Текст книги "Хроники тридцатилетней войны (СИ)"

Автор книги: Николай Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Кто еще в большом фаворе?

– Маршал Бассомпьер, родом из Лотарингии. Он как раз и разгромил гугенотов. У него в друзьях все Гизы, а особенно Клод де Шеврез, недавно женившийся на вдове герцога де Люинь, Мари – самой близкой фрейлине королевы Анны.

– Кстати о королеве. Почему у нее до сих пор нет детей?

– Говорят, что король долго ей пренебрегал. Пришлось даже Папе ему пригрозить. Он послушался, и в прошлом году Анна забеременела, но случился выкидыш, в котором обвинили ту самую Мари де Люинь (сама игрива и королеву подбила поиграть на скользком полу).

– Что еще за пренебрежение? В самые рьяные годы?

– В детстве он часто "играл" в постели с отцом, Анри 4-ым, и рассказывал про его большую писю. В подростковом возрасте очень сдружился с этим самым Люинем....

– Н-да, бедная королева....

В соответствии с регламентом новый посол Богемии явился в Лувр, чтобы представиться государственному секретарю Франции виконту де Пюзье. После долгих переходов по коридорам его ввели в кабинет, где сидел надменного вида дворянин средних лет. Оба дипломата обменялись изучающими взглядами, после чего надменность виконта уступила место вежливости, он ускорил необходимые формальности и обрадовал, что вручение верительных грамот королю состоится уже в конце недели.

– Сейчас у нас затишье с послами, – сказал де Пюзье. – Поэтому Вас примут индивидуально. Надеюсь, Вы придете на прием к королю не так просто одетым?

В назначенный день и час высокие двери перед послом Богемии открылись, и Кристиан вошел в Большую галерею Лувра, богато расписанную художниками и ярко освещенную через обширные окна мартовским солнцем. В дальнем конце галереи на троне сидел король Франции, рядом – его жена и мать, а вокруг толпились придворные в ярких одеждах. Впрочем, Кристиан успел сшить себе парадный костюм в соответствии со здешней модой: короткие сапожки с отворотами, расширенные кверху лиловые бархатные штаны в пеструю крапинку и такой же колет с продольными разрезами в рукавах, накрытый у горла небольшим кружевным воротником. Через плечо он надел голубую ленту с мальтийским крестом, черные роскошные "гофрированные" волосы рассыпал по плечам, а усы и бородку совсем укоротил – отчего приобрел вид молодцеватый и дерзкий.

Приблизившись к трону на оптимальное расстояние, посол изящно поклонился королю и (чуть качнув влево-вправо туловище) дамам, достал из-за спины верительные грамоты и протянул их вперед со словами:

– Король Богемии Фридрих приветствует в моем лице короля Франции Людовика и желает укреплять между Богемией и Францией дружеские отношения!

Мигом взявшийся откуда-то де Пюзье взял у посла из рук грамоты и передал с поклоном королю. Пухловатый и нежнолицый в связи с молодостью король неспешно их развернул и прочел:

– Кристиан фон Анхальт-Бернбург.... Имя, вроде бы, мне знакомое?

– Так же зовут моего отца, который является канцлером Богемии, – пояснил Кристиан.

– Нет, – возразил Луи. – Что-то связанное с войнами.... Бассомпьер, не напомните?

– Недавно корпус под командованием Кристиана фон Анхальта отбил у генерала Кордовы Пфальц и заставил его уйти в Брабант, – выступил вперед из толпы придворных средних лет дворянин с обветренным лицом.

– Ага, – оживился Луи. – Так это Вы там командовали или Ваш отец?

– Я, Ваше величество. Но Кордова не слишком упирался – наверное, на зимних квартирах его ждала какая-нибудь фламандка....

Король чуть хохотнул, и придворные тоже хохотнули. Луи же продолжил беседу с необычным послом:

– А орден Иоанна Иерусалимского Вам успели дать за этот подвиг?

– Нет, Ваше величество. Его снял с себя мой король после сражения на Белой горе, под Прагой – там мы отстояли свою независимость от императора Фердинанда.

– Но орден дали именно Вам. Почему?

