Текст книги "Маршал Блюхер"

Автор книги: Николай Кондратьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

План Галина приняли.

В тот же день Галин собрал военных советников и изложил план Восточного похода.

– Обстановка весьма благоприятна. На севере идет война между сторонниками английского империализма и прояпонски настроенными генералами. Наши войска поведут наступление в районе, охваченном революционным движением крестьян. Руководят ими коммунисты во главе с товарищем Пэн Баем[78]78
  См. А. И. Черепанов. Записки военного советника в Китае. М., Изд–во «Наука», 1964, стр. 140.


[Закрыть]. Красные пики – наши верные союзники. Я надеюсь на вас, товарищи!

Поход начался 2 февраля и закончился 21 марта 1925 года блестящими победами Народно–революционной армии, освободившей крупный район на побережье Южно–Китайского моря. По далеко не полному подсчету, было захвачено винтовок разных систем 12–13 тысяч, пулеметов—ПО, орудий – 36, патронов разных калибров– 8 миллионов, снарядов– 1500, радиостанций полевых – 3[79]79
  См. там же, стр, 200.


[Закрыть].

Генерал Галин, непосредственно участвовавший в осуществлении всех крупных сражений, был доволен итогами Восточного похода. Удалось разбить численно превосходящего противника. Значительно окрепло положение революционного правительства Сун Ят–сена. Жаль, что вождь гоминдана не дожил до этой первой большой победы – умер 12 марта 1925 года в Пекине.

Учитывая боевой опыт первого Восточного похода, генерал Галин разработал план освобождения провинции Гуандун. 1 октября 1925 года войска Народно–революционной армии перешли в наступление. Ожесточенный, затяжной бой разгорелся у знаменитой крепости Вэйчжоу. Командующий Чан Кай–ши струсил. Его начальник штаба заявил военным советникам:

– Никогда еще в истории мясо не пробивало камень.

– Крепость будет взята, – сказал военный советник Александр Иванович Черепанов.

И впервые за многовековую историю крепость Вэйчжоу пала. Ее взяли роты коммунистов 13 октября 1925 года.

К концу года на всей территории провинции Гуандун была установлена власть Национального правительства Китая.

В мае 1926 года пленум Центрального исполнительного комитета гоминдана принял решение о проведении Северного похода, целью которого являлась ликвидация основных сил реакционных милитаристов, объединение всей страны. Главнокомандующим НРА был назначен член ЦК гоминдана, бывший начальник школы комсостава на острове Вампу генерал Чан Кай–ши. Главный военный советник генерал Галин принял на себя всю ответственность за разработку стратегического плана Северной экспедиции и его осуществление. К началу похода Национально–революционная армия была сведена в семь корпусов, насчитывавших в своих рядах около ЮО тысяч человек.

Используя все средства разведки, генерал Галин собрал подробные сведения о противнике. Предстояло решить чрезвычайно трудные боевые задачи: разбить две армии, возглавляемые опытными, имеющими академическое образование генералами У Пей–фу и Сунь Чуань–фаном. Они имели более 270 тысяч хорошо вооруженных и обученных солдат.

Генерал Галин предложил единственно правильное решение – воспользоваться разрозненностью и отсутствием единого командования в лагере противника и разбить противостоящие армии в два этапа. Вначале разгромить главу Чжилийской военной группировки ставленника английского империализма У Пей–Фу и освободить провинции Хунань и Хубей. Завершив эту операцию, перебросить основные силы на восток, нанести поражение самой сильной контрреволюционной армии Сунь Чуань–фана и присоединить к Национально–революционному фронту провинции Цзянси, Фудзянь, Аньхой, Цзянсу, Чжецзян.

Генерал Галин понимал, что только после успешного завершения военных действий на этих двух этапах можно перейти к третьему. Он будет трудным и продолжительным. Пополнив и перегруппировав корпуса, двинуть их на север, вдоль железных дорог Пекин – Ханькоу и Тяньцзинь – Пукоу, и объединиться с Северной армией гоминдана под командованием маршала Фэн Юй–сяна. Вместе будет легче разбить войска других реакционных генералов, взять Пекин и выполнить все заветы Сун Ят–сена по национальному объединению многомиллионного Китая.

