Текст книги "Карты не лгут"

Автор книги: Николь Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 17

Дворники бесшумно стирали дождевые капли с ветрового стекла автомобиля, двигающегося вверх по мокрой дороге к особняку Хиллардов. С каждым ярдом раскручивающейся асфальтовой ленты сердце Габриеллы замирало все сильнее.

По собственному опыту она знала, что, какие бы картины она себе ни рисовала, как бы глубоко ни дышала, это ей не поможет. Как никогда не помогало, если речь шла о Джо Шенегэне. Один месяц, две недели и три дня миновали с того дня, как она сказала ему, что любит его, а он ушел. Пришло время вновь встретиться с ним лицом к лицу.

Она готова.

Габриелла стиснула лежащие на руле руки и бросила взгляд на залитый светом особняк. Она остановила машину у парадной двери, где ждал готовый помочь ей швейцар.

Она опаздывала.

Вероятно, приехала последней. Габриелла так и задумала. Она продумала все, начиная от прически, представлявшей собой неплотно заплетенную косу, до черного в обтяжку платья, едва доходившего ей до колен. Спереди платье выглядело строгим, но сзади было вырезано почти до талии. Выглядело весьма сексуально.

Она приехала подготовленной.

Внутри дом Хиллардов чем-то напоминал отель. Двери нескольких комнат были распахнуты настежь, чтобы увеличить пространство для огромной толпы гостей. Паркетные полы, карнизы, дверные проемы в форме арок, фризы и колонны выглядели одновременно впечатляюще и излишне помпезно, но все они не шли ни в какое сравнение с видом из окон на простирающуюся внизу долину. Несомненно, Норрис Хиллард обладал жилищем, откуда открывался лучший в штате вид.

Небольшой оркестр наполнял комнату спокойной джазовой музыкой, и несколько пар танцевали под эти умиротворяющие мотивы. С того места, где она стояла, Габриелла могла видеть бар и накрытые столы, расставленные у дальней стены в комнате слева от нее. Джо она не заметила и сделала глубокий, призванный помочь ей собраться, вдох, затем медленно выдохнула.

Но он находится где-то здесь. Вместе с остальными одетыми в штатское детективами, сержантами и лейтенантами. Держащие их под руки жены и подружки беспечно болтали и смеялись, словно сегодняшнее торжество было заурядной вечеринкой. У Габриеллы же все замирало внутри, и она ощущала такое нервное напряжение, что ей стоило огромных усилий заставлять себя стоять спокойно.

Вскоре она почувствовала на себе взгляд – еще до того, как ее глаза нашли его глаза, глаза мужчины, заставившего Габриеллу полюбить его, а затем разбившего ей сердце.

Джо стоял в небольшой группе гостей, и взгляд его темных глаз проникал прямо в глубину разбитого сердца Габриеллы. Она была готова к своей возможной предательской реакции, способной окрасить ее щеки ярким румянцем. Она знала, что это произойдет, и усилием заставила себя не отводить глаз от лица Джо. Неяркий свет, льющийся из люстры причудливой формы, падал на завитки волос над его ушами. Взгляд Габриеллы скользнул по его прямому носу к губам, не раз в ее мечтах целовавших ее. Габриелла трепетала, ей было тяжело дышать. Но ничего удивительного в этом не было. Она ожидала, что, увидев Джо, будет ощущать себя именно так.

Толпа расступилась, и Габриелла увидела темно-серый костюм и белую рубашку. Широкие плечи и светло-серый галстук. Наконец-то она увидела его. И не умерла. С ней все будет в порядке. Она может перевернуть эту страницу своей жизни. Она может начинать строить свое новое будущее.

Но освободившейся от Джо Габриелла себя не чувствовала.

Вместо свободы от ярости, она ощущала, как ярость накапливается в ней. В последний раз, когда Габриелла видела Джо, она так… так отчаянно хотела его любви. Была уверена, что он должен что-то чувствовать. Но он не чувствовал, и ей остались лишь боль в сердце и ярость в душе. Не много для настоящей любви.

Она еще на мгновение задержала взгляд на лице Джо, затем отвернулась и направилась к бару. Отныне никогда она не будет любить мужчину больше, чем он любит ее. К черту настоящую любовь.

