Текст книги "Время оружейников"

Автор книги: Николай Коробов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Последнюю фразу он произнес с таким чувством, что заставил улыбнуться военных, да и по губам бандитов скользнули улыбки, лишь Кристина не уловила юмора.

– Капитан, что посоветуешь? – спросил главарь бандитов.

– Двое наверх, дежурить. Остальные тут, распаковываемся, готовимся к возможной встрече, прячем твой груз.

– Может, пожрем чего сначала? – привалившись к заскрипевшим перилам, прогудел Гринька.

– Потом брюхо набьешь, – отрезал Саныч, – значит, так, я с Иваном наверх, капитан, ты тут пошукай, где можно схрон для груза сделать. Олег с Гринькой, ваша дверь, баррикадируете ее всем что найдете. Все.

Не дожидаясь возражений, а вернее уверенный, что их просто не последует, Саныч первым двинулся на второй этаж. Деревянные ступени заскрипели, но оказались еще вполне крепкими. Вслед за ним, хмыкнув каким-то своим мыслям, двинулся одноглазый проводник. Тигренко сморщился, Рысь несильно пихнула его локтем, зашептала:

– А мне что делать?

– Приготовь чего пожевать, – быстро нашелся Тиграш.

– Вот-вот, – поддакнул Гринька и хлопнул рукой по плечу сержанта, – пойдем, что ли, шкаф какой найдем, а то хрен его знает, чем вход заваливать.

Тигренко неспешно обошел первый этаж, место для тайника он нашел в заброшенной кухне. Под огромной промышленной поржавевшей плитой оказался вполне подходящий по размерам зазор. Конечно, тайником это назвать было бы нельзя, но, с другой стороны, чтобы обнаружить там что-то, пришлось бы лечь, так что как временное место для хранения вполне подойдет. В любом случае, больше вариантов Тигренко не нашел, а потому поднялся на второй этаж. Бандитов он увидел сразу, они сидели в углу у окна. Сан Саныч наблюдал через ободранный бинокль за недавно покинутой опушкой, а Кутузов спокойно изучал потрепанную карту, что-то вычерчивая по ней огрызком графитного карандаша. Он-то и заметил первым капитана, не отрываясь от своих дел, тронул за плечо старшего, тот оглянулся, отняв от глаз бинокль.

– Ну что?

– Пойдем, – коротко ответил Роман и, не дожидаясь, начал спускаться. Саныч догнал его уже внизу, спросил:

– Нашел?

– Нашел – не тайник, так, одно название, ну да сойдет.

Они как раз зашли на кухню, капитан кивнул на плиту Сан Саныч непонимающе уставился на него.

– Под нее, – улыбнулся Роман, – место хватит, я уже посмотрел, а лучше здесь все равно нет.

Саныч опустился на колени, лег, рассматривая тайник.

– Пойдет.

Он поднялся, машинально отряхнул коленки.

– Ладно, давай перетащим сюда груз. А то неспокойно мне как-то.

Через десять минут они уже запихали контейнеры под плиту и, навалив со всех сторон разного хлама, окончательно скрыли груз от посторонних глаз. Выйдя в коридор, столкнулись с пыхтящими под тяжестью металлического сейфа Корявнем и Гринькой. Подхватили, помогая нести бронированный металлический ящик – он оказался очень тяжелым. Но вчетвером они довольно споро подперли им дверь, сверху привалили уже притащенной сюда здоровяками кроватью и поверх всего установили письменным стол.

– Фигня, – выдал свою оценку Тиграш, осмотрев полученную баррикаду, – одну-две гранаты или выстрел из «мухи» – и весь этот мусор разнесет как не бывало.

– В натуре, – согласился Саныч.

– Ага, но лучше все равно ничего не сделаем, – Дубов повел плечами, сбрасывая напряжение.

– Ладно, давайте все наверх.

– К окнам не подходите, – добавил Тигренко.

Караван тропошников появился на опушке, когда они уже заканчивали обедать. Рысь, в это время дежурившая у окна, громко прошептала:

– Идут.

Саныч, схватив автомат, первым бросился к ней, вырвав бинокль, припал к окулярам. Присвистнул удивленно:

– Еженные ежики, их тут и верно с пол сотни.

