Текст книги "Невероятные истории. Сборник рассказов и повестей"

Автор книги: Николай Носов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Автомобиль

Когда мы с Мишкой были совсем маленькими, нам очень хотелось покататься на автомобиле, только это никак не удавалось. Сколько мы ни просили шофёров, никто не хотел нас катать. Однажды мы гуляли во дворе. Вдруг смотрим – на улице, возле наших ворот, остановился автомобиль. Шофёр из машины вылез и куда-то ушёл. Мы подбежали. Я говорю:

– Это «Волга».

А Мишка:

– Нет, это «Москвич».

– Много ты понимаешь! – говорю я.

– Конечно, «Москвич», – говорит Мишка. – Посмотри, какой у него капор.

– Какой, – говорю, – капор? Это у девчонок бывает капор, а у машины – капот! Ты посмотри, какой кузов.

Мишка посмотрел и говорит:

– Ну, такое пузо, как у «Москвича».

– Это у тебя, – говорю, – пузо, а у машины никакого пуза нет.

– Ты же сам сказал «пузо».

– «Кузов», я сказал, а не «пузо»! Эх, ты! Не понимаешь, а лезешь!

Мишка подошёл к автомобилю сзади и говорит:

– А у «Волги» разве есть буфер? Это у «Москвича» – буфер.

Я говорю:

– Ты бы лучше молчал. Выдумал ещё буфер какой-то. Буфер – это у вагона на железной дороге, а у автомобиля бампер. Бампер есть и у «Москвича» и у «Волги».

Мишка потрогал бампер руками и говорит:

– На этот бампер можно сесть и поехать.

– Не надо, – говорю я ему. А он:

– Да ты не бойся. Проедем немного и спрыгнем.

Тут пришёл шофёр и сел в машину.

Мишка подбежал сзади, уселся на бампер и шепчет:

– Садись скорей! Садись скорей!

Я говорю:

– Не надо!

А Мишка:

– Иди скорей! Эх ты, трусишка!

Я подбежал, прицепился рядом. Машина тронулась и как помчится!

Мишка испугался и говорит:

– Я спрыгну! Я спрыгну!

– Не надо, – говорю, – расшибёшься!

А он твердит:

– Я спрыгну! Я спрыгну!

И уже начал опускать одну ногу. Я оглянулся назад, а за нами другая машина мчится. Я кричу:

– Не смей! Смотри, сейчас тебя машина задавит!

Люди на тротуаре останавливаются, на нас смотрят. На перекрёстке милиционер засвистел в свисток. Мишка перепугался, спрыгнул на мостовую, а руки не отпускает, за бампер держится, ноги по земле волочатся. Я испугался, схватил его за шиворот и тащу вверх. Автомобиль остановился, а я все тащу. Мишка наконец снова залез на бампер. Вокруг народ собрался. Я кричу:

– Держись, дурак, крепче!

Тут все засмеялись. Я увидел, что мы остановились, и слез.

– Слезай, – говорю Мишке.

А он с перепугу ничего не понимает. Насилу я оторвал его от этого бампера. Подбежал милиционер, номер записывает. Шофёр из кабины вылез – все на него набросились:

– Не видишь, что у тебя сзади делается?

А про нас забыли. Я шепчу Мишке:

– Пойдём!

Отошли мы в сторонку и бегом в переулок. Прибежали домой, запыхались. У Мишки обе коленки до крови ободраны и штаны порваны. Это он когда по мостовой на животе ехал. Досталось ему от мамы!

Потом Мишка говорит:

– Штаны – это ничего, зашить можно, а коленки сами заживут. Мне вот только шофёра жалко: ему, наверно, из-за нас достанется. Видал, милиционер номер машины записывал?

Я говорю:

– Надо было остаться и сказать, что шофёр не виноват.

– А мы милиционеру письмо напишем, – говорит Мишка.

Стали мы письмо писать. Писали, писали, листов двадцать бумаги испортили, наконец написали:

«Дорогой товарищ милиционер! Вы не правильно записали номер. То есть, Вы записали номер правильно, только не правильно, что шофёр виноват. Шофёр не виноват: виноваты мы с Мишкой. Мы прицепились, а он не знал. Шофёр хороший и ездит правильно».

На конверте написали:

«Угол улицы Горького и Большой Грузинской, получить милиционеру».

