Текст книги "Сказка со счастливым концом"

Автор книги: Никола Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

  – Ты бежишь. – Тани лежала на постели Кариссы и, упираясь подбородком в кулаки, наблюдала, как сестра складывает вещи.

  – Я пользуюсь твоим советом и устраиваю себе отпуск, – объяснила Кариcса, застегивая «молнию» на сумке. – Прошли века с тех пор, как я последний раз ездила в Сидней. Бруди не захотел ехать, вот я и решила развлечься сама. Так что нет, я не бегу.

  – И это я слышу от женщины, которая с открытым забралом идет в бой? От женщины, которая жила с Лавеллами и выжила? От женщины, которая скорее встанет под пули, чем даст в обиду своих сестер?

  – Кто сказал, что ради тебя я встану под пули?

  Тани подпрыгнула на кровати и заключила сестру в медвежьи объятия.

  – Ну, может быть, ты так не говорила, но ты бы так сделала.

  – Ты невозможная. – Кариcса обняла сестру, в очередной раз изумившись, как они стали близки. Если бы еще Кристен могла почаще навещать их, тогда бы семейный круг был полным.

  – И за это ты любишь меня. – Тани вновь плюхнулась на кровать, когда Кариcса выпустила ее из объятий. – Значит, Бруди не принял идею уехать на уик-энд? Дай ему немного времени. Он еще может передумать.

  – Когда ад замерзнет.

  Бруди объяснил свои чувства. И сейчас для нее настало время переварить его отказ. Не может же она проклинать его за это.

  У парня нет к ней любви. Что же делать? Соткать ее из воздуха?

  Кроме того, он доказал, что он великолепный отец, что нужды Молли ставит впереди своих. Жаль только, что ее собственное сердце разбилось...

  – Ты уже попрощалась с Молли?

  – Она придет минут через десять.

  Кариссу не радовала перспектива сказать любимой девочке, что она уезжает на неопределенное время. Она любит Молли, и будет жутко скучать без нее. Но следует сказать ей правду.

  Кариcса будет жить вдали от Эллиотов, и это поможет ей войти в привычную колею. До недавних пор все в ее жизни было просчитано. Никаких мужчин, никаких отношений, никаких ссор. И на тебе – влюбилась!

  – О лавке не беспокойся. Я буду до твоего приезда держать круговую оборону. Ведь я могу рисовать здесь свои картинки и не забывать о кассовом регистре.

  – Ой, совершенно забыла! – Кариcса поднесла руку ко рту. – Твоя издательница продлила с тобой контракт?

  – Разумеется, продлила. Перед тобой иллюстратор детских книг номер один в Австралии. Неплохо, да?

  – Я так горжусь тобой, Тани! – Кариcса опустилась на кровать рядом с сестрой и снова обняла ее. – Ты должна рассказать мне.

  Тани оттолкнула ее и засмеялась.

  – Не велико дело. Кроме того, в твоей любовной жизненной драме интриги гораздо больше, чем в моих пуси-муси рисунках.

  Кариссе удалось сухо усмехнуться. Но она тотчас затихла, когда услышала робкий стук в парадную дверь.

  – Это сигнал, что мне пора уходить. – Тани сбросила с кровати длинные ноги в джинсах и надела жакет от известного дизайнера. – Позаботься о себе, сестра. И звони мне, если тебе что-нибудь понадобится.

  – Ты тоже. – Кариcса заморгала, чтобы прогнать слезы, и еще раз обняла сестру на дорожку.

  – Послушай, хватит уже этого сиропа. – Тани чмокнула сестру в щеку и направилась к двери. – Я пошлю тебе открытку с херувимом. Чао!

  Глубоко вздохнув, Кариcса достала из туалетного столика коробку, обернутую, как подарок, и прижала ее к груди. Она надеялась, что Молли это понравится. Ей хотелось подарить девочке до отъезда что-то особенное. Что-то особенно радующее.

  – Кариcса. Где ты? – Из коридора донеслись неуверенные шаги Молли.

  Кариcса распахнула дверь спальни. Она была в смятении от предстоящего прощания. Надо ли сказать девочке правду или все-таки подсластить неизбежное расставание? Чего бы хотел Бруди?

