Текст книги "Экспресс «Надежда» (Сборник)"

Автор книги: Николай Гацунаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Земля! Я – Остров! Как слышите? Прием.

– Остров, – Остров! Слышу вас хорошо. Прием.

– Передаю сводку наблюдений на седьмое июля…»

Все как и должно быть. Первая сводка о первом дне их пребывания на острове. Сингх пододвинул стул, сел и стал слушать, не отдавая себе отчета, зачем он это делает. Прослушал сводки о втором и третьем дне, облегченно вздохнул и потянулся, чтобы выключить магнитофон.

– Сингх! – позвала Катя. – Где вы там? Идите обедать.

Он уже опустил палец на кнопку и вдруг замер.

«– Земля, Земля! – прозвучало в комнате. – Я Остров… Передаю сводку наблюдений на десятое июля».

Сингх подался вперед, не веря собственным ушам. Голос из динамика, его собственный голос, продолжал:

«– Низкая облачность. Дождь. Атмосферное давление… семьсот шестьдесят два… Радиационный фон…»

«Этого не может быть, – растерянно подумал Сингх. – Сегодня еще только девятое». Но факт оставался фактом: Сингх передал сводку, и земля ее приняла.

Ничему уже не удивляясь, Сингх машинально дослушал кассету до конца. На пленку были записаны три сводки: на десятое, одиннадцатое и двенадцатое июля. Сводки наблюдений, которые еще только предстояло провести.

«Схожу с ума», – махнул рукой Сингх и выключил магнитофон.

Крису страшно хотелось грохнуть вазу с яблоками об пол. С трудом поборов искушение, он отвернулся к окну и закурил. За окном по-прежнему лил дождь, серый, как безысходность.

В такой же серый дождливый день директор НИИ вызвал его к себе в кабинет и протянул телеграмму.

– Прочтите, Кристофер. Если не ошибаюсь, это по вашей части.

В телеграмме сообщалось об Аральском феномене.

– Нет, – Крис положил телеграмму на стол и взглянул на шефа. – Тот потирал очки бумажной салфеткой. – Скорее это заинтересует доктора Круминьша.

– Знаю, – директор был явно не в духе. – Круминьш занят. Так что поедете вы.

– Я?

– Вы, – директор водрузил очки на переносицу. – Вы, Кристофер. И никто другой.

– Даже так?

– Именно так, – уточнил директор. – Тектоника не совсем ваш профиль, но… – Он сделал паузу и уставился на Криса колючими глазками. – Побочные эффекты. Галлюцинации, массовый психоз и прочая чертовщина. Это ваше хобби, Кристофер. Не так ли?

– Только в том случае, когда это связано с излучениями.

– Наверняка это как раз тот случай, – заверил шеф. – Так что собирайтесь. Авиабилет заказан на послезавтра. Желаю успеха. Такого же, как в Таджикистане. Не меньше, слышите?

– Да. – Мысленно Крис был уже на безымянном острове, неизвестно как и почему поднявшемся из глубин Аральского моря. – Я могу идти?

Что же касалось хобби, о котором говорил шеф, то излучения энергии, нередко предшествующие землетрясениям, действительно, интересовали Криса, и он даже выдвинул гипотезу, согласно которой по воздействию этих излучений на живые организмы можно было прогнозировать с достаточной степенью точности время, силу и место предстоящих подземных бурь. Так, в частности, ему удалось предсказать землетрясение в Таджикистане.

Результаты наблюдений на острове его обескуражили. Излучения энергии из толщ земных пород практически не фиксировались приборами. Вопреки ожиданиям, сейсмическая обстановка оставалась спокойной, и, пытаясь разгадать причину возникновения острова, Крис то и дело упирался в тупик. А тут еще этот за считанные часы поднявшийся из моря горный кряж…

Живности на острове не водилось никакой. Но тогда кто скалился на него из провала? Кто напугал Катю? Откуда взялось привидевшееся Сингху зороастрийское божество? А инцидент в пещере? И эти проклятые яблоки? Ну хорошо, сны еще как-то объяснить можно: сходные эмоции, примерно одинаковые мысли и как результат – аналогичные сновидения. Сны, наконец, вообще субстанция нематериальная. Но о яблоках этого не скажешь. Вот они, на столе, в вазе: бери, щупай, пробуй. Были камешки, стали яблочками…

Сигарета догорела до фильтра. Крис швырнул окурок в форточку, закурил новую.

