Текст книги "Ватутин"

Автор книги: Николай Карташов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

В ходе проводимой реформы большое внимание уделялось и повышению качества подготовки командного состава. Как свидетельствуют документы, через курсы переподготовки, а также через военные училища за период с 1924 по 1928 год прошел почти весь командный состав армии. Вместе со всеми военно-учебными заведениями активное участие в этой важной работе принимала и Киевская школа, в которой учился Ватутин.

С 19 мая по октябрь 1924 года в соответствии с приказом Реввоенсовета СССР №469 школа была реорганизована в Киевскую высшую объединённую школу командиров РККА им. С. С. Каменева. В этом приказе, подписанном заместителем председателя Реввоенсовета СССР М. В. Фрунзе, говорилось: «8-ю пехотную Ленинградскую школу красных командиров перевести в город Киев и слить с Высшей объединённой школой. По слиянии с 8-й пехотной школой, Высшую объединённую школу комплектовать исключительно красными командирами, окончившими ускоренные командные курсы, или красными командирами, не имеющими законченного военного образования нормальных военных школ. В школе иметь: батальон пехоты с пулеметной командой, двухротного состава на 350 курсантов. Эскадрон кавалерии на 125 курсантов, инженерную роту на 100 курсантов».

В рамках реорганизации в школе был также перестроен учебный процесс: введены новые дисциплины и предметы. Был обновлен и преподавательский состав, но при этом сохранен его основной костяк, состоявший из бывших генералов и офицеров старой армии. Во время учебы Ватутина в школе в ней преподавали генштабисты генерал-лейтенант В. И. Кедрин, генерал-майоры В. А. Ольдерроге, М. В. Лебедев, В. Н. Сокира-Яхонтов, артиллеристы генерал-майоры Е. Н. Дмитриевский и П. В. Шепелев и др. Всего, по подсчетам историков, в школе преподавало более 60 кадровых военных. В большинстве своем это были высококвалифицированные специалисты, обладавшие огромными как теоретическими, так и практическими знаниями. Таким наставникам было что сказать и что передать своим подопечным.

Воспитанник школы, а впоследствии начальник учебного отдела подполковник А. В. Никитин в своих воспоминаниях рассказывает, что «Киевская военная школа РККА в 1922—1928 гг. пользовалась большим авторитетом среди других военных школ. Каждый командир считал для себя огромной честью учиться в Киевской объединённой школе. Я с особым уважением вспоминаю о времени, проведенном в стенах школы, и никогда не забуду тех командиров и преподавателей, которые меня обучали и воспитывали».

Действительно, Киевская высшая объединённая военная школа была настоящей кузницей высшего комсостава. Показательный штрих. Ни в одной другой школе не обучалось столько будущих командармов и комкоров Великой Отечественной войны, сколько в этом учебном заведении. В ватутинскую пору здесь овладевали военными науками будущие командармы-общевойсковики Герой Советского Союза генерал армии Г. И. Хетагуров, генерал-полковник Л. М. Сандалов, Герой Советского Союза генерал-лейтенант А. Л. Бондарев, генерал-лейтенанты А И. Ермаков, Ф. С. Иванов, Г. П. Коротков, В. Д. Крюченкин, Л. С. Сквирский, командиры стрелковых корпусов Герои Советского Союза генерал-лейтенанты И. К. Кравцов, П. В. Тертышный, А. Д. Шеменков и генерал-майор А. В. Лапшов, генерал-лейтенанты И. М. Пузиков, Е. В. Рыжиков, Н. Л. Солдатов, Г. Н. Терентьев, Я. С. Фоканов, Ф. Е. Шевердин, генерал-майоры З. Н. Алексеев, П. Д. Артеменко, П. Н. Бибиков, М. Я. Бирман, А. А. Егоров, М. Е. Ерохин, И. П. Корязин, Д. П. Монахов, И. Л. Рагуля, А. Г. Самохин, Г. Г. Сгибнев... Если говорить о командирах соединений, то достаточно назвать имя Героя Советского Союза генерал-майора И. Д. Панфилова. В суровом 1941 году бойцы его дивизии покрыли себя неувядаемой славой, защищая Москву.

