Текст книги "Карты не лгут"
Автор книги: Николь Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Глава 4
Небольшой исторически сложившийся район Гайд-Парк раскинулся у подножия холмов Буаз. В семидесятые годы район этот пострадал, лишившись большого числа жителей, следовавших модной тогда тенденции исхода на житье в пригороды, чтобы быть ближе к природе. Но в последние годы у находящихся здесь предприятий и контор началась новая жизнь, ибо снова стало модным жить в городе.
Гайд-Парк насчитывал всего три квартала и был одним из самых старых районов города. Жители представляли собой пеструю смесь, состоящую из богемной публики и людей состоятельных. Богатые, бедные, молодые и старые. Едва сводящие концы с концами художники и процветающие молодые предприниматели жили здесь бок о бок. Обшарпанные домишки, выкрашенные выгоревшей на солнце лиловой краской, соседствовали с прекрасно отреставрированными особняками в викторианском стиле.
Находящиеся здесь предприятия и конторы отличались той же пестротой. Мастерская по ремонту обуви существовала в этом районе с незапамятных времен, а в конце квартала по-прежнему можно было постричься всего за семь долларов. Здесь можно было перехватить пиццы, выпить чашку кофе или купить съедобные дамские трусики в магазине нижнего белья. В почти круглосуточно работающем супермаркете можно было купить последние выпуски газет и журналов или, пройдя полквартала, найти магазины, торгующие книгами, велосипедами и даже снегоходами.
В Гайд-Парке было все. Габриелла Бридлав и ее магазин «Аномалия» прекрасно вписывались в пейзаж.
Лучи утреннего солнца, проникая сквозь витрину «Аномалии», заливали помещение светом. В огромных витринах плотно стояли фарфоровые тарелки и вазы с Востока. Золотая рыбка размером в два фута с длинным хвостом отбрасывала причудливые тени на берберский ковер.
Габриелла стояла в полутемном магазине и по каплям наливала благовонное масло в изящный флакон из голубого стекла. Уже почти год она экспериментировала с эфирными маслами.
Задняя дверь в магазин открылась и закрылась, и на мгновение ужас охватил Габриеллу. Через плечо она бросила взгляд в дальний конец магазина и крикнула:
– Доброе утро, Кевин!
Когда она брала другой флакон, руки у нее тряслись. Было всего половина десятого утра, а нервы уже были напряжены до предела, и Габриелла ощущала неимоверную усталость. Она не спала всю ночь, пытаясь убедить себя, что сможет лгать Кевину. Что, позволив детективу Шенегэну работать под прикрытием в ее магазине, она действительно помогает восстановить доброе имя Кевина. Но у Габриеллы возникло несколько крупных проблем: лгунья она была никудышная и, сказать по правде, сомневалась, что сможет делать вид, будто ей нравится детектив, не говоря уж о том, что сумеет изобразить его подружку.
Габриелла ненавидела лгать. Ненавидела наносить вред своей карме. Хотя какое значение теперь имела еще одна маленькая ложь, когда ее карму ожидает возмездие космических масштабов?
– Эй, привет! – послышался из прихожей голос Кевина. – Какое варево ты готовишь сегодня?
– Пачули и шалфей.
– Запах будет умопомрачительным?
– Вероятно. Я готовлю его для матери.
Помимо расслабляющего действия запах этот навевал на Габриеллу приятные воспоминания, например, о том лете, когда они вместе с матерью путешествовали по стране на машине, следуя за популярной рок-группой. Габриелле было десять лет, и ей нравилось оставаться на ночлег в их микроавтобусе, есть дешевую еду и красить пятнами свою одежду.
– Как проводят отпуск твои мать и тетя? У тебя есть от них известия?
Габриелла плотно закрыла крышку флакона и посмотрела на Кевина, стоящего на другом конце комнаты в дверях занимаемого ими совместно офиса.
– Уже несколько дней ни слуху ни духу.
– Когда они вернутся, они на какое-то время остановятся в своем доме в городе или отправятся погостить на север к твоему деду?