– Наверно, я старался больше всех, – сказал, улыбаясь, Кристиан. Дамы, во все глаза смотревшие на высокого бравого красавца, тоже невольно заулыбались. Улыбнулся и Луи, но сказал:

– Наверно, в Богемии много хороших полководцев, раз Фридрих может себе позволить сделать послом такого удачливого воина. Мне было бы интересно услышать подробности Ваших битв и потому я приглашаю Вас свободно посещать мой Лувр и первым делом искать в нем меня. Да и дамам придворным Вы, кажется, пришлись по душе – поэтому часть времени приберегите для них. Вот, кстати, скоро состоится первый весенний бал – прошу им не пренебречь.

– Благодарю, Ваше величество. Постараюсь быть в вашем кругу занятным и галантным.

Глава двадцать девятая. Стал послом – умей вертеться

Во все времена в социуме есть железное правило: если местный босс тебя куда-то приглашает – надо идти, причем без проволочек. Ибо чревато последствиями для тела, кошелька или самой жизни. Но там, куда тебя пригласили, обязательно лавировать и уклоняться. Ловко, ловко, ловко. Иначе тот босс тебя использует, пережует, а пустую оболочку выплюнет.

Нет, король Луи был во время первой приватной встречи с Кристианом сама любезность и очарование. Все выспросил про его жизнь в Алемании и окрестностях, с азартом вник в детали сражений в Богемии, Саксонии и Пфальце (о Мюнхене Алекс велел не упоминать), а затем стал говорить о своих увлечениях, достижениях и пристрастиях – съехав, в конце концов, на охоту. Стало ясно, что это его основная страсть.

– Вы бывали, Кристиан, на соколиной охоте? Нет? В Алемании ей не увлекаются? Гоняете по старинке оленей и кабанов? Ах, еще уток? Ха-ха-ха! Тогда Вы не испытывали настоящего азарта! Когда прирученный Вами сокол бьет в лет гуся, цаплю или ту же утку и добыча падает Вам прямо в руки – оглушенная, но обычно живая! И тогда я сам сворачиваю ей шею!

– Кристиан, – маякнул Алекс. – Ты можешь представить себя в постели с мужчиной?

– Бр-р! – передернуло Кристиана.

– Так что же ты развесил тут уши? Сокольничий де Люинь был ведь еще миньоном этого вот Луи. А теперь он тебя к себе в миньоны тащит! Срочно туши свой интерес к охоте!

Кристиан поежился и сказал:

– Я, Ваше величество, вообще недолюбливаю охоту. От дичи всегда так неприятно пахнет.... Да и на вкус она уступает домашней птице или говядинке. К тому же на охоте бывает много несчастных случаев....

– Не ожидал, – сказал Луи, чуть округлив глаза. – Такой бравый солдат и негодный охотник. Или Вы предпочитаете охотиться на дам?

– Я люблю свою жену, – с упряминкой сказал Кристиан. – В походной жизни встречал, конечно, других женщин, которые, к моему стыду, оказывались иногда в моей постели, но в мыслях и перед Богом я верен своей Сюзанне....

Когда Кристиан вышел, наконец, из покоев короля и облегченно вздохнул (Удалось, вроде бы, открутиться!), его перехватил в коридоре слуга со словами:

– Вас ожидает у себя reine mere (королева-мать).

В аппартаментах Марии Медичи (склонной к полноте величественной женщине лет 50 со следами былой красоты) присутствовал также кардинал Ришелье – высокий, худой и очень похожий на свои портреты, хотя был еще относительно молод (37 лет). Она сидела в кресле в свободном платье, но с кружевным воротником, на нем была та самая красная мантия и шапочка типа еврейской кипы.

Кристиан вошел, поклонился даме, потом слегка кардиналу и сказал:

– Рад приветствовать Вас, гранддам. И Вас монсеньор.

– И я рада Вас, наконец, увидеть, герр посол Богемии. Мой Луи терзал Вас больше 3 часов. Теперь Вы, видимо, станете его товарищем в охотничьих забавах?

– Увы, нет, мадам. Я не люблю охоту.

– А-а, как это я сразу не поняла. Судя по Вашим дерзким усишкам, Вы были в Богемии волокитой? И Вас сюда отправили в ссылку, ибо покусились на особу значимее Вас?

