Текст книги "Время оружейников"

Автор книги: Николай Коробов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Ром, – голос Кристины вырвал его из тягостных раздумий, – ну чего ты опять такой хмурый?

Он глянул на нее, в очередной раз отметив, как девчонка красива, просто прелестна. Встретился взглядом с зелеными глазами и почувствовал что тонет, погружается в эту весеннюю радость, и тревоги последних дней отступают, затираются в этой краске жизни.

– Колдунья, – едва слышно прошептал Тигренко.

– Что?

– Да так, просто песню одну вспомнил, прям про тебя, – он улыбнулся, и Кристина тут же блеснула ему жемчужинками зубов в ответ.

– Правда про меня?

– Ага.

– Спой, Ром, – маленькая ладошка легла на его запястье.

– Боюсь, не получится, – смущенно улыбнулся Тиграш, – не блистал никогда музыкальным слухом… да и пела там женщина, как бы про себя…

– Ну и пускай, все равно спой.

Он побарабанил пальцами по оструганной поверхности стола и тихо напел:

 
За мои зеленые глаза
Называешь ты меня колдуньей.
Говоришь ты это мне не зря,
Сердце у тебя я забрала.
А я вовсе не колдунья,
Я любила и люблю.
Просто мне судьба пророчит
Любовь яркую – твою…
 

– Ну ни фига себе, – присвистнул появившийся в дверях кухни Корявень.

Тиграш смущенно замолчал, зато Рысь буквально взвилась:

– Тебе чего на кухне не сиделось, ходишь тут, в метлу свою свистишь!

– Судя по всему, я не вовремя, – ничуть не смутившись отповедью Рыси, подмигнул капитану Олег, проходя мимо них. В дверях он остановился, будто раздумывая говорить или нет, затем, тряхнув бородой, вышел. Рысь посидела с минуту, обиженно сопя, затем робко попросила:

– Рома, а дальше споешь?

Тиграш улыбнулся. Несколько секунд понежился в теплоте изумрудного взгляда.

– Обязательно спою, но позже, а сейчас, – он извлек из нагрудного кармана пакет с картой. Расстелив ее на столе, начал водить пальцем, – давай помогай, определиться надо, где мы сейчас, и попытайся указать, где этот твой Первоцвет.

Весь следующий час они занимались картой, споря, где вышли из болот, в итоге у них получилось три вероятных положения их теперешнего нахождения, и Кристина указала нахождение своего поселения, правда весьма условно. За этим занятием их и застал вернувшийся Шланг в сопровождении коренастого, кривоногого мужика лет пятидесяти, распространяющего вокруг себя мощный запах перегара. Красное полное лицо несло на себе явные следы вчерашних возлияний, длинные сальные волосы завязаны в хвост. Длинная буйная борода, несколько дней, а то и недель не знавшая расчески, солидно лежит на немаленьком уже брюшке. Клетчатая шерстяная рубаха расстегнута до пупа, на левом плече висит кожаная куртка, серые брезентовые штаны заправлены в обрезанные «по-дембельски» кирзачи, из-за левого голенища торчит рукоять ножа. За широким поясом пистолет системы маузер. Кивнув сидящим, он первым делом направился на кухню, что-то бубня себе под нос.

Из увлеченного монолога Тиграш разобрал лишь: «билля», «ежиные ежики» и «какого хера», из чего решил, что его догадка верна и это и есть Кошкодав. Его предположение тут же нашло подтверждение: едва незнакомец сунулся на кухню, как от туда послышался грозный голос Катерины, незатейливо, но емко и точно описавшей, что случится с любым вторгнувшимся в ее святая святых без приглашения и с некоторым Кошкодавом в частности. Не дослушав ее руладу, многострадальный похмельем байкер как пробка вылетел с кухни и, ошалело оглядываясь, метнулся в бар. Цапнув первую попавшуюся бутылку, поспешно развернулся и испуганно попятился. Перед стойкой, похлопывая по левой ладони скалкой, стояла Кузьмич, ноздри ее гневно раздувались, хотя в глазах плясали искры веселья. В дверях кухни, смеясь, остановился Корявень, в гимнастерке с закатанными до локтя рукавами и веселом оранжевом фартуке.

– Воруем, значит, – произнесла Катерина, увеличив амплитуду и скорость движения скалки.

