Текст книги "Путешествие в Туркмению и Хиву в 1819 и 1820 годах"

Автор книги: Николай Муравьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Вскоре наехало к нам человек восемь гостей, – которых мы накормили пловом и старались угостить; но когда дело дошло до отправления Петровича к Киату, то Назар Мерген, согласившийся прежде проводить его за три червонца, стал отказываться, и просил пять а наконец и десять; Пономарев, выведенный из терпения; отослал всех С Корвета кроме Назар Мергена, который однако же не согласился сего исполнить, ссылаясь на Девлет Али. – Девлет же Али охотно взялся; ему сделали ничтожный подарок, возбудивший зависть в Назаре; – последнему после подарили 2 кремня и фунт пороху – и в тот же вечер Петрович отправился. Вообще простота нравов Туркменов не соответствует привязанности их к деньгам.

Серебряной бугор имеет вид небольшого возвышения, на котором, как говорят Туркмены, еще видны развалины бывшего города; они называют его Гюшим-Тепе. – По сделанному мною наблюдению я нашел широту сего бугра 37°-5’-22», 82.

Августа 4. Поутру я поехал на Шкоут; откуда отправился на бударке с Остолоповым для исследования и обозрения реки Гюрген чая, коей устье находится верстах в 3-х южнее серебряного бугра. Шкоутская лодка, вооруженная двумя фальконетами, пушкой и десятью солдатами, следовала за мной; не доходя версты или двух до берега, лодка принуждена была остановится за недостатком глубины, а бударку накренили и матросы притащили на себе почти до самого берега; тут мы пересели в обывательской кулас, (или выдолбленное дерево), которой также люди на себе привезли в устье реки и на нем поднялись около двух верст вверх по оной.

Речка Гюрген окружена болотами, дно ее вязко, ширина от трех до шести сажен, берега низки, топь продолжается далеко в обе стороны и заросла травою, имеющею аршина полтора вышины; вкус воды несколько солон, запах болотной, течение очень слабое, летом часто пересыхает, но никогда не бывает совершенно без воды. Поднявшись по ней около двух верст, я нашел Бакчу или поле Туркменов. В сем месте речка имеет более сажени глубины, берега ее по выше и сухи; но сухобрегий перешеек сей не имеет более ста или двух сот сажен, далее речка опять течет болотом. – В сем месте есть брод, чрез которой жители перегоняют стада свои на пастбище, и ездят в Астрабад. – Отсюда серебряный бугор был хорошо виден, он лежал на 33° N. W. в трех верстах от брода. – Продолжив свои исследования сообразно с целью поездки,… нашел я около сего места несколько Туркменов, с которыми около двух часов разговаривал; они звали меня в Аул, но я отложил посещение до другого дня. – Они изъявили мне общее желание соотечественников своих, чтобы Русские возобновили разоренную крепость на серебряном бугре, «и тогда» говорили они – «мы Персиянам отомстим за их грабежи; наши Туркменские головы глупы, мы хотели бы сами построить крепость, но не умеем; – по общему зову у нас войска собирается больше 10,000; тогда мы бьем Персиян; пять лет тому назад мы разбили их Сардарей {17}

[Закрыть] неподалеку, от сего месяца, и много набрали скота.» Не желаете ли вы иметь орудия от нас? спросил я, они очень обрадовались, и смотря друг на друга щелкали языком, изъявляя удовольствие. С Хивой они имеют частые сношения и уверяют что пять или шесть человек вместе безопасно могут туда ездить. – Хива, по словам их, обширный город, коего владетельный Хан имеет большия сокровища.

Туркмены в сем месте обрабатывают землю, которая очень хлебородна, скотоводство у них очень значительно. Они сами делают пороха и, кажется, нуждаются только в изделиях искусственных. – Лес лежит от речки верстах в пятнадцати, и далее простирается к Астрабаду. – По словам их он обширен и годен к строению.

