Текст книги "Хроники тридцатилетней войны (СИ)"

Автор книги: Николай Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

К тому времени в имперской армии большинство полков еще не участвовало в сражении. Однако несущаяся вниз по склону горы лавина из разгромленных терций и рейтарских полков породила ужас в большинстве сердец резервников. К тому же из-за горы уже широко выметнулись венгерские гусары, прикрытые тарчами (скошенными легкими щитами) и воздевшие к небу сабли, желая вонзать их в бегущих врагов.

– Поляки, выручай! – вскричал Тилли и наперерез венгерским гусарам бросился полк польских гусар, защищенных кирасами и шлемами. Под прикрытием конной круговерти Тилли стал спешно отводить сохраненные полки. Однако из-за горы уже рысили рейтарские полки богемского короля, а также густо валили мушкетеры. Имперскому войску пришлось оставить противнику все пушки и обоз и стремительно отступать в сторону Пльзеня, теряя и теряя все новых бойцов. Путь отхода оказался роковым: Мансфельд исподтишка следил за перипетиями схватки имперцев с богемцами и в решающий момент вышел на перехват католиков. В итоге в его руках оказались и Тилли и Максимилиан Баварский вместе с остатками некогда грозной армии. Раненный граф де Бюкуа, как ни странно, ускользнул из ловушки и скоро объявился в Вене.

– Удивительно у тебя все получилось, Алекс, – рек признательно Кристиан. – А в прошлой истории я был ранен и попал в плен?

– Ну, бился ты как лев, все бы так сражались, глядишь, и отстояли бы Прагу от имперцев....

– Но сейчас у Тилли не было, по-моему, никаких шансов. И полевые пушки с бомбами большую роль сыграли и легкие полковые вовремя ударили картечью, а уж новые кремневые мушкеты с юбочными пулями довели скорострельность до 4-5 выстрелов в минуту. Как ты назвал эти пули?

– Пули Нейслера. Ты забыл, что они и летят в 2 раза дальше. В штуцерах же я применил пули Минье, что тоже резко повысило их скорострельность и дальность.

– А гранаты-то какой эффект оказали?!

– Да, разметали их терции на раз. Ну, и конечно, пращи помогли – шиш какой гренадер кинет гранату на 50 крафтеров.

– А траншеи? Имперцы видели перед собой только далеких пикинеров, а мы стреляли в них из более близких замаскированных траншей – как на охоте по уткам!

– Боюсь только, что наши секреты и секретики скоро станут достоянием многих – рты ведь очевидцам не заткнешь. Впрочем, можно заняться фабрикованием самых нелепых слухов, меж которыми достоверные рассказы затеряются. Для этого мы станем выпускать в Праге газету, тем более что в Кельне и Страсбурге газеты уже печатают. В ней будут, конечно, и достоверные новости, но дезинформация врагов – дело святое....

Глава десятая. Конец герцога Баварского

Мансфельду, конечно, хотелось вытянуть из герцога Баварского максимум денег или заполучить в свое владение небольшое баварское графство. Однако Кристиан (с А.М.) и его отец поставили наемнику жесткий ультиматум: выдать герцога немедленно королю Богемии, иначе Пльзень будет взят штурмом. В подтверждение этого в ту же ночь его Пражские ворота были захвачены спецгруппой егерского богемского полка. Мансфельд почесал затылок и смирился перед безусловной силой – тем более что ему оплатили, наконец, годовой контракт из войсковой кассы, найденной в обозе Тилли. Во избежание дальнейших эксцессов с наемниками в Богемии король срочно направил их на защиту Пфальца, переподчинив сэру Горацио.

Возвращение богемской армии в Прагу было встречено ликованием. Чехи враз забыли мелкие обиды, которые в изобилии причиняли им незадачливые король и королева. Фридрих принял Максимилиана уважительно, но свободу его ограничил аппартаментами в одной из башен Градчанского замка. Первое время они часто вместе обедали и много говорили на разные темы (в том числе и политические), но вскоре король отъехал в свой родной Пфальц (налаживать контакты с рейнскими князьями), посоветовав герцогу принимать иногда для беседы молодого Кристиана фон Анхальт-Бернберга. Того самого, что организовал поражение имперских войск на Белой горе. Что касается Тилли, то ему отвели скромную комнату в другом крыле замка – с правом общения только с тюремщиками.