Запечатали письмо и бросили в ящик. Наверно, дойдёт.

Затейники

Мы с Валей затейники. Мы всегда затеваем какие-нибудь игры.

Один раз мы читали сказку «Три поросенка». А потом стали играть. Сначала мы бегали по комнате, прыгали и кричали.

– Нам не страшен серый волк!

Потом мама ушла в магазин, а Валя сказала:

– Давай, Петя, сделаем себе домик, как у тех поросят, что в сказке.

Мы стащили с кровати одеяло и завесили им стол. Вот и получился дом. Мы залезли в него, а там темно-темно!

Валя говорит:

– Вот и хорошо, что у нас свой дом! Мы всегда будем здесь жить и никого к себе не пустим, а если серый волк придет, мы его прогоним.

Я говорю:

– Жалко, что у нас в домике нет окон, очень темно!

– Ничего, – говорит Валя. – У поросят ведь домики бывают без окон.

Я спрашиваю:

– А ты меня видишь?

– Нет. А ты меня?

– И я, – говорю, – нет. Я даже себя не вижу.

Вдруг меня кто-то как схватит за ногу! Я как закричу! Выскочил из-под стола, а Валя за мной.

– Чего ты? – спрашивает.

– Меня, – говорю, – кто-то схватил за ногу. Может быть, серый волк?

Валя испугалась и бегом из комнаты. Я – за ней. Выбежали в коридор и дверь захлопнули.

– Давай, – говорю, – дверь держать, чтобы он не открыл.

Держали мы дверь, держали. Валя и говорит:

– Может быть, там никого нет?

Я говорю:

– А кто же тогда меня за ногу трогал?

– Это я, – говорит Валя, – я хотела узнать, где ты.

– Чего же ты раньше не сказала?

– Я, – говорит, – испугалась. Ты меня испугал.

Открыли мы дверь. В комнате никого нет. А к столу подойти все-таки боимся: вдруг из-под него серый волк вылезет!

Я говорю:

– Пойди сними одеяло.

А Валя говорит:

– Нет, ты пойди!

Я говорю:

– Там же никого нет.

– А может быть, есть!

Я подкрался на цыпочках к столу, дернул за край одеяла и бегом к двери. Одеяло упало, а под столом никого нет. Мы обрадовались. Хотели починить домик, только Валя говорит:

– Вдруг опять кто-нибудь за ногу схватит!

Так и не стали больше в «три поросенка» играть.

Заплатка

У Бобки были замечательные штаны: зелёные, вернее сказать, защитного цвета. Бобка их очень любил и всегда хвастался:

– Смотрите, ребята, какие у меня штаны. Солдатские!

Все ребята, конечно, завидовали. Ни у кого больше таких зелёных штанов не было.

Однажды Бобка полез через забор, зацепился за гвоздь и порвал эти замечательные штаны. От досады он чуть не заплакал, пошёл поскорее домой и стал просить маму зашить.

Мама рассердилась:

– Ты будешь по заборам лазить, штаны рвать, а я зашивать должна?

– Я больше не буду! Зашей, мама!

– Сам зашей.

– Так я же ведь не умею!

– Сумел порвать, сумей и зашить.

– Ну, я так буду ходить, – проворчал Бобка и пошёл во двор.

Ребята увидели, что у него на штанах дырка, и стали смеяться.

– Какой же ты солдат, – говорят, – если у тебя штаны порваны?

А Бобка оправдывается:

– Я просил маму зашить, а она не хочет.

– Разве солдатам мамы штаны зашивают? – говорят ребята. – Солдат сам должен уметь все делать: и заплатку поставить и пуговицу пришить.

Бобке стало стыдно.

Пошёл он домой, попросил у мамы иголку, нитку и лоскуток зелёной материи. Из материи он вырезал заплатку величиной с огурец и начал пришивать её к штанам.

Дело это было нелёгкое. К тому же Бобка очень спешил и колол себе пальцы иголкой.

– Чего ты колешься? Ах ты, противная! – говорил Бобка иголке и старался схватить её за самый кончик, так чтоб не уколоться.

Наконец заплатка была пришита. Она торчала на штанах, словно сушёный гриб, а материя вокруг сморщилась так, что одна штанина даже стала короче.

– Ну, куда же это годится? – ворчал Бобка, разглядывая штаны. – Ещё хуже, чем было! Придётся все наново переделывать.