Островитяне… Сингх первым произнес это слово. Невозмутимый Сингх. Сингх-себе-на-уме. Что он имел в виду? Пришельцев с иных планет? Внеземной разум? Чепуха! Ни один уважающий себя человек не поверит в эту белиберду. Но тогда кто подкидывает им одну загадку за другой? Зачем?! Зачем!.. Зачем?.. Вот оно! Отсюда и надо плясать. Здесь ключ к разгадке!

– Идите обедать, Крис! – позвала Катя из кухни.

За обедом они почти не разговаривали: так, несколько обычных, ничего не значащих фраз. Каждый сосредоточенно думал о своем. Первым поднялся из-за стола Крис.

– Было очень вкусно. Спасибо, Кэт. – Он сунул свою тарелку в раковину и открыл кран.

– Не усердствуйте, – остановила его Катя. – Я вымою сама.

– Ну, что ж, – Крис потянулся так, что хрустнули кости. Сказал с ленцой в голосе: – Пойду, пожалуй. Воздухом подышу.

В тамбуре он быстро натянул сапоги, снял с вешалки дождевик. Взглянул на карабин и решительно мотнул головой: если его догадка верна, оружие ни к чему.

Дождь лил как из ведра. Крис постоял несколько секунд под навесом крыльца, выбирая направление, и зашагал вправо. Отойдя шагов на полтораста, оглянулся. Сквозь струи дождя уютно желтело окно кухни.

«Вертолет стоял вон там, – мысленно прикинул Крис. – Я был примерно здесь. Потом повернулся и пошел через остров, туда. Ну что ж, рискнем». Поправил капюшон так, чтобы не заливало лицо, и пошел, медленно ступая по мокрому песку. Рубчатая подошва сапог оставляла на его поверхности четкие, рельефные отпечатки, но струи дождя почти мгновенно размывали их, слизывали, сводили на нет.

Ориентиров не было, но Крис чувствовал, что идет правильно и, сделав еще несколько шагов, невольно напрягся всем телом и пошел медленнее.

«Здесь, – сказал он себе. – Еще шаг, еще…»

Ничего не произошло. Испытывая облегчение и досаду одновременно, он прошел опасную зону и спустился к самой воле. Поре казалось нереальным. Море пенилось от дождя. Неподвижное, мертвое, нагоняющее глухую тоску. Он постоял на берегу, собираясь с мыслями, потом повернулся и, не спеша, побрел обратно.

«Не получилось… – вяло подумал он. – Если то, что произошло в день прилета на остров, было попыткой с их стороны завязать контакт, то почему они не позволили ее теперь? И почему надо было непременно пугать? Стоп! Может быть, как раз в этом все дело? Им важно было узнать нашу реакцию. И когда, преодолев страх, я тут же попытался снова шагнуть к пропасти, они недвусмысленно дали понять, что это бесполезно. Поезд ушел».

Крис только теперь обратил внимание на то, что идет по девственно гладкому песку. Огляделся. Следов не было. Даже в той стороне, откуда он теперь шел, дождь смыл все без остатка. «Не оставляющий следов, – усмехнулся Крис. – Бесследно пропавший». Последнее ему не понравилось. Он презрительно фыркнул и быстро зашагал к дому.

Дверь была распахнута настежь, и это сразу насторожило Криса.

– Сингх!

– Я здесь! – индус сбежал по лесенке, ведущей в мансарду. – Вы не видели Катью?

– Катю? – Крис впервые назвал ее русским именем. – Что с ней?

– Ее нигде нет.

– Нет? – взгляд Криса мотнулся к вешалке: Катиного плаща не было. Карабина тоже.

– Я обежал все вокруг, – понимающе кивнул индус. – Кричал, звал, обшарил весь дом. Ее нигде нет, Кришнан!

«Обезьяна!» – неожиданно для самого себя мысленно вспылил Крис. Это было глупо и чудовищно несправедливо, он это сознавал, но ничего не мог с собой поделать. Снова скользнул взглядом по вешалке и вниз по отделению для обуви.

Сапоги стояли на месте. Катины сапоги.

«Значит, она где-то поблизости, – решил Крис. – Хотя… Она и в горы со мной пыталась пойти в кроссовках. И все же…» – Он беспомощно огляделся по сторонам, машинально задержал взгляд на метеобудке.