Габриелла подозревала, что интерес Кевина к ее матери и тетушке проистекал не из простого любопытства, а скорее был вызван тем, что они нервировали его. Клэр и Йоланда Бридлав являлись не только золовками, но еще они были лучшими подругами и жили вместе.
– Не знаю. Думаю, они приедут сюда в Бойсе, чтобы забрать Бизера, а потом поедут проведать дедушку.
– Бизера?
– Кота моей матери, – пояснила Габриелла, ощутив угрызения совести от взгляда в голубые глаза друга.
Кевину недавно исполнилось тридцать, но выглядел он года на двадцать два. Он был на несколько дюймов ниже Габриеллы, и его светлые волосы выгорели на солнце. По профессии он был бухгалтером, но по призванию торговцем антиквариатом. Он ведал вопросами бизнеса в их магазине, оставив творческую часть Габриелле. Кевин не был преступником, и она ни секунды не сомневалась, что он не станет использовать их магазин в качестве прикрытия для сбыта краденого. Она открыла было рот, чтобы пересказать выдуманную в полиции легенду, но слова застряли у нее в горле.
– Я сегодня утром поработаю в офисе, – бросил Кевин, исчезая за дверью.
Габриелла протянула руку к зажигалке и поднесла огонек к фитильку чайной свечи в небольшом подсвечнике. Снова она попыталась уговорить себя, что на самом деле помогает Кевину, пусть даже и без его ведома. Она и впрямь не приносила его в жертву детективу Шенегэну.
По-прежнему ей не удавалось заставить себя поверить в это, но теперь это не имело значения. Детектив появится в магазине уже меньше чем через двадцать минут, и Габриелле предстояло заставить Кевина поверить, что она наняла на несколько дней подсобного рабочего. Габриелла сунула зажигалку в карман юбки из тонкой материи и последовала мимо прилавка, уставленного всякой всячиной, в офис. Взглянув на Кевина, склонившего светловолосую голову над бумагами, она сделала глубокий вдох.
– Я наняла тут кое-кого, чтобы передвинуть стеллажи к дальней стене, – с трудом выдавила из себя ложь Габриелла. – Помнишь, мы об этом говорили?
Кевин поднял на нее глаза и нахмурился.
– Помнится, мы решили подождать до будущего года.
– Видишь ли, я не могу так долго ждать, поэтому я и наняла человека. Мара ему поможет, – сказала Габриелла, имея в виду студентку колледжа, подрабатывающую у них днем. – Джо появится через несколько минут.
Заставить себя не отводить виноватого взгляда от Кевина стало для Габриеллы почти непосильной задачей. На несколько мгновений, пока он хмуро смотрел на нее, в комнате воцарилась зловещая тишина.
– Этот Джо твой родственник, не так ли?
Мысль, что детектив Шенегэн мог бы быть одной с ней крови, была Габриелле столь же неприятна, как и необходимость притворятся его подружкой.
– Нет, – она поправила пачку счетов на столе, – уверяю тебя, он мне не родственник. – Она изобразила интерес к лежащим перед ней бумагам. Пришло время сообщить самую ненавистную ей ложь. – Он ухаживает за мной.
Морщины на лбу Кевина расправились, на лице появилось недоумение.
– Я даже не знал, что у тебя есть приятель. Почему ты раньше ничего о нем не говорила?
– Не хотела говорить, пока не убедилась в своих чувствах к нему. – Чудовищное нагромождение одной лжи на другую вызвало у Габриеллы содрогание. – Не хотела сглазить.
– Ага. И как давно вы с ним знакомы?
– Не очень давно. – По крайней мере, это-то было правдой.
– А как вы познакомились?
Габриелле вспомнились руки Джо на ее бедрах, ляжках и между грудями. Его промежность, прижатая к ее… Краска залила лицо Габриеллы.
– Мы вместе по утрам бегали в парке, – понимая, что голос ее звучит так же виновато, как она себя чувствует, сказала Габриелла.
– Думаю, в этом месяце мы не сможем позволить себе подсобного рабочего. Нам предстоит оплатить партию предметов из горного хрусталя. Лучше отложим до следующего месяца.
Возможно, следующий месяц и будет лучше для них, но не для полицейского управления Бойсе.
