Текст книги "Таинство смерти"

Автор книги: Николаос Василиадис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 38 страниц)

КАК УТЕШАЮТ НАС СВЯТЫЕ ОТЦЫ

Смерть наших близких

Смерть, событие исключительное по своему воздействию, с давних пор вызывала в людях скорбь и страдание. Вера же Христова, которая окружает человека особой любовью, всегда чтила эти чувства. Еще со времен Ветхого Завета идет к нам обычай утешать скорбящих. В притчах советуется давать немного вина огорченному душею, чтобы таким образом смягчить и облегчить его страдания (Притч. 31, 6). Тот же Ветхий Завет призывает посещать скорбящих и утешать их, что необходимо по многим причинам и во всех случаях является большим благом, нежели ходить в дом пира (Еккл. 7, 2).

Божественный Павел учит нас, что следует плакать (т. е. сострадать и соболезновать) с плачущими и страждущими (Рим. 12, 15). Василий Великий подчеркивает: «Надобно трогаться происшествиями и молча печалиться со скорбящими, но неприлично вместе со скорбящими вдаваться в излишества, как–то: вопить или плакать вместе со страждущими или в чем другом подражать и соревновать омраченному страстью» [[697]697
  Свт. Василий Великий. На память мученицы Иулитты. Гл. 8, 9 // Творения св. отцов. Т. 8. С. 79–80.


[Закрыть]].

{стр. 295}

И если всякая смерть вызывает боль и страдание, то в гораздо большей степени мы страдаем от смерти близкого нам человека. Скорбь от утраты любимого супруга, родителя, сына часто выражается в плаче, надгробных рыданиях, слезах и душевных муках.

И опять же вера Христова не предлагает человеку оставаться бесчувственным или равнодушным к смерти близких. Сам Господь прослезился, узнав о смерти Своего друга Лазаря. И когда шел Он ко гробу, чтобы Лазаря воскресить, так сильно было Его волнение, что лишь большим внутренним усилием удалось Иисусу одолеть его (Ин. 11, 35, 38).

Потеря близких, разлука с ними «несносна» для нас, то есть непереносима из–за «навыка», как говорит светоч Кесарийский [[698]698
  Так именуется святитель Василий Великий. (Ред.)


[Закрыть]]. Он замечает также, что такое случается и с бессловесными животными, заключая: «Видал я иногда, что вол плачет над яслями по смерти другого вола, с которым он пасся и ходил в одном ярме» [[699]699
  Свт. Василий Великий. На память мч. Иулитты. Гл. 4 // Творения св. отцов. Т. 8. С. 71–72.


[Закрыть]].

Разумный же, а в особенности верующий человек должен владеть собой и не поддаваться чрезмерно скорби, ибо от чрезмерного страдания нет пользы ни почившему, ни тому, кто скорбит по нем, последний же рискует нанести себе этим непоправимый вред (Сир. 38, 18–21): То же самое советует божественный Златоуст, когда говорит, что неестественно для человека не скорбеть о смерти родственников [[700]700
  Свт. Иоанн Златоуст. К Студию, префекту города. Письмо 184 // ПСТ. Т. 3. Кн. 2. С. 778.


[Закрыть]].

Разумеется, люди, полностью посвятившие себя Богу, то есть монахи, «провожают отшедших с гимнами, называя это сопутствием, а не выносом. Как скоро становится известно, что кто–нибудь скончался, сейчас начнется великая радость, великое удовольствие» [[701]701
  Он же. На 1–е Посл. к Тимофею беседа 14, 5 // ПСТ. Т. 11. С. 724.


[Закрыть]]. Ибо, как пи{стр. 296}шет святитель Григорий Богослов в письме к монашеской братии, в которой скончался один из братьев, такое событие есть повод к радости и ликованию для всех, кто стремится жить по евангельской истине. Он убеждал собратьев усопшего помнить о примере его святой жизни, а не горевать и не печалиться [[702]702
  Свт. Григорий Богослов. Письмо 238. К братии по поводу Саннавадая // PG. 37. 380 С – 381 В.


[Закрыть]].

