин [31]31
  Михаил Маркович Бородин (Грузенберг)(1884–1951) – член РСДРП с 1903 года. С 1923 по 1927 год работал в Китае по приглашению Сунь Ятсена главным политическим советником ЦИК гоминьдана. С 1932 года главный редактор газеты «Москоу ньюс». Впоследствии репрессирован, реабилитирован посмертно.


[Закрыть], и, конечно, в колонии военных советников. Посольство Советского Союза в Китае во главе с чрезвычайным и полномочным послом Л. М. Караханом Блюхер посетить пока не мог: оно находилось в Пекине…

Приезд Блюхера совпал с завершением первого периода китайской революции – периода собирания и расстановки революционных сил, рождения Национально-революционной армии (НРА). Молодой армии Китая многого недоставало, и в первую очередь – вооружения и боеприпасов. Испытывала она и острую нехватку преданных, хорошо подготовленных командных кадров.

Основной созидательной базой НРА в то время была специальная военная школа, недавно открывшаяся на острове Вампу [32]32
  Остров Вампу (Хуанпу) расположен на реке Чжуцзян в 25 километрах от Гуанчжоу. Выбор островного расположения военной школы давал возможность хотя бы на первых порах скрыть ее от ненужных глаз.


[Закрыть]. Поэтому по прибытии в Гуанчжоу Блюхер в первую очередь обратил внимание на эту школу. Уже через неделю он пригласил к себе всех советских советников, работавших в школе Вампу.

«До приезда в Китай никто из нас, – вспоминает А. И. Черепанов, бывший в то время старшим военным советником в школе, – с Блюхером не встречался. Известно лишь было, что Василий Константинович в работе требователен, любит строгий порядок…»

К назначенному времени все советники были в сборе. Вошел Блюхер, остановился около дверей, как бы желая рассмотреть всех со стороны. Они, в свою очередь, по-солдатски вытянувшись, внимательно разглядывали среднего роста, плотного, одетого в серый костюм человека. Всех поразил пристальный взгляд серых глаз под густыми бровями.

После того как советники представились, Блюхер поделился с ними наблюдениями, сделанными им за первые дни пребывания на китайской земле. Время от времени он задавал самые разнообразные вопросы, как бы желая проверить правильность своих выводов. Характер беседы всех слегка удивил: советники не могли понять, почему Блюхер предварительно не выслушал подготовленный ими доклад о школе. Лишь потом сообразили, что нужные фактические сведения он уже получил в аппарате главного советника в Гуанчжоу.

«Позднее, – вспоминает далее Черепанов, – мы оценили метод работы Блюхера. Перед тем как принимать решение о той или иной операции, он никогда не выслушивал наших общих соображений. Вместо этого он заранее давал каждому отработать для него отдельный вопрос. По конкретным вопросам Блюхер обращался к китайским деятелям. Собрав все данные, Блюхер внимательно изучал их, потом принимал решение и объявлял его нам для выполнения».

«Война в целом и каждая операция, – любил подчеркивать Блюхер, – прежде всего математика, расчет». В дальнейшем советники убедятся, что рассчитывать, взвешивать все «за» и «против» Блюхер умел мастерски.

В эту первую беседу с советниками Блюхер, неожиданно для всех, спросил:

– Сколько стоит содержание одного курсанта?

Никто из присутствующих не смог ответить, сославшись на то, что его предшественник на посту главного советника запретил вникать в эти вопросы.

– Но вы же прекрасно знаете, – возразил Блюхер, – что при организации школы Вампу доктор Сунь Ятсен не располагал ни денежными средствами, ни оружием. Сейчас поставлен вопрос о расширении школы. При определении необходимых для этого дополнительных средств я должен верить на слово китайским генералам, а мне нужно принять участие в расчетах. Так что вы обязаны во всех деталях знать экономику школы, полка или соединения, при котором состоите советниками. Иначе наши советы не будут полноценными.

С этой первой встречи Блюхер взял школу Вампу под личное попечение. Он внимательно следил за совершенствованием в ней учебного процесса, форм и методов воспитательной работы с курсантами и вообще в целом за ее развитием. При его содействии из СССР в Кантон прибыл пароход с оборудованием для школы. Началось поступление и первого советского оружия: винтовок, пулеметов, орудий и т. д.

Надо подчеркнуть, что оснащение китайской армии советским вооружением стало одной из важнейших забот Блюхера. За небольшой промежуток времени правительство Сунь Ятсена получило 40 тысяч винтовок, около 42 миллионов патронов, 48 орудий, 12 горных пушек, более 10 тысяч ручных гранат, 230 пулеметов, 18 бомбометов, 3 самолета и другое вооружение.

Первое знакомство Блюхера с местными генералами состоялось на официальном приеме у Сунь Ятсена. Блюхер был одет в китайскую военную форму без знаков различия, обут в высокие сапоги. Генералам запомнилась одна интересная черта: главный военный советник умел внимательно выслушивать своих собеседников и вызывать их на откровенность. Речь его текла неторопливо и уверенно.