Герцог пожелал увидеться с Кристианом уже через неделю после отъезда короля. Он сидел в кресле с суровым выражением на лице, вытянутость которого по вертикали подчеркивалась длинным вислым носом с горбинкой и клиновидной бородкой. Поперечные линии его физиономиии состояли из трех параллельных морщин на лбу и рыжеватых, загнутых кверху усов. Высокий лысеющий лоб 47-летнего мужчины обрамлялся черными с проседью волосиками. Глаза же у него были почти круглые, карие и с глубоко затаенной хитринкой. Войдя в гостиную, Кристиан поклонился, но почти как равный равному – хотя владения герцога были раз в 10 больше владений Анхальт-Бернбурга.

– Присаживайтесь, Sohn des Fursten fon Anhalt-Bernberg, – подначил Кристиана герцог. – Король Фридрих рекомендовал Вас как весьма занимательного собеседника. Мне здесь живется очень скучно, поэтому я отважился на это приглашение.

– Мне скучать не дают разнообразные дела, за обилие которых меня корит молодая жена. Но для беседы с Вами я выкроил чуток времени.

– Я слышал, что Вы скоро станете отцом?

– Дело идет к тому. Надеюсь, детей у меня будет еще много....

– А мне вот в жизни не повезло, я бездетен.

– Мне кажется, что бездетны вовсе не Вы, а Елизавета Лотарингская, на которой Вы имели несчастье жениться. У Вас ведь есть бастарды?

– Молодой человек! Ваше замечание некорректно!

– Очень прошу меня простить. Я хотел лишь сказать, что женитьба на молодой принцессе может одарить Вас все-таки наследником.

– Это похоже на совет избавиться от старой бесплодной жены....

– Все в руках Бога. Род Виттельсбахов отличается, вроде бы, завидным долголетием – в отличие от Лотарингов. И после 60 лет некоторые мужи заводят себе детей.

– Черт знает что! Вы упорно отвращаете меня от моей жены!

– Все, уже прекратил. Сменим тему разговора.

– Где находится мой верный Тилли?

– В этом же замке, но его жилище почти спартанское.

– Почему мне не позволяют с ним видеться?

– Для нас в этом нет смысла.

– Вот как.... А обычная человечность в Богемии не в ходу?

– Вы не обычный человек, а могущественный политик. Ваш клюв нам удалось связать, но жало еще не вырвано. Поэтому будьте готовы к дальнейшим ужесточениям Вашего содержания.

– Вы осмеливаетесь мне угрожать? Я запомню это! И когда за меня заплатят выкуп, я постараюсь взыскать его лично с Вас, Кристиан Анхальт!

– Выкуп нам уже предлагают, это да. Только в некоторых случаях свободу узнику он не дает. Вам известна история герцога Норфолка, объявленного недавно папой святым? Король Англии заключил его в Тауэр по обвинению в государственной измене. Там он и умер, просидев 10 лет. Человек же был очень хороший, другому звание святого не дали бы.... Вы верный муж и рачительный хозяин своей земли. Но Вы же и самый опасный противник короля Богемии и Евангелического союза. Думаю, Вы подходите под тот самый исключительный случай, при котором дать Вам свободу – это подписать себе смертный приговор. Так что посидите и подумайте, какие действительно веские гарантии добрососедства Вы можете нам предложить в обмен на выход отсюда.

– Мерзавец! Я расскажу Фридриху, какого гнусного собеседника он мне предложил!

– Другого собеседника у Вас многие месяцы не будет. Если все же захотите поговорить со мной, то я постараюсь откликнуться.

Выйдя от герцога, Кристиан подозвал к себе доверенного охранника и повелел вступить с герцогом в разговоры на бытовые и нейтральные темы. Буде же герцог поведет речь об устройстве его побега за груду денег, помяться с денек и потом согласиться.