Иначе бывает, когда умирает не монах, а мирянин, у которого есть семья, дети, родственники. И если даже у бессловесных животных, как у того вола, о котором писал Василий Великий, можно увидеть слезы жалости и сострадания к своему напарнику, то гораздо более естественно для разумного творения Божия плакать по умершим родственникам, ибо они не просто свыклись, но оказались тесно связанными узами мужа или жены, родителей или детей. Однако именно в силу того, что человек – существо разумное, он может и должен преодолеть это горе, не дать ему овладеть собою, то есть поступить точно так, как поступил Богочеловек в случае с Лазарем. Вот что советуют «Златые уста», напоминая нам об этом случае: «Будем плакать так, как оплакивал Лазаря Христос, – Он и заплакал для того, чтобы показать тебе меру и предел. Зачем, в самом деле, было Ему плакать о том, кого Он спустя немного хотел воскресить? Он и сделал это для того, чтобы ты узнал, в какой мере нужно предаваться плачу, чтобы ты обнаружил и свойственное природе нашей сострадание и не позволил себе подражания неверным» [[703]703
  Свт. Иоанн Златоуст. О терпении и о том, что не следует горько оплакивать умерших // ПСТ. Т. 9. С. 932–933.


[Закрыть]].

Люди далекие от Бога не упускают повода, чтобы погоревать и поплакать. Для христиан же не может быть никакого оправдания такому поведению. Ибо у них, кроме надежды на Вечную Жизнь, которая является огромным утешением, есть много других оснований ра{стр. 297}доваться. Вот что говорит об этом божественный Златоуст: «Мы плачем и скорбим потому, что уходящий от нас был дурным человеком? Но ведь именно за то следует возблагодарить Бога, что смерть оборвала продвижение этого человека по пути зла. Или потому, что он был добрым и терпеливым человеком? Но и об этом опять должно возрадоваться, ибо он скоро призван Господом, пока злоба не изменила разума его или коварство не прельстило души его (Прем. 4, 11). Теперь он перешел туда, где нет для него опасности измениться душою. «Может, ты плачешь, – спрашивает святой отец, – потому, что он был молод? И за это прославь Взявшего, что скоро призвал его к лучшей жизни. Или потому, что был стар? И за это опять благодари и прославь Взявшего» [[704]704
  Свт. Иоанн Златоуст. О Лазаре. Сл. 5. Ст. 2 // ПСТ. T. 1. Кн. 2. С. 841.


[Закрыть]].

Если бы мы навсегда оставались жить на земле, то у нас были бы все основания горевать и плакать по умершим. Но коль скоро всем нам предстоит отправиться туда, не будем же рыдать о тех, кто уходит раньше нас. «Или ты не видишь, – спрашивает Златоуст, – что совершаем мы по отношению к прежде отшедшим? Мы выносим их с пением псалмов и гимнов, знаменуя чрез то благодарность Господу, и надеваем на себя новые одежды, предзнаменуя новую одежду нашего нетления. Возливаем Миро и елей, веруя, что Миро крещения сопутствует им, оказывая помощь в пути, провожаем их с фимиамом и восковыми свечами, показывая тем, что они, освободившись от настоящей мрачной жизни, направились к истинному свету, обращаем гроб к востоку, предзнаменуя таковым положением его воскресение тому, кто находится в нем» [[705]705
  Он же. О терпении… // Там же. Т. 9. С. 927. О почестях, оказываемых усопшему, о значении лампад, фимиама и т. п. мы поговорим специально в особой главе.


[Закрыть]].

Отцы Церкви и святые – это души наиболее восприимчивые и сочувствующие горю, души, любящие чело{стр. 298}века и сострадающие ему как никто другой. Замечательно, что они отвечают на все, о чем спрашивают отец или мать, жена, муж или дети, скорбящие в трауре о своих близких. Последуем же дальше за нашими учителями, ибо здесь у нас есть возможность обрести великое утешение и душевный мир.

О скорби по мужу или жене

Теперь посмотрим, как утешают нас просвещенные Духом Утешителем святые отцы в скорби по мужу или жене. Ведь потерю спутника жизни глубоко переживает тот, кто остался. Смерть одного из супругов вызывает у другого душевную рану.

