355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Николай Леонов » Кровь алая (сборник) » Текст книги (страница 8)
Кровь алая (сборник)
  • Текст добавлен: 8 сентября 2016, 23:04

Текст книги "Кровь алая (сборник)"


Автор книги: Николай Леонов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 46 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

– Уже проходили, – ответил Юдин. – Только не помню, чтобы вы дали мне возможность ответить отказом.

– Не я, совесть вас принуждает.

– Короче, господин сыщик.

– Мне нужна машина.

– У подъезда, берите ключи…

– Ваша не годится, – перебил сыщик. – Мне нужна скромная машина с местными номерами.

– Где же я ее возьму? – возмутился Юдин и невольно задумался, вспоминая имя знакомого дельца, живущего в этом городе.

– Вот видите, я предчувствовал, существуют варианты. Вы позвоните, а я пройду в ваш кабинет, – сыщик указал на винтовую лестницу, – мне надо подумать. Мною могут интересоваться, так вы меня с утра не видели. Не важно, кто спросит, милиция, прокуратура, отвечайте: утром виделись, полковник ушел и пропал.

– Даже так? – Юдин взглянул удивленно, затем хитро прищурился. – Так ведь врать грешно, господин полковник, а врать властям еще и опасно.

– Вы на себя возьмите грех, я на себя – защиту от опасности, – Гуров начал было подниматься на второй этаж, прошел лишь несколько ступенек, вернулся. – Плохой стал, мозги заклинивает, не сказал вам, что убили начальника уголовного розыска. Вы об этом, естественно, ничего не знаете, а я вам сообщил, чтобы вы поняли: я не дурью маюсь, а пытаюсь выбраться на след крайне жестокого человека. Майора убили случайно, эти люди охотятся за такими, как вы, и они профессионалы.

– Пугаете? Значит, вам нужна не только машина, что-то еще.

– Верно, только я вас не пугаю, мы не дети, говорю лишнее, что вам знать не положено, хочу, чтобы вы уяснили серьезность положения.

– Хорошо, уяснил, – Юдин тяжело вздохнул и опустился в кресло. – Вываливайте до конца, как, говорится, до кучи.

– Прекрасно, вы умница, – Гуров прошел через холл, запер входную дверь. – Береженого Бог бережет.

Вернулся, начал прохаживаться по номеру. Когда требовалось быстро соображать, говорить без лишних слов, сыщик любил оставаться на ногах.

– Утром вы сказали, что знаете в Москве крупного дельца, который неожиданно разорился, даже ближайшему окружению ничего не объяснил, добро распродал, ушел из делового мира. Я хочу, чтобы этот человек немедленно прибыл, – Гуров указал себе под ноги. – Мне необходимо с ним переговорить. Молчите! – Он махнул рукой на Юдина, который собрался заговорить. – Молчите. Я буду работать, – сыщик кивнул на второй этаж, затем постучал пальцем по виску. – Вы достаете мне машину, затем связываетесь с разорившимся коллегой, объясняете ему, кто я такой, заверяете своим именем, что ни единая крупица информации не уйдет на сторону. Даже вы содержание нашего с ним разговора знать не будете. Все! Я пошел, а вы решайте.

* * *

Кабинет был обставлен шикарно: большой темного дерева письменный стол, два низких кожаных кресла и огромный диван, тоже обтянутый натуральной кожей. Но сыщику такая обстановка мешала сосредоточиться. Он привык сидеть на жестком, опираясь руками на стол, не расслабляясь, тем более не разваливаясь на составные части. Здесь не работать, даму уговаривать, злился сыщик. Всплыло лицо Ольга, он чертыхнулся, достал портсигар, перемотал пленку, включил воспроизведение, уменьшив звук до предела.

– Борис Андреевич Юдин оказался старым знакомым нашего обаятельного соседа, – шелестел голос Ольги. – Лев Иванович, имя и отчество правильные, но это единственное, что в этом человеке соответствует действительности.

И Ольга продолжала рассказывать мужу о замечательном соседе. Сыщик часть пленки промотал – выслушивать в свой адрес комплименты и брань не было времени.

– Его интересуют убийцы и разбойники, он тут по своим делам, – произнес мужчина. – Дорогая, к нам это не имеет ни малейшего отношения.

– Если ты говоришь правду, – ответила Ольга. – Я не знаю, зачем ты приехал в эту дыру?