– Надо все сделать в этом месяце. Я сама ему заплачу. Ты не можешь против этого возражать.
Кевин откинулся на спинку кресла и скрестил на груди руки.
– Тебе это столь необходимо? Почему именно сейчас? Что произошло?
– Ничего, – нашла Габриелла достойный ответ.
– Ты чего-то недоговариваешь?
Габриелла взглянула в вопросительно смотрящие на нее голубые глаза Кевина и впервые подумала, что надо во всем ему признаться. Тогда, действуя тайно, но вместе, они смогут избавить Кевина от подозрений. Но тут она вспомнила о данном ею согласии стать тайным осведомителем. Последствия разглашения условий договора были очень серьезными, но черт с ними, с последствиями. Прежде всего она должна хранить верность Кевину, и он заслужил правду. Он ее партнер по бизнесу и, что еще важнее, друг.
– Ты выглядишь взволнованной, и у тебя лицо горит.
– Волнение перед встречей с ухажером.
– Ты еще не так стара, чтобы столь сильно волноваться. Тут что-то другое, о чем ты не хочешь говорить. На тебя это не похоже. Ты влюблена в этого типа?
Габриелла едва сдержалась, чтобы пренебрежительно не фыркнуть.
– Нет.
– Тогда, должно быть, страсть?
– Нет!
Раздался стук в заднюю дверь.
– А вот и твой приятель, – сказал Кевин.
Судя по выражению его лица, Габриелла готова была поклясться, что он и впрямь поверил, будто она испытывает волнение от встречи с своим «помощником». Иногда Кевин думал, что ему известно все, хотя на самом деле в большинстве случаев ему не было известно ничего. Но все, что Габриелла знала о мужчинах, подсказывало ей: подобное характерно для всех них. Она положила счета на свой стол и вышла из комнаты.
И вот он в поношенных джинсах и в белой майке стоит перед ней, источая дурную ауру. Темные волосы аккуратно уложены, а глаза прикрывают большие солнцезащитные очки.
– Ты пришел вовремя, – произнесла Габриелла, обращаясь к своему отражению в его очках.
Одна из темных бровей поползла вверх.
– Я всегда прихожу вовремя. – Одной рукой Джо схватил ее руку, другой прикрыл за собой дверь. – Картер здесь?
– Да.
Габриелла высвободила свою обнаженную руку из его руки и направилась по коридору в дальний конец помещения. Но кожа, там, где к ней прикоснулись пальцы Джо, будто горела.
Джо двинулся за ней.
– Что ты ему сказала? – полушепотом спросил он.
– То, что мне и было велено сказать. – И тоже почти шепотом добавила: – Я сказала ему, что наняла своего ухажера передвинуть стеллажи.
– И он тебе поверил?
Разговор с собственным отражением начал раздражать Габриеллу, и она перевела взгляд с очков на верхнюю губу Джо.
– Конечно. Он знает, что я никогда не лгу.
– Угу. Есть что-либо, что мне положено знать прежде, чем ты представишь меня своему партнеру?
– Так, кое-что.
Ей вовсе не хотелось признаваться, что Кевин решил, будто она влюблена в Джо, поэтому Габриелла немного покривила душой.
– Он думает, что ты не на шутку влюблен в меня.
– С чего бы ему так думать?
– С того, что я сама ему сказала, – пояснила Габриелла и с удивлением обнаружила, что ей все больше нравиться лгать. – Поэтому тебе лучше быть сверхгалантным.
Ни один мускул не дрогнул на лице Джо.
– Может быть, тебе следует принести мне завтра букет роз.
– Ага, а тебе следует придержать язык.
Джо нацарапал фиктивный адрес и номер карточки социального страхования в формуляре и огляделся – замечая все, ни на что не смотря. Он уже около года не работал под прикрытием, но это было чем-то сродни езде на велосипеде – научившись однажды, уже невозможно разучиться. Джо не забыл ничего.