Многие из тех, кто скорбит о своих близких, говорят и повторяют: «Мы свыклись с ним. Как теперь жить без его присутствия, наполнявшего дом, без его поддержки, благодаря которой наши беды находили отклик и становились терпимыми?» И действительно, именно в силу привычки разлука становится чем–то, что трудно перенести. «Но плакать о разлуке по той причине, что долгое время были вы вместе, совершенно неразумно», – пишет Василий Великий и советует далее: «Не требуй, чтобы распоряжения Божии о душах клонились к твоему удовольствию. Напротив того, о вступивших между собою в союз во время жизни и потом разлученных смертью рассуждай, будто они подобны путникам, которые идут одною дорогою и от непрерывного пребывания друг с другом стали соединены привычкою. Такие путники, прошедши общий путь, когда видят, что далее дорога делится, не оставляют в пренебрежении предлежащего пути, удерживаясь привычкою друг к другу, но, вспомнив о причине, которая побудила их к путешествию, отправляются каждый к собственной своей цели. Как у них цель пути была различна и сближение между ними произошло от привычки, так и соединенным между собою супружеством или иной связью, без сомнения, {стр. 299} каждому предлежал свой предел жизни, и предназначенный конец жизни по необходимости разделил и разлучил вступивших в союз друг с другом» [[706]706
  Свт. Василий Великий. На память муч. Иулитты // Творения св. отцов. Т. 8. С. 73–74.


[Закрыть]].

«А ты по привычке при этом скорбишь и плачешь?» – спрашивает божественный Златоуст. И отвечает, имея в виду, разумеется, того, кто умирает с верой в Бога и в Воскресение мертвых: «Но не странно ли, когда ты отдашь дочь в замужество и муж отправится с нею в далекую страну и там будет жить счастливо, – не считать это бедствием, то есть скорбь разлуки облегчается слухом о их благополучии, а здесь, когда не человек, не подобный тебе раб, но сам Владыка берет к Себе твоего ближнего, – печалиться и сетовать?» [[707]707
  Свт. Иоанн Златоуст. О Лазаре. Беседа 5. Ст. 2 // ПСТ. T. 1. Кн. 2. С. 840.


[Закрыть]] «Знаю, что привычное обращение с ним вожделенно и приятно. Но если ты умеришь страсти свои рассудком и размышлением о том, Кто взял его и что ты, перенесши твердо, принесешь свою волю в жертву Богу, то будешь в состоянии избежать и этой волны» (т. е. боли, которую возбуждает в тебе разлука) [[708]708
  Он же. На 1–е послание к Коринфянам. Беседа 41, 4 // ПСТ. Т. 10. С. 429.


[Закрыть]].

«Он был мой защитник», – скажут другие. «Если же ты (жена) нуждаешься в защитнике, – замечает Златоуст, – и потому плачешь о муже, то прибеги к общему для всех Защитнику, Спасителю и Благодетелю – Богу, к этой необоримой помощи, готовому подкреплению, надежному покрову, вездесущему и отвсюду нас ограждающему» [[709]709
  Там же.


[Закрыть]]. Мы лишились поддержки нашего ближнего, но у нас есть прочный союз с всемилостивым и всемогущим Богом.

«Скорблю и рыдаю, – скажут третьи, – потому, что на ушедшего возлагала я надежды свои. Муж мой, сын {стр. 300} мой подавал добрые надежды, и я ожидала, что он будет иметь обо мне попечение. Вот почему я сожалею о муже, вот почему о сыне, вот почему терзаюсь и рыдаю – не потому чтобы я не веровала в Воскресение, но потому, что стала беспомощной и лишилась покровителя, сожителя, сообщника во всем, утешителя». «Но тогда, – отвечают «Златые уста», – если скорбишь обо всем этом, тогда должно было бы тебе носить траур всю свою жизнь. Но поскольку траур твой длится всего один год, значит, ты свыкаешься с этим и уж не скорбишь ни об ушедшем, ни об утерянном покровительстве. Говоришь, что не можешь перенести разлуку с мужем или со своим сыном? Но разве это не доказательство маловерия? Ведь ты думаешь, что защищают тебя твой муж или твой сын, но не Бог. И именно это маловерие оскорбляет Бога. Поэтому он часто забирает от тебя этих твоих защитников, чтобы ты не связывала себя с ними так крепко, чтобы не возлагала на них надежды свои. Ибо мы принижаемся и забываем Бога, и поэтому милосердный Бог, независимо от наших желаний, привлекает нас в лоно любви Своей. «Не люби мужа больше, чем Бога, и никогда не испытаешь вдовства, а хотя бы оно и постигло тебя, не ощутишь его. Потому, что Покровителем ты имеешь Бессмертного, более любящего тебя (чем муж или твой сын)» [[710]710
  Свт. Иоанн Златоуст. На 1–е Посл. к Фессалоникийцам. Беседа 6, 2–3 // ПСТ. T. 11. С. 524–525.