  Потом она нагнулась, поставила рядом на пол коробку, и Молли влетела в ее объятия. Черт с ним, с Бруди, подумала Кариcса.

  – А что в этой красной коробке? – В глазах девочки вспыхнуло любопытство. – Я люблю красный цвет. Это мой любимый.

  – Знаю.

  Фактически Кариcса знала все о предпочтениях девочки: ее увлечение итальянской пастой, шоколадными хлопьями, молочным коктейлем с клубникой и возней с куклами. Несмотря на то, что у Молли не было матери, она была здоровым, веселым ребенком. И любила она все то, что любят девочки ее возраста. Кариcса теперь знала, что чересчур критически оценила родительское мастерство Бруди.

  – А на феях красные ленточки! – Молли вытаращила от удивления глаза. Кариссе потребовалась вся сила воли, чтобы не схватить девочку в объятия и не выпускать. Никогда. – И фей я тоже люблю.

  – Солнышко, эта коробка для тебя. Это подарок. – Кариcса с трудом проглотила комок в горле.

  – Но ведь сейчас не мой день рождения. – Тоненькая морщинка перерезала лоб девочки. Глаза не отрывались от коробки. – И не Рождество. Почему ты делаешь мне подарок?

  О боже...

  Кариcса, скрестив ноги, села на пол рядом с Молли. Надо осторожно подбирать слова, если она не хочет огорчить девочку. И себя.

  – Это особенный подарок, специально для тебя. – Девушка подвинула коробку к Молли и ободряюще кивнула, мол, открой. Девочка выжидающе смотрела на нее. – Я собираюсь в отпуск и пока не смогу играть с тобой. – Какое долгое пока. Если Бруди не сделает что-нибудь. – А так ты каждый день будешь смотреть на этот подарок и думать, как сильно я люблю тебя.

  – Здорово! – Молли развязала ленточку и сняла бумагу в рекордное время. Открыла коробку и обеими руками обхватила стеклянный глобус. Интересно, подумала Кариcса, слышала она хоть слово из того, что я говорила.

  Наклоняя глобус, Молли улыбалась, когда многоцветные искры дождем обрушивались на двух фей, которые сидели на одинаковых детских стульчиках.

  – Смотри, одна большая фея, другая маленькая. Как ты и я!

  Кариcса кивнула. Она боялась заговорить, в горле снова встал ком.

  – А феи так же любят друг друга, как мы с тобой? – спросила Молли, уставясь на глобус, будто ответ на ее вопрос лежал там.

  – Конечно, любят, – с трудом выговорила Кариcса. Эмоции переполняли ее. Девушка обнаружила, что сказать Молли «прощай» в десять раз труднее, чем она думала.

  – Я буду скучать по тебе. – Молли покачала глобус. Нижняя губка задрожала, и две слезинки покатились по щекам. У Кариссы сжалось сердце.

  – Не плачь, солнышко. – Она посадила малышку на колени, крепко обняла ее и целовала лицо и шею до тех пор, пока Молли не захихикала. – Когда ты соскучишься по мне, посмотри на этих двух фей, закрой глаза и думай, как сильно я тебя люблю. И я буду, как будто рядом.

  Молли кивнула, и голубые глаза приняли торжественное выражение.

  – Папа говорит, что так я могу разговаривать с мамой, тоже с закрытыми глазами. Сейчас она ангел, знаешь?

  – Да, я знаю... Хочешь, я положу глобус снова в коробку? Тебе будет удобнее отнести его домой.

  – Да, пожалуйста. А завтра я покажу его тете Дейзи! – Молли соскользнула с коленей Кариссы на смятую бумагу, подпрыгнула и отряхнулась. – Знаешь, она тоже любит фей.

  Кариcса улыбнулась и положила глобус в коробку, потом взяла девочку за руку и подвела к парадной двери. Затем нагнулась и посмотрела малышке в глаза.

  – Я люблю тебя, Молли.

  – И я люблю тебя. – Девочка обхватила худенькой ручкой шею Кариссы. – Ты скоро вернешься назад?

  Кариcса не ответила. Что она могла сказать? Она не хотела лгать девочке, так как понятия не имела, когда вернется. Кто знает? Может быть, она найдет в Сиднее подходящее место и откроет новую, улучшенную версию «Все для веселья». Может быть...

