Текст книги "Донольцы. Повесть о первых людях каменного века на Дону"
Автор книги: Николай Стариков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
ГЛАВА 14
Утром следующего дня вождь с группами Селона, Димора, Луча и детьми отправились познакомиться с большой рекой, подобрать место для стоянки. Возле разрушенных пещер остались Данц с дружиной, больные и раненые сородичи. Не пожелала идти Улка. Со вчерашнего вечера она не отходила от Данца, часто перевязывала рану, прикладывала по совету Лека приготовленные снадобья, осторожно поглаживала припухшую руку. С девичьего лица не сходил румянец, глаза ее светились радостью, что смогла побывать с парнем наедине, помочь ему справиться со страданиями.
Раненый терпеливо переносил боль, с умилением глядел в лицо, брал девичьи руки, прижимал ладони к груди. Прибежала Ия, она тоже осталась на стоянке, жестикулируя, пояснила, что Муст ведет себя неспокойно. Данц поднял на ноги дружину, погладил по голове Улку, неожиданно для самого себя нагнулся и поцеловал врачевательницу в губы. Девушка замерла на мгновение, обвила шею парня руками, потом с улыбкой отстранила от себя.
Тревога оказалась ложной. Лош почуял косяк лошадей на водопое, едва не оторвался от привязи.
Соплеменники возвращались после осмотра реки с глубоким чувством удовлетворения. Все были довольны, что наконец-то кончилось их длительное переселение полное опасностей и лишений. Оказалось, река от стоянки совсем близко, если идти напрямую через степь.
Вождь позвал сыновей, Лека, Луча.
– Удобного места для становища обнаружить не удалось, – сказал он, – голая степь и больше ничего. Берег реки высокий, подойти к воде затруднительно.
– Я дошел до устья нашей речки, осмотрел округу вдоль долины, – высказался Данц, – лучшего места, чем это, возле речного затона, нет.
– Мне здесь тоже по душе, – поддержал младшего брата Димор.
– Согласен, – кивнул Селон.
Лек рассказал, что за короткое время он успел насобирать кучу полезных для лечения трав.
– А сколько здесь тальника для стрел! – воскликнул Луч.
– Решено! – подвел итог дискуссии вождь. – Создаем становище у затона, а это значит вблизи реки До. С этого дня будем именовать наше племя «Донольцы», что означает нольцы на реке До. Реку назовем «Дон», а «ольцы», мы и есть ольцы. В память о прошлой жизни я по-прежнему остаюсь Нольцем.
Уже этим днем вождь определил место каждой группе, где она должна отрыть для себя пещеру.
– Земляной грот – жилье временное, – говорил он, – в холодное время в нем долго не проживешь. Позже построим прочные теплые жилища.
– А как станем жить в сезон дождей? – спросил Димор.
– Он бывает в наших прежних теплых краях. Сюда, похоже, придут холода вместо дождей.
– Из чего станем сооружать жилища?
– Вокруг мало деревьев, а которые есть – очень большие, справиться с ними нам не под силу. Как только переберемся в пещеры, начнем собирать в округе многочисленные кости монтов, других крупных животных. С их помощью начнем строить.
Возведение пещер, однако, шло медленно, работами занимались лишь пленные под руководством Юха. Димор круглосуточно охранял становище, у охотников было много своих дел, женщины трудились над обработкой кож, изготовлением одежды, обуви, занимались сбором пригодных для еды кореньев и стеблей сочной прибрежной травы, поддерживали огонь в кострах.
За короткое время на новом месте вождь дважды «награждал» соплеменниц поглаживанием головы. Одна из них случайно уронила большой кусок свежего мяса в темную из-за большой глубины воду затона, а когда его выловили через несколько дней, главный продукт нольцев оказался свежим. Открытие было ни с чем несравнимым. Оно позволяло донольцам в свежем виде сохранять длительное время большие мясные запасы, сократить количество выходов на изнурительную охоту. Другая преподнесла вождю свое открытие в зажатой ладони. Она собирала высохший навоз животных для костра, увидела незнакомую птицу, которая клевала светлые сережки на сухой траве. Женщина расшелушила колосок, внутри находились ядрышки, попробовала на вкус и запрыгала от восторга. Так в племени донольцев появились первые вкусные зерна степного овса.