«А что?.. Вполне вероятно. Там ее напугало мохнатое существо. И если Кэт рассуждает так же, как я…» Он спрыгнул с крыльца и побежал к будке. Рванул на себя дощатую дверь и невольно отпрянул: прямо ему в лицо смотрел черный зрачок карабина.

– Кэт!

– Как вы меня напугали, Крис! – всхлипнула она.

– Кэт! – Он ввалился в будку, схватил в ладони ее испуганное, мокрое то ли от дождя, то ли от слез лицо и, не сознавая, что делает, прижался к нему щекой. – Катя… Кэт… Родная…

– Как вы меня напугали, – повторила она отрешенно.

– Пойдемте, Кэт, – он взял из ее рук карабин. – Вы простудитесь. Пойдемте.

Она отрицательно качнула головой.

– Это бессмысленно, Кэт.

– Что бессмысленно? – не поднимая глаз, спросила Катя.

– Ваше присутствие здесь.

– Откуда вы знаете?

– Знаю, Кэт. Только что я проделал то же самое. Безрезультатно. Они не повторяются.

– Да? – Она наконец вскинула на него глаза: жалкие, растерянные.

– Да, Кэт. Идемте.

Он взял ее за руку и вывел из будки.

С крыльца Сингх видел, как они выбрались из метеобудки и пошли к дому. Расслабился и закрыл глаза, почти физически чувствуя, как спадает нервное напряжение, и на смену ему приходит убаюкивающее ощущение покоя.

И вдруг без всякой видимой причины молнией полыхнула ярость. «Ничтожество! – забушевало в сознании. – Воображает себя суперменом!» – Это была уже не ярость, – слепящая, затмевающая рассудок ненависть.

Рука сама собой потянулась к вешалке, туда, где обычно висел карабин. Не нащупав оружия, индус крадущимися шагами скользнул в кухню и схватил нож…

«Остановись! – приказал он себе и, не в силах сдержаться стиснул зубы и, коротко взмахнув рукой, всадил нож в столешницу. Удар был так силен, что кисть соскользнула с ручки, и нож распорол ладонь.

Вначале он даже не ощутил боли. С удивлением увидел, как зазмеились по клеенчатой скатерти алые струйки, разжал пальцы и увидел порез. Кровь хлынула пульсирующими толчками и одновременно пришла боль. Сингх сжал кисть в кулак и в замешательстве обернулся к двери. Катя вошла первой и со страхом уставилась на залитый кровью стол.

– Что это, Сингх?

Крис взглянул через ее плечо, мгновенно оценил ситуацию и принес полевую аптечку.

– Давайте сюда руку.

Сингх молча повиновался. Крис наложил жгут выше запястья, обработал рану и туго перебинтовал ладонь.

– Можно подумать, вы всю жизнь только этим и занимались, – посеревшие губы индуса искривились в усмешке.

– Армия, – коротко пояснил Крис, намочил тряпку под краном и смыл кровь со стола. – Надо сделать противостолбнячный укол. – Переоденьтесь, Сингх, вы запачкали брюки. А я пока приготовлю шприц.

Индус кивнул и вышел из комнаты. Крис взглянул на торчащий из столешницы нож, покачал головой.

– Никогда бы не подумал…

– Что здесь произошло, Крис? – Катю колотил озноб.

«Бедняжка, – с жалостью подумал Крис. – Один стресс за другим». Сказал как можно спокойнее:

– Сингх порезал руку. Бытовая травма.

Катя взглянула на нож и зябко передернулась.

– Наверное, открывал банку с консервами, – поспешно предположил Крис. – Вот валерьянка, Кэт. Выпейте и отправляйтесь к себе. Вам надо успокоиться.

Оставшись один, он поставил стерилизатор на газовую плиту и занялся ножом. Извлечь его оказалось делом нелегким, и он снова подивился силе, с которой маленький индус всадил клинок в доску стола. О том, что побудило Сингха сделать это, он старался не думать. Догадывался. Но одно дело строить догадки и совсем другое – знать наверняка.

– Остров, Остров! Я – Земля! Почему молчите? Я – Земля! Отвечайте. Прием.

– Остров, Остров! Я – борт шестнадцать девяносто пять. Как слышите? Прием.

– Остров, Остров! Отвечайте… Вот и не верь после этого в чертовщину! Сами открыли остров, сами найти не можем. Куда он подевался? Вторые сутки ищем.