Габриелла повернулась к нему спиной. Она ушла, и Джо почувствовал себя так, словно кто-то ударил его в грудь.

Взгляд его следил за ее каштановыми волосами, мелькающими в толпе, и с каждым шагом Габриеллы, отдалявшим ее от него, Джо чувствовал, как все сильнее сжимается сердце. И вместе с тем он никогда не ощущал большего подъема. От приятных ощущений мурашки бежали по коже. Гости Хилларда перемещались по залу, их голоса смешивались в гул, и всё вокруг казалось Джо малозначительным и неважным. Всё, кроме Габриеллы.

Увидев ее впервые, Джо не почувствовал внутреннего толчка. Его не пронзило током, что дало бы ему понять: он хочет, чтобы эта женщина навсегда осталась в его жизни. Никаких болезненных ощущений. Любовь к Габриелле была подобна прохладному ветерку, обдувающему согретое солнцем лицо. Простая истина. Как сама Габриелла.

– Сукин сын прятался со своей подружкой под кроватью, – послышался голос офицера, ответившего на звонок мистера Хилларда в ночь кражи картины.

Другие полицейские и их жены расхохотались. Все, кроме Джо. Мысли его блуждали где-то в другом конце комнаты.

Габриелла выглядела даже еще лучше, чем та, какой он ее запомнил. Что само по себе казалось невозможным, ибо в памяти Джо она осталась похожей на богиню. Он задавался вопросом, приедет ли она сегодня, и до того момента, как Габриелла вошла, не отдавал себе отчета, что затаив дыхание ожидал ее прихода.

Джо извинился и стал пробираться сквозь толпу, не сводя глаз с женщины, платье которой имело огромный вырез на спине. Следить за Габриеллой не составляло труда. Нужно было только следовать взглядом за то и дело поворачивающимися к ней головами. Джо вспомнил вечер, когда попросил ее надеть что-нибудь посексуальнее на вечеринку у Кевина. Он тогда шутил, стараясь поддразнить ее, и Габриелла нарочно надела тот ужасный наряд. Но сегодня на ней действительно было нечто весьма сексуальное. Джо так и подмывало накинуть ей на плечи свой пиджак.

Когда он наконец добрался до стоящей в конце барной стойки Габриеллы, детектив Дэйл Паркер успел завязать с ней беседу. Джо в общем-то ничего не имел против Дэйла, но уделяемое им внимание платью Габриеллы чертовски раздражало Джо.

– Хелло, Шенегэн! – произнес Дэйл, подавая Габриелле бокал красного вина.

Она с улыбкой поблагодарила молодого человека, и впервые в жизни Джо ощутил приступ ревности.

– Привет, Паркер. – Джо заметил, что прежде, чем Габриелла обернулась и взглянула на него, плечи ее напряглись. – Здравствуй, Габриелла.

– Здравствуй, Джо.

Прошла целая вечность с того момента, когда он в последний раз слышал ее голос и смотрел в ее зеленые глаза. Не на запечатленный на пленку ее образ, а на нее саму. Видя и слыша ее, Джо ощутил еще большую тяжесть в груди, и ему стало трудно дышать. Стоя рядом с Габриеллой, он осознал, как ему ее не хватало, но, глядя в ее холодные безразличные глаза, Джо понял кое-что еще: возможно, он опоздал.

Много раз Джо доводилось ощущать, как страх словно обручем стягивает ему затылок. В большинстве случаев это происходило, когда он преследовал преступников, не зная, что ждет его в конце. Он чувствовал это тогда, чувствовал это и сейчас. Но, преследуя преступников, Джо всегда был уверен в себе, уверен, что одержит победу, чем бы ни окончился поединок. На этот раз уверенности у него не было. На этот раз ставки были слишком высоки. Это было преследование вслепую, которое, возможно, и не закончится так, как Джо того хочется, но выбора у него нет.

Он любит Габриеллу.

– Как поживаешь?

– Отлично. А ты?

Вовсе не отлично.

– Порядок. – Воспользовавшись тем, что сзади кто-то толкнул его, Джо приблизился к ней на шаг. – Чем занималась?

– Подумываю вновь открыть магазин.

Он стоял достаточно близко, чтобы ощущать запах ее кожи. От Габриеллы пахло сиренью.

– Чем собираешься торговать?

