Текст книги "Одержимый"

Автор книги: Николай Мещанкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Нет! – Крайт резко хлопнул ладонью по ноге. – Я уже говорил – только ради спасения.

Натуанин кивнул, повинуясь, однако выразил свое неудовольствие.

– Приглядывайте заодно за Кеном. И за Роном тоже.

– Мы их уже охраняем. – Натуанин блеснул глазами.

– А я говорю – приглядывайте. Понятно? Натуанин снова кивнул.

– Так. – Крайт потер висок. – Что еще?

– Кифт выводит отсюда часть войск. Похоже, они планируют нападение. На кого – еще не ясно. Нагир снова поднял портовые таможенные пошлины. Купеческая Палата Сардиса в ярости.

– Передай... Кто там у нас в Сардисе, Вотан? Передай Вотану, пусть организует уличные беспорядки. Поддержка народа, так сказать. Долой Нагир, что-нибудь в этом роде. Что еще?

– В Вальпии балы. Принцесса-наследница поменяла любовника.

– А что с оружием?

– Мы поговорили с людьми, указанными Джукой. Проблем не будет.

– Смотри, а то у меня воины скоро взбунтуются. Если с караваном что-то случится, головой ответишь.

– Ничего не случится. – Губы натуанина растянулись в зловещей улыбке. – Мы были очень убедительными. И мы проследим.

– Верю. – Крайт усмехнулся. Его натуане умели быть страшными. – Слушай, а как тебя зовут? Все хотел тебя спросить, да забывал.

– Раньше это было не важно, а сейчас не имеет смысла. – В голосе натуанина прозвучала нотка тоски.

– Это почему?

– А мастер не знает? – Натуанин, похоже, удивился, посмотрел на Крайта, пожал плечами. – Мы, вышедшие на Путь, стали единым целым. Разговаривая со мной, ты говоришь со всеми.

Крайт с трудом удержал выражение безразличия на лице. Вот это новость. О таком слиянии он слышал впервые. Интересно, знали ли о нем жрецы Некротоса?

– Ладно. Не важно, так не важно. Что-нибудь еще?

– Мастер, мы хотим знать, когда мы будем мстить. – Натуанин пристально смотрел на Крайта.

– Вы же и так мстите. Уверяю вас, ничего из того, что вы делаете, не идет им на пользу.

– Этого мало. Мы хотим сами, своими руками...

– Ясно, – резко перебил натуанина Крайт, – И вы туда же. Ты слышал, что я сказал Кену? Думаешь, вам я скажу что-то другое?

Натуанин угрюмо молчал.

– Ждите. Все еще будет.

Натуанин постоял минуту, затем медленно кивнул:

– Мы ждем, мастер.

* * *

– Присаживайтесь, уважаемый магистр! – Сонно морщась, Хобахава ткнул пухлой рукой в громадных размеров кресло.

– Знаете ли вы, уважаемый Хобахава, – продолжая стоять, спросил Акадар что приватные встречи магистров запрещены Уложением Девятки, и, таким образом, наша встреча является незаконной?

– Знаю. – Хобахава слегка кивнул. – Так что же, вы собираетесь отказаться?

– Собирайся я отказаться, я бы просто не пришел. А я, как видите, здесь, Акадар подошел к креслу. – Я лишь хотел убедиться, что мы оба отдаем себе отчет в сложившейся ситуации и последствиях, которые она может иметь. – Акадар опустился в кресло и почти утонул в необъятных пучинах его подушек.

– Отдаем, отдаем. – Хобахава скучно смотрел на барахтающегося Акадара – Я его настолько хорошо отдаю, что даже пошел на упомянутое вами нарушение.

– Что вы имеете в виду? – Сумевший наконец сесть ровно Акадар сердито посмотрел на Хобахаву. – Это у вас что, такое специальное издевательство над гостями?

– Нет. Просто очень удобное кресло. У меня такое же, – Хобахава наполнил красным вином два бокала, придвинул один Акадару. – Хотя вам оно, возможно, несколько великовато. Угощайтесь.

– Нет, спасибо, – осторожно, чтобы не скатиться обратно в глубины кресла, покачал головой Акадар. – Итак?