– Почему приехал я, понятно, а вот зачем ты увязалась – вопрос. Ты, которая и в Москве посещаешь лишь избранные места…

– Хочу уберечь тебя от глупостей. Женская интуиция, если хочешь.

– Стоп! Вспомнил! Дорогая, ты врешь, запуталась окончательно. Ведь именно ты с неделю назад спросила, какие дела у меня в этом городе, и объявила, что не прочь посмотреть местные монастыри. Откуда у тебя интерес к архитектуре и старине? Ты подбила меня поехать и увязалась следом…

– Дурак, и таким помрешь…

– Хотела что-то смотреть, а сидишь безвылазно в номере, хлещешь виски. Вдруг заинтересовалась цирком…

– В цирк первым отправился ты, а там, между прочим, убили человека…

– Я и убил! Я убийца, ты раньше не знала? И твой супермен-полковник выслеживает именно меня. Ты успела затащить его в койку?

– Мужлан! Боже, за кого я вышла замуж?

– За Сергея Петровича Соснина, черт побери! За человека пусть не гениального, но сообразительного! Человека, который обеспечивает тебя всем необходимым и чуть больше! Я не компрометирую тебя перед друзьями.

– Пошел вон!

– Я пошел по делам, а ты об этом разговоре пожалеешь.

Ольга рассмеялась, раздались шаги, стук двери, сыщик собрался выключить магнитофон, отвлекся, закурил, начал обдумывать услышанное, часть разговора супругов представляла безусловный интерес. Он отложил сигарету, собрался перемотать пленку, прослушать заинтересовавший его кусок заново, как услышал:

– Девушка, я хочу срочно переговорить с Москвой. Какой талон? Я живу в люксе и имею право заказывать в кредит. Срочно! Милая, меня не интересует цена! Нет. Кто подойдет, – Ольга продиктовала номер, сказала: – Милая, за мной бутылка коньяка. Жду.

Сыщик промотал пленку до конца, но магнитофончик не был рассчитан на долгое ожидание, щелкнул и отключился.

«Самого интересного я не узнал», – подумал сыщик. Убирая портсигар в карман, вспомнил номер, который Ольга заказала, и понял, что абонент расположен в самом центре. Тверская. Манеж. Калининский…

Глава седьмая
Крутой поворот

Приближалась полночь. Гуров сидел в «Жигулях», терпение – одно из главных качеств, которыми должен обладать сыщик. Машину он поставил в ста метрах от здания цирка, темень была непроглядная, но расположиться ближе сыщик не рискнул. «Возможно, я тяну пустышку, – рассуждал он, напряженно вглядываясь в темноту, – но, думается, кто-то должен сюда явиться либо некто выйдет из цирка. Надо терпеть».

Около девяти вечера, когда Гуров в номере Юдина вышел из кабинета в холл, хозяин бросил ему ключи от машины и сказал:

– Голубая «шестерка» стоит у подъезда. Я не знаю, зачем мне все это надо, видно, пришла пора, и я сдвинулся по фазе.

– Спасибо, – поймав ключи, ответил Гуров. – Никуда ваша «крыша» не поехала, наоборот, срабатывают здоровые инстинкты.

– О вас спрашивали по телефону, затем двое явились, пытались меня запугать, – Юдин самодовольно улыбнулся. – Почему в органах работает так много дураков?

– Полагаю, обычный процент, нормальный для общества в целом, – Гуров чуть помедлил и добавил: – Просто у нас власти чуть больше, потому глупость светится ярче.

– И чего вы не уходите?

– Из упрямства, да я больше ничего и делать не умею.

– Врете, вам сорок, можно сказать, молодой совсем. Сегодня человек с головой да еще с принципами прошлого века…

– Спасибо, Борис Андреевич, вы говорили с приятелем? – перебил Гуров.

Не мог Юдин привыкнуть к подчинению, бесила манера сыщика вести разговор и его убежденность в своем превосходстве.

– Я и не думал звонить, – ответил Юдин раздраженно, но вспомнил, что в кабинете стоит параллельный телефон. – Вы подслушивали?

– Ага. Каюсь, подслушивал, – Гуров искренне вздохнул. – Омерзительно, только я подслушивал не вас. Аппарат долго тренькал, потом звякнул междугородный, каков результат?

