Текст книги "Семиовражье часть первая. Штурмовые отряды империи."

Автор книги: Николай Ермолаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Кай и Джакар вошли под защиту железного строя и когорта, резко сделав разворот на месте, направилась в сторону дворца.

Кай бурчал что-то, Джакар выхватил пару слов – Кай полушепотом спрашивал, зачем отец послал за ними свою охрану, если они здесь гости, и пользуются неприкосновенностью. Офицер еле удержал себя от улыбки, видя, что Кай весь с ног до головы забрызган кровью – своей и чужой, но произнёс уважительно и серьёзно.

– Ваши высочества кругом избивают аргонцев, у самого дворца убили трёх переводчиков, посла, а постельного и кравчего нашего сиятельного императора нашли разрубленными на куски.

Кай только метнул взгляд в сторону Джакара и присвистнул.

Во дворце стояла тишина, такая, царит только у гроба, а в холле и действительно стояли шесть чёрных гробов с убиенными. Император мерил шагами залу и хмуро глядел на коронных принцев и офицера охраны.

– Тяжёлое положение дети мои. Завтра утром мы вылетаем. Переговоры закончились, делать нам тут больше нечего. – Он подошёл ближе, и сказал тише, сбавив голос так, словно думал, что мёртвые его услышат. – Мне удалось оттянуть войну. Не спрашивайте, какой ценой, но кто-то из вас взойдёт на трон ещё в мирное время… Канефляне скрежещут оружием, но мне удалось подписать с ними договор, точнее контрибуционный протокол. Надолго ли? – И махнув рукой, он ушёл. Джакар выпил целый кубок тройной аргонской водки, и упал, как убитый на кровать в своей комнате.

Утро встретило его жарким канефлянским солнцем и похмельем, иссушающим внутренности и бьющем голову тысячью молоточков. Кай уже был здесь – он сидел, закинув, ногу на ногу и читал газеты. Джакар встал, и, помяв опухшее лицо, подошёл к графину с водой.

– Вот послушай. – Кай Джойстер перевернул газетный лист. – Вчера ночью в дворцовом парке нашли тела сына герцога Гроздана Кана – Джеймера Кана Пила, графини Эллюзы Монискомы и пятерых слуг герцога. Видимо на герцога и графиню было совершено разбойное нападение, и пятеро слуг защищали своего господина до последнего. Достоверно установлено, что убиты они были аргонским оружием. Молодой же герцог погиб от разрыва сердца, вероятно не выдержав смерти своей возлюбленной графини Монискомы… Ну как тебе? Узнал наших вчерашних друзей? Читаем дальше: На теле герцога и графини не было обнаружено никаких драгоценностей, что говорит о цели нападавших на них убийц. Джакар, ты что, обобрал их? За себя я ручаюсь, а Амет Леону это и вовсе не нужно.

– Шутить изволите, принц Кай. Я даже отдал этому герцогу свою звезду. Только почему-то он её не взял. – Джакар с улыбкой развёл руками.

– Понимаю, понимаю, у бедняги сердце лопнуло вовсе не из-за смерти красавицы Монискомы, да по этой идее оно скорее лопнуло бы у меня. Итак, этот идиот примерил звезду, и она не пошла к его костюму. – Кай расхохотался. – Да, кстати в газете ни одного упоминания об убитых аргонцах. Хорошая газетка, правда? Де-мо-кра-ти-чес-кая. – Кай смял мелованную бумагу и швырнул её в угол. – Правдивая такая.

– Да, значит, мы самого герцога Кана порешили. – По спине Джакара прошёл холодок. – Не думал, что выживу. Хорошо этот Кан мечом махался.

– Что говорить, будь все слуги его таковы, то не им, а нам лежать на поляне той и балийцу этому. – Кай помрачнел и пристально уставился на брата.

– А ещё есть такие новости. В газетах ты их не найдёшь, разумеется… Взамен за мир с Содружеством, отец подписал какой-то список из требований. Мало ему и того, что смертная казнь отменена, Вентура забита вся смертниками этими, и кормят и содержат этих ублюдков из императорской казны, а уходит ровно на два сухопутных линкора в год, мало ему, что наши стратопланы могут летать только над нашими или нейтральными землями, мало и сокращения армии на треть… Много уступок сделал Громовержец. На его месте я выбрал бы войну, а с такими уступками через год нас и без войны приберут. Подписал бумагу, что двадцать лет в Аргонии бельтаров строить не будут, а три старых ещё и разберут, и перевезут в Канефлянию, вместе с инженерами и персоналом.