Они сказали мне, что на кануне видели Петровича, отправившегося к Киату на Киржиме в сопровождении Девлет Али и двух жителей их Аула. – Проведши с ними около двух часов, я приказал втащить бударку в верх по речью и в вечеру на ней возвратился к корвету.

Августа 6. По утру была послана с Шкаута лодка за Назар Мергеном и главнейшими особами Аула. – К обеду на ней прибыли к Корвету один из старшин по имени Девлет Али Хан. – Назар Мерген старался отклонить нас, чтобы за ним не посылали во ожидании получить подарок назначенный для него. – Хан же сказал, что он для того прежде ни приехал, чтобы не нарушить обычая, запрещающего Ханам ездить в гости без зову; настоящая же причина та, что он не смел вступить в сношение с нами, опасаясь Персиян, от которых был жалован Ханом. – Девлет Али Хан умнее других Туркменов, он служил в войске Ага Магомед Хана, и был на разграблении Тифлиса.{18}

[Закрыть] Ныне он оставил Фат Али Шаха{19}

[Закрыть] и был принят в своей, родине Старшиною. – Впрочем мы от него не много более нежели от других узнали; он также не признает особой власти над Туркменами, и, кажется, более расположен к Персиянам нежели к Русским. – Он назвал еще несколько главных старшин, в числе коих поместил себя, Киат Агу из Аула Гассан Кули, Таган Кулидж Хана из селения Гирей, Тепе Мирза Хана из того же селения, Коджам Кулибая и Таган Кази из кочевья Атрека.

Река Атрек течет в двух милях Севернее, Аулы расположены по сим двум рекам; на Гюргене по всему течению видны развалины городов и крепостей. – Пономарев написал к помянутым особам пригласительные письма, и, подарив Хану кусок парчи, вручил их ему для доставления; Назар же Мерген остался залогом на Корвете. – Он между тем пересказал нам слова Девлет Али Хана, что Туркмены полагают, будто бы к нынешней осени прибудет сюда множество кораблей наших с войском и пушками, чего они очень боятся.

Того же числа прибыл к нам Петрович с Киат Агою. – Он умнее соотечественников своих и также не признает никакой верховной власти. Туркменами управлял некоторое время Султан Хан, бежавший после в Хиву, опасаясь Персиян; он впрочем не имел никаких особенных прав на управление, и начальствовал ими потому, что был умнее прочих. – Он, кажется, был родом с пределов Китая или Индии, и занимался Магиею, почему и называли его Джадукяром.

Киат Ага сначала не доверял нам, и когда Пономарев объяснил ему цель нашего Правительства, он долго противился, но наконец сказал: «Есть ли намерения ваши искренни, я опять готов служить вам; но вы гораздо более успеете в Челекенях {20}

[Закрыть]; там есть у меня родственники, и место на берегу удобнее для предполагаемого вами построения; оттуда до Хивы 15 дней езды; там и люди Султан Хана, с в которыми отправлю вашего Чиновника в Хиву; я сам готов с вами в Челекени ехать.» – Я поехал на берег к серебряному бугру, а оттуда пошел в Аул к Девлет Али Хану в гости, и увидел, что предполагаемой нами бугор есть ни что иное, как стена большого здания, с Восточной стороны от степи песком занесенная, от чего и кажется издали бугром.

На сем наносном песке у жителей разведена не большая бакча. От стены к морю видны, еще развалины многих строений. – От сего места до Аула более полуверсты: я оставил прикрытие свое из 12 человек состоящее за селением, а сам пошел к Хану, которой меня принял очень ласково. Множество народа собралось в его кибитку, жена его тут же присутствовала; он угощал меня кислым верблюжьим молоком и хлебом, просил ввести солдат в Аул, я удовлетворил его желание.

Мирза Хан, к которому Пономарев послал письмо, был уже в Ауле, он навестил меня у Девлет Али Хана, и хотел со мной ехать на Корвет; но после раздумал, говоря что дождется прибытия прочих трех званых особ. – Хан просил меня показать ему как наши солдаты ружьями играют. «Мы слыхали от стариков, говорил народ, что Русские так выучены, что когда один топнет ногой, то и 300 человек разом топнут, и желали бы сие видеть.» – Я сделал маленькое ученье с пальбою, которому они чрезвычайно удивлялись.

