Текст книги "Невероятные истории. Сборник рассказов и повестей"

Автор книги: Николай Носов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

«Пока»

Родители научили его говорить, прощаясь, «пока». Это для него, конечно, несравненно легче, чем длинное «до свидания». Теперь этим своим «пока» он смешит всех родных и знакомых, и даже незнакомых: лифтерш в подъезде, продавщиц в магазинах, шоферов такси. Однажды насмешил даже милиционера, который хотел оштрафовать его отца за нарушение правил езды на автомашине.

Удивительна та изобретательность, с которой только начинающий говорить ребенок использует каждое новое слово для выражения своих мыслей. Обычно, бывая у нас, он старается втянуть в игру весь имеющийся в наличии людской состав, то есть не только меня, но и Таню с Тамарой. Иногда, однако ж, у него появляется желание играть с кем-нибудь одним, уединяясь в комнате и даже закрывая дверь, чтоб никто не мешал. В таких случаях, если появляется кто-нибудь непрошеный, он бесцеремонно выталкивает его из комнаты, упираясь руками в живот.

Однажды мы с ним играли, катая по полу мячик. Он очень увлекся этой новой для него игрой. Вдруг открывается дверь, и в комнату заглядывает Тамара. Остановившись посреди игры и нетерпеливо махнув рукой, Игорь бросает вдруг совершенно неожиданную фразу:

– Тетя, пока!

– Что «пока»? – недоумевает Тамара. – Ах, «пока»! Ну, пока так пока. Ха-ха!

Стараясь показать себя человеком необидчивым, покладистым, она закрывает дверь и удаляется, оставляя нас вдвоем.

И действительно, зачем вскакивать, оставлять игру, грубо толкать кого-то в живот, стараясь выставить за дверь, когда достаточно сказать «пока», и умный человек поймет, что от него требуется.

«Мимо»

Играя, Игорь бросил в ванну с водой солдатиков. Один раз промахнулся.

Увидев, что солдатик упал на пол, Игорь сказал:

– Мимо!

И засмеялся.

Вечером, когда уходил домой, на него надевали пальто. Он не попал рукой в рукав и опять сказал:

– Мимо…

Но на этот раз не смеялся, может быть, потому что устал и хотел уже спать.

Несколько дней спустя гуляли с ним в парке. Развлекались тем, что пускали бумажные лодочки в ручье. Берег был высокий, поэтому лодочки приходилось просто бросать сверху. Одна из лодочек упала в воду вверх дном.

Увидев такую неудачу, Игорь и тут сказал:

– Мимо!

Не совсем точно, правда, но что сделаешь, когда маловато в запасе слов!

Более подходящего не нашлось.

«Закири»

В его словаре почти одни существительные да междометия. Хуже всего обстоит с глаголами. Если ему надо сказать кому-нибудь: «Иди сюда» – он просто берет за руку и тащит. Если надо сказать: «Уходи» – просто выталкивает без церемоний. Один глагол он все же хорошо знает. Очень любит прятаться в шкаф, так, чтоб его закрыли дверцей снаружи. Залезет в шкаф и кричит:

– Закири! Закири!

«Баба, киса»

Очень любит нашего кота Мурзика, которого называет «киса». Приседает на корточки и, склонив голову набок, заглядывает коту в глаза. Или ложится на пол, обнимает кота за шею и пытается поцеловать. Очень сердится, когда Мурзик не желает общаться и удирает. Чтобы умилостивить своего любимца, угощает его киселем, яблоком, апельсином. Видя, что кот не прельщается этими лакомствами, выстраивает перед ним своих оловянных солдатиков, ставит перед ним свои игрушечные автомобильчики, воображая, что кот станет играть с ним в солдатики или катать автомобильчики. Исчерпав все возможности, приносит хоккейную клюшку и с размаху хочет треснуть ею беднягу Мурзика.

Однажды родители оставили Игоря у нас, но к вечеру запоздали. Ему пора было спать. Он закапризился. А когда родители наконец прибыли, он не захотел одеваться, расплакался. Ничем нельзя было его унять. Таня принесла его любимца Мурзика, но на этот раз Игорь даже смотреть на него не хотел.

Тогда Таня щелкнула пальцами и скомандовала:

– Мурзик, гоп!

По этому сигналу Мурзик всегда прыгал ей на плечи.