Наступила пора напряженнейшей работы. Ни сна ни отдыха. А здесь еще прилипла себоррейная экзема, голова и лицо покрылись зудящими розовато–желтыми пятнами. Врачи вместе с лекарствами предписывают покой, домашний режим. Покой! Придумают тоже. Надо срочно провести расчеты по боевому обеспечению Северной экспедиции, разработать ближайшие задачи и наметить сроки сосредоточения соединений. Галин привлекает к делу вернейших помощников – военных советников. Они могут работать 24 часа в сутки.

И вот план разработан и представлен на утверждение главного штаба НРА. Главком не все понимает, приходится терпеливо растолковывать некоторые вопросы тактики и стратегии. Гора с плеч – план подписан. »

Теперь нужно думать, как провести намеченные операции. Самое страшное – отсутствие уверенности в высшем командном составе. Выпускники школы Вампу могут занимать должности в пределах полка, а комкорами и комдивами числятся старые генералы из помещиков и буржуазии. Все они боятся революционных преобразований в освобожденных районах, ненавидят коммунистов, левых гоминдановцев и сторонников злодейски убитого 20 августа прошлого года Ляо Чжун–кая. Его подстерегли у здания ЦИК гоминдана заговорщики из правого крыла партии. Сорок наемных убийц охотились в этот день за Ляо Чжун–каем. Ими руководил начальник управления общественной безопасности национального правительства правый гоминдановец У Те–чэн. Крупную группу генералов–заговорщиков, поднявших мятеж, удалось ликвидировать в июне 1925 года. Их возглавлял генерал Ян Си–мин, тот самый, что сомневался в успехе первого Восточного похода и считал неприступной крепость Вэйчжоу. Тогда Ян Си–мина поддерживал Чан Кай–ши, самовлюбленный, злопамятный и трусливый генерал, воспитанник японской военной академии. Такого главнокомандующего надо тащить к победе. И, конечно, контролировать каждый шаг, добиваться неукоснительного выполнения каждого пункта плана Северного похода. И все это нужно делать тонко, умело, иначе разделишь печальную участь Ляо Чжун–кая.

В пробковом шлеме, покрытый липкой пахучей мазью, генерал Галин идет вместе с наступающей Национально–революционной армией. Он первым узнает об исходе боя, взвешивает силы, ведет точнейший расчет.

Впереди шла гвардия НРА – отдельный полк Е Тина. В нем 200 отборных бойцов – коммунисты и революционная молодежь. В неравных схватках полк получил почетное имя – Железный.

Отдельный полк выбил врага из Чжучжоу и Лилина, открыл путь к победам всей армии.

Теряя одну позицию за другой, генерал У Пей–фу решил задержать атакующих на выгодных оборонительных рубежах у станции Денсичао и сосредоточил главные силы.

Генерал Галин допросил пленных и выяснил, что у Денсичао противник имеет не менее двенадцати полков пехоты полного состава. Народно–революционная армия могла ввести в бой на этом направлении только шесть полков. Галин решил атаковать Денсичао и доложил свой план главнокомандующему. Чан Кай–ши выслушал молча и категорически заявил:

– Силы неравные. Нам не взять Денсичао.

– Возьмем! – сказал Галин.

– Вы будете отвечать за поражение.

– Ответственности никогда не боялся и не боюсь, – скупо улыбнулся Блюхер. – Наши полки верны знамени Сун Ят–сена. Они должны победить.

Яростный бой продолжался 23 часа и завершился рукопашной схваткой. Оборонительные рубежи у Денсичао были прорваны. Свыше 5 тысяч солдат сдались в плен.

