Текст книги "Джеймсон (ЛП)"

Автор книги: Николь Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 18

На следующий вечер, после закрытия салона, Ава сидела на мягком столе в отдельной комнате для татуировок. Лиам сидел на табурете, придвинутом к ней.

– Дизайн, который мы придумаем, зависит от того, где ты хочешь его разместить. Ты уже решила?

– Хм. Что ж…

Когда она заколебалась, он уточнил тихим голосом:

– Это скажет мне о том, с каким пространством я должен работать.

Ава прикусила губу. Девушка знала, что он пытается успокоить ее, и не то, чтобы это было так уж интимно, но все же ей придется задрать рубашку. Внезапно она оказалась наедине с Лиамом, хотя и чувствовала себя с ним в безопасности, но это было слишком интимно. В конце концов, она работала с этим человеком.

– Дорогая, я зарабатываю этим на жизнь, и я видел все, но если ты передумаешь или захочешь подумать об этом…

– Нет, я хочу, чтобы это было сделано, – резко ответила она. – Сегодня. Это должно произойти сегодня.

Лиам нахмурился.

– Есть причина для такой внезапной спешки?

Так оно и было, но будь она проклята, если признает, что причина была в том, что Джеймсон подстрекал ее, и из-за этого она теперь чувствовала, что должна что-то доказать.

– Ава, если ты сделаешь татуировку, то только потому, что действительно этого хочешь. И ты уже давно об этом думаешь.

– Я знаю. Я думала. Имею в виду, думала об этом. С того самого момента, как вошла в салон. Может быть, даже раньше. Я думаю, что это было в глубине моего сознания в течение долгого времени.

– Хорошо. Чего ты хочешь?

– Если я тебе что-то скажу, ты обещаешь ничего не говорить Джеймсону?

Мужчина внимательно посмотрел ей в глаза.

– Если ты этого хочешь.

– Татуировка, это для моей сестры. Она умерла несколько лет назад.

Услышав эту новость, Лиам слегка отстранился.

– Мне очень жаль, Ава. Я понятия не имел.

Она кивнула, глядя вниз и теребя подол своей рубашки.

– Спасибо.

– Значит, мемориал? Ты знаешь, что хочешь?

– Я… я нарисовала. – Ава вытащила из кармана клочок бумаги. Это был карандашный набросок каких-то цветов.

Мужчина взял рисунок, и взглянул на девушку

– Я не очень рисую. – Ава пожала плечами. – Может быть, просто ее имя было бы лучше, – неуверенно закончила она, подумав, что ее рисунок внезапно стал похож на работу пятилетней девочки.

Лиам улыбнулся.

– Они очень красивые. Почему бы тебе не рассказать мне о своей сестре, и, может быть, мы вместе что-нибудь придумаем.

Ава поджала губы. Даже сейчас было трудно говорить о ней. Лиам пристально посмотрел ей в глаза, и она поняла, что он видит, как это тяжело.

– Ладно, милая. Как насчет того, чтобы начать с того, куда ты хочешь его поместить?

Она благодарно улыбнулась ему и наклонилась в сторону, задирая рубашку, чтобы обнажить ребра. Дверь внезапно открылась, и они оба испуганно подняли глаза. Лиам повернулся к двери позади себя, и Ава посмотрела поверх его головы, чтобы увидеть Джеймсона, стоящего там, и выглядящего чертовски злым.

Он сверлил ее взглядом, не обращая внимания на брата.

– Ни в коем случае.

Ава нахмурилась на его странный комментарий, и опустила рубашку, когда Лиам встал и повернулся к брату.

– Ты же знаешь, что лучше не врываться сюда в таком виде, Джейми.

Джеймсон пристально посмотрел на него.

– Дай нам минуту.

Лиам оглянулся через плечо на Аву, словно спрашивая, не возражает ли она. Девушка встретилась с ним взглядом и кивнула. С этими словами Лиам двинулся к выходу, но перед этим бросил на брата строгий взгляд.