Тем временем наступил февраль 1621 г, в котором Сюзанна благополучно разрешилась от бремени крепенькой девочкой, которую назвали Эрнестиной. Алексей Михайлович внимательно отслеживал ее развитие и настойчиво вмешивался при появлении признаков тех или иных заболеваний, «прописывая» ингаляции мятой или горячей картошкой, клизмочки, массажики и другие хитрушки, которые помнил со времен младенчества своих детей. То ли благодаря его усилиям, то ли по воле природы детские болезни обходили Эрнестину стороной. Спустя сорок дней в костеле святого Николая ее крестили (дав второе имя Августа), причем крестной матерью была сама королева, а крестным отцом – граф Турн.

Отлучка короля из Праги существенно затянулась. В один из дней охранник сообщил Кристиану, что герцог готов на побег.

– Замечательно! Скажи ему, что сложно будет выбраться только из самой башни, так как охранники на входе – цепные псы Анхальта. Придется спускаться на скрутках из разорванных простыней. Но у подножья башни герцога будет ожидать проводник, который укроет его до утра в своем доме, а затем вывезет за ворота города в карете монахинь-бенедиктинок.

– Простыни при спуске должны оборваться?

– Несомненно. Этот паук никогда не согласится жить в мире с кальвинистами Чехии....

Спустя неделю жители Праги узнали из первого номера "Пражской газеты" все подробности о трагической кончине герцога Максимилиана Баварского во время его авантюрного побега из королевского замка. Подозрения в помощи ему со стороны охранников не подтвердились.

Глава одиннадцатая. Схватка за богемское наследство и «Даешь Лусатию!»

Фридрих, курфюрст Пфальца и король Богемии, вернулся в Прагу в начале марта – весьма довольный состоявшимися переговорами с рейнскими князьями, которые после столь убедительной победы над имперцами, согласились во всем его поддерживать: и деньгами и войсками. Он встретился и с Морицем Оранским, который готовился к новой схватке с испанцами, и они договорились о взаимодействии при военных действиях в бассейне Рейна, причем в качестве жеста доброй воли Пфальц переподчинил слишком проблемных наемников Мансфельда голландцам. Попутно лютеранский курфюрст Саксонии, исподтишка захвативший Верхнюю Лусатию, был объявлен и голландцами и рейнскими протестантами агрессором.

И вот, прибыв в приподнятом настроении в Прагу, король узнал еще более сногсшибательную новость: его заклятого врага, герцога Баварии, больше нет!

– Теперь развернется схватка за Баварское наследство! – сообщил он своему канцлеру лежащий на поверхности вывод. – На которое могу претендовать прежде всего я, единственный курфюрст династии Виттельсбахов!

– Ваше королевское величество, – стал урезонивать его Анхальт старший. – Ранее Вы обещали какой-нибудь титул своему союзнику герцогу Савойскому, Карлу Эммануилу. Если он получит Баварию, то будет счастлив безмерно. А если нам удастся вернуть в Богемию Лусатию и, тем самым, прижать хвост курфюрсту Саксонии – тогда в Священной Римской империи возникнет, наконец, мощная альтернатива ортодоксальным католикам. И после кончины императора Фердинанда (а он старше Вас почти на 20 лет) именно Вашу кандидатуру поддержит большинство выборщиков. То есть, уступив сейчас герцогскую корону, Вы примерите позже корону императорскую....

– Пожалуй, Вы правы, Анхальт: в погоне за синицей можно прозевать журавля. А жаль: мой Верхний Пфальц так удобно граничит с Баварией! Савойя же всегда будет отделена от Баварии Альпами и упрямыми швейцарскими кантонистами. К тому же Карл Эммануил католик, хоть и вменяемый....

– Король Франции тоже католик, но он враг Габсбургов и потому мы всегда рассматриваем его как потенциального союзника!

– Получается, государственные интересы превалируют над конфессиональными?

– Конечно! Вот и мы пойдем вскоре отбивать у протестантского курфюрста Иоганна Георга нашу Лусатию. Причем поход нашей армии на Баутцен может превратиться при удачном раскладе в поход на Дрезден. И если мы взамен Баварии прирежем к Лусатии и Чехии несколько богатых саксонских графств, то такую рокировку можно будет посчитать удачной.