Вскоре все женщины получили задание вождя собирать по степи спелые зерна, какому бы растению они не принадлежали. Позже к работе подключились охотники, дружинники и даже дети. Добыча малой толикой передавались Леку, он определял, можно ли есть семена.
Луч занимался перевооружением соплеменников новыми стрелами и луками. Наличие хорошего тальника позволило делать стержни менее ломкими и в нужном количестве. С костяными прокаленными наконечниками стрелы шли на вооружение охотников и охранников, более тяжелые, с обоюдоострыми кремневыми наконечниками передавались дружинникам.
Группа Данца получила новую задачу. Она должна была курсировать по долине и направлять стада животных, чаще табуны лошадей, в обход становища, отыскивать и уничтожать мелкие группы звероподобных. Приматы день ото дня встречались реже и реже, но угроза их появления в долине не уменьшалась. Вождь полагал, что изгнанный из пещер клан вновь попытается захватить свои жилища.
Пленные с утра до позднего вечера костяными копалами ковыряли податливый желтоватый суглинок обрыва. Дело спорилось, но когда первая пещера была отрыта на нужную глубину, потолок частично обрушился. Юх попытался залепить это место глиной, мокрая латка не держалась. Работы во втором гроте закончилась с тем же результатом. Выход из положения нашел руководитель работ. Он из прутьев тальника сплел мат, отыскал четыре крупных бивня мамонта, вкопал их в землю так, чтобы концы образовали купол. Привязал к опорам поперечины из костей крупных животных, прикрыл каркас тростниковым плетнем, земля перестала сыпаться на головы.
Лишь после того, как пещеры подобным образом были сделаны, вождь распределил их между группами и разрешил вселяться. Впервые за многие луны, дни и ночи люди стали обладателями крыши над головой, когда под шкуру не проникает со всех сторон холодный воздух, не надо с тревогой смотреть на небо. Одно неудобство осталось. Костер можно было разложить лишь у входного проема. Но свет от его пламени и теплая глубина нового жилища создавали и без того долгожданный уют и душевное спокойствие. Первым вечером донольцы после ужина устроили возле костров пляски, пели во все горло свое «ояр-ояр-ояр».
Необычные в округе звуки привлекли внимание ее обитателей. Со всех сторон в темноте засверкали зеленые и красные огоньки звериных глаз. Но что они теперь для донольцев, так, не достойные внимания! Неожиданно на противоположном берегу реки они погасли. От поста охраны прибежал посыльный, сообщил вождю о появлении на выходе из поймы звероподобных. Дружинники схватились за оружие, бросились вслед за посланцем. Когда они перешли речку, приматы неспешно начали отходить по косогору и вскоре пропали из виду. Преследовать нарушителей спокойствия Данц не разрешил.
Ночь прошла спокойно, донольцы отоспались в тепле и уюте вдоволь, чего с ними давно не случалось. Земля с потолка не сыпалась, но Юх не давал гарантий, что этого не случится.
Утром вождь отдал новое распоряжение.
– По всему видно, – говорил он, – звероподобные начали нас бояться. Впредь за ними не гоняться, не убивать, если не нападают. Надо лишь гнать их с нашей земли туда, куда летят птицы весной. Пусть они там живут и сюда не возвращаются.
– Чем мне теперь заниматься? – спросил Данц.
– По-прежнему совершать рейды по окрестностям, сжигать на обнаруженных стойбищах врага шалаши, навесы, разрушать пещеры, убивать всякого, кто окажет сопротивление. А кроме того, охранять родное становище от нашествия хищников и других животных.
– У меня не будет времени строить жилище для дружинников.
– Другие построят.
Неожиданно открытый способ хранения запасов мяса более всего радовал охотников. Перестали они бояться угрозы бросать в костер, не съеденный в срок главный продукт племени, теперь можно было охотиться и на крупных животных. Уже вскоре такой случай представился. В ловчую яму степных кочевников завалился взрослый мамонт. Все его усилия выбраться из западни оказывались тщетными. Вождь не разрешал охотиться на великанов. Внушали они уважение своими размерами, мощным телом, мягким неторопливым шагом. Сегодняшнее безвыходное положение для зверя могло закончиться лишь одним он должен был погибнуть. Селон удачно применил трофейный «ха», избавил зверя от страданий.
