Текст книги "Невинная любовница"
Автор книги: Никола Корник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)
– Мы едем куда-нибудь сегодня вечером? – спросила я. – Я спрашиваю лишь потому, что меня слегка знобит. Мне бы хотелось вечером побыть одной и никуда не ходить.
Заговорщицы переглянулись, но я сделала вид, будто ничего не заметила.
– Ах, бедненькая, – протянула леди Страсконан.
– Слабовато, – буркнула леди Метвен, а я и не поняла, что она имеет в виду: мою отговорку или мое хрупкое здоровье.
– Сегодня в замке будет дан бал, – продолжала леди Страсконан, бросив многозначительный взгляд на леди Метвен, – Но если тебе нехорошо, Катриона, то, конечно, лучше полежи, отдохни.
– Да, верно, – неожиданно поддакнула ей леди Метвен. – Так будет гораздо, гораздо лучше.
Естественно я понимала, что так будет «гораздо, гораздо лучше» для их планов. Хотя я и не знала до конца, что они собирались предпринять, у меня имелись некоторые предположения. Они как ни в чем не бывало отправятся на бал, предварительно усыпив меня снотворным. Под каким-нибудь предлогом служанка – в своих предположениях я остановилась на Маки с вечно кислым выражением лица – впустит ко мне в комнату Толли Гулливера, которому, несомненно, тоже заплатили за участие в этом подлом сговоре. А может, ему хватает наглости полагать, что я с радостью приглашу его в свою постель. Далее запланировано, что все вернутся с бала пораньше, в том числе и Нейл, который будет беспокоиться за жену. И тут он застанет мнимую больную в постели с другим мужчиной… Просто, умно и изящно! А моему замужеству конец.
– Я велю лакею положить грелку в твою постель, а сама приготовлю настойку от простуды, – захлопотала леди Страсконан, улыбаясь. – Бедная, бедная Катриона…
Вот именно – бедная, бедная Катриона.
– Спасибо. – Я надеялась, что мне удалось изобразить искреннюю благодарность и кротость ягненка, которого ведут на заклание.
Два часа спустя я услышала, как по мощеному двору прогрохотала карета. Все уехали в замок на бал.
Через долгий, полный напряжения час дверь моей спальне чуть приоткрылась, и в проеме замерцал огонек свечи.
– Сюда, сэр, – произнесла Маки. – Миссис Синклар ждет вас, сэр.
Я услышала шаги. Мужской голос пробормотал слова благодарности.
Маки поставила свечу на прикроватный столик. Я лежала тихо, как мышь, попавшая в западню, боясь даже вздохнуть. Вот Маки вышла и тихо прикрыла за собою дверь. Наступила тишина. Я по-прежнему не шевелилась, даже не открывала глаз.
Сердце у меня так колотилось, что я невольно удивилась, почему кровать не сотрясается от его биения. В действительности все оказывалось гораздо труднее и страшнее, чем я предполагала. Я хотела во что бы то ни стало разоблачить подлых заговорщиц, леди Метвен и леди Страсконан. Но сейчас я очень испугалась, и ничто не могло успокоить меня: ни холодная рукоятка ножа у меня в руке, ни то, что Джесси и помощник лакея Ангус, прятались в платяном шкафу, готовые выскочить оттуда, как только мне понадобится помощь.
Кровать слегка просела, как будто кто-то опустился на нее. Я услышала звон металла, когда незваный гость снял портупею и небрежно швырнул ее к стулу. Вот он снял мундир, развязал шейный платок, снял через голову рубашку и начал расстегивать брюки. Одежда с легким шорохом упала на пол. О боже, помоги мне – он разделся догола! Потрясенная, я почувствовала, как меня охватывает жар. Не в силах шевельнуться, я лежала в ожидании чего-то ужасного. Незваный гость откинул одеяло и лег рядом со мной.
Я почувствовала идущий от него цитрусовый аромат. Кожа его была такой теплой, что я ощутила предательский порыв броситься ему в объятия.
Молниеносно перекатившись, я села на него верхом и приставила к его горлу нож.
– Тронь меня, и ты – покойник, – вскричала я.
– Я думал, что ты не признаешь насилия, Катриона! – Нейл схватил меня за запястье, и нож выпал из моей руки.