Кристиан и Алекс подивились женской прозорливости, но первый все-таки стал уворачиваться:

– Мне нравятся молодые женщины, и я охотно вступаю с ними в разговоры, игры и прочие затеи. Они обычно смешливы и я смешлив, мы радуемся жизни, своему здоровью и тому, что смерть пока где-то далеко. Иногда игры заводили нас в область пылких чувств, но я научился убеждать дам в их мимолетности и мы всегда расставались друзьями.

– Завидное качество, – фыркнула экс-королева. – Мотылек сел на цветок, напился соку и дальше полетел. А ведь Вы, наверное, женаты?

– Женат, – склонил голову на грудь Кристиан. – И всегда молюсь Богу, чтобы с моей женой и детьми ничего плохого не случилось.

– Она, что, прощает Вам измены?

– Прощает потому что чувствует, что люблю я только ее одну.

– Господи Исусе! Ну и нравы царят в Богемском королевстве! И эти кальвинисты утверждают, что именно католики погрязли в сетях порока! Что Вы на это скажете, Арман?

Кардинал остро взглянул на гостя и изрек:

– А ведь он верит в то, что сказал нам. Его измены поверхностны, а любовь к жене глубока. Как этот человек умудряется совместить несовместимое – непонятно.

– Оставим его судьбу на волю Бога. Но Вы хотели его порасспрашивать о политике....

– Да. Скажите, Кристиан, для чего король Богемии решил поддержать притязания герцога Савойи на Баварию?

Кристиан перевел дух (Отстала, вроде....), собрался с мыслями и стал отвечать:

– Во исполнение ранее достигнутой договоренности с герцогом и в надежде, что он и дальше будет оставаться нашим союзником в борьбе с императором Фердинандом.

– А если вскоре на Карла Эммануила навалится испанская армия с одной стороны и армия императора с другой? Вы будете ему помогать, в том числе и войсками?

– Помощь какая-то будет, причем в союзе с другими государствами. Для того чтобы круг этих государств расширить наш король и разослал сейчас своих послов к соседям. В том числе меня к вам.

– Хорош посол! – не выдержала королева-мать. – Натуральный вертопрах!

Но Ришелье ухом не повел и продолжил свое зондирование:

– Со времени вступления в брак Генриха Наваррского и Марии Медичи Франция перестала конфликтовать с Испанией. Брак Людовика с инфантой Анной закрепил наш союз. С какой стати нам сейчас его рушить?

– Испания снова начала войну с Нидерландами. Если она одержит победу, то Брабант и Лотарингия, где живет много франкоговорящих людей, окажутся целиком во владении испанских Габсбургов. Поэтому Франции нужен союз с Нидерландами. Еще соображение: через несколько лет неизбежно скончается Винченцо, бездетный герцог Мантуи из рода Гонзаго и начнется борьба за мантунианское наследство. Одна из ветвей этого рода живет во Франции, ее представляет герцог де Невер. Таким благоприятным случаем грех не воспользоваться, но на пути Невера вновь встанет Испания. Естественным противником Испании сейчас является герцог Савойи – вот с ним Франция и может заключить союз в борьбе за Мантую. А раз с ним, то и с королем Богемии. Я все сказал.

Кардинал переглянулся с изумленной гранд-дамой и сказал, улыбнувшись:

– Пожалуй, Фридрих Пфальц нашел удачного посла к нашему королю.

Глава тридцатая. Неожиданный перехват

Наступил апрель и Париж покрылся яркой зеленью. Обитателей Лувра, особенно его женскую половину, потянуло в соседний сад Тюильри. Ну а где гуляют молодые женщины, там вьются и предприимчивые мужчины. Кристиан стал, конечно, одним из них.

Нет, сначала он изо всех сил упирался:

– Ты опять втянешь меня в адюльтер, козлоногий профессор! Я только что отослал в Прагу голубя с весточкой для Сюзан, что у меня все хорошо и рядом нет никаких баб!

– Пойми, в политике очень многое зависит от женщин, – терпеливо поучал Алексей Михайлович. – Будешь их избегать – заведомо лишишься козырей.

– Ну и каких конкретно женщин я должен обхаживать?