  Прощай Стоктон.

  Прощай боль в сердце.

  Тани поймет. Они провели последние шесть лет в этом городе, все лучше узнавая друг друга. Кроме того, Сидней не так уж далеко. Есть и еще одно преимущество: они будут проводить больше времени с Кристен.

  – Будь осторожна, солнышко. – Кариcса вручила Молли коробку, поцеловала на прощание в лобик и подергала за «конский хвост». Сквозь слезы она следила, как Молли не спеша пересекает лужайку перед домом.

  Она справилась. Попрощалась с Молли и не расклеилась.

  Но потом это все же случилось. Молли задержалась на пороге, обернулась и послала воздушный поцелуй. В лучах заходящего солнца на щечках девочки сверкали слезы.

  – Ох, дорогая моя малышка!.. – зарыдала Кариcса, посылая ей ответный воздушный поцелуй, потом вбежала в дом, где могла громко рыдать и причитать.

  * * *

  – Дейзи, спасибо, что присматриваешь за Молли. – Бруди опустил рюкзак на кухонную скамью. Удивительно, как сильно он устал. Мышцы и суставы болели так, будто ему уже восемьдесят.

  Работа с подростками отнимала уйму времени. И ему постоянно не хватало часов, чтобы выполнить все мероприятия, какие он планировал.

  – Не за что меня благодарить. С тех пор, как уехала Кариcса, она превратилась в маленького ангела. Абсолютно послушная. Хотя надеюсь, это не потому, что она тоскует.

  КАРИССА УЕХАЛА.

  Два слова пробились сквозь туман усталости. Хотя, должно быть, он неправильно понял. Дейзи, наверное, хотела сказать, что соседка уехала за покупками или работает допоздна. Или... у нее свидание?

  От этой мысли руки сжались в кулаки.

  Ты-то чего беспокоишься?

  Проклятье, он беспокоился. Беспокоился больше, чем мог предположить.

  – Куда она уехала? – Притворяясь безразличным, Бруди набрал из-под крана воды и сделал глоток. Все это время он пытался прочесть по лицу Дейзи, что же произошло.

  – В Сидней, на неопределенное время. Жить будет в квартире сестры.

  – ЧТО? – Вода брызнула изо рта во все стороны.

  – А ты не знал? – Самодовольная улыбка Дейзи делу не помогала.

  – Нет.

  Как он мог знать, если почти не разговаривал с ней с того дня, как отказался от ее приглашения? Это было такое искушение – провести вдвоем время в Сиднее, ничего не делая, только развлекаясь. Но он не полный дурак. Он заметил опасный блеск в ее голубых глазах. Обещание, что этот уик-энд будет значить гораздо больше. Много больше.

  И что он сделал? Оттолкнул ее, когда каждая клеточка его тела кричала, что он делает огромную ошибку.

  Теперь она уехала. Ему следовало бы радоваться.

  Ему следовало бы откровенно прийти в восторг!

  Вместо этого тупая боль в районе сердца стала распространяться по всему телу.

  – Молли ходила к ней прощаться, – сообщила Дейзи, надевая пальто. – Кариcса сделала ей особенный подарок, чтобы Молли помнила ее. Очень мило с ее стороны, ты не находишь?

  Он машинально кивнул. Ему необходимо было переварить то, что говорила Дейзи. Уехала. Кариcса уехала. И боль потери снова опустошала его.

  – Папа, ты дома? – Молли появилась на пороге и, шаркая ногами, прошла в кухню. Полная противоположность ее обычному приветствию, когда она бежала через весь дом и прыгала прямо на руки отцу.

  – Привет, Белочка. – Бруди постарался нацепить на лицо улыбку, надеясь, что кожа не лопнет от усилий. Еще никогда он не испытывал меньшего желания улыбаться, чем сейчас.

  Жизнь в Стоктоне изменила его. Последние несколько месяцев он был счастливее, чем обычно. И часто улыбался, точно клоун. Иногда даже смеялся. Этот город отчасти изменил его в лучшую сторону.

  Или, может быть, ему надо бы искать другую причину? В соседнем доме? Где живет особа, добившаяся перемен в нем?

  Только не живет, а жила...

  – Мне грустно, папа.

