Текст книги "Ночь в городе"

Автор книги: Николай Эдельман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Да. Я его знаю. Честно говоря, я бы не хотела там ехать, но другой путь мы вряд ли найдем.

– Почему вы бы не хотели там ехать?

– Он проходит совсем рядом с Заброшенными Кварталами.

– Ну и что? Проедем.

– Проехать-то проедем, но все равно неприятно.

– Почему?

– Вот какой-то поворот, – сказала вместо ответа Лора.

– Навряд ли его нужно считать, – усомнился Герц, потому что это была просто выходившая из леса почти непроезжая, заросшая травой колея. Мало того, что её перегораживал почти совсем сгнивший шлагбаум, не очень понятно даже было, как на неё попасть, а особенно – как с неё выехать на шоссе: колея подходила к высокой насыпи и обрывалась, не в силах взобраться на крутой склон. – Тоже мне поворот, – проворчал он.

– Да, так мы говорили о Заброшенных Кварталах, – сказал он через некоторое время. – Будь добра, объясни, что это такое, а то иначе я не смогу тебя понять.

Перейдя неожиданно для самого себя в обращении к девушке на "ты", он с любопытством ожидал, какой будет её реакция. Но Лора, кажется, просто не заметила или не обратила внимания. Боясь пропустить нужный поворот, Леонид все время смотрел одним глазом вправо, но Лора тоже пристально всматривалась в сумрачное пространство, повернув голову, и он не видел её лица. Некоторое время девушка молчала, наверно, подбирая подходящий ответ. Потом она сказала:

– Я бы предпочла о них вообще не говорить. Заброшенные Кварталы – это такая штука, что о них толковать не очень приятно. Особенно к ночи.

– "Не к ночи будь помянуто"? – усмехнулся Герц. – Но ты их поминаешь на каждом шагу. Давай, выкладывай. Дьявола не существует, это я тебе точно говорю.

– Может, не существует, а может, существует, – возразила Лора.

– Ну да, и он живет в ваших Заброшенных Кварталах!

– Нечего тут смеяться, – отрезала она. – Вот поворот.

– Номер один, – сказал Герц. – Ага, вон торчит водокачка, это, значит, поворот в эти, как их, Грубые Бандиты. Заедем в гости к Мамане Бьюги?

Лора, ничего не поняв, спросила:

– Почему номер один? Номер два.

– Так то не поворот был! На него ни одна машина не сможет выехать.

– Все равно, я думаю, что его тоже надо было считать.

– Ладно, доедем до следующего поворота, и там видно будет, примирительно сказал Герц, не желая спорить. – А ты давай, давай, рассказывай. Нечего увиливать.

Ему стало любопытно; к тому же он любил выслушивать истории о всяческих экстрасенсах, летающих тарелках и снежных людях, чтобы потом уверенно заявить, что все это – чепуха, и покончить ещё с одним предрассудком.

Лора начала рассказывать. Наверно, ей в свою очередь хотелось убедить Герца в том, что там у них действительно творится какая-то чертовщина.

– Все это началось лет десять назад. Однажды в центре города почему-то несколько домов были брошены и оставлены без присмотра. Их облюбовали бродяги с наркоманами и устроили там свое прибежище, а полиция их почему-то не трогала. У неё были дела и поважнее, надо думать. Потом туда – поближе к клиентуре – перебрались торговцы наркотиками, а вслед за ними и мафия. Ну, наши отцы города мер никаких не принимали, делая вид, что никаких-таких Заброшенных Кварталов в природе не существует – как они всегда делают, когда что-то нарушает их спокойствие.

Герц покивал в знак согласия, и Лора продолжала:

– Впрочем, они к тому же сами мафией все купленные-перекупленные, а может, и сами мафию давно и возглавляют.

Судя по всему, Лора не жаловала начальство.

– Но не в этом дело, – продолжила она более миролюбиво. – Понятно, соседство с бандитами жителям окрестных домов не понравилось, и они начали перебираться куда-нибудь подальше. И таким образом Заброшенные Кварталы стали разрастаться, и разрастались все дальше и дальше, и туда постепенно... Поворот! – вдруг крикнула она, и Герц непроизвольно нажал на тормоз. Машину занесло, и она остановилась, развернувшись поперек дороги.