Джеймсон краем глаза наблюдал, как Лиам закрыл за собой дверь. Затем посмотрел на девушку.

Она сидела на мягком столе и ждала, не зная, что он скажет. Но то, что Ава услышала, было последним, чего она ожидала.

– Я думаю, что, может быть, я толкнул тебя слишком далеко. – Его слова были произнесены тихо, как будто он признавался в чем-то, что причиняло ему боль.

Ава нахмурилась. Может быть, он говорил о вчерашнем кольце в пупке? Неужели Джеймсон думает, что они с Лиамом именно этим и занимаются? Проверял ее пирсинг? Она покачала головой.

– Пирсинг очень красивый. Я не жалею об этом.

Мужчина покачал головой.

– Я уж не говорю о пирсинге. Хотя, я рад слышать, что ты довольна. – Он выдержал ее взгляд. – Я знаю, почему ты здесь. Ты собиралась позволить ему сделать тебе татуировку, не так ли?

Она отвернулась, стиснув зубы. Черт возьми. Ава хотела покончить с этим до того, как он узнает. И предположила, что Макс, должно быть, сказал ему. Это объяснило бы, почему мужчина так разозлился еще до того, как открыл дверь.

– А разве нет? – настаивал Джеймсон.

Ава снова посмотрела ему в глаза.

– Не твое дело. Это касается только меня и моего татуировщика.

– Твой татуировщик? Правильно. – Джеймсон смотрел ей прямо в глаза, и в них было много всего, только она не могла его понять. Ава отвела от него взгляд, гадая, насколько хорошо Джеймсон может читать ее мысли, и не желая выдавать, как само его присутствие действует на нее. Это не помешало ему продолжить, когда он подошел ближе: – Кто бы ни сделал тебе татуировку, Ава, это буду я.

Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Ты?

– Но не раньше, чем мы поговорим, и поговорим откровенно.

– О чем мы должны говорить? Как сильно ты меня ненавидишь? Как ничто из того, что я делаю, недостаточно хорошо для тебя?

Мужчина скрестил руки на груди, и Ава невольно посмотрела на татуированные мышцы, отвлекающие ее от гнева, пока его слова не заставили ее поднять глаза.

– Я не ненавижу тебя, Ава. – Джеймсон отвернулся и разочарованно выдохнул. – Слушай, вчера вечером я тебя подзуживал. Пытался заставить выйти за рамки дозволенного, и, признаюсь, отчасти из-за того, что с самого начала не думал, что тебе здесь место. Может быть, я пытался доказать тебе это. Черт, я пытался проникнуть тебе под кожу с тех пор, как ты вошла в дверь. Но подталкивать человека к модификации тела, когда это не то, чего он хочет? Это идет вразрез со всем, что я отстаиваю, с каждым принципом, вокруг которого я построил этот салон.

Ава подняла подбородок. Она не собиралась так легко отпускать его с крючка. Не тогда, когда это звучало так, как будто он был на грани признания своей неправоты и, Боже упаси, на самом деле извиниться за это.

Мужчина переступил с ноги на ногу, покачиваясь на пятках.

– То, что я сделал с тобой прошлой ночью, было неправильно. После этого я чувствовал себя дерьмово. Я пытаюсь сказать, что мне очень жаль.

Ава кивнула, и да, часть ее хотела бросить его извинения обратно ему в лицо, относиться к его извинениям так же, как он относился к ее, просто назло. Но спор между ними должен был где-то закончиться, и она знала, что должна быть той, кто протянет руку и возьмет оливковую ветвь, которую он неожиданно протянул.

– Окей. Принято.

– Так что тебе не придется проходить через это. Если бы твоя цель состояла в том, чтобы сделать мне замечание…

Ава оборвала его:

– Может быть, мне нужна татуировка. Ты когда-нибудь думал об этом?

Джеймсон склонил голову набок.

– Ты действительно хочешь сделать татуировку?

– Что ты хочешь этим сказать? Я не тот "типаж", чтобы делать татуировку? Ну, и кто же такой узколобый, Мистер бунтарь?