[Закрыть]].

Для человека Божия, как мы выяснили, настоящей смертью является грех. Именно эту истину подчеркивают святые отцы, утешая скорбящих о смерти своих близких. На ней заостряет внимание и Григорий Богослов, когда ему приходится утешать благочестивую свою мать Нонну по смерти отца: «Что же бывает с нашим естеством? Оно течет, сотлевает… Одна для нас жизнь – стремиться к жизни и одна смерть – грех, потому что он губит душу. Все же прочее, о чем иные {стр. 301} думают много, есть сонное видение, играющее действительностью, и обманчивая мечта души. Если же так будем рассуждать, матерь моя, то не будем и о жизни высоко, и смертию огорчаться чрезмерно. Что ужасного в том, что переселимся мы отселе в жизнь истинную, избавившись от превратностей?» [[711]711
  Свт. Григорий Богослов. Слово 18–е, говоренное в похвалу отцу… // Творения. Репринт. ТСЛ. 1994. T. 1. С. 288.


[Закрыть]]

«Ты проводил жену, мать детей? – спрашивает божественный Златоуст. – Зачем противишься Непобедимому, зачем предаешься безмерно скорби… Воспой хвалу, будь тверд, чтобы не оскорблять Бога и чтобы не умереть самому [[712]712
  Свт. Иоанн Златоуст. О терпении… // ПСТ. Т. 9. С. 928.


[Закрыть]]… За все благодари Бога, если бы ты лишился и жены доброй и домовитой, может быть, Бог хочет привести тебя к воздержанию; призывает к большим подвигам, хочет освободить тебя от уз. Любомудрствуя таким образом, мы и здесь приобретем душевное равновесие, достигнем и будущих венцов» [[713]713
  Он же. На 1–е послание к Коринфянам. Беседа 41, 5 // ПСТ. Т. 10. С. 431.


[Закрыть]].

Умер муж, и одинокой осталась жена? «Я спрашиваю, – обращается ко вдове святой отец, – если бы ты имела мужа, во всем поступающего по твоему желанию, почтенного, ради которого и тебя всюду уважали и почитали бы, уважаемого всеми, умного и рассудительного, любящего тебя, если бы ты была с ним счастлива и прижила бы с ним дитя, которое потом, достигши зрелого возраста, умерло бы, – то неужели ты бы стала сокрушаться от скорби? Нет – потому что потерю восполнил бы более тобою любимый (муж). Так и в настоящем случае, если ты больше любишь Бога, чем мужа, то Он, конечно, нескоро возьмет его, а если бы и взял, то ты не стала бы горько скорбеть. Муж или сын был бы тебе защитою? А Бог разве не печется о тебе?.. Что ты получила от мужа? Если он и оказал тебе какое–либо {стр. 302} благодеяние, то сделал это, наперед будучи облагодетельствован тобою. О Боге никто такого сказать не может. Бог не потому благотворит нам, чтобы воздать за наши прежде Ему оказанные благодеяния, но, не имея ни в чем нужды, по одной Своей благости благотворит роду человеческому. Он обещал тебе Царство, даровал Жизнь Вечную, славу, братство, усыновление, сделал сонаследником Единородного (Сына Своего), и ты после стольких благ вспоминаешь еще о муже… Что такое он даровал тебе? Болезни, чадородия, труды, оскорбления, частые укоризны, выговоры и огорчения. Но, с другой стороны, говоришь, он наряжал тебя в дорогие одежды, возлагал на лицо твое золотые украшения, заставлял всех уважать тебя? Но если ты захочешь, Бог украсит тебя украшением гораздо лучшим, нежели умерший. Честность более украшает женщину, нежели золотые уборы. Есть у этого Царя одежды, но не такие, а гораздо лучшие… Видишь ли, что причина плача не во вдовстве, а в неверии? Но ты скажешь, что после смерти отца дети становятся не столь знаменитыми? Сколько укажу тебе воспитанных вдовами и приобретших известность! Сколько, напротив, таких, которые воспитывались при отцах и между тем погибли… Если будем судить правильно, то ничего не найдем такого, что могло бы нас огорчать, – завершает свой совет святой отец, – ты разлучена с мужем, но соединена с Богом, не имеешь собеседника, равного тебе раба, но имеешь Господа» [[714]714
  Свт. Иоанн Златоуст. На 1–е послание к Фессалоникийцам. Беседа 6, 3–4 // ПСТ. Т. 11. С. 526–528.


