Текст книги "Семиовражье часть первая. Штурмовые отряды империи."

Автор книги: Николай Ермолаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Вылазка во дворец.

Джакар и Кай долго напяливали угловатые и громоздкие скафандры «тотальной защиты» – особые, крепче обычных раза в три-четыре. Реактивные ранцы они сняли, и вместо них нацепили не менее бронированную батарею питания щитовых полей скафандра. Один шлем весил сто пятьдесят килограммов, если бы не сервоприводы и искусственные мышцы скафандра, ни Кай, ни Джакар не смогли бы не только одеть – поднять его. Монастырские штурмовики суетились вокруг них, закрепляя по бокам ранцев и на плечах небольшие ракеты, управляемые буквально взглядом штурмовика, через сложную систему шлема. Тяжёлые цирколиновые ракеты, нужные для поражения вражеских танков и пролома стен они не одели – Джакар был твёрд в своём намерении не взорвать в городе ни одной бомбы. Зато все пояса, лючки и «разгрузка» были набиты обоймами для штурмовых винтовок и магазинами для пистолетов – пулемётов, которые они взяли, кроме того, на поясах висели мечи и лазерные пистолеты – так, на всякий случай. Кай проверяя свой «Император»– штурмовую винтовку, спросил Джакара. – Скажи-ка брат, а какого рожна ты отказался бомбить дворец?

– Ты что Кай, это же святыня…

– А я думаю, что твоя святыня сидит в этом дворце – Фатима же там, насколько я это знаю.

– Ну и что, пусть будет так, пусть я даже и ради неё отказался от бомбёжки, но ведь Кай, я всё же сделал доброе дело.

– Доброе то доброе. Не нравится мне Джакар твоя Фатима, очень уж она похожа на шпионку.

– Кай, не блажи. Какая из неё шпионка. Ладно, сейчас не время, сейчас готовься своими руками рвать глотку Малхолленду. Вперёд!

До места входа в подземный туннель, указанный Джакаром их подвёз на своём танке магистр, затем они резко спрыгнули, и пока танк закрывал их собой от города, Джакар с приказом сжал звезду, и они покатились вниз, свистя искрящимся железом. Створки за ними так же быстро закрывались. В туннеле горели призрачным огнём биологические лампы – какие-то трактильдские жуки, питающиеся молоком и довольно сильно светящиеся. Сразу у входа стоял небольшой обтекаемый вагон на монорельсе – Кай присвистнул. – Джакар, ты когда успел разыскать это? Я только слышал об этом месте, но ни разу не был здесь.

Джакар усмехнулся. – Когда я ещё не умел читать по аргонски, куда только не гонял свой лифт по дворцу. Кнопки я жал наугад – ну и до сюда один раз добрался.

– Герой. – Тоже усмехнулся Кай, и за Джакаром полез в вагон. Джакар отпустил тормоз и включил двигатель – только засвистел подземный застоявшийся воздух.

Вагон летел по широкой подземной галерее, чуть освещённой сидящими в банках жуками. Джакар видя согнутую зелёную фигуру в балахоне, идущую по стороне и размахивающую несколькими гибкими щупальцами крикнул. – Кай, что это за нечисть!?

– Трактильдец, ходит кормит жуков.

– Кто они такие, Кай?

– Мутанты. Их сотворили врачи-убийцы на Сантарексе. При Ардинаре Аргонском их повела на Аргонию Гитра Карманская, они по её приказу и убили нашего прадеда, но дед разгромил их, и загнал на веки вечные под землю. Всякого рода выродков и уродов издавна принято загонять в подземелья или выкидывать в Эрепорталум. Здесь им по моему не плохо – они платят нам налог, ухаживают за подземными коммуникациями, вреда не приносят. Мы в их жизнь не лезем, они в нашу тоже.

– Ну и тварь. Впервые увидел такое дьявольское создание, аж мурашки по коже…

– Не дьявольское Джакар, а человеческое. С тех пор врачам и экспериментаторам воли в Аргонии больше не дают, зато в Канефлянии кропают множество звероноидов, готовятся воевать ими наши земли.

Впереди уже блестели яркие огни подземных анфилад дворца. Выхода с них наверх не было – только через лифт, управляемый звездой. Джакар и Кай зашли туда.

– Ну, с богом. Кай, жми «Кабинет Императора», наверно тварь там.