– Он вылетит завтра утром, к полудню будет здесь и позвонит. Оказалось, что он о вас знает, потому и согласился.

– Кто-то сказал: человек половину жизни работает на имя, затем имя работает на него. Возможно, мне придется у вас переночевать. Не возражаете?

– Пошли вы к черту! Вас мое мнение абсолютно не интересует!

– Не адекватно вы ко мне относитесь, Борис Андреевич: если бы я вас не ценил, то не просил бы приехать и сейчас бы меня здесь не было.

– Ладно, ладно, – миролюбиво, даже смущенно пробормотал Юдин. – Мы, словно мальчишки, препираемся. Чувствую, вы крепко насолили местным властям. Не мне вас учить, сами отлично знаете, область на местах самолюбива, местная милиция еще дальше от закона, чем московская. Вы своими званиями не обольщайтесь, поберегитесь.

– Спасибо, Борис Андреевич, – Гуров поклонился, понял, что получилось по-шутовски, с издевкой, подошел к Юдину, взял за плечи. – Самая искренняя благодарность. Не за предупреждение, за работу.

Юдин смутился, ответить не успел, зазвонил телефон.

– Слушаю, – ответил Юдин, помолчал, продолжал раздраженно. – Не понимаю, почему Льва Ивановича ищут именно у меня? Так, так, к сожалению, ничем не могу помочь. Хорошо, минуточку, – он бросил быстрый взгляд на Гурова, достал авторучку, хотел записать, но не нашел на чем, вытянул из кармана денежную купюру, – диктуйте, увижу, передам обязательно.

– Неужели кого еще? – пробормотал Гуров, подошел, взял у Юдина тысячерублевую ассигнацию, взглянул на запись, вернул. – Я знаю этот номер.

– Все вы знаете, – Юдин сунул деньги Гурову в карман. – Возьмите на память. Значит, так: трижды звонила Москва. Вас срочно требуют по этому номеру.

– Этот человек зря не требует. – Гуров взглянул на часы. – Придется звонить. Только разговор закажете вы, когда соединят, начнете говорить, я подключусь с другого аппарата, тогда положите трубку.

Юдин хотел было снова возмутиться, лишь махнул рукой, соединился с междугородной. Телефонистка ответила, что предупреждена, можно не вешать трубку. Москва будет немедленно. Гуров взлетел на второй этаж. Когда связь установилась, сыщик услышал ровный с хрипотцой голос:

– Орлов слушает.

– Здравствуй, – сказал Гуров и, услышав, что Юдин трубку положил, спросил:

– Где горит?

– У тебя, – ответил Орлов, и сыщик как бы увидел, как генерал мнет короткопалой ладонью лицо. – Я виноват, Лева, да об этом потом. Когда мы расставались, ты почувствовал, что недоговариваю, да еще удачи пожелал. Ты подумал, что я придерживаю информацию по делу, а вопрос в ином. Я старый сентиментальный идиот, мне друга беречь надо, а я о чести мундира пекусь. Есть данные, что в милиции города, где ты сейчас, творится беспредел. Министров меняют, ни у кого руки не доходят, мать их так. Мне звонил этот говенный генерал…

– Да. Илья Николаевич Фомин, – подсказал Гуров.

– Вот-вот, имечко папаня с маманей ему дали доброе, а с сутью неувязочка случилась. Сука он и подонок редкостный. Нет, со мной он говорил нормально и о тебе худого не сказал, но голос тухлый, из трубки сортиром несло. Говорит мне, что в городе криминогенная обстановка, партию убрали, в милиции коррупция, а ваш товарищ, ты то есть, в одиночку по улицам шастает. А нас, случаем, не слушают?

– Не должно, техники у них нет, а посадить оперативника на телефонный узел ума не хватит, однако давай закругляться, – ответил Гуров. – Я вас понял. У меня дурная мыслишка появилась, проверь сразу поутру: в какой стране на последних гастролях находился цирковой номер «Русские медведи», в какой стране последние гастроли.

Полковник Гуров ошибся – оперативник на телефонном узле был. Но он был службист и дурак. Вместо того чтобы сразу сообщить своему начальству, что Гуров из гостиницы разговаривает с Москвой, опер решил выслужиться и разговор корявым почерком заносил в блокнот, затем перечитывал, дополнял по памяти, только после этого бросился к машине, не терпелось доложить лично. Выбегая с телеграфа, он опомнился и позвонил. Генерал дал команду, потом кого-то не оказалось на месте, газик стоял во дворе, но водитель отошел то ли в буфет, то ли в сортир. Прискакал опер с телеграфа, кинулся в главный кабинет.