– Я не это имел в виду. – Джеймсон поднял руку ладонью вверх в знак примирения. – Просто я никогда не думал, что ты это сделаешь.

– Я бы что? Есть ли у меня мужество?

– Не заставляй меня говорить лишнее, Ава.

Она тяжело вздохнула, скрестив руки на груди.

– Ладно. Просто объясни.

– Послушай, я просто не хочу, чтобы у тебя были какие-то сожаления. Но если ты хочешь этого, действительно хочешь, я полностью за. Я верю в самовыражение. Во всех формах. – Он помолчал, глядя ей в глаза. – Ну, так как же?

Ава отвела взгляд, размышляя. Теперь, когда Джейсон не будет подзуживать, она все еще хочет тату? Ава подумала о времени, которое провела прошлой ночью, тщательно рисуя свою идею, как только могла, и обо всех эмоциях, которые испытывала, и о любви, которую пыталась вложить в этот проект. Так что, отвечая на его вопрос, да. Она вдруг поняла, что хочет этого больше всего на свете.

Ава посмотрела мужчине в глаза.

– Да. Я хочу.

– Это не для того, чтобы мне что-то доказать? Потому что, детка, тебе нечего мне доказывать. Ни одной чертовой вещи.

Девушка покачала головой.

– Это для меня.

– Хорошо… – Мужчина растянул слово, как будто не был уверен, что верит ей. Он пристально посмотрел Аве в глаза и нахмурился. – А чего ты хотела?

– Лиам собирался это сделать. – Ава не была уверена, что сможет рассказать ему о своей сестре. Это означало бы открыться Джеймсону. Действительно открыться.

Он снова долго смотрел на нее, прежде чем спокойно произнести:

– Я бы хотел это сделать, если ты позволишь.

– Я не знаю, – она отвела взгляд.

Джеймсон сел на табурет перед ней и положил ладони девушке на колени, глядя на нее снизу вверх.

– Когда-нибудь мы должны научиться доверять друг другу, Ава. Мне с твоими идеями насчет салона, а может быть, и тебе с этим.

Она уставилась на него, открыв рот.

– Ты согласен с моими идеями?

Легкая улыбка тронула уголок его рта.

– Я рассматриваю их, скажем так. Достаточно хорошо?

Улыбка, которой она одарила его в ответ, была ослепительной.

– Достаточно хорошо.

Мужчина вздернул подбородок.

– Так скажи мне, на что ты решилась. Что Лиам собирался написать чернилами на твоем красивом теле?

Ава услышала его бесцеремонный комплимент, и странное чувство пронзило ее.

– Ну, это мы еще не выяснили.

Мужчина заметил клочок бумаги на мягком столике рядом с ее бедром и поднял его.

– Это ты нарисовала?

Она кивнула.

– Это была просто идея, которая пришла мне в голову. Это не обязательно должно быть именно так.

Джеймсон поднял на нее глаза.

– А куда ты хотела его поместить?

– На мои ребра, под сердцем.

– О, малышка, это может быть очень болезненная область.

– О, об этом я как-то не подумала.

– О каком размере мы говорим?

Она пожала плечами.

Джеймсон кивнул.

– Приляг на секунду.

Она сделала, как он велел, с любопытством глядя на него.

– Повернись на бок.

Когда она это сделала, мужчина слегка приподнял край ее рубашки и указал рукой на область от талии вниз вдоль верхней части бедра.

– Как насчет чего-нибудь пониже? Убери его со своих ребер. Эта область может быть действительно красивой, изгибаясь вниз вдоль твоего бока.

Ава изучила часть своего тела, которую он предложил.

– Выглядит чертовски сексуально в бикини, – поддразнил Джеймсон, подмигнув.

Эта мягкая, дразнящая сторона его натуры сбивала ее с толку. Внезапно Джеймсон повел себя с ней так, как она видела его поведение с другими клиентками, включив обаяние и полную силу своей харизмы. Ава обнаружила, что не может не улыбнуться ему в ответ.