– А я, если не возражаете... – Хобахава сделал глоток, подержал жидкость во рту, проглотил. – Замечательный букет. Аршанское, тысяча двести двенадцатого года. Рекомендую.

Акадар молча ждал.

– Конфету?

– Уважаемый магистр, – не выдержал Акадар. – Может, мы перейдем к делу, ради которого вы меня пригласили?

– Ах, молодежь, молодежь! – Хобахава сложил руки на животе, блаженно откинулся. – Не умеете вы наслаждаться жизнью. Все куда-то торопитесь, торопитесь, все вам некогда. А она идет мимо да так и пройдет, сами не заметите. Потом опомнитесь, да поздно будет.

Акадар вздохнул про себя. Торопить Хобахаву не имело никакого смысла. Это лишь порождало новый поток слов. Лучшим способом добраться до сути было просто молчать. А суть вызывала у Акадара жгучее любопытство. Частные встречи магистров, хотя и были запрещены, происходили регулярно, особенно в преддверии Совещаний Девятки. Однако чтобы встречу назначил Хобахава, никогда не вступавший ни с кем ни в какие блоки и фракции и свято чтивший Уложения, – это было нечто экстраординарное.

– Органы осязания, – продолжал Хобахава наставительным тоном, – даны нам, дабы ублажать. Наслаждаться каждую секунду, каждое мгновение– вот в чем смысл жизни. Получить максимум удовольствия. Все остальное прилагается. Все, что мы делаем в жизни, направлено только на это. Мы суетимся отнюдь не для того, чтобы суетиться, а чтобы обеспечить себя удовольствиями. Удовольствий как можно больше и как можно дольше. За два краеугольных камня философии, Хобахава поднял бокал в приветствии, глотнул, посмаковал. – Зардарийцы, знаете таких? Нет? Ну да, конечно, последнего казнили лет двести назад, а читать вам некогда. Так вот, они говорят: посмотрите на корову. Она ест, и она счастлива. А почему она счастлива? Потому что свободна от будущего. Она не думает о завтрашнем дне, она ест сейчас, и сейчас получает удовольствие в чистейшем виде, ни на гран не омраченное мыслями, к примеру, о том, что будет, когда кончится трава. И поэтому для получения максимума удовольствия надо поступать так, как корова. Вы согласны?

Акадар предусмотрительно воздержался от ответа.

– И правильно делаете, что не соглашаетесь! – Хобахава довольно полуулыбался. – Потому что это противоречит второй части силлогизма – как можно дольше. Максимум в первой за счет потери второй. А надо рассматривать в сумме. В целом.

Хобахава очертил в воздухе круг ладошками. – С этой самой коровой, трава это мелочи. А вот мясник придет через час – и что? Час чистейшего счастья, или не столь чистого, но двадцать лет – что больше? – Хобахава сделал еще глоток, зажмурился. – Наша Девятка – толкание коров на поляне. Коров, мнящих себя мясниками.

– Вы, уважаемый магистр, между прочим, тоже член Девятки. – Акадара такое сравнение оскорбило.

– Да, но я счастливо избегал ваших игр, что очень полезно сказалось на моем здоровье. – Хобахава похлопал себя по вместительному чреву. – Старый безвредный чудак, не правда ли? – Хобахава хитро подмигнул.

Акадар снова промолчал, хотя и не был согласен с Хобахавой. По крайней мере он Хобахаву безвредным не считал. Чудаком – да, но уж никак не безвредным.

– Но сейчас, уважаемый Акадар, ситуация изменилась. Слишком много странного произошло за этот год, слишком много. А все странное, не имеющее объяснения, вызывает у меня неприятный зуд в груди. – Хобахава посмотрел рубиновую жидкость на свет, покрутил ее в бокале. – И наводит на мысли. Знаете, какие? Что появился настоящий мясник. И этот мясник угрожает всей нашей поляне.

– Вы имеете в виду Баниши?