Лифт по приказу Кая понёсся, всё время меняя направление движения, пока не остановился у небольшого, плотно закрытого люка. За люком мог находиться узурпатор, а могла и рота штурмовиков, ждущая, когда Джакар с Каем вылезут.

Кай резко пнул дверцу люка и выпрыгнул, выставив вперёд «Император», за ним и Джакар, ощетинившийся ракетами. В огромном кабинете никого не было, только у флага стоял и трясся часовой, мальчишка лет восемнадцати, чуть не наделавший кучу при виде закованных в броню штурмовиков. Из кобуры он тянул лазерный пистолет – Джакар вскинул на него пистолет-пулемёт «Дэкадэнс» и погрозил пальцем. Тот совсем сник и отдал пистолет подошедшему Каю – умирать в желания мальчишки не входило.

Джакар включил акустику скафандра и обратился к перепуганному часовому. – Я император Джакар Джойстер Дебраон Аргонский. По какому праву ты хотел застрелить меня – тянулся же ты к пистолету, сукин сын?

– Ваше… величество… Я же… не узнал вас в скафандре… Простите меня, ваше величество…

– Посмотрим, разве что ты своей верной службой искупишь свою вину. За покушение на императора сжигают заживо, если ты этого ещё не знаешь… Немедленно говори название и номер своей части.

– Я не знаю, ваше величество… я ополченец. Малхолленд проводит мобилизацию всего города, узнав, что ваши части атаковали его кантинцев.

– Идиот… Эта крыса Малхолленд только оттягивает свой конец. Говори, где он!

– Он отправил в лес большую часть кантинцев, напасть на ваши войска. В городе остались почти одни ополченцы. Он успокоился, выиграв у вас в первом бою, и сейчас распевает песни и смотрит в телескоп на атаку Кантинской дивизии. Он в колпаке.

– В колпаке, говоришь… Будешь служить законному императору?

– Да, конечно, ваше величество!

– Тогда держи свой пистолет, и иди за нами. Держись за нами – у тебя брони нет.

Кай недоумевающее посмотрел на Джакара. – Джакар, а он не выстрелит нам в спину?

– Конечно нет, он же не кантинец, а ополченец, гражданский, на кой ему чёрт нужен этот Малхолленд, будет он из-за него стрелять в законного императора. Своему народу нужно доверять, Кай. – И пошёл к двери.

Открыв дверь, они оказались в коридоре, среди десятка ополченцев, тут – же неумело нацеливающих на них автоматы. Кай с Джакаром были готовы одним залпом уничтожить эту гражданскую бездоспешную массу, как мальчишка, идущий за ними заорал. – Не стреляйте, это настоящий император! Он пришёл убить узурпатора Малхолленда и вернуть нас в семьи!

Ополченцы недоверчиво и медленно опускали оружие. Они хорошо знал мальчишку, и думали, что он не врёт, тем более сражаться с двумя штурмовиками, увешанными ракетами было самоубийственно глупо.

– Пусть подохнет Малхолленд! – Крикнул кто-то, и автоматы полетели на пол. Джакар покачал головой. – Берите автоматы и за мной. Без вас мне будет трудно справиться с Малхоллендом. Идите вперёд и сообщайте всем ополченцам, что пришёл настоящий император – Джакар Аргонский, пусть убивают кантинцев, и расходятся по домам.

Теперь с Джакаром и Каем шло семь человек. Они прятались за их железную массу и ощетинились автоматами. На подходе к лестнице, ведущей в колпак, дорогу им перегородили десятка два кантинцев, из них пятеро в штурмовых скафандрах были вооружены весьма не плохо. Джакар с Каем мгновенно выпустили в их сторону несколько ракет. Они ответили тем же, и завязалась перестрелка. Джакар, отброшенный в сторону попавшей в него ракетой (слава Богу не кумулятивной) стрелял непрерывно, меняя магазины, и пускал ракеты в единственного выжившего штурмовика кантинцев. Тот, исчерпав свои ракетные запасы, прикрылся энергетическим щитом, и, выключая его на короткие промежутки времени, стрелял из лазерного пистолета. Ополченцев почти не осталось, Джакар заметил, что часовой мальчишка жив и стреляет из-за колонны по штурмовику. Наконец тому кто-то попал в сочленение кирасы со шлемом, и он упал, загрохотав скафандром по каменным плитам пола.