Учебная программа была очень насыщенной. Ватутин изучал с товарищами тактику, инженерное дело, артиллерию, военную топографию, военную администрацию, военную историю, воинские уставы, военную географию, связь... Традиционно важным в деле подготовки краскомов считались стрелковая, строевая и физическая подготовка, караульная служба.

«Учиться было нелегко, – вспоминал впоследствии еще один выпускник школы, генерал-лейтенант В. Д. Крюченкин. – Имея боевой опыт, военные дисциплины нам давались легче. Благодаря особому старанию в учебе, слушатели получали хорошую военную и образовательную подготовку».

С наступлением лета практически весь личный состав Школы выехал в Дарницкие лагеря, которые находились на левом берегу Днепра. Надо отдать должное командирам и преподавателям, которые создавали для слушателей обстановку, максимально приближенную к боевой. Под жарким, палящим солнцем Ватутин с товарищами на практике закреплял навыки владения оружием, отрабатывал тактические задачи в полевых условиях. «На полевых занятиях Ватутин был одним из самых пытливых и настойчивых, – пишет биограф М. Г. Брагин. – Он учился вести бой в приднепровских вековых лесах и в густых прибрежных зарослях кустарника. Здесь производил он топографические съемки, ходил по азимуту. Изучая скрытые подступы к Днепру, по-пластунски ползал низинами, определял глубину и режим течения великой реки, находил быстрины и отмели, ставил дымовые завесы, участвовал в наводке понтонных мостов, учился форсировать Днепр».

Киевскую высшую объединённую школу, как и раньше Полтавскую пехотную, Ватутин окончил с отличием. Причем досрочно. По возвращении в Чугуев он был назначен помощником начальника полковой школы. В этой должности Ватутин находился с ноября 1924 года по март 1925 года. А в марте 1925 года стал в одном лице командиром роты и начальником полковой школы.

Издревле среди военных бытует пословица: тот не офицер, кто не командовал ротой. Действительно, не пройдя эту важную ступень, признают сами офицеры, трудно потом управлять крупными воинскими формированиями. Рота – это, по сути, военная организация в миниатюре. Ватутин командовал ротой почти два года, вывел её в число лучших в полку. Это был серьезный этап его становления как руководителя. Во-первых, он получил хорошие уроки управления подчиненными, в особенности своими заместителями, командирами взводов. Во-вторых, как командир-воспитатель приобрел хороший опыт индивидуальной работы с людьми. В-третьих, успешно реализовал на практике знания и навыки, полученные в Киевской высшей объединённой военной школе.

В личном деле Ватутина так отражен его ротный период: «Сила воли развита в высшей степени. Энергичный. Авторитетный. Служит примером для комсостава полка. Здоров. Вынослив. В обстановке разбирается хорошо. Оценивает правильно. Твердо знает свое дело. К себе и подчиненным требователен. Хороший стрелок. Методист стрелкового дела. Любит военную службу. Заслуживает выдвижения вне очереди на должность начальника полковой школы».

Успехи Ватутина в службе не могли не сказаться на его дальнейшей карьере. В 1926 году он получил право на поступление в Военную академию РККА, незадолго до этого названную именем М. В. Фрунзе. В июле того же года Ватутин успешно сдал вступительные экзамены и был зачислен слушателем на 1-й курс. Буквально на несколько дней Николай приехал в полк, чтобы передать дела новому ротному и попрощаться с однополчанами. Надо сказать, не без грусти расставался Ватутин с полком, с которым сроднился и в котором началась его командирская молодость. Так всегда бывает в жизни, когда позади остаётся определенный её этап. Но армейская судьба вела его дальше, к новым высотам службы.

Военная академия им. М. В. Фрунзе располагалась тогда в старинном здании на Кропоткинской улице, в доме 19. Это было первое высшее военно-учебное заведение Советской России, созданное в 1918 году. К началу учебы Ватутина в ее стенах уже отучились многие участники революции и Гражданской войны, в том числе бывший нарком по морским делам П. Е. Дыбенко, комбриг 1-й Конной армии И. В. Тюленев и др. Теперь постигать глубины военной теории и командирского опыта здесь предстояло и Ватутину.