– Не-не-не-не-не, я это, может, в долг? – Кошкодав сглотнул, неотрывно следя за скалкой для раскатки теста, будто за змеей.

– Какой еще долг?! Ворвался на кухню, теперь умыкнуть опохмел хочешь?

– Ну, Катюш, ну надо мне, болею я… очень болею.

– Бухать меньше вчера надо было. – Скалка замерла в воздухе.

– Ну, Катенька, ну проси чего хочешь.

– Ладно, – сжалилась Кузьмич, – но смотри, не привезешь до конца недели обещанную картошку и два ящика консервы, можешь забыть, как тут пить. В-о-о-б-щ-е забыть!

– Какие консервы? Консервы я не обещал, – болезненно наморщил лоб старший байкер.

– Теперь обещаешь, – улыбнулась Катя и, развернувшись, двинула на кухню.

– Где ж я два ящика-то возьму? Катя… где я консервы возьму?

– Да какая мне разница, – не оборачиваясь, произнесла она, игриво тряхнув головой перед Дубовым, и скрылась на кухне.

– Вот же ж, ежиные ежики, – сплюнул под ноги Кошкодав, глянул обреченно на бутылку, стоившую ему двух ящиков консервы. Вид алкоголя явно возымел успокаивающий эффект, озабоченность на его лице сменилась довольной улыбкой, и он, свинтив крышку, сделал пару мощных глотков. – Ух, ек-макарек, хоооорошо.

И только после этого он вновь обратил на Тиграша и Рысь внимание:

– О! У нас гости, здорова, приезжие.

– Скорее, пришедшие, – мягко улыбнулся Роман.

– Да по хрену, – авторитетно заявил байкер. – Вы, вообще, кто? И что тут делаете?

– Живут они тут. Кошкодав, ты че, и вправду мозг пропил? – Шланг уселся на табурет. – Я тебе про них все утро талдычу!

– А, так это они, ну тады здорова, служаки.

– И тебе не хворать.

– Это было бы здорово, – Кошкодав кивнул на бутылку, – только от нее все одно хвораю. Мне тут Шланг рассказал про то, как лихо вы разделали бандюков и его шкуру спасли, так что выражаю вам благодарность от лица всех Всадников. Я как лицо официальное, как-никак комендант этого Богом забытого места, искренне вам признателен за спасение другого нашего официального лица, ибо спасли вы нашего атташе. А теперь рассказывайте.

Он без приглашения бухнулся к ним за столик, отрыгнув перегаром, Рысь сморщила носик, но промолчала.

– О чем рассказывать? – Тигренко откинулся на спинку стула.

– Как о чем? – удивился байкер. – О том куда идете, и вообще, как и че?

– Понятно. Ну слушай, идем домой, как и че, не знаем, как и везде и как всегда, наверное.

Шланг улыбнулся, отошел к кухне.

– Точно, – кивнул Кошкодав и вновь приложился к бутылке, – именно так тебя Шланг и описал – колкий и жесткий. Наверное, и вправду военный.

Тигренко пожал плечами, дескать, какой есть. Рысь поерзала на стуле, по всему, собираясь что-то сказать, но рта так и не раскрыла.

– А вот и пиво, вступают барабаны и фанфары, – к столику подошли Дубов и Шланг, несся в каждой руке по кружке пива.

– Пиво – это жизнь! – уже захмелев, жизнерадостно провозгласил Кошкодав и вновь глотнул самогонки.

Рысь опять заерзала на сиденье, глаза ее лихорадочно блестели, девчонка явно что-то замышляла, и Тиграш, наклонившись к ней, спросил:

– Ну что ты там задумала в этот раз?

– А пускай нам мотоциклет дадут.

– Чего? – поперхнулся Кошкодав. – Это как это «пусть дадут»? Ты что, девонька, сбрендила совсем от радиации?

– А чего, ну или мы его у вас выменяем.

– Это на что же, интересно? – ехидно поинтересовался старший заставы, лицо его от самогонки раскраснелось.

– Нуууу, не знаю… на что-нибудь, – она глянула на Тигренко, он сидел с интересом глядя на нее. Действительно, почему бы не попробовать раздобыть колеса, особенно у людей, у которых с этим проблем нет.

– Нет, не могу я на это пойти, не могу и не просите даже, меня за такое Саблезуб узлом завяжет и заставит самому себе жопу лизать!