Он взял ножик и отпорол заплатку. Потом расправил её, опять приложил к штанам, хорошенько обвёл вокруг заплатки чернильным карандашом и стал пришивать её снова. Теперь он шил не спеша, аккуратно и всё время следил, чтобы заплатка не вылезала за черту.

Он долго возился, сопел и кряхтел, зато, когда всё сделал, на заплатку было любо взглянуть. Она была пришита ровно, гладко и так крепко, что не отодрать и зубами.

Наконец Бобка надел штаны и вышел во двор. Ребята окружили его.

– Вот молодец! – говорили они. – А заплатка, смотрите, карандашом обведена. Сразу видно, что сам пришивал.

А Бобка вертелся во все стороны, чтобы всем было видно, и говорил:

– Эх, мне бы ещё пуговицы научиться пришивать, да жаль, ни одна не оторвалась! Ну ничего. Когда-нибудь оторвётся – обязательно сам пришью.

Леденец

Мама уходила из дому и сказала Мише:

– Я ухожу, Мишенька, а ты веди себя хорошо. Не шали без меня и ничего не трогай. За это подарю тебе большой красный леденец.

Мама ушла. Миша сначала вел себя хорошо: не шалил и ничего не трогал. Потом он только подставил к буфету стул, залез на него и открыл у буфета дверцы. Стоит и смотрит в буфет, а сам думает: «Я ведь ничего не трогаю, только смотрю».

А в буфете стояла сахарница. Он взял ее и поставил на стол.

«Я только посмотрю, а ничего трогать не буду», – думает.

Открыл крышку, видит – там что-то красное сверху.

– Э, – говорит Миша, – да это ведь леденец! Наверно, как раз тот самый, который мне обещала мама.

Он запустил в сахарницу руку и вытащил леденец.

– Ого, – говорит, – большущий! И сладкий, должно быть.

Миша лизнул его и думает: «Пососу немножко и положу обратно».

И стал сосать. Пососет, пососет и посмотрит, много ли еще осталось. И все ему кажется – много. Наконец леденец стал совсем маленький, со спичку. Тогда Мишенька положил его обратно в сахарницу. Стоит, пальцы облизывает, смотрит на леденец, а сам думает: «Съем я его совсем. Все равно мне мама отдаст. Ведь я хорошо себя веду, не шалю и ничего такого не делаю».

Миша достал леденец, сунул в рот, а сахарницу хотел на место поставить. Взял ее, а она прилипла к рукам – и бух на пол. Разбилась на две половинки. Сахар рассыпался.

Мишенька испугался: «Что теперь мама скажет?»

Взял он две половинки и прислонил друг к дружке. Они ничего, держатся. Даже незаметно, что сахарница разбита. Он сложил сахар обратно, накрыл крышкой и осторожно поставил в буфет.

Наконец мама приходит:

– Ну, как ты себя вел?

– Хорошо.

– Вот умница! Получай леденец.

Мама открыла буфет, взяла сахарницу… Ах!.. Сахарница развалилась, сахар посыпался на пол.

– Что ж это такое? Кто сахарницу разбил?

– Это не я. Это она сама…

– Ах, сама разбилась! Ну, это понятно. А леденец-то куда девался?

– Леденец… Леденец… Я его съел. Я себя вел хорошо, ну и съел его. Вот…

Шурик у дедушки

Летом мы с Шуриком жили у дедушки. Шурик – это мой младший брат. Он ещё в школе не учится, а я уже в первый класс поступил. Только он всё равно меня не слушается… Ну и не надо!.. Когда мы приехали, так сейчас же обыскали весь двор, облазили все сараи и чердаки. Я нашёл стеклянную банку из-под варенья и круглую железную коробочку от гуталина. А Шурик нашёл старую дверную ручку и большую калошу на правую ногу. Потом мы чуть не подрались с ним на чердаке из-за удочки. Я первый увидел удочку и сказал:

– Чур, моя!

Шурик тоже увидел и давай кричать:

– Чур, моя! Чур, моя!

Я схватил удочку, а он тоже вцепился в неё и давай отнимать. Я рассердился – как дёрну!.. Он отлетел в сторону и чуть не упал. Потом говорит:

– Подумаешь, очень нужна мне твоя удочка! У меня есть калоша.