  Бруди сел, и Молли забралась ему на колени. Он держал ее за талию. Но дочь не прижалась к отцу, как обычно, а печально уставилась на него.

  – Кариcса уехала, и я уже скучаю без нее.

  Бруди через плечо дочери беспомощно посмотрел на Дейзи. Та скрестила на груди руки и вскинула брови с таким видом, будто говорила «что я могу сделать?».

  – Папа, а ты тоже скучаешь без нее?

  Черт. Положение с каждой минутой все больше выходит из-под контроля. На этот раз у Дейзи хватило наглости усмехнуться.

  – Конечно, скучаю, солнышко.

  Он и правда скучал по Кариссе, скучал последние несколько дней. По ее улыбке, когда она дразнила его. Скучал по задумчивому взгляду, каким она смотрела на него, когда думала, что он ее не видит. Скучал по их совместным играм с Молли...

  И в каждом случае, когда ему не хватало ее, он видел в ней партнера на все дни жизни, часть его семьи. Но он не должен так далеко заходить!

  Если потеря Джеки, которую он не любил, так подействовала на него, то легко представить, что бы с ним случилось, потеряй он Кариссу.

  Но это значит, что он ЛЮБИТ Кариссу... Бруди выпрямился и крепче обхватил Молли, чтобы она не соскользнула с коленей.

  – Папа, ты здоров? У тебя такой больной вид, какой был у меня, когда я съела слишком много печенья из шоколадных хлопьев.

  Конечно, он болен. Болен любовью. И чтобы он услышал этот сигнал, любимой женщине пришлось уехать.

  ДЕЙСТВУЙ, ЭЛЛИОТ.

  – Папа?

  Бруди переключил внимание на Молли. Он чувствовал себя словно лунатик, который, спотыкаясь, возвращается из сонного состояния к реальности.

  – Я просто устал, Белочка. Почему бы тебе не лечь в кроватку, а я приду и почитаю тебе любую сказку, какую захочешь?

  – В самом деле? Даже «Волшебную принцессу»?

  От невинной реплики Молли у него судорогой свело живот. Она освежила воспоминание о волшебной принцессе в реальной жизни. К сожалению, он не явился к ней, как Принц Очарование.

  Он любил Кариесу. Он любил ее.

  И до смерти боялся своей любви.

  – Да, даже «Волшебную принцессу». – Бруди поцеловал Молли в лобик. – Скажи «спокойной ночи» тете Дейзи, а я скоро приду.

  – Спасибо, папа. Я больше не чувствую себя такой печальной. А когда ты придешь в мою комнату, я тебе покажу подарок, какой мне сделала Кариcса. А сегодня ведь даже не мой день рождения. Спокойной ночи, тетя Дейзи. Теперь чаще приходи ко мне играть.

  Бруди проследил, как Молли выбежала из комнаты, снова сел и покачал головой.

  – Ну, я пойду, – проговорила Дейзи.

  – Спокойной ночи, Дейзи. – Он встал, пересек кухню и открыл ей дверь. – Спасибо за все.

  Закрыв дверь, Бруди прислонился к косяку и на мгновение закрыл глаза, представив образ Кариссы.

  Он любит ее.

  И теперь должен сделать все, чтобы найти ее. Остается надеяться, что она в своем щедром сердце простит его. И снова полюбит.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

  Кариcса всунула ноги в фирменные модные шлепанцы и отправилась в кухню. Там она налила себе стакан фруктового «шардоне» и забралась на стальную барную табуретку. Из окна кухни открывался впечатляющий вид на Сидней. Харбор-бридж сверкал подобно гигантскому мундиру на вешалке, а огни города искрились, как звездная пыль на плаще волшебника.

  Девушка скучала по Стоктону. Прошло два дня с тех пор, как она оставила город. Два долгих дня, когда одни двадцать четыре часа медленно перетекали в следующие.

  Она очень давно не отдыхала. Может быть, нынешний перерыв даст ей возможность спланировать свою дальнейшую жизнь?

  Кариcса полагала, что, оставив позади свои проблемы, она сумеет забыть о них. Удалось же ей вычеркнуть из памяти Лавеллов. Но их она так не любила, как Бруди и Молли...