– Герцогиню де Шеврез, – с некоторой досадой сказал профессор. – Лично мне она не нравится – роста не хватает, белобрысая, личико хитрое – но она здесь самая шустрая и вхожа ко всем: к королеве Анне, королю, кардиналу, маршалу Бассомпьеру, Гизам да и с Марией Медичи не шапочно знакома....

– Это ты про старшую фрейлину королевы так отозвался? – удивился Кристиан. – По моему, очень миленькая и веселая, больше других дам мне нравится....

– Ну, и слава богу! Они с королевой гуляют обычно по центральной аллее сада? Значит, ты садишься там на скамью и углубленно читаешь книгу....

– Это ту огромную? Которую ты заставил меня купить в Латинском квартале?

– Ее. Так вот, сначала ты прогуливаешься по боковым дорожкам, а как увидишь, что они поворачивают назад, идешь к той скамье и раскрываешь том....

Идеальный их вроде бы план провалился: сладкая парочка шла в сети и де Шеврез стала что-то говорить Анне, кивая в сторону Кристиана, но королева вдруг заупрямилась и прошла мимо, бросив к скамье лишь косвенный взгляд. Мари, естественно, просеменила за ней, хоть ее взгляд был отчаянно красноречив. Впрочем, через четверть часа она внезапно оказалась перед все еще уткнувшимся в книгу Кристианом (то есть это Алекс завис над раритетом):

– Что это Вы читаете, принц Анхальт? – спросила, улыбаясь, герцогиня. – Это писано ведь по-английски?

Кристиан малость опешил от непривычного обращения (хотя принцем княжеского рода как раз и был), но приосанился и пояснил:

– Это собрание пьес знаменитого в Англии драматурга Шекспира, только что напечатанное в Лондоне и привезенное ушлым книготорговцем в Париж. Я купил его за немалые деньги, но книга того стоит: пьесы в ней веселые, занимательные или поучительные.

– Но разве Вы владеете английским языком?

– Читаю, пишу и говорю. Наравне с французским.

– Поразительно. Нас, нормандских аристократов, тоже учили английскому, но это уже традиция: ведь Англию завоевал наш предок Вильгельм Нормандский и мы вправе претендовать на их земли и народ. Но ближе к теме: нельзя ли мне взять эту книгу на несколько дней домой и почитать избранные места?

– Мадам, я купил ее, желая сделать подарок королеве Анне....

– Ах вот что, это меняет дело. Вы предприимчивый и изобретательный мужчина. Но Анна не умеет читать по-английски. Не лучше ли перевести из этой книги избранные пьесы на французский язык, красиво их проиллюстрировать, напечатать отдельной книгой и тогда подарить?

– Это же большой труд, мадам....

– Неважно, что большой, делать ведь это придется не нам. А у меня как раз есть среди знакомых литератор, который занимается переводами с английского. И художника я подберу. Соглашайтесь!

– Вы очень красивы и еще более красноречивы, мадам. Так и в самом деле будет лучше. Хоть и оттянется на неопределенное время....

– Когда я чего-то хочу, то делаю это быстро, не отвлекаясь на мелочи жизни, – отрезала герцогиня. – Давайте книгу. Мой дом будет для Вас, Кристиан, открыт всегда.

Глава тридцать первая. Ох, эти дамы....

Вдруг наступил день обещанного весеннего бала. Кристиан, не желая ударить в грязь лицом, сшил к нему новый костюм из легкого сукна цвета морской волны. В порядке эксперимента и для удобства он велел нашить спереди на штаны обширные карманы-клапаны, в которые положил часы, кошелек, платок и лорнет с ручкой из эбенового дерева. Шпагу он надел парадную, то есть укороченную, в гарде которой, однако, имелся сюрприз: малокалиберный ствол с пулей и замаскированным курком. Такой же ствол имелся в рукоятке даги.

Верный своим привычкам первую, наиболее нудную часть бала он провел в нишах, которыми изобиловали стены Большой галереи. Однако его лорнирование дам привлекло их внимание. Первой разлетелась к нему, конечно, де Шеврез.

– Что это за очки, в которые Вы нас рассматриваете, мсье Анхальт? Позвольте взглянуть? О, да мы у Вас были как на ладони: все изъяны внешности отчетливо видны!

– Не заметил я у Вас, мадам, никаких изъянов, – засмущался Кристиан. – И танцуете Вы словно грациозная бабочка....