Увидев такой цирковой номер, Игорь моментально умолк. Расплывшись в улыбке, он с удивлением смотрел, как Мурзик, распушив поднятый кверху хвост, ходит по плечам Тани. Еще глаза его были полны слез, а он уже громко смеялся. Насмеявшись, сказал:

– Баба, киса.

Все огорчения были забыты. Он безропотно позволил надеть на себя пальто, шапку, обвязать шею шарфом. На прощание я поцеловал его, а он потянулся к Тане и сказал:

– Баба.

Таня нагнулась к нему, и он, обняв ее за шею, крепко поцеловал.

А вообще-то он не большой любитель всяких телячьих нежностей, в том числе и поцелуев.

«Да» и «нет»

Удивительно, до чего много можно сказать при помощи всего двух слов «да» и «нет», даже если произносить их, как это делает Игорь, на один лад:

– Ам!

«Да» – это «ам» спокойное, протяжное, «нет» – «ам» резкое, короткое.

– Хочешь колбаски?

– А-а-ам.

– А кисель будешь есть?

– Ам!

– Ты с кем ездил к бабушке Мане? С мамой?

– А-а-м.

– А папа ездил с вами?

– Ам!

С помощью этого «ам» с ним можно разговаривать на любые темы, нужно только умело ставить вопросы. Вскорости, однако, уже вместо «ам» он вполне членораздельно произносит и «да» и «нет». Даже строит с их помощью свои первые фразы.

Однажды, отправляясь гулять, оказывал упорное сопротивление, когда я хотел надеть на него пальто.

– Дидя, нет! Дидя, нет! – настойчиво твердил он, отбиваясь от ненавистного ему пальто.

Увидел раз, что Таня наливает ему чаю, и сказал:

– Баба, чай нет.

Это, конечно, значило, что он не хочет чаю.

В другой раз подставил стул и полез на письменный стол за каким-то заинтересовавшим его предметом.

– Упадешь, – говорю ему. – Бух!

– Я бух нет, – отвечает.

Как-то уходя от нас с отцом домой, он твердил по установленному им же самим обычаю, прощаясь с каждым в отдельности:

– Баба, пока! Дидя, пока! Тетя, пока!

Петя с усмешкой спросил:

– Может быть, ты еще скажешь и «Папа, пока»?

– Папа пока нет, – быстро, не задумавшись ни на секунду, ответил Игорь.

Удивляет то, что он не только сумел построить фразу, вполне выражавшую его мысль, использовав имевшиеся в наличии крайне скудные языковые средства, но и правильно понял вопрос, заданный в условной, даже иронической форме.

Хитрость

Еще и двух лет не исполнилось, а уже научился хитрить! Очень понравился ему витамин «С» с глюкозой. Съел две таблетки и еще просит.

– Больше нельзя, – говорю.

– Бабе, – просит он, протягивая руку.

– Ну ладно, – соглашаюсь, – отнеси бабушке.

Дал ему штучку. Он понес ее Тане, показал, не выпуская из рук, и сказал:

– Маме.

Понес маме, но, не дойдя до нее, сунул таблетку в рот. Потом вернулся ко мне и говорит:

– Папе.

– Нельзя, – говорю, – ты уже много съел.

– Папе.

«Ну, – думаю, – посмотрю, что будет». Дал еще таблетку. Он понес ее папе, но не пройдя и половины пути, положил таблетку в рот.

Вот и верь после этого людям!

Когда мы начинаем понимать юмор?

Начал почему-то отца звать «Петя», а мать – «Лида». Может быть, потому что слышит, что они сами так называют друг друга. Я уже у него не просто «дидя», а «дидя Ко», или «дидя Коля», в отличие от другого дедушки Тимы.

Таня теперь не просто «баба», а «баба Таня», в отличие от другой бабушки Мани. Тетя Тамара в отличие от других всяческих теть – «тетя То», или «тетя Тома». Возможно, для единообразия в наименованиях начал и отца звать папа Петя, а мать – мама Лида.

Однажды разглядывал фотоснимки и называл, кто снят: «папа Петя, мама Лида, дидя Коля, баба Таня». Потом по ошибке, показав на мою фотографию, сказал:

– Баба Коля.

Тут же взглянул на меня растерянно и громко расхохотался.

В другой раз чем-то сильно увлекся, играя, и, обращаясь ко мне, сказал:

– Дидя баба.

И опять засмеялся над своей ошибкой.