– Не отвлекайся, Колумб. Заварил кашу, – теперь расхлебывай.

– Ладно тебе, командир. Не мы, так другие сообщили бы.

– Да шучу я, чего уставился? Вниз лучше гляди.

– Гляжу. Все глаза проглядел. Траулеры, спасательные катера, яхты. А острова нет как нет.

– Может, и не было?

– Смеешься, командир. Сборный дом куда завезли? Строителей? Ученых? С индусом кто разговаривал? Не ты?

– Шуток не понимаешь?

– Какие тут шутки! Люди пропали, а ты…

– А я их ищу.

– Допустим, затонул этот проклятый остров. Хоть что-то должно было всплыть. Утварь какая-нибудь. Мебель, доски… Штормов не было. Течений тут нет.

– Не ломай голову, штурман. Вниз смотри, вниз.

– Остров, Остров! Я – Земля, я – Земля! Слышите меня? Отвечайте, прием.

Рука почти не болела: сказывалось действие новокаина, который Крис ввел вместе с сывороткой. Сингх кое-как натянул сапоги, надел дождевик и вышел из дома. Струн дождя забарабанили по капюшону, почти неразличимые в. серых сгущающихся сумерках. Закоулками сознания скользнула мысль о карабине. Скользнула и сгинула. Карабин был не нужен. Карабин мог только помешать задуманному.

Сингх постоял несколько секунд, собираясь с мыслями, вздохнул и, застегнувшись до самого подбородка, медленно побрел к центру острова. Дождь лил уже не так остервенело, как вначале, и с каждым шагом становился слабее.

Сквозь сумерки впереди проступила темная громада торного кряжа. Дождь перестал, и стало слышно, как где-то недалеко с протяжным шорохом набегают на песок волны.

Сингх запрокинул голову и, глядя в низкое, затянутое тучами небо, крикнул:

– Я здесь! Слышите, вы! Я хочу говорить с вами!

Ничто не изменилось вокруг. Негромкий, словно придавленный к мокрому песку голос трепыхнулся в насыщенном влагой воздухе, растаял без отклика. Монотонно шумело море.

– Если вы есть, – Сингх продолжал смотреть в небо, но уже не кричал: говорил спокойно, вполголоса, – если вы реальны, покажите себя.

Внезапный порыв ветра пронесся над островом. Тучи пришли в движение, заклубились и над островом в медленных вспышках розоватых зарниц возникло огромное, в полнеба человеческое лицо. Оно было невозмутимо спокойным это лицо. Нечеловечески спокойным, если бы не…

– Ложь! – закричал Сингх. – Это мое лицо! Это я!

Сингх-великан усмехнулся и медленно разлепил губы. Голос шел отовсюду: с кеба, с моря, из-под земли. Бесстрастный, всепроникающий:

– Конечно, ты. У меня нет своего лица. Было. Вы его уничтожили.

– Мы? – растерянно спросил Сингх.

– Вы люди, Ваша ненасытная алчность.

– Не понимаю, – признался Сингх. – Кто ты?

– Я море, – прозвучало в ответ. – Море, которое вы убиваете.

Ударил ветер, словно сорвался с цепи. Закружил, перемешал тучи. И с беспросветно серого неба снова полил дождь.

Дождь хлестал по лицу, ледяными змейками струился по шее, груди, спине. Сингх машинально поднял соскользнувший на спину капюшон, упрятал под дождевик забинтованную кисть.

– Так… Значит, море… Море, которое мы убиваем.

Он мысленно представил себе низвергающиеся в Мировой океан ниагары ядовитых промышленных отходов и нечистот, захороненные в его глубинах бетонные контейнеры со смертоносным радиоактивным грузом, обезображенные жирными нефтяными потеками и мусором побережья. Покачал головой. Тут возразить было нечего. Но какое отношение ко всему этому имеет алчность?

Сингх переступил с ноги на ногу, побрел, не выбирая направления, просто так, чтобы не стоять на месте.

Алчность тут ни при чем. Скорее массовое безумие, идиотизм. Если уж на то пошло, слово океан вообще не было произнесено. А что было?

Он задумался: «Я – море. Море, которое вы убиваете». По-видимому, имелось в виду именно это, локальное, не сообщающееся с Мировым океаном море. Море-озеро. И опять непонятно, при чем тут алчность?