Генерал У Пей–фу торопливо отвел уцелевшие части на новый, сильно укрепленный оборонительный рубеж между озерами Лянцзи и Хуантин.

Военный советник Галин внимательно изучил местность. Перебежчики и местные жители охотно рассказывали цзян–цзюну, что там, в междуозерье, вся земля ископана и обгорожена проволокой. Окопы рыли китайцы, а учили их японские инструкторы.

Галин задумался. Нужно прорвать три линии траншей, обнесенные проволочными заборами. Атакующие пойдут по ровной открытой местности в знойный изнурительный день. Воюют только днем. А почему бы не перейти в наступление ночью? Внезапно. Без единого выстрела.

Доложил главкому, и тот согласился.

В ночь на 30 августа 1926 года кантонцы атаковали позиции противника. Внезапность помогла прорвать все три линии вражеской обороны. Отбили четыре контратаки. На рассвете части Народно–революционной армии вступили в города Ханьян и Ханкоу.

У Пей–фу не сдавался. У него был еще один сильнейший узел обороны – первоклассная крепость Учан.

Кантонцы осадили крепость. Гарнизон защищался с упорством смертников. Несколько атак было отбито с крупными потерями. Неудачи сломили главкома. В штабном вагоне Чан Кай–ши расплакался. По–мальчишески растирал маленькими кулачками слезы. Узкие плечи подпрыгивали.

– Все кончено… Все пропало… Надо уходить в Кантон[80]80
  См. «Исторический архив», 1959, № 4, стр. 123.


[Закрыть].

Генерал Галин, с трудом сдерживая раздражение, думал о том, как унять, привести в себя всхлипывающего главнокомандующего. Ведь он может повернуть назад войска и оставить с таким трудом отвоеванные районы.

Галин вызвал военных советников Никитина, Теруни, Сергеева. Вместе обсудили вопросы взаимодействия артиллерии и авиации.

Сергеев пообещал:

– Мы с Кравцовым сами пойдем на бомбежку. На «бреющем» не промахнемся.

Для штурма крепостных стен были заготовлены легкие бамбуковые лестницы.

10 октября 1926 года неприступный Учан был взят.

Теперь представилась возможность сосредоточить силы против генерала Сунь Чуань–фана.

– Через неделю я буду в Наньчане.

Армия Сунь Чуань–фана была хорошо вооружена и отличалась упорством и самоотверженностью. Два наступления частей НРА были отбиты с крупными потерями. Особое внимание было уделено вопросам взаимодействия соединений. Галин подчеркивал, что нужно избегать направления больших сил в лоб укрепленных позиций противника, а искать решение в обходе их и в фланговых ударах. В конце октября Народно–революционная армия приступила к выполнению плана Галина.

15 ноября Галин донес: «…Армии Суня и собственно цзянсийским войскам окончательное поражение нанесено 5 ноября. Отброшенные на озеро с железной дороги, окруженные с юга и севера, остатки войск разоружены 9–го. По данным на 9–е, взято около 40 000 винтовок, несколько десятков орудий и много пулеметов… Район Цзюцзяна и Наньчана запружен пленными, число коих превышает 40 000»[81]81
  «Исторический архив», 1959, № 44, стр. 115.


[Закрыть].

Войска НРА вступили в провинцию Аньхуэй и в конце ноября освободили ее главный город Аньцин.

Остатки разбитых армий милитаристов отошли к Шанхаю и Нанкину.

21 марта 1927 года восстал рабочий Шанхай. На следующий день в город вошли войска Национально-революционной армии.

24 марта был освобожден Нанкин.

Это была последняя победа Национального правительства Китая, основанного на союзе коммунистов и левых гоминдановцев.

Невиданный размах революционного движения в полуколониальном Китае испугал империалистов. Они с моря обстреляли Нанкин и ввели более 20 тысяч солдат в Шанхай. Они приняли все меры к тому, чтобы изнутри взорвать Национальный фронт. И это им удалось сделать без особого труда. Они купили за 60 миллионов юаней бывшего маклера Чан Кай–ши. 12 апреля главком НРА совершил контрреволюционный переворот и залил Шанхай кровью революционных рабочих.