Тигренко, спокойно дожевав бутерброд, поднялся, произнес, не глядя на ожидающих приказа соратников:

– Готовьтесь, – подошел к окну, Саныч протянул ему бинокль, но капитан лишь отмахнулся – и без оптики все было прекрасно видно.

Караван торговцев выглядел более чем внушительно: наемники охранения – около двадцати пяти человек, около десяти проводников и пятеро тропошников – владельцы каравана. Пять же повозок, запряженных быками, все груженные под верх, заботливо укрыты брезентом. Вооружены все, причем если у торговцев за спинами висят всего лишь охотничьи «хлопушки», то среди наемников Роман заметил более серьезные стволы: там и ствол «печенега», и пара гранатометов, и даже один «инферно» – огнемет, разработанный в Бразилии, прототип подразумевал использование в пойме Амазонки для очистки территорий от джунглей, но результаты были настолько хороши, что армия забрала разработку себе. Проводники имели схожее с наемниками вооружение: автоматы, дробовики.

– Что скажешь, капитан? – обратился к офицеру Саныч.

– Что тут говорить, если полезут в драку, то не отмахаемся при любом раскладе. Ребята не лопухи явно, стволы у них лучше, и больше их раза в четыре. Один владелец «инферно» из нас при желании сделает барбекю.

– И какие будут предложения? Спрятаться и пересидеть по-тихому?

– Можно и пересидеть, но я бы предложил переговорить, какой им резон с нами хлестаться, если поживиться у нас нечем.

– Тоже верно, хотя могут пострелять и просто так.

– Вот и проверим, предлагаю так: я с Иваном выхожу к ним и пытаюсь договориться, а вы сидите здесь, притворяясь, что вас вовсе и нет.

Молодой главарь потер виски, затем кивнул:

– Хорошо, только сами не подставьтесь.

– Вот уж нет, – улыбнулся Роман. Закинув автомат за плечо, повернулся к Корявню: – Сержант, за девочкой приглядывай.

Олег понимающе улыбнулся. Рысь сделала нерешительный шаг к Тигренко, остановилась.

– Поосторожнее там, Ром.

– Обязательно, – подмигнув ей, Тиграш двинулся к лестнице.

Выбираться пришлось через окно: во-первых, их было не видно, соответственно, они не обнаруживали тем самым убежище всей группы, ну а во-вторых, забаррикадированную дверь пришлось бы слишком долго отпирать. Двигающийся за капитаном одноглазый проводник, едва они вылезли на улицу, тронул его за плечо, кратко жестами объяснил, что пойдет первым. Тигренко не спорил, Кутузов знал эту местность, ему и карты в руки. Они вышли из-за угла как раз в тот момент, когда разведчики каравана прошли через ворота на территорию зимовки. Их заметили, все пять стволов развернулись в их сторону, словно принюхиваясь. Едва шевеля губами, Тиграш прошептал:

– Замерли, без резких движений. Стоим.

Кутузов даже кивать не стал, так и стоял истуканом. Наконец один из наемников, скорее всего командир разведгруппы, спросил:

– Кто такие? Что вы здесь делаете?

– Те, кто не ищет с вами ссор, мы просто тут решили передохнуть, – Тигренко медленно вышел из-за спины проводника, опасливо покосился на ласкающую правую подошву траву.

– К оружию не прикасаться, по одному медленно сюда. Если что, стреляем на поражение.

– Хорошо, только придется немного попрыгать, – Тигренко, медленно подняв руку, указал на полосу травы впереди.

Среди наемников послышались короткие смешки, тут же стихшие. Командующий крикнул:

– Немного попрыгайте. В остальном вы меня слышали, если что, стреляем.

Спустя несколько минут они уже стояли в кольце наемников. Командующий, несколько минут шептавшийся с одним из своих бойцов, приказал:

– Руки за головы, и медленно идем вперед, дернетесь – пристрелю. Зайка и Кость, останетесь тут, никуда не суйтесь, просто смотрите, чтоб все нормально было.