– Эфирными маслами и средствами для ароматерапии. Думаю, меня ждет удача, ведь кое-какой опыт у меня есть.

От нее пахло тем мылом, которым Габриелла намыливала его в душе.

– Откроешь его опять в Гайд-Парке?

– Нет. Потенциальные покупатели такого рода товара живут, в основном, в старой части города. Я уже и место присмотрела. Арендная плата выше, чем в Гайд-Парке, но, когда я продам свой магазин, думаю, смогу это себе позволить. Помощников брать не буду, все стану делать сама, поэтому начальный капитал достаточно небольшой. Когда я получу в аренду…

Джо потребовалось призвать на помощь всю выдержку и самодисциплину, чтобы, находясь от Габриеллы так близко, не дотронуться до нее. Взгляд его скользил по ее губам, и он стал наблюдать, как она говорит, когда на самом деле ему хотелось прильнуть к ее губам. Он смотрел, как она говорит, а в действительности ему хотелось увезти ее домой и овладеть ею. Его мать права. Он может до конца жизни смотреть на нее. Всю, от макушки до туфель. Ему хотелось прикасаться к ней, и заниматься с ней любовью, и наблюдать за ней спящей. Ему хотелось спросить, по-прежнему ли она любит его.

– …правильно, Шенегэн?

Джо пожал плечами. Он понятия не имел, о чем его спрашивает Дэйл.

– Могу я минуту поговорить с тобой наедине, Габриелла?

– Вообще-то, – ответил за нее Дэйл, – когда ты подошел, я как раз пригласил ее танцевать. Она согласилась.

Ревность, подобная бурной лаве, испепелила Джо изнутри. Он взглянул Габриелле в лицо и сказал:

– Теперь можешь отказать ему.

Едва произнеся последнее слово, Джо сразу понял, что допустил ошибку. Габриелла прищурилась и открыла рот, чтобы высказать ему свое презрение.

– А где же твоя подружка? – спросил Дэйл, не дав Габриелле возможности послать Джо ко всем чертям.

Она закрыла рот и замерла.

Боже! – мысленно возопил Джо. Что я совершил, чтобы заслужить такое?!

– У меня нет подружки, – процедил он сквозь зубы.

– Тогда кто та девица, у которой кафе на Восьмой улице?

– Просто друг.

– Просто друг чуть ли не каждый день приносит тебе ланч?

Уж не хочет ли этот сопляк, чтобы я расквасил ему нос? – подумал Джо.

– Именно.

Дэйл повернулся к Габриелле.

– Готова?

– Да.

И, даже не взглянув на Джо, она поставила бокал на стойку и направилась к танцевальной площадке. Рука Дэйла лежала на ее обнаженной спине.

Джо заказал пиво и стал наблюдать через открытую дверь за танцевальной площадкой в соседней комнате. Ему не требовалось напрягать зрение, чтобы видеть Габриеллу. С ее ростом найти ее в толпе труда не составляло.

Чертовски противно наблюдать за женщиной, которую любишь, в объятиях другого мужчины. Видеть ее белозубую улыбку в ответ на дурацкие шутки и не иметь возможности что-то предпринять, не прослыв ревнивым идиотом. Не отрывая взгляда от Габриеллы, Джо сделал глоток пива. Вероятно, он не осознавал, как сильно любит ее, пока не увидел ее сегодня, но это отнюдь не означает, что он не ощущал любовь каждой клеточкой своего тела, каждым болезненным толчком своего сердца.

Уинстон Денсли и его подруга пристроились у барной стойки рядом с Джо. Детективы обсудили наиболее интересные особенности ванной комнаты Хилларда – золотой унитаз, сиденье которого было с подогревом. Джо удивился сам себе, что выдержал целых пять минут прежде, чем поставить пиво на стойку и начать пробираться сквозь толпу к танцующим. Музыка утихла в тот момент, когда он положил руку на плечо Дэйла Паркера.

– Мне придется прервать вас.

– Позже.

– Сейчас.

– Пусть Габриелла решает.

Она, не сводя с Джо глаз, бросила:

– Ладно, Дэйл, я выслушаю, что он хочет сказать, иначе он не оставит меня в покое весь вечер.

– Уверена?

– Да.

Дэйл взглянул на Джо и покачал головой.

– Ну и осел же ты, Шенегэн.