Джакар тащил свой маленький отряд дальше.

– Быстрее, быстрее, они слышали выстрелы, сейчас погонятся за нами! Быстрее наверх!

Почти добравшись до дверей в колпак, отряд Джакара попал под огонь подоспевших кантинцев – вероятно это были те, у кого сегодня уничтожил танки магистр Иоанн – в танковой форме и шлемах. Джакар махнул рукой Каю, находящемуся ближе к двери.

– Беги, убей Малхолленда, я разберусь с этими.

Кай уразумев схватил за шиворот мальчишку часового, забежал за дверь, а Джакар с тремя оставшимися в живых ополченцами из-за колонн стрелял по прибывавшим кантинцам. Обернувшись, Джакар увидел, что все ополченцы, стрелявшие с ним по кантинцам, лежат на полу в лужах собственной крови, изрешечённые пулями. Его скафандр представлял собой месиво налипших пуль, какие то фиолетовые подпалины от лазеров, вмятины. Ракет почти не осталось, выручал трёхствольный пистолет – пулемёт. Вокруг Джакара валялась целая куча стреляных гильз, магазинов и три перегревшихся ствола, которые Дакар успел отстегнуть и выкинуть, поставив новые. Среди кантинцев, бегущих по трупам своих летало на ранцах несколько штурмовиков. Их кумулятивные ракеты рвались вокруг Джакара, попадали в него, откидывая его к стенке, и оставляя на скафандре большие проплавлины.

Уже последний магазин вставил Джакар, как услышал беспорядочные выстрелы из левой анфилады, к месту боя продирались озверевшие, злые на Малхолленда ополченцы, расстреливающие и забрасывающие кантинцев гранатами.

Скоро всё закончилось. Оставшиеся в живых ополченцы тут же присягнули Джакару, а кантинцев в башне не осталось в живых ни одного.

Устало скинув на землю разбитый шлем, Джакар прошёл через дверь, где каких-нибудь двадцать минут назад скрылся Кай в поисках Малхолленда. Сейчас Кай сидел у телескопа и наблюдал бой у леса.

– Смотри Джакар, а магистр то теснит их. Там их не поддерживают лазера с городских стен, а сами он вояки не ахти. Отступают к городу. Да не отступают – бегут – хотят спрятаться за лазерами защиты.

Джакар обернулся к ополченцам – грязным и рваным, тихо перевязывающим раны у дверей. – Кто сидит за лазерами на стенах? Местные или кантинцы?

–Местные, но патрули и караул кантинцы.

– Немедленно идите на стены, прикажите им расстрелять вот эти танки. Не дайте кантинцам войти в город, не то они снова поставят вас под ружьё. Ну а потом все по домам.

Ополченцы в разнобой кланяясь вышли, и в тишине ушли по коридору, испещрённому следами недавнего боя, заваленному мусором, трупами и фрагментами тел, грудами стреляных гильз и прочим хламом.

Джакар оторвался от телескопа. – Кай, а где Малхолленд?

– Похоронен по огненному обряду, как император. Когда мы с Занскаром подбежали сюда, Малхолленда здесь не было, убежал на правое крыло, где стоит ракета, хотел улизнуть. Да и на старуху бывает проруха – ракета спасения в левом крыле, а в правом – похоронная. Он по незнанию побежал туда, а за ним командор Кантинской дивизии. Я вдоволь насмеялся, когда они чуть не до драки спорили, кто запустит ракету, а кто полетит. Запускается то она с земли, а их всего двое, и лететь обоим хочется. Ну я и послал Занскара Шаграда, они его усекли, и заставили запустить ракету. Он не отказывался, так что они сейчас в дороге к Солнцу и безутешно пытаются нажимать декорации пульта управления. Так что – поздравляю императором, тчк, Кай.

Джакар подозвал мальчишку-часового. – Беги, распускай по домам всех ополченцев, пусть возвращаются в свои семьи. А ты теперь никуда с военной службы не денешься, я даю тебе звание майора штурмовых войск, и дворянское звание. Земли в Каршандаре тебе нарежут в канцелярии. Кругом, шагом а-а-арш!

