Текст книги "Сказка со счастливым концом"

Автор книги: Никола Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

  – Папа! – Молли раскинула руки навстречу до смерти перепуганному Бруди, вбежавшему в палату.

  Хотя Дейзи по телефону заверяла, что его бесценная дочь не очень пострадала, по пути в больницу он едва мог дышать. В мозгу возникали самые страшные картины. Вновь всплыли жуткие воспоминания.

  Воспоминания о том, как четыре года назад раздался телефонный звонок, как он подъехал к искореженным обломкам «форда», как увидел пустые глаза Джеки, устремленные в небо...

  Тогда над телом мертвой жены Бруди поклялся всегда быть рядом с дочерью и уберечь ее от любой опасности.

  А он вместо того, чтобы исполнить обещание, данное Джеки, проводил время с другой женщиной.

  – Ты в порядке, Белочка? – Он обнял Молли и прижался лицом к ее шее.

  Девочка извивалась в его руках, и Бруди ослабил объятия. Теперь он держал дочь за руку с намерением больше никогда не отпускать.

  – Ох-ох, у меня болит голова. Понимаешь? Мне наложили швы, куда только можно.

  Он поморщился при виде нескольких швов на лбу дочери.

  – Мы с Джесси играли в прятки, я спряталась под стол, но, когда она нашла меня, я выбежала из-под стола и ударилась головой. Джесс моя самая лучшая подруга, это не ее вина. Папа, я смогу играть с ней, когда поправлюсь? Пожалуйста, папа! Смогу, да? – Молли жалобно смотрела на него большими голубыми глазами.

  – Конечно, любовь моя. Когда ты почувствуешь себя лучше, можешь снова играть с Джесси.

  – Ура! – Молли раза два хлопнула в ладоши, но вдруг ухватилась рукой за голову. – О-ох. У меня болит голова. Папа, ты можешь сделать так, чтобы боль прошла?

  – Белочка, ты ударилась головой, поэтому она и болит. Если немного отдохнешь и примешь лекарство, боль пройдет. – Он проглотил комок, застрявший в горле.

  – Обещаешь? – Снова большие голубые глаза Молли упрашивали его.

  Бруди кивнул и нежно убрал несколько прядок с детских щек.

  – Сейчас закрой глазки, и утром тебе будет лучше.

  – Не уходи, папа, – пробормотала Молли. Глаза от усталости закрылись, и она погрузилась в сон.

  – Я буду рядом, любимая. – Он поцеловал дочь в щеку, подоткнул простыню и вышел из палаты.

  – С ней все в порядке? – кинулась к нему Кариcса, едва он появился.

  Бруди кивнул и потер лицо. Неужели он так и не привык к чудовищной ответственности отцовства? Он радовался каждой минуте, проведенной с Молли. И только сейчас осознал, что его мучил постоянный страх. Бруди боялся, что в один прекрасный день ее заберут у него. И это могло случиться сегодня...

  – С ней все будет в порядке. – Он сбросил руку Кариссы. – Она поспит, швы заживут, и все будет в порядке.

  – Слава богу. – Кариcса отступила от него. Он заметил вспышку обиды в ее глазах.

  Сегодня вечером она была удивительной. Слушала его, поддерживала, заставила многое понять. Она искренне заботилась о людях. И головомойка, какую он получил от нее за то, что пренебрегал Молли, – показатель ее заботы.

  В глубине души Бруди сознавал, что она права. Он никогда не делал Молли маленькие подарки-сюрпризы, вроде ободка для волос или браслета. И избегал говорить с Молли о матери.

  Как бы то ни было, сейчас все силы надо сосредоточить на дочери. И ему ни к чему, чтобы Кариcса болталась рядом и напоминала, вот, мол, какая я хорошая. Или намекала своим присутствием, что он упустил и растоптал возможность серьезных отношений между ними.

  Несчастный случай с Молли сегодня вечером – это сигнал. Он должен исправить вред, какой нанес дочери, не уделяя ей достаточно внимания. Только потом ему можно будет подумать о себе.

  – Вот. – Бруди выудил из кармана ключи от машины и кинул Кариссе. – Возьмите мою машину, я проведу ночь здесь.