– Привлеки меня за это к суду.

Вновь зазвучала музыка, и Джо взял руку Габриеллы в свою и обнял за талию. Она была словно статуя, но, обнимая ее, он испытывал такое чувство, будто после долгого отсутствия вернулся домой.

– Чего ты хочешь? – раздался рядом с его ухом голос Габриеллы.

Тебя, подумал Джо, но решил, что такой ответ вряд ли обрадует ее. Надо разрядить возникшую между ними тягостную атмосферу, прежде чем он скажет ей о своих чувствах.

– Я прекратил встречаться с Энн неделю назад.

– Что произошло? Она бросила тебя?

Габриелла обижена. Он искупит свою вину. Джо привлек ее к себе. Знакомая боль возникла в районе живота и поползла вниз.

– Нет, в действительности Энн никогда не была моей подружкой.

– Опять нет? Ты с ней тоже притворялся?

Габриелла злится на него. Он заслужил это.

– Нет. Она никогда не была моим тайным осведомителем, как ты. Я знаю ее с детства. – Джо провел рукой по гладкой коже ее спины и приблизил нос к волосам Габриеллы. Закрыв глаза, он втянул в себя воздух. Запах напомнил Джо тот день, когда он увидел Габриеллу плавающей в бассейне. – Я встречался с ее сестрой.

– А сестра ее была настоящей или нет?

Джо вздохнул и открыл глаза.

– Ты решила злиться на меня за все, что я скажу?

– Я не злюсь.

– Злишься.

Она отпрянула и посмотрела на него. Глаза Габриеллы, утратив холодность и безразличие, горели. Что, по мнению Джо, было и хорошо, и плохо, в зависимости от того, как на это посмотреть.

– Скажи, почему ты так злишься? – спросил он, надеясь услышать, что доставил ей слишком много боли в ту ночь на пороге ее дома, и, выслушав, все объяснить.

– Ты принес мне булочку из кафе своей подружки в то утро, когда мы занимались любовью!

Это было не совсем то, что Джо ожидал услышать. Вернее даже совсем не то.

– И что?

Габриелла устремила взгляд куда-то за его плечо, словно ей было больно смотреть на Джо.

– Ты принес мне…

– Я уже слышал это, – оборвал он ее.

Джо не понимал, какое отношение покупка булочки имеет к их занятию любовью в то утро. Он приносил Габриелле и сандвич с индейкой из кафе Энн. Подумаешь, большое дело, но Джо не стал говорить о сандвиче, ибо понял, что разговор этот превратится в бессмысленный спор, в котором ему не победить. Он поднес руку Габриеллы к своим губам и поцеловал. – Пойдем домой. Там мы сможем поговорить. Я скучал по тебе.

– Я бедром ощущаю, как сильно ты скучал, – по-прежнему не глядя на него, сказала она.

Если Габриелла надеялась смутить Джо упоминанием о его эрекции, то она ошиблась.

– Мне не стыдно, что я хочу тебя. И да, мне было плохо оттого, что я не могу прикоснуться к тебе и обнять тебя, и я снова этого хочу. Но это не все, отчего мне было плохо с тех пор, как ты уехала из города. – Джо сжал ладонями ее лицо, заставив посмотреть на него. – Мне не хватало твоих взглядов, тех, когда думаешь, что твоя карма накажет тебя. Я скучаю по твоей походке и по тому жесту, которым ты закладываешь за уши пряди волос. Я скучаю по звуку твоего голоса, по твоим попыткам стать вегетарианкой. Я скучаю по твоим словам о том, что ты пацифистка. Я скучаю по всему, что есть в тебе, Габриелла.

Она дважды моргнула, и Джо подумал, что, возможно, она смягчится.

– Когда меня не было в городе, ты знал, где я?

– Да.

Она освободилась от его объятий.

– Тогда насколько же сильно ты скучал по мне?

Готового ответа на этот вопрос у Джо не было.

– Исчезни из моей жизни, – проронила Габриелла и покинула танцевальную площадку.

Джо не последовал за ней. Наблюдение за уходом Габриеллы в этот раз превратилось для него в жесточайшую муку, но не зря же он уже восемь лет детектив. Он научился, что следует воздержаться от преследования, пока ситуация не станет спокойной.