Шланг, все это время молчавший, кивнул на разложенную карту:

– Капитан, покажи – вам куда надо? На базу?

Тигренко кивнул.

– Вот, – улыбнулся блондин, достал из пенала на поясе шариковую ручку и уверенно нарисовал на ней точку с пометкой ДПС ВА. – Мы здесь.

Дубов, что-то прикинув в уме, согласно кивнул.

– Вот тут угодья Игоря, – Тимка постучал ручкой по пометке «Князь», – я к нему и ехал, когда меня перехватили, ну да не суть. Значит, так, завтра берем коляску и катим до схрона с моей ласточкой, там меня высадите и сами покатите к Игорю, у него и оставите мотоцикл. Ну как?

– Ты чего раскомандовался? – набычился уже порядком опьяневший Кошкодав. – Я тут командир, и я говорю: мотоцикл не продам.

– А они его только покататься возьмут, – отмахнулся Шланг, – а от Князя потом наши заберут.

– Эх, давно я на байке не сидел, – мечтательно вздохнул Корявень, – почитай уж лет пятнадцать. А раньше любил погонять.

– Ну так давай к нам, основное ты уже имеешь, – байкер пояснил, смеясь: – Ну знаешь толк в выпивке и любишь мотоциклы. Да и борода вон какая, наши это дело правильным атрибутом чтят.

Рысь брызнула, в голос рассмеялся Тиграш. Дубов крякнул, вздохнул:

– Не знаю, я подумаю, может, и подамся к вам, – он кинул взгляд на кухню, где осталась готовить Кузьмич.

– Вот-вот, и Катюшку осчастливишь, застоялась бабенка, наши ей чего-то не мил никто, а к тебе явно интерес не двусмысленный проявляет.

– Ну-ка перестань у меня ценные кадры переманивать, – шутливо обозлился Роман. Перспектива прокатиться на мотоцикле определенно радовала, да и половину пути за день пролетят. Настроение явно улучшилось.

– Да и ты тоже, капитан, оставайся у нас, пристроим тебя, будешь молодежь учить воевать.

– Ага, уже вербовка пошла, – рассмеялся Роман.

– Да какая к чертям вербовка – жалкие попытки, сулить выгоды не могу, нет их просто, а вот бывалые вояки нам всегда нужны.

– А меня чего не зовешь? – гордо вскинула подбородок Кристина.

– Да не хочу, чтобы мне капитан башку проломил.

Рысь довольно улыбнулась и прикрыла глаза. Тигренко лишь вздохнул, понял уже, что беловолосый байкер не внемлет его просьбам и гнет свою линию: правильно, конечно, все подметил, за эти дни он и вправду начал все больше и больше уделять внимание Кристине.

– Ладно, может, и будем сотрудничать, но это все потом, сейчас я на задании, а дальше видно будет.

Осоловело глядя на Шланга, Кошкодав икнул, отставил почти опорожненную бутылку и произнес:

– И верно из тебя парламентера сделали, ты кого угодно уболтаешь. Вона уже и военных переманил. Ладно, отдыхайте, а я пойду пройдусь, а то уже накрывает сызнова, а мне еще посты проверить нужно и вообще узнать как че.

Следом за Кошкодавом ушел и Шланг, сказав, что ему нужно договориться насчет запчастей, да и присмотреть коляску не мешает. Незаметно слинял и Олег, едва допил пиво, поднялся вроде как в туалет и исчез. Тигренко усмехнулся, понятное дело, на кухню утек. Рысь откровенно зевала, замаялась за последние дни. Роман поднялся, протянул ей руку:

– Пойдем, нечего тут высиживать, тем более обед на носу, сейчас как набьется сюда бородатых мужиков!

Рысь поднялась, глаза ее уже слипались, по губам медленно скользнула улыбка:

– А что, Ром, ты боишься бородатых мужиков?

– О тебе забочусь, – Тигренко придержал перед девушкой дверь, выйдя следом из харчевни, закрутил головой. Кошкодав сказал, что разместит их без проблем, но ни он, ни Шланг не объяснили, где им расположиться. Тигренко досадливо сплюнул – сам тоже хорош, командир, мать его, такую простую вещь не уточнил. Домиков и вагончиков тут натыкано с пару десятков, поди разберись, где их хотели разместить. Рысь сонно зевнула:

– Ага, заблудились… может, Корявня позовем?