Мальчишка, еле стоя на ногах от приваливших наград побежал вниз. Джакар снова посмотрел в телескоп, танки кантинцев уже почти приблизились к городу, в некотором отдалении шли большие серые бронеходы магистра обстреливающие их, но не заходящие в зону обстрела городских орудий. Джакар плюхнулся в кресло.

– Кай, сообщи магистру, что Малхолленда больше нет, скажи, что кантинцев я отдаю ему. Ох и не завидую я им. Да, я посплю, проследи, чтоб магистр деревьев на кресты не рубил, пусть их на фонарях вешает.

Джакар, полуспящий, открыл один глаз. – Да, Кай, теперь демарх Каршандара, Кондэрры, и Ривьеры ты. Завтра напомни, подпишу назначение. – И уставший уснул.

Триумф.

Несмотря на увещевания Кая весь вечер и первую половину ночи магистр крестовал кантинцев. Пользуясь, отсутствием императора он, жестокий и беспощадный к предателям, сам ходил с пистолетом – скобобоем и вбивал в запястья и лодыжки предателей раскалённые скобы. Из пленённых трёх тысяч шестисот двадцати пяти в живых к утру осталось менее тысячи. Им временно оставили жизнь, чтобы прогнать по улицам города во время триумфального официального въезда императора в столицу, назначенного на завтра, а затем повесить на городских стенах – в душе магистра не было ни капли жалости к еретикам и диссидентам, предателям и вероотступникам. Народ, собравшийся на улицах города, видел, как победоносно в город входили танки магистра и штурмовые колонны императора, гнавшие истерзанную толпу кантинцев. Император с великим князем Каем Джойстером и магистром Иоанном Лазимиром на огромном белом «Мегатронике» ехали впереди войска. Выстроенные наспех трибуны по обеим сторонам проспекта не вмещали полчища людей, вышедших из домов, и они занимали почти всю ширину дороги, оставляя узкую полосу для проходящих колонн триумфаторов. Фатима, прятавшаяся во время переворота в городе, сидела на трибуне и махала платком входившим войскам, возвращающим власть императору Джакару I, и, следовательно ей, Фатиме. Слёзы катились из её глаз, испуганных воцарением демарха. Власть, ускользнувшая из её рук, въезжала в город на белом «Мегатронике»…

Прах с колен.

Взглянув влажными глазами направо, Фатима обомлела – там стоял Дункель Континец! Тот самый Дункель, с которым она проводила лунные ночи на берегах Чейнса. Тот самый Дункель, имя которого вырывалось у неё во сне, чего она боялась, страшась гнева принца, тогда ещё принца Джакара. Тот самый Дункель, которого она действительно любила. Он тоже смотрел на неё. Фатима забыла о триумфе, забыла обо всём и смотрела в его глаза, пока какой то нищий не дёрнул её за рукав и не заголосил, прося богатую госпожу не лишать его милостыни, положив незаметно бумагу ей в полуоткрытую сумку. Обернувшись обратно к Дункелю, она его уже не увидела, между тем нищий тянул Лазаря, пока Фатима не кинула ему горсть мелочи и начала вырываться из толпы.

Выйдя в переулок, она прочитала записку. «Жди меня. Люблю тебя сильнее прежнего, твой Дункель.» и, засунув её обратно остановила такси.

– В Стеллурианский дворец, да побыстрее!

Император лишь забежал к ней в этот день и, сказав, что отъезжает к армии, поцеловал и вышел с братом. Наступала ночь. В двенадцатом часу кто-то забарабанил в окно. Фатима открыла. Дункель быстро запрыгнул в спальню и закрыл окно.

– Идиот! Как ты залез? Здесь самое меньшее метров сто. Ты мог бы свалиться вниз прямо под ноги охраны.

– Я хотел увидеть тебя. – Дункель, запыхавшись, говорил безо всякого чувства, как будто в пустоту. – Где император?

– С братом уехали в Стеллурианский гарнизон. Тебя могли застрелить!

–Наплевать. – Дункель покачнулся на пьяных ногах и осторожно подошёл к двери.

– Там охрана! Два здоровенных пеларгонца.

– Они слышат нас?

– Нет.

– Тем лучше. – И сел на кровать, погрузившись в свои мысли.

– Он любит тебя? А ты его?

Фатима оживилась, приняв его слова за проявление ревности, но тут же разочаровалась. Дункель был далеко, очень далеко.

– Он меня любит. Я его нет.