– Попрошу в дальнейшем таких фокусов не делать, – сказал Леонид. – Так и перевернуться можно. Подумаешь, поворот. Нам же не сюда надо.

– Почему?! – возмутилась Лора. – Это же третий!

– Второй, – возразил Герц. – На ту колею нельзя было свернуть.

– Но нас и не просили на неё сворачивать! А поворот этот третий.

– Ты ещё каждую тропинку по дороге посчитай. Ни один нормальный человек не мог бы назвать ту колею поворотом.

"Да, но ни один нормальный человек не станет кидаться в кусты, когда его хотят спросить о дороге" – тут же возразил он мысленно самому себе.

– А откуда ты знаешь, что он был нормальным! – подтвердила его мысль Лора.

В пылу спора Герц даже и не заметил, что она тоже перешла на "ты".

– А если он не был нормальным, нечего вообще следовать его указаниям, – отрезал он. – Или ты лучше знаешь дорогу?

Лора замолчала, не в состоянии найти достойный ответ, и Леонид добил её и свои сомнения последним аргументом:

– И потом, он сказал, что там дорога неважная, а здесь – гляди асфальт, пожалуй, получше, чем на шоссе. Так что ты как хочешь, а я еду дальше. Если тебе очень хочется ехать по этой дороге, можешь вылезать. И вообще – высажу, если ещё будешь спорить.

Он поехал дальше, внимательно глядя на обочину. Лора, сжав тонкие губы, глядела прямо перед собой. Ее пальцы вцепились в выступы приборного щитка. То ли она обиделась, будучи уверена в своей правоте, то ли просто нервничала.

– Ну, вот и наш поворот, – сказал Герц, когда из темноты появилась отходящая вбок дорога, и свернул на нее. Под колесами запрыгал гравий. Успокоилась? Видишь, какая здесь гадость?

Дорога была разбита вдребезги; местами на ней и гравия почти не осталось, а только голый грунт, оббитый колесами машин до зеркального блеска, но не ставший от этого более ровным. Потом гравия стало даже слишком много. Машина чуть не вязла в нем, и камни немилосердно барабанили по её днищу. Видимо, не так давно прошедший дождь – во впадинах то и дело попадались лужи – слегка прибил пыль, но все равно за несколькими встречными тяжелыми грузовиками, громыхающими на колдобинах, тянулись хорошо видные в свете фар пыльные шлейфы. Пейзаж стал несколько более похож на городской – по сторонам разбитой дороги тянулись грязные стены каких-то складов или заводов, громоздились штабеля досок, горы металлолома. В одном месте дорогу пересекал журчащий ручеек, и машины переезжали прямо через него, взбаламучивая воду. Колдобины в этом месте были прямо-таки феноменальными. Герц рулил вправо-влево, чтобы объехать самые большие кочки, и все равно машина колтыхалась, как корабль на море в шторм. Леонид несколько раз столкнулся с Лорой плечами, и прядь её волос задевала его лицо. Это было скорее приятно Герцу, чем наоборот, но он тут же сказал про себя: "Нечего об этом думать! Ты довезешь её до этого проспекта Свершений, и никогда больше её не увидишь, и нечего забивать себе голову пустыми фантазиями, как будто в первый раз!"

После ручья на дороге начало проступать нечто вроде бетонных плит; но они были положены так давно, что уже успели если не рассыпаться, то выщербиться и полностью слиться по цвету и фактуре с окружающей землей, так что толку от них не было никакого. Пожалуй, они только мешали движению.

Герц уже стал подумывать, что они все-таки свернули не туда, и чтобы не дай бог, Лора не подумала о том же и не стала опять разводить панику, он решил отвлечь её мысли в сторону.

– Что там про Заброшенные Кварталы? – напомнил он, сжимая руль и вглядываясь в колдобины дороги, еле освещенные фарами. – Давай дальше. Ты остановилась на том, как они пошли разрастаться.