– Ну что вы. – Хобахава хихикнул. – Конечно, нет. Баниши тянет на себя одеяло, но в этом ничего необычного нет, традиционное поведение коровы. А я имею в виду именно странности. И именно мясника. – Хобахава глотнул вина, почмокал. – Так вот, про странности. Немногим более года назад произошел странный выброс энергии, и у орков объявился некий Гуграйт, тоже странный. По описаниям видевших его он не похож ни на одну расу, живущую в мире. Дальше. Все шпионы этого Гуграйта, пойманные нашей службой, немедленно странным образом умирали в тюрьмах, оставляя нас ни с чем. А, да, страннейший исход огромного количества магической энергии этой зимой, появлявшейся из пустыни и пропадавшей неизвестно куда над землями орков. Несколько валытийских вельмож, умерших, похоже, так же странно, как шпионы Гуграйта. И странно неотслеживаемые поставки оружия оркам через Вальпию. Ну как, достаточно странного?

– Я понимаю, куда вы клоните. – Акадар пожал плечами. – Но я бы не стал драматизировать. Совсем не обязательно все сводить к Гуграйту. Могут быть и другие объяснения. Количество энергии, например, слишком велико, и это, скорее всего, было просто природное явление. Как на самом деле умерли вальпийские вельможи, мы не знаем, а то, что мы не можем прекратить поставки оружия, – так бардак в Вальпии всем известен. В конце концов, все это может быть простым совпадением.

– Я бы очень этого хотел, – Хобахава промокнул платком рот, – видят Всевысшие. Но готовиться надо всегда к худшему, и я начал искать. И знаете, именно наш напористый Баниши в своем невежестве дал мне возможный ключ. Гуграйт действительно может быть, так сказать, из Башни.

– Вы пригласили меня, чтобы поиздеваться? – Акадар скривился. Воспоминания о том, как тебя выставили глупцом, – отнюдь не самые приятные. – Если все, что вы хотите мне сообщить, – лишь досужие измышления и оскорбительные сказки, то я, пожалуй, пойду! – Акадар начал вставать.

– Подождите, подождите! – Хобахава зашевелился в кресле, замахал рукой, и его тело под тонкой дорогой материей пошло волнами. – Это не сказки!

Акадар внимательно посмотрел на Хобахаву. Вроде бы совершенно серьезен.

– Я знал, что мне не поверят, – торопливо заговорил Хобахава. – Поэтому я не могу сказать этого на Совещании. Надо мной просто посмеются. Но вы же самый разумный среди магистров, вы должны меня выслушать!

Акадар нерешительно постоял, затем снова сел.

– Знаете, зачем была образована Девятка?

– Дабы хранить и оберегать мир среди людей, – продекламировал Акадар, хранить магическое искусство...

– Да, да, все так, – перебил Хобахава. – Но откуда это все взялось? Почему мы так оберегаем монополию на магию? Откуда взялся обряд посвящения в маги?

– Ну... – Акадар задумчиво покачал головой.

– Официально Девятка существует пятьсот лет, с момента появления Уложения, но на самом деле появилась она гораздо раньше. Самым ранним записям, которые я обнаружил в архивах, девятьсот лет, а в них есть ссылки на другие, еще более древние. Так вот, эти записи разрознены, – продолжил Хобахава, к которому, похоже, вернулась его самоуверенность, – но, скрупулезно сложив их, можно понять, что основной целью Девятки тогда была борьба с магами, подвергшимися воздействию Башни. Что такое Башня и как происходило воздействие – непонятно, но, судя по описаниям, маг после этого становился настоящим монстром, обладающим к тому же огромной магической силой. Он становится угрозой всему человечеству! Эта борьба фактически вылилась в магическую войну, причем безнадежную для Девятки, поскольку практически любой маг мог стать очередным одержимым Башней. И лишь когда наконец был изобретен обряд посвящения, произошел перелом. Посвящение каким-то образом защищало мага от влияния Башни, и после того как был уничтожен последний одержимый, Девятке оставалось просто следить, чтобы ни один человек, обладающий магическими способностями, не остался непосвященным.

– Вы хотите сказать, что Башня действительно существовала? – недоверчиво произнес Акадар. – И что в нашей библиотеке есть тому доказательства? Но почему же тогда никто...

– Да потому что вам постоянно некогда! – неожиданно нервно перебил Хобахава. – Вы же полностью заняты своим! – Хобахава вздохнул, глотнул вина и уже спокойней добавил: – Не существовала, дорогой магистр. По-прежнему существует, вот в чем дело. Никто ее не уничтожил. И это еще не все.

Хобахава, кряхтя, нагнулся и вытащил из ящика стола свернутый в рулон манускрипт.