Тут же, неподалеку от академии, в Ваганьковском переулке, находилось и семейное общежитие для слушателей академии. В нем, на шестом этаже, Ватутиным выделили восьмиметровую комнату, чему молодая семья после скитаний по съемным квартирам в Чугуеве и Киеве была несказанно рада.

С особым чувством 1 сентября Ватутин перешагнул порог академии. Настроение было торжественно-приподнятое, глаза светились радостью. Состояние нашего героя было легко понять: он, простой крестьянский парень, слушатель главного военно-учебного заведения страны! Такие же чувства, вне всякого сомнения, испытывали и другие новоиспеченные «академики».

Вот как вспоминал впоследствии о том времени министр обороны СССР, маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза Р. Я. Малиновский, учившийся одновременно с Ватутиным: «В тот период, когда я учился (1927—1930), Военная академия им. Фрунзе была в Советской армии[11]11
  До 1946 года она официально именовалась Рабоче-крестьянская Красная армия (РККА).


[Закрыть] единственным общевойсковым высшим учебным заведением, которое давало широкую военную подготовку тактического и оперативного масштаба и довольно значительную ориентировку в области стратегии. И, надо сказать, что, несмотря на такой обширный объем знаний, учебный курс был настолько хорошо построен, что вполне успешно усваивался. Слушатели академии считали для себя большим счастьем учиться в ней. У всех нас остался в памяти тот трудный конкурс, который надо было преодолеть, чтобы попасть в академию. В те годы, помимо отбора в округах, на место в академии претендовали три-четыре кандидата. И, поступив, мы дорожили возможностью учиться».

С Ватутиным училась, без всякого преувеличения, целая фаланга командиров, которые потом станут ответственными руководителями в составе вооруженных сил страны. Вот лишь некоторые имена: М. В. Захаров, впоследствии маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза, начальник Генерального штаба; В. И. Чуйков, впоследствии маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза, полководец, который отстоял Сталинград; Д. Г. Павлов, впоследствии генерал армии, командующий Западным фронтом, Герой Советского Союза; М. В. Кирпонос, впоследствии генерал-полковник, командующий Юго-Западным фронтом, Герой Советского Союза; В. Я. Колпакчи, впоследствии генерал армии, командующий Бакинским военным округом, Герой Советского Союза...

Возглавлявший академию бывший командарм 13-й армии Южного фронта, он же «железный латыш» Р. П. Эйдеман, хотел видеть в таких, как Ватутин, не просто хорошо подготовленных командиров, а командиров современных. «Мы делаем сейчас ставку на военно-техническую выучку академика, – писал он в одной из своих статей, – на умение не только принять решение, но и провести его в жизнь, пронизать основной идеей, вдохновляющей весь организм, каждое частное распоряжение и указание. Отсюда вытекает и то внимание, которое в настоящее время в учебных планах тактики уделяется военным играм на карте и на местности, технике управления и командному языку».

Во время учебы Ватутина в академии в ее стенах трудился большой коллектив опытных, превосходно знающих свое дело преподавателей. Достаточно назвать имена таких блестящих военных теоретиков, как А. А. Свечин, В. Ф. Новицкий, И. И. Вацетис, Д. М. Карбышев, А. К. Коленковский, В. К. Триандафиллов, В. Д. Грендаль... Их отличали высокая эрудиция, оригинальность мышления и искусство преподавания, хорошо знали они и штабную службу. Это было важно вдвойне, поскольку в первые годы советской власти составление документов в Красной армии многие «командиры-революционеры» считали чуть ли не пережитком прошлого.