– Вот и целуйся со своей калошей, – говорю я, – а удочку нечего рвать из рук.

Я отыскал в сарае лопату и пошёл копать червей, Чтобы ловить рыбу, а Шурик пошёл к бабушке и стал просить у неё спички.

– Зачем тебе спички? – спрашивает бабушка.

– Я, – говорит, – разведу во дворе костёр, сверху положу калошу, калоша расплавится, и из неё получится резина.

– Ещё чего выдумаешь! – замахала руками бабушка. – Ты тут и дом весь спалишь со своим баловством. Нет, голубчик, и не проси. Что это ещё за игрушки с огнём! И слушать ничего не желаю.

Тогда Шурик взял дверную ручку, которую нашёл в сарае, привязал к ней верёвку, а к другому концу верёвки привязал калошу. Ходит по двору, верёвку за ручку держит, а калоша за ним по земле ездит. Куда он – туда и она. Подошёл ко мне, увидел, что я червей копаю, и говорит:

– Можешь не стараться: все равно ничего не поймаешь.

– Это почему? – спрашиваю.

– Я заколдую рыбу.

– Пожалуйста, – говорю, – колдуй на здоровье.

Я накопал червей, сложил их в коробочку и пошёл к пруду. Пруд был позади двора – там, где колхозный огород начинается. Насадил я на крючок червяка, уселся на берегу и забросил удочку. Сижу и за поплавком слежу. А Шурик подкрался сзади и давай кричать во всё горло:

 
Колдуй, баба, колдуй, дед,
Колдуй, серенький медведь!
Колдуй, баба, колдуй, дед,
Колдуй, серенький медведь!
 

Я решил молчать и ничего не говорить, потому что с ним всегда так: если скажешь что-нибудь, ещё хуже будет.

Наконец он наколдовался, бросил в пруд калошу и стал её по воде на верёвке таскать. Потом придумал такую вещь: бросит калошу на середину пруда и давай в неё камнями швырять, пока не утопит, а потом начинает её со дна на верёвке вытаскивать.

Я сначала молча терпел, а потом как не вытерплю:

– Пошёл вон отсюда! – кричу. – Ты распугал мне всю рыбу!

А он говорит:

– Все равно ничего не поймаешь: заколдована рыба.

И опять плюх калошу на середину пруда! Я вскочил, схватил палку – и к нему. Он давай удирать, а калоша за ним на верёвке так и скачет. Еле убежал от меня.

Вернулся я к пруду и стал снова рыбу ловить. Ловил, ловил… Уже солнышко высоко поднялось, а я все сижу да на поплавок гляжу. Не клюёт рыба, хоть тресни! На Шурика злюсь, прямо избить готов. Не то чтоб я в его колдовство поверил, а знаю, что, если приду без рыбы, смеяться будет. Уж чего я ни делал: и подальше от берега забрасывал удочку, и поближе, и поглубже крючок опускал – ничего не выходит. Захотелось мне есть, пошёл я домой, вдруг слышу – кто-то в ворота колотит: «Бум-бум! Бах-бах!»

Подхожу к воротам, смотрю, а это Шурик. Достал где-то молоток, гвозди и прибивает к калитке дверную ручку.

– Это ты для чего прибиваешь? – спрашиваю.

Он увидел меня, обрадовался:

– Хи-хи! Рыболов пришёл. Где же твоя рыба?

Я говорю:

– Ты зачем прибиваешь ручку? Здесь же есть одна ручка.

– Ничего, – говорит, – пусть две будут. Вдруг одна оторвётся.

Прибил ручку, и ещё у него один гвоздь остался. Он долго думал, что с этим гвоздём делать, хотел его просто в калитку загнать, потом придумал: приложил калошу подошвой к калитке и стал её гвоздём приколачивать.

– А это для чего? – спрашиваю.

– Так просто.

– Просто глупо, – говорю я.

Вдруг смотрим – дедушка с работы идёт. Шурик испугался, давай отрывать калошу, а она не отрывается. Тогда он встал, загородил калошу спиной и стоит.

Дедушка подошёл и говорит:

– Вот молодцы, ребятки! Только приехали – и за работу сразу… Кто это придумал к калитке вторую ручку прибить?

– Это, – говорю, – Шурик.

Дедушка только крякнул.