Если судить по Игорю, то мы начинаем понимать юмор уже в возрасте до двух лет. Причем юмор в высшем его проявлении, когда человек способен смеяться над самим собой.

Выражение благодарности

Однажды Игорь увидел у нас на кухне кусок свежего туалетного мыла очень красивого синего цвета. Весь день не расставался с этим мылом, то и дело повторяя:

– Мыло си.

Или:

– Мыло сине.

Пришлось Тане подарить ему этот кусок мыла.

Когда приехал отец, Игорь показал ему подарок и сказал:

– Мыло дом.

То есть возьмем мыло домой, оно мое, мне его подарили.

– А ты сказал бабушке спасибо? – спросил отец.

Игорь подошел к Тане и, прижав мыло к груди, сказал:

– Баба, мыло, спасибо!

Услыхав, что все его хвалят за вежливость, он еще раз подошел к Тане и сказал:

– Баба, спасибо, мыло.

Первый рассказ о случившемся происшествии

Как-то утром Петя привез к нам Игоря, а сам быстро уехал: спешил куда-то. Не успев раздеться, Игорь начал твердить, как-то горячась и волнуясь:

– Папа, дядя, бензин дай! Дядя, папа, бензин нет!

Видя, что мы не очень-то его понимаем, он повторял эти две фразы, иногда лишь меняя порядок слов.

Мы, конечно, поняли, что по дороге у Петра кончился в машине бензин и он попросил у встречного шофера немного бензина, но тот не дал. Когда Петр приехал, он подтвердил, что именно так и было.

Разговор Игоря теперь напоминает разговор индейца, знающего несколько слов из языка белых. Однако у индейца – ум взрослого человека, большой жизненный опыт, а также знание своего собственного языка, у Игоря ничего этого нет. Но с задачей все же справляется.

Глава вторая
ОТ ДВУХ ДО ДВУХ С ПОЛОВИНОЙ ЛЕТ

Лучший подарок

Третье мая 1964 года. Игорю исполнилось два года. На свой день рождения Игорь приехал с родителями к нам и сразу доложил:

– Сок.

Это значило, что он по дороге пил фруктовый сок.

Получил от всех подарки, среди которых разноцветные строительные кубики, заводной автомобильчик с сигналом (что сразу очаровало его), красный и синий воздушные шары.

Обычно, уезжая домой, он берет только те из подарков, которые больше понравились. И хотя больше всего на свете любит автомашинки (которые теперь уже начал называть не «биби», а машинками), на этот раз, уезжая, взял с собой лишь шары. Своей шаровидной формой, цветом, величиной и фантастическим стремлением вверх они произвели на него наиболее сильное впечатление. Хотя это был самый дешевый подарок, на который никто не возлагал никаких надежд, он оказался самым желанным.

«Я сам»

В свои два года Игорь довольно устойчиво держится на ногах, может самостоятельно передвигаться. Вообще у него большая, какая-то инстинктивная тяга к самостоятельности.

Играя с ним, копаю лопаткой песок.

– Я! Я! – кричит Игорь, стараясь отнять у меня лопатку.

– Ну хорошо, копай сам, – соглашаюсь я и отдаю лопатку ему.

Идем с ним по улице. Держу его за руку, но ему это почему-то не нравится.

– Я! Я! – кричит он и, вырвав руку, шагает впереди меня.

– Ну иди сам, – соглашаюсь я.

Он быстро усваивает слово «сам» и уже не кричит просто «я», а кричит «сам» или «я сам».

Обычно, спускаясь или поднимаясь по лестнице, я поддерживаю его за воротник пальто. Раньше он молча сносил такое унижение, но теперь протестует:

– Сам! Я сам!

Если я все же не отпускаю, он садится на корточки и сидит до тех пор, пока я не отпущу ворот.

Дома пытается вскарабкаться на стул. Хочу подсадить его или хоть поддержать, чтоб не упал. Нет!

– Сам! Сам!

И даже пытается отпихнуть меня рукой.

– Ну ладно, пожалуйста: сам так сам!

Взрослому и не понять, какое это достижение для двухлетнего малыша самостоятельно вскарабкаться на стул, а если со стула еще перебраться на стол, то и вовсе геройство.

Внимание

Приехав к нам и не видя Тамары, Игорь сразу спросил:

– Тетя Тамара?