– Зачем ты с ним?

– Ты же знаешь, в его руках власть. Он может разнести полмира, теперь, когда его флот уже летит к Земле. Аргонцы купаются в роскоши так, как и не снилось вам в вашей Канефлянии.

– Но ты ненавидишь эту страну, я вижу это по твоему лицу.

– Прекрати. Я хочу тебя, я помню, как мы встречались с тобой в Драздере. Тогда, когда ты принёс мне в подарок цветы. Главное не подарок, а внимание.

Дункель Континец подошёл к Фатиме и начал её раздевать – спокойно и размеренно, как в бане.

– А если появится император или великий князь? – Вдруг спросил он.

– Я дам тебе меч Джакара. Он самый мощный в империи. – Дункеля передёрнуло. О лазерных мечах он имел самое смутное представление, а уж сражаться с аргонским дворянином, всю жизнь проведшим с мечом в руках он вовсе не собирался. Он посмотрел на Фатиму – хладнокровно и равнодушно. Дункель Континец не испытывал к ней ни капли влечения. Если женщина просит переспать с ней – почему бы и нет, но любить…

Фатима сгорала от нетерпения.

– Где же ты? – Дункель Континец был холоден, но делал то, что хотелось Фатиме. Похоже, что это ему самому не было нужно. Он лишь боялся появления братьев Аргонских. Фатима вовсе не боялась этого. Нескладные люди в броне из победита, вообразившие, будто смогут воевать со всем миром. Они и в сравнение не шли с чудесным Дункелем. Что сближало её с братьями Аргонскими, так то, что они так же, окружены вражьей силой, но в отличие от неё боролись. Боролись и побеждали, несчастные, расплачиваясь своим здоровьем и жизнью.

Дункель Континец отполз от неё по огромной кровати и закурил. – Ты мне сегодня нужна, Фатима, нужна как никогда ранее. Я долго пробирался через границы и эту проклятую страну. Меня послал регент Канефлянии за планами обороны дворца, и ты дашь мне их – не зря же я взбирался по этому чёртовому дворцу. За них мне обещал следующий чин и тридцать тысяч уплавов. Тридцать тысяч! Я заживу как граф, тем более я недавно женился…

В Фатиме загорелся огонь ярости. Значит не из-за неё он скрываясь пробирался к дворцу, не ради неё лез по отвесной стене, ожидая в любую секунду короткого и меткого выстрела пеларгонского охранника. Ему нужна не она, а деньги.

– Я тебя ненавижу. – Она отвернулась и заплакала. Он понял, что совершил ошибку и начал ласкать её, но вздрогнул и замер. По коридору шли люди.

Фатима тоже встрепенулась. – Император с братом! Прячься! – Дункель, будучи, как и Фатима, абсолютно голым, бросился к окну, но внизу стояла целая когорта пеларгонцев, прибывших с императором. Не зная, что делать он бросился к двери, которая уже открывалась…

На пороге грязный и пропахший порохом стоял император Аргонский и Трактильдский, король Новерланда и Гверейи, покровитель Платанский и прочих земель самодержец Джакар Джойстер Аргонский, не понимающий ничего. Похоже император был настолько уверен в верности Фатимы, что и представить себе не мог такого, но его руки подсознательно тянулись к поясу, где висела золотая рукоятка плазменного меча.

Первой очнулась Фатима, которая метнула Дункелю меч, но тот не схватил его, и он, покатившись по полу, включился, пережигая ножки мебели. Увидев светящийся меч, Джакар пришёл в себя, и резко выхватив меч, приставил его к горлу Дункеля. Фатима бросилась на Джакара, видимо надеясь выхватить у него меч, но тот с отвращением на лице одним ударом ноги отбросил её в угол.

От Дункеля пошёл неприятный запах, и что-то звучно шлепнулось ему под ноги. Император всё ещё не находил слов, он как во сне спросил у Фатимы. – Кто это?

– Я люблю этого человека! – Криком ответила Фатима.

Джакар сел на кровать.

– Это урок мне. Любовь не купишь за рубиновую чашу, не так ли Фатима? А вы, молодой человек, как там тебя звать и какого хрена ты испортил здесь воздух?

Дункель молча следил за концом плазменного клинка, на котором висела его жизнь. Джакар пожал плечами и убрал меч.