[Закрыть]].

«Рассечением на части» называет разлуку мужа с женой в результате смерти Василий Великий. Опечалился и возопил святой отец, как сам он пишет супруге Врисона, когда узнал о его смерти. В этом письме святой отец выказал полное понимание горя вдовы умершего, именуя случившееся «тяжелым и неудобовыносимым» для души женщины «по природе доброй и по мягкости нрава {стр. 303} склонной к состраданию». Он утешает вдову напоминанием о том, что «по законоположениям Бога нашего вступившему в бытие надобно в определенное время расстаться с жизнью. Потому, если таков был порядок для человечества от Адама и до нас, не будем негодовать на общие законы естества, а примем это о нас распоряжение от Бога». Напоминая вдове о том, что муж ушел во цвете лет, не обезобразив тела своего болезнью, святой отец советует утешаться тем, что ей была оказана честь прожить с таким мужем, потеря которого станет ощутимой для всей Римской империи. Пусть же его жена преисполнится добродетели своего мужа, и это послужит ей утешением. «И дети твои, как живые изображения, да утешают тебя в отсутствие возлюбленного. Посему занятия их воспитанием пусть развлекают душу твою в печали. А также прилагай попечение о том, как остальное время жизни своей провести благоугодно Господу… чтобы мы могли представлять тебя в пример и сама бы ты служила хорошим образцом добродетельной жизни» [[715]715
  Свт. Василий Великий. К супруге Врисоновой. Письмо 302 // Творения св. отцов. Т. 11. С. 309–311.


[Закрыть]].

Иоанн Златоуст также открывает сердце для великой любви своей, чтобы утешить молодую вдову из знакомой ему семьи. С безграничным пониманием святой отец утешает вдову доброго и замечательного своими доблестями в эпоху Фирасия человека, говоря ей: «…тебя смущает не название вдовы, а потеря такого мужа», который был любезным, смиренным, кротким, искренним и благочестивым. «Но если бы он совершенно разрушился и превратился в ничто, тогда следовало бы скорбеть и сокрушаться. Если же он приплыл в тихую гавань и переселился к своему Истинному Царю, то об этом должно не плакать, а радоваться… Но ты, может быть, хочешь слышать слова мужа и наслаждаться дружбою с ним, желаешь по–прежнему обращаться с {стр. 304} ним и пользоваться бывшею при нем славою, блеском, почетом и спокойствием, а потеря всего этого смущает и омрачает тебя? Любовь к нему ты можешь сохранять, как прежде… Если же ты желаешь и видеть его лицом к лицу, то соблюди ложе его недоступным для другого мужа, постарайся сравняться с ним по жизни, и ты, конечно, отойдешь отсюда в один и тот же с ним лик и будешь жить с ним не пять лет, как здесь, не двадцать или сто, даже не тысячу и не две… но беспредельные и бесконечные веки»… Но ты скажешь, что он мог достичь еще большей славы и тогда ты имела бы защиту? Однако сколько «из царствовавших в наш век… окончили жизнь обыкновенною смертью?» Обычно на них обрушивается насильственная смерть, погружая их жен в глубокую скорбь… Может быть, ты хочешь, чтобы осталось в сохранности то имущество, которое он тебе оставил? Но разве не можешь ты отослать его на Небеса к мужу своему? Тогда ты и здесь будешь под защитой, и там после смерти найдешь свои сокровища… Посему, – завершает святой Златоуст, – оставив слезы и рыдания, старайся жить так, как он жил, или еще лучше его, чтобы, сравнившись с ним по добродетели, тебе поселиться в одной с ним обители… на бесконечные веки, и не этим союзом брака, но другим, гораздо превосходнейшим, ибо этот (брак) есть только союз тел, а тогда будет соединение души с душою, гораздо теснейшее, приятнейшее и превосходнейшее» [[716]716
  Свт. Иоанн Златоуст. К молодой вдове // ПСТ. Т. 1. Кн. 1. Ст. 3, 4, 7. С. 378–380, 384–386.


[Закрыть]].

«Неужели мне не оплакивать моего сына?»