Гуров вышел из дверей гостиницы, но не стал спускаться по центральной лестнице, а двинулся вдоль корпуса, мимо традиционных колонн. За последней остановился, оглядел автомобильную стоянку, где ютились пять машин. Гнутый фонарь высвечивал лишь силуэты, цвет разобрать было невозможно. Две иномарки, «Волга», «Москвич» и «Жигули» – определил сыщик и начал спускаться по боковой лестнице, когда услышал нарастающий звук автомобильного мотора. Через несколько секунд милицейский газик остановился, захлопали двери, три фигуры кинулись к центральным дверям.

«Беспредел», вспомнил Гуров Орлова, самодовольно подумал про себя, что все-таки он мужик умный. Перед уходом сыщик увел Юдина из номера, велел сдать ключи, сказать, что отправился прогуляться, и сесть на время в ресторане, желательно, присоединившись к какой-нибудь компании.

«Жигули» оказались в прекрасном состоянии, движок завелся с полуоборота, урчал мягко, ритмично, сыщик выкатился со стоянки, направился к цирку, проехал мимо, сделал круг, наконец выбрал место.

Теперь стоит уже третий час, ждет, неизвестно кого. Но сыщик не томился, наоборот получал от покоя удовольствие, уж очень во многом необходимо было разобраться, отделить сиротливые факты от многочисленных предположений, разложить по кучкам, рассовать по полочкам.

Гуров курил, определил себе одну сигарету на тридцать минут, чтобы не задохнуться, опустил стекло, продуло отлично, стало мерзко, пришлось включить двигатель и печку. Сыщик взглянул на приборный щиток, увидел, что бак полон, и это при том, что бензина нет и после скачка цен. За большие деньги все есть, поправил себя сыщик. Машина? Пожалуйста, новехонькая и стоит у подъезда, бензин под пробку, ключи в аккуратном кожаном чехольчике. Гуров был опытный сыщик и умный мужик, однако, рассуждая так, ошибался.

Серьезные коммерсанты оказывают друг другу услуги не только за деньги, хотя последние незримо всегда присутствуют. Местному бизнесмену польстило, что к нему обратился лично Борис Андреевич Юдин. Просьба ерундовая, выполнить легко, а при случае среди своих можно обронить, мол, мы с Борисом дружны. А хлестнет петля, так не грех и с ответной просьбой обратиться. Юдин, известно, мужик памятливый и обязательный.

* * *

Гуров одернул себя: нельзя рассуждать о постороннем, надо сосредоточиться. Начнем от печки. Почему некая сила обрушилась на «медведей»? Клетка, которая проходит таможню без досмотра…

Собрались вывезти серьезную контрабанду, предположительно наркотики. Выдвинув такую рабочую версию, сыщик остался собой доволен.

Гуров вообще относился к себе хотя и с определенной иронией, но с большим уважением. В самоуверенности и самоуважении сыщика была огромная сила, но одновременно таилась и серьезная опасность. И приближался момент, когда жизнь напомнит ему некоторые достаточно тривиальные истины.

Хотели вывезти – сорвалось. «На первый взгляд выглядит убедительно, однако при ближайшем рассмотрении, – рассуждал сыщик; вглядываясь в темноту, – ни черта не складывается. Почему начали преследовать „медведей“, с какой целью? Бессмыслица. Оставлю, как есть, переключусь», – решил Гуров, закурил, опустил стекло. Сырой воздух ворвался в салон машины, освежил лицо. «Кажется, я ошибся, и никто ни к кому на встречу не пойдет. Итак, переключусь, – подстегнул себя сыщик. – Кто дает команду? Кто убивает? Где-то существуют мозг и капитал. Далеко, почти наверняка в Москве. Я полагаю, что это мой старинный приятель Роговой. Возможно, иной человек, но такого же масштаба и солидности. Здесь, рядом, убийца-профессионал. Между ними находится еще одна фигура, которая меня интересует, пожалуй, больше всего. Убийцу я в конце концов просчитаю либо выманю, а генерального директора мне отсюда не достать. А вот этого, среднего, как нащупать? Он руководил боевиками, здешний убийца лишь один из них. Если встреча с приятелем Юдина состоится, то я смогу приблизиться к среднему, для меня главному звену. Если я этого человека захвачу, то от него тянутся ниточки как вверх, так и вниз».