  Она поймала ключи привычным движением.

  – Вы уверены, что все будет в порядке? – Ее взгляд изучал его. Она искала в его глазах подтверждение некоего чувства. Какого?..

  Но в этот вечер он ничего не мог предложить ей.

  – Молли в порядке. Я в порядке, – фыркнул Бруди, чувствуя себя негодяем, когда она грустно покачала головой.

  Но может быть, это как раз то, что надо? Если он оттолкнет ее сейчас, то развеет иллюзии, которые начали крепнуть несколько часов назад. Нет, несколько месяцев назад. Конечно, если он будет полностью честен с собой, то признает... Естественно, она поняла намек, что больше они не смогут встречаться. Или нет?

  Теоретически все хорошо. Но на практике... Женщина, которая ему нравилась, теперь смотрела на него с невообразимой печалью. Надо смягчить ситуацию.

  – Послушайте, я благодарен вам за то, что вы здесь. Но сейчас мне надо побыть наедине с Молли. Вам лучше поехать домой.

  – Хорошо. – Кариcса пожала плечами и отвернулась. Он заметил, как блеснули в ее глазах слезы.

  Черт!

  Но ведь он делал это для ее же блага. Он ничего не может дать ей. Молли его приоритет номер один. И драма сегодня вечером только подтвердила это.

  – Кариcса...

  – Да? – Она обернулась так стремительно, что Бруди потребовалась вся его сила воли, чтобы не обнять ее и не прижать крепко к себе.

  – Спасибо.

  Он собирался запечатлеть на ее щеке короткий, безличный поцелуй. Но в последнюю секунду девушка повернула голову, и его губы коснулись ее губ. Податливая нежность покорила Бруди и заставила его задержаться на поцелуе дольше, чем необходимо. И на один сладкий миг он был счастлив!

  Но вот раздался плач ребенка, плач внезапно проснувшейся Молли. Бруди отступил, кратко кивнул Кариссе и направился к палате дочери. Он готовился выполнить родительский долг, пожертвовав своим сердцем.

  Все следующее утро Кариcса наблюдала за домом соседей, ожидая заметить хоть какие-то признаки жизни. Бруди приехал домой около двух и на руках внес Молли в дом. Девочка обнимала огромного плюшевого медведя. Кариссе потребовалась почти вся сила воли, чтобы не ворваться к ним и не убедиться, что с девочкой все в порядке.

  Нет, она не хотела вторгаться в их дом. И занялась неистовым приготовлением шоколадно-мятных печений, ореховых пирожных и лимонных долек. Вчера вечером Бруди ясно дал понять, что в ней не нуждается...

  В шесть часов парадная дверь в доме Эллиотов приоткрылась и Молли высунула голову. Белая повязка закрывала лоб девочки.

  Больше Кариcса ждать не могла. Она схватила коробку, которую приготовила заранее, и побежала через лужайку к Молли.

  – Кариcса! Посмотри на мою голову. Это повязка. – Молли гордо показала на лоб.

  – Да, я вижу. Как ты себя чувствуешь, солнышко?

  – Гораздо лучше. Папа принес мне мишку, у которого тоже перевязана голова. Так что я могу присматривать за ним, а он – за мной.

  – Это хорошо. – Кариссе хотелось спросить: где твой папа? Но она прикусила язык.

  Он слишком серьезно ее обидел. А ведь Кариcса пообещала себе, что больше никогда не позволит мужчине нанести ей обиду. Она открыла ему свое сердце, а он разбил его.

  – Это мне? – Молли вытаращила глаза, заметив в руках у Кариссы коробку, перевязанную красной ленточкой.

  – Ох, да. Ореховые пирожные с шоколадом, только для тебя.

  – Ура! – Молли одной рукой погладила свой живот, а другой потянулась к коробке. – Держу пари, что ореховые пирожные очень помогают при разбитой голове.

  Кариcса засмеялась, наклонилась и обняла Молли. Она испытывала благодарность к судьбе за то, что малышка, если не считать шишку величиной с яйцо, не пострадала.

  – Привет, Кариcса.