Переносили и опускали в затон свежее мясо мамонта группы Селона, Данца, женщины и дети. Запасов хватило от одного полнолуния до другого. Свободные от своих обязанностей охотники первыми приступили к работам по возведению постоянного жилища на случай холодного времени. Начали подготовительные работы и охранники, но ни в одной, ни в другой группах дела не шли.
После длительных обсуждений, что и как делать, вождь согласился с сыновьями, надо возводить одну длинную полуземлянку в рост человека с отдельным входом и собственным костром для каждой группы. Главным строителем назначался Юх. Нольц дал ему право отдавать распоряжения по работам любому соплеменнику за исключением вождя и руководителей групп. Ему необходимо было продумать, в первую очередь, конструкцию жилья и получить разрешение вождя на претворение в жизнь задумок.
Юх сначала посчитал на пальцах рук и ног, сколько человек в каждой группе. Самая большая из них – дружинники, чуть меньше охотников, у Селона и Луча не было и того. При подсчете количества людей в своей команде возник вопрос. Юх пошел к вождю.
– Мы, пленные, часть племени? – спросил, осмелевший «прораб».
– Безусловно, коли, делаем общее дело.
– Нам нужны жены, чтобы жили, как все.
Вождь почесал затылок. Вопрос застал врасплох, хотя подобная мысль возникала и не раз. Но спешка, как он полагал, была излишней.
Нольц позвал сыновей.
– Нельзя наших женщин отдавать пленным, кто они такие? – возмутился Димор.
– Пленные постоянно живут с нами. Они уже наши соплеменники, Юх бился со звероподобными не хуже каждого из нас, отец назначил его главным строителем, – ответил Данц.
– Отдать вроде бы нельзя, верно. Можно по-другому рассудить. Пусть наши женщины, если захотят, выберут себе мужей из пленников. Вдов у нас много, им нужны мужья, семьи, – сказал Селон, – а в племени их дети не будут лишними.
– Поступим так, как говорит старший сын, – закончил дискуссию вождь после продолжительных раздумий.
Нольц собрал незамужних женщин, отдельным рядком посадил умытых, причесанных пленников.
– Выберите себе мужчину, с которым желаете жить, как муж и жена, – обратился вождь к соплеменницам, – но главой семьи будет он.
– Дети могут появиться не такими, как у всех, – улыбнулась самая молодая из них, Юка.
– Все они станут нашими соплеменниками.
Невесты не заставили себя долго упрашивать, подходили к чернокожим, темнолицым, черноголовым женихам, брали за руку, подводили к вождю. Расторопная Юка первой подвела к нему Юха. «Прораб» смущенно улыбался.
Этим вечером у костров донольцы пировали. За рекой в дупле старого дерева Селон обнаружил пчелиный рой. Мед из сот вытопили, развели водой. Люа хранила слабый хмельной напиток в бурдюках на случай важных событий. Сегодня медовуху пили за здоровье вождя, желали молодоженам нарожать много детей, закусывали свежей свининой и волчатиной. До позднего вечера у затона соплеменники распевали «ояр-ояр-ояр», звучала дудочка Кола, свистульки Улки, ритм задавал «бум» Лека. С этого вечера пленных у донольцев не стало, но появилась группа строителей во главе с Юхом.
Следующим днем Нольц согласился с наметками строительства постоянного жилища для племени. Предполагалось строить его заглубленным рядом с пещерами и так, чтобы в едином удлиненном сооружении имелись отдельные отсеки для каждой группы с собственным входом. Предусматривалось, кроме того, что тыльной стороной жилища станет обрыв, переднюю его часть составят наружная и внутренняя стены, которые образуют коридор единый для всех отсеков. Внутренние перегородки жилища намечалось возвести с помощью костей крупных животных. В связи с большим объемом земляных и по сбору костей работ Юх убедил вождя привлечь на строительство как можно больше людей. Нольц согласился. От прежних обязанностей не освобождались лишь дружинники. Данц разделил группу на две части. Одна из них постоянно находилась вблизи становища, вторая патрулировала ближние границы долины. Кроме того, обе группы совместными усилиями должны были отражать внезапные нападения звероподобных. Они же занимались охотой на все, что предоставлял случай, и было съедобным.
