Текст книги "Хроника революции"

Автор книги: Николай Старилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

 Да здравствует революция рабочих, солдат и крестьян!

 Военно-Революционный Комитет при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов.

 25-го октября 1917 г. 10 ч. утра".

***************

 Вечером 24 октября открылось экстренное заседание судового комитета «Авроры» в присутствии всей команды и офицеров.

 Белышев сообщил о приказе Военно-Революционного Комитета привести корабль в боевую готовность.

 – Имею совсем иное распоряжение, – раздался голос командира крейсера. – Главный начальник округа предписал всем частям и командам оставаться в казармах. Всякие самостоятельные выступления запрещены. Исполнение войсками каких-либо приказов, исходящих от различных организаций, категорически воспрещается.

 Матросы зашумели.

 – Товарищи! – перекрывая шум, закричал Белышев. – Только что мною получено предписание Центробалта – всецело подчиняться распоряжениям Военно-Революционного Комитета Петроградского Совета.

 – Покажите мне это предписание, – потребовал командир.

 Белышев передал ему телеграмму. Увидев, что оно обращено к комиссару "Авроры", командир гневно сказал:

 – Что за комиссар? Посторонние на военном корабле?!

 – Я комиссар. Вот мой мандат. Предупреждаю вас, гражданин командир, что всякий приказ, отданный вами без моего согласия, недействителен... Корабль привести в боевую готовность!

 Из Кронштадта подошли буксирные катера с баржей, груженной снарядами. Их быстро спустили в корабельные погреба, и к полуночи "Аврора" находилась в полной боевой готовности. Караулы были удвоены. Возле причала, у главных ворот Франко-Русского завода, у Калинкина моcтa расхаживали матросские патрули.

 Из Смольного пришел приказ: движение по Николаевскому мосту "восстановить всеми имеющимися в вашем распоряжении средствами".

 Судовой комитет решил подвести крейсер к мосту.

 Отдав приказ: "Поднять пары, прогреть машины", Белышев пошел в каюту командира крейсера:

 – "Аврора" должна подойти к Николаевскому мосту.

 – Расчистка Невы в пределах города не производилась с самого начала войны, "Аврора" может сесть на мель, – угрюмо ответил командир.

 Тогда комиссар отправился в кают-компанию и объявил офицерам, что крейсер нужно вывести в Неву. Господа офицеры отмолчались.

 Белышев пошел к выходу, повернулся и резко бросил:

 – Предлагаю не выходить на палубу.

 Через пять минут у дверей кают-компании и каюты командира крейсера встали часовые.

 Проверить фарватер ручным лотом вызвался старшина рулевых Сергей Захаров.

 Затянув на бушлате пояс с кобурой, повесив на грудь аккумуляторный фонарь, заклеенный черной бумагой с едва заметным отверстием, Захаров спустился в шлюпку. Через полтора часа он вернулся, поднялся на борт и, сияющий, вручил Белышеву лист бумаги с нанесенным фарватером.

 – Пройдет крейсер! – радостно доложил старшина комиссару.

 Со схемой глубин Белышев опять пошел к командиру корабля. Тот снова отказался вести "Аврору".

 Тогда комиссар приказал арестовать всех офицеров, а сам с членами судового комитета поднялся на командный мостик.

 Зазвенел машинный телеграф:

 – Малый вперед!

 Буксиры начали отводить "Аврору" от заводской стенки.

 В непроглядной тьме крейсер выходил в Неву.

 – Командир желает видеть комиссара!

 – Веди его сюда.

 На мостик поднялся командир, подавленный и сумрачный.

 – Я не могу допустить, – сказал он, не глядя на Белышева, – чтобы "Аврора" села на мель. Я согласен довести корабль до моста.

 – Ладно... ведите...