Но где боль скорбящего человека особенно тяжела и где плач не утихает – так это в семье, где умер ребенок. А если этот ребенок единственный, тогда горе безутешно, муки безмерны, боль глубока. Но и в этом случае {стр. 305} богоносные отцы предстают прежде всего как любящие и понимающие утешители родителей.

Давайте послушаем, как божественный Златоуст утешает отца, который потерял сына и восклицает, преисполненный горем: «Был у меня единственный сын, красивый и благородный. Он был продолжением рода моего, наследником состояния моего, опорой старости моей, он был отпрыском рода моего, весь приятный на вид, кроткий, обходительный, ласковый, желанный для своих и чужих… И вот он–то, будучи таковым, внезапно вырван у меня из рук. Неужели мне не оплакивать этого сына? Неужели не скорбеть о нем? Неужели мне не беречь его как зеницу ока? Я совершенно не в состоянии сделать это, и хотя ты представил мне бесчисленное множество доказательств, – продолжает безутешный отец, – привел бесчисленное множество доводов для убеждения меня в том, что родителям не следует оплакивать своих детей, ты не убедишь меня». Велико, тяжело и понятно горе отцов и матерей, вызванное утратой их единственного сына. «Но я совсем не говорю тебе этого, – отвечает святой Златоуст, – я знаю рыдания отцов, стоны матерей, одолевающую их беспредельную печаль, знаю их любовь к детям и силу воображения, как они живо рисуют пред собою отсутствующего сына, как будто был он тут пред ними, со слезами представляют себе его образ, свойственные ему слова, жесты и все поступки» [[717]717
  Свт. Иоанн Златоуст. О терпении // ПСТ. Т. 9. С. 932.


[Закрыть]].

За этим проявлением понимания и сочувствия боли скорбящих родителей следуют утешение и укрепляющие слова, опирающиеся на истину Божественного Слова. Василий Великий в письме к отцу по поводу смерти его сына, юноши, обучавшегося в училище, так обращается к скорбящему родителю: «Ты скорбишь… но не плачь об усопшем, ибо не земля скрыла от нас возлюбленного, но прияло его Небо. Бог, Который распоряжа{стр. 306}ется нашею судьбой, узаконяет для каждого пределы времен, вводит нас в жизнь сию, – Сей Самый Бог и преселил его отсель. У нас есть урок в самом избытке бедствий, это пресловутое изречение великого Иова: «Господь дал, Господь и взял; [как угодно было Господу, так и сделалось;] да будет имя Господне благословенно!» (Иов 1, 21) [[718]718
  Свт. Василий Великий. Отцу на смерть сына, который обучался в училище. Письмо 300 // Творения св. отцов. T. 11. С. 306.


[Закрыть]].

А вот что добавляет к утешительным словам Василия Великого святитель Иоанн Златоуст: «Не человек взял сына твоего, но Бог, Который сотворил его, Который более тебя печется о нем и знает, что ему полезно, а не враг какой–нибудь или человек недоброжелательный. Вспомни, что многие дети, оставшиеся в живых, делают родителям жизнь не в жизнь. Но, скажешь, доброде тельных не видишь! Вижу и их. Но состояние сына твоего надежнее, нежели их. Они теперь заслуживают похвалу, но конец их неизвестен, а за него тебе уж не надо бояться и трепетать, чтобы с ним чего–нибудь не случилось» [[719]719
  Свт. Иоанн Златоуст. На 1–е Посл. к Коринфянам. Беседа 41, 5 // ПСТ. Т. 10. С. 431.


[Закрыть]].

Что особенно строго осуждается святыми отцами, так это сетования на Господа, ропот недовольства и возмущения, который можно слышать от некоторых родителей в час рыданий о смерти их детей. «Ропот – это неблагодарность, – говорит Златоустый отец. – Ропщущий неблагодарен Богу, а неблагодарный Богу подлинно есть и хульник. Но подумай о Иове, – напоминает святой Златоуст, – все его дети были засыпаны. Этот праведник терпел и при этом не согрешил даже и устами своими… А ведь все это произошло во времена Ветхого Завета, когда люди еще не знали о Воскресении. А мы, – продолжает святой отец, – слыша и пророков, и апостолов, и евангелистов, видя бесчисленные примеры {стр. 307} и узнавши об учении Воскресения, еще негодуем, хотя никто не может сказать, что его постигли столь многие бедствия» [[720]720
  Свт. Иоанн Златоуст. На послание к Филиппийцам. Беседа 8, 2–3 // ПСТ. Т. U.C. 291–293.