Кибитки Туркменов сделаны на подобие Татарских в Грузии, жерди или чубухи обводятся камышевым плетнем, и покрываются войлоками. – Женщины их не скрываются; черты лица их приятны и довольно нежны, одежда их состоит из цветных шаровар, длинной красной рубашки и головного убора, подобного Русским кокошникам, только вдвое или втрое выше. Кокошники убраны, по состоянию мужа, золотом или серебром, волоса на лбу видны, расчесаны очень опрятно на две стороны и заплетены сзади в длинную косу.

Августа 7. Поутру я отправился опять к серебряному бугру с заступами, ломами и рабочими людьми; мне хотелось найти в развалинах какую-нибудь монету, по которой бы мог заключить о древности бывшего Города. – Надобно было отвести внимание Туркменов; для чего я и высадил на берег не большую команду, с Офицером и барабанщиком, – которая пошла в Аул учиться, а сам я начал свои изыскания.

До сих пор еще не могу себе точно объяснить сих развалин; серебряной бугор; как выше сказано, есть наружная стена большого здания или крепости, занесенная песком с Восточной стороны; но в самой сей стене я нашел могилы и отрыл несколько остовов человеческих, похороненных по мусульманскому обряду; то есть: положенных боком, и головой к Северо-Востоку. Я полагаю, что тела сии позднейшего времени и похоронены Туркменами. – Стена, о которой я упоминал, имеет около 100 сажен в длину и 2 в вышину, она построена из хорошего жженого кирпича, в стене после каждых трех рядов кирпичей похожих на Грузинские{21}

[Закрыть], находится ряд из кирпичей на подобие употребляемых в России; под стеной нашел я не большой свод, в котором рылся; но кроме разбитого посудного стекла и уголья ничего не отыскал.

От сей стены сажень на 70 в море вдается мыс, которой кажется мне, исскуственной; ибо в некоторых местах нашел я стены домов, круглых башен и площадки, выложенные весьма правильно из большого квадратного кирпича, имеющего в боке поларшина. Место сие завалено обломками кирпичей, которые простираются даже по дну моря на расстоянии 30 или 40 сажен; но меня удивило, что остатки сии не имеют вида развалин; стены ни мало не возвышаются над горизонтом, и одна другой не выше, но как будто бы ровно срезаны, и потому я заключил, что здания сии провалились от землетрясения, на подобие Керван Сарая, находящегося в Бакинском Рейде, и что я ходил не по низу их, а по крышке. – Жители находили тут много серебряных и золотых монет, и говорят что будто бы крепость сия построена Русскими{22}

[Закрыть], которые прежде владычествовали на сем берегу. – Я разрывал внутренность одной из круглых, башен, но не нашел ничего, кроме множества битой стеклянной и каменной посуды; – форма одного штофа, коего нашли горлышко с плечами, совсем не похожа на форму Русских штофов. Я бы продолжал поиски свои, и дорылся бы до основания сей башни; если б сильной жар не утомил работников.

Читая путешествие Российской Эскадры под командою Графа Войновича в Астрабад и по Восточному берегу Каспийского моря в 1782 году, я нашел описание серебренного бугра, совершенно несогласным с тем – что сам видел; там сказано что серебряный бугор есть остров: – острова нет. – Не должно ли думать, что так как в сем море берега часто изменяются от прибавления или уменьшения воды, то и сия перемена от сего же случилась с 1782 года. Серебряный бугор, по словам Киата и других Туркменов, точно был остров, и не более пяти или шести лет соединился с твердой землей.

Августа 11. Я отправился рано поутру на берег с Киатом для произведения съемки на серебряном бугре, снял, сколько возможно, компасом от бугра до реки Гюргена; и, поднявшись несколько вверх по оной, нашел другую речку, текущую с Севера, и впадающую в первую; вторая речка обросла с берегов камышем, и, по словам Киата, течет по тому месту, где прежде был рукав морской, отделявший серебряный бугор от твердой земли. – Киат предупредил меня, чтобы люди наши отправляющиеся за водой, были осторожнее, и не расходились; потому что Персияне подкупили Туркменов других Аулов стрелять по нас из за камышей.