– Ну, бельтары вещь второстепенная. Это конечно крепость Кай, но и без неё прожить можно.

– Не понимаешь ты Джакар очевидных вещей. Весьма очевидных. Я в твоём веке на Земле полгода жил, а о ней больше узнал. Чем ты о Шебрании, хотя ты здесь и не меньше.

– Небось тебя, Кай, на Земле по штурмовым отрядам не таскали. В колониях не служил, да и с землёй тебя не сравнивали, как меня на Тирре. Жил себе богатенько – пребогатенько, да людей слушал, на ус мотал.

– Да, по отрядам меня не таскали. Это точно… Ну не к делу то, про бельтары разговор завели, не про службу. Читал я, что был у вас учёный, Никола Тесла. Большого таланта человек. Как-то решил он построить в Америке башню, и заявил, что поставит в ней генератор, да такой, что энергию его можно черпать в любой точке Земли. Сначала смеялись над ним, а башня его росла. Усомнились тогдашние магнаты – поставщики электричества – верит человек, строит. Усомнились и наняли учёных, проверили те расчёты безумца и пришли к выводу – генератору быть! Пусть не всей Земле, но всем Северо-Американским Соединённым Штатам энергию дал бы генератор, будь, поболей и помощнее. Но не дал бог. Магнаты, поняв, что все их станции, все заводы, провода тянущие, пойдут по миру, смогли купить или убедить Теслу прекратить работы. И чертежи его, и расчёты исчезли. Может сожгли их варвары от финансов, может и по сей день лежат они где-нибудь в потаённом сейфе за семью замками. Та идея забылась, и вспомнили её только через полсотни лет, но нет. Не было уже таких голов, не кому не было под силу сделать подобный генератор. В Аргонии же удалось построить такой генератор, и разработал его не кто иной, как наш прадед, Ардинар Аргонский, великий мистик, учёный и…монарх. Он сделал генератор гораздо мощнее, более того, ему удалось контролировать потребителей и перекрывать ненужные направления, куда энергия не должна идти. С этого то генератора и началась наша династия, так что мы, Дебраоны – Аргонские и бельтары не разделимы – они породили нас, а мы порождаем их. Кстати твоя звезда, со всеми её способностями тоже питается энергией бельтара, того, первого, на Хальме. Канефлянский правитель, по сути, император – Арделяр Всеслав Кан Драздерский, увидев Хальминский бельтар и узрев его величие, решил построить такой же в Канефлянии. И отдадим должное, построил. Только не уловил глубинный смысл его величество. В том бельтаре, что он построил, а по канефлянски он называется треблар, генератора и в помине не было – одни стены, лишь тень величия. А сейчас видать дошло до них, для чего мы такие башни строим, и захотелось им тоже, без проводов, без затрат. Но нет там своих голов, наши нужны. Вот и подписали мир в обмен на секрет бельтаров. Да, боюсь этим не отделаемся…Наверняка отец и кроме того что-то подписал.

– Захватывающая история! – В дверях стоял сам Джойстер Громовержец, император Аргонский. – Превосходно Кай, тебе бы лекции читать. Может устроить тебя в Бренабронский Университет, на второго наследника ты всё одно не тянешь. Немедленно отбывай в Планарию. Посидишь там, на краю света, поскучаешь, глядишь и вспомнишь, для чего тебе творец приделал голову. И тебя Джакар ждёт дальняя дорога. Мы летим в Шпандры с посольской миссией.