[Закрыть]].

Поскольку пример праведного многодетного Иова, совершившего множество подвигов, показателен и поучителен, богоносные отцы обращаются к нему очень часто.

Так, Иоанн Златоуст, пытаясь утешить потерявших сына родителей, снова прибегает к долготерпению Иова и силой своего разума, просвещенного Духом Утешителем, святой души своей и непревзойденного ораторского таланта рисует боль и неописуемые страдания праведного Иова от обрушившегося на него нового бедствия, смерти любимых детей, и подчеркивает его горячую и твердую веру. Последуем за ним и мы, в особенности же вы, скорбящие родители, чтобы принять великое утешение. И точно так же, вместо сетований, вознесем благодарение и славословие благости Господа.

Иову сообщили о том, что семь его сыновей и три дочери, которые пили и ели в доме их старшего брата, оказались погребены под домом, разрушенным от налетевшего урагана (Иов 1, 18–19). И так дом в одно мгновение сделался могилой, стол – ямой несчастия. Что же тогда доблестный Иов? Он не был смущен, не пал духом. «Родители, – замечает божественный Златоуст, – когда дитя их находится при смерти, сидят около него, ловят его последние слова и звуки. Когда же оно умрет, с рыданиями складывают ему руки, закрывают глаза, поправляют ему голову, затем омывают и одевают, приготовляя к похоронам. С Иовом, однако, произошло совершенно иное. Он пошел в дом, который сразу в одно мгновение оказался и домом и гробом, он раскапывал и отыскивал члены детей и находил вино и кровь, хлеб и руку, глаз и прах. И он брал то руку, то ногу, то голову, вытаскивая вместе с землей. Сидел этот великий борец, {стр. 308} видя пред собой разбросанные члены детей, и, пытаясь собрать их, прикладывал член к члену, руку к руке, приставляя голову к груди, колени к бедрам. И так сидел он, этот в полном смысле слова несокрушимый адамант, перебирая члены своих детей, чтобы как–нибудь женских членов не смешать с мужскими… и в эти трагические минуты не издал Иов ни одного горького возгласа, наоборот, за все это, вместо жертвы, принес Богу полную благодарность в таких словах: «Да будет имя Господне благословенно (во веки)» (Иов 1, 21–22)» [[721]721
  Свт. Иоанн Златоуст. О праведном Иове. Сл. 1 // ПСТ. Т. 6. С. 567.


[Закрыть]].

Тех, кто склонен безмерно скорбеть и лить слезы, порицает и Василий Великий. Порицает как женщин, так и мужчин [[722]722
  Святитель Иоанн Златоуст также осуждает скорбные стоны, вырывание волос и т. п., говоря: «В настоящее время вместе с другими пороками между женщинами господствует и эта болезнь» (см. Беседы на евангелиста Иоанна. Беседа 62. Ст. 4 // ПСТ. Т. 8. С. 418).


[Закрыть]], приводя в пример страждущим родителям праведного Иова: «Не адамантовое ли сердце было у Иова? Не из камня ли была сделана внутренность его? В короткое мгновение времени умирают у него десять детей, сокрушенные одним ударом в дому веселия, во время наслаждения, потому что диавол обрушил на них дом. Видит он трапезу, смешанную с кровью, видит детей, рожденных в разные времена, но постигнутых общим концом жизни. Он не плачет, не рвет на себе волосы, не издает какого–нибудь немужественного гласа, но произносит это славное и всеми воспеваемое благодарение: «Господь дал, Господь и взял; [как угодно было Господу, так и сделалось;] да будет имя Господне благословенно!» (Иов 1, 21)… А ты плачешь, – продолжает Василий Великий, – напевая какие–то песни, сложенные для грусти, и унылыми напевами стараешься томить себе душу» [[723]723
  Свт. Василий Великий. О благодарении. Гл. 6 // Творения св. отцов. Т. 8. С. 58.


[Закрыть]].