– Ну, туда собрались все преступники города, образовав там свое царство, – с некоторой неохотой продолжила рассказ девушка. Она говорила медленно и себе под нос. – Полиция не решалась проникнуть вглубь их владений, в крайнем случае проводила рейд-другой по окраинам. Так что все эти бандиты жили там совершенно безнаказанно. Но только друг с другом они тоже были на ножах, а оружия у них было полно, так что день и ночь там шла пальба, взрывы и пожары. А затем, – Лора остановилась и помолчала, – а затем вроде бы в самом центре Заброшенных Кварталов, там, откуда они начали расти, появилось что-то такое... Но я об этом говорить не буду, – внезапно прервала она рассказ.

– Почему? – спросил Герц, снижая скорость перед очередной колдобиной.

– Нельзя об этом рассказывать сейчас. А то плохо будет. И тебе, и мне. И вообще, мы едем не туда. Я же говорила – надо было на предыдущем повороте сворачивать.

– Не туда? Ты так думаешь? Вон переезд!

Железнодорожное полотно шло по насыпи в нескольких десятках метров впереди, и там светился красным светом огонек шлагбаума, а перед железной дорогой простирался обширный пустырь, на котором стоял только одинокий маленький домик со светящимся окном, видимо, относящийся к каким-то железнодорожным службам. Шлагбаум был поднят; машина проехала по усыпанному камнями крутому подъему и выскочила на рельсы. Прогромыхали под колесами плохо уложенные доски, и Герц подумал, что надо обладать немалым мастерством, чтобы успешно миновать это препятствие: вначале дать газ на крутом подъеме, а наверху сразу резко сбросить скорость, чтобы не так трясло на рельсах, причем тормозить надо точь-в-точь перед путями, иначе машина покатится обратно.

За переездом начался асфальт. Одна дорога шла вперед и очень быстро исчезала в больших воротах какого-то склада, а перед воротами был поворот направо, и совсем рядом – ещё один поворот, который вел к бензоколонке. Кроме нее, ничего не было видно, и светящаяся надпись казалась единственной каплей огня в темноте.

– Нам вон туда, – сказала Лора, показывая на склад.

– Почему ты так думаешь? – поинтересовался Леонид; он даже остановил машину.

– Потому что это прямая дорога, а остальные поворачивают.

– Эта прямая дорога ведет на склад! Неужели не видно?

– Значит, она проходит насквозь.

– В жизни не слышал подобной чепухи, – рассердился Герц. – Ты меня извини, дорогая, но ты чушь несешь. Не бывает таких дорог и таких складов. Я туда не поеду, и даже пробовать не буду. Не люблю, знаешь, оказываться там, откуда меня могут в три шеи погнать.

– В таком случае, куда сворачивать? – спросила Лора, больше не споря. Герц подумал, что её логика такова: "Либо едем прямо, либо сворачиваем. Но если мы сворачиваем, надо думать, куда – в ближний поворот или дальний. Значит, надо ехать прямо." Но он был уверен в своей правоте.

– В ближайший, – сказал он.

– Ближайший ведет к колонке, – возразила Лора.

– А если я хочу заправиться? У меня всего литров десять осталось, и чтобы потом не ездить... – сказал Герц, поворачивая к бензоколонке. – И вообще все колонки устроены так, что с них есть выезд на главную дорогу.

Лора ничего не ответила. Она чуть слышно вздохнула и бессильно откинулась на спинку сиденья. Ни одного окна в здании колонки не горело, и поэтому Герц даже не стал останавливаться и проехал мимо. Дорога, обсаженная с двух сторон тополями, шла вдоль насыпи. Мимо прогрохотал товарный поезд, довольно короткий – всего тридцать вагонов.

– И все-таки мне кажется, что мы едем не туда, – мрачно сказала Лора.

– Это катастрофа, да? Я же предупреждал тебя, что мы будем долго плутать. И почему, собственно, не туда? Пока что я точно выполняю все указания.

– Надо было ехать прямо.

– Дорога прямо ведет на склад, – поучающим тоном устало сказал Леонид.

– Ничего подобного! – воскликнула Лора. – Она проходит насквозь.

– Ну и бог с ней. А чем тебе, собственно, эта дорога не нравится?

– Ничем; просто мы не туда едем, и все.