– Хорошо.

Мужчина снова посмотрел на ее рисунок.

– Не возражаешь, если я тебе кое-что набросаю? Что-нибудь более… подходящее?

Ава кивнула.

– Я хочу, чтобы цветок в середине был лилией. Остальное мне безразлично, но центральный цветок… это должна быть лилия.

Он пристально посмотрел ей в глаза.

– В этом есть какой-то смысл?

И вдруг Ава поняла, что ничего не может ему сказать, и отвернулась.

– Я просто… думаю, что они красивые.

Джеймсон молча кивнул.

– Тогда ладно. Чего ты хочешь, то ты и получишь. Не могла бы ты дать мне несколько минут, чтобы набросать кое-что?

– Конечно.

Джеймсон протянул ей руку, когда она спрыгнула со стола.

– Полчаса?

Она кивнула, и они оба вышли из комнаты. Ава направилась к выходу, а он – в свой кабинет. Было уже поздно, поэтому у Лиама нашлось время сделать все за нее, но все трое братьев сидели и смотрели, как она выходила с Джеймсоном.

– Что случилось? Ты все еще хочешь татуировку? – спросил Лиам.

– Да.

– Тогда давай начнем.

– Лиам… Джеймсон хочет это сделать.

Мужчина кивнул.

– Он знает, не так ли?

– Да. – Ава внимательно следила за выражением его лица, пока он смотрел на лестницу, а потом снова на нее.

– Понятно.

Так ли это? Потому что она не была уверена в том, что сделала. Что же вызвало в нем такую перемену? Это была вечеринка вчера вечером? Подтолкнуть ее вот так? Или это было нечто большее?

Макс выкатила свой стул из приемной.

– Вот, дорогая. Посиди с нами.

Ава послушалась, и он сел на свой табурет на колесиках.

– Я бы предложил тебе бутылку пива, – сказал он, взяв с пола упаковку из шести банок, – но если ты сегодня получишь чернила, тебе не следует пить.

– Совершенно верно. Хорошо, что ты все время пьешь так много воды. Быть не обезвоженной действительно помогает, – признал Лиам.

Ава начала ерзать. Теперь, когда она твердо решила сделать татуировку, ее вдруг охватило предвкушение.

Рори, должно быть, заметил. Он оглянулся со стула, на котором сидел, спинка повернулась так, что парень оседлал ее. Он поднял телефон, большим пальцем водя по экрану.

– Хочешь послушать нашу новую песню, Ава?

Она благодарно улыбнулась ему, радуясь тому, что отвлечется.

– Да. Пожалуйста.

Рори прибавил громкость и протянул телефон им, чтобы они услышали.

Мужчины провели следующие полчаса, слушая песни Рори, болтая и делая все возможное, чтобы рассмешить Аву, пока Джеймсон не спустился по лестнице. Он подошел прямо к ней, не обращая на них ни малейшего внимания, и протянул ей набросок.

– Как думаешь?

Ава перевела взгляд с серьезного выражения его лица на бумагу, которую он держал перед ней. Это был красочный узор с единственной лилией, выступающей в центре мотива, несколько бугенвиллей по обе стороны, окруженных вьющимися и вьющимися лозами в замысловатом узоре, который тянулся вверх и вниз. Он был прекрасен, и она могла представить, как он спускается вниз по изгибу ее бедра.

– Это прекрасно.

– То, что ты хотела?

– Даже лучше.

Джеймсон кивнул, явно обрадованный тем, что она осталась довольна.

– А цвета?

Ава снова взглянула на рисунок. Яркие розовые и оранжевые цвета вплетены в яркие оттенки зеленого.

– Они великолепны.

– Хорошо. Давай начнем.

– Прямо сейчас?

– Нет времени лучше настоящего. – Джеймсон склонил голову набок. – Если только ты не передумала.

Она вздернула подбородок.

– Нет. Сейчас тоже хорошо.

Он улыбнулся, отступил назад и протянул ей руку, приглашая пройти в отдельную комнату.