Ему объяснили, что тетя Тамара на работе, скоро придет.

Пошли с ним гулять на пруд, пускали бумажные кораблики. Когда вернулись домой, он опять сказал:

– Тетя Тамара.

Ему опять сказали, что тетя Тамара еще не пришла с работы, но скоро придет.

После обеда он лег спать и, проснувшись, сейчас же сказал:

– Тетя Тамара.

Узнав о таком внимании со стороны Игоря, Тамара была обрадована, поскольку из-за панибратского обращения Игоря с ней считала, что он относится к ней пренебрежительно.

Впервые в жизни

Мы с Петром и Игорем поехали в лес. Интересно наблюдать человека, впервые в жизни очутившегося среди деревьев. (Если Игорь и был в прошлом году в лесу, то ему исполнилось чуть больше года, и в памяти, естественно, никаких впечатлений не сохранилось.)

Нужно было перейти по доске через канаву. Игорь протянул мне руку и говорит:

– Пепереми, я – бух.

То есть переведи, я упаду.

В лесу увидел толкущихся в воздухе комаров и с какой-то уверенной безапелляционностью констатировал:

– Мухи.

Комары и на самом деле, в общем, похожи на комнатных мух, с которыми он уже достаточно знаком, комаров же ни разу не видел.

С мерным, довольно громким жужжанием между стволов деревьев медленно пролетел майский жук. Игорь с удивлением проводил его взглядом. Это было уже совсем что-то новое, поскольку по комнатам пока майские жуки не летают.

– Это жук, – сказал я ему. – Жук.

Отправились дальше. Игорь нашел под деревом сосновую шишку. С любопытством разглядывал ее.

– А это шишка, – сказал я.

Бережно спрятал шишку в карман.

Нашел в траве брошенный кем-то дырявый резиновый мяч. Поиграли этим мячом, наподдавая его ногами.

К вечеру на небе появился сверкающий, словно отлитый из золота серп луны. Увидев луну, Игорь удивленно стал показывать в ее сторону пальцем и кричать:

– О! О!

Должно быть, даже не знал, как назвать этот загадочный и новый для него предмет. Возможно, он и видел луну в городе, но при вечернем городском освещении она, конечно, такого впечатляющего эффекта не производит.

– Это луна, – сказал я ему.

Домой шли вдоль канавы, с берега которой одна за другой плюхались в воду вспугнутые нами лягушки.

– Это лягушки, – сказал я, видя, что он заинтересовался производимыми лягушками звуками.

Он тут же принялся бегать вдоль канавы, пытаясь разглядеть в полутьме хоть одну лягушку. Не уверен, что это ему в какой-то мере удалось. Видимо, он все же решил, что лягушки – это что-то вполне симпатичное, заслуживающее внимания. Когда мы направились к ждавшей нас на шоссе машине, он помахал в сторону канавы рукой и сказал:

– Люлюшки, пока!

Дома Лида спросила его, что он видел в лесу. Он старательно перечислил:

– Мухи, жук, мяч, луна, шишка, люлюшки.

«Касабачка»

Очень любит колбасу, которую называет «касаба». К этой «касабе» у него очень нежное отношение, поэтому он часто называет ее не просто «касаба», а уменьшительно: «касабачка». Хотя в таком варианте слово искажено до неузнаваемости, но грамматически оно образовано правильно, то есть в соответствии с законами языка: если от слова «колбаса» можно образовать уменьшительное «колбаска», то от слова «касаба» получится не иначе, как «касабачка».

Теперь в нашем доме колбаса вообще переименована в «касабачку». Никто из нас не скажет:

– Хочется колбасы.

А:

– Хочется касабачки.

Или:

– Касабачку будешь есть?

Или:

– Какой касабачки купить: любительской или языковой?

И т. п.

Благодарность

Родители научили его говорить спасибо. Удивительно, что ребенок, которому исполнилось лишь два года, в совершенстве понял смысл благодарности.

Подошел как-то ко мне, протянул резиновый шарик, из которого вышел воздух, и попросил надуть. Надув шарик, я отдал ему. Он взял его и сказал:

– Спасибо.

Это «спасибо» удивило меня. Я-то воображал, что ребенок в этом возрасте способен поблагодарить за полученную конфетку или игрушку, вообще за что-нибудь имеющее материальное выражение. В данном случае он благодарил за труд, за внимание, за заботу, то есть за то, что, казалось, было выше его понимания.