  На крыльце появился Бруди. Под глазами темные круги от усталости, волосы не причесаны. Он выглядел ужасно. Кариссе хотелось обнять его и утешать, как ребенка. Но это невозможно. Фактически она, вероятно, уже никогда не получит возможность быть так близко к нему, как прошлым вечером.

  Если он не хочет, чтобы она проводила время с Молли, то, конечно, не захочет и видеть ее рядом с собой. И эта несправедливость снова опустошительно поразила ее.

  – Привет, Бруди. Я забежала только отдать Молли пирожные и узнать, как она себя чувствует.

  – Пирожные очень помогают при разбитой голове. Правда, папа? – Молли вцепилась в коробку, словно там хранились королевские драгоценности.

  – Конечно, помогают. – Он подмигнул Молли и поцеловал ее в макушку. – Спасибо, – поблагодарил он Кариссу. Ледяная отдаленность, которую она увидела в его глазах вчера в больнице, сменилась теплой заботой.

  – Нет проблем.

  – Спасибо, Кариcса. Папа сказал, что завтра я уже могу идти в школу. А он пойдет на работу.

  На работу? С каких это пор у Бруди есть работа? И почему он не сказал ей об этом за обедом?

  – Вы нашли работу?

  – Да. Молли, почему бы тебе не занести пирожные в дом? Я тоже скоро приду.

  – Хорошо, папа. Спасибо за пирожные, Кариcса. Пока.

  – Пока, солнышко. Скоро увидимся. – Вряд ли, печально подумала Кариcса. Если Бруди продолжит настаивать на своем. – Должно быть, особенная работа, если вы не можете при Молли говорить о ней.

  – Молли выглядит усталой. Я не хочу, чтобы она проводила сейчас много времени на ногах.

  Да, похоже, несчастный случай с Молли пробудил в Бруди сверх заботливость. А Кариcса то надеялась, что он не воспримет ее совет слишком буквально.

  Молли нуждается во внимании, а не в надзирательстве.

  – Так что же за работа?

  – Дейзи предложила использовать мои прежние навыки и возглавить проект для детей. Что-то вроде консультанта по выбору профессии или старшего брата. Чтобы было место, где городские ребята могут собраться, позаниматься спортом, поиграть, если им нужно, поболтать. Это пока еще только первые шаги, но меня проект, взволновал.

  – Великолепная идея. Город нуждался в таком проекте уже целую вечность. Особенно подростки. Большинство из тех, кто катается на скейтбордах, выглядят просто скучающими от безделья.

  Бруди пожал плечами, будто ее восторженный отклик ничего не значит.

  – Работая полицейским, я видел, что скука может сделать с детьми. Некоторые из них убегают из дома и, в конце концов, попадают в самые отвратительные ситуации.

  Кариcса не могла сдержать восхищения начатой им кампанией. Только бы он не забыл, что у него дома есть собственный ребенок, который также нуждается во внимании отца.

  – Похоже, вас ждет интересная работа. Удачи вам.

  – Спасибо.

  Повисло неловкое молчание. Кариссе не хватало вчерашнего беззаботного товарищества. Что ж, Бруди нашел свою колею и налаживает жизнь: новый город, новая работа, возродившийся энтузиазм. Спасибо и на этом.

  – Хорошо. Как-нибудь увидимся.

  – Да, до свидания.

  Бруди не мог бы выразить меньше энтузиазма, даже если бы очень старался. Девушка помахала ему рукой и заспешила по лужайке к себе, прогоняя слезы.

  Терять друга и вообще тяжело. Но после искрящегося поцелуя вчера вечером и чувств, принесших ей бодрость, потеря Бруди вдруг стала еще более невыносимой.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

  – Так как прошел позавчера обед? – Тани дожевывала уже второй круассан, закрыв глаза от удовольствия. – Должно быть, был необыкновенный вечер.

  Да, это был необыкновенный вечер. Ей, наконец, удалось заставить Бруди раскрыться. А затем потерять его... Действительно необыкновенный вечер.

  – Обед был замечательный. Ты права. В «Кенгуру Корнер» еда – высший класс. Я ела...