Двое названных остались в воротах, остальные двинулись к каравану, там уже заметили появление неизвестных и без лишней суеты заняли оборонительные позиции. Тигренко с уважением отметил, что действовали бойцы каравана очень грамотно, не иначе как кто-то из руководителей бывший служака. Едва они подошли к повозкам, как приведший их боец коротко скомандовал:

– Не оборачиваться, стоять на месте. Гвидон, мы тут вот путников встретили, иди принимай.

Грузный мужик лет пятидесяти, в кожаном жилете и армейских штанах, заправленных в сапоги, закинул двустволку за плечо и вразвалочку подошел к ним. Одутловатое лицо окантовано пушистой бородой, внимательные серые глаза серьезны, но в них то и дело проскальзывает искра любопытства. По-свойски облокотившись на телегу, тропошник неспешно раскурил трубку и, пыхая сизым дымом, спросил:

– Ну что, мужики, кто такие?

Тигренко, повернув голову и спокойно глядя в глаза торговца, произнес:

– Путники, занятые своими делами и не ищущие ссор с вами.

– Хм, делами вашими я интересоваться пока не буду, а вот насчет ссор с нами… поешь-то ты ладно, только где ж остальные ваши подельники? Что ты дергаешься? Или думал, что не знаем, что вас шесть человек должно быть?

Кутузов хрипло рассмеялся.

– Хорошие у тебя проводники, торгаш.

– Хорошие, – кивнул тропошник, – плохих я держать не стал бы. Так где остальные? В засаде?

– Не переоценивай нас, не настолько мы лихие ребята, чтоб на полета стволов засаду устраивать.

– Правильно, – Тиграш едва заметно толкнул напарника, – все верно, в засаде, но вовсе не потому, что воевать с вами собираемся, скорее наоборот, спрятались, чтоб у вас шального желания пострелять не возникло.

Торговец весело ухмыльнулся.

– Ладно, выводите своих людей, стреляться у нас желания нет. Будете себя вести правильно, не обидим. И да, опустите уже руки, за оружие только не хватайтесь, и все будет тип-топ.

Иван вопросительно глянул на капитана, Роман кивнул.

– Ладно, веди сюда остальных.

Торговец, дождавшись пока проводник отойдет, тронул за локоть Тигренко.

– Пойдем, потолкуем, – и первым зашагал к уже разведенному костру, вокруг которого расселись остальные караванщики. Тигренко отметил, что бойцы уже тоже сидят у костров, правда, пятерка бойцов оцепили периметр стоянки, так что лагерь без охраны не остался. Проводники сидели особняком, без костра, но каждый держал в руках по вскрытой банке консервы.

Они беспрепятственно подошли к костру торговцев, но под общим, казалось бы, благодушием Роман чувствовал: он под постоянным наблюдением.

Над весело потрескивающим огоньком уже повесили котелок, в котором что-то булькало, распространяя аппетитный аромат. Торговец уселся, хлопнул рядом с собой по хвое – присаживайся, дескать, рядом.

– Садись, есть будешь? – Он кивнул на котелок. – Давай знакомиться.

– Я не голоден, успели перекусить, пока вас ждали. А знакомиться давай, я Тигренко Роман, капитан вооруженных сил России.

– О, как! – Коренастый караванщик, сидящий напротив, улыбнулся, обожженное лицо расчертило хищным оскалом. – А где ж у нас остались такие бравые военные-то?

– Пекло, хватит, – Гвидон выбил затухшую трубку, спрятал ее в карман жилетки, – значит, так, капитан, я – Гвидон, в прошлом Максим Алексеевич, если тебе интересно, этот остряк Пекло, оружейник, кстати классный. Вон тот худой Айболит, думаю ясно без объяснений, что он медикаментами занимается, эти двое – братья Затворы, Алик и Сурж, они по инженерной части.

Тигренко обменялся со всеми рукопожатиями, отметив машинально, что хватка у Пекла будь здоров, ладонь будто тисками сдавило. И, судя по всему, оружейник не пытался проверить его на прочность или произвести впечатление, просто обладал так называемой мертвой хваткой.

– Итак, Роман, позволь нам все же полюбопытствовать, что означала твоя фраза «офицер вооруженных сил», не хочешь же ты сказать, что где-то еще осталась Россия?

Закончив говорить, Гвидон приложился к фляге, которую к этому времени запустили по кругу братья Затворы, судя по резкому запаху, пили спирт или какую-то настойку на оном.