Однажды попросил меня застегнуть ему верхнюю пуговицу на пальто, и, когда я исполнил его просьбу, он, ни на секунду не задумавшись, как бы машинально сказал:

– Спасибо.

И побежал играть.

В другой раз не мог сам открыть дверь. Я отворил ему. Тоже сказал:

– Спасибо.

Мылся однажды в ванне. Говорит:

– Горячо.

– Ну я прибавлю холодной, – говорю я.

Отвернул кран.

– Вот попробуй, – говорю.

Он протянул под кран руку, почувствовал, что вода стала прохладнее, и говорит:

– Спасибо.

В зоопарке он, увидев толпу у загородки с зеброй, попросил:

– Подними.

Я поднял его, так чтоб он мог рассмотреть зебру, и, когда опустил обратно на землю, он опять же сказал:

– Спасибо.

Играл во дворе с мячиком. Мяч выкатился за решетку забора на тротуар.

Шедшая по улице женщина с хозяйственной сумкой в руках, видя, что он не может дотянуться до мячика, подняла его и просунула сквозь прутья ограды.

Она была так удивлена, услышав от него «спасибо», что даже головой покачала.

Постояла, глядя, как он с мячом играет, после чего сказала:

– До чего воспитанный! Это же надо!

Как-то играл он в парке в песочнице и попросил у какого-то малыша лопатку. Когда тот ему дал, Игорь сказал:

– Спасибо. – И добавил: – А ты мне скажи – пожалуйста.

Муха-Цокотуха

Петр рассказывал Игорю «Муху-Цокотуху» Чуковского: «Пошла муха на базар и купила чайник…»

Муха купила, конечно, самовар, но слова «самовар» Игорь не знает, а для чего нужен чайник – это он уже хорошо усвоил.

Дальше стихотворный текст Петр забыл и перешел на вольный прозаический пересказ сказки о том, как муха угощала жучков, паучков, комариков; дала им чаю…

– Сладкого, – подсказал Игорь.

Потом комарики забрались на стол и стали там танцевать.

Такая акция со стороны комариков очень развеселила Игоря. Он громко смеялся, очевидно наглядно представляя себе, как эти насекомые забрались с ногами на стол и отплясывали там, кто как умел.

Быстрое развитие речи

Однажды Петр вышел с Игорем на улицу. Игорь от него вырвался и побежал вдоль по тротуару. А навстречу шла незнакомая женщина и спрашивает:

– Да куда же ты это бежишь так?

А он только махнул рукой и говорит:

– Да ну тебя!

Через три недели

Мы с Таней ездили на три недели в Ленинград. Как только Игорь появился у нас, когда мы приехали, он сразу сказал:

– Утки, утки.

Это он вспомнил, как мы в последний раз перед отъездом ходили с ним в зоопарк и кормили хлебом уток в пруду.

Пока мы отсутствовали, в его речи произошли сильные изменения: я у него уже не «дидя», а «дедушка Коля», или просто «дедушка»; Таня – не просто «баба», а «бабушка», или, как у него иногда получается, «бабочка».

Очень понравился ему миниатюрный кусочек душистого мыла, который Таня привезла из Ленинграда. Он раза три нарочно мыл этим мылом руки под краном, хотя терпеть не может умывания.

Решил взять мыло домой, но запротестовал, когда я положил мыло в пустой спичечный коробок. Дважды заставлял меня вынимать мыло из коробка и носил его, зажав в кулаке. Насилу я уговорил его положить мыло в карман. И то он поминутно совал руку в карман и проверял, лежит ли там мыло.

К дедушке

Лида рассказывала, что, когда мы уезжали в Ленинград, Игорь, лежа в постели, играл с автомашинкой: везет ее по подушке, потом поворачивает в сторону и говорит:

– Поехали к диде Коле.

Строгое соблюдение обычаев

Нежные родители приучили его целоваться при расставании. Теперь, ложась спать, он целует подаренную ему деревянную лошадку и просит отца:

– Поцелуй лошадку.

Однажды, когда родители уходили с ним от нас, он, находясь уже на лестнице, вдруг поднял отчаянный крик.

– В чем дело? – спрашивают его. – Что случилось?

– Я бабушку не поцелул!

Пришлось возвращаться обратно, чтобы он поцеловал бабушку.

Могут ли цветы ходить?