Генерал Галин и другие советские военные советники оказались вынужденными оставить Китай, за национальную свободу и независимость которого они сражались три с половиной года.

С глубокой болью в сердце покидал Учан генерал Галин. Трудно было смириться с мыслью, что все завоевания народа преданы и проданы. Изменниками раздергана по частям сильная, закаленная в жестоких сражениях 150–тысячная Народно–революционная армия. Только одна 24–я отдельная, народом прозванная Железной, дивизия коммуниста Е Тина осталась верна китайской революции.

3

Напряженная, опасная работа в Китае тяжело отразилась на здоровье Галина–Блюхера. Мучила распространившаяся по всему телу себоррейная экзема. Резко повысилось кровяное давление. Врачи установили остро выраженную неврастению.

Пройдя курс лечения, Блюхер был назначен помощником командующего войсками Украинского военного округа. На этой должности Блюхер продержался недолго: год и два месяца. В начале августа 1929 года его срочно вызвали в Реввоенсовет Республики. Нарком сообщил:

– Вы назначены на пост командующего вновь организуемой Особой Дальневосточной армии. Вы хорошо знаете край и приграничных соседей. Наведите должный порядок на границе.

И сразу в памяти всплыли тревожные события последних дней: захват Китайско–Восточной железной дороги (КВЖД), аресты советских граждан, бандитские вылазки беломаньчжур в районе Никольск–Уссурийского. Обо всем этом писалось в газетах. Как и все, читал и возмущался. А теперь надо создавать армию, способную нанести ответный удар провокаторам войны. Приказ Реввоенсовета краток и категоричен: «Товарищу Блюхеру немедленно вступить в исполнение своих обязанностей». Вот как неожиданно оборвалась мирная жизнь.

Оставив семью в Москве, Блюхер выехал в Хабаровск. В предельно короткий срок при нем была создана армия, приведены части в боевой порядок и подтянуты к границе. А на границе пахло порохом. Недобитые в гражданскую войну белогвардейцы обстреливали советских пограничников и рыбаков, нападали на заставы и склады. 10 сентября из устья реки Сунгари китайцы выпустили плавучие мины. Их вовремя обнаружили и выловили моряки Амурской военной флотилии.

Многочисленные попытки Советского правительства урегулировать конфликт на КВЖД дипломатическими переговорами были отклонены Чан Кай–ши и Чжан Сюэ–ляном.

И Страна Советов приказала командарму Блюхеру дать отпор.

Отпор! Это слово облетело приграничные части и вошло в песню:

 
Стоим на страже всегда, всегда.
Но если скажет страна труда:
Винтовки в руки! В карьер! В упор!
Товарищ Блюхер! Даешь отпор!
 

Отпор!

Блюхер разработал Сунгарийскую операцию. Для выполнения задания командарм привлек Амурскую военную флотилию под командованием Я. И. Озолина и 2–ю Приамурскую стрелковую дивизию И. А. Онуфриева, а также 4–ю и 5–ю авиаэскадрильи под командованием Э. П. Карклина.

Командарм решил уничтожить китайскую Сунгарийскую флотилию и разрушить оборонительные сооружения в районе города Лахасусу.

Начальник штаба Особой Дальневосточной армии трижды краснознаменец Альберт Янович Лапин обратился к командарму с просьбой:

– Разрешите мне провести Сунгарийскую операцию. Хочется на практике отработать взаимодействие пехоты с флотом и авиацией.

– Согласен, – сказал командарм, – но при одном условии: всю операцию закончить за сутки.

– Выполним, товарищ командарм!

Лапин вызвал командующего флотилией Озолина, начдива Онуфриева и командира бомбардировочной эскадрильи Карклина. Уточнили состав частей и время проведения операции по этапам.