– За дверью мои люди. Если я их позову, вас искрошат на корм свиньям. Обоих. – Император выразительно посмотрел на Фатиму. – Так как тебя звать – величать добрый молодец, и откуда ты тут взялся сучий потрох?

Дункель немного придя в себя, начал врать. Он уже не знал, что скрывать – шпионскую деятельность или связь с Фатимой. Он начал путаться.

– Я канефлянин, Дункель Континец, приехал проведать свою любимую, ваше высочество…

– Величество. – Поправил его Джакар.

– Ваше величество, любовь слепа, я не хотел принести ни вам, ни вашему дому оскорбления, я только хотел увидеть её.

– Не ошибусь, если скажу, что у тебя глаза в яйцах, иначе зачем бы тебе, косяк ты фриморский, пришлось раздеваться, что бы увидеть её.

Императора внутренне била дрожь, но внешне он был совершенно спокоен.

– Сейчас я позову капитана Кирби и через два часа разговора с ним, твои глаза действительно окажутся в твоей мошонке, а её дерьмовое содержимое вылетит из твоей задницы. – Джакар зевнул и пошёл к двери, не оглядываясь вызывать палача.

Император очнулся то того, что его бешено били по щекам. Кай молотил его во всю силу, увидев, что Джакар открыл мутный глаз, он перестал его бить и улыбнулся.

– Жив курилка!

– Что со мной? – Джакар оглядел комнату, набитую охраной. – Где мои доспехи?

– Готовься к страшному. Оглушив тебя, почти убив, Фатима с человеком, надевшим твои доспехи, покинула дворец. Одному богу известно, где она сейчас, и что унесла из дворца.

Император попытался встать, но боль в голове не позволила. – Готовьте стратоплан, мы летим в погоню. В каком направлении они ушли?

– Они угнали сухопутный эсминец. Команда думает, что тот человек в доспехах – это ты.

– Сейчас я узнаю, где они. – Император потянулся к груди, где висела тяжёлая императорская звезда – но её там не было.

– Чёрт! Где моя звезда?

– Это и сбило нас с толку. Тот человек одел её и шёл, как ни в чём не бывало, иначе никто бы и не поверил, что он – это ты.

– И он не сдох?

– Нет, шёл быстро и весело.

– Или я сошёл с ума, Кай, или тот парень наш близкий родственник. Кто мне не верит, – обратился он к охране, – может попробовать поносить звезду моего брата, или мою. Чёрт! Без своей звезды я не смогу найти их!

– У тебя есть звезда Джакар. Та, которую ты носил, будучи коронным принцем. Я уже послал за ней.

Через пятнадцать минут, а в данной ситуации это огромный срок, сухопутный эсминец пролетел уже не менее двухсот миль, стратопланы Джакара Джойстера с рёвом взмывали в небо, сотни штурмовых самолётов разрывая турбинами облака, мчались на юг – к границе с Канефлянией. Руки императора сковывала только звезда, из-за которой он не мог просто расстрелять эсминец. Его придётся брать целёхоньким, вместе со всем содержимым. Он чётко видел, держась правой рукой за малую звезду, как далеко в пустыне мчался не жалея перегретых реакторов сухопутный эсминец, уносящий с собой женщину которую он любил и человека, предательски укравшего его звезду и его женщину, человека, который может быть его братом. Он не мог видеть, но знал, что расквартированные по южным городам сухопутные линкоры длиной вереницей шли на юг – опередить бунтующий эсминец и остановить его около границы.

Кай Джойстер включился на постоянную связь с эскадрой стратопланов, одновременно мучаясь, что в пылу погони Джакар может влететь на канефлянские земли или территории союзного канефлянам Сок-Панока. Тогда война так долго оттягиваемая, станет неминуемой. Джакара эта мысль не занимала – он, взбешенный предательством подгонял пилотов, которые и так врубали турбины на полную, недопустимую мощность, чтобы догнать уже видимый в стеклянном глазу радара эсминец. Линкоры явно опаздывали и не успевали сомкнуть свой железный строй перед летящим в метре над землёй гвардейском эсминцем «Хороб», который под огнём лазеров спутников пересекал границу, теряя целые отсеки, сжигаемые смертельными лучами. Джакар усмехнулся, имея звезду, самозванец не знал, как отключить спутники или направить их огонь на эскадру Джакара. Пилот обернулся к императору. – Ваше величество, если мы немедленно не повернём, мы нарушим государственную границу Сок-Панока

– Чёрт! Это война. Поворачивайте, я постараюсь вытащить их через дипломатию. Летим в Технотепуль. – И упал в кресло, закрыв голову плащом.