Приехал к нам на дачу. Увидел на клумбе цветы. С интересом глядел на них. Потом спросил:

– А они могут ходить?

Разговор с собакой

Лида взяла Игоря на руки и понесла показать ему сидевшую в конуре на заднем дворе собаку Джека.

Увидев собаку, Игорь сказал:

– Кости.

Он уже, оказывается, знает откуда-то, что собаки любят кости.

– Костей нет, – сказала ему Лида. – Будут – принесем.

– Собака, – со всей серьезностью обратился Игорь к собаке, – собака, костей нет, будут – принесем.

Можно не сомневаться: он думает, что собака понимает его слова.

Чтение мыслей на расстоянии

Пришла хозяйка, взяла у Тани оставшееся от обеда мясо и начала жаловаться, что собака стала плохо есть: зимой так хорошо ела, а теперь почти ничего не ест и очень исхудала, может быть, заболела.

Потом она ушла с мясом в руках, а когда вернулась, Игорь спросил:

– Собака ест мясо?

Оказывается, он сообразил, что хозяйка ходила отдать мясо собаке. Я же на это не обратил внимания, так как в разговоре прямо не говорилось, что она берет мясо для собаки.

«Я еду!»

Купили ему трехколесный велосипед самого крошечного калибра. Быстро выучился вертеть ногами педали. Катит по асфальтовой дорожке от ворот к дому. Вдруг увидел шагах в двадцати вышедшую на крыльцо Таню и как закричит:

– Бабочка, осторожно! Я еду!

Дальше дорожка была неровная. Он и говорит:

– Дорога поломатая.

Классификация деревьев

Были в лесу. Показывает на березу:

– Что это?

– Береза, – говорю.

Показывает на другую березу:

– Это что?

– Береза.

Показывает на третью березу:

– А это?

– Тоже береза.

Показывает на четвертую:

– А это?

Петр не выдержал:

– Ты же сам видишь, что береза! И то береза, и это береза, и это тоже береза.

Показал Игорю новую березу и спрашивает:

– Что это?

– Береза, – отвечает Игорь.

– Правильно! А вот это – сосна.

Возможно, Игорь вначале думал, что каждая береза называется как-нибудь по-иному, то есть имеет свое название, собственное имя, вроде как человек.

Ведь он видел их впервые и не замечал того общего, что в них есть. А может быть, как раз замечал и хотел проверить себя. Он как бы прозревал разумом, наталкиваясь на мысль, что существует какой-то принцип, по которому даются обобщающие названия для однородных предметов. Недаром же он спрашивал именно о березах, то есть о деревьях с белыми стволами, хотя вокруг были и липы, и дубы, и сосны. В данном случае названия других деревьев его почему-то абсолютно не интересовали.

Испытание сил

Когда гуляем у пруда, любит бросать в воду палки и камни с плотины.

Однако поднимать камни с земли ему неинтересно. Каждый раз, бросив камень, деловито обращается ко мне с просьбой:

– Камень большой.

Поскольку весь интерес заключается в том, чтобы камень, плюхнувшись в воду, произвел наиболее шумный эффект, то понятно, почему он должен быть большой.

Собрав поблизости наиболее крупные экземпляры, я начинаю подсовывать ему камни помельче. Это его не устраивает, и он отправляется на поиски более подходящего материала.

Ухнув в воду несколько изрядных булыжников, он хватается руками за огромный валун, весом около тонны. Глядя на это, мы с Таней невольно хохочем. С недоумением посмотрев на нас, как бы не понимая, что нас так рассмешило, Игорь переводит взгляд на валун, за который продолжает держаться руками, и тоже начинает смеяться.

Шутить так шутить!

Нашел в лесу аккуратно вырезанную кем-то дубовую палочку и все время не расставался с ней. Когда шли мимо пруда, бросил палку в воду и стал просить, чтоб я достал.

– Зачем же бросил? – спрашиваю.

– Я больше не буду.

Достал ему палку. Он поболтал ею в воде, снова бросил и опять просит достать.

– Ты же сказал, что больше не будешь.

– Я больше не буду.

Снова достал ему палку. Он опять поболтал и бросил.

– Ну вот, – говорю, – ты же обещал!

– Я больше не буду!

Еще раз достал палку. Он тут же размахнулся и со словами: «Я больше не буду» – бросил палку далеко в воду и принялся хохотать.