Он прислушался к тихому постукиванию каблучков Габриеллы, вышедшей из комнаты, и надоедливому щелканью шариковой ручки Кевина Картера, то и дело выдвигающего и убирающего стержень. Джо заметил два высоких картотечных шкафа, два узких окна от пола до потолка в той части комнаты, где сидела Габриелла, и кучу различных предметов, беспорядочно наваленных на ее столе. На столе Кевина стоял компьютер, проволочная корзина для бумаг, тут же лежала бухгалтерская книга. В части комнаты, занимаемой Кевином, все выглядело так, словно было сначала тщательно вымерено, а затем расставлено по линейке. Воистину он был помешан на порядке.
Закончив заполнять формуляр, Джо вручил его сидящему напротив него за столом Кевину.
– Обычно я таких бумаг не заполняю, – заявил он. – Обычно мне платят наличными, а правительству знать об этом необязательно.
Кевин уставился в формуляр.
– Мы здесь все делаем тщательно и в соответствии с законом, – не поднимая глаз, произнес он.
Джо откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки. Какая наглая ложь! Ему и двух секунд хватило, чтобы понять: Кевин Картер виновен. Джо арестовывал слишком многих преступников, чтобы не заметить характерных признаков.
Пусть в наши дни у всех все есть, но Кевин жил явно не по средствам. Он ездил на автомобиле «порше», все на нем было от лучших модельеров, начиная от рубашек и кончая изящными итальянскими туфлями. Два подлинных офорта Нэйджела висели на стене над его письменным столом, а писал он ручкой за двести долларов. Помимо «Аномалии» и фирмы по оценке антиквариата, в городе Картеру принадлежало еще несколько фирм. Он жил в той части города, где вес человека в обществе определяют по красоте вида, открывающегося из окна гостиной его дома. В прошлом году он продекларировал для налоговой службы годовой доход в пятьдесят тысяч. Вряд ли хватило бы, чтобы вести его образ жизни.
Если и существовала одна общая черта, указывающая на преступное поведение, так это излишества. Рано или поздно все мошенники начинают задирать нос, шиковать или просто забывают об умеренности.
Кевин Картер представлял собой яркий образчик парня, позволяющего себе невоздержанность за счет полученных преступным путем доходов. На нем пробы негде было ставить. Как и многие до него, он оказался достаточно глупым, чтобы щеголять своей невоздержанностью, и достаточно самоуверенным, чтобы полагать, будто его не схватят за руку. Но на этот раз он явно перестарался и, видимо, почувствовал это. Одно дело укрывать антикварные подсвечники и столовое серебро, и совсем другое, – укрывать краденую картину Моне.
Кевин отодвинул формуляр и поднял глаза на Джо.
– Давно ты знаком с Габриеллой?
Габриелла Бридлав – это совсем другое дело. В данный момент не имело значения, виновна она или невиновна, как сама утверждала, но Джо хотелось понять, чем она живет. Доказать ее вину было намного труднее, чем вину Кевина, и Джо не понимал, кто она на самом деле, кроме одного: она крепкий орешек.
– Довольно давно.
– Тогда ты должен знать, что она очень доверчива. Она готова практически на все, чтобы помочь близким ей людям.
Джо задавался вопросом, распространяется ли эта помощь на тех, кто близок ей в деле укрывательства краденого.
– Да, она и впрямь очень милый человек.
– Именно, и мне неприятно видеть, как кто-то пользуется этим. Я неплохо разбираюсь в людских характерах и могу сказать, что ты парень, который работает лишь столько, сколько надо для того, чтобы не умереть с голоду. По-видимому, не больше.
Джо склонил набок голову и улыбнулся этому маленькому мужчине с большими комплексами. Меньше всего ему хотелось отпугнуть от себя Кевина. Совсем наоборот. Ему было необходимо, чтобы этот парень доверял ему, ему надо было убедить его в том, что они приятели.
– Правда? Ты можешь утверждать такое, узнав меня пять минут назад?
– Видишь ли, давай посмотрим правде в лицо, подручным много не заработаешь. И, если бы дела у тебя шли хорошо, Габриелла не стала бы устраивать тебя сюда. – Кевин откатился на своем кресле от стола и встал. – Никому из ее прежних приятелей не требовалась работа. Профессор философии, с которым она встречалась в прошлом году, мог себе позволить не стесняться в выражениях, но у него, по крайней мере, водились деньги.