– Вот как.... А Вы почему дам не приглашаете, все стены в зале отерли?

– Я не подходил к церемонимейстеру.

– Так подойдем – может быть, он поставит нас вместе. Правда, я на два следующих танца уже приглашена....

Очень важный распорядитель танцев выслушал герцогиню и согласился с ней. Она упорхнула, пошел было прочь и Кристиан, но церемонимейстер его остановил:

– На танец с Вами подала заявку одна молодая дама. Но во избежание сплетен она желает танцевать в домино. Вы пойдете ей навстречу?

Кристиан пожал недоуменно плечами и согласился. Вскоре к нему подошла невысокая женщина в лиловом плаще до пят и глухом капюшоне, а также в длинных перчатках. Движения ее были полны изящества, что подтверждало молодость и позволяло думать о красоте дамы. Она тотчас сказала по-немецки:

– Во время танца мы будем говорить на хохдойч. Вы не против, Кристиан?

Голос ее был глуховат, но тоже выдавал молодость дамы.

– Пусть все будет так, как Вы скажете, – поклонился галантно принц Анхальта.

Тут зазвучала музыка и пары пошли вперед, выписывая ногами пируэты гавота. Встречаясь периодически с пальчиками дамы, Кристиан чувствовал частое биение в них крови.

Вдруг она сказала:

– После бала на выходе из Лувра на Вас должны напасть бретеры. Я случайно узнала про это и сразу решила предупредить.

– Неожиданно, – сказал, удивляясь, Кристиан. – А организатор нападения Вам известен?

– Вероятно, это Мария Медичи. Она и раньше своим врагам такое подстраивала.

– Когда я успел попасть в ее враги?

– Когда Вы предложили выступить Франции против Габсбургов.

– Вы значит в числе врагов Габсбургов?

Но дама решила этот вопрос пропустить. Тут встрял Алекс, который внимательно оглядывал ряды танцующих:

– Возможно, что наша собеседница – сама королева. По крайней мере, в зале ее не видно и по фактуре похожа.

– Королева? Зачем ей это?

– А ты спроси, не стесняйся.

Кристиан пошел меняться с дамой местами и шепнул:

– Почему Вы меня пожалели?

– Потому что Вы – единственный мужчина, который сумел мне сильно понравиться! – вырвалось у маски. – Я не хочу, не хочу Вас потерять!

– Предложи ей спрятать тебя в ее покоях, – молвил Алекс. – Тем более что ей самой этого хочется.

Кристиан изобразил глубокую задумчивость и, чуть запинаясь, сказал:

– Их может быть там много, чтобы наверняка со мной покончить. Лучше бы мне из Лувра до утра не выходить. Только у кого я могу спрятаться? Подскажите мне....

Дама тоже помолчала и со вздохом сказала:

– Я могу предложить Вам мою спальню. Только не пытайтесь узнать, чья она. И, конечно, не пытайтесь, пользуясь случаем, покорить меня по-мужски....

Расставшись с полураскрытой маской, Кристиан еще постоял в задумчивости у стенки (задумаешься тут!), пока его не потеребила рука де Шеврез:

– Я вновь вынуждена Вас будить! Это уже верх непочтительности!

– Простите, простите мадам....

– Вас, видимо, озадачила эта дама в домино? Кстати, Вы поняли кто она такая? Не поняли? Впрочем, и я ничего не узнала. Ну, пойдемте скорее в ряды танцоров. Кстати, пьесы Шекспира нам уже переводят....

Во время быстрой прыгучей гальярды герцогиня все равно успевала щебетать и вдруг выдала:

– Знаете ли Вы, Кристиан, что Нана Вами очень заинтересовалась .... Вы поняли, надеюсь, о ком идет речь?

– Я поражен, польщен и очень обеспокоен: вдруг ее супруг что-то узнает и обрушит на нее свой гнев?

– Поэтому при вашей встрече надо принять все меры предосторожности. Но положитесь на меня, я все устрою. А жаль: ведь я сама размечталась о любви с Вами....