  Отставив бокал с вином, она направилась в гостиную – прямые линии и мебель, сверкающая хромом и кожей. Каждая вещь совершенно соответствовала стилю: от кофейного столика до вешалки. Какой резкий контраст с ее маленьким захламленным коттеджем! Но одно сходство поразило Кариесу: здесь тоже не было семейных фотографий.

  Как и Кариcса, Кристен выросла в аду и, очевидно, не хотела никаких воспоминаний. Единственный намек на семью – роскошная спальня хозяйки, где несколько больших фото трех сестер гордо высились на туалетном столике и на тумбочках возле кровати.

  Из них троих Кристен казалась более отчужденной. Она больше сестер стремилась к успеху, словно выполняла некий обет. Кариcса и Тани сблизились гораздо быстрее. Но Кариcса надеялась, что в дальнейшем они смогут больше времени проводить втроем.

  Теперь ее семья – сестры. Все, что ей надо сделать, – это забыть Эллиотов.

  Просто? Нет!

  Когда она копалась в журналах, раздался звонок в дверь. Кариcса посмотрела на джинсы чуть ниже колен, на алую шелковую рубашку и волшебные шлепанцы и решила, что, кто бы ни был звонивший, он явно ошибся адресом. Кроме Тани, никто не знал, где Кариcса, а Кристен не живет здесь уже давно.

  Мгновение помешкав, она все же открыла дверь.

  – Привет, Кариcса.

  Улыбка исчезла с лица Кариссы. Во рту пересохло. Сердце рвалось на волю. Визитером оказался Бруди Эллиот. Тот самый, от которого она бежала. Тот самый, который держал на ладони ее сердце.

  Выглядел он невероятно соблазнительно: черные джинсы, черная футболка, которая сидела как влитая.

  Он выглядел так сексуально, что сердце не выдерживало, вот-вот разлетится на множество осколков. Кариcса это знала. Бруди завладел ее сердцем, даже не стараясь.

  – Как вы нашли меня? Что вы здесь делаете? – Наконец ей удалось заговорить, хотя язык прилипал к нёбу.

  – Я вспомнил, что ваша сестра живет в Аркадия-Тауэре, а фамилию Льюис я нашел на почтовом ящике. Вот почему я здесь. Я приехал, чтобы повидать вас.

  ОХ-ОХ.

  – Тогда вам лучше войти. – Вздохнув, она отступила от двери.

  – Спасибо.

  Как бы ей хотелось не дышать, когда он проходил мимо! Кариcса знала, что запах Бруди возродит призрак воспоминаний, какие надо бы ей забыть. Их первый поцелуй во время танца и короткое объятие на прощание...

  Слишком много, чтобы забыть.

  – Прощу прощения, что явился, не предупредив, но я должен видеть вас.

  Она обнаружила, что он смотрит на нее особенным пронизывающим взглядом. Такого рода взгляды проникали ей в самую душу.

  – Что-то с Молли?

  При этой мысли сжалось сердце. Боже, как можно быть такой эгоисткой? Она тут предается любовным переживаниям, а с ее милой малышкой, быть может, случилась беда.

  – С ней все в порядке? Или что-то случилось?

  – Она в порядке. Ну, почти.

  – Как это понять?

  – Она скучает по вас. – Бруди поднял руку, чтобы провести по волосам, но вдруг остановился. – И я скучаю по вас, – пробормотал он и пересек кухню, чтобы посмотреть в окно. Интересно, она правильно расслышала его слова?

  И прежде чем Кариcса сумела сформулировать вопрос, он резко повернулся и чуть ли не крикнул:

  – Почему вы это сделали?

  – Мне... мне надо было немного времени, чтобы побыть одной.

  НЕМНОГО ВРЕМЕНИ, ЧТОБЫ ИСЦЕЛИТЬСЯ. НЕМНОГО ВРЕМЕНИ, ЧТОБЫ ПЕРЕСТАТЬ ТЕБЯ ЛЮБИТЬ.

  – Вы даже не попрощались со мной, – вырвалось у него.

  – От этого что-нибудь бы изменилось? – мягко спросила девушка, все еще не понимая, почему он здесь.

  Так он скучал по ней? Этого мало. Она хотела любви, полной, безраздельной. И если короткое время после отъезда научило ее чему-нибудь, на меньшее, она не согласится.