Он будет ждать сколько потребуется. Он потратил достаточно времени, отказываясь от желанной женщины, необходимой ему. Ежедневные обеды в шесть часов и чистые носки не сделают его счастливым. Габриелла же сделает его счастливым.

Теперь Джо понял, что она сказала ему в тот вечер. Она его душа. Он – ее душа. Он любит ее, а она любит его. Подобное не исчезает бесследно, тем более всего за месяц.

Джо был не только терпеливым, но и упорным. Он будет галантно ухаживать за Габриеллой. Правда, опыта в таких делах у него маловато, но женщинам это даже нравится. Он уверен, что справится. Он уверен, что галантностью добьется чертовски много от Габриеллы Бридлав.

Глава 18

На следующее утро после приема у Хиллардов в девять часов Габриелле доставили дюжину роз.

Они были восхитительны и белы как снег, и прислал их Джо. Он нацарапал свое имя на визитной карточке, и этим ограничился. Только имя. Габриелла терялась в догадках, что это может означать, но придавать этому значения не собиралась. Однажды она уже придала слишком большое значение тому, как Джо целовал ее и занимался с ней любовью, за что и поплатилась.

Вторая дюжина оказалась красной. Третья – розовой. Аромат роз наполнил ее дом. Габриелла по-прежнему отказывалась искать в этом смысл, но, осознав, что ожидает звонка Джо так же, как ожидала в день ареста Кевина, Габриелла надела майку и шорты и отправилась на пробежку.

Больше никаких ожиданий. Ей необходимо прочистить мозги. Ей необходимо решить, что делать, ибо ей не выдержать повторения предыдущей ночи. Ей слишком больно видеть Джо. Она полагала, что достаточно сильна, чтобы встретиться лицом к лицу со второй половиной своей души, но это оказалось не так. Она не могла смотреть в глаза любимого ею мужчины, зная, что он ее не любит.

Особенно теперь, когда знает, что в то утро, когда они занимались любовью, первой он посетил свою подружку. Услышав о владелице кафе, Габриелла почувствовала еще один болезненный укол в сердце. Владелица кафе любит готовить. Очевидно, она ничего не будет иметь против уборки дома, а также стирки белья Джо. Всего того, что он назвал важным для него в тот день в кладовой, когда прижал ее к стене и целовал так, что она чуть не задохнулась.

Габриелла пробежала мимо церкви Святого Иоанна, расположенной в нескольких кварталах от ее дома. Двери церкви были открыты нараспашку, и сквозь них лилась органная музыка. Габриелла подумала, к какой конфессии принадлежит Джо, католик он, протестант или вообще атеист. Затем она вспомнила, что он ходил в приходскую школу, и решила, что он католик. Хотя теперь это не имело значения.

Она миновала городскую школу и пробежала четыре круга на школьном стадионе перед тем, как повернуть обратно к дому. Обратно к дому, полному цветов, присланных Джо. Назад к своему смятению, не покидающему ее с того самого дня, когда она встретила его. Сейчас Габриелла чувствовала его сильнее, чем прежде. Свежий воздух не разогнал туман в голове, и наверняка она знает только одно: если Джо позвонит, она скажет ему, чтобы он остановился.

Больше никаких звонков, никаких цветов. Она не хочет его знать.

Габриелла считала, что шансы случайно встретиться с Джо невелики. Он детектив, занимающийся кражами собственности, а кражи со взломом у себя в ближайшем будущем она не предвидела. Она планировала открыть магазин по продаже своих масел, а Джо вряд ли может считаться потенциальным покупателем подобной продукции. Причин для их новых встреч не существовало.

За исключением лишь того, что он ожидал ее, сидя на ступеньках ее дома. В свешивающейся с колена руке он держал свои солнцезащитные очки. Заметив Габриеллу, он медленно поднялся.

Что бы себе ни твердила Габриелла, сердце ее при виде Джо предательски забилось от радости.

– Прежде чем ты прикажешь мне покинуть порог твоего дома, – начал он, – я должен тебе кое-что сказать.

На нем были брюки цвета хаки и застегнутая на все пуговицы полотняная рубашка. Джо выглядел таким милым, что Габриелле захотелось протянуть руку и коснуться его, чего она, конечно, не сделала.

– Я слышала, что ты должен сказать, вчера вечером.