– Ну хорошо, – раздраженно сказал Герц и затормозил. Машина остановилась около станции, точнее, платформы. Она примостилась на насыпи, и у её подножья большое пространство было покрыто асфальтом. Здесь стояло несколько киосков и будка автобусной остановки, и нигде ни одного человека и ни одного фонаря. – Хорошо. Если тебе не нравится эта дорога, поехали на склад. Только я не видел ещё ни одной дороги, которая проходила бы по складу и пересекала его насквозь. А я на своем веку немало поездил. И вообще ни к чему хорошему это не приведет.

– Почему?

– Если мы вот так, неизвестно с чего, будем все время откуда-нибудь возвращаться, менять дороги и так далее, то точно запутаемся, заблудимся и проплутаем всю ночь, – объяснил Герц. – Надо быть немножко последовательными. Ну что, возвращаемся? И вообще, возвращаться – дурная примета, – добавил он.

– Хорошо, едем дальше, – устало сказала Лора, придавленная его аргументами.

– Нет, ты как хочешь, – быстро сказал Герц. – Я тебя не принуждаю.

– Поехали, поехали, – она нетерпеливо стукнула ногой по полу.

– Тогда чтобы больше не капризничала, понятно? – сказал Герц, включая скорость. – И вообще, давай рассказывай дальше.

– Не буду.

– Почему?

– Плохо будет.

– Черт возьми! – взорвался Герц. – Мы живем в двадцатом веке или где? Или в дикой Австралии...

Лора внезапно схватила его за руку, и в тот же момент он услышал громкий рев, и машину обогнали один за другим четыре мощных мотоцикла; Леонид успел разглядеть только черные комбинезоны и тяжелые шлемы мотоциклистов. Они пролетели и исчезли за поворотом, и рев моторов ещё долго слышался вдали. Леонид подумал, что неплохо было бы, чтобы Лора ещё чего-нибудь испугалась, чтобы ещё раз ощутить прикосновение теплой нежной ладони. Но заехав за поворот, он понял, что её испуг не был лишен оснований – поперек дороги лежало тело. Герц затормозил и остановился рядом с ним.

– Что ты делаешь? – испуганно спросила Лора и ещё раз схватила его за руку, увидев, что он открывает дверь.

– Хочу поглядеть, что с ним, – сказал Герц. – Жив ли он?

– Едва ли. Нам лучше ехать дальше.

– Да что с тобой! – воскликнул Леонид. – Почему нельзя посмотреть, что с этим несчастным и оказать ему помощь? Разве от этого будет хуже мне или тебе?

Сбитый человек лежал на спине, и из угла его рта тянулась черная струйка крови. Он ещё не остыл, но был, без сомнения, мертв. Убедившись в этом, Леонид взял труп за ноги и оттащил его на обочину, в тень тополей. Он понимал, что полагается оставлять все как есть до приезда полиции, но боялся, что в темноте труп могут десять раз переехать, не заметив. Да и вообще, с ним и так было все ясно – сбит мотоциклистом на полном ходу, а положение мертвого тела ничего не скажет о том, кто его сбил.

Лора тоже вылезла из машины и стояла посреди дороги.

– Мертв? – спросила она, когда Леонид подошел к ней.

– Да.

– Ну и слава богу. А то я боялась, что ты ещё захочешь оказать ему помощь.

– А что, это запрещается?

– Лучше этого не делать. Чтобы тебя потом кто-нибудь не сбил.

– Да? Серьезно? Кто меня собьет и почему?

– Ну... – Лора замялась. – Это вроде приметы. Может быть, мы теперь поедем дальше?

– Разумеется, – Герц сел на свое место.

– Можешь считать, что это такая примета, – повторила Лора более уверенно.

– Ах, примета... – протянул Герц. Он ехал медленно, глядя по сторонам, чтобы найти телефон, из которого позвонить в полицию. – Я в приметы не верю.

– Ну, не совсем примета, – сказала Лора.

– Спасибо. Мне стало ещё понятнее. Так понятно, что дальше некуда. Благодарю вас за ценные разъяснения.

– Если ты думаешь, что это просто объяснить...