Джо наблюдал, как Кевин подошел к высокому картотечному шкафу и выдвинул ящик. Он хранил молчание, предоставив право говорить Кевину.
– Сейчас она думает, что влюблена в тебя, – продолжил он, вкладывая формуляр в картотеку. – А девиц не заботят деньги, когда для них важнее тело.
Джо поднялся и скрестил на груди руки. Это не совсем соответствовало тому, что утверждала сама леди. Во всяком случае, она говорила, что никогда не лжет.
– Я был немного удивлен, когда ты появился здесь сегодня утром. Ты не похож на тех парней, с которыми она обычно встречается.
– А с какими она обычно встречается?
– Она обычно предпочитает не от мира сего. Ну, знаешь, те, что сидят и медитируют, разглагольствуют о всякой ерунде вроде космического сознания. – Он задвинул ящик и прислонился к нему плечом. – А ты не похож на парня, которому нравится медитировать. О чем вы говорили в прихожей?
Джо подумал, не подслушивал ли Кевин из-за двери, но решил, что если бы это было так, то сейчас между ними не происходило бы этого разговора. Слабая улыбка заиграла на губах Джо.
– А кто сказал, что мы разговаривали?
Кевин улыбнулся в ответ одной из тех улыбок, что свидетельствуют о мужской солидарности, и Джо покинул офис.
Первое, на что Джо обратил внимание, оказавшись в передней части магазина, был запах. Пахло марихуаной, и он задавался вопросом, уж не балуется ли его тайный осведомитель «травкой». Это бы многое объяснило.
Взгляд Джо скользил по помещению, отмечая причудливость сочетания старого и нового. В одном углу на старинном письменном столе с множеством ящиков лежали причудливого вида ручки, ножи для разрезания бумаги и коробки с канцелярскими товарами. Он бросил взгляд на центральный прилавок и стеклянную витрину с антикварными ювелирными изделиями, расположившуюся рядом с кассовым аппаратом. Джо отмечал в памяти мельчайшие детали, и вскоре его внимание привлекли стремянка, стоящая у центрального окна, и находящаяся на самом ее верху женщина.
Яркие солнечные лучи освещали ее профиль, струились по длинным каштановым волосам, просвечивали блузку и юбку желтого цвета из тонкой материи. Взгляд Джо скользнул к тонким плечам и полной груди. Вчера он был чертовски раздосадован, а его ляжка нестерпимо болела, но он оставался живым человеком. Он прекрасно помнил ее мягкое тело, крепко прижатое к своему телу. Он помнил прикосновение к ее груди, когда обыскивал Габриеллу, а потом вид этой же груди с затвердевшими от холода сосками под намокшей майкой, когда они под проливным дождем шли к машине.
Его взгляд переместился на ее талию и пышные бедра. Следя за Габриеллой всю прошлую неделю, он смог по достоинству оценить ее округлые, прекрасной формы бедра и длинные ноги. Такими ногами очень удобно обвивать талию мужчины.
– Тебе помочь? – подойдя к Габриелле, спросил он, переводя взгляд с ее пышных форм к ее лицу.
– Было бы неплохо, – отозвалась она, взглянув на него через плечо. Габриелла сняла со стойки в витрине большое сине-белое блюдо и протянула его Джо. – Сегодня утром за ним должен прийти покупатель.
Джо взял у нее блюдо и отступил, давая Габриелле возможность спуститься.
– Кевин поверил, что ты мой помощник? – шепотом спросила она.
– Больше чем просто помощник. Он считает, что я нужен тебе за мое тело.
Габриелла запустила пальцы в волосы и начала теребить свои мягкие локоны. То же самое она делала вчера в полицейском участке. Джо пришлось признать, что выглядит это чертовски сексуально.
– Ты шутишь.
Джо почти вплотную приблизился к ней и прошептал в ухо:
– Он считает меня твой игрушкой.
– Надеюсь, ты разубедил его.
– А с какой стати мне это делать? – Джо отступил и улыбнулся прямо в испуганное лицо Габриеллы.