ФАТИМА

О Шпандрах Джакар знал довольно немного. Знал, что это столица Балии, и не более того. В дорогу всё было собрано, никто ни с кем не прощался, Кай ещё раньше вылетел в Планарию в чине Планарийского демарха, а шесть цинковых гробов из Шебраэны в Аргонию, где их ждали семьи…

Только отец, сын и когорта охраны. Летели на стратоплане – величественном и могущественном – в Балии, как и в Аргонской Империи плевали на канефлянские авиационные стандарты. Император ни с того ни с чего с сердечным приступом высадился в Технотепуле, а Джакар наказал вести переговоры самому, в одиночку. Джакар недоумевал, он знал, что у отца здоровое сердце, так что же это? Снова экзамен на наследника? Или что? О чём же переговоры. Джакар открыл тяжёлую папку с бумагами, украшенную драгоценными камнями. Император Джойстер I Громовержец… Секретно… Так. – Джакар пропустил длинные столбцы витиеватых приветствий. – Закупить две тысячи танков лёгкого и двести тяжёлого типа… Хм… – Значит отец всё же вооружается. Он скрывает это от Кая, но мне открыто показал, что не хочет гибели Аргонии. Он не предатель и не слабый человек, он попал не ко времени – слишком тяжёлый груз лежит на его плечах. – А так же пятьдесят крейсеров и три тактических линкора, две шагающие крепости. – Читал Джакар. – В обмен на территории Северного Кватро, Среднелучины и анклава Аргонской Кальдэйи. – Немало. – Джакар подозвал офицера. – Сколько солдат поставляют нам ежегодно области Аргонской Калдэйи?

– Около пяти тысяч, ваше высочество. – Офицер личной охраны обладал поистине энциклопедическими познаниями и мог при случае совмещать роль советника.

– А сколько доходов мы получаем от этих анклавов?

– Доходов нет, ваше высочество, в этом 81 году мы потерпели расходы более чем на двадцать миллионов интелов. – Джакар с облегчением подумал. – Значит отец не ошибся. Сейчас Аргонии нужнее техника и оружие. Жалко отдавать свою землю, но важнее сберечь Аргонию, выстоять в грядущей войне. Джакар захлопнул папку и откинулся на бархатную обивку широкого кресла. Где сейчас Аджена? Маршал Ольгардо Дебраон, дядя Ольгардо обещал разыскать её, но у маршала Аргонии есть дела и поважнее, чем поиски маленькой хрупкой девушки. И всё же…

– Офицер! Немедленно связь с Аргонией. Меня интересует маршал Ольгардо Дебраон.

Секунд через двадцать офицер оторвался от дисплея. – Сожалею, ваше высочество, маршал Ольгардо сейчас с секретной миссией в западной Аргедонии. Император запретил кому бы то ни было с ним связываться.

Джакар закрыл глаза и потёр лицо руками. Полно, а любишь ли ты, Джакар Джойстер Аджену? Ты видел её недолго, когда вернулся из огня Тирры и попал на Платан. Просто ты одинок в этой земле и тебе плохо без женской ласки. Да бог с ней, важно, что маршал Ольгардо тоже с секретной миссией, значит, отец доверяет и ему. Это точно.

Стратоплан легко приземлился на бетонные подушки стратодрома. К его огромному багряно – чёрному фюзеляжу подплыли выкрашенные в национальный балийский цвет сходни. Они были зелёными. Джакар вышел на сходни, окружённый своей когортой. Их ждало несколько больших лимузинов и автобусов для охраны. Встреча не подобающая для коронного принца, но визит – то неофициальный.

Шпандры были меньше Шебраэны или Технотепуля, но были по особому, по восточному прекрасны. Пальмы, розовые стены домов, небоскрёбы и минареты, соперничающие с ними по высоте и великолепию, искусно сделанные бассейны и величественные дворцы. Народ явно отличался от канефлян – серьёзность, степенность, никаких коротких штанишек и клинических надписей на майках. Мужчины с бородами, женщины с закрытым полупрозрачной тканью лицом. От этого веяло спокойствием. Но вот полетели камни, обрушившиеся на голову несчастного, а вот мальчишки в одних набедренных повязках, что-то вереща, припустили за машиной со связками сушёной рыбы.

– Всё равно варвары. – Переменил своё мнение о балийцах Джакар, и перевёл взор на верхушки минаретов, освещаемых уходящим за горизонт солнцем.

Во дворце принца встретили, толпа низко кланяющихся вельмож и страшная восточная волокита. На поклоны Джакар отвечал кивками, показывая, что он рангом выше их. Здесь это уважали. Одежда аргонцев тоже не столь сильно отличалась от балийской, как скажем канефлянская, и это тоже играло свою роль. Патластого канефлянского сановника в резанной курточке и штанишках цвета заката здесь бы так не встретили.