– А Вы уверены, князь, что нашей армии всегда будут сопутствовать победы?

– Мой сын уверяет, что всегда. Я думаю, что на поле боя действует много факторов "pro e contra" и потому победы у каждого полководца чередуются с поражениями. Главное, чтобы в итоге была выиграна война....

В последующие месяцы между государями немецкого мира и сопредельных стран завязалась активная переписка, в которой уточнялись состав и поддержка претендентов на богемский престол. Основными из них стали сын правящего императора Фердинанд (мать которого была дочерью предыдущего герцога Баварии), а также инфант Испании Карлос (дед которого по матери был герцогом Баварии). Мог участвовать взамен его племянник, сын короля Испании Филиппа III, но в конце марта из Испании пришла весть, что король угорел до смерти, сидя у камина; соответственно его сын стал новым королем, Филиппом IV, а Карлоса выставили на баварский трон. Шансы Карла Эммануила, герцога Савойского, формально были мизерны (в его далеких предках была дочь герцога Баварии), но Фридрих Пфальц объявил, что делает его своим правопреемником на баварский трон и готов поддержать силой оружия. Князья на краткое время возмутились, но закон в этом случае нарушен не был, и возражения их стихли.

Испанцы, пошушукавшись с австрийским Габсбургом Фердинандом II, сняли кандидатуру Карлоса взамен на будущую военную поддержку имперцев в войне Испании с Голландией. Зато герцог Савойский на полном серьезе готовился к войне. Но ему мешала пройти в Баварию через перевал Бреннер банда католиков-ортодоксов, захватившая в 1620 г. южноальпийскую долину Вальтеллину (и перебившая всех жителей-протестантов), причем руководил ей его бывший вассал Джакомо Робустелли. Карл вмиг заключил союз с Венецианской республикой, после чего войска Савойи и Венеции прошли в июне с обоих концов долину и перебили всех сопротивлявшихся. В результате в начале июля 1621 г. армия Савойи при поддержке волонтеров Венеции (всего 25 тысяч) спустилась с Альп к Иннсбруку и Зальцбургу, взяв их в осаду. Полевая имперская армия, которой руководил выздоровевший граф де Бюкуа, была еще в стадии формирования, а баварской армии не было как таковой (за исключением крепостных гарнизонов).

В те же месяцы армия Богемии, возглавляемая молодым Кристианом фон Анхальт-Бернбургом (а что, заслужил!) активно готовилась к вторжению в Лусатию. То есть пополнялась новыми мушкетами и легкими полковыми пушками на конной тяге, боеприпасами к ним, обмундированием и продовольствием, а также вела почти не прекращающиеся учения по отработке наступательных и оборонительных действий, причем во взаимодействии с кавалерией и артиллерией. Еще в Саксонию и Лусатию были засланы разведчики, призванные уточнить дислокацию войск противника и составить схематические карты местности. Нововведением стало использование разведчиками голубей для пересылки сведений в Прагу.

В тяжелой кавалерии по предложению Алексея Михайловича за образец были приняты кирасиры Зейдлица с их стремительной атакой плотным строем и ударом палашами, в легкой же – гусары Цитена, предпочитавшие атаки из засад. Создали еще два полка драгун, вооруженных карабинами. Два удовлетворительно обученных полка кирасир были отданы под командование Иоганна-Эрнста, герцога Саксен-Веймара, хорошо показавшего себя на Белой горе, а два гусарских полка – под командование его младшего брата Вильгельма, тоже там отличившегося. Тонкий расчет Алексея Михайловича заключался в том, что эти господа были родственниками курфюрста Саксонии, но одновременно его злейшими врагами, так как в 16 веке их предков (из Эрнестинской линии) император лишил почти всех владений в пользу Альбертинской линии, к которой и принадлежал нынешний курфюрст Иоганн Георг.