Новый главный военный советник сравнительно быстро вписался в китайскую атмосферу, глубоко изучил военно-политическую обстановку, сложившуюся к концу 1924 года вокруг территории, контролируемой правительством Сунь Ятсена. Несмотря на то что она была очень сложной, запутанной и постоянно меняющейся, он все же выделил главные направления решения не терпящих отлагательства задач. Революционная провинция Гуандун была зажата четырьмя фронтами: Восточным, Северным, Западным и Юго-Западным. На этих фронтах положение пока было более-менее стабильным. Правитель крупнейшей фынтяньской (мукденской) группировки Чэнь Цзюнмин испытывал материальные затруднения и пытался разнять своих передравшихся генералов. Это вынуждало его до поры до времени оставаться пассивным.

Восточный фронт удерживался юньнаньскими, гуансийскими и частично гуанчжоускими частями общей численностью около 20 тысяч солдат.

Юго-западный фронт по линии Лодин – Эньпин обороняли части 3-й дивизии гуанчжоуской армии (численностью около трех тысяч человек). Против них сосредоточились восьмитысячные войска генерала Дэн Бэньина, сторонника Чэнь Цзюнмина.

Западная часть провинции находилась в руках генерала Линь Цинтина, ориентировавшегося на гуанчжоуское правительство.

И вдруг в январе на севере произошло открытое столкновение между группировками милитаристов, которое привело к окончательному разрыву между чжилийской и фынтяньской кликами. Маньчжурский диктатор Чжан Цзолин – глава фынтяньцев официально объявил войну пекинскому правительству.

К этому времени резко ухудшилась обстановка в Гуанчжоу. Чэнь Цзюнмину удалось ослабить разногласия между подчиненными ему генералами. Он открыто поставил вопрос о нападении на революционный Гуандун. Гуанчжоуское купечество послало к нему делегацию с просьбой об освобождении города от «красного большевизма», обещало ему поддержку и денежную помощь.

Над суньятсеновским руководством нависли сразу две угрозы – с севера и с востока. Встала дилемма: принять решение о военном выступлении против чжилийцев или нанести удар на Восточном фронте.

Блюхер настаивал на том, чтобы упредить Чэнь Цзюнмина и первыми ударить по его армии. Он требовал срочно готовиться к Восточному походу. По его настоянию было проведено совещание членов своеобразного президиума правительства, на котором присутствовали: он сам, Ху Ханьминь, замещавший в то время Сунь Ятсена (он находился в поездке в Шанхай и затем в Японию), командующий гуанчжоуской армией генерал Сюй Чунчжи и командующий юньнаньской армией Ян Симинь. Обсуждалось положение на Восточном фронте. Участники совещания в принципе соглашались с необходимостью Восточного похода, однако посчитали, что уход на восток верных правительству частей создаст угрозу захвата Гуанчжоу войсками Фань Шишэня [33]33
  Фань Шишэнь– командир 2-го корпуса юньнаньской армии, симпатизировавший Чэнь Цзюнмину. Его корпус был сосредоточен в тылу гуанчжоуской армии, оборонявшей Восточный фронт. Поэтому суньятсеновское правительство с недоверием относилось к нему.


[Закрыть]. Подстрекаемый англичанами и компрадорами [34]34
  Компрадор – посредник. Китайские компрадоры – это деловые люди, которые стояли между иностранцами и бизнесом в Китае. Они ручались за каждую сделку, были гарантами торговли и за это получали часть прибыли, считаясь своего рода компаньонами иностранного капитала.


[Закрыть], Фань Шишэнь мог, в случае нажима Чэнь Цзюнмина, сразу же перебросить свои части в район Гуанчжоу. Было решено следить за частями Фань Шишэня и в случае необходимости быть готовыми к их разоружению.

Таким образом, предложение Блюхера о наступлении на Восточном фронте было отклонено…

Аппарат военных советников во главе с Блюхером усиленно занимался строительством новой армии Китая. Развернулась коренная реорганизация старых войск, армия пополнялась тысячами добровольцев, в основном из числа революционно настроенных молодых рабочих, проводились напряженная тактическая подготовка новобранцев и одновременно их политическое воспитание. Этим занимались как советские военные советники, так и первые выпускники школы Вампу.

Здесь следует сказать об исключительных трудностях, с которыми столкнулись наши специалисты, приехав работать в Китай. Они ведь попали в среду, очень и очень далекую от российских условий, общались с людьми, чей язык, психология, мировоззрение, нравы и обычаи казались им непостижимыми. Надо было приспособиться к незнакомой среде и одновременно суметь повлиять на нее, изменить ее в интересах революции, в интересах китайского народа.

И еще одна особенность. Хотя партия гоминьдан и имела революционную направленность, она не была народной партией. Как ни старался Сунь Ятсен при помощи Коминтерна и китайских коммунистов в начале 1924 года реорганизовать ее, придать ей классовый характер, она продолжала оставаться выразителем и защитником интересов всей китайской нации. Причем значительным влиянием в ней пользовались представители помещичье-буржуазных кругов и военные. Рабочих и крестьян в партии представляли коммунисты, вошедшие в гоминьдан с согласия Сунь Ятсена. Но коммунисты еще не располагали прочной социальной опорой, не имели поддержки массовых организаций, и впоследствии это в конечном счете и определило поражение революции.