– Именно так, может быть, это не та Россия, какой мы хотели бы ее видеть, но… – Роман тоже приложился к фляге, глотнул, спирт обжег пищевод, огненным шариком упал в желудок, заливая приятным теплом живот. Передал фляжку дальше, продолжил: – Но мы давали присягу, мы помним, что есть наш долг и что есть Родина. Не знаю, вы можете мне не верить, но все именно так и есть.

– Да нет, парень, верить-то мы тебе верим, – тихо произнес молчавший все это время Айболит, – тут дело в другом, и вопрос в другом.

– Да? И в чем?! – Роман не сдержался, в голосе явно зазвучала злость.

– В том, что мы тоже помним где живем и где жили, – агрессивность Тигренко Айболит невозмутимо проигнорировал, – но ведь все это было до ядерного Торнадо. А теперь все не так, теперь это не только не наша страна, не наша Россия – это не наша планета. Не наш МИР, понимаешь? Мы уничтожили все, что только можно, сами себя извели, но Мир отрыгнул, пережил даже ядерную катастрофу, а мы нет. Не мы конкретно, а все люди, вся наша цивилизация. И пытаться жить понятиями прошлого стоит ли? Прошлое «отлично» продемонстрировало чего стоили все наши понятия. И вся эта чушь о присяге, долге, верности обычная туфта неадекватно воспринимающего окружающий мир человека.

– Мы тоже пережили катастрофу, мы тоже выжили, – Роман чувствовал, как сводит челюсть, но остановиться уже не мог. – А прошлые понятия не так уж и плохи, уж в любом случае не хуже бандитски-мародерских понятий, воцарившихся всюду.

– Конечно, но ты не задумывался, а все ли бандиты, встреченные тобой, были бандитами в «прошлой» жизни? – Айболит хитро прищурился, пристально глядя на Тигренко. – Нет – просто это в природе человека, не Торнадо уничтожил человечество, а человек. И смерть сеяли всюду люди… сначала люди в форме, потом, когда началась Кровавая Баня[15]15
  Кровавая Баня (КБ) – весьма условно считается трехмесячный период сразу после Торнадо, характерен массовыми беспорядками, перешедшими в войну всех против всех. Кровавая Баня характерна для больших городов, более-менее уцелевших во время Торнадо, именно там нашли место самые жестокие и, по большей части, не имеющие логической основы столкновения между выжившими. В маленьких провинциальных городах КБ почти не наблюдалась.


[Закрыть], все, даже старушки и детишки хватались за оружие. Вот и ответь, чем ты так гордишься, когда представляешься офицером страны-призрака.

– Я действующий офицер, находящийся на задании, и плевать, что вы считаете, что России больше нет, для нас она все еще есть, израненная, умирающая, но все-таки НАША! Мы клялись защищать ее всеми доступными способами, и мы будем это делать, как бы тяжело нам не пришлось.

– Дурак, – невозмутимо констатировал Айболит.

Остальные тропошники молчали, лишь Гвидон, улыбаясь, покачал головой:

– Он не дурак, Айболит, он из идейных, хотя часто это одно и то же. Не обижайся на нас, капитан, мы просто другие, мы приняли новый мир и его законы и живем так, как живем. А ты всего лишь призрак прошлого, уж извини за прямоту, но вряд ли возможно возрождение России, как и любых других стран, при нашей жизни уж точно. Потом, десятилетия, а может века, спустя, если мы все же выживем, то наверняка вновь примемся межевать мир, делить целое и воевать за части. А защищать то, чего нет, – ну воля ваша, вопрос только от кого?

– От всех, от любого, кто посягнет на нее…

– Я ж говорю, дурак, – перебил его Айболит, – это вам придется с каждым встречным-поперечным воевать, кто умом не тронулся. Мы вот ходим по пяти селениям, разного насмотрелись, и везде свои законы, свои правила. Везде, где выжили люди, мы видим попытки возрождения, но не страны вовсе, а вида homo sapiens. И поверь мне, вряд ли где-то вам будут рады, если вы придете со своими идеями о Великой России, – слишком свежа еще память о том, чем все это закончилось.