Наконец все приготовления были закончены и в начале июня подразделения богемской армии стали порознь покидать места постоянной дислокации и, по возможности скрытно, выдвигаться к северной границе Чехии, к местечкам Румбурк, Шлукнов и Шенов. Основной контингент своих войск (6 полков пехоты, артиллерию, полк драгун и полк гусар) Кристиан сосредоточил в Шлукнове, откуда шел прямой путь к Баутцену (25 км), по полку кирасир и гусар он разместил в Румбурке для стремительного налета на гарнизон городка Лебау, а в Шенове поставил заслон под командованием Иоганна-Эрнста (2 полка пехоты и по полку кирасир, драгун и гусар) против возможной контратаки саксонцев с запада, из Нойштадта, где стоял их сильный гарнизон (по 2 полка рейтар и мушкетеров).

Вдруг с голубиной почтой в Шлукнов (через Прагу, конечно) под вечер пришло сообщение от диверсантов, внедренных в Баутцен, о том, что ими сформирована группа лужицких сербов, готовых по сигналу ракетой взять штурмом ворота города изнутри и впустить богемцев. Кристиан, посовещавшись с Алексом, принял решение посадить к драгунам и гусарам по пехотинцу и двинуться легкой рысью к Баутцену с расчетом оказаться там перед рассветом. Прочим войскам выступать поутру, в том числе и на Лебау.

Отряд кавалеристов и пехотинцев пробрался к утру 10 июня в небольшую рощу на левобережье Шпрее, что на юго-западной окраине Баутцена, невдалеке от Дрезденских ворот крепости Ортенбург, занимавшей центр Баутцена. Кристиан, возглавивший отряд, велел пустить ракету. Та взмыла в воздух, впервые осветив утреннюю панораму города и ввергнув немногочисленных горожан-"жаворонков" в ступор. Спустя несколько томительно долгих минут за воротами крепости раздались стуки, звон оружия и крики, после чего створки ворот тяжело пошли в стороны, и из них выскочило несколько призывно машущих фигурок. Мушкетеры по приказу Кристиана побежали в крепость и стали подниматься на ее стены и очищать башни от стражи. Получив известие, что стены крепости под контролем, Кристиан пустил в крепость драгун с целью зачистки ее внутренних зданий; гусары же отправились зачищать обширное предместье. Впрочем, сербская "пятая колонна" не только захватила ворота, но и большинство квартир, где расположились саксонские офицеры – так что организовать достойное сопротивление богемцам оказалось некому.

Толпа из пленных саксонцев, захваченных в Баутцене, составила около 3 тысяч человек.

–А разведчики сообщали нам о 4 тысячах.... – растерялся Кристиан.

– Остальные изловчились и сумели бежать, – остался равнодушен Алекс.

– Так что, отпускаем офицеров и унтеров под честное слово – не воевать более против нас?

– Именно так. Это будет нашей диверсией против Иоганна Георга: пошлет снова их против нас, погубит при повторном попадании в плен и будет проклят всем своим офицерством! А мы что: всего лишь сдержали свое твердое слово.

– А рядовых оставим в Лусатии, в батраках у местных жителей? Сбегут ведь....

– Куда? Обратно в рекруты? Пусть спасибо скажут, что мы их в свои ряды не припахали. Впрочем, кто-то обязательно сбежит домой, а кто-то и останется, приживется. Кстати, пора драгунский полк выслать в сторону Лебау: на перехват отступающих или на устрашение обороняющихся....

Когда небольшая колонна саксонских командиров (человек 120, при шпагах) скрылась за поворотом дороги на Дрезден, на главной площади Баутцена началось необычное представление: разбор пленных саксонцев в работники горожанами (и вдовыми горожанками) и местными крестьянами, слух меж которыми о небывалой халяве распространился со скоростью верхового пожара. Выбор фиксировался писцами городской ратуши в книгах прихода, после чего бывшего вояку вели в городской дом или везли на телеге в деревню. К вечеру разобрали больше тысячи (а за последующие два дня – всех).

К середине дня с юга подошел основной воинский контингент, а с востока примчались гусары с сообщением, что полк, оборонявший Лебау, сначала отстреливался, но с подходом с тыла драгун его командиры пали духом и сложили оружие.

– Сколько пленили? – спросил Кристиан у гусарского полковника.