Глава девятнадцатая,
в которой любовь побеждает все
– Что ты, здесь делаешь? – изумилась я. – Я думала, что ты на балу, а ко мне в постель пытается пробраться Толли Гулливер!
Конечно, я поступила не очень тактично, увидев в своей постели мужа, а не коварного соблазнителя, но вы-то уже знаете, что у меня настоящий талант говорить неподходящие вещи в неподходящее время.
Нейл изобразил удивление. Он откинулся назад, заложив за голову руки, и выглядел так, словно был невероятно доволен собой.
– Так ты ждала капитана Гулливера? – спросил он.
– Это совсем не то, что ты думаешь, – поспешно выпалила я, наверное, так оправдываются все неверные жены.
– Я думаю, – сказал мой муж, – что ты не очень-то жаждала видеть его в своей постели. – Он покосился на прикроватный столик, куда от греха подальше положил нож, и вкрадчиво добавил: – Если, конечно, ты не питаешь склонности к опасным играм со своими любовниками!
Я вспыхнула:
– Разве тебя это волнует? Ты бросил меня на два долгих месяца…
– И теперь все мужчины Эдинбурга добиваются твоего внимания? – закончил Нейл. Он вдруг перекатился и подмял меня под себя. – О, меня это очень волнует, Катриона, – отрывисто проговорил он. Его глаза почти почернели от страсти. – Меня очень волнуют слухи о том, что моя женушка ведет себя как соломенная вдова и флиртует и не только флиртует – с Толли Гулливером!
– Благодари своих тетушек за эти сплетни, – гневно парировала я. Мне не нравилось, что он подмял меня под себя – так я лишалась свободы действий. Конечно, в определенном смысле лежать под ним было очень приятно, и все же я злилась. – Это они распространяют клевету! Они перехватывали твои письма ко мне. Они хотели опорочить меня, собрались чем-то одурманить и положить ко мне в постель капитана Гулливера! – Я все больше распалялась. – И теперь у тебя хватило дерзости явиться сюда и обвинять во всем меня! – Я осмотрелась вокруг, пораженная внезапной мыслью. – Кстати, а где капитан Гулливер?
– Я задержал его, – не без удовлетворения ответил Нейл. – Мы с ним кое о чем побеседовали… – Он замолчал. – Нет, это звучит слишком мягко. Я приставил к его горлу кортик и спросил, каковы его намерения относительно моей жены. Как видишь, слухи дошли до меня!
– Конечно, дошли. Твои тетушки хорошо постарались. – Я вздохнула. – Полагаю, капитан Гулливер все отрицал?
– Нет, – сказал Нейл. – Он заливался как соловей. Он признался, что ты пригласила его сегодня на тайное свидание. Уверял, что ты писала ему любовные письма и всячески поощряла его.
– Что-о-о?! Вот ведь лживый, подлый, коварный мерзавец! – гневно воскликнула я.
Я попыталась сесть, но Нейл толкнул меня назад, на подушки, и прижался ко мне еще сильнее. Хотя из-за угрожавшей мне опасности под ночной сорочкой на мне была вся моя одежда, я чувствовала себя такой же беззащитной, как если бы была обнажена.
– Он показал мне письма, – тихо проговорил он.
Я онемела от удивления.
– Нейл, – я была в отчаянии, – все это было подстроено, чтобы опорочить меня. Спроси у прислуги, если не веришь мне! Они прячутся в шкафу, готовые прийти мне на помощь! Зелье, которым твоя тетка пыталась опоить меня, сейчас у Джесси. Мы с моей горничной подслушали разговор теток и узнали об их коварных планах. И Рамзи может рассказать тебе о том, что случилось со всеми твоими письмами и почему я не получила ни одного из них! Клянусь, я никогда не писала капитану Гулливеру и не поощряла его никакими иными способами. – Я смолкла, когда Нейл улыбнулся мне своей удивительной улыбкой. Я поняла, что оправдания излишни.
– Я знаю, что ты не писала этих писем, Кэт, – успокоил он меня. – Они были написаны с огромным количеством грамматических и синтаксических ошибок. Дочь школьного учителя не может так писать, если, конечно, английский не был предметом, который тебе не давался.