– А тебе, по-моему, все сложно объяснить. Лучше бы молчала, если не хочешь меня совсем запутать. Вон, про Заброшенные Кварталы начала говорить и бросила.

– Ты все равно не поверишь, – сказала Лора.

– Это мое дело – верить мне или нет. А твое дело – рассказывать.

– Тем более, что в основном все это непроверенные слухи. Мирные жители туда не ходят, а не мирные тоже перестали ходить с тех пор, как там все это завелось. Ты любишь непроверенные слухи?

– Люблю. Но мне сдается, что ты сама придаешь им слишком большое значение, если это всего лишь непроверенные слухи. Ломаешься, ломаешься, вместо чем сразу все рассказать.

– Только имей в виду – если потом с тобой что-нибудь случится, сам на себя пеняй.

Она говорила так серьезно, что Герц на секунду поверил ей. Но нет, это просто глупо. Он подумал, что, может быть, лучше оставить девушку в покое и не приставать к ней с расспросами, если она верит, что произнося имя духа, можно вызвать его. И ведь не то что бы он так горел желанием выслушать объяснения по поводу Заброшенных Кварталов, но почему-то ему казалось, что, узнав основные сведения из этой современной мифологии, он сможет понять причину сумасшествия всех встреченных им обитателей города, и в первую очередь, сумасшествия Лоры. Разумеется, в жизни он встречался со всякими фобиями, но тогда они его мало интересовали, и по сравнению с ними непонятные страхи, владеющие Лорой, казались чем-то исключительным.

– Что у вас там, черти над городом летают среди бела дня? – спросил он.

– Нет, черти не летают, – Лора даже не улыбнулась, восприняв шутку совершенно всерьез. – А вот иногда над Заброшенными Кварталами встает странное радужное зарево. Удары какие-то, будто сваи забивают. Говорят, что гуляют там привидения с рогами и какие-то Газовые медузы. Что там ходят чудовища с туловищем собаки и человеческой головой – нападают на людей, острыми клыками прокусывают их тела и пожирают внутренности. Или что где-то там некие человеконенавистники устроили фабрику по производству сверхъядовитого газа. Достаточно якобы десяток баллонов этого газа выпустить в атмосферу, и все население Земли погибнет. Еще говорят, что там уже и не люди обитают, а мутанты какие-то, которые и мысли читают, и светятся в темноте. Ну, и вообще – она почему-то понизила голос, и Герц напряг слух, чтобы слышать её, – говорят, что там выходит шахта прямо из Центра Земли, и по ней силы зла выбираются наружу из Преисподней, устроили там свой форпост на Земле и обдумывают планы порабощения мира. И оттуда потихоньку всякая гадость в наш мир лезет.

Она прошептала ещё что-то, чего Герц не расслышал, и замолчала, опустив голову. Леонид хмыкнул, постаравшись вложить в этот звук только сомнение, но не насмешку.

– И ты в это веришь? – спросил он.

– Пожил бы ты в нашем городе, ты бы и не в то поверил, – ответила она.

– Город как город, – не сдавался Герц.

– Но там серьезно что-то есть! – воскликнула девушка. – Не зря же оттуда все гангстеры убежали! Им, небось, видней, что в их владениях творится!

– А может, они сами эти слухи распускают, чтобы к ним посторонние не совались, – возразил Герц. И затормозил, увидев, наконец, телефонную будку. Дорога здесь шла между двух рядов деревенских домов за заборами. Два фонаря ярко освещали безжизненную улицу; в окнах домов не было ни огонька. Будка стояла в лежавшем на пыльном асфальте круге белого света одного из фонарей, поблескивая алюминиевыми ребрами.

– У тебя не найдется монетки? – спросил он Лору, пошарив по карманам и обнаружив отсутствие мелочи.

– Куда ты хочешь звонить?

– В полицию. Надо же сообщить, что тут сбили человека.

– Ни в коем случае! – вскричала Лора. – Если тебе ещё дорога своя жизнь!

– А собственно, почему? – Герцу уже надоела её сдвинутость, и он начал жалеть, что взял её с собой.