Жар был несносный и я, кончив съемку свою часу во втором после полдня, пошел отдыхать в Аул; Девлет Али Хан и потом Назар Мерген приняли меня очень ласково.

Киат сказывал мне, что белой бугор, хотя и называется на Турецком языке Ах-Тепе но настоящее название его Ах-Бартлаун, что значит белое топкое место; название сие происходит от имени болотной травы, называющейся и по Русски Бартлауном. – На горе сей, или белом бугре, есть колодезь т.е. природная яма, в которой вечно кипит с большим шумом соленая вода.

Собрались на Корвете Киат, Девлет Али Хан, и Коджам Кули-Бай главной старшина, а Мирза Хан и Таган Колидж Хан не прибыли, они присылали своих людей просить нас, чтобы их подождали, им хотелось избрать для сего удобнейшее время, дабы не навести подозрения Персиян, которые за ними наблюдали{23}

[Закрыть].

Однако же Пономарев, не дождавшись их, приступил к делу: он предложил сим трем старшинам отправить Киата послом к Главнокомандующему, дав ему полную доверенность и снабдив его письмами{24}

[Закрыть].

Они с радостью приняли наше предложение и хотели склонить к сему всех старшин и самого Кази или верховную духовную особу, которого, судя по словам их, они почитают за Царя всего Иомудского поколения.

Августа 17. Киат взялся согласить на наши предложения прочих старшин Туркменского народа поколения Иомуд, в чем он надеялся успеть в течении четырех дней.

И так мы решились, высадя его на берег, отплыть в Гассан Кули; дождавшись там его возвращения, идти в Красноводский залив, что в Балкане, пригласить тамошних старшин к подписке означенных бумаг и заняться моим отправлением в Хиву.

Власть Ханов у Туркменов не есть наследственная; – они жалованы Персиянами и народ иногда повинуется им из уважения к их уму или поведению. – Рабов – единоземцов они не имеют, а земли их обрабатываются невольниками, купленными, или захваченными в плен. – Власть Ах Сахкалов (белобрадых) или старшин, избранных народом, кажется, значительнее Ханской, и сохраняется в роде ежели родственники умершего старшины своим добрым поведением заслужили общую доверенность.

Августа 24. Я ездил на берег и распростившись с Девлет Али Ханом, которой уже в четвертой раз предлагал нам в подарок жеребца (в принятии которого отказались за невозможностью вести) возвратился опять на Корвет, привезши с собой Колидж Бека и еще одного родственника Киата. – Корвет между тем снялся с якоря. – Им сделали подарки. Родственник Киата сказал нам, что Туркмены, поселившиеся в соседстве Персиян повинуются им; – живущие же на Атреке и далее к Северу, не признают их власти: вообще нельзя разобрать, кто у них главным. Отправивши родственника Киата на берег, мы приказали ему ехать немедленно в Гассан Кули и известить Киата, о скором прибытии нашем.

Туркмены не имеют той строгости и правоты в праве, которыми столько отличаются Кавказские народы от прочих; – нищий сей народ не имеет понятия о гостеприимстве; он алчен к деньгам, и из безделицы готов сделать всякого рода низости. Повиновения они не знают; если же сыщется между ими кто по умнее и отважнее, (каков был Султан Хан) то они слушаются его, не заботясь о его праве. – И по сему всякой Русской может легко над ними одержать верх. – Можно даже безопасно быть одному среди их без оружия, кричать на них, бранить, я думаю, даже и бить за дело. Об общей пользе и стыде они понятия не имеют; – всякой, желая что нибудь получить, называет себя старшиной; сосед же его не признает сего звания, и в свою очередь называет себя Ахсахкалом.