Стоявший перед резными дверями тучный человек поклонился не столь подобострастно, как остальные. – Визирь. – Подумал Джакар. – Или принц. Нет, больно стар для принца – визирь.

Визирь ещё раз поклонился и заговорил вкрадчивым голосом. – Приветствую вас ясновельможный принц. Его величество, калуф Балийский извиняется перед вами, но он не в силах принять вас сегодня. Я ваш покорный раб, готов принять от вас немедленно смерть, если вас это оскорбляет, о величайший, но к калуфу не пущу. Я надеюсь на вашу благосклонность, пусть ваше ясновельможество соизволит придти завтра, утром. Может тогда пресветлый будет в силах принять великого принца Аргонского. Баллах милостив.

– Милостив. – Согласился не без иронии Джакар. – Меня ждет стратоплан. Вы отдаёте себе отчёт – у аргонского принца дел ничуть не меньше, чем у вашего пресветлого калуфа, пусть Баллах охраняет его, как вы говорите. – Ознакомленный с местным обычаем Джакар щёлкнул пальцами и сбоку возник слуга со свёртком в руках. – Поглядите, уважаемый – это настоящий рубин.

Визирь заглянул в свёрток. – О, какая чаша, ясновельможный принц! Такой подарок по силам только вашему высочеству, да прибудет Баллах навеки в вашем доме. Я запомню вашу милость, но честное слово калуф сегодня не в силах. Вы же понимаете, у него гарем…Я приставлю к вам советника, отведу покои во дворце.

Джакар отмахнулся рукой. – Целый дворец, уважаемый. Мне нужен отдельный дворец.

Визирь улыбнулся. – Вы ещё не видели советника… Ну хорошо, отдельный дворец, вашей милости не пристало делить дворец с кем-либо…Ага Вахрейн проводи милостивого господина Аргонского.

Ага Вахрейн, человек покрытый шрамами, провёл Джакара через благоухающий сад к небольшому, но великолепному дворцу из розового камня. Когорта охраны стала вокруг, ощетинившись лазерными клинками. Солдаты в окружающем дворец кольце сменялись каждые два часа – одни уходили отдыхать, другие вставали бодрствовать, охраняя жизнь принца. Джакар прошёл широкой лестницей наверх, отдохнуть, почитать дела из папки, и уже идя по лестнице, он открыл её и как назло заметил рукописную надпись, сделанную отцом. «До семнадцатого травеня». Сегодня уже шестнадцатое. Джакар подёрнул щекой. Где этот хвалёный советник, мне нужно увидеть калуфа сегодня! Джакар вбежал в спальню.

На широкой кровати с балдахином сидела девушка, совсем юная, с тугими прядями лазурных волос и отличными формами, одетая в прозрачные накидки. Джакар уставился на неё, не в силах отвести взгляда. – Кто ты?

– Я ваш советник, правильнее сказать советница. Меня прислал мой отец, визирь.

– Теперь я начинаю понимать его хвальбы советнику. Мне такой советник тоже больше по душе.

Советница потупила огромные чёрные глаза с длинными ресницами. – Я не только советница…

Джакар присел на край кровати и погладил её волосы. – Как тебя зовут, красавица?

– Фатима… – Девушка видимо была хорошо осведомлена о своей красоте.

– Я слышал, женщины вашего народа, хорошо исполняют какой то особый танец…

– Ели ты пожелаешь… – Томно произнесла красавица и ловко переместилась на край кровати, спрыгнула на пол. Заиграла музыка. Джакар поглядел вокруг – музыкантов не было, не было и музыкального центра – пели сами стены. Он заметил, что между ананасовых грудей Фатимы, прикрытых лёгким шёлком, висит золотая палочка.

– Дистанционное управление. – Подумал Джакар. – Бог знает, что она ещё может сотворить этим прибором.