В промозглой темноте что-то шевельнулось, сыщик напрягся, протер боковое стекло и увидел очень высокую фигуру, которая выскользнула из-за здания цирка и быстро зашагала в сторону Гурова. Он прилег на сиденье, хотя в темноте, через мокрое стекло человек рассмотреть ничего не мог. Когда, по расчету сыщика, человек миновал машину, Гуров приподнялся и без труда распознал в незнакомце Михаила Рогожина. Гигант широко шагал в сторону центра города. Сыщик выждал, развернулся, продвинулся следом и решил, что, видимо, машину придется оставить. Впереди блеснул свет фар, из боковой улицы выкатился милицейский газик, развернулся в сторону Гурова, ослепил дальним светом, рванулся и встал перед «Жигулями». Сыщик едва успел нажать на тормоз.

Если Рогожин с улицы свернет, я его через несколько секунд потеряю, подумал сыщик, выскакивая из машины и доставая удостоверение.

– Ребята, свои. Я полковник милиции, дайте проехать, тороплюсь! – Гуров одной рукой прикрыл глаза от слепящего света фонаря, другой протягивал удостоверение.

«Почему из газика вышли трое?» – подумал сыщик. Патрульная машина. Почему двое в штатском? Он ощутил знакомое чувство опасности, но не мог переключиться с уходящего Рогожина на окружающих его мужчин.

– Извините, – спокойно сказал лейтенант, взял удостоверение, – коли действительно свой, сейчас поедете. Техпаспорт, права, пожалуйста.

– Я тороплюсь, лейтенант.

– Вы торопитесь, это понятно, – добродушно ответил лейтенант. – А у нас заявление об угоне, – он мазнул лучом фонаря по номеру «Жигулей». – А угонять машины не дозволено ни полковникам, ни маршалам.

Гуров понял, что Рогожин ушел, что перед ним ломают комедию и придется ехать в управление, объясняться с генералом. Сыщик ощущал опасность нервами, кожей, всем нутром, но сознательно гнал ее прочь. Машина, мундир… Главное, генерал звонил Орлову, говорил с ним. Они не посмеют тронуть меня.

Если бы Гуров напал первым, то, вероятно, сумел бы вырваться, но самоуверенность подвела, он промедлил. Один из штатских оказался у сыщика за спиной, чего последний в подобной ситуации позволить не мог, понял, пригнулся, рванул в сторону, но опоздал. Штатский ударил рукояткой пистолета, целил в затылок, но так как сыщик дернулся, удар пришелся сбоку, чуть выше уха. Он мог бы устоять, но понял, что несколько секунд все равно не боец, и тяжело рухнул на асфальт.

– Отпрыгался, – усмехнулся лейтенант.

– Надень на него браслеты, – сказал штатский, который ударил.

Судя по тону и по тому, что ударил именно он, сыщик понял, что говорит старший.

– Чего возиться? Пришьем, закинем, доставим, – возразил третий.

Можно ударить по ногам, одного я вырублю сразу, но, если они готовы стрелять, я не успею, подумал сыщик, застонал и завалился на спину. Сделал он это для того, чтобы наручники надели спереди, а не завернули руки.

– Мудак, ты слышал? Надень браслеты. Ты тут палить собрался? Завтра здесь от московских сыскарей не протолкнешься. Где нашли? Что? Как? Все облазят, всех расспросят.

Сыщик лежал неподвижно, почувствовал, как кисти сжал металл, как быстрые руки шарят по карманам, вытаскивают из подмышки пистолет.

– Вот это пушка!

– Надо отсюда подаваться, очухается, заорет!

– Добавим, – усмехнулся старший. – Кто и увидит, подумает, с пьяным возимся. Дай подумать, куда его отвезти и прикончить. Мы должны место подходящее определить, где нашли, следы оставить, мы это место знаешь сколько раз будем показывать? Сколько раз придется объяснять, как сами туда топали.

– Товарищ капитан, – лейтенант поперхнулся. – Я не понял, вы что же, собираетесь его убить?