Однако в план строительства неожиданно пришлось вносить существенные поправки. Однажды Юка с другими женщинами собирали ракушки вдоль берега. Любопытная жена «прораба» увидела на изгибе реки желтого цвета обрыв. Оказалось, то была глина. Она отломила кусок, размяла с помощью воды, попробовала вылепить медведя как у Данца. Не получилось, швырнула уродца на землю. Во время следующего посещения этого места Юка обнаружила свое творение и очень обрадовалась. В руках оказался твердый предмет, покрытый трещинами, но не ломался. Не разбился он и при ударе о землю. Ради интереса женщина принесла творение своих рук в пещеру, показала мужу. Юх долго глядел на глиняную вещицу, попробовал вытянуть из нее влипшую травинку, затея не удалась. Старший группы строителей побежал к вождю.
– А что если… – Юх рассказал о своей задумке.
– Бросить все другие работы, – распорядился Нольц, – Юх предлагает дело стоящее.
Чувствовалось дыхание осени. Начали желтеть листья на деревьях, опадать. Укорачивался день. Хотя по-прежнему стояла теплая погода, рано наступали прохладные вечера. Теперь едва рассветало, донольцы делали саманные блоки длинной в один шаг, шириной в его половину и толщиной в две четверти. Женщины и дети заготавливали сухую траву, мужчины ногами месили ее с глиной и водой, Димор соорудил из костных лопаток животных четырехугольную форму, с помощью которой делал блоки единых размеров быстрее. Другие группы незамедлительно переняли опыт.
Когда появился серп молодого месяца, по нему велся счет временам года, на берегу Белояры, так нольцы назвали свою речку, лежало множество подсохших саманных изделий.
Первый крайний отсек Юх начал возводить для своей группы без заглубления пола. По размерам он был менее других. Ему хотелось поскорее посмотреть на результаты своей задумки и труда соплеменников. Отсек строителей стал как бы опытной площадкой. Каждый тяжеленный саман волокли четверо мужчин на лопатке мамонта. Во время возведения наружной стены блоки укладывались плашмя, на боковину они ставились в перегородках между отсеками. Едва первый из них приобрел законченный вид, донольцы сгрудились возле стен, с интересом разглядывали невиданное диво. Еще бы, на ровной земле стояло сооружение, в котором можно укрыться от ветра, а если положить крышу, то и от дождя.
– А где будет костер? – спросила Улка.
Юх виновато поглядел на девушку, на вождя. Костер планом не предусматривался. Донольцы наперебой стали предлагать варианты его расположения. Первым нашелся «прораб». Он посчитал, что костер можно разводить возле тыльной стороны жилища, а дымоход сделать в стене обрыва.
– Места меньше будет занимать.
– Будь, по-твоему, – согласился вождь.
Этим вечером Данц сообщил отцу:
– Вблизи опушки дальнего леса видел стадо оленей. Самцы бьются между собой. В наших краях, которые мы покинули, они занимались этим делом перед сезоном дождей. Здесь, наверное, погода тоже вскоре изменится.
Нольц немедленно распорядился ускорить строительство жилища, работать все светлое время суток и при свете костров. Он не разрешил делать крыши в готовых отсеках, пока не возведут все стены и не будут подготовлены площадки для костров с поддувалами и дымоходами, как это было в землянках в предгорьях Ольца.
Ночью в пещерах стало заметно свежее, наружные костры грели плохо. Люди чаще и чаще поглядывали в сторону нового жилища. Вытянутое вдоль обрыва сооружение с надежными стенами и перегородками для каждой группы вызывало почтительное отношение к «прорабу», его чернокожим, темнолицым и черноголовым строителям, их женам.