– Вот. – Хобахава нежно провел рукой по манускрипту. – Я получил его от одного из участников неудачного похода на натуан. Бравый воин считал, что из него получатся замечательные портянки, но пергамент оказался слишком хрупким. Ему как минимум три тысячи лет. – Хобахава осторожно развернул манускрипт, поводил пальцем по вычурным рунам, – Ага, вот. Вы по-старонатуански читаете? Хобахава взглянул на Акадара, грустно усмехнулся. – Жаль. Я тоже не силен. Но кое-что разобрал. Тут написано, что в результате каких-то действий натуан появился Проклятый, или Сильный. Специально они его создавали, или он появился случайно, я не понял, но не это главное. Главное, что натуане тогда столкнулись с теми же проблемами, что и люди несколько тысяч лет спустя – с одержимостью. Я думаю, вам интересно будет узнать, что натуане тогда жили на поверхности, а под землю ушли, спасаясь от Проклятого. Как в конце концов они от него отделались – я тоже не знаю. Часть натуан ушла куда-то – это место они называют изнанкой, а оставшиеся сделали с собой что-то ужасное, что отделило их от Проклятого. Вот так.

– Вы считаете, что Башня и Проклятый натуан – одно и то же? – Акадар скептически покачал головой. – И это из-за какой-то тряпки, которая служила портянкой у солдата? Не слишком ли поспешный вывод?

– Это не тряпка! – Полные щеки Хобахавы затряслись. – Манускрипт подлинный! Да вы только послушайте: "Силой Ужаса полный, облик, создателем данный, потеряв, идет, и горы ходят, и моря закипают от безумного взгляда его. И крови рек алкает он, ненасытный голод удовлетворить пытаясь, Проклятым разума лишившись Бежит живое прочь, лишь поступь громовую его заслышав, спасения в тщете ища". Это у натуан. А вот, – Хобахава вытащил потрепанную тетрадь, – записи Девятки: "Безобразен и страшен становится Башней одержимый. Безграничны силы сего, ибо нечеловеческий источник питает их, жизни платой требуя. Расстояние не преграда ему, смерть сеющему". Неужели не видите, что оба описания – об одном и том же?

– Ну, не знаю, – все еще с сомнением произнес Акадар. Доказательства Хобахавы не казались ему совершенно бесспорными, но жар, с которым Хобахава говорил... – Ну хорошо, допустим, вы правы. И что? Что вы хотите от меня?

– Не знаю, – Хобахава опустил голову. – Не знаю, дорогой магистр. Но я боюсь. Нет, я даже не боюсь. Я в ужасе! – Хобахава взглянул на Акадара. – Я просто не могу носить этот ужас в себе! Я должен был кому-то рассказать это! Натуане, люди, теперь орки. Если Башня проснулась... – Хобахава истерически хихикнул. – Вы понимаете, что это означает? Это же конец всему! Всему, что вы видите! – Хобахава махнул рукой. – Конец нам! Великая пустыня за Облачным Хребтом образовалась, когда натуане пытались уничтожить Проклятого! – Хобахава закрыл лицо руками. – Это конец!

Акадар смотрел и не мог поверить тому, что видел. Вечно расслабленный, вечно полусонный, ничем не пробиваемый Хобахава трясся, словно студень. Словно желе. Хобахава в панике. Мурашки липкого страха поползли по спине Акадара. Если все действительно так плохо...

– Подождите. – Акадар встал, прошелся по комнате, стряхивая оцепенение, Подождите. Еще неизвестно, все ли так, как вы говорите. И даже если так, не все потеряно.

– Да? – Хобахава с надеждой смотрел на Акадара.

– Да. В конце концов даже самого что ни на есть одержимого можно убить. Дайте подумать. – Акадар запустил руки в волосы. – Послушайте, на востоке Нагира, возле Гаена был зарегистрирован такой же выброс энергии, что и год назад.

– Она проснулась, – почти простонал Хобахава.

– Прекратите вы! – Акадар брезгливо поморщился. – Возьмите себя в руки. Так вот, я не придал этому большого значения, но сейчас... я прикажу своим людям прочесать весь Гаен. Вы сделайте то же самое. Хотя этот город и находится на моей территории, уверен, у вас там тоже кто-нибудь есть. Любого подозрительного на заметку. Если это и Башня, посмотрим врагу в лицо. Неизвестность всегда хуже самой страшной правды. Хорошо?