– Не знаю, что ты слышала вчера, но я определенно не сказал всего, что мне было необходимо. Ты не пригласишь меня войти?

– Нет.

– Ты получила розы?

– Да.

– О, хорошо. – Джо открыл рот, закрыл его, затем предпринял новую попытку: – Я не знаю, с чего начать. Я боюсь опять сказать что-то не то. – Он помолчал. – Прости, что причинил тебе боль.

Габриелла не могла смотреть на него и опустила глаза.

– Поэтому ты и прислал розы?

– Да.

Услышав ответ, она поняла, что ей не следовало задавать вопрос. Еще она поняла, что в одном из укромных уголков ее мазохистского сердца теплилась надежда, что Джо прислал цветы потому, что любит ее так же, как она любит его.

– Все кончено. С меня хватит.

– Я тебе не верю.

– Верь чему хочешь.

Габриелла прошла мимо Джо, взялась за дверную ручку и вдруг заплакала. Только этого ей не хватало – расплакаться в присутствии Джо!

Он схватил ее за руку.

– Пожалуйста, не уходи от меня снова. Я знаю, что причинил тебе боль в тот вечер, когда ты сказала мне о своей любви, а я ушел, но, Габриелла, ты от меня уходила уже дважды.

Она перестала плакать. Не потому, что Джо держал ее руку, а потому, что что-то в его голосе привлекло ее внимание. Что-то, чего Габриелла раньше никогда не слышала. Особая интонация, с которой он произнес ее имя.

– Когда я от тебя уходила?

– Вчера. И каждый раз, когда я видел, что ты уходишь, я чувствовал себя словно побитая собачонка. Как я уже сказал, я знаю, что причинил тебе боль, но не кажется ли тебе, что мы могли бы заключить перемирие? Возможно, прямо сейчас? – Его рука скользнула по ее руке, и он сжал ладонь Габриеллы. – Не кажется ли тебе, что пришло время позволить мне загладить свою вину? – Он достал что-то из кармана и сунул ей в руку металлический диск. – Я другая половина твоей души, – проникновенно сказал Джо. – Вместе мы станем единым целым.

Габриелла раскрыла руку и посмотрела на плоский черно-белый кулон на серебряной цепочке. «Инь» и «янь». Она поняла.

– Мы принадлежим друг другу. – Джо поцеловал ее в макушку. – Я люблю тебя.

От переполнявших ее чувств Габриелла не могла вымолвить ни слова. Она уставилась на кулон. Если поверить Джо, то он дал ей все, чего желает ее сердце.

– А в том случае, если ты снова собираешься приказать мне убираться из твоей жизни, подумай об одной вещи. Подумай о той доброй карме, что ты можешь создать себе, перевоспитав меня.

Габриелла взглянула ему в лицо, и в ее глазах появились слезы.

– Ты говоришь серьезно?

– Да. Ты можешь перевоспитать меня. Ну, во всяком случае, можешь попробовать.

Слеза скатилась по ее щеке.

– Правда ли ты любишь меня, Джо?

– Всей душой, – без колебаний ответил он. – Я хочу провести остаток жизни в стараниях сделать тебя счастливой. – Джо провел тыльной стороной ладони по ее щеке и спросил: – Ты по-прежнему любишь меня, Габриелла?

Голос его звучал так неуверенно и смотрел Джо на нее с такой надеждой, что Габриелла не смогла скрыть улыбки.

– Да, я по-прежнему люблю тебя. – Облегчение сразу появилось в его взгляде, и она добавила: – Хотя я думаю, что ты меня не заслуживаешь.

– Знаю, что я тебя не заслуживаю.

– Не хочешь ли наконец войти в дом?

– Да! – с жаром произнес он.

Джо последовал за Габриеллой и, подождав, пока она закроет дверь, протянул к ней руки. Они сжали ее плечи, и Джо привлек Габриеллу к себе.

– Я скучал по тебе, – покрывая поцелуями ее лицо и шею, шептал Джо.

Он отпрянул на мгновение, чтобы посмотреть ей в глаза, и приник губами к ее губам. Язык его проник в рот Габриеллы, и она обвила руками его шею. Руки Джо были повсюду. Жадные прикосновения, ласкающие ее спину, ягодицы, сжимающие ее грудь. Большие пальцы его рук нежно гладили соски, – моментально затвердевшие. Габриелла чувствовала себя востребованной в его объятиях. И Джо любит ее так же, как она любит его.