Наконец настал день, когда Юх доложил вождю о завершении работ по возведению стен и сразу получил указание начать строительство крыш. Женщины и мужчины плели плетни из тальника, строители укладывали поверх стен отсеков длинные бивни мамонтов и кости крупных животных. Все это связывалось ремнями, поверх накладывались более мелкие части скелетов, пока не оставались небольшие окна в центре. Они закрывались потом лопатками и ребрами быков. Основание крыши укрывалось плетнями. Юх предложил обмазать плетенки толстым слоем глины и на этом закончить работы. Однако вождь не согласился, приказал с низовий Белояры носить камыш, плести из него длинные маты, укладывать поверх плетней и лишь потом обмазывать глиной. После столь существенного усовершенствования в строительстве Нольц признал, что крыша и надежные стены вполне пригодны для проживания соплеменников в холодное время. Осыпались последние листья с деревьев, в синем небе ни облачка, медленно плыла по воздуху паутина, пожухла трава. В первую очередь внутренние работы закончились в центре жилища, в небольшом отсеке для вождя и его детей с семьями. Входной проем в помещение закрывался свободно подвешенным куском бычьей шкуры. У дальней стены с обеих сторон от места для костра, располагались лежанки вождя с женой и старшего сына, вдоль боковых размещались Димор и Данц. Места отдыха для детей находились рядом с родительскими. Устланный травой пол прикрывался шкурами животных шерстью наружу, в стены были вбиты мелкие кости для развешивания одежды и оружия. В центре отсека возвышались два самана, густо обмазанные глиной, над очагом в стене строители сделали углубления для установки костяных вертел.
Позже подобным образом оформлялись другие помещения. А потом настал день, которого ждали с нетерпением взрослые и дети племени. Он ознаменовал собой завершение периода переселения, начало совершенно новой жизни. Вождь разрешил соплеменникам переселиться в «саманную крепость», как он назвал жилище, зажечь во всех группах костры. К вечеру люди оказались в собственных отсеках, где у каждого своя мягкая и теплая лежанка, пламя костра освещает стены и потолок, рядом жена и дети, не надо думать, как согреть семью. Донольцы вспоминали полузабытый уют в землянках предгорья Ольцы, с удовлетворением отмечали, что в новом общем жилище он несравнимо лучше. Чего стоили одни саманные стены! А непромокаемые крыши!
Все становище бурлило радостью жизни, в отсеках слышался неповторимый аромат горевших сухостойной травы, камыша, мелких костей животных. До утра над саманной крепостью змеились завитки дыма.
Праздное настроение, как всегда, проходит быстро. Наутро людей ожидали новые заботы. Природа будто поджидала, когда новые хозяева долины управятся с переселением. Первое, что они увидели, когда взошло солнце – траву, обрыв, жилище, берег Белояры, всю округу в едином сером цвете. Первый мороз! Заметно похолодало. Если еще вчера донольцы работали в одних штанах и босиком, сегодня понадобились меховая одежда и обувь. Переселенцы до этого дня не видели инея, брали ледяные кристаллики, чтобы посмотреть, что это такое. С удивлением обнаруживали на ладонях лишь капельки холодной воды.
Интуитивно вождь понял: сверкающее белое вещество и есть первые вестники начала похолодания. Он распорядился всем без исключения соплеменникам, кроме наблюдателей, немедля приступить к сбору сухой травы, навоза, мелких и крупных костей животных для собственных костров. Принимали участие в работах сам вождь и его семья. Освободившиеся пещеры превратились в склады топлива.
С этого дня заметно увеличилось количество животных, идущих в сторону гор.
– Скоро нечем станет кормить Муста, – обратилась Улка к вождю, – он остался один в пещере, а мне его жаль.
– Как, по твоему разумению, следует с ним поступить?
– Надо отпустить на волю, в табун. Убивать его нельзя, он много раз помогал охранникам.
– Пусть будет так.
Однажды днем за рекой на водопой остановился табун лошадей. Девушка вывела повзрослевшего лоша, сняла с шеи поводок. Муст увидел табун, поднял голову и жалобно заржал и тут же услышал ответный призыв. Свободу он почувствовал сразу. Отошел на несколько шагов, посмотрел на Улку радостными глазами, круто развернулся, поднял хвост дугой и стрелой помчался вдоль берега Белояры. Девушка плакала, навернулись слезы у самого вождя.