 Усиливался дождь, налетали порывы ветра, беззвучно ощупывали свинцовую Неву прожектора. Крейсер медленно двигался вперед. В 3 часа 30 минут он подошел к Николаевскому мосту, бросил якорь, осветил мост. Один его пролет был разведен. Юнкера, охранявшие мост, увидев крейсер, разбежались. Судовые электрики в шлюпке добрались до берега и привели в действие механизмы разводной части моста. Пролеты сомкнулись, на мост с Васильевского острова хлынули красногвардейские и солдатские отряды.

***************

 Телеграмма генерала Багратуни всем комитетам, начальникам станций и заведующим передвижением войск, 25 октября:

 "7час.

 Верховный главнокомандующий приказал идущие на Петроград с фронта эшелоны войск направлять в Петроград вне всякой очереди, прекратив, если надо, пассажирские перевозки.

 Генерал Багратуни".

***************

 Телеграмма начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала Н. Н. Духонина частям действующей армии, 25 октября:

 "Вчера, 24 октября, министр-председатель обратился к Совету Республики с просьбой поддержать Временное Правительство для принятия решительных мер против большевиков, действия коих за последнее время, по докладу министра-председателя Совету республики, препятствовали планомерной работе правительства по поддержанию порядка в стране и обеспечению свободы и независимости ее, с одной стороны, и своевременному сбору Учредительного собрания – с другой стороны.

 Призыв министра-председателя был поддержан громадным большинством Совета Республики. Тем не менее в ночь на 25 октября под влиянием агитации большевиков большая часть Петроградского гарнизона, не желавшая вовремя идти на позиции, примкнула к большевикам; остальная часть этого гарнизона заняла пассивное положение. Возмутившиеся против Временного Правительства части Петроградского гарнизона выставили в городе свои посты. По приказанию главковерха к Петрограду двинуты войсковые части Северного фронта.

 Общеармейский комитет при Ставке в ночном заседании вынес резолюцию, осуждавшую выступления в Петрограде большевиков, и высказался за поддержку Временного Правительства.

 Священный долг перед родиной в эти тяжелые минуты, переживаемые ею, требует от армии сохранения полного содействия, самообладания и прочного положения на позициях, тем самым оказывая содействие правительству и Совету Республики по обеспечению неприкосновенности страны и ее свободы, добытой революцией.

 Духонин".

***************

 В ночь на 25 октября члены ЦК, в том числе и В. И. Ленин, ночевали в Смольном, в комнате No 114, охранявшейся караулом красногвардейцев. Здесь на полу и на стульях руководители восстания смогли несколько часов отдохнуть, чтобы потом снова включиться в работу.

***************

 Предписание ВРК начальнику тюрьмы «Кресты»:

 "Военно-революционным комитетом Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов предписывается Вам немедленно освободить политических заключенных по указанию старосты политических заключенных.

 Председатель Подвойский

 Секретарь Антонов

 25 октября 1917 г."

***************

 В ночь на 25 октября в «Кресты» пришли представители Военно-Революционного Комитета и потребовали от начальника тюрьмы немедленно выпустить всех заключенных большевиков.

 На рассвете Хаустов, Рошаль, солдаты 176-го и 1-го пехотных полков вышли на свободу, Было обычное серенькое петроградское осеннее утро, но им оно показалось необыкновенно прекрасным. Прямо из тюрьмы они отправились в Смольный, а через сутки Хаустов уже встречал направляющихся в Трубецкой бастион министров.

***************

 Два часа ночи 25 октября. Гельсингфорс спал, окутанный ночным мраком.

 Тихо, без сирен подходили к пристани один за другим катера и буксиры. Бесшумно высаживались с них боевые роты, молча, без команд строились и уверенной поступью шли на вокзал. Здесь не было обычной праздной толпы в разноцветных одеждах – проходили морские роты в черных шинелях.

 Мерно застучали колеса вагонов, и один за другим под "Марсельезу" полковых оркестров эшелоны пошли на Петроград.