Но тут же был отвлечён от таких мыслей начавшимся танцем. Фатима закинула руки за шею, туда, где блестели тугие пучки волос. Ноги Фатимы раскачивались, приводя в движение пышные бёдра, плавно кружащие в окружении зелёного полупрозрачного шёлка, медленно сползающего с плеч и груди. Руки как змеи-царицы сплетались и раскручивали тело, начавшее вращаться. Фатима вращалась всё быстрее и быстрее, и шёлковое полотно, покрывавшее её тело, сползало к ногам… Перед Джакаром предстала сама Афродита, рождённая из морской пены, сама красота, сама живая, обнажённая красота… Шёлк давно лежал у ног Фатимы, а она, воздев руки к небу творила небесный танец, позволяющий Джакару разглядеть её тело со всех сторон. Гибкие руки, кружащие над головой, закрывало облако волос, застилало в мозгу Джакара всё. Он уже забыл, зачем сюда приехал, кто он и кто она. Открытая грудь, пышная и налитая твёрдостью лишь немного подрагивала при движениях танца. Два рубиновых соска, острых и прекрасных наливались. Тончайшая талия, перехватить которую можно кистями обеих рук переходила в крутые широкие бёдра, которые раскачиваясь и подрагивая, лишали Джакара разума. И лишённое волос лоно, открывавшееся Джакару, когда Фатима, подчиняясь ритму танца, откидывалась назад, запрокинув голову в ореоле сказочных волос и обратив к небу сказочно пышную грудь, приводило его в неистовство.

Он очнулся лишь, когда под ним оказалось упругое, но в тоже время мягкое и податливое тело Фатимы, раскинувшееся в неге после всего случившегося.

Домой, в Аргонию!

Утром коронный принц Аргонский и престолонаследник Джакар Джойстер Дебраон Аргонский проснулся оттого, что кто-то звал его нежным певучим голосом. Он пошарил по кровати возле себя – Фатимы не было. Открыв глаза, он увидел её, стоящую с подносом, одетую в плотную фиолетовую одежду.

– Вставайте, ваше высочество. – Джакар сделал попытку обхватить её и повалить на кровать, но она, не уронив подноса, отпрыгнула как лань в сторону.

– Ваше высочество сегодня ждёт много дел, а ночь ещё не пришла…

– Хорошо. Знаешь, Фатима, я выкуплю тебя у визиря, чего бы старый скряга не захотел.

– Он дарит меня вам, ваше высочество.

– Дарит? Что ж, раз таков ваш обычай я очень рад. Веди меня к калуфу, Фатима, если нет времени сейчас, мы позже отпразднуем с тобой столь бесценный подарок, который ты собой являешь.

Фатима как-то странно улыбнулась, но Джакар не придал этому никакого значения.

– Вчера твой отец изошёлся передо мной, расписывая занятость вашего владыки. Это действительно так?

– О, день калуфа и правда очень загружен. Пять раз в день молитвы по полчаса, присутствие при казни еретиков, завтрак, обед и ужин.

– Еретиков говоришь! Но ведь и я еретик, по-вашему!

– Нет, ваше высочество, мы считаем вас аргонцев не еретиками, а только неверными, людьми, верящими в того же бога, что и мы, но зовущие его другим, неверным именем. Мой отец не отдал бы меня еретику.

– Ты лжёшь, Фатима. Мы ненавидим верующих в Баллаха, за их агрессивность, да и не имеем бога или богов в вашем понимании. Ну, хорошо, прощу тебе и твоему народу такое определение, данное нам. Прощу благодаря тебе. Но кто же ведёт дела, если калуф так «занят»?

– Визири и евнухи.

– Отец послал меня вести переговоры не с евнухами, а с калуфом. Неужто он не знал о распорядке его дня?

– Кому, как не вашему отцу знать распорядок дня калуфа. Они старые друзья, ваше высочество. А на международные дела калуф всё же находит время. Вероятно, он ждал вашего прибытия, если соизволил принять вас, ваше высочество на второй день. В самопровозглашенной Народной Республике Балийской Джампахарии вы бы прождали гораздо дольше. Их правитель, имам Аль-Бухаль из-Стакани не любит неверных.