– Но это же очень просто, – сказала Лора. – Мафия. Вся полиция состоит на содержании у мафии. Ты сообщаешь в полицию, что неизвестные мотоциклисты сбили человека. Очень скоро об этом становится известно мафии, и она говорит: "А чего этот господин не в свое дело лезет?" И тебя вызывают для дачи свидетельских показаний, ты уходишь, и больше тебя никто никогда не увидит.

– Но это же чушь, моя милая! Какое отношение мафия имеет к диким рокерам?

– Они наверняка состоят в какой-нибудь мафии. А если даже и нет, то представь – ты сообщаешь в полицию, что кто-то сбит мотоциклистами. Полиция этих мотоциклистов ловить не может и не станет; а преступление есть и его надо как-то раскрывать. Так тебе говорят: "Вы сами его сбили, а теперь хотите свалить на других", заводят на тебя дело, и благополучно упекают тебя в тюрьму. У нас это так делается.

Такая картина показалась Герцу достаточно правдоподобной, ибо он был немало наслышан о нравах провинциальной – а даже и столичной – полиции и суда. Но тем не менее какие-то остатки гражданского долга ещё заставляли его что-нибудь сделать, тем более он как раз вспомнил, что в полицию можно звонить бесплатно; ему так редко приходилось оказываться в подобных ситуациях, что, естественно, он, как и большинство людей, все время забывал об этом обстоятельстве. Он высвободил локоть из сжимавшей его руки Лоры, но она сказала:

– Если тебе не жалко себя, хотя бы меня пожалей!

– Хорошо, – сдался он. – Если ты меня ещё немножко подержишь за руку, я не буду никуда звонить.

Лора была положительно неспособна воспринимать шутки – она покорно взяла Герца за руку, но он сказал:

– Нет, не так. Ты держишь неискренне. Ладно, Бог с тобой.

Он включил мотор. Действительно, какая разница, кто и когда найдет этого бедолагу – все равно ему ничем уже не поможешь. И скорее всего, девушка права, и рокеров искать никто не будет. Машина поехала дальше, и тут Леонид понял, что за всеми этими спорами начисто забыл все указания велосипедиста. Кажется, эта дорога (если, конечно, она – та, про которую ему говорили) выйдет к какой-то площади, где надо будет повернуть направо. Или налево? Или не сразу к площади, а надо будет ещё куда-то свернуть? Впрочем, название "Тормозной проспект" он ещё помнил, можно будет спросить, как доберутся до более населенных мест. И Лора, наверно, помнит, как ехать. А вообще дался ему этот проспект! Тогда уж надо спрашивать сразу Бардачную улицу или проспект Свершений.

Деревенские дома кончились, и дорога опять пошла по незаселенной местности с двумя рядами деревьев по сторонам. Потом из темноты прямо перед машиной выплыла длинная красно-белая полоса, обозначающая направление поворота. Она люменисцировала в свете фар. Герц свернул вправо, как предписывали красные стрелки, и обнаружил, что едет по кругу.

– Эстакада, что ли? – задал он риторический вопрос. Здесь не было ни одного огонька, равно как и ни одного указателя, и разглядеть, куда выведет поворачивающая дорога, было абсолютно невозможно. Герц выехал на развилку, наугад свернул налево, и через полсотни метров оказался перед несколькими бетонными брусками, положенными поперек дороги. Над ними был укреплен "кирпич" и доска с надписью "Ремонт дороги. Объезд" и стрелкой, указывающей вправо, на обочину.

– Это, должно быть, Загорбское шоссе, – сказала Лора. – Его столько времени строили, что когда, наконец, открыли, тут же опять закрыли на ремонт.

– Не нравится мне этот объезд, – поморщил нос Леонид. – Я боюсь, что не проеду в темноте по колее. Надо поискать другую дорогу. Ты какого мнения?

Лора не возражала.

Герц уже начал нервничать. Совсем стемнело, кромка леса была едва видна на темном небе, а он рисковал заблудиться в лабиринте дорог с малой надеждой найти верный путь. Если бы хоть настоящие городские кварталы начались! А тут действительно хоть ночуй в лесу. Но как посмотрит на это девушка?

– По-видимому, у вас в городе не принято ставить указатели, – сказал он, разворачиваясь.

– А зачем они нужны? Те, кому надо, и так дорогу знают. А кому не надо, тем и ездить нечего.