Глава тридцать вторая. Грехопадение Анны Австрийской

Еще до окончания бала (на котором вновь появилась королева) Кристиана поманил к выходу слуга, втянул в какую-то комнату, подал глухой монашеский плащ с капюшоном и попросил идти за ним. Они долго ходили по лестницам, переходам и галереям (сбивает тебя с толку – хмыкнул Алекс) и, наконец, вошли с черного хода в тесную комнатку без окон с одной свечой, где пришельцу было велено ждать.

– Подождем, твою мать, подождем, – непонятно пробурчал Алекс. – Жаль, что куренка жареного не дали....

Около одиннадцати ночи (проверили по часам) тот же слуга вошел и свечу забрал. – События назревают, – хмыкнул Алекс.

Еще через 5 минут в комнату явно вошла дама (сопровождаемая ароматом духов – тех самых, что был у маски) и спросила по-немецки:

– Вы где, Кристиан?

– Здесь, – откликнулся страдалец и встал с табурета. Дама взяла его за руку и потянула в другую комнату, пропитанную приятными ароматами (Но курочкой не пахнет, – посожалел Алекс), чуть освещаемую из незашторенного окна.

– Располагайтесь на этом диване, принц. А я пойду на свою кровать, но раздеваться не буду. Не обессудьте. Спокойной ночи.

Незадачливый посол Богемии поворочался нарочито шумно на диване и вдруг сказал:

– Мадам, мне кажется или откуда-то доносится запах жареной курицы?

– Ну и нюх у Вас, принц, – засмеялась дама. – Я действительно поужинала в соседней комнате курицей, но тщательно прополоскала рот и руки, а посуду тут же унесли на кухню.

– Жаль, – сказал Кристиан. – Я сегодня не успел пообедать, так что ужин был бы очень кстати.

– Хорошо, – сказала дама. – Там оставалась половинка жаркого. Я попрошу ее Вам принести.

– И два бокала вина, – добавил страдалец. – Один мне, ибо в горле пересохло, а второй Вам, за компанию.

Дама вновь засмеялась и вышла из комнаты. Ждать Кристиану пришлось минут двадцать. Наконец дверь открылась, и дама вернулась в сопровождении слуги.

– Извините, Кристиан, – сказала она. – Половинку курицы утащила кошка, как объяснили мне на кухне. Пришлось варить яйца, к которым добавили сыр и хлеб. Надеюсь, Ваш голод эта комбинация утолит? В сочетании с вином?

– Вполне, милая хозяюшка. О, да здесь целая бутылка. Это бургундское?

– Нет, я предпочитаю испанские вина. Вы ешьте, не отвлекайтесь на разговоры.

– Я так благодарен Вам, мадам, Вы второй раз возвращаете меня к жизни. Может, будет и третий?

– На что Вы намекаете, мсье?

– Я говорю, что нас свел здесь случай. Но справедливо сказал Августин: все, что мы считаем происходящим случайно, совершается по воле Бога. И весь этот антураж: засада на улице, темная комната, кровать, вино – все подготовлено, чтобы анонимная молодая женщина и растерянный в чужом обществе мужчина сегодня здесь соединились. Подождите, не возмущайтесь! Если мы этого не сделаем, упустим свой шанс, то всю оставшуюся жизнь будем горько сожалеть и мечтать, чтобы вернуть эту ночь. Умоляю, мадам, доверьтесь мне и нашему доброму Богу!

– Вы говорите невозможные вещи! Бог осуждает прелюбодеяние....

– Он осуждает похотливых людей, которые стремятся к совокуплениям без искорки любви, а зачастую через насилие или для выгоды. Но Вы признались, что я похож на Ваш идеал мужчины и во мне стало зреть ответное чувство. Так ли это можно проверить сейчас же. Объятья не могут обмануть: либо мы испытаем необыкновенное счастье, либо разочаруемся друг в друге. Хотя.... Дайте мне Ваши руки! Нет, все у нас будет хорошо: такой трепет бывает только у любящих сердец! Проверим поцелуем....

Рассвет подвел Анну Австрийскую, застав ее спящей в объятьях долгожданного любовника. В первый момент она всполошилась, но вдруг успокоилась: ну и пусть он раскроет ее инкогнито, пусть потешит свое тщеславие – заслужил! Какие сладостные чувства рождались в ее существе этой ночью! И как подолгу они ею владели! Казалось, милый Кристиан превратил ее тело в подобие органа, на котором играл так искусно! Это было волшебство – особенно в сравнении с однообразными, вялыми ласками Луи. Так что пусть еще с ней понежится....