– Нет, Фатима, я не ждал бы более дня. На второй день мои стратопланы испепелили бы всю эту Джампахарию, вместе с этим паршивым имамом

Имам Ал-Бухаль из-Стакани был довольно известной фигурой, фанатиком веры. Говорили, что у него был брат Аль-Бухаль из-Горлан, но тот спился и погряз в ересях, за что и был изгнан из НРБД. Говорили ещё, что имам из-Стакани написал книгу. «Неверные» не видели не одного экземпляра этого «творения», но хорошо знали одну цитату из неё.

– Мы жаждем мученической смерти во имя веры, что бы наши потомки прямо взирали в глаза мировой ереси.

Знали потому, что с этим девизом тысячи зелёно-повязочных, приехавших с юга убивали, резали, жгли и творили всяческие беспорядки. С этим девизом на покрытых пеной губах бросались и поганые чурки-тринцы на самого Джакара, грозясь достать кривым клинком горло. Не достали. Но цепкие лапы имама всё сильнее впивались в мир – не достали сегодня, достанут завтра, если не прикрыть зло в зародыше. А Джакар бы добавил. – Да, расстрелять. Нельзя их вешать, это не предатели и не словоблуды, они гибнут за то во что верят.

Джакар поглядел на Фатиму. В её лице прикрытым полупрозрачным покрывалом, не было той слепой, безумной веры, что сверкала в глазах седобородых имамов. У Фатимы был другой бог – бог любви. Джакар задумался – каждый человек верит во что-то, каждый выбирает себе кумира, противясь десяти заповедям, Кай Джойстер падал ниц перед войной, Фатима перед любовью, визирь балийский перед рубиновой чашей. А во что верю я? Джакар понял, что не верит не во что. Ни в бога, ни в дьявола, ни в завтрашний день, ни в светлое будущее. Незавидная участь. С верой, с ней даже и погибать легче.

Дойдя до покоев калуфа, Джакар оставил Фатиму одну, на резной скамеечке, украшенной яшмой, а сам, пройдя через разомкнутые мечи охраны, очутился в другом зале, ещё более прекрасном, чем предыдущий зал – дворик.

Калуф оказался седобородым старцем, хотя Джакар знал, что он не старше его отца, Джойстера Громовержца. В Балии старились раньше, особенно обладатели огромных гаремов и прожигатели жизни, хотя так было везде… Калуф сидел, обложившись атласными подушками, куря кальян и ежеминутно кашляя. Он был бледен, хотя народ здесь был гораздо смуглее, даже чернее аргонцев. Он учтиво указал Джакару на такую же кипу подушек, но тот, прежде чем сесть на лебяжий пух, обтянутый атласом протянул папку бумаг немногословному старцу. Тот осмотрел их и заговорил, заговорил скрипуче, будто каждое слово давалось ему с огромной силой и давалось с такой же огромной болью.

– Садись, сынок. Ты разрешишь называть себя так? Мы с твоим отцом, Джойстером ещё в юности лазили в гарем моего отца, пока твой отец не женился на твоей матери. – Джакар чуть не упал на пол от таких подробностей. Калуф вновь проглядел содержимое папки, и откинул её в сторону.

– В детстве мы играли с твоим отцом в разведчиков, и даже выдумали свой шифр. А сейчас я прочитал его в папке. Здесь код. Думаешь твоему отцу нужны наши танки, когда его гораздо лучше, и мы покупаем их, а не вы наши. Он стоит перед большой бедой, да и весь ваш народ… Старина Джойстер просит союза с Балией. Просит. Я не узнаю его и клянусь Баллахом, что раньше он знал только слово «требую». Ему нужно наше присутствие в тех его колониях, которые слабы и далеки от Аргонии, но близки к нам. Да будет так. Гм! Кхе! – Старик закашлялся и налился пунцовой краской. Через минуту, отдышавшись от приступа кашля, отхаркавшись, он продолжил.

– Да будет так! Но мне осталось жить недолго, а сыновья мой готовы во всём уподобиться канефлянам, этим проклятым еретикам. Принц Леон, с которым вы рука об руку дрались с убийцами в Шебраэне, незаконнорожден, точнее он не принц, а бастард, но я не люблю этого слова… Потому сынок молите Баллаха, или как вы там его зовёте, что бы эта война разразилась при моей жизни. Иначе мои дети обрушатся на вас вместе с канефлянами, и помешать этому, я бессилен. А теперь иди сынок, мне нужно помолиться. Я завидую, что Джойстеру есть кому передать свой трон. Мне – некому.