  – Сестра, мне неинтересны твои кулинарные открытия. Расскажи о большом плохом парне Бруди. Между вами что-нибудь намечается?

  – Нет, он только друг.

  Хотя, вероятно, правильнее сказать: был другом. Она не видела его с тех пор, как на следующий день принесла ореховые пирожные. Не видела и Молли...

  Кариcса скучала по обоим больше, чем могла бы представить. И понятия не имела, как исправить положение. Бруди, видимо, воспользовался ее советом и проводил больше времени с Молли. Но почему он должен это делать за ее счет? Он что, не способен увидеть, как много значит для нее Молли? Как много значит для нее и он сам?

  – Тогда почему у тебя такой мрачный вид? Вы поссорились? Или что?

  – Или что, – пробормотала Кариcса и положила свой недоеденный круассан на тарелку. Первый за день. Что показывало, как отвратительно она себя чувствовала. Даже тающие во рту банановые хлопья в шоколаде, самые вкусные на планете, теперь не привлекали ее.

  – Ох-х-х... – Тани стряхнула с джинсов крошки, выпрямилась и поджала под себя ноги. – Сестра, ты в худшей форме, чем я думала.

  – Объясни.

  – Идет. Я вижу это так. Вы двое несколько месяцев были друзьями. Ты проводила с его дочерью больше времени, чем ее родная тетя. Наконец он пригласил тебя на свидание. И теперь ты выглядишь так, будто все волшебницы в твоей лавке ожили и убежали, прихватив с собой остальной товар. Это может означать только одно.

  Я ЛЮБЛЮ ЕГО.

  Тани не пришлось договаривать. Кариcса провела без сна две последние ночи, ворочалась и взбивала подушку, пытаясь оценить свои чувства. Она знала ответы, но намеренно не задавала трудных вопросов.

  ДОСТАТОЧНО ЛИ ТЫ ЛЮБИШЬ МОЛЛИ, ЧТОБЫ БЫТЬ ЕЕ МАМОЙ?

  ДА

  ТЫ ХОЧЕШЬ БЫТЬ ЧАСТЬЮ ИХ СЕМЬИ?

  ДА.

  ТЫ ЛЮБИШЬ БРУДИ?..

  На этом каждый раз Кариcса запиналась и начинала все по новой. Она не хотела двигаться вперед. Не хотела открываться для возможной обиды.

  Бруди не любит ее. Он любит другую женщину. Она никогда не сможет соревноваться с ней. Так зачем же подставляться под такое переживание?

  И вдруг этим утром, когда рассвет проникал сквозь тонкую паутину ее занавесок, у нее наступил момент просветления.

  Она поступала так же, как и он. Она тоже боялась рискнуть и жить полной жизнью, открыться навстречу возможной любви... и возможной боли в сердце.

  И в этот момент, когда солнечный свет наполнил комнату золотым сиянием, Кариcса узнала ответ на последний вопрос.

  Да. Да, да, да! Она любит Бруди.

  Но, что ей теперь делать с этим знанием?

  – Может означать только одно, да? – Обхватив колени и прижав их к груди, Кариcса уставилась на сестру. – Что же это за «одно», о котором ты так нечленораздельно лопочешь?

  – Наступила пора пускать в ход тяжелую артиллерию.

  – Это еще что?

  – Солнце, серфинг и песок.

  – Что?!

  – Вам нужно убежать вдвоем. Куда-нибудь подальше отсюда. Где вы сможете по-настоящему расслабиться, поговорить, избавиться от напряжения. И конечно, поплавать, посидеть в кафе, дать отрасти волосам...

  – Ты свихнулась? Он никогда на это не согласится! – А она никогда не сможет предложить ему это.

  Тани пожала плечами, вытянула руки и стала изучать свой французский маникюр.

  – Прекрасно. Тогда иди своим путем. Но серьезно, сестра, тебе надо что-то сделать. Иначе вы годами будете топтаться на одном месте. Скучно.

  И что в этом плохого?

  Скучно – это хорошо. Скучно – это безопасно. Но вдруг Кариcса поняла, что больше не хочет играть в безопасность.