{стр. 309}

В качестве примера приводит великого Иова и брат Василия святитель Григорий. Он пишет: «А что великий Иов, когда было возвещено ему о таком несчастии? Сделал ли что низкое и малодушное, высказал ли то словом или выразил телодвижением, рвал ли волосы на голове, посыпал ли себя пеплом, бил ли в грудь руками, повергался ли на землю? Ничего такого нет. Он тотчас же начал любомудрствовать о существе вещей, возвещая, откуда что происходит, и от кого приводится в бытие, и кто по праву распоряжается сущим: Господь дал, Господь и взял. От Господа – бытие людям и к Нему возвращено. Тот, Кто дает, имеет право и взять: как угодно было Господу, так и сделалось; да будет имя Господне благословенно… Видишь, – заключает святой отец, – какова высота великодушия сего борца. Время тяжкого страдания превратил он в любомудрое размышление о сущем» [[724]724
  Свт. Григорий Нисский. Надгробное Слово Пульхерии // Творения св. отцов. Т. 45. С. 403–404.


[Закрыть]].

Приводят богоносные отцы и другие примеры из Священного Писания.

Пророк Давид, когда заболел его сын и был близок к смерти, усердно постился, носил траурные одежды и постоянно молился, закрывшись в своих покоях. Когда же сын его умер, он тотчас поднялся с земли, умылся, помазал себя миром, оделся в праздничные одежды, вошел в Дом Божий и поклонился ему. Возвратившись, он попросил есть, а когда рабы, удивленные таким поведением, спросили его: «Что это ты делаешь? Когда был еще жив твой сын, ты плакал, постился, молился, не смыкал глаз, погруженный в горькую скорбь; теперь же, когда он умер, встаешь, омываешься, мажешь себя миром, ешь и пьешь». Давид, верный раб Божий, ответил: «Доколе дитя было живо, я постился и плакал, ибо думал: кто знает, не помилует ли меня Господь, и дитя останется живо? А теперь оно умерло; зачем же мне {стр. 310} поститься? Разве я могу возвратить его? Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне» (2 Цар. 12, 15–23).

А вот пример патриарха Авраама.

Родил праведный патриарх одного сына, да и то уже в преклонном возрасте. Но получает он повеление Божие заколоть его своими руками и принести в жертву. «Представляете ли вы, – говорит святитель Григорий Нисский, – родители, имеющие детей и наученные от природы любить их, каково было Аврааму принять это повеление Божие, если бы он возлагал надежды только на эту жизнь, если бы был он «раб природы» и считал бы сладостной именно эту жизнь. Он же выказал послушание, ибо верил и с верою взирал на то, что для нас сокровенно. Он знал, что «конец жизни во плоти для преставившихся служит началом более божественной жизни. Почивший оставляет тени, воспринимает истину, покидает заблуждения, обольщения и смятения и находит блага, которые превышают все то, что доступно взору, слуху и пониманию. Посему охотно отдает Богу сына» [[725]725
  Свт. Григорий Нисский. Надгробное слово Пульхерии // Творения св. отцов. Т. 45. С. 400–402.


[Закрыть]].

Об Аврааме, этой твердыне веры, пишет и Иоанн Златоуст: «Авраам… не видел Исаака умершим, но, что гораздо тяжелее и мучительнее, получил приказание самому принести его в жертву. Однако он не противился приказанию, не рыдал и не восклицал чего–нибудь вроде того: «Разве для того сделал Ты меня отцом, чтобы стать мне убийцей сына? Лучше было бы совсем не давать его, чем, давши, взять его так обратно. Для чего приказываешь мне убить его, мне осквернить собственную мою десницу? Не чрез этого ли сына Ты обещал мне наполнить потомством вселенную? Как Ты дашь плоды, обрывая корень? Кто видел, кто слышал подобное?..» Ничего подобного он не говорил, не противился Повелевшему… Теперь подумай, каково ему было разговаривать с сыном {стр. 311} наедине, когда никого другого не было, и оттого сердце разгоралось все сильнее и любовь делалась все пламеннее». Но Авраам все же не ослушался повеления и не возводил хулы на Господа. Потому, – завершает святой отец, обращаясь к родителям, – прошу тебя, если ты потерял сына или дочь, не плачь так непристойно и не терзай себя, но подумай, что Авраам заколол собственного сына и не плакал, не сказал горького слова» [[726]726
  Свт. Иоанн Златоуст. О смерти. Слово 31 // ПСТ. Т. 12. С. 766–769.


[Закрыть]].

Как далеко верующие эпохи Нового Завета отстоят от этих блаженных мужей Ветхого Завета! Как бы приняли они смерть своих детей, если бы услышали и увидели столько, сколько видели и слышали мы о Воскресении и о Вечной Жизни?