Джакар поклонился и вышел.

Есть хорошие люди. Есть и в Аргонии, есть и в Балии. Есть они и в Канефлянии. Есть, но почему все они спиваются, кончают жизнь так за зря? Тяжела ты доля хорошего человека, нет ни счастья от тебя, ни покоя. На него действует рвущий всё в клочья, тянущий одеяло на себя волчий мир подонков. Давит и гонит – хорошим людям нет места на земле, их земля – рай, царствие небесное. Сколько боли в глазах калуфа, сколько её в глазах отца. А разве ему, Джакару, легче? Джакар был уверен, что мир кончит очень плохо.

Фатима ждала его у резных ворот. Джакар сразу увидел её фигурку, на фоне стальных доспехов стоящей поодаль когорты охраны. Обняв Фатиму, он взглянул на солдат, они глядели настороженно и упрямо. Джакар знал, почуй они что неладное, бросились бы на дворец, под лучи плазмомётов – погибли бы все до одного, но царевича спасли. Он отпустил хрупкое тело девушки и подошёл к строю.

– А теперь – по машинам. Наша родина ждёт нас! – Джакар с Фатимой сели в огромный «Мегатроник – Адмирал», аргонский лимузин представительского класса и приказали шофёру лететь к стратодрому, туда, где стоял «Багровый рассвет», готовый к возвращению на родину, в метрополию, в столицу – в Технотепуль. Но царевича не ждали в Аргонии, похоже здесь вообще никого не ждали. В Технотепуле стоял какой то причудливый бардак, стратодром был переполнен и поэтому стратоплан императора, борт №1, словно какой то экраноплан везущий в столицу презервативы, задвинули во второй эшелон, и спустя два часа разрешили посадку в космопорту. Космодром в Технотепуле, на который приземлился «Багровый рассвет» был переполнен. Недоумевающему взгляду Джакара предстали толпы народа, целые полчища наёмников, аргонских и пеларгонских штурмовиков. Но не встретить своего принца вышли они – они огромными змеями вползали в бездонные корпуса звездолётов. Море, мириады людей, колонны арендной пеларгонской техники… В недоумении Джакар вышел на бетонку космодрома и подозвал прогуливающегося в развалку капитана.

– В чём дело, капитан? Император объявил поход? С кем воюем?

– Ни с кем, ваше высочество. Ваш отец в Шебраэне подписал столько всего, что здесь нам больше нечего делать. Он сократил армию на пять миллионов человек и упразднил Звёздный флот, а это наш хлеб, сократил в половину наёмные и союзные пеларгонские отряды, отдал из аренды всю пеларгонскую боевую технику… Нам дали два дня, что бы улететь. Куда? В Пеларгонию? Нас не ждут там… Я скажу одно, ваше высочество, вы теряете с нами ВСЁ. Не будет ни колонизации планет, не будет и аргонского господства. Я бы советовал вам лететь с нами, через пару недель ваш отец вгонит страну в такую пропасть, откуда вам уже никогда не выбраться. Мы без сомнения изберём вас своим императором, у вас отличная слава в народе и армии, вы хоть и сын императора, но жили нашей жизнью и не так далеки, как ваши братья и отец.

– Спасибо вам капитан за хорошие слова, но моё место здесь, а, кроме того, будучи избранным вами императором, я автоматически стану государственным изменником. Нет, капитан, я приду к власти, только когда мой отец сам передаст мне власть. Тогда я порву все договоры и верну вас обратно. Я построю вам такой флот, какого нет даже у Пеларгонии. Только обещайте мне вернуться, если я позову.

– Да, ваше ВЕЛИЧЕСТВО. Мы вернёмся.

Джакар вернулся обратно в стратоплан, где его ждала ничего не понимающая, улыбающаяся Фатима. Она не видела нескончаемых потоков народа, не слышала слов седого капитана. Она слышала лишь рёв дюз взлетающих и садящихся звездолётов – аргонская армада улетала, улетала если и не навсегда, то надолго, но ей это ни о чём не говорило. Джакар обнял её и вжался головой в тёплую податливую грудь. Он понимал, что Аргонии и им с Фатимой отпущено Господом лишь несколько недель, всего несколько десятков дней и ночей. Но, нет поры горевать, придут и худшие времена, не за горами они…

Часть 4. Поверженная вселенная

Три минуты до залпа.