Тигренко молчал, недобро глядя в огонь. В сказанном торговцами имелась своя разумность, но все внутри него бушевало, противилось принятию этих истин. Призрак прошлого призрачной страны, наверное, и в этом они правы, но он не один такой призрак, а раз так, то так ли уж важно, верит в их идеи еще кто-то или нет, ведь, по большому счету, это не так уж важно, важнее то, что они готовы исполнять свой долг – защищать.

– Ладно, не стоит устраивать тут диспут, чай не депутаты, – буркнул Пекло, – вон, кстати, твои идут, капитан.

Тигренко обернулся как раз в тот момент, когда его спутников окружили тесным кольцом наемники.

– Пойдем встречать, Роман, – поднимаясь, произнес Твид он.

Роман пружинисто встал и первым зашагал к своему отряду, не дожидаясь торговца. Подошел когда тихие, спокойные поначалу переговоры перешли на повышенные тона, глава наемников вдруг сделал шаг назад, гаркнул что-то, и наемники вскинули оружие, готовясь к стрельбе, но на мгновение раньше его команда уже ощетинилась во все стороны стволами.

– Стоять! Не стрелять! Стволы вниз! – рявкнул Тиграш, да так, что и наемники, по большей части, опустили оружие. Рысь, правда, так и не опустила свою «трещотку», удерживая ее в паре сантиметров от лица краснолицего амбала, из разбитого лба которого текла кровь, заливая левую сторону лица. Ноздри ее трепетали, в глазах бешенство, палец на спусковом крючке побелел от напряжения. Застывший напротив нее наемник зло сопел, но не делал попыток перехватить оружие, понимал, что стоит на самом краю.

– Что случилось? – тяжело отдуваясь, подбежал Гвидон.

Кристина злобно скривилась, но промолчала. Вместо нее ответил Саныч:

– Да кое у кого инстинкт кобелячий разыгрался, вот и получил по дюже широкому хлебалу.

– В смысле? – не сразу сообразил глава каравана.

– Да чего тупить-то, – вздохнул главарь бандитов, – фраер этот полез мацать руками ей задницу, ну и словил в лоб.

– Бульбаш, ты что, совсем охренел! – Тропошник повернулся к предводителю наемников. – Не можешь своих дуболомов в узде держать?! Ты мне еще войну тут развяжи, дебил! Вы что, мать вашу, забыли кто вас кормит и за что платит!!!

– Да все слишком быстро произошло, – опустив глаза, произнес командир наемников, – уж очень шустрая сучка…

Тигренко, не меняя позиции, без замаха ударил, лишь довернув в конце корпус. Наемник, всхрипнув, подлетел и бесчувственно рухнул на спину. Остальные тут же вновь взяли оружие на изготовку, Тигренко даже не стал головой крутить, и так чутье подсказывало, что не менее десятка стволов уставились на него. Гвидон покачал головой, произнес, обращаясь, прежде всего, к своей маленькой армии:

– Отставить, разойтись! Готовиться к выходу.

Бойцы каравана нехотя стали отступать, двое, взяв под руки так и не пришедшего в себя Бульбаша, ушли последними. Остался лишь тот, которого до сих пор держала на мушке Рысь. Гвидон хмыкнул:

– Крутого вы, я смотрю, нрава, что ты, – торговец ткнул пальцем в грудь Тиграша, – что команда твоя. И девочка тоже, кстати, ты уж опусти свой грозный пистолет, хватит запугивать моего бойца.

Рысь злобно зыркнула на тропошника, но от комментариев удержалась и оружие все-таки опустила, вызвав неподдельный вздох облегчения у оставшегося наемника. Гвидон, отпустив ему мимоходом затрещину, мотнул головой, и наемник рысью унесся к повозкам.

– Ладно, теперь нам явно не по пути, – продолжил Гвидон, – не стерпят мои охранники такого, так что прощай, капитан, может, еще когда увидимся.

Тигренко лишь кивнул, а вот юный главарь бандитов, по-видимому, посчитал, что прощаться рано, сделав шаг к торговцу, произнес:

– Товарец есть, заторгуемся?

Гвидон презрительно изогнул левую бровь. Сан Саныч, посчитав это удачным развитием беседы, продолжил:

– Два контейнера присыпки.