Все эти преподаватели пользовались непререкаемым авторитетом у слушателей. Но, безусловно, были у слушателей и свои любимчики. Например, будущий начальник Оперативного управления РККА Владимир Кириакович Триандафиллов. Штабс-капитан в Первую мировую, командир дивизии в Гражданскую, он хорошо представлял характер будущих войн. Разработанная им теория глубокой операции, которая предусматривала подавление обороны противника на всю ее глубину за счет использования танков, авиации и воздушно-десантных войск, вызывала огромный интерес у завтрашних комдивов, комкоров, командармов...

Вот что писал Триандафиллов в своем труде «Характер операций современных армий» о роли танков: «В крупном тактическом значении танков для будущей войны теперь никто не сомневается. Имеющееся к данному времени увеличение автоматического оружия в пехоте, тенденция дальнейшего увеличения и качественного улучшения этого оружия, широкое распространение искусственных препятствий в обороне и отставание средств подавления (артиллерии) от средств обороны выдвигают танки как одно из могущественных средств для будущей войны».

Уместно сказать, что идеи Триандафиллова, которого еще называют «отцом советского оперативного искусства», были впервые использованы командованием Красной армии в операции по разгрому японских войск у реки Халхин-Гол в августе 1939 года. Применял их впоследствии в своей фронтовой практике и Ватутин.

Еще одно имя из этой славной профессорско-преподавательской когорты – крупнейший специалист военно-инженерного дела Дмитрий Михайлович Карбышев. Без всякого преувеличения, он являлся едва ли не самым популярным преподавателем академии. Лекции Карбышев читал простым и доступным языком, поэтому выполнение самостоятельных работ по его предмету никогда не вызывало у слушателей затруднений. Выступая перед аудиторией, он всегда представлял большой объем материалов о новейших достижениях инженерной службы как Красной армии, так и армий иностранных государств, приводил поучительные примеры из истории войн.

Ватутину и многим его однокашникам по академии на всю жизнь, как математическое правило, запомнилась простая и понятная формула Карбышева расчета сил и средств при оборудовании позиций заграждения из колючей проволоки: один батальон, один час, один километр, одна тонна, один ряд. Правда, кто-то из остряков перефразировал ее в шутку: один сапер, один топор, один день, один пень. Однако Карбышев нисколько не обиделся. К слову, он и сам не прочь был пошутить.

Как писал позже в своих мемуарах выпускник академии, дважды Герой Советского Союза, маршал Советского Союза И. X. Баграмян, «слушатели очень любили консультации Дмитрия Михайловича, во время которых получали все данные, чтобы прийти к правильному решению той или иной задачи. Дмитрий Михайлович никогда не “натаскивал” слушателей, он старался развивать у нас самостоятельность мышления, оградить от шаблона, схемы. Главную свою задачу он видел в том, чтобы мы твердо усвоили и разумно применяли принципы, лежащие в основе инженерных расчетов».

Ватутин твердо усвоил уроки Карбышева, с которым не раз потом встречался на учениях и маневрах, в стенах Академии Генерального штаба, а также на совещаниях высшего командного состава Красной армии. В самом начале Великой Отечественной войны учитель и ученик, оба к тому времени генерал-лейтенанты, оказались в жарком пекле боев и сражений. Карбышев – на Западном фронте, Ватутин – на Северо-Западном.

К сожалению, судьба Карбышева сразу сложилась трагически. 8 августа 1941 года при попытке выйти из окружения он был тяжело контужен в бою у деревни Добрейка Шкловского района Могилёвской области, что в Белоруссии. В бессознательном состоянии генерал был захвачен в плен. Немцы очень рассчитывали, что бывший царский офицер, дворянин Карбышев перейдет к ним на службу. Именно он, а не генерал Власов, по замыслу фашистов, должен был возглавить Русскую освободительную армию. Однако Карбышев до последней минуты своей жизни остался верен военной присяге и своей Родине. В февральские дни 1945 года в концлагере Маутхаузен его после зверских пыток раздели догола, вывели на холод, поливали водой, а затем убили. Позже тело генерала сожгли в лагерной печи.