– Не «вы», а «мы»! Ты совсем сопливый, лейтенант.

– Генерал приказал задержать и доставить, – голос у лейтенанта сел. – Я убивать не согласен. Я никогда, тем более своего!

– Заткнись, ты уже по уши в этом дерьме. Тебя дважды видели в гостинице.

– Капитан, капитан! Они найдут десяток свидетелей, которые видели, что мы разыскиваем полковника! Витька сидел на телеграфе. Они выяснят, что мы прослушивали его разговоры. И мы привозим его мертвым! Нам петля! Я лично не хочу!

– А я к бабе в постель хочу! Хватайте его, волоките в газон!

– Не буду, под вышку не пойду! – настаивал лейтенант. Сыщик чуть приоткрыл глаза, увидел, как старший схватил лейтенанта за грудки.

– Стой, сука! Какая вышка? Ты что, малый, умнее всех?

– Так свидетели есть…

– Свидетели чего? – зашептал старший. – Люди видели, как мы мечемся по городу, разыскиваем дорогого гостя, уберечь желаем! На телефоне человека держим, может, дорогой полковник в Москву захочет позвонить, мы его засечем, перехватим и защитим. Генерал его к себе приглашает, а он, упрямый, в чужом городе, где сегодня бандит на бандите, героя изображает! Ну, не успели. Ну, виноваты! Ты понял, щенок? Гостиница, телеграф, все, кто нас видел, это наши свидетели! Наши!

Гуров застонал, перекатился на живот, встал на колени, тяжело выдохнул и сказал:

– Вы что, ребята? Я сам пойду, вот поднимусь и пойду.

– Конечно, пойдешь! – старший схватил Гурова под мышки, поставил на ноги. – Ты чуешь, какая у меня рука? Не наводи на грех, волокись в машину, поедем к генералу.

– Поедем, поедем, – бормотал Гуров, скованные руки сунул за пояс, нащупал теплую рукоятку «беретты», которую ему привез Юдин.

– Хилый ты мужик, – сказал миролюбиво старший, он решил вывезти жертву на место предполагаемого убийства без эксцессов. – Я и ударил-то вполруки, а ты уже чуть живой. Ты уж на меня генералу не жалуйся…

– Свои люди, сочтемся! – Гуров пружинисто выпрямился, выхватил пистолет, выстрелил старшему в лицо, мгновенно выстрелил в голову второго штатского, направил пистолет на опешившего лейтенанта. – Спокойно, лейтенант. Я слышал, что вы были против убийства, и обязательно подтвержу это руководству.

Сыщик говорил быстро, четко выговаривая слова, требовалось успокоить лейтенанта, который ошарашенно смотрел на скорчившиеся тела оперативников.

– Возьми из кармана этого ключ, – Гуров ударил штатского, который надевал наручники, ногой в живот, – сними железки! Быстро!

Лейтенант смотрел на пистолет, шарил в карманах своего содельника вслепую.

– Спокойно, лейтенант, спокойно, я без нужды не выстрелю, соберись, смотри на свои руки, а не в дырку пистолета, – говорил сыщик, внимательно наблюдая за старшим, так как понятия не имел о силе парализующего газа, которым были заряжены патроны «беретты».

Но лейтенант действовать спокойно и обстоятельно не мог, дрожащими руками шарил по карманам.

– В заднем брючном проверь, – приказал Гуров, увидев, что старший пытается подняться.

Сыщик хотел выстрелить вторично, передумал, шагнул и ударил ногой в голову.

– Я ничего не скажу генералу.

– Нашел! Я нашел ключи, товарищ полковник! – радостно воскликнул лейтенант.

– Стоп! Опусти руки! Подойди! – командовал сыщик, понимая, что лейтенант на сопротивление не способен, но рисковать не хотел.

Лейтенант встал по стойке смирно. Гуров уперся пистолетом ему в грудь.

– Сними наручники!

Сыщик забрал у лейтенанта его пистолет Макарова, дослал патрон, газовую пукалку убрал в карман. Заморская игрушка сработала отлично, но все равно увереннее себя чувствуешь, когда в руке боевое оружие.

– Теперь соедини руки этих людей, защелкни наручники и отойди на два шага.