Я воззрилась на него. Неужели леди Страсконан, ослепленная гордостью и высокомерием, допустила промашку и не написала письма сама? Может, она сочла, что написание писем ниже ее достоинства, и поручила задание горничной? Я считала ее слишком умной и осторожной, но ведь еще одну ошибку она совершила сегодня вечером. Она не лично напоила меня снотворным, а передала зелье Джесси. Позже она приходила меня проведать, и я притворилась спящей, а отвар, который служил уликой против нее, мы успели припрятать в надежном месте.
– Нейл… – начала я снова, во мне затеплилась надежда.
– Тетушки вели себя очень убедительно, – продолжит Нейл, – им даже удалось посеять в моей душе зерно сомнения. Но они не могли предусмотреть того, что на балу я увижу твою кузину Эллен. Она сообщила, как вы с ней сегодня замечательно провели день. Я удивился – ведь леди Страсконан уверяла меня, что ты уехала кататься с Гулливером. – Он посмотрел на меня, и в его взгляде было нечто такое, что заставило мое сердце перевернуться. – Ho я так ни за что бы не поверил теткам, Кэт, несмотря на «доказательства». Мое сердце не поверило бы. Ты слишком благородна, чтобы обманывать меня. Ты скорее пришла бы и сказала мне в лицо, что больше не желаешь быть моей женой, чем предала меня.
– Нейл… – в третий раз начала я. Меня переполняли чувства. Оказывается, он очень хорошо успел меня узнать! Он продолжал доверять мне даже тогда, когда все старались убедить его в том, что я ему изменяю.
Внезапно на лестнице послышались шаги. Нейл предостерегающе сжал мою руку, и я замолчала. Он слегка подвинулся, крепче обняв меня.
– Кажется, они пригласили сюда все семейство, – прошептала я Нейлу на ухо.
– И пол-Эдинбурга в придачу, – мрачно добавил Нейл. – Они хотят, чтобы все стали свидетелями твоего позора.
– Но ведь тебя привела сюда Маки, – вдруг вспомнила я. – Я слышала! Она, конечно, скажет им, что ты, а не капитан Гулливер…
– Она недавно здесь служит, – пояснил Нейл. – Я никогда прежде ее не видел. Я пришел в назначенное время и сказал ей, что я – Гулливер. У нее не было причин мне не верить.
На большее времени не хватило. Кто-то уже поворачивал ручку двери. Среди общего шума я расслышала властный шепот леди Метвен:
– Но где же Синклар, Эмили? Он должен быть здесь!
Леди Страсконан нетерпеливо осадила ее, и я почувствовала, как Нейл трясется от беззвучного смеха.
Комната внезапно наполнилась шумом и светом. Я подняла голову с подушек, притворно изумленная и смущенная, будто бы протирая глаза ото сна.
– Леди Страсконан! Господи, что стряслось?
За спиной леди Страсконан леди Метвен зловеще ухмылялась, как горгулья, увидев, что я в постели не одна. Даже сам граф Страсконан – неужели он тоже участвовал в заговоре? – нетерпеливо пыхтел и бормотал сзади, живо интересуясь происходящим. Маки стояла в стороне с невинным видом, как будто она ни при чем. Чуть поодаль, мстительно улыбаясь, стояла мисс Энн Метвен. Джесси и Ангус вывалились из шкафа, присоединившись ко всеобщему столпотворению. Я увидела и подруг леди Страсконан, злобных сплетниц.
– Моя дорогая Катриона, – торжественно заговорила леди Страсконан по-прежнему, приторным голосом, но ее взгляд был прикован к очертаниям мужского тела на моей постели, – мы пришли посмотреть, оправилась ли ты от своего недомогания, но мы не ожидали увидеть так много.
Движением фокусника она сдернула с кровати одеяло. Кто-то взвизгнул. Эдинбургские сплетницы увидели Нейла во всей красе. По-моему, парочка особенно впечатлительных немедленно повалились в обморок. Остальные впоследствии многие годы с удовольствием судачили о его статях.