– Не знаю, что я сделала, заслужив такое, – проронила она и, взяв блюдо из рук Джо, направилась к прилавку. – Уверена, что не сделала ничего настолько дурного, чтобы заслужить такую дрянную карму.
Улыбка исчезла с лица Джо, и мурашки пробежали по спине. Он забыл. Он увидел ее стоящей на стремянке, когда солнечный свет заливал каждый изящный изгиб ее тела, и на несколько минут забыл, что она полоумная.
Габриелла Бридлав выглядела нормальной, но таковой не являлась. Она верила в карму, в ауры и судила о характере человека по звездам. И наверняка не сомневалась, что может вызвать дух Элвиса Пресли. У нее явно не все дома, и Джо решил, что должен поблагодарить Габриеллу за напоминание о том, что он здесь вовсе не затем, чтобы разглядывать ее фасад. Из-за Габриеллы его карьера детектива висит на волоске, и ему просто необходимо совершить громкий арест.
Джо отвел взгляд от спины Габриеллы и огляделся.
– Где стеллажи, которые надо передвинуть?
Габриелла поставила блюдо на прилавок рядом с кассовым аппаратом.
– Вон там. – Она указала на ряд стеллажей из стекла и металла. – Их надо передвинуть к задней стене.
Вчера, когда она сказала «стеллажи», Джо предположил, что она имеет в виду застекленные шкафы. Вместе с установкой и подгонкой эта работа займет у него несколько дней. Плюс покраска, то есть еще два-три дня на поиск улик против Кевина Картера. И он найдет их. Джо не сомневался в этом ни минуты.
Он двинулся через комнату к застекленным полкам, радуясь, что работа потребует времени. В отличие от показываемых по телевизору фильмов о работе полиции, преступления не раскрываются за один час. Требуются дни и недели, а иногда и месяцы для сбора достаточного количества улик, чтобы арестовать преступника. Нужно иметь много терпения и уметь ждать. Ждать, когда преступник сделает неверный ход и попадется.
Джо окинул взглядом цветное стекло, фарфор, рамки для фотографий из серебряного и оловянного литья. Несколько плетеных корзин стояли между стеллажами на старинном сундучке, он достал из корзины матерчатый мешочек и поднес к носу. Джо больше интересовало, что находится в сундуке, а не то, что на нем стоит. Конечно, он не надеялся так легко обнаружить картину Моне. Правда, иногда он находил тайники с наркотиками и краденым в самых невероятных местах, но сейчас не верил, что на этот раз удача улыбнется ему.
– Это просто смесь сушеных лепестков.
Джо обернулся, посмотрел на Габриеллу и бросил мешочек обратно в корзину.
– Я это уже понял, но все равно спасибо за пояснение.
– Просто я подумала, что ты можешь принять их за какой-нибудь сильнодействующий наркотик.
Он взглянул в ее зеленые глаза, и ему показалось, что он заметил в них легкую насмешку, хотя полной уверенности у него не было. С таким же успехом это могло быть искрометным проявлением помешательства.
– Я занимался наркотиками восемь лет. Думаю, смогу отличить их от цветов. А ты можешь?
– Полагаю, я не должна отвечать на этот вопрос на том основании, что это может вызвать лишние подозрения против меня. Но я заявляю, что если когда-либо и употребляла наркотики – учти, я не делаю никаких признаний, – то это было давно и исключительно из религиозных побуждений.
– Из религиозных? – озадаченно переспросил Джо.
– Ради познания истины и просветления, – уточнила Габриелла. – Чтобы сломать привычные границы мышления в поисках высшего знания и духовного совершенства.
Джо стало жаль себя, что он связался с Габриеллой Бридлав.
– Ради обнаружения космической связи между добром и злом, – продолжала она вдохновенно. – Между жизнью и смертью.
– В поисках новой жизни, новых цивилизаций. Чтобы смело отправиться туда, где еще не ступала нога человека, – добавил Джо безразличным тоном. Что находится в сундуке?
– Лампочки для рождественской елки, – буркнула Габриелла.
– Когда ты в последний раз его открывала?
– На Рождество.
Движение за спиной Габриеллы привлекло внимание Джо, и он увидел, как Кевин подошел к кассовому аппарату и открыл ящик для денег.