– В смысле?

– В смысле проводником, – она опять зевнула, – спать хочу просто ужас.

Тигренко улыбнулся:

– Раз еще способна язвить, значит, не так уж ты и устала.

– Ну понятно, ты еще скажи, раз в обморок не падаю, значит, все в порядке.

– Ладно, не ной, сейчас все решим, – он кивнул на лежащую рядом бочку: – Вон посиди пока, а я пойду мурлыконенавистника найду.

Главу байкеров он нашел на посту у центральных ворот, через которые они несколько часов назад попали на базу. Развалившись на мешках с песком, краснолицый толстяк спал, сладко посапывая и распространяя на версту запах перегара. Караульные сидели за импровизированным столом и шлепали засаленными картами. На его появление они отреагировали философски, то есть никак. Тиграш недовольно покачал головой:

– Н-да. Зря не в чехарду. Порядочки тут, я смотрю.

– Чего? – вяло поинтересовался один из бородачей.

– Я говорю, что за игры на дежурстве?

– Да какое, на хрен, дежурство. Так, для проформы сидим. Сюда бандюки последний раз больше полугода назад дергались, так мы всю банду, почитай, и укокошили. С тех пор все тихо.

– А ты этот, военный, что утром со Шлангом притопал, да? – прогудел второй дозорный, бросив карты. – Кошкодав говорит, тебя к нам полевым командиром завербовали.

Тигренко про себя хохотнул, но лицо осталось серьезным.

– Точно, так что с этого дня никаких карт. В туалет или на перекур отлучаться по одному, иначе сгною на дежурствах. Оружие к проверке готовь!

Оба байкера ошарашенно глядели на него, один даже рот раскрыл.

– Я что, неясно выражаюсь! – гаркнул Роман, изо всех сил силясь не рассмеяться.

– Во писец! – выдохнул один из них, и оба, вскочив, кинулись по своим местам.

Разбуженный Кошкодав, удивленно хлопая глазами, наблюдал за суетящимися бойцами. Наконец выдохнул:

– Ежиные ежики, это чего я проспал-то? Чего это, нападение на пост?!!

Тиграш, не выдержав, рассмеялся:

– Дисциплину твоим бойцам прививаю.

– А! Ну это правильно. Надо этих шалопаев вот где держать. – Он демонстративно сжал кулак. – Хотя я так и делаю, вообще-то.

– Да я заметил уже, – Тигренко ухмыльнулся. – Ладно, я, в общем, тебя искал по другому вопросу.

– Да? Интересно, – толстяк поднялся, с явным удовольствием почесал грудь, передвинув мимоходом пистолет за поясом.

– К проверке готов! – рявкнул у него над ухом один из караульных.

– Ты че орешь, придурок! – скривился Кошкодав.

– Дык я, это… докладываю, вот. Ты ж, это, сам же говорил, че вот он полевой командир у нас теперь… ну вот я и доложил, что оружие к проверке готово.

– Песка лучше в голову доложи, у тебя там, по-моему, свободного места много, – Кошкодав медленно осмотрел вытянувшегося во фрунт караульного, отвернулся, – блин, точно, что-то такое я вам рассказывал. А все равно идиоты, не видели, что ли, что я пьян был?

– Ты че, Кошкодав? Ты ж все время пьян.

– Ты поговори мне еще, сопляк! – Он отвесил караульному затрещину и повернулся к Тигренко: – Пойдем, капитан, расскажешь, что у тебя за вопрос созрел.

Выслушав полупьяные стенания местного главы мотоциклетного братства, Тиграш в конце концов выяснил, какой из бараков отдали им под заселение. Рысь он нашел уже спящей: положив на коленки свою «трещотку», она откинула голову, опершись на стену харчевни, и сладко посапывала. Роман несколько минут постоял, любуясь и не решаясь будить ее, затем присел на корточки рядом. От раскаленного полуденным солнцем песка исходили волны жара, на его лбу заблестели проступившие капельки пота. Стараясь не разбудить девочку, взял ее на руки, поднял, она все же проснулась, дернулась спросонья, даже попыталась вскинуть свой пистолет, но тут же успокоилась, узнала.

– Зачем так? Вдруг кто что подумает? – шепнула сквозь полудрему, но вопреки своим же словам лишь крепче прижалась к нему.