– Моя дорогая леди Страсконан, – врастяжку произнес Нейл, не особенно спеша прикрыть свою наготу, – вы всегда питали огромный интерес к делам моей семьи – я бы даже сказал, нездоровый интерес, но сейчас я предлагаю вам и вашим приспешникам… – он окинул всех находящихся в комнате полным пренебрежения взглядом, – удалиться, чтобы я мог спокойно заняться с женой любовью.
Через десять секунд комната совершенно опустела.
– И ты не собираешься разобраться с ними? – осведомилась я, когда последние сплетницы, дрожа, покинули комнату.
– Не сейчас, – бросил Нейл. – Позже. – Он снял с меня мою сорочку и отбросил ее. – Боже мой, так ты одета!
– Ну разумеется! – сказала я. – Ты думал, я позволю себе рисковать и лежать обнаженной в постели с другим мужчиной?
Нейл рассмеялся:
– Ты, оказывается, все предусмотрела, Кэт? Леди Страсконан и не догадывалась, с кем собирается скрестить шпаги. – Он взял нож. – Лежи тихо. Я разрежу на тебе шнуровку.
– Нейл, нам нужно поговорить… – начала я, но Нейл покачал головой и притянул меня к себе.
– Не сейчас, – прошептал он, приникая ко мне губами. – Позже.
Мы действительно поговорили позже – через неделю, когда прогуливались вдвоем по парку в Глен-Клэр. Впрочем, разговоров хватало и раньше. Перед тем как мы уехали из Эдинбурга, Нейл крупно поссорился с лордом Страсконаном, что привело к окончательному разрыву между ними. Лорд Страсконан не переписал завещание и не лишил Нейла наследства, но прекратил давать деньги на его содержание. Нам предстояло жить на жалованье Нейла, которое он получал за службу во флоте, и на доходы от Глен-Клэр, если удастся наладить хозяйство.
Но мы были счастливы. Мы были бесконечно, безгранично счастливы, потому что наконец-то оказались вдвоем. Нейл собирался взять меня с собой в Лохинвер, когда ему надо будет туда вернуться. Все было прекрасно, кроме того, что Нейл так и не сказал, что любит меня.
Но я забегаю вперед.
Естественно, леди Страсконан и леди Метвен отрицали заговор против меня. Снотворное случайно попалось среди бесконечных, в беспорядке наставленных бутылочек и склянок в серванте леди Страсконан. Слова, подслушанные мною и Джесси, мы, оказывается, неправильно поняли. Толли Гулливера списали со счетов как обезумевшего от любви болвана. Явление леди Страсконан в мою спальню в сопровождении половины Эдинбурга – худшей половины – было представлено как трогательная забота о моем здоровье. Пропавшие письма, которые, как рассказал мне Рамзи, каждый день аккуратно доставлялись леди Страсконан вместе со всеми остальными, бесследно исчезли. Когда я узнала, что посланный мне Нейлом в качестве рождественского подарка серебристый плащ с малиновым подбоем отдали бедным, я едва не побежала в трущобы Эдинбурга, чтобы его вернуть.
– Зачем они все это устроили? – спросила я Нейла. – Неужели я показалась им настолько невзрачной?
Нейл рассмеялся:
– Дело не в этом. Просто ты – не Энн Метвен.
– Объясни, пожалуйста, – попросила я.
– Я совсем позабыл, – сказал Нейл, – что наш с ней общий дедушка завещал семье крупную сумму денег, но только в случае, если мы поженимся.
Я вспомнила, как Эллен рассказывала: все были уверены, что Нейл непременно женится на своей кузине. Неудивительно, что наш с ним брак устроил в семействе такой переполох. Все решили как можно скорее избавиться от меня.
– Значит, родственники во что бы то ни стало хотели женить тебя на Энн Метвен? – спросила я, стараясь подавить раздражение и ревность.
– Ну да, – ответил Нейл. – И чем больше они на этом настаивали, тем меньше мне хотелось на ней жениться. – Он вздохнул. – Не хочу показаться невежей, но признаюсь: я никогда и не хотел на ней жениться. Она холодна, как снежная ночь в горах, и еще менее приветлива.
Я с трудом подавила смешок:
– Бедная мисс Метвен. По-моему, она очень хотела выйти за тебя.