– Около тысячи, с ранеными. Да еще с полсотни перебиты, – ответил Вильгельм и, уловив недоумение в глазах главнокомандующего, добавил:

– Мы-то их только попугали своими саблями, да за дома заставили попрятаться, а вот драгуны стали щелкать их из карабинов всерьез – издали, конечно.

– У нас потери есть?

– У меня пять убитых и десяток раненых. Столько же у кирасир. Они, кстати, сейчас прибудут сюда. Драгуны же целехонькие....

– Моя вина, – скривился Кристиан (и Алекс тоже). – Надо было туда мушкетеров вместо вас послать.... Ладно, отправь в Лебау сообщение с курьером, чтобы доставили сюда саксонских офицеров и унтеров, а рядовых пусть разберут себе в работники местные жители. После этого драгуны должны вернуться в Баутцен.

Глава двенадцатая. Битва при Вилемове

Через пять дней намеренного сидения в Баутцене (кавалерия, впрочем, шерстила все городки Верхней Лусатии, где стояли небольшие гарнизоны саксонцев и была создана саксонская администрация) голубиная почта принесла Кристиану ожидаемые разведданные: из Дрездена по дороге на Баутцен вышла смешанная колонна войск (рейтары, гусары, мушкетеры с пикинерами) численностью около 12 тысяч солдат, полевая артиллерия в количестве 8 пушек и, конечно, обоз. Тяжелые пушки очень тормозили колонну, которая за первый день преодолела не более 15 км – хотя гусарские разъезды достигли городка Бишофсверда (около 20 км до Баутцена), за которым попали под обстрел егерского батальона, занявшего опушку лесного массива. (Было в богемской армии уже и такое подразделение, все бойцы которого имели на вооружении штуцеры, гранаты, метательные ножи и умели много чего – под стать натуральному спецназу).

В тот же день из Пирны в сторону Нойштадта выдвинулась более мобильная колонна войск (два полка кирасир и два полка рейтар), которые к концу дня вошли в этот городок, а наутро из него вышло уже 6 кавалерийских полков, которые направились на восток, явно намереваясь пересечь Рудные горы (границу с Чехией) в направлении Шенов-Шлукнов и далее, видимо, в обход на Баутцен, Два же мушкетерских полка, стоявших в Нойштадте, пошли с юга на Бишофсверду.

– Куда нам следует податься? – спросил мысленно Кристиан у Алекса еще в первый день саксонской активности. – К Бишофсверде или в Шенов?

– За Бишофсверду я спокоен: там лесной массив не даст саксонцам развернуться, и они будут вынуждены атаковать либо через неширокий (300 м) разрыв массива, либо делая большой крюк через Шемельн и Демиц или просто вдоль 20-метровой дороги, что совсем глупо. Поэтому поскачем вместе с нашим кирасирским полком на юг, в Шенов. Встретить же нарушителей границы лучше всего по дороге из деревни Лобендава в деревню Липову, где дорогу на водоразделе тоже перегораживает протяженный лес шириной до 300 м. Если же они побоятся этой дороги, то пустятся из Лобендавы в обход на юг через деревню Вилемов прямо на Шенов. Там кавалерии есть где разгуляться, но и мушкетерам будут укрытия: как в окрестных лесах, так и за деревенскими домами....

Выступив из Баутцена перед рассветом, в 3 часа, кирасирский полк сумел прибыть в Шенов к 7 часам.

– Каковы сведения наблюдателей? – спросил Кристиан у обманчиво флегматичного Иоганна Эрнста фон Саксен-Веймара.

– Рейтарский разъезд доскочил до Лобендавы, потом проверил дорогу через лес к востоку от нее, но далее продвигаться не стал, вернулся в деревню. Но вот новый голубь.... Та-ак, что теперь пишут? Ага, к Лобендаве густо движутся и рейтары и кирасиры, но дальше деревни не идут, концентрируются.

– Кто у Вас там, в лесу?

– Драгуны, вдоль всей опушки. Я в это направление не очень верю, сам пошел бы в обход.

– Но вот же выстрелы пошли, да так густо!