Они сидел в лодке, спрятанной в камышах, и с мольбой взирали на предутреннее небо, начинающее розоветь позади на западе, и усыпанное тускнеющими звёздами на северо-востоке, там, где была Аргония.

Две тени схватившиеся за вёсла переглянулись.

– Что будет, если мы не увидим знака?

– Это будет означать лишь одно – наши товарищи, готовящие переход погибли. Погибли бесполезно.

– Над нами три военных спутника, Деланди, я верю в вас, но не представляю, как мы пересечём границу.

Дженессаль Деланди нервно усмехнулся. Вы недооцениваете нас, уважаемый Дункель. Мы долго готовили переход. У нас есть человек в ремонтной бригаде. Когда сегодня, в шесть утра космический катер с бригадой ремонтников полетит делать осмотр спутников, он, предварительно усыпив напарников, отключит все огневые точки. Только три минуты граница будет открыта. Связь со спутниками прервётся, и аргонцы мгновенно пошлют к ним целый флот. Наш человек идёт на смерть. Разумеется, он попытается улизнуть на своём катере, но ещё никто не мог спорить с аргонцами в космосе.

– Бросьте, Дженессаль. По Шебраэнскому договору у Аргонии остался такой смехотворный флот, что улизнуть от него не составит труда. Может ему удастся посадить свой катер в Канефлянии, под нашей защитой.

Дженессаль пожал плечами и угрюмо усмехнулся – об аргонских космических силах он знал не понаслышке – до сих пор болел сожженный лазером правый бок и хрустели пластмассовые рёбра.

– Не сомневайтесь Дункель, он будет уничтожен.

В небе зажглись три луча, соединяющиеся в треугольник – спутники отключились, храбрец из повстанческого центра сдержал своё слово.

Дункель и Дженессаль вцепились в вёсла и лодка, всё ускоряясь, рывками продвигалась к правому берегу Аривы, туда, где лежала Аргония, в ту сторону, где всё ещё тускло светились звёзды. Если бы Дженессаль рискнул использовать на лодке мотор, их тот час бы засекли и встретили на том берегу целым отрядом закованных в броню штурмовиков. Дункель бросил взгляд на секундомер – две минуты сорок секунд. Сейчас, через двадцать секунд спутники включатся и испепелят лодку нарушителей тройным лучом мегаваттных лазеров. По его спине пробежала тонкая струйка холодного пота – Дункель не хотел умирать. Он покосился на Дженессаля, который как не в чём не бывало налегал на вёсла, и тихо пел что-то под нос, протяжное и тяжёлое. Дункеля снова передёрнуло – если все аргонцы таковы, нелегко тебе будет на том берегу, канефлянский советник, шпион и провокатор Дункель. Так отвлечённый мыслями Дункель и не заметил, как лодка уткнулась в песчаную косу берега. Деланди вскочил и побежал к зарослям, Дункелю хватило соображения последовать его примеру – через несколько секунд в лодке раздался щелчок, и она задымилась синеватым колеблющимся туманом. Там где она только что была, темнели контуры овала почерневшего песка. Ни углей, ни золы, ни железных уключин. Удивлённый Дункель еле догнал Дженессаля, сидящего в кустах со спутниковым компасом и планшетом карт. Дункель плюхнулся на песок, чтобы отдышаться, оглядел окрестности, нигде не было пограничных столбов, колючки, минных полей, контрольно-следовых полос, аргонцы слишком доверяли своим совершеннейшим спутникам. Дункель усмехнулся – тем хуже для них. Деланди черкнул что-то и закрыл планшет. – Ну вот, мы и в Материковой Аргонии. Слева поля демарха Арна, справа верховного поводыря Дрекслера. А впереди, за полями демарха Великий Тракт, по которому везут товар с восточных провинций – Порт – Сига, и отошедших по Шебренскому Договору канефлянам, Гиальмара и Беламута прямо через оккупированный Аргонск в стольный град Технотепуль. Это для нас единственный путь – к демархам, да к поводырям лучше не соваться, не любят они пришлых…