 Проводив войска, Дыбенко поспешил в Центробалт. В тихом заливе, нагнав пары, его сигнала ждали боевые корабли Балтийского флота.

 Медленно выравниваясь в кильватерную колонну, один за другим мимо яхты "Полярная звезда", где помещался Центробалт, проходили миноносцы. Их стеньги были украшены красными полотнищами с надписью: "Вся власть Советам".

 Команды на миноносцах и остающихся кораблях выстроились во фронт на палубах. Оркестры и громовые раскаты "ура" провожали уходящих на борьбу в Петроград.

 Набережная, залитая утренним солнцем, заполнилась народом. Тысячи ликующих взоров рабочих и недоумевающих взглядов обывателей провожали уходящие корабли.

 Миноносцы, пройдя Гельсингфорские ворота, прибавили ход. Теперь их ничто и никто не остановит. Они спешили, стараясь не опоздать к решающей схватке революции.

 Долго еще оставались недвижными моряки на бортах кораблей, оставшихся в порту. На их омраченных лицах был написан вопрос: "А мы? Так и не примем участия в революции?"

 С "Республики" и "Петропавловска" беспрерывно звонили в Центробалт:

 – А мы разве не пойдем в Петроград? У нас все готово. Мы ждем приказания. Дыбенко старался успокоить:

 – Вы – резерв. Потребуетесь, и вас пошлем. Пока будьте наготове.

 У фальшборта "Полярной звезды" стояли адмирал Развозов и инженер Винтер. Обращаясь к ним, Дыбенко сказал:

 – Ну, что? Теперь поверите?

 – Да, это чудо. Совершается невозможное. При таком рвении и силе желания за вами обеспечен успех. В таких условиях приятно и послужить, – ответил Развозов.

 В комнату, где работала руководящая тройка Военно-революционного комитета, вошел Ленин. Спокойно, но настойчиво он потребовал выяснить, почему ослабло продвижение цепей к Зимнему. Тут же сам стал доискиваться причин. Послал связных с приказом ускорить окружение Зимнего и Мариинского дворцов.

 С его приходом в Смольный восстание приобрело особую энергию. Ежеминутно в комнату Военно– Революционного Комитета после посещения Ленина стали приходить работники партии:

 – В помощь...

 – Владимир Ильич прислал в ваше распоряжение.

***************

 Первое продвижение войск к Зимнему дворцу началось в 7 часов утра 25 октября. К этому времени уже были заняты все вокзалы, мосты, электростанции, телеграф. В городе спокойно. В полках наготове дежурные роты, в районах и на заводах дежурили отряды Красной гвардии.

***************

 – Товарищи! – Подвойский посмотрел на присутствующих членов Военно-Революционного Комитета. – Поручение от ЦК. Надо разогнать штаб округа и покончить с юнкерами. Выделяется полевой штаб, которому и придется это сделать. Временное Правительство надо будет арестовать. Бубнов, Антонов, Чудновский, Еремеев и я сейчас должны все это быстро обсудить. Имейте в виду, что уже напечатано объявление о переходе власти к Петроградскому Совету.

***************

 Разговор по прямому проводу генерал-квартирмейстера штаба Верховного главнокомандующего генерала М. К Дитерихса с генералом для поручений Б. А. Левицким, 25 октября:

 "Дитерихс. Не можете ли вы как очевидец происходящего дать краткую ориентировку для главкофронта?