– Да, видно короткий путь их поманил. А вот и очередной голубь! Точно, рейтарский полк пошел по лесной дороге. Послать туда мушкетеров, что ли?

– Не спешите, герцог. Полк драгун, укрытый в лесу, вполне может справиться с полком рейтар. Тем более с нашими карабинами. Ждите нового голубя.

Спустя четверть часа этот голубь явился с сообщением: "Вся масса кавалерии пошла на рысях на юг, к Вилемову".

– Что есть у Вас в районе Вилемова?

– Мушкетерский полк по обе стороны от прохода в лесном массиве. И гусарский полк в самой деревне.

– А здесь, в Шенове?

– Второй мушкетерский полк и кирасиры моего полка.

– Берите мушкетеров на коней к своим кирасирам и отправляйтесь рысью в Вилемов. Разместите мушкетеров в самой деревне, а сами готовьтесь к встречному бою с кирасирами врага. Мои кирасиры чуть отдохнут и вскоре тоже подтянутся к вам. Гусаров в бою пока не задействовать. Я с личной охраной побуду на голубиной почте. Не забывайте отправлять голубей.

Вскоре после отбытия герцога на позиции с запада, от Вилемова, донеслась дружная ружейная пальба. А от драгун прилетел голубь: "Рейтарский полк, с которым мы сражались, отступил к деревне. Граф фон Лобковиц". Тем временем пальба еще усилилась.

– Видимо, в дело вступил второй мушкетерский полк, – рассудил мысленно Кристиан.

– Видимо, – изрек Алекс.– Надо отправлять всех кирасир.

И отправили.

Вскоре прилетел голубь: "Мушкетеры очень хороши, но кирасиры рвутся мимо Вилемова. Шлите второй полк!"

Прилетел новый голубь от драгун: "Рейтары поскакали из деревни на юг, вслед за всеми. Что делать? Граф фон Лобковиц"

– Пусть скачут за ними и наносят удар в тыл, по обстановке, – подсказал Алекс. – Такие удары никто не любит.

Кристиан быстро написал записку и отправил голубя. А потом предложил: – Теперь сидеть здесь нет смысла, резервы исчерпаны. Скачем в Вилемов?

Вылетев на возвышенность восточнее Вилемова, Кристиан и его небольшой отряд (20 латных гвардейцев) остановились: отсюда очень хорошо просматривалась панорама битвы. На переднем плане бились грудь в грудь чернодоспешные кирасиры саксонцев (проскочившие за Вилемов) и светлокирасные богемцы – и было заметно, что богемцы вот-вот тех опрокинут. Их ряды были плотными и стройными, а палаши рубили направо-налево. Саксонцы уже, видимо, разрядили свои пистоли и теперь тоже махали палашами, но было это им явно непривычно. А вот и финал: строй саксонских кирасиров совсем рассыпался и они помчались кто куда, просто спасая свои жизни. Их преследованием занялись вынырнувшие из Вилемова гусары, а богемские кирасиры помчались в деревню, где черные рейтары гонялись за чешскими мушкетерами. На западной окраине Вилемова появились было саксонские рейтары нового полка, но вдруг они стали падать с коней десятками – вероятно, от выстрелов в спину подоспевших драгун. Да и засевшие в окрестных лесах мушкетеры стрельбы не прекращали.

– Ну вот, – молвил вслух Кристиан. – Наши солдаты и офицеры справились без нас.

Глава тринадцатая. Бойня у Бишофсверде

Хорошо после удачного боя отдохнуть у бивачного костра, вволю поесть и выпить пива да закурить трубочку. Но если солнце еще не достигло полудня, кони вполне способны рысить вдаль, а в 20 км отсюда войска собираются на новую, еще более важную битву, сердце истинного военачальника сделает выбор не колеблясь.

– Надо значит надо, – вздохнул Кристиан. – Да и уснуть нам иначе не удастся....