Домик, выделенный им, оказался рассчитан на шестерых человек: две спальни по три койки в каждой, маленький зал, и он же по совместительству кухня, судя по установленной в углу печке и стоящему рядом грубо сколоченному, но прочному даже с виду столу, заставленному кастрюлями и горшками. В прихожей стоит большая металлическая бочка с водой, над которой на ржавом гвозде висит кусок ткани, местный аналог полотенца, тут и гадать нечего.

Уложив Кристину на кровать, Тиграш умылся из бочки и, присев на один из трех табуретов в зале, стянул ботинок. Разбинтовав щиколотку, внимательно осмотрел рану. Выглядела она много лучше, чем он ожидал, но все равно достаточно отвратительно. За четыре дня проколы воспалились, превратившись в мокрые сочащиеся сукровицей язвочки.

– Не хватает еще гангрену подхватить, – рассматривая синие кружки, прошипел Роман. Запоздало подумав, что надо было проконсультироваться с тропошником Айболитом. Глядишь, удалось бы выменять какую-нибудь чудо-мазь или антибиотики приобрести. Ладно, лопухнулся, значит, лопухнулся, Тигренко поднялся, взял со стола кастрюлю и вышел в сенцы. Набрав воды, поставил посуду на плиту. Огонь разгорелся быстро, и, дожидаясь пока закипит вода, он принялся полосовать ножом одно из льняных полотенец.

Когда он уже заканчивал мытье воспаленных ранок, в комнату зашел Шланг.

– А я, блин, думаю, куда все… ни фига себе? – Он уставился на рану. – Слышь, военный, тебе бы к врачу надо, хреновато выглядит эта байда.

– Тихо ты, – шикнул на него Роман, – Кристина спит. А насчет врача, где ж я его возьму, дома – залатают.

– Ага, только ты с такой ходулей до дома можешь не дойти.

Шланг присел на табурет, наблюдая как перебинтовывает ногу Тиграш.

– У нас при Баре хороший медпункт есть, шесть человек работают, два настоящих врача, терапевт и хирург… может, к нам, а?

– Ага, уже… сколько до вас?

– Сто восемьдесят километров, за день довезу.

– Ну вот, день туда, день назад, да и там еще неизвестно насколько доктора займут, итого минимум три дня. Не могу, в общем, у меня задание и мало времени. Я и так непростительно долго шалындаюсь тут.

– Ну у Князя Игоря тоже лекари есть, правда, у нас все же получше, но все равно хоть ногу свою у них зацени. А то доведешь, и отпилят ее тебе по самые гланды.

– Не каркай, – Роман закончил бинтование, затянул потуже узел. – Кстати, почему Князь?

– Да там вообще смех. Ну это эти толкиньеры какие-то. – И, видя, что Тиграш его абсолютно не понимает, принялся разъяснять: – Ну, когда Торнадо второй волной пронесся, они в лесу какой-то сбор устраивали, ну там лошади, рыцари, доспехи старинные. Их, правда, мало было, ну меньше чем нас, человек, наверное, триста, ну, может, пятьсот, максимум. Сейчас, правда, расстроились, Град отгрохали, это у них так крепость зовется, да и народ у них набрался. Ну вот, а руководит ими Игорь, вернее – Князь Игорь, нормальный, правильный мужик. Где-то через год после катастрофы мы на них наткнулись, даже стычки были, а потом Саблезуб с этим Игорем встретились, потрещали за жизнь, и теперь у нас: мир, дружба, жвачка. Ребята здравые, со своими загонами, конечно, но в целом молодцы, перевал мы совместно с ними держим. Да и в конфликте с Железкой они нам неплохо помогли.

– Оп, я уже слышал это название, расскажи-ка, что за Железка, вообще, что это? Или кто это? На карте нарисуешь, где она есть?