– Ну что ж, – говорит, – теперь у нас две ручки будет: одна сверху, другая снизу. Вдруг какой-нибудь коротенький человек придёт. До верхней ручки ему не дотянуться, так он до нижней достанет.

Тут дедушка заметил калошу:

– А это ещё что?

Я так и фыркнул. «Ну, – думаю, – сейчас Шурику от дедушки будет».

Шурик покраснел, сам не знает, что тут ответить.

А дедушка говорит:

– Это что ж? Это, наверно, все равно что ящик для писем. Придёт почтальон, увидит, что дома никого нет, сунет письмо в калошу и пойдёт дальше. Очень остроумно придумано.

– Это я сам придумал! – похвастался Шурик.

– Да неужто?

– Честное слово!

– Ну молодец! – развёл руками дедушка.

За обедом дедушка все разводил руками и рассказывал бабушке про эту калошу:

– Понимаешь, какой остроумный ребёнок! До чего сам додумался, ты не поверишь даже! Понимаешь, калошу к калитке, а? Я давно говорю, что надо ящик для писем прибить, а того и не сообразить мне, что проще калошу.

– Ладно уж, – усмехнулась бабушка. – Я куплю ящик, а пока пусть повисит калоша.

После обеда Шурик побежал в сад, а дедушка говорит:

– Ну, Шурик у нас уже отличился, а ты, Николка, тоже небось чего-нибудь наработал. Ты уж признавайся, порадуй дедушку.

– Я, – говорю, – ловил рыбу, да рыба не ловится.

– А ты где ловил?

– В пруду.

– Э… – протянул дедушка, – какая же тут рыба? Этот пруд недавно вырыли. Тут даже лягушки ещё не развелись. А ты, голубчик, не поленись, пойди на речку. Там у мостика течение быстрое. На этой быстринке и полови.

Дедушка ушёл на работу, а я взял удочку и говорю Шурику:

– Пойдём на реку, будем вместе рыбу ловить.

– Ага, – говорит, – испугался! Теперь подлизываешься!

– Зачем мне подлизываться?

– А чтоб я не колдовал больше.

– Колдуй, – говорю, – пожалуйста.

Взял я коробку с червями, банку из-под варенья, чтоб было куда рыбу сажать, и пошёл. А Шурик сзади поплёлся.

Пришли на реку. Я пристроился на берегу, недалеко от моста, где течение побыстрей, забросил удочку.

А Шурик толчётся возле меня и все бормочет:

 
Колдуй, баба, колдуй, дед,
Колдуй, серенький медведь!
 

Помолчит чуточку, помолчит, а потом снова:

 
Колдуй, баба, колдуй, дед…
 

Вдруг рыба как клюнет, я как дёрну удочку! Рыба сверкнула в воздухе, сорвалась с крючка, упала на берег и ну плясать возле самой воды.

Шурик как крикнет:

– Держи её!

Бросился к рыбе и давай ловить. Рыба по берегу скачет, а он прямо животом на неё бросается, никак поймать не может; чуть она не удрала обратно в реку.

Наконец он её схватил. Я набрал в банку воды, Шурик пустил в неё рыбу и стал разглядывать.

– Это, – говорит, – окунь. Честное слово, окунь! Видишь, какие у него полоски. Чур, мой будет!

– Ладно, пусть будет твой. Мы ещё много наловим.

В этот день мы долго удили. Поймали шесть окуньков, четырех пескарей и даже ёршика одного выудили.

На обратном пути Шурик нёс банку с рыбой и даже подержать не давал мне. Он был очень рад и совсем не обиделся, когда увидел, что его калоша исчезла, а вместо неё на калитке висит новенький голубой ящик для писем.

– Ну и пусть, – сказал он. – По-моему, ящик ещё даже лучше калоши.

Он махнул рукой и поскорей побежал показывать рыбу бабушке. Бабушка похвалила нас. А потом я ему сказал:

– Вот видишь, а ты колдовал! Ничего твоё колдовство не значит. Я в колдовство не верю.

– У! – сказал Шурик. – А я, думаешь, верю? Это одни только дикари верят да старенькие старушки.

Этим он очень насмешил бабушку, потому что бабушка хоть и была старенькая, но тоже не верила в колдовство.