Туркмены говорят Турецким языком, сходным в Казанским. – Грамотных у них кроме Муллов никого нет. – Закона они Магометанского исповедания Омара, соблюдают с точностью время молитв и все обряды; но о догматах закона своего не имеют ясного понятия.

Они роста высокого и широкоплечи, волосы на бороде короткие, оклад лица, большею частью калмыковатой, одежда Персидская. Женщины расчесывают свои волосы со тщанием, сплетая их косой со множеством серебряных гремушек. Когда я нечаянно входил в Аул{25}

[Закрыть], то находил их одетых очень просто, при выходе же сидящих у своих кибиток в полном наряде.

Таковы Туркмены серебряного бугра; здесь они уже приняли некоторые обычаи Персиян; вероятно живущие Севернее с ними не сходствуют.

Августа 25. Мы лавировали к Северу и прошли очень мало; ветр был N. W. – Шкоут стоял на якоре. – К ночи ветр совсем утих, мы также стали на якорь на глубине пяти сажен.

Августа 26. Мы прибыли против Гассан Кули; но по недостатку глубины, принуждены были остановится так далеко, что берега простым глазом не видно было, в трубу же можно было видеть множество Киржимов. По сделанному мною наблюдению широта здешнего места 37°-27’-51» 06.

Пономарев поехал со мной на берег, взявши с собою довольное количество подарков, мы ехали более двух часов, и когда уже привалили; поднялся ветр с моря, продолжавшийся несколько дней; почему и не могли возвратиться прежде 31 числа. – По времени езды нашей я полагаю, что корвет наш стоял верстах в 12 верстах от берега. По причине отмелей мы не могли даже с лодкою подойти ближе 150 саженей к твердой земле. Киат встретил нас в сопровождении всех жителей Аула; для приема приготовлена была особая кибитка, убранная порядочными коврами.

В Гассан Кули считается до 150 кибиток, тут строятся Киржимы для которых лес привозится из-за серебряного бугра.

Мы видели здесь следы окопа, сделанного за несколько лет пред сим Киатом для обороны от нападения Кекленов{26}

[Закрыть] которых Иомуды по видимому очень опасаются.

Название Гассан Кули происходит от имени предка сих Туркменов издревле поселившегося на сем месте.

Место сие прежде было островом; но ныне, соединившись с Северной стороны с твердой землей, образует полуостров, отделенной от оной с Восточной стороны заливом, имеющим в ширину 6, а в длину до 12 верст, направление залива и полуострова с Севера на Юг. Последний имеет в ширину не более полуверсты а в длину версты три.

Против селения по направлению O. S. O., за заливом впадает в него речка Атрек на которой находится много кочевых селений Туркменских того же поколения Иомуд. – Из сей речки жители Гассан Кули довольствуются водою.

Киат старался занять нас играми Туркменов: – Стреляли в цель из пищалей и из луков, боролись, бегали в запуски; все сие делалось за деньги, которых Пономарев не щадил, и жители бросались с большим рвением. – Оружие их бедно и не исправно, порох слабый, стреляют не искусно; – многие из них одеваются однако же очень порядочно. – Жизнь ведут довольно праздную, – и потому полагать должно, что единственный их промысел, доставление нефти и соли в Персию, приносит им большия выгоды; – они ежегодно продают до 2000 пудов оной. – Соляная ломка и нефтяной промысл принадлежат однако же преимущественно Балканским жителям, которые добывают то и другое с нефтяного острова, а жители Гассан Кули покупая только от них сии запасы берут большой барыш за одно доставление их в Персию; для чего и имеют довольное количество Киржимов. – К промыслам жителей Гассан Кули можно присоединить еще делание довольно хороших ковров. – Они вообще искусны в разных работах, и имеют даже серебряных дел мастеров, которые чеканят разные монеты, служащие украшением для женщин. Музыка их состоит из двух струнной балалайки, сходной с нашей Русской, и настроивается в кварту. Они пашут земли и пасут стада свои вверх по реке Атреку и Гюргену, но своего хлеба им недостаточно и они прикупают еще в Персии. – Полуостров ничего не производит кроме Арбузов. – Рыбная ловля с некоторого времени в половину уменьшилась; зимой ловят они лебедей доставляющих им большое количество пуху. – На берегу бывает во всякое время множество куликов, которых называют Чилук и Кым-Кайдак. – Звери, водящиеся в степи и камышах Атрека суть: – волки, лисицы, Джейраны,{27}

[Закрыть] кабаны, шакалы и проч. Ветры здесь по большой части господствуют со стороны моря, и потому сообщение с берегом бывает затруднительно.