12 октября в 5 часов 30 минут корабли Амурской речной флотилии с десантными полками 2–й Приамурской дивизии, сопровождаемые бомбардировщиками, двинулись к устью Сунгари. Удар был внезапным и сокрушительным. Комендоры флотилии и летчики потопили четыре боевых корабля и четыре баржи с военным имуществом противника.

Канонерская лодка «Красный бурят» и минный заградитель «Сильный» высадили 5–й и 6–й стрелковые полки. Десантники стремительно двинулись на Лахасусу…

В 13 часов Альберт Лапин донес командарму Блюхеру, что после упорного боя город Лахасусу окружен и взят. Остатки разбитых частей, возглавляемые адмиралом Шеном, удрали в Фугдин. Укрепленные позиции противника разрушены. Захвачено 5 барж, 13 бомбометов, 10 пулеметов и другое, еще не подсчитанное военное имущество. В плен взято 150 китайских солдат и офицеров.

Через несколько дней Амурская флотилия совместно с десантными частями 2–й Приамурской стрелковой прошли 70 километров по замерзающей Сунгари и ворвались на рейд Фугдина. Береговые батареи и корабли белокитайцев открыли сильную пальбу. На помощь атакующим подоспела авиация. Корабли противника были потоплены. Пошла из уст в уста крылатая поговорка: «Был у Чан Кай–ши флот надводный, стал – подводный».

Начальник штаба ОКДВА Альберт Янович Лапин

Разбив огневые позиции противника, наша флотилия высадила десантные полки. После трехчасового боя приамурцы взяли Фугдин. Уничтожив вражеские узлы обороны и захватив вооружение, части Отдельной Дальневосточной вернулись в Хабаровск.

В ночь на 17 ноября китайские войска значительными силами при поддержке артиллерии перешли в наступление на станицу Абагайтуевскую и разъезд № 86 на Забайкальском участке фронта.

Командарм Блюхер с членом Военного совета старым большевиком Николаем Ефимовичем Доненко выехали в Забайкалье. Проверив боевую готовность приграничных частей, Блюхер приказал командующему Забайкальской группой войск С. С. Вострецову разбить живую силу и захватить материальную часть гарнизонов Чжалайнор и Маньчжурия.

Степан Сергеевич Вострецов вместе с Блюхером защищал Дальний Восток в годы гражданской войны. За вошедшие в песню «штурмовые ночи Спасена» Степан Вострецов был награжден третьим орденом Красного Знамени, а после ликвидации в порту Анне банд генерала Пепеляева стал известен всему советскому народу как кавалер четырех орденов Красного Знамени.

Для выполнения боевого задания были привлечены три стрелковые дивизии и одна кавалерийская бригада.

Командующий Забайкальской группой войск Степан Сергеевич Вострецов

В ночь на 17 ноября 5–я Кубанская кавалерийская бригада Константина Константиновича Рокоссовского [82]82
  Ныне Маршал Советского Союза.


[Закрыть] пересекла скользкую, только что замерзшую Аргунь и двинулась на юг, в обход чжалайнорской группировки противника. Комбриг Рокоссовский стремился как можно быстрее перерезать железную дорогу и ударом с тыла захватить город Чжалайнор.

Одновременно с кавалеристами перешли в наступление на Чжалайнор пехотинцы 35–й стрелковой дивизии.

Вострецов, следовавший с головными частями, в полдень доложил командарму Блюхеру: кавбригада овладела железной дорогой и вышла в тыл чжалайнорскому гарнизону. Противник контратаковал во фланг бригаду, но был отбит 75–м кавполком.

На следующий день, сметая заслоны врага, кавалерийская бригада Рокоссовского ворвалась в Чжалайнор.