  Чувствуя себя дурой, Кариcса то и дело выглядывала в витринное окно лавки. Хоть бы Бруди поспешил и поскорей явился, а то погаснут последние искры отваги, которые еще теплились в ее душе.

  Она целую неделю обдумывала предложение Тани. Долгую неделю, во время которой лишь мельком видела Молли. Еще реже, чем Бруди. Он выходил из машины и быстро исчезал в доме. Он что, думает, будто она устраивает ему засаду?

  А сейчас? Что это, если не засада?

  Приказав своей совести заткнуться, девушка заперла кассу и перевернула табличку на двери на «закрыто». В этом не было никакой засады. Просто ей необходимо увидеть Бруди и рассказать о своем предложении.

  Если она в этот раз не наберется храбрости, то потом всю жизнь будет задаваться вопросом «а что, если бы?». А она этого не хочет. Ребенком она потратила много лет жизни, размышляя: «Что было бы, если бы родители остались живы?», «Что было бы, если бы ее никогда не отделяли от сестер?», «Что, если бы Лавеллы не удочерили ее?». Бессмысленные вопросы. И она научилась делать, что нужно, не тормоша прошлое и не мечтая изменить его.

  Хорошо, если бы ей удалось вложить немного мудрости в Бруди...

  Резкий стук в дверь прервал ее мечты. Кариcса улыбнулась, щелкнула замком и впустила его.

  – Ваш звонок звучал точно сигнал бедствия. – Бруди обвел лавку взглядом, словно ожидал увидеть бурный водяной поток или рухнувший потолок. – Я приехал так быстро, как смог. Инструменты у меня в машине. Так что надо починить? – Ему удалось натянуто улыбнуться, и он вошел вслед за девушкой в лавку.

  – Нас.

  Кариcса решила нырнуть сразу, а не искать подходящей зацепки. Они и так потратили напрасно слишком много времени.

  – Нас? – Бруди стоял с открытым ртом. Если бы положение не было столь серьезным, она бы расхохоталась.

  – Позвольте мне сообразить. По вашему мнению, НАС не существует?

  Озабоченное выражение все яснее светилось в его глазах. Он оглядывал комнату, будто искал дверь для срочного бегства.

  – Мы друзья, Кариcса.

  – Хорошо. В таком случае, что вы скажете о недельке в Сиднее? Знаете, мы можем там ничего не делать. Только ходить в кино или на пляж. Просто развлекаться. – Слова падали, будто в пустоту. Интересно, для него они звучат таким же безумием, как и для нее?

  Что это она задумала? Он не пойдет на это! Во всяком случае, она получит ответ сейчас же.

  – Вы в своем уме?

  – Гм-гм-гм... Разрешите спросить то же самое у вас, – проговорила она, опираясь на прилавок. Хорошо бы под ее ногами образовалась дыра – было бы куда провалиться.

  – Но почему?.. – Бруди сделал шаг к ней и резко остановился. Очевидно, подумал, что не стоит чересчур приближаться к безумной женщине. – Один раз мы вместе пообедали, один раз поцеловались, и теперь вы хотите, чтобы мы куда-то поехали на уик-энд?

  Кариcса смотрела на Бруди, зная, что явное желание в ее глазах напугает его до смерти. Если ее слов оказалось мало.

  – Я думала, наша дружба разовьется во что-то большее и вам захочется исследовать, что из этого получится.

  Один бесконечный момент девушка не сомневалась, что в его глазах отразилась та же мечта, что и в ее. Потом он устало провел рукой по волосам.

  – Я не могу.

  – Не можете или не хотите?

  Разве он не понимает, что она пытается сделать? Она хочет дать им обоим шанс увидеть, как крохотный огонек превращается в яростное пламя. Этого может и не случиться, но она должна попробовать.

  Ее не беспокоило, что Бруди, наверное, не сумеет любить ее так же сильно, как покойную жену. Но Кариcса любит его. И этого должно было хватить им обоим. Во всяком случае, пока.

  – Кариcса, вы удивительная женщина. И в один прекрасный день вы осчастливите какого-нибудь парня. – Сказав эти слова, Бруди уставился на парадную дверь, словно больше всего ему хотелось бежать.