Про репку

Вот и весна пришла. На небе засияло яркое солнышко. Стало тепло на дворе, даже не нужно было пальто надевать – совсем как летом. Из-под земли вылезла зеленая травка. Молодые липки на улице еще вчера стояли совсем-совсем голые, а сегодня они в один день покрылись маленькими листочками, такими мягкими, нежными. Очень радостно было смотреть на них! В этот день Павлик пришел из детского сада домой и сказал маме:

– Мама, скоро мы поедем с детским садом на дачу! Нам Ольга Николаевна сказала. Через неделю.

– Вот и хорошо, – сказала мама. – Будешь там отдыхать, на даче.

– А я и не устал вовсе, – ответил Павлик. – Зачем же мне отдыхать? Лучше я буду что-нибудь делать.

– Ну, будешь собирать в лесу ягоды и грибы. Будешь ловить в поле бабочек. Хочешь, я куплю тебе сачок для бабочек?

Павлик задумался:

– Лучше купи мне лопату, чтобы землю копать. Я буду огород сажать.

– Хорошо, – сказала мама и купила ему лопатку.

На другой день Павлик принес лопатку в детский сад и всем показывал:

– Смотрите, какая у меня лопата есть! Я буду огород сажать.

Дети окружили его и стали смеяться:

– Разве ребята сажают огород? У тебя все равно ничего не вырастет.

– Почему не вырастет? Вырастет! – сказал Павлик.

– Нет, не вырастет! Нет, не вырастет!

Ну и крик тут поднялся! Ребят было много, и все так громко кричали. Разве мог Павлик перекричать всех? От обиды он чуть не заплакал.

– Ты не плачь, – сказала ему самая маленькая девочка, Ниночка. – Хочешь, будем вместе сажать огород? Я тебе помогать буду, и у нас вырастет большой-пребольшой огород.

– Конечно, вырастет, – сказал Павлик.

Он успокоился и больше не спорил с ребятами. Вечером пришла за ним бабушка, и он сказал:

– Бабушка, бабушка, а вырастет у меня огород?

– Вырастет.

– А что я сажать буду, бабушка? У меня ведь нет никаких семян.

– Я куплю.

– Так ты поскорей купи, бабушка, а то мы скоро уедем.

– Завтра куплю.

На следующее утро Павлик проснулся, а бабушка ему говорит:

– Вот твои семена.

И дала ему небольшой бумажный пакетик. Павлик посмотрел, а в пакете – зернышки, маленькие-маленькие! Каждое величиной с маковку.

– Что же это за семена? – спросил он.

– Это семена репки.

– Отчего же они такие маленькие?

– Такие уж семена у репки, – сказала бабушка.

– И из каждого зернышка вырастет репка? – спросил Павлик.

– Вырастет.

– Да как же она вырастет, бабушка?

– Так уж и вырастет. Сам увидишь.

Бабушка объяснила Павлику, как вскопать землю и сделать грядку и как посадить семена. Павлик слушал внимательно и все понял. Он взял с собой семена в детский сад и стал показывать ребятам:

– Ребята, ребята, посмотрите, какая у меня репка!

– Какая же это репка? – удивились ребята. – Репка большая, а это какой-то мак.

– Нет, не мак, – сказал Павлик. – Это репкины семена, а из них репка вырастет.

– Как же она вырастет?

– Не знаю.

– Сам не знаешь, а говоришь, – сказали ребята и не стали его слушать.

Неделя быстро прошла, и детский сад уехал на дачу. В первый же день, как только приехали, Павлик пошел к Ольге Николаевне и спросил:

– Ольга Николаевна, можно, я буду огород сажать? У меня семена есть.

– Можно, – сказала Ольга Николаевна.

Она показала Павлику место за домом, где можно было устроить грядку. Павлик взял лопатку и принялся вскапывать землю. Прибежали ребята и стали смотреть. Земля была твердая, и копать было трудно. Павлик очень старался и не хотел бросать начатого дела. Ниночка увидела, что он очень устал, и сказала:

– Дай теперь мне покопать, Павлик, ты устал.

– Ну, покопай немножечко, – согласился Павлик, – а потом снова я.

Ниночка взяла лопату и стала копать. Ребята смотрели, смотрели, им тоже захотелось покопать.

– Дай и нам покопать, – стали просить они Павлика.

– Копайте, – говорит Павлик.

Ребята по очереди стали копать. Они даже заспорили между собой, кому раньше копать, но Павлик сказал:

– Если будете спорить, то совсем заберу лопату.