– Ого! – Теперь брови тропошника поползли вверх в неподдельном удивлении. – Недешевая штука… так сразу и не отвечу, надо с другими торговцами переговорить.

– А мне не горит, давай так, – Саныч потер переносицу, – вы в Железку идете?

Тропошник кивнул:

– Да. Где-то дней на пять там задержимся.

– Вот и отлично, по дороге со своими все обсудишь, а там уже я тебя найду и скажешь, что порешили, идет?

– Идет, – торговец, явно повеселевший, пожал руку бандиту, хлопнул по плечу капитана и, развернувшись, зашагал к уже вновь выстроившемуся в поход каравану.

Костер горел ровным пламенем, на котором, что-то весело насвистывая, Кутузов жарил наловленных полчаса назад ящериц. Пахло от этого барбекю острым запахом полыни – это выгорали ядовитые железы. Но, как объяснил проводник бандитов, приступая к приготовлению, после термообработки яд этот неопасен для человека, по крайней мере в небольших количествах. Гринька, правда, язвительно пояснил, что одноглазый вообще готов есть все подряд и убеждать всех, что в небольших дозах даже плутоний не повредит. На что Иван заметил, что кто-то может кормиться сам, Гринька сразу же капитулировал и вызвался первым помощником повару. Настроение у всех было приподнятым, Кристинка уговорила Корявня найти более-менее чистый водоем. Саныч, привалившись к стволу дерева, дремал с блаженной улыбкой на губах. Тигренко присел рядом, разобрав автомат, приступил к чистке оружия.

– Спрашивай, капитан, – не открывая глаз, произнес глава бандитов, – вижу, не терпится тебе.

Роман покривился: плохо, раз так заметно его любопытство, но все же произнес:

– Ты говорил, в контейнерах оружие, а торговцу что-то про присыпку какую-то задвигал.

– Кокс, – коротко кивнул Саныч, – мы зовем его присыпкой, пережиток времен до Торнадо.

– Наркотики, – скривился Тиграш.

– Прекрати, капитан, – ухмыльнулся бандит, – право слово как ребенок, ей-богу. В этом мире это, прежде всего, стимулятор, это оружие. Встречал я одного барыгу, который его продавал под благозвучным названием «порошок бесстрашия». Да и в некоторых местах, где так или иначе остались врачи, покупают его и как анестезию, и как антидепрессант.

– Понятно, это таким образом ты прям едва ли не благодетель получаешься.

– Именно, – не обратив внимания на издевательский тон капитана, согласился Саныч.

– А что же, раз это теперь не наркотик, и не привыкаешь к нему, да?

– Да на него и в прошлом мире подсаживались лишь мозгами. И вообще, капитан, прекрати ты это чистоплюйство, я все-таки не рабов продаю.

– Наверное, просто возможность не подвернулась…

– Да пошел бы ты, капитан! – Дремота с Сан Саныча слетела, отброшенная злостью. – Я людьми не торгую, понял! И не надо меня причислять к законченным сволочам, понял, фраер фельдиперсовый!

– Ого, принципы, оказывается, есть.

Саныч, матюгнувшись, поднялся, сплюнул под ноги и отошел, бросив кухарящим подчиненным:

– Пойду прогуляюсь.

Едва он скрылся за деревьями, как, не отрываясь от готовки, заговорил Кутузов:

– Зря ты так, капитан, он неплохой парень, и голова у него варит будь здоров. И насчет принципов зря ты его цепляешь. Понятное дело, ты решил, раз бандиты, значит, душегубы законченные, только это не совсем верно.

– Вернее совсем неверно, – вмешался Гринька, – и Саныч, несмотря на молодость, главарь правильный, как этот, как его, Робин Гут, вот! И за девчонку твою он первый ствол вскинул.

Тигренко молча собрал автомат, проверил магазин.

– Ладно, может, я в чем-то и неправ, извините.

– Да ты не перед нами извиняйся, Ром, – улыбнулся Гринька, – ты перед Санычем извинись.

Тигренко задумчиво кивнул:

– Извинюсь, – и, закинув автомат за спину, двинулся вслед за ушедшим бандитом.