– Свободно, давай карту, – Шланг принял карту из рук капитана, развернул. Несколько секунд рассматривал, прикидывая что-то, затем уверенно поставил изъятой из пенала ручкой жирную точку. – Вот тут. Настоящий город, уже после Торнадо отстроенный, помойка страшная. Власти никакой, постоянно кто-то с кем-то на ножах, живет там, кстати, больше десяти тысяч людей. Из достопримечательностей, наверное, только базар следует отметить, едва ли не всю Железку занимает, даже, скорее, вся Железка и есть один большой базар. Караваны тропошников там десятками толпятся, несмотря на то что место крайне хреновое, фонит там дай дороги. От них в паре десятков километров ожог находится, потому мутантов там хоть жопой жуй. На сегодня там три клана в основном все контролируют: горцы Вагиза, восточники под предводительством Мандарина Чо и люди Грозы. Самый многочисленный клан Вагиза, самый сильный у Грозы. Плюс ко всему бандитов и прочих любителей приключений там тоже в избытке. Сам понимаешь, при таком раскладе кровь там едва не каждый день льется, настоящий Дикий Запад нашего времени.

– Не понимаю, а чего они именно там обосновались, если, ты говоришь, там фон сильный?

– Сильный, – кивнул байкер, – только там три водокачки на артезианских скважинах стоят, и вода, как ни странно, вовсе не радиоактивная. Теперь, думаю, понятно, почему и верховных кланов три, ну по одной водокачке на клан.

– А почему название такое – Железка?

– Да там сплошь и рядом одно железо, живут в цистернах, в остовах автомобилей и автобусов, вагончики и просто обитые жестью сараи служат и жильем, и мастерскими, и магазины так же обустраивают. Одна большая свалка металла, в общем, потому и Железка. Ну как, удовлетворил твое любопытство?

– Вполне, – Тиграш бережно сложил карту. – Если ты не против, пойду тоже прилягу.

– Конечно, капитан, отдыхай. Я тогда вечерком зайду, перед ужином, тогда и поговорим, – Тимка поднялся и, кивнув Роману, вышел, аккуратно прикрыв дверь.

Несмотря на стоящую на улице жару, внутри дома было довольно прохладно, градусов пятнадцать – семнадцать, но, недолго думая, Тиграш скинул комбинезон, оставшись в одних подштанниках, двинулся к бочке. С удовольствием умылся, потом, намочив полотенце, обтер тело и лишь после этого двинулся в спальню. Рысь, видно, просыпалась, пока он разговаривал со Шлангом, ее вещи бесформенным кулем валялись рядом с кроватью, сама она спала, укрывшись серой простыней, черные кудряшки разметались по подушке. Тиграш несколько секунд постоял, любуясь, потом, улыбаясь, поднял ее вещи, аккуратно развесил на спинке. Лег на соседнюю кровать, положив рядом на пол автомат, продолжая любоваться девушкой. Кристина шевельнулась, край простыни сполз, приоткрыв часть бедра. Тиграш с явным усилием оторвал взгляд, успокаивая враз потяжелевшее дыхание, перевернулся на другой бок. Закрыл глаза, переводя себя в состояние самогипноза, и через минуту уже провалился в сон. Ему снилось, что он стал великаном, настолько огромным, что парит в космосе, играясь планетами. Вдруг одна из планет взорвалась, но он не дал ей развалиться, подхватил разлетающиеся куски, едва ли не нежно, сложил их как пазлы, вновь объединив в одно целое. Ладони вдруг окрасились кровью, но это не испугало его, напротив, он стал вливать кровь в промежутки между кусочков, и они странным образом стали срастаться, он засмеялся. Рядом появился Кастанеда, покачал головой не то осуждающе, не то недоверчиво, затем протянул руку к нему, щелкнул по лбу Он дернулся и… сел на кровати, в вечернем полумраке разлившемся по комнате, с трудом различил могучую фигуру: перед ним, слегка покачиваясь, стоял Дубов и, судя по запаху, уже изрядно захмелевший. Запрокинув голову вверх, сержант с удовольствием почесал заросший буйной порослью подбородок.

– Подъем, капитан, пора на трапезу… ик… там это, кстати, наливку ребята привезли классную. Да и поговорить с тобой хотят.

– Олег, ты пьяный, что ли?

– Ага, – раздался из темноты голос Кристины, – акахоолик он, ты сам же говорил.

– Ал-ко-го-лик, – машинально поправил Тигренко, – Блин, сержант, ты завтра ехать-то сгодишься?

– Все будет тип-топ, Ромыч, не переживай.

– Да уж, – вздохнул Тигренко, поднимаясь с кровати.

Темнота принесла вместе с собой прохладу, за окном весело пересвистывались сверчки. Где-то вдалеке рокотал мотор, доносились голоса нескольких байкеров, споривших о чем-то. Тигренко оделся, вытолкал из комнаты сержанта, позволяя Кристине одеться.