 Левицкий. Даю. Третьего дня ночью Петроградский Совет, давно уже имеющий преобладание большевиков и всеми силами и средствами стремящийся сорвать планомерную работу правительства, выпустил приказ гарнизону не исполнять приказаний штаба Петроградского округа как органа Временного Правительства. Это было следствием отказа Полковникова признавать права контроля над его действиями со стороны Совета. Этот акт призыва к неповиновению органам Временного Правительства заставил министра-председателя ясно и определенно вчера, 24 октября, в Совете Республики разъяснить создавшееся положение и указать линию поведения Временного Правительства. Он называл большевизм своим именем и заявил о неуклонной твердости Временного Правительства и решимости начать борьбу с этим злом. Вслед за этим части Петроградского гарнизона, под влиянием бешеной агитации, с одной стороны, и в глубине души всеми силами стремящиеся не идти на позицию перешли на сторону большевиков, из Кронштадта прибыли матросы и легкий крейсер. Разведенные мосты вновь наведены ими. Весь город покрыт постами гарнизона, но выступлений никаких нет. Телефонная станция в руках гарнизона. Части, находящиеся в Зимнем дворце, только формально охраняют его, так как активно решили не выступать; в общем впечатление как будто бы Временное Правительство находится в столице враждебного государства, закончившего мобилизацию, но не начавшего активных действий. Эта малая решимость большевиков, давно уже имеющих фактическую возможность разделаться со всеми нами, и дает мне право считать, что они не посмеют пойти вразрез с мнением фронтовой армии и дальше указанного не пойдут, но это оптимистическое мое мнение может оказаться и неосновательным, если армия еще более резко не подчеркнет своего мнения, выраженного комитетом Ставки".

***************

 "Военно-революционный комитет Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов предписывает трем броневикам, достаточно вооруженным, отправиться к Зимнему дворцу.

 Председатель Подвойский

 Секретарь Антонов".

***************

 В городе ничто не напоминало о восстании. Было хоть и прохладно, но солнечно. По улицам шли люди, проезжали извозчики и автомобили.

 Еремеев14 подъехал к Троицкому мосту – там стоял караул Павловского полка. В это время прошел батальон юнкеров, направляясь по набережной к Зимнему дворцу. Офицер, шедший с батальоном, что-то спросил караульных на мосту и догнал своих юнкеров.

 Еремеев поехал к Павловским казармам. Подписав путевку шоферу, он отпустил его, решив, что в Смольном тот будет нужнее.

 Предъявив мандат часовым, он прошел в канцелярию и спросил комиссара. Комиссаром в полку был Дзенис, которого Подвойский рекомендовал Еремееву как хорошего работника, сумевшего наладить отношения с солдатами.

 – Хорошо, что вы приехали, – сказал, поздоровавшись, Дзенис. – У нас в полку уже разные разговоры, спрашивают: чего молчит Смольный? Дворцовая площадь занята юнкерами и артиллерией. Ходят патрули, что-то готовится.

 – Ничего, товарищ Дзенис. Теперь не июльские дни. Какие у вас отношения с преображенцами?

 – Как будто ничего, но они, кажется, не хотят выступать.

 – Нехорошо, что у нас такие соседи, но ничего не поделаешь. Вряд ли они будут помогать юнкерам.

 – Не будут, я уверен. И против солдат не пойдут. Юнкера тут патрули послали, так мы им сказали, чтоб мимо нас не ходили. Теперь ходят только до переулка по Миллионной.

***************

 Телеграмма главнокомандующего Петроградским военным округом полковника Полковникова в Ставку и главнокомандующему Северным фронтом, 25 октября:

 "No 538/с Секретно.

 Доношу, что положение в Петрограде угрожающее. Уличных выступлений, беспорядков нет, но идет планомерный захват учреждений, вокзалов, аресты. Никакие приказы не выполняются. Юнкера сдают караулы без сопротивления, казаки, несмотря на ряд приказаний, до сих пор из своих казарм не выступили. Сознавая всю ответственность перед страною, доношу, что Временное Правительство подвергается опасности потерять полностью власть, причем нет никаких гарантий, что не будет сделано попытки к захвату Временного правительства.

 10 час. 15 мин. Главноокр Петроградский Полковник Полковников".

***************

 Сообщение газеты «Речь»:

 "Ввиду тревожных событий занятия в частных, общественных и правительственных учреждениях 25 октября были прекращены около 1 часа дня и служащие распущены по домам.