– Я должен выполнить сегодня утром кое-какие деловые обязательства, Габриелла, – сказал он, наполняя ящик деньгами. – Вернусь к трем.
Габриелла обернулась и посмотрела на своего партнера по бизнесу. Напряжение повисло в воздухе, но, похоже, кроме нее, никто этого не замечал. У нее перехватило дыхание, но впервые за сутки, прошедшие со времени ее задержания детективом Шенегэном, Габриелла испытала небольшое облегчение.
Приходит конец этому безумию. Чем быстрее Кевин уйдет, тем быстрее детектив сможет провести обыск и тем быстрее ничего не найдет. Тем быстрее он покинет магазин и исчезнет из ее жизни.
– Отлично. Не спеши, Кевин, можешь вообще не возвращаться.
Кевин перевел взгляд с Габриеллы на стоящего за ней мужчину.
– Я вернусь.
Как только Кевин ушел, Габриелла бросила через плечо:
– Делайте свое дело, детектив, – и начала завертывать голубое блюдо в бумагу.
Краем глаза она заметила, что он вытащил небольшой блокнот из заднего кармана джинсов. Затем Джо раскрыл его и медленно пошел по магазину, переворачивая страницу и делая пометку на следующей.
– Когда Мара Палиньо приходит на работу?
– К половине второго.
Джо захлопнул блокнот.
– Если Кевин вернется рано, постарайся не пускать его сюда, – заходя в офис и закрывая за собой дверь, попросил он.
– Как? – простонала Габриелла, но ее вопрос повис в воздухе.
Если Кевин вернется раньше, чем обещал, она не знает, как – если только не держать его руками – сумеет не дать ему обнаружить, что Джо роется в его письменном столе. Впрочем, даже если Кевин не вернется раньше и не застигнет Джо на месте преступления, он все и так поймет. Кевин патологически аккуратен и всегда обнаружит, что кто-то дотрагивался до его вещей.
В следующие два часа нервы Габриеллы были напряжены до предела. Каждый удар часов приближал ее к нервному срыву. Она постаралась отвлечься, занявшись повседневными делами, но это ей не удалось. Слишком остро она ощущала присутствие полицейского, ищущего улики против Кевина за закрытой дверью офиса.
Несколько раз Габриелла направлялась к двери офиса с намерением просунуть голову внутрь и посмотреть, что Джо там делает, но каждый раз не находила в себе сил приблизиться. Она вздрагивала от каждого звука, а в горле прочно застрял комок. Когда Джо наконец вышел из офиса, от напряжения Габриелле захотелось разрыдаться. Но она глубоко вздохнула и взяла себя в руки.
– Ладно, – смилостивился над ней Джо. – До завтрашнего утра.
По-видимому, он не обнаружил ничего существенного. Но Габриеллу это не удивляло, она знала, что он ничего не найдет.
– Ты уходишь?
Джо посмотрел ей в глаза, и на его губах мелькнула улыбка.
– Только не говори, что будешь скучать без меня.
– Нет, конечно, но как же стеллажи? Что я скажу Кевину?
– Скажи, что я начну завтра. – Он достал из кармана солнцезащитные очки. – Мне нужно поставить прослушивающее устройство на ваш телефон. Поэтому приходи завтра пораньше. Установка «жучка» займет у меня всего насколько минут.
– Ты собираешься прослушивать мой телефон? А разве на это не требуется разрешение судьи?
– Нет. Мне достаточно твоего разрешения.
– Я не разрешаю.
Джо нахмурился, и глаза его стали колючими.
– Какого черта? Ты, по-моему, сказала, что не имеешь никакого отношения к краже картины Моне.
– Именно.
– Тогда не веди себя так, будто тебе есть что скрывать.
– Я и не веду. Просто считаю это ужасным вторжением в личную жизнь.
Джо качнулся на каблуках и недобро прищурился.
– Только если ты виновна. Твое разрешение, возможно, поможет доказать, что вы с Кевином невинны как младенцы.
– Но ты же не веришь этому, так?
– Нет, – без колебаний ответил Джо.