Сингх переворошил в памяти все, что касалось моря в изученных им материалах о Феномене. Площадь акватории, запасы воды, флора, фауна, биоценоз… Все не то… Стоп! Вот, кажется, ниточка: усиливающаяся с каждым годом тенденция к снижению уровня. Так-так-так… На протяжении двадцати лет полное отсутствие стока из двух питающих море рек, вызванное резким увеличением водозабора на орошение и другие хозяйственные нужды… Вот оно… Дальше можно не вспоминать.

Итак, реки перестали вливаться в море, а значит, море обречено.

Сингх прошел еще несколько шагов и остановился в полной растерянности. До него только теперь дошла абсурдность его рассуждений. Да, море гибнет. Но при чем тут все остальное? Абракадабра с яблоками, фиктивная радиосвязь, попытки напугать Криса и Катю?.. И, наконец, эта говорящая физиономия в небе?

Пришельцы еще куда ни шло. Но чтобы море откалывало такие фокусы? Бред!

Сингх круто повернулся и зашагал к дому.

– Где вас носит, Сингх? – Лицо у Криса было встревоженное, голос дрожал и срывался. – Кэт плохо.

– Что с ней? – Индус сорвал с себя дождевик, второпях, не попадая на крючок, попытался его повесить, отшвырнул и принялся стаскивать сапоги

– Бредит. Ничего не узнает. Да быстрее вы!

Сингх кое-как сполоснул руку под краном, промокнул о посудное полотенце.

– Идемте.

Прежде чем войти, они задержались возле двери. Из комнаты доносился Катин голос.

 
– Кто услышит раковины пенье,
Бросит берег и уйдет в туман…
 

Катя снова и снова повторяла эти две строки, монотонно, бесстрастно, словно заучивая наизусть.

Они вошли. В комнате неназойливо пахло духами и еще чем-то, непонятно ассоциирующим с присутствием молодой женщины.

– Кто услышит раковины пенье…

– Катья… – негромко позвал Сингх.

Катя лежала на неразобранной постели.

 
Бросит берег и уйдет в туман
Кто услышит раковины пенье…
 

– Катья, – мягко повторил индус и опустил ладонь на ее лоб. Температуры не было. – Катья, вы меня слышите?

– Бросит берег и уйдет в туман…

– Очнитесь, Катья…

– Кэт, – Крис тронул девушку за плечо. – Кэт!

Катя повернулась и села, опустив ноги на пол. На бледном лице резко выделялись огромные, с расширенными зрачками глаза.

– Паруса… – голос был все тот же: тусклый, бесцветный. – Паруса, паруса… До самого горизонта… Белые-белые… Разве можно не любить паруса?

– Катья, – Сингх взял ее за руку. – Послушайте, Катья…

– А море? – Она смотрела мимо них. Смотрела в окно. За окном была ночь. Дождь лил за окном. А она видела море, паруса до самого горизонта… – Разве можно не любить море? Такое ласковое… Синее-синее…

«Опять море, – с горечью подумал Сингх. – Все мы на нем помешались». Взглянул на Криса. Тот, не отрываясь, смотрел на девушку. «Тревога и сострадание, – подумал индус, – тревога и сострадание. Похоже, он ее, действительно, любит».

– Дадим ей снотворного, Крис.

– Валерьянку она уже пила, – растерянно развел руками геофизик.

– Дайте что-нибудь посильнее.

Они кое-как заставили ее выпить снотворное и уложили в постель.

– Как рука? – спросил Крис, когда они спустились в гостиную.

– Нормально. – Сингх взглянул на перебинтованную ладонь. – Повязку, пожалуй, надо сменить, намокла.

Крис сходил за бинтом. Спросил, разрезая ножницами мокрую повязку.

– Где это вы так?

– Гулял по острову.

«И этот!» – с жалостью подумал Крис.

– Безрезультатно?

– Смотря что понимать под словом результат.

– Вот как? – Повязка шлепнулась на пол. Крис наложил на рану марлевый тампон и взялся за бинт. – Опять Ариман?

– Нет. – Сингх шевельнул пальцами, поморщился. – Аримана не было и в прошлый раз. Я его выдумал.

У геофизика удивленно поднялись брови.

– Зачем?

– Из солидарности. – Индус опять согнул и разогнул пальцы. – Чтобы не казаться белой вороной. Но сейчас это неважно.

– Не понимаю.

– Сейчас поймете. – Сингх подождал, пока Крис завяжет узелок, и снова пошевелил пальцами. – Спасибо, Крис. А теперь давайте поговорим.