– Хорошо. – Хобахава взял бокал и залпом допил остававшееся там вино. Хорошо.

Еле заметная улыбка скользнула по его лицу, но Акадар ее не увидел. Он уже шел к двери.

* * *

Натужно скрипя, по подъемному мосту в ворота Изарона медленно въезжали тяжело груженные телеги. Еще один караван. Очередной, доставивший оружие из Сардиса. И на подходе еще десяток. Хватит, чтобы снарядить дополнительно две армии.

Крайт побарабанил пальцами по подоконнику. Караван, один из многих, добравшихся до Изарона за последнюю неделю, уже не вызывал у горожан ни любопытства, ни восторга, и встречала его совсем небольшая группа вконец одуревших от скуки старцев, несколько возниц предыдущих обозов и караульный офицер с солдатами. Даже дети уже не выбегали гурьбой, не свистели вслед ошара-шенно озирающимся возницам и не радовались выражению испуга, возникавшему на вновь прибывших липах Все стало рутиной, ежедневной обыденностью

– Фрин, Малыши на позициях?

– Да, Гунга Крайт Вчера добрались.

– Хорошо. – Крайт отвернулся от окна, взглянул на собравшихся в кабинете его недостроенного замка. – Ну что ж, хочу вас обрадовать. Ждать нам, пожалуй, больше нечего. Мы начинаем.

Хмурое лицо Рона прорезала хищная улыбка, из глаз Фрина пропала мечтательная дымка, сменившись восторгом, и лишь Гуг Абис, капитан наемников, остался невозмутимым.

– Значит, так. – Крайт подошел к столу с разложенной картой, поманил остальных пальцем, – Выступаем сегодня ночью. Наши колдуны откроют три портала, и через них мы выйдем прямо к реке. Капитан Абис со своими наемниками...

– Гунга Крайт! – Глаза у Фрина округлились.

– В чем дело?

– Гунга Крайт. – Фрин замялся, нерешительно покусал губу. – Гунга Крайт, я хотел сказать... То есть спросить То есть...

– Ну говори же! – Рон нетерпеливо дернул головой.

– Гунга Крайт. – Фрин наконец взглянул на Крайта. – Порталы таких размеров... Кифтянам ничего не стоит их заблокировать. И кроме того, Малыши обнаружат себя. А защищаться у них не хватит сил, они будут слишком вымотаны.

– Не волнуйся, Фрин. – Крайт улыбнулся. – Этой ночью магам кифтян будет не до порталов. И не до Малышей. Этой ночью они будут очень заняты, уверяю тебя.

Фрин пробормотал что-то, кивнул.

– Ладно, дальше. – Крайт снова склонился над картой. – Через порталы капитан Абис с наемниками попадет сюда, южнее Братьев, Рон с Учебным легионом – севернее. Я с остальными войсками высажусь непосредственно перед Братьями. Здесь. – Крайт ткнул пальцем в карту. – После того как я атакую Белых Братьев, вы переходите реку. Рон, двигаешься вперед, – прочертил Крайт длинную дугу, обходя кифтян и отжимая их к югу. Капитан, скорым маршем, нигде не задерживаясь, идете к Пьяному Ущелью, закрепляетесь и ждете. Все понятно?

– Нет.

– Так. – Крайт взглянул на Абиса. – И что непонятно?

– Во-первых, мне непонятно, почему Братья не смогут развернуться и ударить нам в тыл. Им совсем необязательно героически отбивать ваши атаки, а оторваться от вас для них не составит проблемы. Это самая боеспособная часть войск кифтян, и мне совсем не хотелось бы обнаружить их у себя за спиной.

– Вообще говоря, я мог бы сказать, что это не ваше дело, капитан, – сухо произнес Крайт, – что ваше дело – выполнять приказы. Но я вам отвечу. Белые Братья действительно опасны, и именно поэтому я собираюсь заняться ими в первую очередь. А уйти они не смогут потому, что им не позволят Сейчас у них самих за спиной Кен, и его задача – не дать им переправиться.

– Хорошо, – кивнул Абис, – допустим. Тогда второй, главный вопрос: чего я должен ждать в Пьяном Ущелье?