На столе в зале горел масляный фонарь, Дубов сел на табурет, покрутил в руках невесть откуда взятую сигарету. Крякнув каким-то своим мыслям, прикурил ее от огонька в фонаре, пустил в потолок сизую струю дыма.

– Ромыч, кайфово тут, я вот думаю-думаю… я-то как-то не так жил, как-то испуганно, что ли, после этого гребаного Торнадо. А они тут живут правильно… интересно живут. Вот и меня к себе зовут, да…

– Понятно, – зевнул Тигренко, с удовольствием потянулся, сон не прошел даром, сейчас он чувствовал себя намного лучше, – решил остаться, что ли?

– Нет, Ромыч, ты не подумай, что я соскочить решил, просто… просто нравится мне тут, и с Катериной мы хорошо общаемся… – Корявень затушил сигарету, размял пальцами окурок, хмель, казалось, почти выветрился из него. – В общем, доведу я тебя до базы, это по-любому, а потом, наверное, вернусь. Катюша говорит, что будет ждать. Не серчай, капитан.

– Да я не думаю ничего, – улыбнулся Тигренко, – если чувствуешь, что это твое, то какие могут быть обиды, только рад буду за тебя.

– Чего, леший, остаться удумал? – хмыкнула, выходя из спальни, Рысь. – А чего, правильно, она вон какая видная девка, непонятно, правда, чего она в тебе нашла, но веник свой все же сбрей, от греха подальше.

– Коза ты все-таки, – улыбнулся Дубов, – но, если с Катюшей поженимся, первенца в твою честь назову.

– Козой, что ли? – хохотнула Кристина.

– Дурой, – обиделся Дубов.

– Да ладно тебе, Олег, извини. Я польщена. А теперь веди давай нас на обещанную трапезу под совершенно здоровскую наливку.

– Это мы мигом, – поднимаясь, улыбнулся сержант.

Харчевня была забита под завязку – не менее пятидесяти человек, почитай все, кто не стоял в карауле, тут собрались. Все столы освещены свисающими с потолка лампадками, свет которых создает впечатление какой-то сказочной уютности. Утренние прогнозы Тигренко оказались не совсем верными, помимо Рыси и Кузьмич тут оказалось еще с дюжину представительниц прекрасного пола. Почти все молодые девчонки, ровесницы Кристины, кроме одной, – увидев ее, Тигренко даже замер на мгновение. Высокая, не толстая, но и явно далекая от прославляемых до Торнадо стандартов красоты, негритянка сидела за барной стойкой и о чем-то живо спорила с Кошкодавом. Годков негритянке явно было за тридцать, но вот насколько, он гадать не взялся бы. Перехватив его взгляд, Рысь на секунду смешалась, но тут же фыркнула, словно рассерженная кошка:

– Что, тоже себе избранницу приглядел, а? – ширнула она локтем в бок Тиграша.

– Ты о чем? – болезненно сморщился Роман.

– Ни о чем, – обиженно отвернулась Кристина.

– Нам туда, – не заметив их перепалки, махнул рукой Дубов в сторону бара.

Едва они подошли, как Кошкодав вскочил и, ткнув пальцем в грудь Тиграшу, рыкнул чернокожей, явно на что-то сильно разозленный:

– Вот он, смотри!

Негритянка легким кивком приветствовала их, внимательно рассматривая Романа. Он так же, молча, изучал внешность новой знакомой. С виду все же лет под сорок, крупная, про таких говорят: «в теле». Коротко остриженные волосы кудрявой шапкой обрамляют лицо. Крупный нос и пухлые губы, большие, слегка навыкате глаза, по отдельности все черты лица выглядели некрасиво, но собранные Богом в одно целое, смотрятся вполне гармонично. На шее красный платок-бандана, на плечах косуха с нашивкой на правом рукаве «ВА», черная майка натянулась на огромной груди. Ноги обтянуты черными штанами военного кроя, а вот сапоги оказались необычными: бордовые, модельные, на высокой шпильке. Но что еще больше удивило, так это висящий за плечом автомат – один в один автомат Дубова.

– Мне сказали, что вы военный, причем не в прошлом, а и сейчас, это правда?

– Правда, – кивнул Роман, – а что, что-то не так?

Негритянка улыбнулась, показав крупные слегка пожелтевшие зубы.