Тогда ребята утихли и стали работать без шума.

До обеда грядка была готова, а после обеда Павлик разрыхлил землю граблями и принялся сажать семена.

– Дай и нам посадить, – стали просить ребята.

Не могу. Мне самому интересно, – ответил Павлик.

– Дай! Мы ведь тоже землю копали, – сказал Толя.

– Я ведь не заставлял вас.

– Ну, дай хоть одно зернышко!

Павлик дал ему посадить одно семечко. Тогда и другие ребята стали просить. Пришлось каждому дать по зернышку. Но это ничего. Зернышек было много, так что некоторые даже по две штучки посадили.

На следующий день ребята проснулись рано и сразу побежали в огород. Всем хотелось поскорей посмотреть, не взошли ли семена, но, конечно, семена не могли так быстро взойти.

– Если огород поливать, то семена быстро взойдут, – сказала Надя.

Ребята побежали к Ольге Николаевне, попросили у нее садовую лейку и стали поливать грядку водой. Теперь каждое утро они поливали грядку из лейки и смотрели, не показываются ли из земли ростки. Но прошло несколько дней, а ростков никаких не было видно.

– Что же это такое? – говорили ребята. – Мы, наверно, зернышки вверх ногами посадили – вот они и растут вниз, а не вверх.

И ребята перестали поливать огород. Павлик думал: «Может быть, мы и на самом деле зернышки вниз головой посадили? Разве разберешь, где у них голова, где ноги! Они маленькие!»

Еще два дня он поливал огород, а потом тоже бросил.

– Вот тебе и выросла репка! – говорили ребята. – Даром только трудились.

Павлик перестал думать об огороде. Он играл вместе с ребятами, собирал в лесу ягоды, ловил в поле бабочек и придумал устроить во дворе кормушку для птиц. Ребята приносили остатки от обеда и ужина и кормили птичек, которые прилетали из леса.

Один раз Павлик бежал мимо грядки и увидел, что на ней появилась зеленая травка.

– Ну вот, – сказал он, – уже наш огород зарастает травой!

Тут он заметил, что травка растет правильными рядами, будто ее кто-то нарочно посадил.

– Да это ведь наша репа растет! – закричал Павлик.

Прибежали ребята.

– А может быть, это и не репа? – сказали они.

– Вот увидите, что будет репка, – ответил Павлик. – Раз бабушка сказала – репка, значит, и будет репка.

Ребята снова стали поливать огород. Травка вырастала все больше и больше и превратилась в кустики с большими листьями. Но время незаметно прошло, и наступила пора уезжать в город.

– Эх, – горевал Павлик, – не успела вырасти репка!

Он пошел к Ольге Николаевне и спросил:

– А когда мы уедем, кто здесь будет на даче жить?

– Приедут другие дети, из другого детского сада.

– А! Ну, тогда хорошо. Пусть они себе мою репку возьмут, когда вырастет.

Ребята уехали. Стало тихо на даче. Только птички порхали возле пустой кормушки и громко чирикали, будто спрашивали друг друга, куда делись дети. На следующий день приехали ребята из другого детского сада. Они бегали по всему двору, заглядывали во все уголки.

– Глядите, огород! – закричал кто-то.

Отовсюду сбежались дети. Кто-то вырвал несколько кустиков из земли. Тут прибежала самая старшая девочка, Зина.

– Зачем же вы топчете огород? – закричала она. – Как вам не стыдно! Кто-то садил, а вы разоряете! Ну-ка, сажайте кустики обратно!

Ребята послушно посадили кустики в землю. Зина придумала сделать вокруг грядки ограду. Ребята побежали собирать палочки и сделали из них вокруг огорода забор. С тех пор никто больше не топтал грядку.

Наступило жаркое время. Солнышко по целым дням припекало все сильней и сильней. Две недели подряд не было дождика, даже не появилось ни одной тучки. Земля на грядке вся высохла и потрескалась. Кустики стали вянуть. Листики на них опустились книзу и начали даже желтеть. Однажды Зина шла мимо грядки.

– Бедные кустики, – сказала она, – совсем завяли! Если не будет дождика, они вовсе засохнут.

Она взяла кружку, принесла воды и стала поливать грядку.