– Нас, капитан, нас. Меня и Рона.

– А если вы не придете?

– Да он просто перетрусил! – Рон злобно ощерился. – Разве вы не видите, Гунга Крайт? Перетрусил. Обделался! – Рон почти выплюнул последнее слово. Сидеть здесь, получать золото – это он может, а дошло до дела – сразу в кусты! Конечно, зачем ему, там ведь и убить могут. Собрать денежки, и привет, я пошел.

– Позвольте вам заметить, – заговорил Абис, даже не взглянув на Рона, что, хотя я и мои солдаты получаем золото, уходить нам некуда. В государствах Лиги мы объявлены преступниками, и там нас ждет казнь. И не надо путать трусость с осторожностью. Я, между прочим, воевал с пиратами, когда некоторых присутствующих здесь еще на свете не было. Я, между прочим, бригадир береговой охраны Сардиса в отставке. И я точно знаю, что лезть сломя голову невесть куда – это не храбрость, а глупость.

– Ты кого глупым назвал?! – Рон потянулся за мечом. – Ах ты...

– Рон, прекрати! Прибереги силы для кифтян. – Крайт перевел взгляд на Абиса. – Капитан, я не понимаю, что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, господин Крайт, следующее, – скучным голосом произнес Абис. – Я прекрасно понимаю, что вы в первую очередь, конечно, заботитесь о своих и поэтому самые опасные задания достанутся нам. Я не возражаю. Но я хочу сказать, что я тоже забочусь о своих, и на бессмысленную смерть я своих людей не поведу! – Худой словно палка капитан стоял, выпятив подбородок и глядя в пространство.

– Гунга Крайт, позвольте...

– Заткнись, Рон! – Крайт хлопнул рукой по карте. – Капитан, даже если бы я отправлял вас на смерть, вы должны были бы отдать честь и выполнять приказ. Однако никто отправлять вас на смерть не собирается. В то же время ваши слова, – голос Крайта стал угрожающим, – вызывают у меня сомнения в вашей готовности подчиняться. Я бы просил вас объясниться. Надеюсь, вы сумеете развеять появившиеся у меня сомнения.

– С удовольствием. – Капитан чопорно поклонился. – Я лишь хотел узнать, что мне делать, если вы не подойдете, поскольку любая операция должна предусматривать действия не только на случай успеха, но и неудачи. Однако, раз у нас зашла об этом речь, я хотел бы обратить ваше внимание на то, что план кампании кажется мне исключительно рискованным. Я понимаю, что вы хотите сделать. Но Тдеди-Угу – опытный командир, получивший свое назначение не благодаря связям при дворе, а, скорее, вопреки им. Кроме того, кифтяне превосходят нас в мобильности, поскольку большую часть их войск составляет легкая и средняя кавалерия. Если Тледи-Угу соберет хотя бы половину своих войск, рассредоточенных сейчас по гарнизонам, то окружать и уничтожать по частям будем уже не мы, а нас. Поэтому я бы рекомендовал не делить нашу армию, а, наоборот, сконцентрировать ее и достигать целей последовательно, одну за другой. Такой метод, конечно, куда менее эффектен и впечатляющ, но зато надежен. И полностью соответствует современным разработкам в области военной науки. Великий Дашид в своей "Стратегии современной войны", например, писал...

– Благодарю вас, капитан, – перебил Крайт. – Это прекрасная стратегия, однако, к сожалению, слишком медленная. А у нас пока недостаточно ресурсов для затяжной войны. Скорость и неожиданность – вот что нам надо. Так что остановимся, если не возражаете, все-таки на моем варианте. Удивим великого Дашида.

– Он уже давно умер, – несколько ошарашенно сказал Абис.

– Да? Жаль. Поторопился он с этим. – Рон злорадно хихикнул.

– Так, – Крайт снова взглянул на карту, – насчет колдунов. Во-первых, заберете с собой Малышей, открывших вам порталы. Это будет по двадцать человек. По дороге к вам присоединятся отряды. Это еще примерно по двадцать колдунов и по тысяче воинов. Фрин, ты пойдешь с капитаном, подскажешь, что колдуны могут, как их лучше использовать. У Рона старшим будет Эбин. Да, относительно неудачи, капитан, обешаю, если появятся какие-либо проблемы, вы узнаете об этом немедленно...