Он выдвинул стул и сел. Крис примостился по другую сторону стола. И оба одновременно взглянули на вазу с яблоками. Крис встал, перенес вазу на подоконник в дальний конец комнаты и вернулся на место.

– Догадываетесь, зачем я уходил из дома?

Крис кивнул.

– Все правильно. – Индус вздохнул и покачал головой. – Идея родилась одновременно у всех троих. И каждый решил проверить ее в одиночку, на свой страх и риск.

– Я потерпел фиаско, – отвлеченные рассуждения Сингха начинали действовать Крису на нервы. – Кэт, судя по всему, – тоже. А вы?

– Мне повезло чуть больше.

– Вы их встретили? – оживился Крис.

– Кого «их»?

– Пришельцев!

– Не знаю. – Сингх опять покосился на вазу с яблоками. – Я, собственно, никого не встретил. Видел только лицо. Знаете, чье?

– Будды, – буркнул Крис, теряя интерес к разговору.

– Нет, – покачал головой Сингх. – Свое собственное. Оно смотрело на меня с неба.

– Откуда-откуда?

– С неба.

– Занятно. И кто кому строил глазки?

Сингх пропустил вопрос мимо ушей.

– Оно занимало собой полнеба.

– Впечатляюще. Что же оно вам поведало?

– Всего одну фразу: «Я – море, которое вы убиваете».

– Мы??? – Крис даже привстал.

– Вот и я спросил то же самое. «Вы, люди, – ответило оно. – Ваша ненасытная алчность».

– Очень интересно. – Крис поднялся и задвинул стул. – Кэт необходим врач. И чем быстрее, тем лучше. Вы можете сегодня связаться с Землей?

– Сядьте, Кришнан, – попросил Сингх

– Зачем? – Крис еле сдерживался. – Слушать ваше вранье? Вы не ответили на вопрос. Мо… – Он осекся и во все глаза уставился на индуса. – Сегодня вы не выходили на связь! В чем дело?!»

– Сядьте, – устало повторил Сингх. – И хотя бы несколько минут постарайтесь меня не перебивать.

Не сводя с него настороженного взгляда, Крис опустился на стул.

– Есть тюркская пословица, – продолжал Сингх. – У плывущих в одной лодке одна душа. – Он помолчал. – Мы плывем в одной лодке, Кришнан. Забудьте на время ваши симпатии и антипатии. Они вредны и опасны. Единственное, что может нас спасти, это трезвый ум.

– Спасти? – насторожился Крис. – От кого?

Сингх не слышал. Мысли Сингха витали где-то далеко-далеко. Непонятно где.

– Трезвый коллективный ум. И полное единодушие. Иначе мы погибнем.

«А ведь он не шутит, – понял Крис, глядя на сосредоточенное лицо Сингха. – Он убежден в том, что говорит».

– Сингх!

– Да? – очнулся индус.

– Если все настолько серьезно, почему не связаться с материков?

Индус медленно покачал головой.

– Бесполезно.

– Испортилась рация? – Крис недоуменно пожал плечами. – Не вижу трагедии. Два невыхода на связь – и за нами пришлют вертолет. Разве не так?

– Так, Кришнан, так, и все же дайте мне договорить до конца, не перебивая. Рация исправна. – Сингх горько усмехнулся. – Настолько исправна, что передает сводки сама, без моего участия. Непонятно? Мне тоже, и тем не менее это факт. Наберитесь терпения, коллега, выслушайте мою точку зрения, а потом выскажете свою. Договорились?

Крис кивнул.

– Четвертый день мы на этом проклятом острове. И не продвинулись ни на шаг, если конечно, не считать несколько ну, скажем, так: странных и непонятных явлений. – Сингх помолчал, глядя поверх лежащих на столе рук. – У меня такое впечатление, что не мы исследуем Феномен, а Феномен исследует нас. И остров не что иное, как западня, в которую нас заманили.

– Западня? – не выдержал Крис.

– Да. Рация исправна, но связи с Землей у нас нет. Вы убедитесь в этом сами, прокрутив магнитофонные записи. На пленку записаны сегодняшняя сводка, хотя я ее не передавал, и сводки на три дня вперед. Сводки, которые я, естественно, тоже не передавал. Фикция, одним словом. Я почти убежден, что ни одна из моих предыдущих сводок до материка не дошла. Но тогда к нам должны были выслать спасательный вертолет, а его, как видите, нет. Что-нибудь из двух: либо Земля принимает липовые сводки за подлинные, либо… – Сингх взглянул на собеседника. – Либо нас ищут и не могут найти.