– Она хотела получить деньги, – жестко сказал Нейл. – Все они хотели – и дядюшка, и его коварная женушка, и моя тетка, и ее дочь…
– Что ж, еще не все потеряно, – в шутку рассуждала я. – Если со мной произойдет несчастный случай или если ты больше не захочешь быть моим мужем…
– Не выдумывай, – оборвал Нейл. – Я не отпущу тебя.
Он взял мою руку в свою, теплую и сильную, и мы пошли вдоль озера. Наперерез нам пробежал павлин, оглашая окрестности своими немелодичными воплями.
– Тебя деньги определенно не интересуют, – заметила я, – иначе ты бы на мне не женился.
Он посмотрел на меня так, что меня бросило в жар.
– Да, – медленно сказан он. – Деньги меня не интересуют. Меня интересуешь ты.
Под ногами скрипел свежий снег.
– Почему… ты не интересуешься, – вдруг спросил Нейл, взглянув на меня, – о чем я писал тебе в своих письмах?
Я вспомнила, как леди Страсконан говорила, что Нейл любит меня. Мне очень хотелось верить в это. Мне безумно хотелось верить, что он любит меня также сильно, как я его. Но он никогда не признавался мне в любви. Ни когда мы занимались любовью в нашу первую брачную ночь, ни когда мы вновь воссоединились в Эдинбурге, ни даже здесь и сейчас, на свежем и холодном горном воздухе.
– Отчего же, – ответила я. Сердце забилось гулко, как барабан. – Да, – призналась я. – Конечно, мне хотелось бы знать.
Он отпустил мою руку и чуть отошел от меня, словно с опаской. Он нахмурился, расправил плечи. Его поза напомнила мне об отчужденности, которая на время возникла между нами на острове Тарансей. Тогда я думала, была уверена, что он не любит меня и не хочет моей ответной любви.
– Я был дураком, – сказал Нейл. – И я не заслуживаю тебя.
На какое-то ужасное мгновение мне показалось, что сейчас все мои страхи подтвердятся. Он скажет, что не может любить меня, что я слишком хороша для него, что он изменял мне с Селест Макинтош или с ей подобными, что он никогда не сможет быть верен мне, потому что я не в его вкусе, что он никогда не сможет чувствовать по отношению ко мне то же, что я испытываю по отношению к нему… Судорога сковала мне горло и перехватила дыхание. Но затем я подняла голову и увидела в его глазах новое чувство, делавшее его очень ранимым. Он даже как будто состарился.
– Когда «Баклан» потерпел крушение и я подумал, что ты погибнешь, – сказал Нейл дрожащим голосом, – я понял, что люблю тебя, Катриона. Но признаться в этом я не мог даже самому себе. Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. – Он передернул плечами, как будто эмоциональный груз все еще давил на него. – Я не искушен в любви, – резко добавил он. – Мне было неведомо, как можно кого-то любить. У меня никогда не было подобного опыта.
Он смущенно посмотрел на меня. Первое время я молчала. Я вспомнила о том, что он мне рассказывал долгими вечерами на Тарансей о своем детстве, лишенном любви, и не могла вымолвить ни слова.
– Я вдруг представил, что потеряю тебя, и так испугался, что просто не мог с собой совладать, – продолжил Нейл. – Я решил затаиться и скрыть от тебя свои чувства. Надеялся, что тогда мне полегчает. Я поступал так с женщинами и раньше. – Он поморщился. – Наверное, неправильно признаваться тебе в таких низменных чувствах. Боюсь, они обесценят все, что есть между нами…
– Не думай об этом, – заявила я, нетерпеливая, как обычно. – Забудь.
Надежда стремительно разрасталась во мне. Я никогда не умела долго сдерживаться. Но Нейл, раскрывшись, не спешил.
– Женщины всегда чего-то хотели от меня, – с горечью сказал он, – а мне не хотелось давать им того, что они добивались. Я думал, что смогу обойтись так же и с тобой. – Он не отводил от меня взгляда. – Но я не смог. Когда мы разговаривали каждый вечер в домике у очага я изнывал от желания заняться с тобой любовью. И тебе это известно. Но мне хотелось не только заниматься с тобой любовью, а еще и любить тебя. Чем ближе мы становились друг другу, тем труднее мне было скрывать свои чувства. Я уверял себя, что испытываю по отношению к тебе лишь плотское желание. Когда же возникла необходимость жениться на тебе, чтобы спасти твою репутацию, я сказал себе – и всем остальным, – что я иду на такой шаг только из соображений чести. Я был глуп, жесток и высокомерен в стремлении защитить себя.