Не уберегла судьба и Ватутина, став для него в 1944 году фатальной. Но тогда, в конце 1920-х годов, он не знал, сколько жизненных верст ему ещё придется пройти. Пока же быстротечное время отсчитывало дни, недели, месяцы и годы, а жизнь – многогранная и многоцветная, заполняла эти дни, как правило, чем-то новым, не похожим на то, что было ещё сегодня или вчера.

Академические будни Ватутина были насыщенными. К тому же учебный процесс постоянно усложнялся. Так, в мае 1927 года Реввоенсовет СССР ввел в действие Положение о высших военно-учебных заведениях, в соответствии с которым на Военную академию им. М. В. Фрунзе возложили задачу по подготовке командиров-единоначальников и штабных офицеров в звене полк—корпус, чего не было раньше. Претерпел изменения и учебный процесс. В частности, были сокращены часы на стратегию и оперативное искусство, зато увеличилось их количество на тактику. Теперь на 1-м курсе изучались действия полка, на 2-м – дивизии, на 3-м – корпуса.

Вновь обратимся к воспоминаниям Р. Я. Малиновского: «Основательно поставленные в академии групповые занятия по тактике на картах и на местности были главной формой изучения прикладной стороны курса тактики. Он охватывал все формы боевых действий в масштабе от батальона до корпуса и все стороны их организации и обеспечения. Большое значение имели также летние подвижные лагеря, где отрабатывались сквозные тактические задачи и проводились военные игры. Преподаватели и слушатели во время этих занятий передвигались в конном строю. Командно-штабные учения и оперативные игры проводились очень поучительно, приближенно к условиям боевой обстановки. Причем руководитель занятий не был связан жестким регламентом методической разработки, что способствовало творческому подходу к делу. Некоторым группам повезло: руководителями у них были заместитель наркома обороны М. Н. Тухачевский и командующий войсками МВО [Московского военного округа] И. П. Уборевич. Это возбуждало большой интерес к занятиям, а главное – способствовало выработке волевых качеств, необходимых командиру».

На курсе, где учился Ватутин, всем слушателям выдали топографические карты командира полка, и с этого момента они вступили в командование воинской частью. Как свидетельствует биограф М. Г. Брагин, Ватутин «получил приказ вышестоящего штаба, определяющий задачу его части, и несколько телеграмм, в которых дополнительно, но весьма неопределенно сообщалось о противнике, которого надо было разведать. Ватутин имел сведения о состоянии дорог и положении тылов, а также метеосводку и прогноз погоды. Такие же материалы получили и другие слушатели. Они составили штаб войсковой части, и начались... боевые действия, не прекращавшиеся в течение всего академического курса. “Противником” были преподаватели, опытные, знающие, требовательные».

Конечно, это была игра. Большая, хорошо организованная, с конкретными целями. Однако из истории войн известно, как важны такого рода игры. Смоделировав заранее предстоящую операцию на карте, на макете местности, командиру легче потом добиться победы над противником, а также избежать напрасных потерь.

Задачи менялись чуть ли не каждый день. «Комполка» Ватутин со своими «батальонами» наступал и оборонялся, форсировал водные преграды и совершал многокилометровые марши... От курса к курсу эти задачи усложнялись. В дальнейшем Ватутину пришлось выступать в роли командира дивизии и вести вперед полки, а затем, в качестве «командира корпуса», и дивизии. В его служебной характеристике того времени записано: «Не признает шаблона. Склонен к ведению маневренного боя. Умеет трезво оценивать самые сложные ситуации и находить оптимальные выходы из них».

Как человек, стремящийся к знаниям, Ватутин перечитал в то время горы различной литературы по военной тематике. Он регулярно посещал библиотеки родной академии, Центрального дома Красной армии (ЦДКА), а также Государственную библиотеку им. В. И. Ленина. В его читательском формуляре значились труды Б. М. Шапошникова «На Висле: к истории кампании 1920 года», А. И. Верховского «Основы подготовки командиров», «Огонь, манёвр и маскировка», «Эволюция военного искусства» А. А. Свечина, «Мои воспоминания» А. А. Брусилова... С большим интересом наш герой прочитал биографии выдающихся русских полководцев А. В. Суворова, М. И. Кутузова, М. Д. Скобелева и других именитых военачальников.