Шок прошел, лейтенант действовал ловко, все выполнил и отошел в сторону. Гуров нагнулся, начал обыскивать лежавших, когда один зашевелился, добавил ему пистолетом по затылку. Гуров отобрал у старшего свой пистолет и удостоверение, забрал личное оружие и документы, обнаружил вторую пару наручников.

– Что теперь будет? – пробормотал лейтенант.

– Обычно после гулянки наступает похмелье, – ответил Гуров, жестом подозвал лейтенанта, пристегнул его запястье к руке одного из лежавших.

Молодой парень был полностью деморализован и не сопротивлялся. Сыщик вынул из-за пояса собственные наручники и пристегнул вторую руку лейтенанта к ручке милицейского газика, отошел на несколько шагов и оглядел общую картину, словно художник, который закончил работу и оценивает результат, не требуется ли где добавить штришок.

– Старею, – сыщик осуждающе покачал головой, залез в карман лейтенанта, будто тот и не был живым человеком, забрал документы, вынул из замка зажигания ключи от газика, документы рассовал по карманам, а пистолеты, как дрова, бросил на пол «Жигулей».

– Пора прощаться, лейтенант, – сказал Гуров, в последний раз оглядывая прикованных друг к другу и к машине людей, которые собирались стать убийцами. – Мерзопакостно, – он подошел к лейтенанту вплотную, ткнул пальцем в грудь, – я подтвержу, что ты старался их остановить.

Лейтенант хлюпал носом, кивал и пытался утереть слезу. Гуров оглядел пустынную улицу, слепые дома, подумал, что выстрелы наверняка слышали, могли позвонить, сел в машину и уехал.

* * *

Гуров прижимал к голове бутылку со льдом, который вытащил из своего холодильника Юдин, в другой руке держал телефонную трубку.

– Ты должен вылететь первым рейсом, возьми с собой прокурорского и служаку из инспекции чином повыше. Я прихватил местного командующего.

– Ты все просчитал? – сиплым голосом, явно со сна, спросил Орлов. – Сейчас ночь, мне надо всех поднять, осечки не будет?

– Обижаешь, Петр.

– Смотри, ты умный, боюсь, ты слишком умный, – сердито проворчал Орлов. – Вырастил на свою голову.

– Ну что выросло, то выросло.

– Тебя не убьют до нашего прибытия?

– Это вряд ли, – усмехнулся Гуров, взглянул на валявшиеся в кресле пистолеты. – Если только вызовут ОМОН.

– Зря шутишь, если так серьезно, никто не помешает и ОМОН пригласить. Лева, прошу как друга, не играй в героя, уйди на дно, всплывешь, когда увидишь, что мы прибыли.

– Слушаюсь, товарищ генерал, – Гуров не удержался и ехидно добавил: – Удачи тебе, сыщик.

Юдин полулежал в кресле, изображая спокойствие и безразличие, получалось неплохо, но пальцы руки, выбивавшие на подлокотнике дробь, свидетельствовали, что хозяин человек нормальный.

– Вы ограбили военный склад? – спросил Юдин как можно безразличнее.

– Нет, всего лишь разоружил патруль.

– Хреновый патруль, отдали оружие, а вам поставили лишь одну шишку.

– Я ловкий, – с присущей ему «скромностью» ответил сыщик и начал собираться.

– Предложил бы вам остаться, но у меня нет никакого желания идти с вами по одному делу.

– Как партнер по делу я совсем неплох, – обиженно ответил сыщик, надел плащ, рассовал пистолеты, проглотил тонизирующую таблетку.

– Партнер-то подходящий, не нравится, как развиваются события. Я позвоню в Москву и отменю прилет знакомого?

– Ни в коем случае, – Гуров ощупал плащ, проверил, все ли уложено удобно. – Тем же самолетом прилетят генералы, которые займутся всей этой ерундой, а у нас с вами дела серьезнее.

– У нас серьезные, а это ерунда? – Юдин поднялся.

– Слушай, Борис, не придирайся к словам, – перешел на «ты» Гуров. – Ты же видишь, я вздернутый, хочу казаться спокойным.

– Ну извини, – Юдин развел руками.

– К тебе могут прийти…

– Я и не раздеваюсь, – перебил Юдин.

– И абсолютно напрасно, ты как раз ложись спать спокойно, как человек. Могут прийти, могут звонить, милиции следует отвечать правдиво. Мол, да. Этот тип приходил, звонил в Москву. Чтобы звонить из его номера, нужно иметь талончик, а из люкса можно в кредит. Как ты понял, этот тип звонил своему начальству, просил немедленно прилететь, а больше ты ничего не понял.