Я не перебивала его. Я достаточно перестрадала из-за своей любви к нему, и было бы, по-моему, справедливо, если бы и он немножко пострадал, прежде чем я открою ему свои чувства.
– Потом мы поженились и наконец занялись с тобой любовью. – Голос Нейла звучал уверенно. – Я получил все, о чем втайне мечтал, и даже больше, – преграды, возведенные в моем сердце, рухнули, и я понял, что больше никогда не смогу держать тебя на расстоянии и притворяться холодным. И все же я еще не был до конца готов любить и обрадовался возможности уехать. Ты ведь тогда все заметила, да? – Он застенчиво улыбнулся. – Ты увидела по моему лицу, что я рад уехать, и подумала, что мне нет до тебя дела. А все было наоборот, я полюбил тебя всей душой, просто по молодости лет не готов был в том признаться. – Он привлек меня к себе. – Но теперь я готов, Катриона. Я люблю тебя всем сердцем. И если ты тоже любишь меня…
Я встала на цыпочки и прервала поток его слов поцелуем. Надо было, конечно, заставить его повторять свои признания еще и еще, но я – человек великодушный и больше не могла видеть его несчастное лицо. Кроме, того, мне хотелось поцеловать его, и чтобы он поцеловал меня в ответ, что он и сделал с неугасимым пылом.
– Я люблю тебя, – прошептала я. – Люблю уже давно, хотя раньше была, уверена, что ты не хочешь моей любви.
Он взял меня за руку, и мы побежали к дому. Он поднял меня на руки, перенес через порог и не отпустил до того момента, пока мы не поднялись на верхний этаж и не оказались в комнате, где я жила, когда приехала в Глен-Клэр. Уложив меня на кровать, он лег рядом, заскрипели пружины.
– Осторожнее, – предупредила я, когда он стал расстегивать на мне платье, – не думаю, что эта кровать может выдержать такую нагрузку.
– Постараюсь быть осторожным, – обещал он.
Его пальцы дрожали, и дыхание замерло в его горле, когда я потянулась, чтобы снова поцеловать его, а затем мы начали срывать друг с друга одежду. Вскоре между нами не осталось никаких преград. Он зарылся лицом в мои волосы и называл меня своей любимой, и снова, и снова повторял, что любит меня. Он овладел мною несколько раз подряд – и, как я и предрекала, старая деревянная кровать не выдержала его пыла.
Позже, когда мы оба очутились на полу среди обломков деревянного каркаса, я сказала:
– Наверное, я смогу жить здесь, когда тебе придется выходить в плавание. – Я приподнялась на локте и положила свободную руку Нейлу на грудь. – А ты мог бы навещать меня, как если бы я была твоей любовницей. Ведь именно это ты мне предлагал едва ли не при первой встрече!
Он засмеялся и переплел свои пальцы с моими.
– Я захотел тебя с первого же момента, как увидел. – Его глаза горели. – Но теперь, Катриона, я хочу видеть тебя и женой, и любовницей, и любимой. И я хочу, чтобы ты была со мною везде, куда бы я ни отправился.
Дабы показать, что я согласна, я поцеловала его. Я положила голову ему на плечо, он играл с прядями моих волос, щекотавших ему грудь.
– Я все поняла, – сказала я, бросая на него лукавый взгляд. – Ты хотел жениться на мне, чтобы прибрать к рукам Глен-Клэр, потому что ты знал, что он может приносить неплохой доход, если привести его в порядок…
Он развернул меня к себе и крепче обнял.
– Я восстановлю Глен-Клэр, потому что люблю тебя и его. – Он обхватил мое лицо руками, готовясь поцеловать. – И как бы далеко ни забросила нас судьба, – поклялся он, – Глен-Клэр навсегда останется нашим домом – и домом наших детей и внуков.
Так оно и получилось.