Желательно было бы исследовать и промерить залив при Гассан Кули; нельзя на верное полагать, чтобы оной удобен был для якорных стоянок больших судов; но для мелких он без сомнения хорош. – Снять план со всего мыса было бы полезно; место сие крепко положением своим, будучи окружено морем с трех сторон; но время мне сего не позволило – пресную же воду можно из Атрека добывать.

В числе старшин Гассан Кулинского Аула считаются Ил Магмед, Хан-Гельди и Девлет Али; старшины сии признаны Киатом; впрочем есть и другие, с коими Киат в ссоре; и потому в Ауле сем владычествуют две стороны, из коих Киатова сильнейшая.-

Августа 28. Ввечеру прибыл из Атрека Петрович, отправленный на кануне, и привез с собою Кази, и Коджам-Кули-Бая, которые у Туркменов в уважении. – Кази хотя и молод; но всеми чтим потому, что звание его наследственное и отец пользовался общею доверенностью.

Подарки ему сделанные весьма хорошо расположили его к нам. Хотя предложенные нами бумаги и были скреплены печатью главнейших особ; – но Пономарев хотел непременно получить общее согласие всех Туркменов для назначения Киата Послом к нашему Правительству; почему и собрал всех старшин в присутствии Кази и самого Киата, которые в собрании 29 числа Августа общим согласием утвердили сего последнего Послом. За сим начались подарки: – Киату неприятно было, что без совета его составлены были списки почетным людям Туркменским и что сделаны были подарки Мир-Сейду, Хаджи Магмеду и Тангри Кули (прозванным Сардарем по храбрости); он более оскорбился сим потому, что, повидимому, прежде нашего назначения многим обещал оные доставить; почему желая показать нам свое неудовольствие и власть над старшинами, уговорил преданных ему Иль Магмета и Хана Гельди ничего не принимать, даже и не ходить к нам; после, когда мы с ним объяснились и согласились одарить избранных им, один из них отказался от подарка, которой показался ему недостаточным, Пономарев переменил его; – сие подало другим повод требовать лучших, даже какой то оборванный Мулла осмелился нам с неудовольствием свой возвратить.

Вышедший из терпения, Пономарев вынужден был бранью укротить их ропот; они тотчас присмирели; все в Ауле утихло и порядок восстановился по прежнему.{28}

[Закрыть]

Августа 30. Ветр несколько утих, и мы достигли Корвета уже ввечеру после четырех часового плавания. – С нами приехал Киат, который никому не позволял разделять трудов своих, или лучше сказать, быть участником в награждениях и доверенности, которых ожидал от нашего Начальства.

Августа 31. Мы снялись с якоря и целый день лавировали. От Киата узнал я между прочим, что Туркменский народ обитающий от Балканского залива к Югу по берегу моря и внутри степи разделяется на три поколения: – Иомуд, Теке и Кеклен. Племена Кеклен хищнее прочих; часто нападают на Иомудов и грабят их. – Два поколения сии с давних времен находятся во вражде; они были в мире только во время Султан Хана. – Хищные Теке были усмирены 1813 году Хивинским Ханом, проходившим чрез их земли с 30,000 войска на войну против Персиян{29}

[Закрыть].

Название поколения Иомуд происходит от имени одного предка, называвшегося Иомудом, у коего было три жены: от первой родились два сына.: Чуни и Шереб от второй Куджук а от третей Байрим-Ша ; от сих четырех сыновей Иомуда произошли четыре поколения Иомудского народа, носящие, названия своих родоначальников.