– Что вы здесь делаете?

Крайт вздрогнул от неожиданности, взглянул на дверь:

– Выполняем ваше повеление, вождь. – Крайт поклонился. – Собираемся очистить земли Нир Хага от захватчиков.

– Мое повеление. – без всякого выражения повторил Хоген, медленно прошел к столу, опустил пустой взгляд на карту. – Мое повеление. – Слюна струйкой стекла из уголка рта Хогена. – Сколько, сколько еще погибнет... Все меняется... Все не так... И люди гибнут, гибнут... – Хоген повернулся, шаркающей походкой двинулся к двери.

Крайт посмотрел на ссутулившуюся спину выходящего из кабинета Хогена, вздохнул. Что же все-таки пошло не так? Ведь он хотел добиться совсем не этого. Всего лишь хотел сделать Хогена более уступчивым, внушаемым, а отнюдь не превращать его в развалину.

– Ладно. – Крайт отвел взгляд от двери. – Думаю, всем все ясно. Идите готовиться. Эта ночь у нас будет тяжелой.

* * *

Поеживаясь от ночной прохлады, Бубе-Зи печально смотрел на усыпанное удивительно яркими звездами небо. Почему же ему так не везет? Всю жизнь, сколько он себя помнил, именно ему доставалась подгорелая горбушка и хрящи вместо мяса. Именно он подхватывал простуду в разгар лета или ломал ногу перед долгожданным праздником и должен был лежать на лавке, когда остальные жители деревни веселились. Он переворачивал на себя суп и рвал новую рубашку, впервые надев ее. Он получил в десять раз больше тычков и ругани взрослых, чем любой из его сверстников. Любое несчастье, какое только могло произойти, происходило именно с ним. Наконец, повзрослев, он ушел из деревни, нанялся в армию, надеясь переломить череду невезенья, но все впустую. Видно, уж больно он приглянулся неудачам. По-прежнему у него ломался меч, на сапогах отваливались подошвы, а шлем съезжал на глаза. Сержант звал его не иначе как Чухом. Ну почему он Чух? И что вообще означает это слово? Нет же такого слова! Но тем не менее прозвище прижилось, и никто больше не звал его по имени. Чух, туда, Чух, сюда. Обидно!

Бубе-Зи шмыгнул носом, переложил копье в другую руку. А сегодня? Как он просил сержанта перенести дежурство на завтра, уговаривал! Объяснял, насколько важен для него этот вечер, а этот здоровенный болван только ржал в ответ. Нет в жизни справедливости! Ну почему они не понимают? Никто не понимает! Увасса, его любовь... Ее широкие бедра, тяжелые груди... Сколько ночей подряд снились они ему, унося в сладкие грезы, завораживая мечтами! Ну и что, что она проститутка и переспала почти со всем гарнизоном? Разве может такая мелочь остановить настоящую любовь? Бубе-Зи был уверен, что она несчастна, и если бы только он смог поговорить с ней, рассказать о своих чувствах, она бы тут же бросила свою неправедную жизнь, она бы тоже полюбила его. Он бы уволился, получил бы свой участок земли в этой новой провинции, и они бы зажили вместе. Он бы пахал землю и убирал урожай, она бы ухаживала за скотиной и ждала его к ужину. Румяные детишки... Все бы наладилось, он был уверен. И теперь все эти планы под угрозой из-за бессердечного сержанта!

Когда после долгих колебаний он наконец решился заговорить с Увассой, она лишь рассмеялась и сказала, чтобы он занял очередь и приготовил деньги, и что для него у нее специальная цена. Два месяца Бубе-Зи копил жалованье, два месяца ждал этого вечера, и что? Именно в этот день его отправляют в караул! Не за день до этого, не через день, а именно тогда, когда он должен был встретиться с Увассой! И что теперь делать? Ждать еще два месяца? Еще два месяца мучений? Он просто этого не выдержит!