– Весело! – Крис достал сигареты и закурил. – Продолжайте, Сингх. От ваших гипотез просто мороз по коже.

– Гипотез? – Сингх покачал головой. – Буду счастлив, если они не подтвердятся. А пока будем рассуждать объективно. Итак, мы изолированы от всего мира.

– Для чего? – спросил Крис.

– Ну хотя бы для того, чтобы без помех досконально нас изучить. Иначе зачем все эти критические ситуации, спровоцированные стрессы, воздействия на психику? – Сингх повел глазами на забинтованную руку. – Думаете, это случайность?

Крис вспомнил всаженный в стол нож и стиснул зубы.

– Вряд ли они всерьез намерены причинить нам зло, – продолжал Сингх. – Просто у них своя мораль, своя этика. Не совпадающие с нашими.

– Вы так спокойно об этом говорите! – возмутился Крис. – Экспериментировать на людях?

– Да ладно вам! – поморщился Сингх. – Можно подумать, мы на обезьянах – не экспериментируем.

– Так то обезьяны! – вспылил Крис и осекся, вспомнив собственное, слава богу, не произнесенное вслух «желтая обезьяна».

– Обезьяны – приматы, – терпеливо напомнил Сингх. – И уж если мы позволяем себе экспериментировать на своих ближайших родичах, то что говорить о пришельцах? Кто мы для них?

Сингх помолчал, собираясь с мыслями.

– Представьте себе, что мы действительно имеем дело с пришельцами из неведомой супергалактики. Их планета в миллион раз больше нашей. И год на ней в миллион раз длиннее, чем у нас. Допускаете такую возможность?

– Допускаю.

– А теперь попытайтесь взглянуть на нас их глазами. Земля – крохотный глиняный шарик-с сумасшедшей скоростью снует вокруг раскаленного уголька-Солнца. На шарике копошатся миллиарды существ. Каждому из них в отдельности суждено прожить всего каких-то семьдесят куцых витков вокруг светила. А они еще сражаются между собой, и в промежутках между войнами лихорадочно готовятся к новым. Единственное, в чем эти существа полностью единодушны, это идиотизм, с которым они катастрофическими темпами уничтожают собственную планету, истощая ее недра, вырубая леса, загрязняя реки, моря, атмосферу и даже космос.

– Скажите честно, Кришнан, у вас, будь вы на месте этих пришельцев, не возникло бы желания понять идиотскую логику или, вернее, алогизм поведения этих существ?

– Возможно. – Крис задумчиво поскреб подбородок. – Вы нарисовали впечатляющую картину, Сингх. Но вы рассуждаете как человек, а не как пришелец. В качестве варианта ваша схема, может быть, и приемлема. Но не больше.

Почему? Да потому, что существа, к котором относимся и мы с вами, гораздо опаснее, чем кажется. Они заражены манией величия. Рвутся в космос. Всерьез мечтают об освоении новых миров. А как они будут их осваивать – нетрудно убедиться на примере Земли. Пришельцы, если они действительно существуют, наверняка давно это поняли. Что мы делаем, обнаружив дерево, зараженное опасными насекомыми или микробами? Пускаем в ход огнеметы!

– Мне это тоже приходило в голову, – признался индус. – Но если они до сих пор не использовали свои огнеметы…

– Значит, мы имеем дело не с пришельцами.

– Но тогда с кем?

– Вы что-то говорили об обезьянах…

– Об обезьянах? А, да-да. Понимаю вас, Кришнан. Поставьте себя на их место. Малопривлекательная перспектива, не правда ли? Так и тянет на бунт. А ну, как они в самом деле взбунтуются? И в один далеко не прекрасный день все разом покончат жизнь самоубийством? В знак протеста. Другого-то выхода у них нет: или смирись или…

Он вдруг отчетливо увидел, именно увидел, а не представил себе – пологий песчаный берег моря и над нем десятки извивающихся в предсмертных конвульсиях дельфинов, которые, безо всякой, казалось бы, на то причины выбросились на берег и, даме агонизируя, упорно старались уползти как можно дальше от родной стихни.

– Кажется, я понимаю, с кем мы имеем дело, – медленно произнес Сингх.