Война.

Кай отключил видеофон. – Значит, улизнули всё-таки, мерзавцы. Что делать будем маршал? – Ольгардо Дебраон, углубившийся в раздумья, коротко ответил.

– Кай, делай что хочешь, но, линкоры от границы не отводи.

– Зачем?

– Затем! Наш эсминец только что нарушил государственную границу, и канефляне очень обрадуются этому – объявив, что мы напали первыми. Боюсь что война уже началась.

В зале снова зажёгся экран видеофона – на экране появилось удивлённое лицо адмирала Демирона – командующего Южным Флотом – казалось, адмирал не понимал, что происходит.

– Ваше высочество, канефляне массировано, силами приблизительно пятисот танков и двух тысяч экранопланов пересекли границу в районе города Кернекса и идут на север. Мы вступаем в бой, его величество Джакар Джойстер с эскадрой стратопланов атаковал канефлянские экранопланы.

Кай и Ольгардо Дебраон переглянулись. Кай бросился к стене, где под стеклянным колпаком светилась красная кнопка и, ударив рукояткой пистолета по стеклу, нажал её. Под рёв сирены поверх колпака башни опускались стальные жалюзи, а в коридоре слышался топот сапог. Кай Джойстер знал, что-то же происходит по всей стране – объявлена всеобщая мобилизация, все стратопланы выкатываются на бетон стратодромов, из огромных подземных бункеров вылазят на свет божий монстры – шагоходы и сухопутные крейсера, где-то ревут двигателя танков, по тревоге в казармах поднимаются пехота и штурмовики, ракетные шахты откидывают свои крышки, готовясь нанести ракетный удар по Шебраэне, а его старший брат и адмирал Демирона сейчас где-то на далёком юге, невдалеке от никому не ведомого городка Кернекса ведут жестокое сражение с канефлянскими армадами.

Линкоры длинным строем, идя в кильватере, скользили тысячетонными корпусами над землёй. Адмирал Демирона держа флаг на сухопутном линкоре «Медведь» наблюдал за надвигающейся железной лавиной. Канефлянские двухсоттонные бронеходы месили грязь возле разлившейся Аривы и ползли, ползли, словно полчища древних мастодонтов на поля, где начинали зеленеть ростки пшеницы. Экранопланы рассекали небо далее к западу, в предместьях Кернекса. Адмирал отошёл от дальномера.

– Проба сил. Проверяют, господа канефляне, как там наша граница и как мы её, грешные охраняем.

Лазера с орбиты сверкали, круша бронеходы, но время перезарядки не позволяло вести огонь непрерывно, и бронеходы шли, уничтожая своими клацающими гусеницами посевы. Адмирал Демирона откинул заглушку переговорника.

– Запускайте ревун. Боевая тревога. Цель канефлянские танки. Разметаем их ребята главным калибром.

На кораблях пришли в движение огромные, размером с добрый двухэтажный дом орудийные башни главного калибра и засвистели высокочастотники электромагнитных орудий, которые как стволы необъятного векового леса опускались к горизонту.

– Расстояние – 23000 метров. – Доложили с главного дальномера. Адмирал кивнул и сухо скомандовал.

– Тип накрытия пять, огонь!

Ряд линкоров вздрогнул. Резкий свист ножом разрезал уши, одновременно стреляли четыреста пятьдесят орудий. Семисотмиллиметровые снаряды объемного взрыва, в два человеческих роста длиной выброшенные мощнейшими электромагнитам летели непрерывно, тип накрытия пять не оставлял на земле ничего живого. Где – то далеко клокотала земля, разлетались на молекулы бронеходы, а снаряды летели и летели, и только изредка орудия отстреливали износившиеся стволы и автоматически устанавливали новые, поданные подъёмниками из необъятного трюма. После трёх минут обстрела адмирал вновь посмотрел в дальномер – танков не было. Река разлилась в месте обстрела мили на две – снаряды вырыли ей новое русло. Демирона глупо хихикнул и потёр руки.