***

Два часа спустя Ава лежала на столе, рисунок был перенесен, и Джеймсон, склонившись над ее бедром, прикладывал иглу к коже. В основном, она лежала на спине, слегка наклонив бедро. Подняв голову, Ава смотрела, как мужчина работал в черных перчатках: одной держал аппарат, другой вытирал лишние чернила. Она снова опустила голову и глубоко вздохнула, выдохнув через рот.

Джеймсон взглянул на нее.

– Ты в порядке, милая?

Она кивнула, глядя в потолок.

– Я в порядке.

– Если тебе нужно отключиться, мы можем сделать перерыв.

– Нет, я в порядке.

Жужжание снова наполнило комнату.

– А что тебе нравится в татуировке? – спросила она, чтобы отвлечься от шейдерных игл, пронзающих ее кожу, пока Джеймсон работал над добавлением цвета к созданному им дизайну.

– Эта индустрия, по большей части, представляет собой сообщество веселых и творческих людей. Меня тянуло к этому. В наши дни татуировки воспринимаются как форма искусства и средство самовыражения. Не только для рок-звезд, байкеров и людей сомнительного характера, но и для всех. Это многовековое искусство. Мне это нравится. Для меня это больше, чем просто нанесение чернил на чью-то кожу. Это долгое время считалось табу, но теперь, наконец, происходит эволюция, которая повышает его статус как вида искусства. Это больше не только для мятежной толпы или нетрадиционных взглядов. Ты увидишь врачей и адвокатов с татуировками. Сейчас в салон приходят люди из всех слоев общества. По-моему, это чертовски круто.

– Полагаю, это правда.

Жужжание продолжало заполнять пустоту разговора. Чтобы отвлечься, Ава задала еще один вопрос:

– Итак, Джеймсон, ты всегда хотел этим заниматься?

Он взглянул на нее с усмешкой.

– Что, сделать тебе татуировку?

Ава усмехнулась.

– Стань татуировщиком.

Джеймсон снова обратил свое внимание на ее бедро, проводя по нему тканью, прежде чем начать другую область.

– Вообще-то я хотел стать психотерапевтом или консультантом.

– Макс сказал мне, что твои родители погибли в автокатастрофе, когда вы оба были подростками.

Мужчина взглянул на нее.

– Он так и сказал, да?

Она кивнула.

– Мне очень жаль.

– Спасибо. Когда произошел несчастный случай, все мои планы вылетели в трубу. – Джеймсон пожал плечами. – Мне всегда нравилось искусство. Таким образом, я становлюсь творческим, и я все еще слышу, как люди рассказывают мне свои истории. Ты не поверишь, что люди говорят своему татуировщику. Я думаю, это интимная вещь. Ты склонился над ними, касаясь их кожи, очень близко. – Джеймсон взглянул на девушку и улыбка тронула его губы. – Примерно так же, как сейчас.

Ава усмехнулась.

– Да.

Он снова провел по ее коже, меняя положение.

– Ты мог бы стать барменом, – поддразнила она с улыбкой.

Джеймсон покачал головой.

– НЕТ. Пьяницы действовали бы мне на нервы, и я бы кончил тем, что проломил бы кому-нибудь голову. А где же тут чаевые?

– Я уверена, что дамы полюбили бы тебя. И дали тебе хорошие чаевые.

Мужчина усмехнулся, и на долю секунды взглянул на нее.

– Дамы все еще любят меня. Теперь они просто платят мне несколько сотен баксов, если хотят моего безраздельного внимания.

– Понятно.

– А так мне не придется вытирать пролитое пиво и блевотину.

– Попался. – Ава помолчала, изучая его. – У тебя хорошие манеры, когда ты делаешь татуировку.

Мужчина поднял на нее глаза.

– Ну, спасибо, милая.

Ава пошевелила руками. Сложив их и схватив за запястья, она прижала их ко лбу и уставилась в потолок, медленно выдохнув, а затем посмотрела на Джеймсона, его голова склонилась над ней, пока он работал.