– Борьба со врагами? Чтобы шпионы дорогу не нашли?

– Может быть. Но только я тут не при чем. Не я это выдумала.

– Знаю, что не ты. Но надо же поругаться, отвести душу. А то совсем плохо станет.

Они вернулись на развилку.

– Разве мы здесь поворачивали? – спросила Лора. – По-моему, дальше.

– Опять начинаешь спорить? Здесь, здесь мы поворачивали. На шоссе не было ни единого поворота.

Он свернул на правую дорогу. Она была построена, видимо, тоже недавно: асфальт с двух сторон был аккуратно огорожен бордюром, из-за чего дождевой воде было некуда деваться, и она образовала обширные лужи. Машина с шумом форсировала их, как корабль, зарываясь носом в мутные волны и оставляя позади расходящийся конус кильватера. Здесь не было выбоин, но асфальт уже успел промяться и образовать "стиральную доску". Один раз их обогнала и на всем ходу обдала грязной водой другая машина – хорошо, что Герц, увидев сзади фары, предусмотрительно поднял стекло. Шоссе несколько раз повернуло, вышло на другую дорогу, и, проехав по ней немного, Леонид решил, что, наверное, он уже здесь ехал. Его подозрения усилились, когда опять появилась деревенская улица с яркими фонарями.

– Тебе не кажется, что мы здесь уже проезжали? – спросил он Лору.

– Не знаю... Похоже... Да, точно – вон телефонная будка!

Герц выругался – проклятая эстакада вывела их обратно.

– Придется ехать по тому объезду, – сказал он. – Если, конечно, мы его сейчас найдем, а не свернем ещё куда-нибудь.

– Может быть, поищем другую дорогу? – предложила Лора. – Мне тот объезд очень не нравится.

– Мне тоже он не нравится, – пожал плечами Герц. – Но я не хочу заблудиться окончательно. В вашей пустыне и дорогу спросить не у кого. Все-таки если мы ещё что-то будем искать, больше времени потеряем.

Лора хотела что-то возразить, но промолчала. Ее лицо скривилось, как будто она собиралась заплакать.

– Устала? – спросил Леонид. – Что делать, терпи. Сама со мной поехала. Хочешь, пересядь на заднее сиденье. Там удобнее.

– Мне и здесь хорошо, – отказалась девушка. Она напряженно смотрела перед собой, будто надеясь увидеть какой-нибудь пропущенный путь, который быстро выведет в цивилизованные места. На эстакаде её вновь охватили сомнения, и она опять начала спорить.

– Разве мы туда едем? – спросила она.

– Конечно, туда. Видишь, знак показывает – поворот направо. А других дорог здесь никаких нет.

И все-таки она не поверила и качала головой до тех пор, пока они вновь не выехали к бетонным плитам, перегораживающим новопостроенное шоссе. Леонид подвел машину к краю дороги, туда, где вниз по насыпи спускалась колея, и вылез посмотреть на нее. Две пробитые в земле полосы спускались под небольшим углом, внизу резко поворачивали и шли дальше по краю леса параллельно дороге. Герц спустился вниз, исследуя колею на предмет выбоин, глубоких ям и луж; особенно тщательно он осмотрел крутой поворот. Свет фар сюда не доходил, и Леонид долго топтался, буквально на ощупь определяя состояние дороги. Мест, где машина могла увязнуть в глине, сесть на диффер или оторвать глушитель, вроде не было, и он выбрался наверх. Лора сидела на своем месте, кусая ногти, и Герц увидел, что она заметно взволнована.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего не случилось, – ответила девушка. – Я думала, что ты куда-то пропал. Ушел и не возвращаешься.

– Да я внизу был, ходил, ты же меня должна была все время видеть.

– Ничего я тебя не видела; там глубокая тень. А представь, каково мне торчать здесь одной в машине, на пустынном шоссе.

"Все-таки у неё не все дома" – опять подумал Герц, но вспомнил про мотоциклистов. Он сам не очень их боялся – под сиденьем машины лежал пистолет, но Лора об этом не могла знать. "Или нет. Или просто у неё нервы не в порядке, а может, фантазия буйная – как у меня". Он представил, что на месте Лоры он бы сам тысячу раз вообразил, как он ходит, разглядывает дорогу, и тут из-за деревьев бесшумно выскакивают бандиты, набрасывают ему на голову мешок и волокут прочь.