– А теперь мы их раскатаем, как Бог черепаху. Эсминцам «Росомаха», «Опал», «Мелькаар» и «Ардинар»! Приказ пересечь канефлянскую границу и разрушить все, что вам там попадётся квадратах в пятнадцати. Возврат с окончанием боеприпасов. Выполнять.

И посмотрев, как выйдя из кильватерного строя, эсминцы помчались на юг, начал вызывать по радио Джакара Джойстера – адмирал действовал на свой страх и риск и должен был получить дальнейшие указания императора.

Девятый дивизион пересекал реку. Вода, на которую давили электромагнитные подушки эсминцев, расходились в стороны, обнажая дно. Со стороны казалось, что эсминцы плывут по воде, но это лишь казалось. Сухопутные корабли поддерживали столбы электромагнитного поля, разбрасывающий вокруг корабля камни, отпихивающий сотни и тысячи тонн воды. Старый эсминец «Росомаха», на воздухоприводах, с трудом преодолевал водный барьер, пузырясь где-то сзади, подрагивая корпусом из титано-победита. Хермисплюровые гравитационно-электромагнитные реакторы сухо свистели, сжигая ежеминутно хермисплюра на добрый миллион интелов – сухопутные корабли удовольствие безумно дорогое, но ужасно мощное. С «Ардинара» заметили отдалённые вспышки – канефлянские гаубицы начали пристрелку по эсминцам. «Опал» и «Мелькаар» развернув два десятка электромагнитных плутонгов, дали залп в ответ, ракетный «Ардинар» опустошил два барабана установки залпового огня. Канефлянская батарея превратилась в облако раскалённых паров, а эсминцы, на которых ещё гудела броня от прямых попаданий канефлянских снарядов, расходились веером, в поисках канефлянской техники. «Мелькаар» обрушил тонны металла, начинённого тринитротолуолом и хермисплюром на сокрытые в логу канефлянские танки. Только на седьмом километре эсминцы замедлили ход, в высоте над ними взревели турбины экранопланов, а из подземного ангара выползала туша канефлянского сухопутного корабля, шагающей крепости «Гил».

Капитан I-го ранга Варанг Прокрест, командир «Мелькаара» который оказался всего в километре от монстра принял неравный бой. Медленно передвигающийся «Гил» имел вооружение немногим хуже по качеству и гораздо больше по количеству, нежели даже аргонские линкоры. Одному эсминцу с ним не тягаться. Но присутствие экранопланов не давало возможности эсминцам сконцентрировать свой удар на «Гиле» и «Мелькаар», свистя сорока двумя плутонгами, открыл непрерывный огонь. В ответ раздался оглушительный рёв двухсот орудий «Гила». Возле «Мелькаара» кипели и бурлили страшные разрывы пятисот миллиметровых бронебойных снарядов. Пороховые пушки «Гила» уступали аргонским электромагнитным в дальнобойности и точности. Но калибры были слишком неравны, и «Мелькаар» всё ещё пускающий в «Гила» 40000 снарядов в минуту всей массой обрушился на каменистую землю с пробитым магнитопроводом и разорвался в клочья, когда к нему уже спешили «Опал» и «Ардинар», отбивающиеся от экранопланов. Сто пятьдесят человеческих душ смешались с полу тонной хермисплюра и горячим облаком взлетели к небу…

«Гил» тоже был повреждён. Каперанг Прокрест правильно рассчитав, вёл огонь из скорострельных орудий практически в одну точку, в подвздох «Гила», в его резко скошенную вниз пластину брони возле первого ряда колонн ног, в результате чего броневые плиты были искорежены, а из освещённого светом пламени провала валил дым. С «Ардинара» уже пустили новинку, подземную ракету, которая незаметно приближалась к мало подвижному монстру, расплавляя струёй плазмы землю перед собой, пока эсминцы, повернув плутонги к небу, протыкали аккуратные дырки в экранопланах, которые падали, или тихонько планировали к востоку, к своей базе. Ракета, не долетев, взорвалась метрах в пятидесяти от «Гила» разбросав океан пыли и камней. Шагающая крепость, коротко вздрогнув, припала днищем к земле и задымилась. Эсминцы, пройдя кильватерным строем мимо поверженного гиганта немного постреляв в него из скорострельных орудий и резко развернувшись, отправились обратно, в Аргонию.