Она нехотя отстранилась, ей было необходимо перевести дух.

– Я вспотела. Мне нужно принять душ.

– Мне плевать.

– А мне – нет.

Джо втянул в легкие воздух и медленно выдохнул.

– Хорошо, я пришел сюда не затем, чтобы принуждать тебя к тому, к чему ты пока не готова. Я причинил тебе боль и знаю, что, вероятно, ты не в настроении заниматься со мной любовью прямо сейчас. Я могу подождать. Я просто подожду тебя. Я просто… – Он умолк и огляделся по сторонам. – Почитаю журнал… или займусь еще чем-нибудь.

Габриелла постаралась не рассмеяться.

– Можешь заняться чтением. А можешь присоединиться ко мне.

Взяв за руку, она повела Джо в ванную. По пути туда каким-то непостижимым образом с обоих исчезла одежда. Джо на мгновение остановился, чтобы прижаться губами к шее Габриеллы. Она расстегнула бюстгальтер и подставила свою грудь его жадным ладоням. Его темно-красная аура окутывала их обоих. Окутывала Габриеллу страстью Джо и чем-то еще, чего до сих пор не было. Его любовью.

– Как ты прекрасна, – шептал Джо. – Я хочу провести остаток жизни, наблюдая за тобой, находясь рядом с тобой, доставляя тебе радость.

Габриелла подарила ему долгий и страстный поцелуй, язык ее соприкасался с его языком. Ладонями он гладил ее затвердевшие соски, затем нежно сжал ее груди. Желание наполнило Габриеллу, и она, просунув руку в брюки Джо, сжала его возбужденную плоть. Она ласкала его, водя большим пальцем по головке его горячего члена. Наслаждение его близостью продолжалось до тех пор, пока Джо не сделал шаг назад и не вытащил ее руку из своих брюк.

Веки его были опущены так низко, что Габриелла почти не видела его горящих глаз.

– Ты уверена, что хочешь принять душ? – спросил возбужденный до предела Джо.

Она утвердительно кивнула, и он резким движением поднял ее на руки и отнес в ванную. Пока Габриелла регулировала воду, Джо разделся, затем раздел ее, и они вошли в душевую кабинку.

Теплая вода лилась на их головы, Джо протянул руку к куску лавандового мыла и, намылив руки, стал покрывать мыльной пеной все тело Габриеллы. Особого внимания были удостоены ее груди с затвердевшими сосками, живот и бедра. Затем Джо стал целовать все эти места, лаская их языком и губами. Наконец он опустился на колени, поставил ногу Габриеллы себе на плечо и стиснул своей большой рукой ее ягодицы. Проведя пальцем по волосам на ее лобке, он стал целовать ее влажное лоно.

Габриелла запрокинула голову, почувствовав, как возбуждение нарастает с каждой секундой. Едва Джо поднялся, она обвила ногами его талию, и его возбужденная плоть уперлась ей в живот.

– Мое любимое место, – промурлыкал Джо, поднимая, а затем опуская Габриеллу на свой член и проникая вглубь нее. – Касаться тебя там, где так горячо и мягко… Где так приятно… Где так приятно тебе…

– По-настоящему лучшая часть.

– Да. – Глядя ей в глаза, Джо вышел из нее и снова медленно вошел.

– Я люблю тебя, Джо.

Он начал двигаться быстрее и с большей интенсивностью, дыхание тяжелыми толчками покидало его легкие. Потребовалось совсем немного времени, чтобы они достигли оргазма, и он был такой силы, что Джо чуть не упал. Сердце Габриеллы бешено колотилось, а Джо лишь через несколько мгновений смог вновь обрести способность дышать.

– Боже ты мой, – произнес он, отстраняясь и ставя Габриеллу на ноги. – Это было сродни попытке бежать, жонглируя на ходу.

– Ценю твои усилия, – прошептала она, целуя его в шею.

– Я не жаловался. – Джо улыбнулся и похлопал ее по попке. – У тебя нечего поесть? Может быть, яичница с ветчиной? Я умираю от голода.