Габриелле стоило огромных усилий не сказать ему, куда он может засунуть свое прослушивающее устройство. Он был слишком уверен в себе. Настолько, что даже не подозревал, что глубоко заблуждается. Прослушивающее устройство ничего ему не даст, и доказать это можно только одним способом.
– Прекрасно, – сказала Габриелла. – Делай что хочешь. Установи видеокамеру. Привези сюда детектор лжи. Или тиски для зажимания пальцев.
– Прослушивающего устройства на сегодня достаточно. – Джо открыл дверь и нацепил на нос очки. – Я приберегу тиски для своих двинутых умом осведомителей, помешанных на подобных вещах. – Его чувственный рот скривился в улыбке, способной заставить Габриеллу почти простить его за то, что он надел на нее наручники и оттащил в участок. – Тебя это интересует?
Габриелла уставилась на свои ноги, чтобы избежать гипнотического эффекта его улыбки. Она испытывала неподдельный ужас, что Джо может так действовать на нее.
– Нет.
Он поднял пальцем ее подбородок, заставляя Габриеллу вновь взглянуть ему в глаза.
– Я могу быть по-настоящему нежным.
Чарующий голос Джо ласковым ветерком коснулся ее кожи. Проклятые темные очки мешали Габриелле видеть его глаза, она не могла понять, шутит он или говорит серьезно. Старается соблазнить ее, или виной всему ее воображение.
– Я обойдусь без этого.
– Цыпленочек. – Джо опустил руку. – Сообщи мне, если передумаешь.
После его ухода Габриелла несколько мгновений таращилась на закрытую дверь. Какое-то щемящее чувство терзало ее, и она пыталась уговорить себя, что причиной тому голод. Но убедить себя ей не удалось. После ухода Джо ей полагалось почувствовать себя лучше, но этого не происходило.
Завтра он вернется с «жучком» и начнет подслушивать их телефонные разговоры.
Когда Габриелла покидала магазин в конце рабочего дня, у нее было ощущение, словно мозг ее распух, а голова вот-вот разлетится на куски.
Поездка домой, обычно занимавшая у Габриеллы десять минут, завершилась всего за пять. Она гнала свою голубую «тойоту» в потоке машин и никогда еще не испытывала радости подобной той, которую испытала, поставив машину в гараж.
Кирпичный дом, купленный ею год назад, был небольшим, но всем дорогим сердцу Габриеллы вещам хватило в нем места. На подоконнике стрельчатого окна огромная черная кошка, слишком толстая и ленивая, чтобы дружески приветствовать хозяйку, потягивалась среди подушек персикового цвета. Сквозь многослойное стекло окна лился солнечный свет, играя бликами на сосновом паркете и на цветастых коврах. Диван и стулья имели зелено-розовую обивку пастельных тонов, а пышные растения освежали обстановку продолговатой комнаты. Акварель, изображающая черного котенка, удобно расположившегося на стуле с высокой спинкой, висела над блестевшим чистотой камином.
Когда Габриелла впервые увидела этот дом, то влюбилась в него. Он, как и его прежние владельцы, был старым и отличался особым характером, свидетельствующим о древнем и аристократическом происхождении. Маленькая столовая была оборудована встроенными шкафами и вела в кухню с высокими, почти до самого потолка, буфетами. В доме было две спальни, одну из которых Габриелла приспособила под студию.
В трубах время от времени раздавались звуки, похожие на стон. Пол из соснового паркета был холодным, в ванной текла раковина, а в туалете унитаз. Окна в спальне имели столько слоев краски, что не открывались. И тем не менее Габриелла любила свой дом – и несмотря на его недостатки, и именно за них.
Сбрасывая с себя на ходу одежду, она направилась в студию, и, когда оказалась у двери, на ней не осталось ничего, кроме трусиков.
В центре комнаты на мольберте висела цветастая рубаха. Надев ее и застегнув на несколько пуговиц, Габриелла приступила к снятию стресса. Она знала единственный способ избавить себя от демонического гнева и окружавшей ее черной ауры. Она давно уже перестала медитировать, не прибегала и к ароматерапии, поэтому оставался единственный способ дать выход своему гневу и бушующему внутри шторму. Единственный способ изгнать их из себя.