Части 36–й стрелковой дивизии окружили город Маньчжурия. В кольце оказалась 15–я пехотная бригада. Вострецов предложил генералу Лян Чжу–цзяну сложить оружие. Генерал решил оборонять город до подхода подкреплений. Командующий 11–й китайской армией генерал Ху Юй–кай направил к осажденным самолет, приказав летчику доставить генералу Ляну добрую весть о направляемых ему на помощь крупных соединениях. Опасаясь, что его собьют красные, летчик поторопился, не рассчитал и опустил вымпел с важной бумагой своего командарма в головной батальон Подушкина, в котором в это время находился Вострецов. Приказ перевели. Вострецов немедленно доложил командарму Блюхеру, что генерал Ху Юй–кай выдвигает в сторону Цаган – Чжалайнор 1–ю пехотную и 3–ю кавалерийскую бригады.

Блюхер, находившийся на станции Ваньгунь, приказал Вострецову мощной атакой разгромить гарнизон Маньчжурии.

На рассвете 20 ноября части вновь перешли в наступление.

Генерал Лян предпринял несколько попыток прорвать кольцо окружения, но все контратаки были отбиты. Мощным ударом артиллерии и авиации командующий Забайкальской группой Степан Вострецов сломил сопротивление противника. Многотысячный гарнизон Маньчжурии сдался в плен.

Поздно вечером 20 октября командарм Блюхер донес в Реввоенсовет Республики: «Чжалайнор занят 18 ноября. Вторым ударом занят г. Маньчжурия 20 ноября. Бой за Чжалайнор длился двое суток. Противник, несмотря на превосходство нашей техники и полное окружение, оказывал небывалое по упорству сопротивление. Чжалайнор и Маньчжурия были противником настолько прочно укреплены, что полевая и гаубичная артиллерия не пробивала верхних перекрытий окопов и блиндажей. Несмотря на это, разгромлены полностью 15–я и 17 я смешанные бригады противника. В результате боев взято свыше 8 тысяч пленных и около тысячи тяжело раненных солдат. В числе пленных захвачен командующий Северо–Западным фронтом генерал Лян Чжу–цзян со своим штабом и около 250 офицеров. Противник потерял убитыми около полутора тысяч.

Нами взята почти вся имеющаяся артиллерия, два бронепоезда, большое число военного имущества, снаряжение, орудия и прочее.

Наши потери: убитых—123 человека и 605 раненых. Наши войска дрались отлично, проявляя высокую доблесть и героизм. Настроение войск отличное»[83]83
  ЦГАСА, ф. 33879, оп. 1, д. 7, лл. 216–218.


[Закрыть].

Продолжая наступление, полки Забайкальской группы 23 ноября взяли станцию Цаган, а через четыре дня – город Хайлар.

Одновременно с операциями в Маньчжурии развернулось сражение у Приморской границы. Сводная группа Альберта Лапина разгромила гарнизон города Мишаньфу. Были захвачены штабы 1–й Мукденской кавалерийской дивизии и 1–й стрелковой бригады. Противник потерял убитыми около 1500 человек.

В Мишаньфуской операции отличились части 1–й Тихоокеанской дивизии под командованием героя гражданской войны А. И. Черепанова и 9–й отдельной кавалерийской бригады Д. А. Вайнерха.

Вести о разгроме приграничных армий потрясли правящие круги Китая. Их дипломаты срочно обратились с просьбой к Советскому правительству о прекращении конфликта на КВЖД. 22 декабря 1929 года в Хабаровске было подписано советско–китайское соглашение, восстановившее нормальное положение на железной дороге и границе.

4

Изучая документы проведенных операций, командарм Блюхер часто возвращался к тому времени, когда он был цзян–цзюнем Галиным. Было отрадно сознавать, что удалось разгромить тех самых генералов, которые примкнули к подлейшему из подлых предателей Чан Кай–ши. Обидно, что его самого не оказалось в приграничной полосе. Не ушел бы, не вырвался.

Командарму было приятно, что при встрече пленные китайские солдаты узнавали его и, кланяясь, говорили:

– Цзян–цзюнь Галин! Здоров, Галин, здоров.

Показывали советские листовки. Хлопали по животам:

– Чи–фань, чи–фань, шибко хорошо.

Солдат с алой звездочкой на шапке торопливо заговорил на русско–китайском языке:

– Цзян–цзюнь Галин ошень ша! Ша! Ляна. Генерал Ху паола, паола[84]84
  Чи–фань – кушать; ша – бей; паола – бежать (китайск.)


[Закрыть] Пекин. Наша пушка стреляй так: пук – немножко отдыхав, пук – опять отдыхав. Галин пушка стреляй так: бум, бум, бум. Та–та–та. – И зажал уши, замотал головой. Потом осмотрел товарищей, громко сказал: – Мой Совет надо. Совет – хорош.

– Наш Совет! Совет Китай. Совет Россия, – закричали солдаты.

Они радовались, что остались живы, что их свели в баню, выдали новое белье, сытно накормили. Они убедились в том, что генералы обманывали, запугивали их. Они почувствовали себя людьми. И это замечательная победа!

Победа и опыт! Они всегда рядом. Только тот, кто учитывает опыт, побеждает. И командарм внимательно изучает действия каждой дивизии. Отмечает успехи и учитывает недостатки. Проводит расчеты. Делает выводы по каждой операции. И созывает командиров и политработников. Совещание превращается в большой учебный зал. На стенах крупные схемы: «Сунгарийская операция», «Мишаньфуская операция», «Чжалайнор–Маньчжурская операция». Командарм строг и справедлив в оперативно–тактических оценках. Он считает весьма поучительной Сунгарийскую операцию – было достигнуто четкое взаимодействие флота, пехоты и авиации. Сражение продолжалось всего семь часов! По мнению командарма, успех в Чжалайнор–Маньчжурской операции был достигнут благодаря умелому маневрированию на поле боя кавалерии и пехоты. Глубокий обход укрепленных позиций позволил взять в кольцо и пленить крупные войсковые соединения противника.

Командарм приглашает к схемам начдивов – пусть они дополнят разбор, пусть скажут и о промахах и ошибках, чтобы не повторять их в грядущих боях.

Подытоживая совещание, Блюхер напоминает:

– Товарищи! Родина дала высшую оценку нашей боевой работы – Особая Дальневосточная армия награждена орденом Красного Знамени. Мы представили к правительственной награде более пятисот героев недавних боев. Нарком обороны передал мне: «Ваше ходатайство поддерживаем, заслужили!» Я только и мог сказать: «Служим Советскому Союзу». Нашей великой Родине служим, товарищи. Так не пожалеем сил, приумножая боевое могущество Страны Советов. Будем всегда помнить: мы краснознаменцы, мы на границе, мы на линии огня. Лозунг «Даешь отпор!» не снимайте с повестки дня. Отпор, беспощадный, сокрушающий, на каждое нарушение наших рубежей, на каждую вражескую вылазку. Да здравствует отпор!

Добрые вести крылаты. Советский народ горячо отблагодарил своих отважных сынов. В адрес ОКДВА пошли телеграммы, письма, подарки. Поехали делегации из всех республик. Из братских компартий.

Революционный Военный совет обратился со специальным ходатайством в Президиум ЦИК СССР: «Боевые успехи Особой Краснознаменной Дальневосточной армии в защите наших границ от белокитайских наймитов и международного империализма были достигнуты под выдающимся и искусным руководством командующего этой армией товарища Блюхера Василия Константиновича. Революционный Военный совет СССР ходатайствует о награждении Блюхера орденом Красной Звезды»[85]85
  ЦГАОР, ф. 3316, оп, 2, д. 362, л, 41.


[Закрыть].

ЦИК СССР наградил В. К. Блюхера первым, только что учрежденным орденом Красной Звезды.

Орденом Красного Знамени были награждены член Военного совета ОКДВА Николай Ефимович Доненко и начальник штаба Альберт Янович Лапин.

Почетным революционным оружием были отмечены боевые заслуги командующего Забайкальской группой войск Степана Сергеевича Вострецова.

Коммунисты ОКДВА послали своего командарма на XVI съезд партии.

Военная делегация поручила Блюхеру приветствовать съезд от имени Рабоче–Крестьянской Красной Армии.

Василий Константинович волновался. Что сказать и как сказать? Собрались лучшие люди страны. Члены правительства. Старая ленинская гвардия будет слушать его. Какая честь и какая ответственность!

26 июня 1930 года председательствующий Михаил Иванович Калинин предоставил слово товарищу Блюхеру.

Вместе с Блюхером на сцену Большого театра поднялись его соратники с развернутым Знаменем ОКДВА. Все герои недавних боев – все краснознаменцы.

Делегаты встали. Поднялись члены Политбюро. Несколько минут грохотали аплодисменты. Ошеломленный, Василий Константинович стоял и, сдерживая волнение, покусывал губы.

И когда Калинин призвал к тишине, делегаты не сели. Они стоя слушали своего любимого героя.

Клятвой, простой и мужественной, прозвучала речь Блюхера.

Съезд аплодировал, когда Блюхер сказал:

– Особая Дальневосточная армия, один из отрядов Рабоче–Крестьянской Красной Армии, была вынуждена выдержать несколько небольших боевых столкновений с тем, чтобы показать: на страну строящегося социализма мировая буржуазия безнаказанно нападать не может.

Съезд аплодировал, услышав:

– Мы не могли во время этих боев отделить стариков от молодежи, не видевшей пороха в гражданской войне. Все одинаково готовы были жертвовать жизнью за пролетарскую диктатуру, все оспаривали друг у друга эту честь, когда отправлялись в бой.

Бурными, продолжительными аплодисментами ответили делегаты на знаменательные слова командарма:

– Мы имели бесконечное количество примеров и случаев, когда беспартийные красноармейцы, крестьяне и рабочие, перед боем подходили к политруку и говорили: «Товарищ политрук (или товарищ командир), отправляясь в бой, я буду честно защищать завоевания Октябрьской революции, и если меня убьют, то я, не будучи партийцем, прошу меня считать как партийца, умирающего за дело рабочего класса».

Делегаты одобрили вывод Блюхера:

– Особая Дальневосточная армия не является по своим техническим качествам лучшей частью нашей Рабоче–Крестьянской Красной Армии. И тот пример Особой Дальневосточной армии, свидетелями которого мы были, говорит о том, что, если бы нам навязали войну на других фронтах, мы противнику сумели бы показать, что мы умеем защищать диктатуру рабочего класса и пролетарскую революцию с не меньшей настойчивостью, чем это сделала Особая Дальневосточная армия.

Гордо и радостно прозвучали слова Блюхера о победном пути Советской Отчизны:

– Во всей нашей стране, в союзе рабочего класса и крестьянства, в нашей индустрии, в нашем перестраивающемся сельском хозяйстве заложены гарантии успеха правильной генеральной линии нашей партии, осуществление того, что завещал нам Владимир Ильич Ленин и что успешно выполняется Центральным Комитетом. Это дает нам полную уверенность в том, что мы сумеем добиться социализма в нашей стране.

И снова аплодисменты прокатились по залу, когда Блюхер от имени всей армии заявил:

– Позвольте заверить вас, что, если в будущем повторится новая попытка помешать нашему социалистическому строительству, попытка напасть на наши границы, Красная Армия сможет с еще большей решительностью, с еще большим энтузиазмом, с полной готовностью умереть за дело пролетариата, защищать наши границы[86]86
  См. XVI съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стенографический отчет. Ч. I. М., Партиздат, 1935, стр. 35.


[Закрыть].

Делегаты съезда видели, как командарм взял у знаменосца Знамя и вручил его председательствующему. Президент великой Страны Советов Михаил Иванович Калинин бережно принял легендарный стяг героев–дальневосточников и поцеловал алый бархат.

Большим, светлым, незабвенным праздником вошел этот день в сердце Василия Константиновича Блюхера.