Юного главаря он нашел сидящим на поваленном дереве, метрах в тридцати от стоянки. Саныч сидел склонив голову набок и отрешенно рассматривал большой, с поднос величиной, цветок кровянистого цвета, выросший из гриба чаги. Тигренко присел рядом:

– Наверное, я погорячился… прости.

– Бывает, – не глядя на него, кивнул Саныч.

– Да нет, не бывает, не знаю, что на меня нашло. Просто… просто не…

– Просто не веришь ты мне, и моим людям не веришь. Ладно, капитан, не мучайся, понимаю каково тебе сидеть и перед таким как я извиняться.

– Да при чем тут это?

– При том, капитан, при том. Только обидно, понимаешь. Я ж и в прошлой жизни не шоколад с медом хавал. Детдомовский я, когда вся эта херня случилась, мы в лагере отдыха были. Воспитатели, пьяные поголовно, понятное дело, для них это просто способ оттянуться был. За нами в основном Люда следила, старшая наша, детдомовская. А они раз ее продали за бутылку какой-то дорогой иностранной бурды каким-то приезжим уродам, и ее всю ночь не было… А утром она вся зареванная, в порванном сарафане… любимый у нее сарафан был, такой белый в голубенький цветочек… А вечером она повесилась… мне ж пятнадцать было, она моя была! Понимаешь, капитан!!! Моя была, – Саныч зарыдал отрывисто, зло, слезы заскользили по небритым щекам. – Убил я их… всех… и тех четверых ублюдков, и воспитателей наших… зарубил топором… и по ночам мне они не являются… Люда снится… бывает…

– Прости, Саныч, прости, – уже абсолютно искренно прошептал Тигренко.

Саныч утер слезы, посидел молча, поднялся.

– Пойдем, капитан, там, наверное, мужики уже жратву приготовили. И, капитан, брось ты эти мысли, не гожусь я для службы, и мужики мои тоже. Да и не для чего нас спасать, – он весело глянул на открывшего рот Тигренко. – Мы живем так, как живем, и нас это вполне устраивает.

– Понятно, ну, может, когда и передумаете.

– Может, и передумаем, – весело хмыкнул Саныч, вновь почти став прежним, и, развернувшись, зашагал к лагерю.

Когда они вернулись в лагерь, по нему уже ураганом носилась хохочущая Кристина, что-то взахлеб рассказывающая. Кутузов с Гринькой вовсю хохотали над ее рассказом, лишь Корявень сидел сконфуженный, словно девица на смотринах. Заметив их, Рысь кинулась к ним, и через минуту они уже тоже хохотали, Саныч даже хлопнул героя веселья – Корявня по плечу. Как оказалось, поведя Кристину на поиски водоема, Олег мимоходом объяснял ей, что опасно, а что нет, – в общем, читал лекцию по местному ориентированию и так увлекся, что пропустил момент, когда ровная земля под ногами сменилась обрывом. После развеселого падения, выполненного по всем канонам акробатики, с неизменными кувырками и переворотами, под аккомпанемент солдатской брани, последовало не менее веселое приземление, аккурат в кучу фекалий, идентифицированную самим Корявнем же как свежий навоз лося-мокроступа. После этого уже бывший сержант возгорелся желанием побыстрее найти водоем и искупаться.

Обед прошел под шутки над сержантом, который к концу уже тоже хохотал над очередным пересказом случившегося в исполнении Рыси.

К вечеру они вышли к Т-образному перекрестку старой асфальтированной дороги. Корявень, последний час о чем-то переговаривающийся с Иваном, кивнул на восток:

– Капитан, нам туда.

– А нам прямо, был рад знакомству, Роман, – протянул капитану руку Сан Саныч. Они обменялись крепким рукопожатием.

Последовали их примеру и остальные, Рысь попыталась придать лицу серьезное выражение, соответствующее моменту, чем вызвала на лицах мужчин улыбки.

– Удачи, военные, – Кутузов вскинул кулак.

– И вам, бродяги, – улыбнулся Тиграш, назвать их бандитами он уже не мог, да и не хотел, откровенно говоря.

Багровый закат превратил отдаляющихся друг от друга людей в черные фигурки, а в сизом вечернем небе, медленно кружа над перекрестком, прокричал властелин неба – орел.