Изменение погоды внесло коррективы в усовершенствование жилья. В едином коридоре было постоянно свежо. Люди выходили и входили в помещение вместе с холодным воздухом, костры помогали мало. Вождь позвал Юха.
– Надо в каждом отсеке повесить еще одну шкуру с внутренней стороны входного проема, – предложил «прораб», – открывать станем поочередно, тепло будет сохраняться, и костры начнут согревать жильцов получше.
Вождь без промедления проверил, как на практике будет работать предложение Юха. Изменение температуры в своем отсеке почувствовал сразу, этим же вечером отдал распоряжение иметь дополнительную защиту от холода в каждой группе. Потребовал, кроме того, на ночь прикрывать кусками шкур вытяжные шахты над кострами сразу после погашения костров.
Следующим днем донольцев ожидало еще одно испытание. Соплеменники собирали топливо, разбрелись по долине, группа Селона ушла на охоту. Прибежал посыльный от поста наблюдения, сообщил вождю, что в сторону становища идет большая группа звероподобных. Нольц ударил в «бум». Его голос волной прокатился по тихой окрестности, долетел до охотников. Прошло немного времени, сбежался со всех сторон народ с оружием и просто с палками в руках. Мужчины выстроились группами перед жилищем.
Вождь выслал навстречу врагу дружинников, Димор и Луч со своими людьми окружили становище в готовности отразить нападение. Женщины с детьми спрятались в саманной крепости.
Звероподобные шли с верховий Белояры толпой, выглядели необычно. Дружинники видели их еще в теплое время, тогда они ходили голышом или в набедренных повязках. Едва похолодало, степные кочевники обрядили тело и ноги в волчьи шкуры, с первым морозом надели еще по одной. Сегодня они походили на медведей, идущих на задних лапах.
Данц остановил дружину, выстроил цепь, приказал изготовиться для стрельбы из лука. Он понимал: поразить противника стрелами, как это делалось успешно и не раз, теперь не удастся. Двойные, возможно, тройные шкуры, непреодолимые преграды, а это означало неминуемую гибель дружины.
– Подпустим поближе, – распорядился Данц, – по моему сигналу бить стрелой поганых в морду.
Приматы в волчьих шкурах тоже остановились, начали размахивать руками, перемещаться с места на место. Потом от толпы отделились трое, они отошли от толпы на небольшое расстояние, между ними вновь продолжилась «дискуссия» верхними конечностями, рычанием, злобными выкриками.
«Похоже, не могут договориться» – пришла обнадеживающая мысль, – иначе были бы уже здесь».
Догадка быстро подтвердилась. Более высокий из тройки вдруг отделился, махнул рукой вперед и середина вражеской толпы, молча, двинулась на донольцев. Вскоре нападающие остановились, начали бросать смерзшиеся комья глины, дружинникам опять пришлось увертываться и защищать себя щитами. Атака глиной длилась недолго. Звероподобные взяли острые палки и пики наперевес, вновь двинулись на донольцев. Когда до них оставалось совсем немного, дружинники залпом выстрелили. Звериный вой огласил округу, и многие из атакующих повалились на землю, остальные замерли на месте, оторопело глядели по сторонам, не понимая, что произошло. Дружинники рывком сблизились и пиками завершили уничтожение пришельцев. Стоявшая невдалеке толпа степных кочевников молча наблюдала за избиением себе подобных.
Данц приказал трупы убитых врагов сложить один на другого стенкой, под ее защитой изготовился к отражению новой атаки. Однако толпа звероподобных неожиданно бросилась бежать прочь. Неуклюже ковыляя в тяжелых шкурах, она могла быть легкой добычей для донольцев. Но дружинники на преследование не пошли, врагов было слишком много, да и неясной оставалась причина их бегства. Недоразумение вскоре прояснилось. Место битвы оказалось на пути Селона, бежавшего к становищу по зову «бума». Преследовать беглецов донольцы и двумя группами не стали. Победители поснимали с убитых врагов волчьи шкуры, вместе с охотниками возвратились в становище.