Ребята увидели и прибежали кто с кастрюлей, кто с чайником, а кто и просто со стаканом. Грядку полили так, что вся земля стала мокрая. Потом ребята нашли в сарае старую садовую лейку и с тех пор каждый день поливали грядку из лейки.

Через несколько дней кустики ожили. Листочки поднялись кверху и снова стали зеленые. К концу лета они разрослись так пышно, что вся грядка покрылась зеленью, а внизу под листьями виднелись верхушки больших желтых репок.

– Чья же это репка? – спрашивали ребята. – Кто ее посадил?

Должно быть, те дети, которые здесь жили до нас, из другого детского сада, – сказала Зина.

Перед отъездом с дачи ребята решили убрать огород. Все стали дергать из земли репку и складывать ее на траву в кучу. Куча получилась порядочная.

– Большой урожай получился! – радовались ребята.

Они уселись вокруг и долго любовались репкой. Каждый думал, что теперь делать с ней… Вот и осень пришла.

– Надевай-ка пальто и калошки, на дворе холодно, – сказала Павлику бабушка, когда он утром собирался идти в детский сад.

Павлик оделся и вышел во двор. Все лужи вокруг замерзли. Тонкий ледок так и хрустит под ногами. А листьев то сколько с деревьев нападало! Прямо как по ковру идешь.

В этот день Ольга Николаевна занималась с ребятами. Дети играли в школу. Они рисовали картинки, а Ольга Николаевна ставила всем отметки. Вдруг кто-то постучал в дверь. Ольга Николаевна отворила, и в комнату вошел почтальон. В руках у него был ящик, обшитый материей, на которой большими фиолетовыми буквами был написан адрес детского сада.

– Вам посылка, – сказал почтальон и поставил ящик на стол.

– А что в этой посылке? – стали спрашивать дети.

– Не знаю, ребята. Что-то очень тяжелое – насилу я дотащил, – сказал почтальон.

Он попрощался и ушел. Ольга Николаевна распорола материю, которой был обшит ящик, и открыла крышку.

– Ничего не понимаю, – пробормотала она. – Какая-то репа!

Все ребята толпились вокруг и приподнимались на цыпочки: каждому хотелось заглянуть в ящик. Павлик даже на стул взобрался.

– Правда репка! – закричал он. – Вот смешно! Кто же это мог нам репку прислать?

Тут и другие дети стали на стулья взбираться.

– Погодите, ребята, тут письмо есть, – сказала Ольга Николаевна.

Она взяла письмо, которое лежало в посылке, и стала читать:

«Дорогие ребята! Когда вы уехали с дачи, мы ухаживали за вашей репкой. А когда лето кончилось, мы собрали весь урожай. Репка выросла большая и очень вкусная. Мы все ели, и нам очень понравилось. Мы узнали ваш адрес и решили послать вам репку в посылке. Кушайте на здоровье!»

– Значит, это та репка, которую мы сажали! – закричали ребята. – Вот какая она большая выросла!

Ольга Николаевна поставила ящик на стул, чтобы всем было видно. Ребята смотрели на репку и прыгали от радости. Ну и крику тут было!

Вечером за ребятами пришли родители. Ребята стали показывать им репку и рассказывать, как они садили ее, как поливали, как она не хотела расти, а потом как начала расти, да не успела вырасти, а потом как ее вырастили другие ребята и прислали в посылке.

С тех пор, когда в детский сад приходил кто-нибудь из взрослых, кто еще не видел репки, ребята вели его в комнату, показывали репку и снова рассказывали всю эту историю с начала и до конца. А когда в детский сад поступал кто-нибудь из новых ребят, то ему первым долгом показывали репку и тоже рассказывали все эту историю.

Репка пролежала в ящике до середины зимы, и тогда Ольга Николаевна сказала, что репку надо съесть, потому что она не может так долго лежать в теплом помещении. Репку снесли на кухню и попросили тетю Дашу приготовить ее. Тетя Даша почистила репку, аккуратно нарезала ее кружочками, обдала кипятком, чтобы репка не была горькая, и полила маслом. Ребята сидели за столом, ели репку и хвалили ее:

– Ах, какая вкусная репка!

– А помните, какие были репкины семена? – сказал Толя. – Совсем-совсем крошечные! Удивительно, как из них выросла такая репка.

– Это все Павлик придумал, – сказали ребята. – Если б не Павлик, никакой репки не было бы.