– Все верно, а пистолеты? – улыбнулся Юдин.

– Не видел.

– А правда?

– Она бывает в усеченном виде. Машину я снова забираю.

– Она же в розыске.

– Ребята блефовали, – Гуров шагнул было к дверям, остановился, взглянул на часы. – Думаю, что их еще не нашли, однако… – он бросил ключи на стол.

– Ну, – Юдин улыбнулся. – Как вы говорите, удачи…

– Тс-с! – Гуров приложил палец к губам, открыл дверь, повернулся и сказал: – Пошел к черту!

* * *

Сыщик лишь тронул звонок, как дверь распахнулась. Директор Колесников по кличке Капитан встретил спокойно, даже радушно, словно каждую ночь к нему заявляются без предупреждения.

– Пройди на кухню, – он указал на дверь, – за собой притвори, дети спят, я сейчас.

Гуров прошел, стянул тяжеленный плащ, огляделся. Кухня была маленькая, скромный белый гарнитур, хлипкий столик, маленькие табуреточки. Сыщик свернул плащ, осторожно присел. На Капитане был адидасовский тренировочный костюм, который обтягивал его литую фигуру, подчеркивая арбузный животик и слегка кривоватые ноги. Он вошел бесшумно, плотно прикрыл дверь, зажег конфорки, поставил чайник, будничным тоном спросил:

– Есть хочешь? Имеется торт, мечта!

Гуров попытался вспомнить, когда последний раз ел горячее, не вспомнил и спросил:

– А если тарелку супа?

– Можно, – Капитан достал из холодильника кастрюльку, поставил перед Гуровым тарелку, положил вилку, ложку, сел напротив. – А я полагал, что ты заскочишь.

– Полагал? – искренне удивился сыщик. – Это почему?

– Так в гостинице тебе нельзя, в цирке тоже нехорошо. А в городе у тебя кто? Думаю, либо к Сильверу с Классиком, ты ведь про желтый домик спрашивал, либо ко мне. – Капитан привычно дернул подбородком, глядел хитро, явно ждал вопроса.

Сыщик сделал вид, что ловушки не заметил:

– Это почему мне в гостинице нельзя?

– Говорят, недавно стреляли.

– Бывает, а я при чем?

– У нас не Москва, уважаемый полковник, – усмехнулся Капитан. – Сын Митрофановны в ментах служит, вечером позвонил, говорит, домой не жди, нас тут заезжий москвич на уши поставил. Митрофановна знает, что в цирке убивали и москвич без дела болтается, позвонила. А через два часа из другого дома звонят, жалуются, что под окнами пальба. Я хоть на голову и не раз падал, однако не все отшиб.

– Из директоров выгонят, приходи, в оперы возьму, – сказал Гуров.

– Обязательно, – буркнул Капитан, обернулся к плите, переставил кастрюльку, налил полную тарелку пахучих щей, плюхнул огромный кусок мяса.

Гуров сглотнул слюну, взял ложку, сожалея, что нельзя накинуться немедля, так как щи только вскипели. Он переложил с колен тяжеленный плащ, с пистолетами, начал ложкой остужать щи, ждал вопросов.

– Я человек гостеприимный, за тарелку харчей ничего не требую, если можешь, скажи, что творится.

– Мои клиенты порой говорят: знал бы прикуп, жил бы в Сочи. Старая присказка, – Гуров подул на ложку, попробовал. – Вкусно, но горячо.

– Так всегда: коли вкусно, обязательно горячо.

– А торт?

– Не юли, полковник.

– У вас два, может, и три дела в городе смешались. Стрельба и ночная суетня к твоему цирку отношения не имеют. А вот смерть Ивана и вчерашнее убийство Семена Григорьевича… К сожалению.

– А если бы ты не приехал, то ничего бы не было, – убежденно произнес Капитан.

– Возможно, – кивнул сыщик, – в цирке и не было бы, – подумал и добавил: – Хотя вряд ли, чугунок-то на огонь уже поставили. Убили бы не одного, так обязательно другого, без крови не обошлось бы никак.

– И убийца среди моих? Ты спрашивал, где Классик живет. Перекрестись, полковник.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю