Текст книги "Семиовражье часть первая. Штурмовые отряды империи."

Автор книги: Николай Ермолаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Кровавое месиво.

После удачной контратаки Южного Флота Аргония получила короткую передышку. Канефляне, потеряв огромное количество техники в первом же сражении, затихли и больше не пересекали границу Аргонии. За два дня, прошедшие без единого выстрела, по приказу Джакара Джойстера к границе с Канефлянией были перекинуты Юго-Западный и Восточный флоты для усиления сухопутной группировки войск, должной принять на себя колоссальную силу удара армий Канефлянской Униальной Коалиции. Джакар совершенно справедливо сделал ставку на сухопутный флот, наиболее боеспособное подразделение полуразвалившейся Аргонской армии.

Двадцать линкоров, десять крейсеров и сорок семь эсминцев стояли в районе Излучины, ожидая удара, но канефляне не торопились с его нанесением. Изредка в небе появлялся след реактивного двигателя канефлянской ракеты, и турели аргонских кораблей крошили её в воздухе. Восточнее Излучины, в горах поросших лесом, дислоцировались сборные штурмовые отряды – применить там танки, а тем более сухопутные корабли, было попросту невозможным.

Ожидание томило людей, изматывало их более чем сам бой. На песчаной земле лежали, как туши гигантских кашалотов крейсера, эсминцы и гиганты-линкоры, с накалившимися на солнце корпусами. Команды ещё день назад как угоревшие проверяющие, ремонтирующие корабли теперь отдыхали на палубах ли в тени гигантских корпусов.

В Технотепуле, в ставке верховного главнокомандующего императора Джакара Джойстера тоже царила апатия. Великий князь Кай Джойстер и магистр Иоанн, перекидываясь короткими фразами, разрабатывали диспозицию глубокого рейда флотов в сторону Шебраэны. Джакар, сломленный последними событиями не думал ни о чём другом, как о мести самозванцу, проникшему к нему во дворец, но и эти мысли не получали надлежавшего оформления. В Аргонии царило жаркое даже по местным меркам лето, температура не опускалась ниже тридцати пяти градусов в тени, а уж о том, что творилось в пустыне, где стояли флоты, в ставке предпочитали не говорить.

Наступление Коалиции началось внезапно. Со спутников заметили множество реактивных струй перемещающихся с различных концов Канефлянии в сторону Излучины, прежде чем вступить в бой с Аргонским флотом, канефляне решили любым способом повредить большую часть кораблей, и не пожалели ради этого своих стратегических ракет дальнего радиуса действия, несколько из которых были термоядерными. Адмирал Демирона узнав о готовящейся ракетной атаке, только потёр сухие руки стареющего человека и коротко отдал приказ шаутбенахтам и каперангам – кораблям зарыться.

Под вой сирен и сигнальных свистков команды бежали по постам, корабли приходили в движение, засвистели турбогенераторы магнитных подушек, и расположенные на днищах фрезы завращались с бешеной скоростью, зарывая корабли в песок. До ракетного удара оставалось десять минут. Уже скрываются под слоем песка мостики флагманского «Медведя» и императорской «Донны Магдалины», а старые эсминцы во главе с линкором «Юджмент» рассыпаются в разные стороны, когда накатывает шквал огня. Ракеты раскидывают песок, разрывают корпуса плохо зарывшихся кораблей, огненным смерчем разнося их по пустыне. Но команды готовы привести корабли в движение и атаковать, только атаковать противника.

Под землёй, под толстым слоем броневых плит среди сплошных перегородок, бронелюков и переплетений проводов под грохот содрогающейся земли и режущий свист магнитопроводов металось сто тысяч людей, ежеминутно ждущих прямого попадания ракеты в их корабль. Демирона молча сидел в рубке и смотрел, как на радаре гаснут зелёные точки – корабли погибали один за другим. Но Демирона не приходил в уныние – основной жертвой канефлянских ракет стали старые эсминцы, не успевшие закопаться или имевшие слабую броню. Размышлять о том, что с каждым эсминцем гибнут более двухсот человек, ему было некогда. Из ставки пришёл приказ – флоту перейти границу с Канефлянией и, совершив глубокий рейд, взять штурмом или разрушить артиллерийским огнём Шебраэну. На помощь Демироне император послал Северный флот под командованием шаутбенахта Кая Полари, который уже вёл, держа флаг на линкоре «Господь Громовержец», три линкора и пять крейсеров, а император самолично возглавлял три эскадры стратопланов, готовых поддержать флоты с воздуха.

Когда из-под чёрного спёкшегося стекла, бывшего ещё пятнадцать минут назад песком, начали показываться башни аргонских кораблей, с левого берега Аривы подоспевшие артиллерийские части канефлянской армии открыли бешеный огонь, казалось по беззащитным и полу уничтоженным кораблям, но тщетно – из толщи раскрывающихся броневых пластин поднимались сетчатые трубки ракетомётов, и огромные орудийные башни с непостижимой для такой махины скоростью поворачивались в их сторону. Несколько тонн тринитротолуола – и канефлянские батареи замолчали. Ещё залп и ещё и вот уже корабли Аргонии, оставшиеся после ужасного избиения несутся над водой и переходят границу с Канефлянией. Ещё залп и ещё – и нет балийского корпуса, примостившегося невдалеке от батарей. Демирона мстил за потерю своих кораблей не жалея ни снарядов ни попадавшихся под прицелы орудий врагов.

Рейд на Шебраэну! Сколько лет аргонцы мечтали об этом, о том, что бы поставить Канефлянию в то положение, в котором находилась сама Аргония, постоянно находившаяся под ударами своего южного соседа. И только теперь, когда армия Аргонии ослабла настолько, что и речи быть не могло о наступлении – оно случилось. Атака аргонцев была ужасна и свирепа, корабли неслись над землёй, оставляя после себя только почерневшие развалины. Линкоры гордо шли первыми, окружённые свитой эсминцев, которые как охотничьи собаки то забегали вперёд, то отбегали в стороны, ища дичь для гигантов, вооружённых сверхмощными орудиями дальнего боя. Крейсера на экономичной скорости шли отдельным отрядом, готовые при встрече с основными силами противника бросится на его фланги, зайти ему в тыл и уничтожать, разрушать его технику.

Но канефляне, не оказывая значительного сопротивления, пропускали изрыгающие огонь корабли вглубь своей земли. Города задолго до прихода линкоров выбрасывали белые флаги и их начали щадить, а мелкие войсковые соединения не могли сыграть сколь либо существенной роли в обороне и бесславно погибали.

Джакар вёл эскадры стратопланов. В далёкой холодной и серебристой стратосфере гудели их реактивные двигателя. Демирона послал баржи за погрузкой топлива и снарядов – их не хватило бы до Шебраэны, отдав в охранение все старые эсминцы, которые оказались лишь помехой в скоростном продвижении аргонских армад.

Только сидящие в генеральном штабе Ольгардо и Кай хмуро принимали сообщения с Южного Фронта – никто из них не верил, что сейчас, через два часа, максимум через три линкоры развеют Шебраэну по вселенной и война, война которой Джойстер Громовержец боялся в течение нескольких лет, закончится – победоносно и почти бескровно. Ольгардо, умудрённый боевым опытом на Платане вызвал все войска великого магистра с целью создания линии обороны на границе, которую только что перешли армады. Великий магистр срочно начал перебрасывать их с Хайиверы и Синдиката, но когда они подойдут к Излучине – один Ардинар Аргонский ведал. Кай лихорадочно читал телеграмму с «Медведя». – Послушай, дядя, они без боя взяли более тридцати городов и несметно деревень, и подошли к Серазу. Сераз выкинул белый флаг. Перед нами – Шебраэна!!! Демирона в ста милях от Сераза ждёт подвоза горючего. Хермисплюр на кораблях на исходе.

Ольгардо задумался. – А что, баржи ещё не подошли к складам?

– Чёрт его знает, у нас нет ни каких сообщений ни от них, ни от складов.

– Сейчас же прикажи обзвонить склады и баржи. Это очень странно.

Кай передал приказ телефонистам, и они сели ждать ответа, задымив трубками.

Только узнав, что баржи подошли к складам, и началась отгрузка, великий князь Ольгардо успокоился. А Кай и вовсе зевнул. Но сам не уснул, а вслушиваясь в эфир, сидел с полузакрытыми глазами.

У Сераза обстановка была ещё спокойней, чем в генштабе. Стратопланы Джакара, как гигантские птицы парили в верхних слоях атмосферы, ожидая общей атаки, а флот, оставшийся почти без горючего отдыхал на огромных просторах серазской степи, в ожидании барж. Электромагнитные орудия, питающиеся, так же, как и двигателя, энергией хермисплюра бессильно опустились в прорези башен, адмирал Демирона попросту спал, устав от ратных подвигов, его примеру последовала и большая часть корабельных команд. К несчастью сну измученных людей осталось продолжаться недолго. На дальномерах и радарах заметили продвижение с южной стороны огромных масс канефлянской техники. На встречу аргонцам шёл тяжёлый и неповоротливый, но хорошо бронированный и многочисленный канефлянский сухопутный флот, хорошо прикрытый с воздуха эскадрильями экранопланов и стратолётов.

На «Медведе» заиграл горн, завыли сирены, и корабль с последними усилиями кончающегося хермисплюра поднялся с земли и, поворачивая башни в сторону противника, дал знак флоту – линкорам становиться в кильватер, крейсерам сближаться с противником. Но далеко не всем кораблям удалось подняться, большая часть оставшегося без горючего флота продолжала лежать на земле, и лишь некоторые из них поднимали пушки к уровню горизонта, где дымились трубы мазутных шагающих крепостей Канефлянии. Демирона с матом сорвал крышку аппарата связи и кричал через тысячи километров на север в генеральный штаб, задыхаясь от бессильной ярости.

– Где баржи? Сейчас мой флот накроют канефляне, мне будет нечем ответить, у меня только сорок орудий главного калибра. Мне немедленно нужен хермисплюр, иначе весь флот погибнет!!!

В генеральном штабу недоумевали, баржи давно должны были быть на месте. На поверку оказалось, что хермисплюр на оружейных складах Излучины сдетонировал при погрузке, и взлетел в воздух вместе с баржами, а склады Тринии оккупированы бандами повстанцев, недобитых во время последней войны и так же взорваны. Кай Джойстер немедленно послал транспортные стратопланы к складам в Проциане и Стеллурии, но величайшее сражение Шебрании уже начиналось – канефляне подошли на выстрел из пироксилинового орудия и открыли оглушительную канонаду по аргонскому флоту, который отвечал орудиями главного калибра линкоров «Медведь» и «Донна Магдалина» и сотней пироксилиновых орудий среднего калибра, установленных на устаревших эсминцах и крейсерах. С неба падали искорёженные горы металла. Джакар вступил в бой с воздушными силами противника. Под огненным смерчем падающих экранопланов, стратопланов и стратолётов лишившийся маневренности аргонский флот уже не метался, а стоял. На канефлянские залпы отвечало уже не более семи, десяти орудий главного калибра, а корабли, получая пробоины, горели всё больше и больше. Агония аргонского флота продолжалась бы недолго, продолжи канефляне подобный обстрел. Но их адмирал, видя беспомощность аргонских кораблей, прекратил обстрел и приказал идти на абордаж. Тысячи штурмовых платформ наполненных до отказа канефлянским, балийским и буймиэльцким десантом неслись к флоту.

Джакар Джойстер, видя творящееся на земле избиение, повёл стратопланы в решающую атаку. Они, гудя перегретыми турбинами, на бреющем полёте, ежесекундно неся потери, осыпали флот противника тяжёлыми бомбами и ракетами, посылали море осколочных бомб в сторону платформ, но и стратопланов с каждой минутой становилось всё меньше и меньше, и канефляне медленно продвигались к беспомощным кораблям.

Демирона, не теряя времени, приказал сгружать остатки хермисплюра в два боеспособных линкора – «Медведь» и «Донну Магдалину», которые вели непрерывный огонь по приближающимся баржам и платформам, а иногда посылали снаряд другой в виднеющийся на горизонте канефлянский боевой корабль. Пожары, охватившие «Медведь» не мешали кранам вручную, с помощью лебёдок принимать те крохи хермисплюра который отдавал флот, во имя своего спасения, надеясь только на чудо и на шестисотмиллиметровые орудия «Медведя» нагретые от беспрестанной пальбы по врагу. Не замечая взрывов на собственной палубе, канониры вручную, с помощью лебёдок, подавали двухтонные снаряды в жерла орудий. Подавали, нажимали пуск и снова подавали. Бешеная атака канефлянских барж и платформ, уже готовая увенчаться общим абордажем, не удалась – они были с большим уроном отбиты и отогнаны к своему флоту, а аргонцы готовились к отражению новой атаки и как манны небесной ждали подвоза хермисплюра из Аргонии, который единственный мог изменить ход сражения и повергнуть канефлян в прах. Стратопланы императора летали всё реже и менее плотно – чувствовалось, что им досталось в этом бою несладко, что и благодаря им канефляне были отбиты и вновь начали артиллерийский обстрел. От кораблей империи выстроились длинные цепочки, хермисплюр подавали в вёдрах корзинах и горшках, под излучением самого хермисплюра и под бешенными обстрелом канефлян. Матросы передавали хермисплюр, умирая от его излучения и зная, что спасение только в нём, да в залпах линкоров, сделанных с помощью него. «Донна Магдалина» и «Медведь» теперь уже ревели и свистели полным бортовым залпом и содрогались в ожидании очередной порции хермисплюра – очередной порции энергии. Огонь канефлянских шагающих крепостей превратил в обломки все надстройки линкоров и изрешетил их броню. Целились уже вручную, наводя прямой наводкой, на флагманы канефлянского флота – «Мисри» и «Каноптим». Оглушённые и контуженые командиры башен кричали только «Подавай» и «Залп» и не слышали собственного голоса, ориентируясь только по часам. Простые канониры, не видя, как загорелся «Мисри» и как в клочья разрывались несущиеся на аргонцев эсминцы, только крутили диски лебёдок и утопляли кнопку «пуск» в пульт, готовый расплавиться от перегрева.

В условиях полной бесповоротной гибели аргонского флота, как-то казалось в Технотепуле, аргонцы решились нанести ядерный удар по флоту противника, не думая о том, что свой флот ещё борется и наносит непоправимые поражения флоту канефлянскому. Десятки ракет, выпущенные единым нажатием кнопки, совершённым Каем Джойстером, неслись к Серсо, обещая смерть канефлянам. Аргонский флот, вынесший атомную бомбардировку противником, снова принял на себя удар – теперь уже со своей стороны. Вместе канефляне и аргонцы взлетали к небу в виде перегретого пара. И только стратопланы, утюжа небо возле Серсо, наблюдали за тем, как остатки флота гибнут в ядерном огне.

Демирона истощив запас ругательств, сам с ведром встал в цепочку, постоянно загружающую «Медведя» хермисплюром, оставив на совести комендоров орудийный огонь, наносящий огромный вред кораблю, попавшему под него. Никакие силы уже не могли пробудить аргонский флот, разрушенный под тяжкими ударами своих и чужих. Но он стоял и электромагнитные орудия почти в упор – с расстояния десяти километров расстреливали захватчиков – и черпали кочегары серебристый металл, который вёдрами, корзинами и горшками сыпали в приёмники линкоров, недовольных такой скудной подачей и требующих ещё и ещё.

Сотни и тысячи людей, оказавшихся в ядерном аду метались в корпусах огромных кораблей, но у каждого из них в руках было оружие и каждый ждал абордажа, готового начаться с минуты на минуту. Все, не занятые в подаче хермисплюра были вооружены и готовы к отражению любого нападения. Аргонские ракеты почти ничего не оставив от канефлянского флота прекратились и наступила тишина. Только в носовой башне «Медведя» ещё заряжали и, закрыв заслонки, вели огонь, который казался им сумасшедшим, но на правде походившем на очень редкие всполохи синего пламени.

Канефляне, лишившись наступательной инициативы, вдруг отхлынули, оставив после себя столько сгоревших корпусов, что аргонцы удивились меткости своих орудий, и, успокоившись, начали тушить пожары, гложущие корпуса их кораблей. Демирона отказался принять рапорт о численности оставшегося аргонского флота и лишь приказал усилить противоабордажные команды. На артиллерийский огонь теперь уже не хватало не только хермисплюра, но и снарядов, запасённых тысячами в гигантских корпусах кораблей. Речь шла лишь о том, чтобы с наименьшими потерями вывести аргонский флот, чтобы он побитый и разрушенный, худо-бедно послужил на охране Технотепуля…

О штурме Шебраэны забыли…

Затем страшнейший огонь и ничего более. Демирона подавал хермисплюр, как и остальные, пока снаряд не разнёс линию. Когда Демироны не стало, должность адмирала принял шаутбенахт Кай Полари. Но и это не принесло удачи – канефлянский снаряд разворотил штабную часть «Донны Магдалины» и офицеры быстро выбрали нового адмирала – Нокеля Гуатримо, которого разорвала в клочья канефлянская картечь. Новый адмирал Красимир Деаргон, сын демарха, спрятавшись в трюме командовал дольше – пока «Медведь» не получив три попадания в носовую часть не лёг на грунт и не превратился в обломок металла, имел всю силу власти адмирала. Но матросы, чувствуя близкую гибель, начали говорить о десанте – и без приказа высадились под прикрытием танков и орудий «Донны Магдалины» и пошли на Сераз, заняв его кварталы и засев за его крепостными стенами. Часть матросов осталась на флоте, но они бились ещё десять дней. Скажем только, что канефляне совершали более двадцати абордажей, закончившихся ничем.

Аргонцы погибали в своих кораблях, не дав никому, приблизится к ним и. дав отступающим уйти в Сераз.

Сераз встрепенулся, когда в него вошли танки и на аэродромы сели стратопланы. Многомиллионный город не хотел погибать – между тем в него внедрились механические колонны аргонцев, готовые погибнуть на чужой земле, за тысячу километров до ближайшего аргонского городка.

Когда стулья стоят на одной ножке.

Сераз, окружённый со всех сторон канефлянской армией, походил на огромный походный лагерь. Улицы были запружены аргонскими танками и бронетранспортерами, которые большей частью пришли в негодность в прошлом бою. Изредка проходили патрули штурмовиков, принявших на себя охрану порядка в осаждённом городе. Городское население, судя по всему, так и не осознало захвата своего города аргонцами – они этому попросту не верили, казалось, что это только сон. Аргонцы вошли в Серсо, по аргонски Сераз, вопреки всему, и нелогичность этого поступка заставляла жителей сомневаться в собственном рассудке. Ввиду того, что при артобстреле канефляне попросту разрушили бы свою северную столицу, и его двадцати миллионное население сильно бы пострадало, аргонцы безнаказанно расхаживали по городу, не боясь даже шальной вражеской пули или снаряда. Главнокомандующий союзной группировкой сил, Брон Литин дважды пытался вступать в переговоры с каперангом Анагеном Деромиром (канефляне не знали о нахождении в осажденном городе императора Джакара Джойстера), но получал отказ. Попытка штурма промзоны увенчалась успехом, но после захвата заводов и складов, они, заминированные заранее большей частью, были подорваны аргонцами, и сократили наступающую с юго-запада дивизию. Посланных диверсантов аргонцы изловили и выстрелили из электромагнитной пушки в сторону ставки канефлянского главнокомандующего.

Это был конец.

Канефлянский генеральный штаб рвал волосы на заднице, пытаясь сделать хоть что-нибудь. За Серсо-Серазом лежали десятки городов и сотни деревень, выбросивших белый флаг перед аргонским флотом и формально принадлежавшие аргонцам, между тем, для того, чтобы вновь восстановить в них порядок, нужно было подвести к ним войска через огромную пустыню. В короткие сроки это мог сделать только флот, но он ремонтировался, да так, что Брон Литин посылал к чертовой бабушке любого, кто посмеет пожелать послать корабли на север раньше начала следующей недели. Воздушный флот был сильно потрёпан стратопланами аргонских стратосферных сил, занявших стратодромы Сераза. И в пустыне в ста милях от города насмерть дрались погибающие корабли аргонцев.

Положение становилось критическим как для Аргонии, так и для Униальной Коалиции Канефлянии, которая со дня на день ждала десятка пеларгонских десантных крейсеров, уже подлетавших к солнечной системе. В Аргонии тоже было не сладко, её всколыхнул страшный разгром флота. Потеря десятков кораблей ударила по всем. Древняя столица Аргонск (между прочим, с населением 30 миллионов человек) лежала на правом побережье пограничной реки и была ПОЛНОСТЬЮ открыта для вражеского удара. Сенуфин и Эстезия лежавшие рядом были готовы разделить судьбу Аргонска. Более того, во всей западной части практически не было аргонских войск, оставался лишь рубеж Великорода, совсем невдалеке от Технотепуля.

Миллионы беженцев покидав домашний скарб, бросились на север. Дороги были запружены до отказа. Направленные к Аргонску войска вынуждены были передвигаться по полям и бездорожью, теряя и без того немногочисленную боевую технику.

И только в Серазе царило спокойствие…

Рубеж Великорода.

Но настал кровавый и страшный для Аргонии понедельник. Пока Рубеж Великорода укреплялся тысячами тонн бетона, пока на нем размещались мощные противокорабельные батареи, и стягивалась под Технотепуль трехмиллионная аргонская армия, великий магистр дал два, впрочем не удачных сражения под Аргонском и Сенуфитом в тщетных попытках остановить продвижение на север канефлянских армад. В обоих сражениях аргонцы потеряли более двухсот тысяч человек, но цель, поставленная генеральным штабом Аргонской империи, была достигнута и главный оборонный рубеж – Рубеж Великорода был усилен до такой степени, что представлял собой непреодолимую твердыню. Весь индустриально развитый и густонаселенный север Аргонии был им надежно защищен.

Рубеж Великорода представлял собой полосу пятикилометровой ширины, идущую через весь средний зуб Шебранского материка. Вся эта полоса была битком набита фортами и укрепрайонами, десятками тысяч артиллерийских орудий и ракетных батарей. В фортах и подземных бункерах свободно размещалась трехмиллионная армия и целые армады бронетехники. Севернее Рубежа находилось около сорока аэро и стратодромов, размещавших самые современные перехватчики и штурмовики, бомбонесущие стратопланы и экранолеты. Вся полоса Рубежа была густо минирована, а над ней висели далеко в космосе геостационарные спутники, оснащенные лазерными пушками, наведенными на землю.

Преодолеть этот рубеж канефляне могли только ценой больших потерь и большой крови, возможно даже ценой потерь, не совместимых с возможностью дальнейшего продолжения боевых действий.

Сама аргонская столица Технотепуль, расположенная всего в двухсот сорока километров к северу от Рубежа была окружена тройной цепью фортов и укреплений, хотя и не имевших в своем арсенале дальнобойных электромагнитных орудий, бьющих на сорокакилометровую дистанцию, но способная остановить любую регулярную армию, не обладающую сухопутными кораблями или шагающими крепостями.

В ставке, ввиду отсутствия императора верховную власть над обороняющейся армией принял его брат Кай Джойстер, комендантом Технотепуля стал шаутбенахт несуществующего уже Северного Флота Кай Метроний, главнокомандование армией и укреплений Рубежа Великорода возглавил Великий Магистр Ордена Техно Иоанн Бластинский. Маршал Ольгардо Дебраон был командирован в Каршандар, принимать поступающие в Аргонию с других материков ее колониальные войска, понадобившиеся в срочном порядке для защиты метрополии.

С каждым днем Кай Джойстер все больше и больше терял обладание собой. Ставку свою он перенес из Стеллурианского дворца в колпак величественного бельтара Алькатрон, откуда с многокилометровой высоты он в мощный телескоп наблюдал, как на юге, за Рубежом Великорода в ровной степи с каждым днем появляются все новые и новые холмы – это подходили со всех окраин обширной Канефлянской империи все новые и новые шагающие крепости, должные участвовать в прорыве Рубежа и штурме Технотепуля. Их насчитывали уже до шестидесяти штук, а данные со спутников – обсерверов говорили о том, что еще около двадцати крепостей на подходе.

Такой военной мощи, собранной в единый кулак Шебрания не знала за всю свою историю. Готовился настоящий Армагеддон.

Плотность фортов на участке Рубежа перед Технотепулем тоже ежедневно повышалась – с Ривьеры и Кар-Скандара, со всех прибрежных фортов снимали дальнобойные орудия береговой обороны и устанавливались на Рубеже. Весь Технотепуль был покрыт сетью противоракет и зенитных ракетных комплексов. Готовилось ярчайшее шоу в истории этой планеты.

В то время как Кай Джойстер, потеряв голову, дни и ночи проводил со своей кузиной и любовницей Ланой Дебраон, старый маршал Ольгардо вспомнил, что на оккупированном аргонцами материке Ивера, в районе административного центра Синдикат расквартирован Третий Аргонский Сухопутный Флот. В тайне даже от верховного главнокомандующего он начал переброску сухопутных эсминцев на гигантских баржах и понтонах в Каршандар.

Проблема состояла в том, что перебросив легкие суда, он не мог транспортировать морем, за три тысячи километров тяжелые крейсера и линкоры, так нужные в предстоящей битве. Маршал день и ночь ломал над этим голову, окружил себя кучей инженеров и всей провинциальной Каршандарской профессурой, в надежде найти решение. Тем же временем он принимал до двухсот тысяч пехоты в день, переправил все штурмовые подразделения численностью шестьдесят тысяч человек в эту бездонную дыру, названную Рубежом Великорода.

Канефляне скопили двадцатимиллионную армию, и наступил тот миг, когда надутый шар должен был лопнуть. Штурм Рубежа стал уже неизбежен, и время до него измерялось даже не днями, а часами.

И вот двадцать первого решеня на рассвете оказалось, что шагающие крепости значительно ближе, чем были вчера вечером. Молниеносно по всем фортам и батареям пробежал приказ.

– Орудия к бою, наводчики на дальномеры.

Разбрасывая дерн и землю, начали подниматься ввысь огромные орудия дальнего боя, главного калибра.

– Расстояние 45600, цели приближаются!

Загудели подъемники и приоткрылись люки снарядных погребов.

– Заряжать кумулятивными пакетными.

– Есть кумулятивные пакетные.

Из погребов поползли к казенным частям орудий двухметровые ракетные снаряды. Такой их тип выстреливался электромагнитным орудием, затем разгонялся ракетным двигателем и летел до сорока километров. Перед самой целью оболочка семисотмиллиметрового снаряда разваливалась, и он разделялся на несколько десятков мощных кумулятивных ракет, которые во многих частях прожигали бронелисты цели. Для канефлянских шагающих крепостей такой вид оружия был страшен, так как оснащенные пироксилиновыми орудиями, шагающие крепости имели внутри внушительный запас пироксилиновых кокоров, которые просто взрывались при попадании на них струи расплавленного металла и раскидывали шагающую махину на части.

– Дистанция 39400! – Крикнули с дальномеров.

– Выбор цели согласно плана центрального компьютера. Беглым огонь!

Разрезающий уши свист раздался на стокилометровом участке Рубежа – это заработали электромагнитные катушки орудий. Многотонные снаряды как легкие перышки вылетали и мчались в сторону надвигающейся армады. Издалека, от невидимых, но уже поражаемых целей послышались раскаты разрывов. Ответить на огонь аргонцев канефляне не могли, их орудия били максимум километров на пятнадцать, зато шагающие приводы, передвигающие стальные махины задвигались быстрее. Канефлянам надо было преодолеть страшные двадцать пять километров, в продолжение которых они были лишь беззащитной мишенью для аргонских электромагниток.

Между тем, канефлянские шагоходы ежеминутно получали пробоины и несколько их, взорвавшись, догорали, отстав от железной лавины.

Грандиозной ошибкой канефлян было то, что только когда до Рубежа оставалось двадцать пять километров, когда уже несколько крепостей догорали, с юга были вызваны стратолеты, бомбить Рубеж. Замеченные радаром воздушные армады вновь привели орудия в движения, теперь уже в обратное – их дула прятались, люки погребов закрывались. Канефляне получили передышку.

Аргонские перехватчики стартовали молниеносно, но сделать уже ничего не успели – на Рубеж посыпались пятитонные бомбы. Орудия выходили из строя одно за другим, а канефлянские шагоходы все приближались. Когда стратопланы отбомбились, дистанция боя снизилась до десяти километров, и вновь поднявшиеся орудия начали артиллерийскую дуэль.

В этом аду уже не было места здравому рассудку. Канефлянские крепости поражались уже не кумулятивными ракетами, а мощными бронебойно-разрывными снарядами. Теперь били уже не одни семисотмиллиметровые, но ревела и свистела вся артиллерия всех размеров и калибров, размещенная на Рубеже.

Крепости, пользуясь своей огромной численностью, все ползли и ползли, стратолеты противника бомбили Рубеж, и, наконец, наступил тот момент, когда крепости своим весом начали давить и ломать стволы орудий на самом Рубеже.

С юга поднялась и готовая идти за кораблями канефлянская армия, вернее ее десятимиллионная часть. Рубеж Великорода был прорван.

Кай Джойстер с полубезумным лицом сидел в колпаке бельтара на троне. Рядом сидела Лана Дебраон, а на них лились и лились золотые монеты, и окружала величественная церковная музыка, заглушающая отдаленную канонаду.

Император в последний миг своего короткого царствования венчался. Кай смотрел перед собой, но Лана заметила, что взор его прыгал с поля боя на ангар с похоронной ракетой.

Магистр венчал их, тоже вглядываясь в разрывы снарядов. Вбежавший Кай Метроний чуть не испортил торжества момента.

– Внешняя оборона разбита, ваше величество, канефляне прорвали Рубеж!

Кай лишь взглянул на него и обратился к Иоанну. – Продолжайте церемонию магистр.

Великий магистр уже бежал к выходу.

– Церемония закончена, ваше величество, меня ждет бой!

Кай повернулся к Лане.

– Короны не падают, дорогая! Мы умрем императорами. Подайте мне последнюю ракету. Быстрее!

Двери ангара открылись, и показался черный бок похоронной ракеты. Кай снова, уже тихо обратился к Лане.

– Ракета летит три дня. Это и будет нашим медовым месяцем. Извини, дорогая, что так вышло, но уже ничто не в силах изменить ситуацию. Единственное, что я могу сделать – это показать канефлянам, как надо умирать. Побледневшее лицо Ланы опустилось, дрожащие губы прошептали.

– Эти три дня будут лучшими в моей жизни, Кай. Я не жалею.

– Корабли, с севера идут корабли! – закричали стоящие у прозрачной стены бельтара.

Кай Джойстер бросился к плексатроновой стене и пристально начал смотреть в сторону севера. Там, двумя колоннами, выкрашенные в белый парадный цвет летели над землей сухопутные корабли. Здесь был весь Иверский флот – Ольгардо Дебраону удалось перенести его на материк целиком, вместе с огромными линкорами.