– Меня зовут Василиса, я комиссар безопасности и снабжения. Тимофей сказал мне, что вы военный, это же подтвердил ваш друг, – она кивнула на Корявня, – а я в этом сомневаюсь.

Махнув рукой на собравшегося вклиниться в разговор Кошкодава, продолжила:

– Так вот я сомневаюсь. Мы, так или иначе, контролируем большую площадь, отъезжали и за триста километров. Ведем торговлю в Железке, общаемся с тропошниками, и никто не упоминал, что где-то осталась действующая часть военных. Даже мимолетно никто и никогда не говорил о вас и что же получается? Получается, вы сознательно нам врете? Я как старший из здесь присутствующих руководителей Всадников, честно говоря, склоняюсь к решению о вашем аресте.

Она, все также улыбаясь, внимательно наблюдала за ним, будто отслеживая реакцию. Тигренко заметил, что пространство вокруг них за время этой кратковременной беседы освободилось, и теперь они стоят в окружении четырех бугаев, в руках у каждого по обрезу. Машинально отметил про себя, что не самый грамотный вариант вооружать группу захвата таким оружием, особенно если заряжены ружья картечью. Заварись сейчас чего здесь, и их оружие будет представлять большую угрозу для своих же.

– Что вы молчите? – вновь заговорила Василиса.

– А что я могу сказать? – пожал плечами Тиграш. – Или вы ждете, что я начну на себе одежду драть, слезно умоляя мне верить. Могу сказать лишь одно: я военный и я на задании. Это очень серьезное задание, и, если потребуется, я готов убивать и быть убитым. Слишком многое от его выполнения зависит.

– Кого это ты собрался убивать, щегол? – пробасил один из владельцев обреза.

– Тихо, – произнесла негритянка и, не глядя, протянула руку, в которую стоящий позади нее байкер тут же вложил небольшую пластиковую коробку с торчащими из нее проводами.

– Знаешь, что это, военный? – Василиса кивнула на коробку.

– Полиграф, модель вряд ли назову, кустарщина какая-то, – Роман едва заметно качнул головой, видя как напряжена Рысь, как она нервно теребит ремень, на котором висит ее пистолет-пулемет.

Василиса удивленно вздернула бровь и будто только сейчас заметила стоящую позади капитана Кристину, перевела на нее взгляд.

– Он прав, девушка, не стоит трогать пистолетик, и уж тем более думать, как им воспользоваться. Кстати, прав и в том, что это полиграф, знаешь, что это такое?

Кристина, набычившись, помотала головой, но руки от ремня с оружием убрала.

– Не знаешь, значит, – не переставая улыбаться, продолжила комендантша, – а все очень просто, надеваешь вот это колечко на палец, вот эту присоску на височек и задаешь вопросы. А вот эти лампочки на коробочке показывают, врет ли человек нам или нет. Не хочешь проверить?

– Нет, не хочу, – довольно грубо ответила Рысь.

– А придется, – неизменно улыбаясь, проворковала Василиса.

Она небрежно сдвинула тарелку с вяленым мясом и кружки, освобождая место на барной стойке, установила аппарат.

– Ну давайте, военный, давайте свою ручку, посмотрим, все как на духу скажу, где правда, где нет, почище иной гадалки. Или, может, и вправду с вашей девочки начнем?

– А что, без этого никак? – попытался было протиснуться к ним Дубов.

– Куда прешь, баран, – зашипел на него один из охранников, но его перебила Василиса:

– Давайте его сюда, тоже пусть проверку пройдет, – она перестала улыбаться, взгляд стал холодным, злым. – Военный, давай руку, надоело мне комедию перед вами разыгрывать.

– Ну-ка, руку убери, урод, – раздался из-за спины комендантши зычный рык Дубова. – Сам дойду, да убери ты клешню, отор-р-рву!

Сержанта кто-то пихнул, он, не глядя, рубанул за спину локтем, кто-то охнул, и наконец Корявень встал перед грозно сощурившейся Василисой. Протянул руку и, бесстрашно рыгнув перегаром прямо ей в лицо, произнес:

– Давай-ка я первый, а капитан опосля меня будет.

Около минуты негритянка сверлила его взглядом, наконец произнесла:

– Капитан, значит, если меня память не подводит, офицерское звание, и не из последних в иерархии военных.