Но немецкий принц рассудил иначе:

– Ваше величество! Я приношу глубочайшие извинения за оскорбление Вашего величества безнравственными речами и телесными домогательствами! Но очень надеюсь, что Вашу благородную простоту оттеснит разумная предосторожность, и Вы не станете извещать своего венценосного супруга о моей дерзости и Вашей уступчивости. Я же сейчас быстро-быстро встану, оденусь, накину этот замечательный монашеский плащ и исчезну с Ваших готовых разгневаться королевских глаз.

– Ты издеваешься надо мной, Кристиан? Я готова отныне стать твоей рабыней....

– Увы, Анна, каждый взрослый должен нести в жизни свой крест, большой или не очень. Тебе не повезло: твой крест величественный и его не сбросишь, пока жив твой муж, Луи 13-ый. Одно из условий этого крестного хода: родить королю наследника мужского пола, который (sic!) должен быть на него похож. Если же мы, так подошедшие друг другу в любви, будем продолжать наши альковные встречи, то мальчик этот на Луи похож не будет. В итоге с меня сдерут кожу, а Вам могут отрубить голову. К тому же и мой крест останется не донесенным до пункта назначения....

– А каков ваш крестный ход, Кристиан?

– Я должен отстоять независимость своей родины, Ваше величество.

Глава тридцать третья. Засада

Если бы кто-то вздумал написать историю засад, он выявил бы несколько закономерностей. Первая из них: засада, в которую объект не попал, обязательно повторяется. Вторая: если засада разгромлена, ее, как правило, не повторяют. В соответствии с этими постулатами Кристиан и Алекс стали готовиться к уничтожению боевиков Медичи, для чего надо было: 1) выяснить по возможности состав боевиков 2) выманить их ближе к себе 3) разделиться на приманную группу и ликвидаторскую 4) скрытно усилить приманку.

Первую задачу можно было попытаться осуществить через наблюдение за каретой посла Богемии, движущейся днем по улицам Парижа. Разумеется, Кристиана в ней не было. Два изобильно вооруженных пистолетами сотрудника (один изображал пассажира, другой, способный к рисованию, лежал скрытно, обозревал в дырочку заднюю панораму и брал на карандаш подозреваемых) поколесили несколько дней и слежку за каретой, действительно, обнаружили. Пасли их и одиночные всадники (каждый день разные) и эпизодически группы в каретах (зеленой и коричневой) – но на третий день слежки, почитай, не было.

– Раскусили они, что поездки наши показушные – раз никто из кареты не выходит, – констатировал Алекс. – Это неважно, портреты 7 бандитов у нас есть, если считать с кучерами. Из них пятеро похожи на дворян. А сколько осталось за кадром? Серьезно нас обложили. Ничего, теперь перейдем к плану Б.

– Не будем покидать посольство? Опять наблюдать и рисовать? – скривился Кристиан. – Мои дамы будут обеспокоены.

– Значит, де Шеврез скоро заедет с визитом. Она-то имеет право передвигаться по Парижу без помех.

Три дня изоляции (впрочем, лишь для посла, сотрудники под разными личинами тусовались по Королевской площади и ее окрестностям) опять принесли улов: те же личности были примечены около посольства, а с ними несколько новых фигурантов бретерского облика; срисовали и их.

Вдруг днем к посольству подъехала изящная карета, из которой выпорхнула ожидаемая дама и вошла решительным шагом в его двери.

– Как Вам не стыдно, Кристиан! – атаковала она с порога его кабинета. – Мы с известной Вам особой сходим с ума, а Вы тут спокойно посиживаете?

– Я рад Вас видеть, мадам. Но гнев все же менее Вам к лицу, нежели улыбка.

– Не надо льстивых слов, принц! Я знаю теперь, как Вы умеете забалтывать женщин. Лучше дайте ответ по существу!

– Извольте, герцогиня. Я сейчас готовлю операцию по разгрому своих врагов. Как только их не станет, я тотчас предстану перед очами той самой особы и Вашими, конечно. Кстати, Вы можете мне помочь в борьбе, если организуете слежку за покоями мадам Медичи. Есть у Вас для этого подходящие слуги?