Сии четыре поколения живут в самом тесном союзе и защищают друг друга; но особенное согласие господствует между двумя первыми. В первом считается до 15,000 дымов, во втором столько же, в третьем 8,000 и в четвертом до 14,000.

Поколения сии все перемешаны; но с Хивой поколения Байрам Ша в больших сношениях. Всякое из них имеет главного старшину и Кази, у Шербов главный старшина Коджам Кули-Бай; а Кази – Магмед Таган: он в особенном уважении у всех Иомудов, как по древности рода, так и потому, что праотцы его всегда занимали сие место.

Иомуды переносят кочевье свое на лето к речкам Атреку и Гюргену; а на зиму собираются около белого бугра и далее внутрь степи.

Главный старшина у Чуни называется Надыр-Хан, он живет в Ата-Бае, где также имеет пребывание свое Кази их Девлет Мурат.

У Куджук, старшина Ана Верди Хан, бежал в Хиву. – Кази их умер, и с тех пор никому не поручали сей должности.

У Байрам Ши старшиной Менг-Али Сердар, бежал в Хиву с большею частью своих единоплеменников.

Поколение Иомуд может выставить в случае нужды до 30,000 человек в поле, но из сего числа не более 1,000 которые бы в состоянии были сражаться и иметь хорошее оружие.

Я также спрашивал у Киата о Карабогазком {30}

[Закрыть] заливе, который будто поглощает воду Каспийского моря. – Он говорил мне, что мнение, сие согласно с предположениями Туркменов.

Сентября 1. По утру мы принуждены были, за неимением ветра, бросить якорь против зеленого бугра; но вскоре опять пустились в путь. Зеленый бугор имеет вид Конуса, коего поперечник основания в три раза более высоты. На нем такая же, как и на белом бугре яма с кипящей морской водой, испускающая сильной запах. – Он называется Туркменами Бартлауком, или Гес Бартлаук, что значит голубой или небесного цвета.

Несколько по Севернее бугра на самом берегу моря находится древняя мечеть, которая называется Мама Кыз или девичьи сосцы. От серебряного бугра до Гассан Кули 5 ? Немецких миль, от Гассан Кули до Белого бугра 3 1/2, а от сего до зеленого 4 1/4.

Сентября 2. Около полдня мы увидели Нефтяной остров; Огурчинской оставался у нас в левой стороне, мы его не видали по причине низменности берегов и отдаления. – Вьехавши в залив, находящийся на Юго Восточной стороне Нефтяного, я сделал наблюдение высоты солнца и нашел широту 39°-10’-20”,82. Остров Нефтяной как и вышеупомянутые бугры, виденные на Востоке, представляются издали большими возвышениями желтого цвета.

В описании обратного пути Эскадры Графа Войновича, острова сии довольно подробно и верно описаны, также и на карте хорошо означены, бЫВШИЙ Тогда остров Дервиш, лежавший на Юго-Западной оконечности Нефтяного или Челекени, 15 лет тому назад соединился с сим последним от сильных землетрясений.

После полудня мы легли на якорь в расстоянии пяти верст от Аула, находящегося на Южной стороне Нефтяного острова. Я ездил с Пономаревым в Аул – в нем не более 15-ти кибиток, которые издавна тут поселились; промышляют нефтью и озерной солью, за которою приезжают к ним Туркмены от Гассан Кули и серебряного бугра. Ключи нефтяные лежат за горами, где находится еще несколько семейств; по словам жителей, на сем острове считается до ста дымов; они все поколения Шереба, воду пьют изрядную, но солоноватую из колодцев, коих не более четырех.

В средине острова есть несколько пастбищ, но рогатого скота на нем не держат, а пасут только верблюдов и овец; на острове сем произрастает мелкой лес, годной для дров. Зима по словам их бывает очень холодная. Пристанище для Киржимов перед Аулом очень удобно, оно прикрыто косою, идущей параллельно с берегом по Восточной стороне; но и самый рейд для больших судов также удобен, якорные стоянки везде хорошие. Желательно было бы исследовать подробнее сии острова; но краткость времени не позволила, мне сего сделать.