 Были распущены в 12 час. дня все учащиеся средних и низших учебных заведений.

 Трамвайное движение не прерывалось".

***************

 Радиограмма в Стокгольм В. В. Воровскому, 25 октября:

 "Военно-Революционный Комитет предлагает Вам представлять его в Швеции. Примите меры к самому широкому осведомлению общественного мнения Европы, Англии и Соединенных Штатов о характере и смысле происшедшего в России переворота. Телеграфируйте подробно о впечатлении, произведенном нашей пролетарско-крестьянской революцией на различные классы и партии в Западной Европе".

***************

 Патрули, высланные Еремеевым, быстро начали действовать. Остановили несколько автомобилей, привели пассажиров, курьеров, шедших с пакетами. Еремеев просмотрел пакеты – в штаб округа, в Зимний? Нет. Отпустить. Пассажиры автомобилей были не так покорны, как курьеры, повышали голос:

 – Почему мы задержаны? Что тут происходит? На каком основании?

 – Дело военное – вас не касается. Будьте любезны предъявить документы.

 Несколько купчиков, адвокат с дамой, какие-то иностранные коммерсанты.

 – Можете идти. Автомобили пока будут задержаны.

 – Как так! Это незаконно! Мы будем жаловаться.

 Один в штатском оказался полковником.

 – Вам придется проехать в Смольный. Дадим провожатого.

 Вошел прилично одетый господин с портфелем.

 – Товарищ начальник, вот министр, – представил его солдат-конвоир.

 – Что у вас тут делается? Это безобразие! Меня задержали, я министр Прокопович, еду на заседание правительства!

 – Вам придется проехать в Смольный.

 – Что?! Насилие над членом правительства! Это неслыханно, чудовищно! Объясните же, что делается, кто вы?

 – Член Военно-революционного комитета Еремеев.

 – Кто вам дал право задерживать члена правительства? Это самоуправство! Вы за это ответите! Я требую, чтобы меня отпустили, мне спешно нужно на заседание правительства!!!

 – Вы там не будете. Вам придется проехать в Смольный.

 – Это невероятно! Да понимаете ли вы, что вы делаете?!

 – Да. Это революция. Ваше правительство не существует. Все разговоры бесполезны – вы поедете в Смольный.

 С отвисшей челюстью и выпученными глазами министр покорно пошел за конвоиром.

 Привели управляющего делами Временного правительства. Видимо, уже плохо соображая, он просил отпустить его, так как у него срочные дела. Управляющего делами тоже отправили в Смольный. Все делалось очень вежливо и корректно.

***************

 Приказ А. Ф. Керенского главнокомандующему Северным фронтом генералу В. А. Черемисову, 25 октября:

 "Приказываю с получением сего все полки пятой Кавказской казачьей дивизии со своей артиллерией, 23-й Донской казачий полк и все остальные казачьи части, находящиеся в Финляндии под общей командой начальника пятой Кавказской казачьей дивизии, направить по железной дороге в Петроград, Николаевский вокзал, в распоряжение главного начальника Петроградского округа полковника Полковникова. О времени выступления частей донести мне шифрованной телеграммой. В случае невозможности перевозки по железной дороге части направить поэшелонно походным порядком.

 Главковерх Керенский".

***************

 В полдень Благонравов отправился на бывшем комендантском автомобиле в Смольный с твердым намерением предложить Военно-Революционному Комитету наступательный план действий. На втором этаже его встретил Антонов-Овсеенко и повел в комнату, где у карты Петрограда, покрытой флажками, оживленно разговаривали Подвойский и Чудновский.

 Предложение Благонравова запоздало. По плану, принятому Военно-Революционным Комитетом, главным опорным пунктом и базой для штурма Зимнего должна была стать Петропавловская крепость, которая высылала связных в соседние части и на "Аврору".