В академии у Ватутина появилась тяга к штабной работе. Он с увлечением работал с картами, готовил донесения и распоряжения, проводил расчеты сил и средств. Причем все это Ватутин делал аккуратно, скрупулезно, как и положено штабному работнику. Уже тогда однокашники отметили в нем штабной склад ума. Сам Ватутин в то время еще и не предполагал, что штабная работа станет его призванием.

Большое влияние на Ватутина оказала и книга патриарха штабной работы Бориса Михайловича Шапошникова «Мозг армии». В этом фундаментальном труде Шапошников, являвшийся тогда начальником Штаба РККА, определил основные положения о характере будущей войны, раскрыл особенности руководства армией в войне и дал чёткое представление о роли, функциях и структуре Генерального штаба как органа Верховного главнокомандования по управлению вооружёнными силами.

Позже Ватутину посчастливилось служить под началом этого крупного военачальника. Как никто другой, Шапошников был наделен всеми необходимыми качествами для работы в «мозге армии» – прекрасным знанием военного дела, огромным трудолюбием, отменной штабной культурой и высоким чувством ответственности. Подкупали в нем и такие качества характера, как выдержанность, вежливость, скромность и тактичность в общении с подчиненными. Именно от Бориса Михайловича Ватутин получил солидный багаж знаний, особенно в области оперативного искусства. Одновременно приобрел и богатейший опыт штабной службы.

– Штабная работа, – часто любил повторять Шапошников, – должна помогать командиру организовывать бой. Штаб – первейший орган, с помощью которого командир проводит в жизнь свои решения... В современных условиях без четко сколоченного штаба нельзя думать о хорошем управлении войсками.

Эти мудрые слова стали для Ватутина своего рода девизом, когда он будет руководить различными штабами.

Между тем учеба Ватутина в академии близилась к завершению. Быстро пролетели три года, вобравшие в себя не только теоретические занятия, но и практические занятия на стрелковом, инженерном, химическом и артиллерийском полигонах. Кроме того, были еще выезды на учения и маневры, а также стажировки непосредственно в воинских частях. В преддверии выпуска Ватутин выступил со статьей в академическом журнале «Рупор». Заканчивалась статья такими словами: «Уходя из академии, мы желаем, чтобы опыт нашей работы был учтен, чтобы академия организовала прочную связь со своими питомцами, а о себе мы говорим: “Мы готовы к работе в РККА”».

Ватутин был в числе участников праздничного военного парада на Красной площади 1 мая 1929 года. Принимал парад нарком по военным и морским делам СССР К. Е. Ворошилов, командовал парадом командующий войсками Московского военного округа И. П. Уборевич. Под звуки торжественного марша выпускной курс по традиции прошел во главе остальных батальонов академии. На этом параде впервые была продемонстрирована техническая мощь Красной армии. В ровных колоннах прошли броневики, автомоточасти с пулеметами на грузовых и легковых машинах, артиллерия, легкие и тяжелые танки.

А через две недели начались выпускные экзамены. Ватутин сдал их успешно. В его выпускной аттестации было записано: «По своей подготовке и свойствам характера может быть единоначальником».

Пришло время прощания со столицей, с ее шумными улицами и уютными скверами, всегда многолюдной Красной площадью, шумной Тверской улицей, величественным Кремлем, Большим театром, Третьяковской галереей... Грустно было расставаться с академией, ставшей за три года родной. В соответствии с приказом наркома обороны К. Е. Ворошилова все выпускники академии получили новое назначение и убыли к местам дислокации своих воинских частей. Кто в Белоруссию, кто на Дальний Восток, кто в Среднюю Азию...

Ватутин опять отправился служить на Украину, в 7-ю стрелковую дивизию, куда его назначили на должность помощника начальника оперативной части штаба. Это назначение стало поворотным в его дальнейшей служебной карьере. Ведь раньше, как мы знаем, он занимал исключительно командные должности, теперь же ему предстояло заниматься штабной работой.