Некоторые из жителей острова помнят еще Графа Войновича, которого называют Граф Ханом. Один из них имеет даже от него бумагу (вероятно охранный лист, которым воспрещается прибывающим Астраханским промышленникам обижать жителей. Они обещались нам принести лист сей в Красноводск).

Сентября 3. Мы снялись на рассвете с якоря и направили путь свой на SS. W. к проливу между островами Дервишем и Огурчинским и Айдан; ветр был противной, и потому мы принуждены были лавировать; глубина часто изменялась по причине кос, идущих от Дервиша; мы даже раз ударились килем об одну из оных. Когда сделали мы четыре галса, ночь наступила и мы легли на якорь. – Огурчинской остров был у нас в виду, на нем приметен в Северной стороне памятник.

По словам Киата, памятник сей состоит из четырех простирающихся в вышину до трех саженей деревьев, связанных вместе. Он воздвигнут лет 10 тому назад в честь одного Дервиша, которой на сем месте имел в прежние годы свое жилище, и ушел в Мекку. – Теперь Туркмены завели тут свое кладбище – памятник служит им маяком. – Летом остров Огурчинской не обитаем; на нем пасутся только овцы без пастухов, на зиму же несколько жителей туда перекочевывают. Воды пресной на нем нет; Туркмены заменяют ее морским льдом; вода происходящая от сего льду теряет горечь и солоноватость. Дров для отапливания их и варения пищи достаточно на острову. Мне говорили Туркмены, что степные Джейраны или дикие козы живут летом по два и по три месяца без воды; не знаю, можно ли верить сему, известно впрочем, что в степях сих нет ни пресных, ни соленых вод. Не должно ли полагать, что животные сии утоляют жажду свою утренними росами, которые бывают иногда очень сильны. – Мы хотели пройти чрез пролив между Огурчинским и Дервишем, но не могли по причине малой глубины, и так решились обойти Огурчинской остров или Айдан с Южной стороны; но едва успели поравняться с оконечностью оного, как поднялся сильной Северной ветр, принудивший нас лечь на якорь и не утихавший во всю ночь.

Сентября 5. Ветр был противной, и потому принуждены были целый день простоять на якоре.

Сентября 6. Поутру мы снялись с якоря и плыли по направлению к Красноводскому заливу. – Обошедши Огурчинской остров, в полночь мы легли на якорь в расстоянии 1 1/2 Немецкой мили от Нефтяного острова на глубине 11-ти сажен.

Сентября 7. С рассветом увидели Красноводские горы и снялись с якоря; поднялся сильной Восточной ветр, которой продержал нас в дрейфе, изорвал марсели и отнес далеко в море. – Ветр сей продолжался до полудни; мы держались еще в море, и после двух часов уже начали опять подыматься к Красноводску.

Сентября 8. Целый день лавировали, дабы попасть в Красноводской пролив, и к вечеру легли на якорь близь Северной оконечности Нефтяного острова на глубине 11-ти сажен.

Вступивши в пролив между Красноводским мысом и Челекенью, мы увидели горы, называющиеся Балканскими, по имени главной горы, лежащей в верховье залива.

Сия цепь гор продолжается по обеим сторонам оного. Ветр не позволял нам идти вдоль берега к Западу, дабы прибыть к скалам, называющимся Оог откуда мне должно было отправится в Хиву по предложению Киата и потому лавировали весь день и к вечеру только легли на якорь неподалеку от назначенного места.

Здесь также путеописание Графа Войновича, которое во всем справедливо, по той же причине отступает от верности; он упоминает об одной отмели, которая по его словам в иных местах не более двух футов под водой: мы однако же до самого почти берега приближались на глубине 3-х сажен. Перемена сия вероятно произошла от землетрясений, соединивших острова Челекен с Дервишем.

Северная часть Балканского залива представляется высокими горами желтого цвета, из которых выдаются две каменные горы, кажущиеся черными.