– Пожалуй, есть.

– Тогда передайте им портреты вот этих людей – не окажутся ли они среди посетителей мадам?

– Хорошо. Стойте, вот этого я знаю! Виконт де Полиньяк, известный дуэлянт!

– Мари, Вы бесценная сообщница! Разузнайте круг друзей виконта, а также поищите оригиналы портретов среди его слуг. Эти сведения мне очень помогут.

– Рада Вам услужить, Кристиан. Нам очень не хочется, чтобы Вы погибли....

Через два дня, на закате, когда движение по Королевской площади почти затихло, к посольству Богемии прискакал всадник. На его громкий стук выглянул привратник и взял записку, на которой было написано: «Мсье Анхальту. Срочно!». Привратник кивнул и всадник ускакал. Кристиан вскрыл записку и прочел: «Милый друг, я в опасности! Поспешите на помощь! Ваша Мари де Шеврез.» И подпись, скрепленная печатью.

– Что может быть с ней? – воскликнул Кристиан.

– Уймись, – молвил Алекс. – Это приманка, чтобы вытащить тебя наружу. Мы ведь ожидали чего-то подобного.

– Но подпись и печать!

– А мы знаем ее подпись? И печать? К тому же она никогда бы не написала "Ваша Мари". Да и вообще это то, что нам нужно. Посылай стрелков на крыши, а группу приманки в карету. Сам затаривайся гранатами и рыси следом карете. И чтобы никаких глупостей вроде дуэли!

Через полчаса карета выехала из ворот посольства и помчалась в сторону Лувра. Однако на полдороге она развернулась и поехала обратно, только другой улицей, поуже и безлюднее. В квартале от Королевской площади ей дорогу, наконец, перегородила другая карета – пришлось остановиться. Сзади же накатила другая карета, из которой выскочила группка мужчин с обнаженными шпагами в правых руках и с пистолетами в левых и ринулась к добыче. Первый рванул дверцу кареты и, прикрываясь ей, крикнул:

– Выходи, вшивый принц и доставай свою зубочистку! Посмотрим, как ты умеешь ей пользоваться!

– Я предпочитаю пользоваться зубодробилкой! – воскликнул пассажир и выстрелил из двух пистолетов в лица других нападающих, не закрытых дверцой. Те упали, а в ответ в кузов кареты полетел град пуль от новых бретеров. Но странное дело: кузов они практически не дырявили! Нападающие же стали падать один за другим! Наконец, оставшиеся из них сообразили, что попали под расстрел, кинулись бежать врассыпную, но невидимые стрелки сделать этого не дали.

Вернувшись в посольство, победители стали радостно галдеть, переживая перипетии боя. Особенно радовались за "пассажира" и кучера, даже не получивших ранений.

– Я прыгнул с козел под карету и садил в них оттуда по ногам! – смеялся кучер.

– А меня бронестенки спасли, лишь одна пуля в кирасу попала! – вторил ему "пассажир".

– А мне даже гранатами не пришлось воспользоваться, – посожалел посол. – Я боялся своих осколками посечь.

Глава тридцать четвертая. Опека кардинала

Наутро в посольство все-таки явилась полиция в лице суперинтенданта Парижа (должность, только что введенная с подачи Ришелье) и его помощников. Посол Богемии тотчас подал ему заявление о нападении. Полицейские посетовали, что тел нападавших уже не нашли и подивились крепости стенок богемской кареты, в которую попало более 10 пуль. А в середине дня Ришелье пригласил посла к себе на беседу. Пришлось Кристиану ехать, окружив себя охранниками (которых в Лувр так и не пустили).

– Поздравляю Вас, принц, с чудесным спасением от бригандов. К сожалению, их главарь нам остался неизвестен.

– Мне кажется, я узнал его, – сказал Кристиан. – Это некий де Полиньяк.

– Виконт де Полиньяк? Его недавно привечала у себя королева-мать. Но может Вы ошиблись?

– Спросите суперинтенданта, не умер ли он? И отчего?

– Спрошу. Если напал он, то, вероятно, по приказу Марии. То есть она продолжает свою политику поддержки Габсбургов. А ведь мы с ней вроде бы договорились, что Франции союз с Габсбургами противоестественен....