Умная собака

Мы с Игорем возвращались с пруда, где он, по обыкновению, забавлялся тем, что швырял камни и палки в воду. Навстречу нам по тротуару бежал пудель с огромной палкой в зубах. За ним шел хозяин и все время кричал:

– Положи палку! Брось палку сейчас же!

Но пудель не слушался.

Как раз в это время улицу перебегала кошка. Пудель бросился за ней, не выпуская палку из зубов. Кошка вскарабкалась на дерево. Положив палку на землю, пудель полаял на кошку, потом схватил палку и побежал с нею дальше по направлению к пруду. Хозяин не переставал кричать:

– Брось палку! Брось палку, тебе говорят.

Пудель упорно продолжал тащить палку в зубах.

Игорь, который смотрел на все это с огромнейшим любопытством, сказал:

– Собака побежала бросить палку в воду.

Ну, а как же иначе? Мы ведь и сами, когда идем с ним на пруд, собираем по дороге разные камни, палки, чтоб бросить в воду.

Цветочек

Гуляли с ним в лесу. Попали на полянку, где росло много колокольчиков.

Я сказал:

– Сорви бабушке Тане цветочек.

Он сорвал колокольчик, аккуратно оборвал на стебельке все листья, чтоб действительно остался один цветочек, и понес колокольчик домой.

Основы математики

Петр утверждает, что Игорь умеет считать до трех, но, по-моему, это преувеличение. Игорь освоил счет пока только до двух, но зато он уже постиг такое арифметическое действие, как сложение.

Недавно он играл с автомобильчиками. Поставил одну автомашинку на пол, потом другую и сказал:

– Две машинки поставить в гараж.

Я поставил рядом третью автомашинку и спросил:

– А теперь сколько машинок?

Он ответил:

– Много.

Я стал добиваться от него более точного ответа. И добился-таки! Точный ответ получился такой:

– Две и одна.

Эстетическое развитие

Пришел к нам в теплой красной шерстяной кофточке. Хотели снять с него эту кофточку – не согласился.

– Некрасиво, – говорит, – будет.

Ишь ты! В красоте уже разбирается: согласен париться в шерстяной кофточке, лишь бы красиво было.

Увидел у нас на полке маленькую статуэтку. Говорит:

– Какая хорошенькая девочка стоит!

Я решил поучить его рисовать красками. До этого рисовали только цветными карандашами.

Когда провел по листу бумаги в первый раз кисточкой, смоченной красной краской, на лице появилось удивленное выражение, радость. Он не ожидал, что так ярко получится.

Нарисовал какие-то завитки. Говорит:

– Тут большая речка… Тут маленькая речка… Тут мост. Тут лодка.

Стал проводить кисточкой какие-то энергичные косые линии, сверху вниз.

Говорит:

– Дождь идет.

Исчеркал этими линиями весь лист, так что в конце концов ничего не стало видно, и говорит:

– Пойдем бабочке Тане покажем.

Показали. Вернулись в комнату. Измазал зеленой краской зеркало шкафа и спрашивает:

– Красиво, дедушка?

На другой день приехал к нам – и сразу:

– Где мои красочки?

«Будешь кушать!»

Были с ним в зоопарке. Больше всего на этот раз ему понравился морж, ловко ловивший кусочки хлеба, которые бросали ему посетители. Мы купили городскую булку, Игорь бросал в бассейн по кусочку и кричал:

– Морж, разевай рот. Будешь кушать!

Паровоз

Ходили с ним гулять к паровозному депо, которое видно из окна нашего дома. Когда шли по мосту через железную дорогу, увидел внизу паровоз:

– Во! Черный паровоз!.. Где еще черный паровоз?

Спустились по лестнице вниз и позади депо увидели другой паровоз, который маневрировал и поминутно свистел. Это произвело на Игоря сильное впечатление. Когда возвращались домой, он сказал:

– Придем домой, расскажу бабочке Тане: «Бабочка Таня, мы видели черного паровоза. Много дыма. Свистел».

Этот рассказ он действительно слово в слово повторил дома и сверх этого еще изображал из себя паровоз, пыхтел и свистел для наглядности.

Как истинные друзья

Теперь чуть ли не каждый день ходим к депо смотреть на паровозы. К тому же неподалеку от депо огромнейшая песчаная куча – целая гора песку. Так что можно не только играть с любимым песочком – делать окопы, строить крепости для солдатиков, но и кувыркаться, прыгать, скатываться с горы вниз и пр.