– Я видела, как ты общаешься с клиентами, особенно с женщинами. Ты всегда так нежен с ними.

– Нет причин, по которым я не должен так делать. Кроме того, это заставляет их возвращаться снова и снова. – Он подмигнул.

– Мне нравится эта твоя сторона, Джеймсон. Ты можешь быть совершенно очаровательным, когда хочешь.

– Я большой любитель хорошо втюхивать. Я всегда могу уговорить женщину вернуться за добавкой. Если не татуировка, то хотя бы пирсинг или два. – Он нахмурил брови, преуменьшая ее комплимент.

– Хм. Я уже заметила.

– Уверена?

***

Джеймсон был более тронут ее комплиментом, чем притворялся. И это было не единственное, что повлияло на него в этом конкретном сеансе. Когда он чистил и подготавливал бедро Авы, все время чувствуя ее взгляд на каждом своем движении, то не мог отрицать, что это было по-другому, более интимно, чем когда-либо прежде. Затем, когда он поместил трафарет, его пальцы пробежались по ее мягкой коже, теплу тела, ее пьянящему запаху так близко, что Джеймсон дышал тяжелее, чем обычно, мужчина определенно знал, что это было не похоже ни на один другой раз, когда он работал с женщиной, независимо от того, насколько она была красива.

Чернила на коже – это было его искусство, и как таковое заслуживало его лучших усилий, особенно такой холст, как этот.

Кожа Авы была таким контрастом под его руками; мягкая, нетронутая бледная кожа к его собственным большим и мускулистым рукам, покрытым татуировками. На ум пришли Красавица и чудовище; у нее было примерно столько же дел здесь, это факт. Что бы она ни говорила, Джеймсон все еще чувствовал некоторую вину за то, что толкнул Аву на это, зашел слишком далеко в этой игре, чтобы проявить ее мятежную сторону. Если она когда-нибудь пожалеет об этой татуировке, он никогда себе этого не простит. Кроме всего прочего, присутствие девушки на его столе возбуждало невероятно.

Обычно Джеймсон был весь в делах, когда работал с клиентом – мужчины, женщины, не важно. Но прикосновение его рук к Аве подействовало на него так, как никогда. Чувствуя ее теплую кожу под своими пальцами, даже в перчатках, Джеймсон чувствовал, как тепло исходило от девушки. Ее женственность нельзя было не заметить. Было что-то очень эротичное в том, как его руки метили ее кожу – метили девушку своим искусством. Это было первобытно, как будто он каким-то образом отмечал ее как свою. Такого чувства Джеймсон никогда раньше не испытывал.

Зная, что Ава наблюдала за каждым его движением, Джеймсон чувствовал себя еще более возбужденным. Осознание того, что она доверяет ему свое тело, особенно после возникшей между ними вражды, говорило о многом, и он не принимал это всерьез.

Стараясь сохранить свой профессионализм, Джеймсон попытался выбросить из головы бесконечный поток грязных мыслей.

***

Еще через час Джеймсон, наконец, выключил свою машину, отложил ее в сторону и начисто вытер рисунок. Он протянул Аве ручное зеркальце.

– А ты как думаешь?

Она взяла его и посмотрела. Хотя рисунок был всего около восьми дюймов в длину, он был ошеломляющим. Яркие цвета поднимались по изгибу ее бедра.

– Это прекрасно. – Ее глаза внезапно остекленели от слез, когда она подумала о своей сестре.

Джеймсон схватил коробку с салфетками и протянул ей.

– Вот, детка.

Ава выхватила одну из них.

– Мне очень жаль. Я не ожидала такой реакции.

Джеймсон ухмыльнулся.

– Обычно я не получаю такой реакции от цветов.

Ава промокнула глаза и попыталась рассмеяться.

– Думаю, что нет. Спасибо, Джеймсон. Это прекрасно.

– Всегда пожалуйста, – спокойно ответил он.

Они уставились друг на друга, оба понимая, что враждебность исчезла, и теперь они оба также поняли, что они вроде как нравились друг другу.