Габриелла предложила ему кукурузные хлопья. Они сидели за столом в столовой, завернувшись в полотенца, и улыбались друг другу. Габриелла смотрела на любимого мужчину и задавала себе вопрос, чем она заслужила такое счастье. Понять она не могла, но у нее шевельнулось подозрение, что карма решила воздать ей за все мучения последних месяцев.

Ночью, лежа в постели в объятиях Джо, Габриелла испытывала блаженство, ощущая, как счастье наполняет ее тело, разум и душу. Ей казалось, что она нашла рай на земле, но один вопрос у нее все же оставался.

– Джо?

Его рука скользнула к ее бедру.

– Хм?..

– Когда ты понял, что любишь меня?

– Вероятно, в прошлом месяце, но я не осознавал этого, пока не увидел тебя на приеме у Хиллардов вчера вечером.

– Почему тебе потребовалось столько времени?

Он помолчал и сказал:

– После ранения у меня было много времени на размышления, и я решил, что пора обзавестись семьей. Я мысленно рисовал себе, какой должна быть моя жена. Ей должно было нравиться готовить, и она должна была заботиться о том, чтобы у меня всегда были чистые носки.

– Но я вовсе не такая.

– Знаю. Ты та, какую я хотел, до того, как понял, чего действительно хочу.

– Думаю, я понимаю тебя. Я всегда считала, что полюблю мужчину, который будет медитировать вместе со мной.

– Но это определенно не я.

– Я знаю. Ты тот, кого я хотела еще до того, как поняла, чего действительно хочу. – Габриелла приподнялась на локте и взглянула на Джо. – Ты по-прежнему считаешь меня полоумной?

– Я считаю, – Джо заключил ее в объятия, – что я ополоумел от любви к тебе.

Джо вошел в мастерскую Габриеллы и принялся рассматривать портрет Сэма, который она рисовала.

Натурщик висел вниз головой, зацепившись лапой за свою жердочку, и смотрел на художницу. Птица на холсте больше походила на тетерева, чем на попугая, и имела вокруг головы похожее на солнце желтое сияние. Джо знал, что это должно означать ауру Сэма, и еще ему было прекрасно известно, что следует воздержаться от высказывания своего мнения.

– Ты уверена, что не хочешь вместо этого написать мой портрет в обнаженном виде? Я бы не возражал.

Позирование Габриелле обычно заканчивалось тем, что они начинали предаваться страсти и мазали друг друга используемыми Габриеллой нетоксичными красками. Это был их новый взгляд на искусство.

Габриелла улыбнулась и опустила кисточку в краску ярко-желтого цвета.

– У меня полно портретов твоего мистера Весельчака, – заявила она, указывая на стоящие у стены холсты. – Сегодня я хочу писать Сэма.

Черт побери, ему предпочли птицу!

Джо прислонился плечом к стене и стал наблюдать за работой Габриеллы. Они были женаты три месяца, и иногда он ловил себя на том, что ему приятно просто наблюдать за ней. Его мать была права относительно того, что он мог бы смотреть на Габриеллу всю оставшуюся жизнь, независимо от того, чем Габриелла занимается: пишет картины, готовит свои масла или спит. Особенно Джо нравилось следить за ее глазами, когда они занимались любовью.

Через неделю они будут отмечать юбилей того дня, когда она плеснула в него из баллончика с лаком для волос. Вообще-то Джо не очень-то любил праздновать доморощенные юбилеи, да и воспоминания об этом дне вызывали больше улыбок у Габриеллы, чем у него, но он будет праздновать, чтобы доставить ей радость.

Он опустил глаза к ее животу и подумал, что, если напрячь воображение, можно заметить, как живот, где растет его ребенок, немного округлился. Они полагали, что Габриелла забеременела два месяца назад, в день их переезда в новый дом. Вот это действительно юбилей.

Сэм издал крик и вспорхнул с жердочки на плечо Джо. Переступая с лапы на лапу, он начал чистить перья у себя на груди.

Ты должен задать себе один вопрос. Ты счастлив? Ну, отвечай… балбес.

Джо посмотрел на жену, одетую в запачканную краской белую рубаху. Все, чего он всегда хотел, и все, что ему может понадобиться, находится в этой комнате. У него красивая жена, которую он любит до боли, растущий в ее чреве ребенок и очень непоседливая птица. Чего еще может желать парень вроде него?