Бубе-Зи посмотрел по сторонам и, никого не увидев, прислонил надоевшее копье к стене. И кому, скажите на милость, нужен этот пост возле офицерского барака? Усиление мер безопасности! Как будто они и так не достаточно усилены! Кто, скажите на милость, проберется мимо двух наружных и одного внутреннего ряда постов, расставленных так плотно, что часовые друг друга чуть ли руками не касаются? Откуда этому кому-то взяться в самом центре лагеря, за рвом и земляной насыпью? Просто очередная блажь начальства! И из-за этой блажи он торчит здесь вместо того, чтобы сидеть рядом с Увассой, разговаривать с ней, может быть, даже держать за руку, обнять...

– Это офицерский барак?

Бубе-Зи чуть не подпрыгнул от неожиданности, дернулся к копью, запутался в шлее и наконец повернулся на голос.

– Э-э...

– Видимо, это означает "да". – Девушка кивнула темнеющим позади нее фигурам: – Заходите.

– Да, но...

– Но? – Девушка обернулась к Бубе-Зи. – Что – но?

– Но, – повторил Бубе-Зи, чувствуя, как губы сами расплываются в улыбке, но...

Мысли разом вылетели у Бубе-Зи из головы, оставив лишь звенящий восторг. Всевысшие, что это была за девушка! Он и не подозревал, что возможна такая красота. Возвышенное, неземное создание, словно сотканное из лунного света. Девушка смотрела на него, слегка склонив голову, такая манящая и одновременно недоступная в своем совершенстве. Нежная линия рта, точеный нос, и глаза... Огромные, в пол-лица, теплые, обволакивающие. Увасса... Образ мелькнул и тут же исчез, растворяясь в глубине этих глаз. Увасса была грубой подделкой, отвратительной пародией, примитивной и жалкой. Что он мог в ней найти? Вот он, истинный идеал, стоит, нет, парит перед ним. О Всевысшие, не сон ли это? Из барака послышались какие-то мокрые шлепающие звуки, и Бубе-Зи вдруг почувствовал озноб, несмотря на все переполнявшее его восхищение.

– Что это?

– Это? – Голос, словно колокольчик, ласкающий, завораживающий. Девушка посмотрела на белеющие на востоке горы, перевела взгляд на Бубе-Зи.

– Это мои братья и сестры в Пути. – Девушка ласково улыбнулась, обнажая ряд острых зубов. – Пора. Ну что стоишь, солдат? Кричи.

И Бубе-Зи закричал.

* * *

Маг наконец зашевелился, в глазах появилось осмысленное выражение.

– Ну что?

– Они не могут.

– Почему не могут? – Тледи-Угу пододвинул табуретку, сел.

– Они говорят... – Гациб сглотнул, сухо закашлялся. – Они ввели войска в Сравскую область защищать живущих там этнических кифтян от преследований вальпийцев Резервы им нужны там.

– Идиоты, идиоты! – Тледи-Угу снова встал, прошелся.

– Они велели вам удерживать позиции. Сюда уже отправлена первая партия поселенцев.

– Говорил я ему: не открывай рот, муха залетит. – Генерал задумчиво посмотрел сквозь поднятые полы палатки на столбы дыма на горизонте.

– Что? – Маг непонимающе взглянул на генерала

– Да вон. – Тледи-Угу махнул рукой на развалившееся на стуле тело секретаря

Гациба передернуло. Нужно было иметь больное воображение, чтобы увидеть усмехающийся рот в огромной, почти отделившей голову секретаря от тела ране, по которой действительно ползла жирная зеленая муха.

– Бахаба!

– Я! – В палатку заглянул молоденький лейтенант, назначенный новым секретарем Тледи-Угу.

– И долго это здесь будет лежать? – Генерал указал на труп.

– Но вы же сами велели... – Лейтенант мгновенно стал пунцово-красным.

– Убрать! Позицию, говоришь? – Генерал развернулся к магу. – Какую позицию? Нет уже никакой позиции. Орки есть. – Генерал вплотную подошел к магу. – Откуда они взялись? Вы, маги, вы меня убеждали, что поблизости нет никаких крупных соединений орков. Так откуда же они взялись? В таких количествах?

– Я думаю, это обратный перенос Фархейна. – Гациб пожал плечами, – Есть такой способ быстро перемещаться.

– Мудрено, – усмехнулся генерал. – Перенос, значит, обратный. Так какого черта, маг, орки, а не мы, так обратно переносимся? Если есть такой способ? Какого черта мы на своих двоих топаем?