– Как бы нам внизу не долбануться в дерево, – сказал он. – Проложили объезд, называется! Днем тут ещё можно проехать, а ночью...

– Вряд ли они рассчитывали, что ночью тут кто-нибудь будет ездить, сказала девушка.

Герц осторожно стал спускаться по колее, держа ногу на тормозе. Машину сильно трясло на колдобинах, колеса проваливались в ямы, дно скребло по высоким кочкам, слегка позвякивал, ударяясь о выступы почвы, глушитель. С черепашьей скоростью Герц добрался до нижней точки спуска, благополучно повернул и поехал по ужасно разбитой грунтовке, которая постепенно все больше забирала в лес. Машина тащилась еле-еле, и все равно её немилосердно трясло и дергало во все стороны. Перед каждой крупной ямой (а они попадались на каждом метре колеи) приходилось почти совсем сбрасывать скорость. Герц вел машину, стиснув зубы. Лора тоже напряженно всматривалась во тьму и тихо ойкала, когда автомобиль начинал медленно проваливаться в очередную яму.

– Интересно, сколько времени этот объезд будет длиться? – сказал Герц, и тут машину дернуло, мотор заглох, и она встала. Леонид включил зажигание, добавил газу, машина чуть тронулась, но тут же опять остановилась. Тогда он нажал акселератор до упора, мотор взревел, автомобиль мелко затрясся, но упорно не желал двигаться. Герц включил заднюю скорость и попытался стронуть машину с места задним ходом, но и из этого ничего не вышло.

– Засели, – сказал он.

Лора посмотрела на него испуганно:

– Это очень серьезно?

– Сейчас посмотрим.

Он вышел из машины, обошел её кругом, заглядывая под колеса, и увидел, что правое заднее колесо увязло в жидкой каше на дне глубокой ямы в одной из колей. Оно зарылось довольно глубоко и явно не собиралось вылезать оттуда. Лора, вместе с Герцем смотревшая, в чем дело, спросила:

– Мы сумеем сами выбраться?

– Не знаю, – сказал Герц.

Видимо, колесо довольно легко крутилось в жидкой глине, постепенно углубляясь в нее, и поэтому дифференциал не передавал на задний мост усилие. Герц решил ещё попробовать погазовать. Он сел за руль и раз за разом безуспешно жал на акселератор. Лора предпринимала героические, но жалкие попытки подтолкнуть машину, налегая на багажник всем телом. Герц опять вышел наружу.

– Оставь это, – сказал он. – Ничего не выходит.

Он открыл багажник, покопался в инструментах, нашел переносную лампу и, подключив её к электросети, посветил под дно машины, чтобы поглядеть, что там творится. Колесо зарылось ещё глубже; машина если не села на диффер, то была близка к этому. Герц взглянул на черную стену леса, встающую вокруг, и ему стало немножко не по себе. У Лоры дрожали губы и вытянулось лицо – она была готова расплакаться.

– Ничего, – сказал Леонид преувеличенно бодро. – Мы же не в пустыне. Помню, засел я так же на берегу озера Итык. Представляешь себе – берег покрыт коркой соли, а под ней мокрая глина. И машина села в эту глину по самые ступицы. Кругом голая степь – почти пустыня, жара, ни одного человека на десятки километров вокруг. Хорошо, что там до меня уже кто-то застревал, и оставил после себя какие-то доски. Я с помощью них и выбрался в конце концов. Без них ситуация была бы совершенно безнадежная. А тут – ну в крайнем случае просидим ночь в лесу. Утром поедет кто-нибудь и вытащит нас.

– Или то, что от нас останется, – мрачно сказала Лора.

– Ничего, ничего. Все будет в порядке. Скажу тебе по секрету – у меня есть пистолет.

Пять минут назад он бы и не подумал, что доверит ей такую тайну.

– Все равно, – она покачала головой. – Тут есть такое, от чего и пистолет не поможет!