  – Вы ведь сами не верите своим словам!

  Бруди покачал головой. На лицо вернулось то мрачное выражение, какое Кариcса увидела, когда первый раз встретила его.

  – Я не могу вам дать то, что вы хотите.

  МОЖЕТЕ! – хотелось ей завизжать. Кариcса могла высказать простые логичные причины, почему они должны быть вместе, попытаться убедить его, заставить понять смысл ее предложения...

  Вместо этого она заморгала, прогоняя слезы. И решила ударить его в самое уязвимое место.

  – А как же Молли? Разве вы не видите, что ей нужна мать?

  Его лицо превратилось в мрачную воинственную маску.

  – У Молли была мать. Может быть, не самая лучшая на свете, но Молли любила ее. И знаете что? Я освобожу ее от подобных переживаний впредь.

  – Но это же безумие! Я не оставлю вас. Я люблю... – Кариcса вовремя остановилась. Какая польза открывать ему свои чувства, если он намерен отвергнуть все, что она предлагает ему? Если он не способен видеть логику в ее аргументах, какая надежда ей остается? – ...Молли, – закончила она фразу.

  Бруди отмахнулся от ее слов, точно они не имели значения.

  – Я не хочу, чтобы моя девочка зависела от вас.

  Кариссе захотелось ругаться и топать ногами, чтобы этот слепец безошибочно понял, что она думает о его безумной логике. Вместо этого она решила обойтись словами:

  – Бруди, я беспокоюсь о вас. Мы будем хорошей командой. Уверена, вы сами это видите!

  Его губы сжались в жесткую узкую полоску. Она поняла: спорить с ним бесполезно.

  – Этого мало.

  – Чего вы хотите от меня?

  Кариcса надеялась, что он скажет: ВАС. Если бы он любил ее, у него появилось бы желание воспользоваться шансом. Но картина вырисовалась другая. Он так поглощен любовью к своей покойной жене, что потерял способность видеть, что перед ним женщина, любящая его.

  Не успела она, и шевельнуться, как Бруди шагнул к ней и обхватил ладонью ее щеку. Подушечкой большого пальца обвел подбородок. Нежность в его глазах полностью обезоружила девушку.

  – Я хочу, чтобы вы были счастливы, – проговорил он.

  – Я тоже этого хочу, – прошептала она и чуть повернула лицо, чтобы коснуться губами его большого пальца. Бруди отдернул руку, будто обжегся.

  – Если быть только друзьями для вас тяжело, может быть, нам лучше вообще больше не видеться. – Сказав эти слова, он снова отвел глаза, не в силах встретиться с ней взглядом.

  – А как же Молли? – спросила она.

  – Не знаю. Видимо, вы слишком привязаны к ней. Может быть, лучше, если она тоже не будет видеть вас.

  – Лучше для кого? Уж явно не для Молли! Я полюбила ее. И нравится вам это или нет, наши чувства обоюдны.

  Будь он проклят! Неужели он настолько слеп?

  – Я сам буду судить, что лучше для моей дочери. – Бруди повернулся и направился к двери, не оглянувшись.

  Кариcса поняла: это конец. И она выбрала жестокую честность, надеясь, что он поймет.

  – Вы эгоистичны. Только из-за ваших чувств к Джеки вы не хотите воспользоваться новым шансом. Поэтому страдаете вы и ваша дочь. Ваша эгоцентричность...

  – Хватит! – Грубый тон словно подстегнул ее и вызвал новую боль.

  – Что, правда глаза колет? – Она чуть ли не рыдала, хотя и сознавала: нет хуже женщины, чем та, что цепляется за уходящего мужчину.

  Вдруг он обернулся.

  – Кариcса, вы особенная. – Тремя длинными шагами Бруди пересек комнату и притянул Кариссу к себе. Девушка прижалась к нему, наслаждаясь близостью и теплом, которых она так скоро лишится. – Я надеюсь, вы найдете волшебный мир, которого заслуживаете.

  Он высвободился из ее объятий и ушел. Только одну минуту мир лежал у ее ног...