Однажды возвратились с этой горы уставшие. Лежали на диване и отдыхали.

Он достал из кармана пачку любимых мятных таблеток «Холодок». Сам ел и меня угощал. Когда осталась одна расколовшаяся пополам таблетка, он одну половинку взял себе, другую дал мне. Я свою половинку положил на стол, чтоб потом отдать ему, но он сказал:

– Дедушка, кушай. Хорошая!

Пришлось съесть. Потом я нашел в буфете еще несколько мятных таблеток.

Он снова стал меня угощать.

Я сказал:

– Не хочу.

– Я тогда тоже не буду есть.

– Ну, я буду есть леденец, – предложил я.

– Дай мне леденец, а ты ешь мятную, – сказал Игорь.

Я отдал ему леденец и стал есть мятную. Тогда он положил леденец на стол и тоже стал есть мятную.

Теперь всегда, когда ему дают что-нибудь: яблоко, апельсин, конфету, он говорит:

– А дедушке?

Понимание юмора

Таня несла Игоря на руках. У него в руках были три автомашинки. Одна машинка упала на пол. Таня попросила меня:

– Подними, пожалуйста, у нас одна машинка брякнулась.

Игорь очень смеялся. Он уже знал слово «упала», но, услышав вместо ожидаемого «упала» неожиданное «брякнулась», полностью оценил юмор.

Когда пускали на полу юлу, она, кончив вертеться, упала набок и быстро покатилась в сторону. Таня сказала:

– Во, побежала!

Это тоже показалось Игорю страшно смешным. Он тут же подхватил это слово и стал повторять:

– Побежала! Ха-ха-ха! Побежала!

Он-то знает, что юла бегать не может, а тут на самом деле было похоже, что юла побежала, вместо того чтоб спокойно вертеться на месте, как ей положено.

Я попробовал запустить юлу вверх ногами. Это удалось и тоже вызвало у Игоря громкий смех.

Однажды, играя с солдатиками, он поставил одного солдатика вниз головой и очень смеялся над своей ошибкой.

«Чик – и доехали!»

Ехали с ним на метро. Очень устали. Говорю ему:

– Теперь уже скоро. Сейчас пройдем по подземному переходу, сядем на другой поезд, а там – одна остановка: чик – и доехали.

Это выражение ему очень понравилось. Всю дорогу он только и делал, что твердил:

– Чик – и доехали!

В другой раз подхватил слово «трах-тарарах» и весь день повторял его.

Для чего нужно сравнение?

Стал почему-то путать звуки. Вместо «л» у него иногда получается «р», а в другой раз почему-то наоборот. Вместо «с» получается «ш», и тоже наоборот.

Вместо «з» – «ж», и опять-таки наоборот. И никакой системы здесь нет. Вместо «корова» он может сказать «колова», а вместо «лошадь» – «рошадь». Иной раз не скоро и поймешь, какое слово он хочет сказать. В таких случаях стараешься задать ему какой-нибудь вопрос, чтоб он изменил слово или повторил его в сочетании с другими. Он же со своей стороны тоже прилагает старания быть понятым и подыскивает для этого средства.

Во дворе увидел малыша в ярко-коричневом пальто. Говорит:

– Какой ты лыжий!

Заметив, что ни я, ни малыш его не поняли, повторил:

– Лыжий.

Пока я раздумывал, что он тут заменил: «р» на «л» или «з» на «ж», он сказал:

– Лыжий, как шоколадка.

Тут только я обратил внимание, что пальто на малыше было коричневого, шоколадного, почти рыжего цвета.

В данном случае понадобилась необходимость подыскать сравнение, чтобы быть понятым.

Страх

Был чем-то напуган. Отказался пойти в зоопарк:

– Волк меня съест.

Не захотел пойти посмотреть на паровозы:

– Боюсь черного паровоза.

В кого стрелять!

Играли в охотников. Сидели на диване и прицеливались из ружей то в одну сторону, то в другую, будто по лесу шли. Спрашивает:

– Ты в кого стреляешь?

– В птичку, – говорю.

– В птичек, – говорит, – нельзя стрелять. Они хорошие.

– А в кого можно?

– В волков. Они плохие.

– А в людей можно? – спросила Таня.

– В людей нельзя. Они падают и уже не поднимаются.