И уже после обеда ("Война войной, а обед должен быть по расписанию!") кирасирские кони понесли двойной груз (кирасир и мушкетеров) сначала к Нойштадту, а затем на север, к Бишофсверде, драгуны же сопутствовали им налегке. Ну, а гусары остались охранять пленных саксонцев, которых набралось опять под 3 тысячи – притом, что около 2 тысяч их пало убитыми или тяжело ранеными (и пара тысяч разбежалась).

К вечеру конное подкрепление соединилось с защитниками Бишофсверде, возглавляемыми Вильгельмом Саксен-Веймаром. Впрочем, городок богемцы отдали без боя подошедшему авангарду саксонцев, а сами сосредоточились вдоль его восточной окраины, в лесу и, в основном, за лесом. Общее количество обороняющихся составило около 12 тысяч, в том числе по 2 тысячи кирасир, драгун и гусар (против 14 тысяч у наступающих). Плюс 12 полковых пушек на конной тяге, которые предварительно были сосредоточены на северном фланге, напротив упомянутого прохода через лес. Пушки были защищены спереди и с боков от пуль и конницы наскоро сооруженными бревенчатыми стенками высотой в полтора метра, имевшими продольную амбразуру для стрельбы. Сзади же эти "капониры" не были огорожены – с целью быстрой эвакуации пушек.

Саксонские гусары провели с утра активный поиск противника и обнаружили за упомянутым северным проходом артиллерийскую позицию с легкими пушками и пехотным охранением, а на опушках леса – тех же егерей. Соответственно, к проходу было отправлено несколько терций пехоты, под прикрытием которых артиллеристы стали устанавливать тяжелые пушки. Возня с пушками длилась более часа. Но лишь только терции подались влево и вправо, обеспечивая артиллеристам сектор обстрела, как с южной опушки леса резко активизировалась штуцерная стрельба егерей, которые в считанные минуты оставили пушки без наводчиков и обслуги. Саксонская пехота бросилась к этой опушке и с немалыми жертвами со своей стороны оттеснила егерей вглубь леса. Артиллерийское начальство, жутко сквернословя, сформировало кое-как новую обслугу (с собой в роли наводчиков), но тут выстрелы штуцеров раздались с противоположной, далекой вроде бы опушки и окончательно лишили саксонскую армию пушечной поддержки.

Курфюрст Иоганн Георг, который сам руководил предпринятой экспедицией, двинул вперед пехотный корпус численностью в 6 тысяч – полагая, что легкие пушчонки врага не принесут ему больших потерь. Рейтар и гусар он пока придержал – вдруг понадобится пустить их в обход, через Шмельн. При этом курфюрст терзался досадой от того, что ранее повелел конному корпусу из Нойштадта идти на Баутцен, вместо того, чтобы помочь здесь, у Бишофсверде (хорошо хоть оттуда подошли два мушкетерских полка, тоже оставленные пока в резерве).

Пехота, одетая в традиционные для Саксонии полосатые сине-желтые куртки и штаны, втянулась в проход между лесными массивами и исчезла с глаз курфюрста. Вдруг впереди началась густая ружейно-пушечная пальба, не прекращающаяся ни на секунду! (Никогда Иоганн Георг не слышал еще такого темпа стрельбы). А вскоре из прохода повалила толпа обезумевших безоружных людей, которая стала рассеиваться в полях севернее Бишофсверде. Стрельба же стала утихать и почти прекратилась.

– Полковник! – подозвал взбешеный курфюрст командира гусар. – Узнайте, что там произошло и отловите мне несколько беглецов, желательно унтера или офицера.

Гусарский эскадрон поскакал к проходу, а второй пустился ловить дезертиров. Вскоре перед Иоганном Георгом предстала группка понурых пехотинцев различной степени расхристанности; был среди них и офицер.

– Ваше имя и звание? – обратился к нему гневно курфюрст.

– Барон фон Шлегниц, лейтенант мушкетеров, – с надрывом ответил беглец.

– Почему Вы бежали с поля боя?

– Моя рота легла там почти вся! За несколько минут! – закричал лейтенант. – Вы послали нас на бойню! В нас стреляли со всех сторон: в лоб терции и с флангов, из леса. Как охотники стреляют загнанных за флажки волков! Те, кто не побежал назад, остались лежать на том поле, убитые или раненые....