  Она выросла в семье без любви. Ее приемные родители еле терпели друг друга. Наверное, они все же были привязаны друг к другу, но будто боялись открыться и показать это.

  А она хотела большего. Она заслуживала большего.

  – Ах, черт! – выдохнул Бруди, сделал пару шагов и встал прямо перед ней. – Мы хотим, чтобы вы вернулись.

  Казалось, будто он собирается взять ее на руки. Кариcса отступила назад.

  – Почему?

  – Потому, что... потому, что мы скучаем по вас. Знаю, я угрюмый и раздражительный, временами невыносимый, но ради Молли вы вернетесь, правда?

  И ни слова о любви. Ни одного слова из тех, что Кариcса так отчаянно хотела услышать. И все же она дала ему еще одну попытку:

  – О чем мы вообще говорим? Вы просите меня вернуться в Стоктон, как вашу соседку или имеете в виду что-то большее?

  – Почему бы вам просто не вернуться, а на месте мы разберемся? – Слабый румянец окрасил его щеки.

  Ничего не изменилось. Он по-прежнему видит в ней приятную женщину, любящую его дочь. Женщину, с которой при случае можно пофлиртовать, но не больше. Вернуться сейчас – значит попасть в прежнее положение. Снова быть милой Кариссой, заботливой Кариссой, какой она и была всю свою жизнь.

  Она всегда довольствовалась вторым местом и не хотела раскачивать лодку. Если раскачивать лодку, поднимутся волны, а они могут все смыть и принести разрушение. В этот раз она не собиралась быть жертвой. Во всяком случае, жизнь у Лавеллов многому ее научила.

  А теперь у нее есть для него новость: заботливая Кариcса взяла отпуск и понятия не имеет, когда вернется назад.

  – По-моему, теперь вам лучше уйти, – проговорила она, поворачиваясь к нему спиной и направляясь в кухню. Большой глоток вина ей не помешает. Ей никогда раньше не требовалось спиртное, чтобы справиться с ситуацией, но сейчас этот момент настал.

  – Что, по-вашему, я должен был сказать? – Бруди последовал за ней в кухню. В его голосе появились просительные ноты. Это так же удивило Кариссу, как и его появление.

  Девушка почувствовала клаустрофобию: она боялась быть с ним в кухне.

  – Когда поймете, дайте мне знать. – Она открыла дверь и держала ее для него, показывая рукой на выход.

  Бруди, качая головой, переступил порог, но в последний момент остановился и притянул девушку к себе.

  – Вы хотите, чтобы я сказал, что люблю вас? Да, это так. Я люблю вас, Кариcса. Вы будете замечательной матерью Молли.

  Сердце ее на мгновение остановилось. Она чуть не капитулировала. Быть так близко к нему, касаться его, услышать от него три магических слова – ее решительность слабела.

  Но Кариcса знала, что никаких чувств за его признанием в любви нет. Эти слова просто вырвались у него. Так мужчина, отчаянно желающий получить что-то, прибегает к отчаянным средствам. В этом случае Бруди хотел, чтобы подруга дочери вернулась домой и играла с девочкой. Если бы он сказал, что любит ее, не добавляя, что она будет замечательной матерью Молли, может быть, она бы и поверила. Но Кариcса уже знала цену фальшивым заявлениям о любви. Рон Лавелл тоже говорил, что любит ее... а потом запер в буфете за то, что она не так крепко обняла его, как он хотел.

  Бетти Лавелл тоже говорила, что любит ее... а потом делала вид, что не замечает жестокости мужа по отношению к падчерице.

  Кариcса насмотрелась на парней, которые заявляли, что мечтают о любви с большой буквы. Но обычно под этим подразумевался лишь секс. Что касается Бруди, то он просил гораздо большего. Она не могла пойти на это. До тех пор, пока он не предложит все: преданность, обожание и гарантию, что она одна-единственная любовь его жизни.

  Оттолкнув Бруди, она высвободилась из его объятий.

  – До свидания. Закройте дверь, когда будете уходить.

  С высоко поднятой головой она вошла в спальню и услышала, как хлопнула дверь. Сигнал о конце всех надежд и мечтаний.

  Но легче ей не стало. Кариcса свернулась калачиком на широченной кровати сестры и зарыдала.