– И с кем же? – прищурился Крис.

– С планетой Земля.

Кате снилось море. Ласковое, искрящееся, в лазоревой дымке, в неумолчном рокоте волн, криках чаек, отголосках пароходных сирен. Ветер приносил с моря запах рыбы и водорослей, смолы и дыма, прогретых солнцем мелководий, белесых солончаков, потрескавшихся от зноя такыров и раскаленных пустынь.

Она знала море и другим: свинцово-серое под низкими, стремительно бегущими тучами, оно с ревом обрушивало на берег яростные белогривые волны, и ледяной норд доносил брызги до их сада, и все вокруг: забор, калитка, деревья, – обрастало белыми сосульками. Раскатисто и зловеще грохотало кровельное железо на крыше, и весь дом содрогался под ударами ветра, жалобно взвизгивая ставнями.

Но теперь было лето, и Катя шла по колено в воде, все больше удаляясь от берега, с удовольствием ощущая ступнями плотное песчаное дно. Когда легкая зыбь стала перекатываться через плечи. Катя остановилась и, обернувшись, стала смотреть на берег. Берег был далеко – отсеченная от моря желтой чертой отмели полоска суши на горизонте, кудрявящаяся кое-где зеленью садов вокруг рыбачьих поселков, и уже совсем далеко-расплывчатые очертания корпусов рыбоконсервного комбината. Это был берег ее детства. Здесь она родилась, выросла, окончила школу. Сюда вернулась после института.

Катя оттолкнулась от дна и, медленно перебирая ногами, поплыла лежа на спине. И сразу же пришла тишина и ощущение безмерного покоя, и уже не было ни моря, ни берега, а только небо без конца и без края и ее тело, парящее, словно птица, на легко и свободно раскинутых крыльях.

И вдруг все изменилось. Сизая зловещая муть заволокла небо. Ослепительно яркое солнце потускнела, превратилось в кроваво-красный, резко очерченный диск, прикосновение воды стало колючим, жестким, вызывало жжение и зуд. Катя содрогнулась всем телом, встала на ноги и побрела к берегу, по колено увязая в черно-фиолетовой жиже, которая еще минуту назад была прозрачной морской водой. Берег едва угадывался сквозь туман зловонных испарений, но и он не сулил избавления: обгоняя друг друга, рассыпаясь в прах, вновь рождаясь из праха, по берегу метались пыльные смерчи, и траурно-черная, полыхающая огненными зигзагами молний туча стеной вставала из-за горизонта. Хватая ртом обжигающе горячий воздух, Катя закричала и проснулась.

– Ха! – Крис досадливо поморщился. – А я-то, дурак, уши развесил!

– Не спешите с выводами, Кришнан, – индус встал со стула, оперся больной рукой о столешницу и скрипнул зубами. – Продолжаем мыслить абстрактно. Итак, пришельцы отпадают. Допустим. Но остров-то остается. Со всем, что происходит на нем и вокруг него. Чьих это рук дело? Очевидно, того, кто в этом заинтересован.

– В чем «в этом»? – саркастически поинтересовался геофизик.

– В том, чтобы сохранить море. И не только это. Все реки и водоемы. Мировой океан. Планету в целом.

– Планета, спасающая сама себя! – фыркнул Крис.

Сингх прошелся по комнате, баюкая перевязанную руку. Остановился против Криса.

– По-человечески ваш скепсис понять можно, Кришнан. Называя Землю живой, мы имеем в виду ее флору и фауну. Реже – атмосферные явления, приливы. Еще, реже – тектонику и вулканическую деятельность. И никогда, заметьте, никогда даже мысли не допускаем о том, что планета как таковая может представлять собой живой организм, а уж о том, что она может мыслить, чувствовать, ощущать – и подавно.

– Ну, а если встать на эту кажущуюся на первый взгляд сумасшедшей точку зрения? Что тогда?

– Вот именно, – усмехнулся Крис. – Что тогда?

– Вы меня удивляете, Кришнан. Вы геофизик…

– Сдаюсь, Сингх. Итак, следуя вашей, не имеющей ничего общего с геофизикой, гипотезе, многострадальная матушка-Земля решила приструнить своих не в меру расшалившихся деток и местом экзекуции избрала этот ею специально созданный островок. Я заживо хороню все свои возражения. Задам всего лишь один вопрос. Почему именно этот остров на самом маленьком из морей?