***************

 Постановление общего собрания рабочих механического, трубочного и гильзового завода «П. В. Барановский», 25 октября:

 "Мы, рабочие и работницы завода "Старый Барановский", заслушав доклад товарищей из революционной директории на данном заводе о надвигающихся душителях пролетариата, постановили:

 1. Всеми силами, имеющимися у нас, рабочих данного завода, прийти на помощь Всероссийскому съезду Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, и с оружием в руках будем отстаивать свободу и революцию и готовы умереть на баррикадах за великое дело справедливости, брошенной нашими врагами в лужу грязи и попираемой преступными ногами наглецов и изменников корниловцев с Керенским во главе.

 2. Приветствуем и выражаем полное доверие образовавшейся на данном заводе временно-революционной директории, которая, как истинный и справедливый борец, приняла на себя руководство силами в борьбе за наши всеобщие пролетарские интересы, а потому мы вместе с ними.

 3. Вся власть нашим братьям, Всероссийскому съезду Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, которые единственно могут выражать наши истинные стремления и нужды. Требуем: мира, хлеба и свободы".

***************

 Распределив между собой участки и командование, члены ВРК поспешили на места – тревожные вести о подходе преданных Керенскому казачьих частей приходили все чаще и чаще, каждая минута была дорога. Антонов поехал на «Аврору», Благонравов на автомобиле вместе с Чудновским – в Петропавловскую крепость. У въезда на Троицкий мост они расстались – Чудновский отправился в Павловский полк, которым он должен был руководить при наступлении на Зимний. Чудновский пообещал выслать заставу к Троицкому мосту, а Благонравов решил установить пулеметы для продольного обстрела моста, в случае если юнкера еще раз попытаются его развести.

 Около бывшего дворца Кшесинской, напротив крепости, было заметное оживление. Дворец после июльского разгрома Временным правительством большевистской военной организации, помещавшейся в нем, был занят ударниками и георгиевскими кавалерами – частями, преданными Временному правительству. Теперь они явно к чему-то готовились.

 Старший крепостного патруля подтвердил, что у дворца Кшесинской делается что-то подозрительное. По его словам, ночью к ударникам приезжали какие-то автомобили, при проверке предъявлявшие пропуска ВЦИК, группами выходили вооруженные люди.

 Благонравов приказал выслать разведчиков с заданием во что бы то ни стало проникнуть внутрь дворца и, потолкавшись среди ударников, выяснить их настроение. В крепости он отдал распоряжение выставить на всякий случай на стену пулемет в сторону дворца. Операция эта, намеренно проделанная с большим шумом, привлекла внимание засевших в дворце и, видимо, произвела на них впечатление – во всяком случае до 27 октября ударники оставались пассивными.

 Началась подготовка к обстрелу Зимнего дворца. Крепость могла стрелять только из пулеметов и винтовок – орудия, грозно стоявшие на парапетах, были не более чем декорацией – стреляла лишь одна пушка, указывающая время. После недолгих поискав на дворе арсенала среди десятков неисправных орудий было найдено несколько трехдюймовых орудий, по внешнему виду казавшихся вполне пригодными. Совместными усилиями их вытащили в лагеря – небольшое пространство между крепостной стеной и Обводным каналом Невы, раньше действительно бывшее местом лагерного расположения гарнизона. Выбирать другую позицию не приходилось, потому что без всяких приспособлений втащить пушки на крепостную стену было невозможно, а поставить орудия внутри крепости было нельзя из-за слишком близкой цели – Зимний расстреливать можно было только прямой наводкой.

 С наступлением темноты орудия должны были быть выдвинуты из-за куч мусора, где их на время установили, опасаясь, что их заметят наблюдатели Зимнего дворца, на заранее выбранные места у самого берега Невы.

 Небольшое количество снарядов нашлось в арсенале, другая часть была получена с Выборгской стороны из склада огнеприпасов. Хуже было с артиллеристами. Крепостная рота была ненадежной, но выбора не было.

 В то время как Благонравов поручал наметить артиллеристов, явились делегаты крепостной роты и ее командир – молодой прапорщик. Они заявили, что уполномочены общим собранием роты довести до сведения комиссара, что рота, как и в июльские дни, намерена остаться нейтральной и поэтому отказывается выделять артиллеристов и вообще выступать с оружием в руках на чьей-либо стороне.

 Положение создавалось критическое – других артиллеристов не было. Немедленно Благонравов и Павлов направились в казарму крепостной роты. Там все были в полном сборе, ждали ответа от своих делегатов. Объяснив собравшимся, что занятая ими позиция не выдерживает никакой критики, Благонравов потребовал именем Петроградского Совета подчиняться его распоряжениям и предупредил, что неисполнение их повлечет для виновников весьма нежелательные последствия.

***************

 Разговор по прямому проводу начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала Н. Н. Духонина с комиссаром Временного правительства при Ставке В. Б. Станкевичем, 25 октября:

 "Станкевич. Прошу доложить наштаверху, не желает ли он переговорить со мной по аппарату, и до ответа прошу не включать аппарат и не давать штасева.

 – Сию минуту, пошли докладывать.

 – У аппарата наштаверх.

 – У аппарата комиссарверх.

 Станкевич. Положение с каждой минутой сложнее. Мариинский дворец занят большевиками, на Неве стоят два крейсера из Кронштадта, попытка занять нашим караулом телефонную станцию при содействии юнкеров окончилась неудачей, так как юнкера были встречены броневиками. В руках правительства лишь центральная часть города, включая штабы и Зимний дворец. Силы правительства: две с половиной школы юнкеров, батарея Михайловского училища и два броневика. Этих сил достаточно продержаться 48 часов, но не больше, и нет возможности без помощи извне предпринять какие-либо активные меры. На улицах внешнее спокойствие, уличное движение продолжается, но очень грозно обстоит вопрос с продовольствием. Временное Правительство перманентно заседает. Генерал-губернатором Петрограда назначен Кишкин. Неизвестно ли вам, в каком положении посылка отряда с Севфронта?

 Духонин. Здравствуйте, Владимир Бенедиктович. Сведения которые я имею, я сообщил генералу Левицкому. Из них вы увидите, что войск назначено достаточно. По справке, которую я взял сейчас у начвосоверха, самокатные батальоны в ночь на сегодняшнее число со станций Передольское и Битецкая отправлены по желдороге в Петроград. По моим расчетам, они должны бы уже давно прийти по назначению. Неужели нет сведений об их приходе? Мне передавали, что поехали их встречать. Более подробных сведений о других частях нет, ибо Севфронт их еще собирает, но я думаю, что войска продвигаются по желдороге из Ревеля и через Псков и Финляндию. Как только начвосоверх получит данные о месте нахождения эшелонов, я вам тотчас же сообщу. Думаю, что к завтрашнему утру безусловно должно подойти несколько эшелонов. Мне непонятно, почему столь ничтожные силы правительства? Сегодня от комиссара казачьих войск я получил уверение в полной лояльности 1-го Донского казачьего полка, отчасти 14-го и лишь 4-й Донской не внушал доверия. Что делает Константиновское училище, Николаевское кавалерийское? Вероятно, найдутся еще, так что я думаю, что сил достаточно можно найти, необходимо лишь надлежащим образом организовать это дело, а там начнут подходить войска с фронта. У нас спокойно. Комитет общеармейский высказался против выступления большевиков и вошел в связь со всеми комитетами фронтов.

 Станкевич. Я думаю, что начальникам приходящих эшелонов необходимо давать указания, что если им по приходе в Петроград штаб округа не будет в состоянии дать какие-либо указания, то им следует, оставив охрану на вокзале, немедленно идти к штабу округа и к Зимнему дворцу, хотя бы на улицах им пришлось встретиться с препятствиями. Больше ничего не имею. Буду сейчас говорить с комиссарсевом. Если у вас нет ничего, то желаю всего доброго. Станкевич.

 Духонин. Я считаю необходимейшим условием высылку навстречу подходящим войскам за 2-3 станции особо доверенных лиц из Петрограда. Об этом я сегодня ночью говорил генералу Левицкому. Кроме того, просил штасев высылать с эшелонами представителей армейских или фронтового комитета. Очень был бы вам обязан, если бы около полуночи обрисовали положение. Сейчас мне докладывают, что по другим проводам, как-то довмин15 и огенквар16, нам не отвечают.

 Станкевич. Слушаюсь. В 24 часа постараюсь быть у аппарата. Ваши указания не только передам, но, может быть, и сам постараюсь выехать навстречу. Больше ничего? Всего хорошего.

 Духонин. Видите ли вы А. Ф.17?

 Станкевич. Нет, он уехал навстречу.

 Духонин. Меня это беспокоит. Все ли благополучно? Возможно ли было благополучно добраться?

 Станкевич. Были приняты все меры, и я надеюсь, что ничего не случилось, а оставаться ему здесь было невозможно.

 Духонин. Я с этим вполне согласен, и самое решение безусловно правильно и наболее рационально в сложившейся обстановке, и, если проезд через город был обеспечен, тогда, значит, все хорошо. Пока до свидания.

 Станкевич. Очень Вам признателен, что поделились со мной.

 Духонин. Значит, еще поговорим позже?

 Станкевич. Так точно. До свидания. Станкевич".

***************

 Сообщение газеты «Воля народа», 26 октября:

 "Вчера рано утром войсками Военно-революционного комитета были заняты Телеграфное агентство, Государственный банк, Главная телефонная станция и другие городские и государственные учреждения. Правительственная охрана была снята, причем солдаты перешли на сторону войск Комитета, а юнкера разошлись. Вся охрана улиц и зданий была взята в руки Милиции, Красной гвардии и патрулей солдат Петроградского гарнизона. В первую половину дня движение на улицах было нормально. До 12 час. дня начальнику милиции не поступило никаких заявлений о каких-либо беспорядках или преступных явлениях в городе".

***************

 Главной операцией первой половины дня 25 октября было занятие Мариинского дворца и разгон Предпарламента.

 В полдень то, что происходило во дворце, еще напоминало обычный "парламентский" день. Члены Совета Республики, журналисты собирались группами, обменивались новостями. Большую тревогу у них вызвало то, что телефоны Мариинского дворца оказались выключенными. Е. М. Кускова рассказывала, как арестовали ее мужа, министра продовольствия Прокоповича.

 В половине первого фракции начали совещаться в своих комнатах, а в это время во дворец входили солдаты Кексгольмского полка и матросы Гвардейского экипажа. Они выстроились вдоль главной лестницы. У входа встали караулы.

 Комиссар Чудновский предложил очистить помещение.

 Часть членов Предпарламента сразу покинула дворец. Председатель Совета Республики Авксентьев созвал заседание Совета старейшин, которое решило подчиниться силе и разойтись, но более ста "парламентариев" все-таки собрались в зале заседаний и 56 голосами против 48 при 2 воздержавшихся постановили закрыть заседание.

 Караул после четырехкратной проверки документов выпускал членов Предпарламента на улицу. Они долго еще топтались у подъезда, ожидая каких-то дальнейший событий в смутной надежде, что большевики "опомнятся".

 В это же время матросами были заняты военный порт с радиостанцией и Адмиралтейство, арестован Морской штаб.

***************

 В 14 часов 35 минут в Белом зале Смольного открылось заседание Петроградского Совета.

 Когда на трибуне после почти четырех месяцев подполья впервые открыто появился Ленин, в зале разразилась буря аплодисментов. Никогда прежде Ленин не был таким торжественным и взволнованным, как в тот момент, когда он, дождавшись тишины, сказал: