Текст книги "Джеймсон (ЛП)"
Автор книги: Николь Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Глава 3
На следующий день, в три часа дня, на столе Авы зазвонил интерком.
Она нажала на кнопку.
– В чем дело?
– Парень с обложки на второй линии.
– Чего он хочет?
– Не сказал. Просил поговорить с вами.
Ава выдохнула и подняла трубку, нажимая на вторую линию.
– Добрый день, мистер О'Рурк. Что я могу для вас сделать?
– Найди мне кого-нибудь другого.
– Проблемы с кандидатом, которого мы вам прислали?
– Разве я стал бы звонить, если бы их не было?
– Не могли бы Вы уточнить?
– У нее ничего не получается.
– Ее компьютерные навыки адекватны?
– С ними все в порядке.
– Ее манеры?
– Все нормально.
– Она пришла сегодня утром вовремя?
– Да. Она пришла на пятнадцать минут раньше.
– Она уважительна? Организованно? Может сложить два плюс два? – ладно, теперь она была просто умницей, но ничего не могла с собой поделать.
– У нее палка в заднице. Я не могу с ней работать. Найди мне кого-нибудь другого или сделка отменяется. – Линия внезапно оборвалась.
Ава убрала трубку от уха и уставилась на нее, открыв рот. Как грубо. Она бы с удовольствием засунула эту палку ему в задницу!
Она нажала кнопку интеркома, и в трубке раздался голос Стефани:
– Да.
– Кого ты туда послала?
– Гейл Рис. А что? Не подходит?
– Он сказал, что у нее палка в заднице.
– Хм. Она как бы задирает нос. Я просто думала, что она была самой квалифицированной.
– Она вообще хотела эту должность?
– Не совсем. Восприняла это назначение как большую услугу для меня.
– Ты умоляла ее?
– Может быть, немного.
Ава обхватила голову руками. Гейл была самым квалифицированным офисным работником, который у них был. Единственная причина, по которой она вообще нуждалась во временном агентстве, заключалась в том, что ей нравилось брать краткосрочные задания только тогда, когда она хотела работать. У нее был муж, который зарабатывал достаточно, так что ей не нужно было работать, если она не хотела, и женщина только брала работу, чтобы заработать немного дополнительных денег и выйти из дома.
– Найди кого-нибудь другого.
– Поняла.
– Он будет ждать ее там сегодня.
– Боже. Я займусь этим.
Ава повесила трубку. У нее было чувство, что это только начало.
***
На следующий день ей снова позвонил Джеймсон О'Рурк… и каждый день после этого в течение пяти дней подряд. У них заканчивались кандидаты.
В понедельник на следующей неделе она работала в офисе, когда зазвонил интерком.
Она нажала на кнопку.
– Ну и что?
– Он отправил еще одну упаковывать вещи, – сказала Стефани.
Ава закрыла глаза.
– Ты что, издеваешься?
– Нет.
– Что с этим парнем? – пробормотала Ава, а потом спросила: – А эта, что, плачет?
– Да.
– Я сейчас приду. – Ава встала, отодвинула стул и вышла из кабинета. Обойдя дверной проем, она услышала рыдания, доносящиеся из приемной. Ава бросилась в приемную, и увидела девушку в слезах.
– Виктория, что случилось? Почему ты плачешь? – она присела на корточки перед стулом, к которому Стефани подвела девушку.
– Он у-ужасен.
– Мистер О'Рурк?
– Да. Все, что я делала, было неправильно. Он накричал на меня. Мне не очень хорошо, когда люди кричат. Меня так не воспитывали. Я не могу с этим справиться. Прости, но я не могу туда вернуться.
– Конечно.
Зазвонил телефон, и Стефани сняла трубку.
– «Кадровое Агентство Хайтауэр».
Она положила руку на телефон и одними губами произнесла:
– Это он.
Ава встала и направилась к своему кабинету.
– Соедини!
Она рывком подняла трубку и нажала кнопку, соединяющую линию.
– Ава Хайтауэр.
– Ты ведь шутишь, правда? Эта маленькая церковная мышка, которую ты послала, не должна была работать в таком салоне, как мой.
– А теперь послушайте меня, мистер О'Рурк. Нет никакого оправдания для того, чтобы ругать сотрудника.
– Я ирландец. У меня есть характер. Я выпускаю пар, а потом все кончается. Если ты не найдешь мне кого-то с лучшим характером к завтрашнему открытию салона, сделка отменяется. У меня нет времени тренировать одну девушку за другой в нашей компьютерной системе только для того, чтобы они бросили меня.
– Бросить тебя? Ты отправил их всех вон!
– Та же разница. Ты зря тратишь мое время. Найди мне кого-нибудь способного к завтрашнему утру или можешь забыть о том, что я расхаживаю по любой гребаной дорожке. Мне все равно, насколько достойна эта чертова благотворительность!
С этими словами он повесил трубку.
Ава снова в ярости уставилась на телефон в своей руке, а затем с грохотом опустила его.
– Черт бы побрал этого человека!
Стефани подошла и облокотилась на дверной косяк, скрестив руки на груди.
– Я серьезно не думала, что это будет так сложно.
– С ним трудно. Почему он всего лишь ребенок-переросток, требующий, чтобы все было так, как он хочет.
– Что же нам делать? Я израсходовала все, что у нас есть.
Ава пожала плечами.
– Думаю, тебе придется пойти работать на него, как ты предлагала, когда мы попали в эту передрягу.
– Угу. Это проблема.
Плечи Авы поникли.
– Что ты имеешь в виду? Ты обещала, что, если случится худшее, ты сделаешь это сама.
– Завтра меня вызвали в суд присяжных, помнишь?
Ава опустила голову.
– Дерьмо. Я забыла.
– Я могу попытаться выбраться оттуда, но я могу застрять там большую часть дня, прежде чем все произойдет.
– Нет. Конечно, ты должна идти.
– Что мы будем делать с Джеймсоном О'Рурком?
Ава закатила глаза.
– Я думаю, что просто придется идти мне.
– Ты серьезно? Ты, правда, собираешься работать за стойкой в тату-салоне?
– А почему бы и нет? Это честная работа. Я, конечно, способная.
– У тебя степень магистра по психологии.
– Мне нужно сделать клиента счастливым. Я, конечно, могу продержаться… – она остановилась, чтобы посмотреть на календарь. О, Боже мой. Находиться там шесть недель.
– Может быть, через несколько дней мы найдем кого-нибудь другого.
– Нет. Он сказал, что тот, кого я пришлю завтра, должен продержаться до конца, иначе сделка будет расторгнута. Он устал стажировать каждую новую девушку, которую мы посылали.
– Так ты хочешь сказать, что тебе придется быть этой девушкой в течение следующих шести недель?
– Ты видишь другой вариант? Пожалуйста, скажи мне.
– Ава, мне так жаль. Я знаю, что ты его терпеть не можешь.
– Мне просто нужно взбодриться. Насколько это может быть плохо?
Если бы только она знала, насколько пророческими будут эти слова.
Глава 4
На следующий день Ава поработала в агентстве с 7:00 до 10:30. Затем закрыла контору и направилась вниз по улице, Короткая двухквартальная прогулка до «Brothers Ink» на главной улице.
На витрине висела табличка "закрыто", но она заметила какое-то движение в глубине салона. Ава глубоко вздохнула и постучала по стеклу. Через несколько мгновений она разглядела очертания крупного бородатого мужчины, который подошел к двери и заговорил через стекло приглушенным голосом.
– Мы закрыты. Возвращайся через полчаса, дорогая.
– Я не клиент. Я твоя новая секретарша, – ответила Ава достаточно громко, чтобы он услышал.
Он замолчал, нахмурившись, и осмотрел ее сверху донизу. Затем мужчина протянул руку, чтобы отодвинуть засов.
Дверь распахнулась.
– Входите же.
Она вошла, и сразу же осмотрела декор. Салон представлял собой двухэтажное кирпичное здание, построенное на рубеже веков. Судя по всему, он был разобран до блестящих деревянных полов и открытых кирпичных стен и полностью реконструирован, но все еще представлял тот старый стиль, который так хорошо вписывался в город Колорадо. Огромная хромированная скульптура буйвола стояла у входа, и там была большая зона отдыха.
Авы не могла не осматривать вестибюль. Это была классная обстановка. Поскольку в данный момент посетителей не было, она предположила, что четыре мотоцикла снаружи должны были принадлежать братьям О'Рурк.
Ава слышала, что Джеймсон рассматривал то, что он делал, как вид искусства. Это, конечно, отразилось не только на декоре салона, который больше походил на художественную галерею, чем любой тату-салон, который она когда-либо представляла, но и на том факте, что место было выстроено в обрамлении искусства. Все это, как она слышала, принадлежало Джеймсону.
Место было впечатляющим, красивым и современным. Стойка регистрации стояла напротив входа, за ней выстроились татуировочное оборудование. У стойки никого не было.
В глубине салона она увидела лестницу, ведущую на второй этаж.
Мужчина протянул ей руку.
– Я Максвелл… или Макс для краткости.
Она пожала ему руку.
– Привет, Макс. Я Ава. Ава Хайтауэр.
Он кивнул, продолжая держать ее за руку.
– Ава. Красивое имя. А ты наша новая девушка?
– Вроде бы да.
Они оба обернулись на звук открывающейся задней двери. Ава посмотрела через плечо Макса в дальний конец коридора и увидела еще одного мужчину. Он был почти такой же большой, как этот.
Макс повернулся, прежде чем снова повернуться к ней.
– Это мой брат, Лиам.
Лиам подошел и встал рядом с Максом, скрестив руки на груди.
– Это последняя?
Ава внимательно посмотрела на них. Оба были большими, мускулистыми и покрытыми татуировками. У обоих были карие глаза и бороды, хотя золотисто-каштановые волосы Лиама спадали на воротник и были заправлены за ухо.
– Лиам, это Ава.
Мужчина протянул ей руку.
– Ава.
Она пожала ее.
– Привет, Лиам.
Он отпустил руку Авы, осмотрел ее, и повернулся к брату.
– Джейми уже здесь?
– Он наверху.
– Ты сказал ему, что она здесь?
Макс снова посмотрел на девушку и улыбнулся, отвечая брату.
– Пока нет.
Лиам ухмыльнулся, как будто это была какая-то семейная шутка, в которой она не участвовала.
– Позвольте мне оказать вам честь.
Ава смотрела, как он подошел к открытой лестнице в задней части салона и крикнул наверх.
– Джейми, тащи свою задницу сюда.
Макс повернулся, чтобы посмотреть через плечо.
– Мило, Лиам. Очень изящно, и следи за руганью. Здесь присутствует дама.
Лиам только усмехнулся в ответ, подошел к одной из установок для татуировки и сел в кресло. Он откинулся назад, заложив руки за голову.
– Это должно быть хорошо.
Ава нахмурилась.
– Что ты имеешь в виду?
– Не обращай на него внимания. – Макс протянул руку в сторону приемной. – Почему бы тебе не положить свои вещи? Могу я предложить чашечку кофе?
– Ну, да, я бы с удовольствием выпила чашечку.
Звук шагов по лестнице эхом разнесся по всему дому, и они оба повернулись, чтобы посмотреть на приближающегося Джеймсона О'Рурка. Увидев ее, он резко остановился.
– Что ты здесь делаешь?
– Она наша новая секретарша, – услужливо добавил Макс.
– Черта с два, – огрызнулся он на Макса, прежде чем повернуться к ней. – Объясни.
Ава вздернула подбородок, сбросила плащ и бросила его на стул.
– Он прав.
Он окинул ее взглядом.
– Э, нет. Ни за что на свете, милая.
– Прости. Почему бы и нет?
Он поднял руку, указывая на ее наряд.
– Ты действительно хочешь знать?
Ава посмотрела на свой наряд. Это был тот самый наряд, который она надевала сегодня утром в свой офис: элегантная кремовая деловая юбка и шелковая блузка с красивым кремово-золотым принтом. Ансамбль завершал золотой пояс-цепочка и пара замшевых туфель. Это хорошо сочеталось с ее светлыми волосами, которые были собраны во французский узел. Девушка уперла руки в бока.
– А что плохого в том, что на мне надето?
– Насколько я могу судить, ничего, – вставил Макс с ухмылкой и подмигнул. – Я думаю, что она выглядит красиво.
Джеймсон бросил на него взгляд, который велел ему заткнуться.
– Разве у тебя нет работы?
– Конечно, есть. Но здесь слишком весело.
– Во-вторых, – добавил Лиам с усмешкой позади них.
Джеймсон повернулся, чтобы посмотреть на него, прежде чем снова повернуться к Аве.
– Серьезно, что ты здесь делаешь? Ты пришла признать тот факт, что не смогла выполнить свою часть сделки?
Ава скрестила руки на груди. Какой придурок!
– Я здесь не для того, чтобы делать что-то подобное. Я намерена выполнить свою часть нашей сделки. Вам нужно, чтобы кто-то работал на вашем приеме. И поскольку ни один из кандидатов, которых я вам уже послала, не был для вас приемлемым, я здесь.
Джеймсон скрестил руки на груди.
– Разве у тебя нет собственного дела? Я думаю, что между этим и твоим положением в городском совете, у тебя будет много дел.
– Я справлюсь. Сейчас вы мой приоритет номер один, мистер О'Рурк.
– Джеймсон.
– Прости. Джеймсон.
Он двинулся к ней, пока не оказался рядом – так близко, что ей пришлось воздержаться от шага назад. Она вздернула подбородок, когда мужчина наклонил голову так, что оказался практически нос к носу с ней. Две пары голубых глаз смотрели друг на друга.
– Ну, что ж, дорогая, как бы мне ни нравилось слышать, что я – приоритет номер один для женщины, я думаю, что ты откусила больше, чем можешь прожевать.
Она ухмыльнулась.
– Я так не думаю.
– Ты ведь понимаешь, что это тату-салон?
– Конечно.
– И ты понимаешь, что наша клиентура – это не толпа в шелковых блузках? – он кивнул подбородком в сторону ее одежды.
Она закатила глаза.
– Правило номер один, не закатывай на меня глаза, милая.
Она стиснула зубы и рявкнула:
– Не называй меня милой. Мое правило.
– У тебя нет никаких правил. Это мой салон.
– Да ладно тебе, Джейми. Девушка хочет носить юбку и туфли на каблуках, я полностью за это, – вставил Лиам, откинувшись на спинку стула, явно пытаясь разрядить быстро обостряющуюся ситуацию.
Джеймсон сверлил ее взглядом.
– Ты серьезно собираешься занять эту должность? Потому что я сказал тебе по телефону, что это последний раз, когда я стажирую кого-то. Итак, ты действительно готова терпеть это до конца, мисс Хайтауэр?
– Готова.
– А как насчет твоего собственного бизнеса?
– Я буду работать там утром, пока ты не откроешься в 11:00, а потом приду сюда.
– Мы открыты до девяти. И иногда мы здесь долго после этого заканчиваем с клиентами и убираем салон. Как долго ты сможешь поддерживать эти часы?
– Я справлюсь.
Он задумчиво изучал ее.
– Правило номер два. Я не хочу слышать никакого нытья или жалоб. У меня нет терпения на примадонн с высоким уровнем обслуживания. Понятно?
Ей практически пришлось стиснуть зубы, чтобы не огрызнуться на него.
– Понятно.
Джеймсон пристально посмотрел на нее, а затем, наконец, схватил стул и перевернул его рядом с ее столом регистрации. Он указал ей на другой стул.
– Тогда давай пройдемся по компьютерной системе. И я не собираюсь все повторять, так что слушай и запоминай.
Глава 5
Ава бросила ручку на стойку. Прошло уже три дня с тех пор, как она начала работать в «Brothers Ink», и каждый день приносил ей больше огорчений, чем предыдущий.
У Джеймсона О'Рурка была самая отсталая, архаичная компьютерная система, которую она когда-либо видела. Все нужно было вводить отдельно, ничего не связывая. Информация о встрече не пересекалась с информацией о выставлении счетов. Вся система была устаревшим кошмаром. Ей захотелось сбросить монитор со стола.
Неудивительно, что девушкам, которых она присылала, было так тяжело. Эта система была ужасной. Почему, во имя всего святого, он никогда не обновлял программное обеспечение? Был ли он человеком, умеющим пользоваться компьютером? Раньше у нее были клиенты с системами, которые они боялись заменить просто потому, что были знакомы с их нынешней системой и ненавидели изменения или необходимость переобучения. Но это было просто смешно.
Это был трудоемкий, неэффективный кошмар. Она могла бы придумать три программы, которые были бы гораздо более эффективными и прекрасно работали бы для его нужд.
Потом были файлы с фотографиями. Какой же это был беспорядок. Татуировщики хранили фотографии всех своих работ, как она узнала, и эти фотографии были загружены в компьютерную систему. Конечно, она могла понять практику в теории. Но на самом деле ничего не было легко найти, ни один из них не был назван систематическим образом, чтобы сделать их легко доступными для поиска. Нет, братья просто называли их так, как приходило на ум, например, «холодный красный дракон» или «бабочка на бедре Чика». Серьезно?
И они были удивлены, когда не могли вспомнить, как они это называли? Шок! Ну, что ж, ребята, скоро все изменится.
Ава встала со стула и направилась к лестнице. Она чувствовала, что Макс и Лиам провожали ее взглядом, когда она проходила мимо них. Ава еще не встречалась с младшим из четырех братьев, но слышала, что он должен был вернуться из поездки и будет сегодня попозже.
Она зашагала вверх по лестнице, стуча каблуками по дереву. Ава знала, что кабинет Джеймсона находился наверху, но на самом деле никогда там не была. У Макса и Лиама в креслах сидели клиенты, и до обеда у них больше не было назначено никаких встреч, так что она чувствовала себя в безопасности, когда пошла к Джеймсону, чтобы поговорить с ним.
Ава поднялась наверх по лестнице и обнаружила, что весь этаж был комнатой открытой планировки, и все это было офисом Джеймсона. На стенах висели наброски его картин в рамках. В передней части здания стоял большой современный стеклянный стол.
Джеймсон сидел за столом, делая наброски в блокноте, позади него было большое окно с картинками.
– Могу я поговорить недолго, Джеймсон?
Он поднял голову и окинул ее взглядом.
– Разве ты не должна быть на приеме?
– Я услышу звонок над дверью.
– А телефоны?
– Они не звонили все утро. Это займет всего минуту.
– Хорошо. Говори.
Не искушай меня.
– Речь идет о компьютерной системе.
Мужчина уронил карандаш, которым делал наброски.
– Только не говори мне, что ты опять все испортила.
Ава уперла свои руки в бока.
– Нет, я не все испортила.
– А что тогда?
– Эта система очень древняя. Я могу предложить несколько новых программ, которые были бы гораздо более эффективными и удовлетворяли бы вашим потребностям лучше, чем та, которую вы используете в настоящее время.
– С системой все в порядке.
– С этой системой много чего не так.
– Она служил нашим нуждам с тех пор, как мы открыли этот салон. Все нормально.
– И как давно это было?
– Что, когда мы открылись?
– Да.
Он пожал плечами.
– Мне было девятнадцать.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но разве это было не десятилетия назад?
Джеймсон вздернул подбородок.
– Закидываешь удочку, чтобы узнать, сколько мне лет, рыбачка?
– Я знаю, сколько тебе лет. Тридцать восемь.
Он откинулся на спинку стула.
– Неужели? Из какой журнальной статьи ты это взяла?
– Разве это имеет значение? Это правильно, не так ли?
– Совершенно верно.
– Твой возраст не имеет значения. Это возраст вашего программного обеспечения, которое шокирует.
– Шокирует? – он поднял брови.
– Конечно, я не могу быть первым человеком, который указал тебе на это.
Мужчина поднялся со своего места так внезапно, что она сделала шаг назад.
– Моя программа – это не твое беспокойство. Я нанял тебя не для деловой консультации.
– Ты вообще не нанимал меня, суперзвезда, – огрызнулась она в ответ.
– Ты закончила с умными комментариями? Дело в том, что ты не работала бы здесь до твоего замысловатого Гала-шоу, конец истории. Не жалуйся на каждую мелочь в этом месте. Я не хочу и не нуждаюсь в твоих советах о том, как я веду свой бизнес, ясно? А теперь возвращайся к работе.
Она повернулась на каблуках и направилась к лестнице.
– Ты невыносим.
***
Макс проследил за тем, как Ава сердито зашагала обратно к стойке. Он слышал их приглушенные голоса, доносящиеся с лестницы, когда она и Джеймсон снова столкнулись. Вернувшись к своей работе, он наложил последние штрихи на татуировку, которую делал, пока не был полностью удовлетворен дизайном.
– Этого должно хватить. – Выключив свою машину, он взял ручное зеркало и поднял его, поместив изображение в отражении. – Скажи мне, что ты думаешь?
Двадцатитрехлетняя девушка, сидевшая в его кресле, смотрела на замысловатый узор из цветов и голубей, над которым они вместе работали.
– О, ничего себе. Это великолепно.
Макс улыбнулся ей.
– Рад, что тебе понравилось. Я думаю, что это хорошо отражает память о твоей матери, не так ли?
При этих словах ее глаза наполнились слезами.
– Да. Спасибо.
– Пожалуйста, дорогая. – Он взял зеркало у нее из рук и положил его, затем схватил салфетку и протянул девушке. Она взяла ее с застенчивой улыбкой и промокнула глаза, в то время как Макс потянулся за какой-то мазью. Он размазал ее по чернилам, аккуратно перевязал и объяснил девушке, как ухаживать за татуировкой.
Это была ее первая татуировка, и Макс сделал ее великолепно. Конечно, он должен был рассказать девушке о ее первоначальных страхах и нервозности в начале, но она приняла иглу как герой. Сняв свои черные хирургические перчатки, мужчина протянул руку, помогая девушке встать со стула, а затем повел в холл, чтобы заплатить.
После того, как она расплатилась и ушла, Макс взглянул на хмурое лицо Авы, когда она убирала деньги, полученные от его клиента, в кассу.
– Что случилось? – спросил он.
– Ничего страшного. Просто некоторые вещи здесь не имеют для меня никакого смысла.
– Какие вещи?
– Только наличные. Как может любой бизнес выжить, пользуясь только наличными в наши дни и в наше время? – спросила она, повернувшись к нему.
Он пожал плечами.
– Джейми не хочет платить комиссию, которую банки взимают за прием карт. Говорит, что это как ограбление на шоссе. Они ни хрена не делают, так почему они должны получать какой-то процент?
Она бросила на него быстрый взгляд.
– Эй, я просто повторяю то, что сказал этот парень.
– Невероятно. Как можно вести такой бизнес?
– У салона довольно хорошая репутация. Если люди хотят татуировку от нас, они приходят с деньгами. – Он склонил голову набок. – Ты голодна?
Она нахмурилась.
– Что?
– Давай прогуляемся. Я куплю тебе мороженое.
– Но это не мой обеденный перерыв.
Мужчина пошевелил бровями.
– Давай будем настоящими мятежниками и нарушителями правил.
– Но… телефоны.
– Лиам может ответить.
– Джеймсон убьет меня.
– Я гарантирую тебе, что он не будет.
– Но…
– Да ладно, красотка. Тебе бы не помешал перерыв.
Ава тяжело вздохнула.
– Я полагаю, что ты прав.
Они прошли квартал по причудливой главной улице до кафе-мороженое. Большой шестифутовый рожок для мороженого, сделанный, вероятно, из стекловолокна, стоял у двери, призывая прохожих остановиться. Сделав заказ, они сели за маленький кованый столик перед входом.
– Ты должна кое-что понять о Джейми и о том, почему он такой, какой есть. – Макс посмотрел на нее.
– Грубый и невыносимый? – Ава ухмыльнулась, зачерпывая ложкой мороженое из бумажного стаканчика.
Он усмехнулся, облизывая вафельный рожок.
– Я не буду спорить, но Джейми пришлось бороться за все. Наши родители погибли в автокатастрофе, когда ему было всего восемнадцать.
Ава медленно вытащила ложку изо рта, потрясенная тем, что только что рассказал Максвелл.
– Мне очень жаль. Я понятия не имела.
Он кивнул.
– Мне было пятнадцать, Лиаму десять, а Рори семь. И вдруг Джеймсон стал ответственным за всех нас.
– О, Боже мой! – она озабоченно сдвинула брови.
– Да.
– А тебя никто не взял к себе? Тетя, дядя или бабушка с дедушкой?
– Бабушки и дедушки умерли. У нас была одна тетя в Бостоне, но она была больна рассеянным склерозом, и это было бы слишком для нее. Поэтому Джеймсон взвалил на себя все. Пришлось бороться изо всех сил, чтобы доказать социальным службам, что нам было лучше с ним в нашем собственном доме, чем разойтись среди разных приемных семей. Он поклялся нам, что этого никогда не случится, и сделал все, чтобы так не случилось.
– Понятно.
– Неужели? Джеймсон должен был пойти в колледж той осенью. Он бросил все, чтобы сохранить семью вместе. Все, что он когда-либо делал, было для нас.
Ава думала о том, что Макс говорил ей, пытаясь найти общий язык с мужчиной, которого, как ей казалось, она знала.
– Как он начал делать татуировки?
– Он развлекался с ними, когда был подростком, к большому неудовольствию нашей матери. После несчастного случая брат попросил одного парня, с которым познакомился, показать ему все, что касается нанесения чернил. Он полагал, что это было востребованное умение, на котором он мог заработать больше денег, чем на любой работе с минимальной зарплатой, на которую был бы квалифицирован. Мы жили на те небольшие страховые деньги, которые были, пока Джейми учился навыку. Каждый день он следил за тем, чтобы мы делали уроки, готовил нам ужин, а потом каждый вечер ходил в салон Пита и делал тату, пока я укладывала Лиама и Рори спать. На следующее утро, независимо от того, как поздно он возвращался домой, Джейми поднимал нас в школу, кормил завтраком и следил, чтобы мы сели в автобус. Потом он отправлялся на дерьмовую дневную работу в "Райерсонз фид энд Сеед", зарабатывая копейки до пяти часов. Я хочу сказать, что он экономил, копил и надрывал задницу, чтобы прокормить своих братьев. Мы обязаны ему всем. Поэтому, когда банк хочет взять три или четыре процента, или какой бы ни была текущая ставка, чтобы запустить дебетовую карту, я понимаю, почему он не думает, что они заслуживают каких-либо из его с трудом заработанных денег.
– Но… теперь все лучше. Не так ли? Я имею в виду, что он на обложках всех этих журналов и телешоу…
– Да. Теперь все стало лучше. Впервые за много лет все легко, но старые привычки умирают с трудом. Ему пришлось так сильно стараться удержаться, что что измениться теперь непросто.
Макс наблюдал, как девушка смотрела вдаль, глядя на прохожих и проезжающие мимо машины, и мог сказать, что Ава впитывала всю информацию, которую он только что дал ей.
– Я несправедливо судила твоего брата, ничего о нем не зная.
– Так что, может быть, ты примешь это во внимание в следующий раз, когда он разозлит тебя и будет вести себя как контролирующий придурок. Дело не в том, что он пытается быть ослом, просто он пытается удержать свою семью.
Она кивнула.
– Спасибо, что рассказал мне.
– Если ты скажешь, что я сказал тебе все это дерьмо, Джейми убьет меня.
Ава усмехнулась.
– Я понимаю. И не скажу ни слова.
Макс протянул руку и потянул ее за локон волос.
– Не переставай быть собой. Продолжай пинать его. Продолжай выдвигать свои идеи. Это хорошо для него. – Он помолчал, размышляя. – Я думаю, ты ему подходишь.
– Я?
Он кивнул.
– Да. Ты.
– Мы с ним разные.
– Говорят, что противоположности притягиваются, и я определенно думаю, что кто-то должен встряхнуть Джеймсона.
– И я та девушка, которая это сделает?
Он пожал плечами.
– Возможно. Единственное, на что у Джеймсона не хватает терпения, так это на глупость. Интеллект, для него, является конечной сексуальной чертой, а умный сарказм показывает интеллект. Ни на минуту не думай, что он не замечает и не ценит тебя.
Ава закатила глаза.
– Ты бредишь. Единственное, что этот мужчина думает обо мне, это то, что я заноза в его заднице. Это просто деловое соглашение, вот и все. Он получает свои парковочные места и кого-то в своем кресле секретаря, а я получаю кого-то, чтобы сделать свое гала-шоу. Вот и все, и поэтому я здесь.
– Как скажешь. – Макс встал. – Лучше вернемся в салон.
***
– Где, черт возьми, вы двое были? – рявкнул Джеймсон, как только они вошли в парадную дверь.
– Я угощал ее мороженым, – спокойно ответил Макс, радуясь, что Джеймсон так разозлился.
Джеймсон приподнял бровь.
– Ты угощал ее мороженым?
Макс усмехнулся:
– Да.
Джеймсон сердито посмотрел на него и вздернул подбородок.
– Комната отдыха. Сейчас. – Затем он перевел взгляд на Аву. – Ты. Возвращайся к работе.
Она отдала ему честь.
– Да, сэр.
– И не умничай.
Макс проводил Джеймсона взглядом и подмигнул Аве, прежде чем последовать за ним.
Джеймсон распахнул дверь и прислонился к стойке, скрестив руки на груди. Макс подошел к холодильнику и достал энергетический напиток.
– Разве ты не получил только что порцию сахара? – Джеймсон показал глазами на банку.
Макс открыл крышку с диким выражением на лице.
– Мне нравится жить в опасности.
– Какого хрена все это было?
– В смысле какого хрена?
– Ты. «Я угощал ее мороженым».
Макс пожал плечами.
– Ей нужен был перерыв.
– Если ей нужен перерыв, она может зайти сюда. Она уже большая девочка. Ей не нужно, чтобы ты держал ее за руку.
– Не хочешь рассказать мне, почему ты ведешь себя с ней как придурок?
– Я не веду себя как придурок. – Джеймсон отвел взгляд, его глаза говорили о том, что он лгал.
– Черт возьми, нет. Ты набросился на нее, как она вошла в дверь. Так что, черт возьми, происходит?
Джеймсон глубоко вздохнул и выдохнул, качая головой.
– Я не собираюсь ходить по этому чертову подиуму ни на одном чертовом аукционе холостяков. Вот что.
– Так почему же ты согласился?
– Сначала она должна выполнить свою часть сделки. Этого не произойдет.
Макс вздернул подбородок. Он не ожидал, что его брат пойдет на это пари нечестно.
– Ты должен убедиться, что она этого не сделает.
– Именно.
– Ну и что? Ты пытаешься прогнать ее задницу?
– Да.
– Джеймсон, это чертовски грязная игра.
– Возможно.
– Тут нет никакого "может быть".
– А тебе какое дело?
– Она мне нравится.
– Нет, ты просто хочешь увидеть меня на этой гребаной сцене.
Макс усмехнулся:
– И это тоже.
– Ну, этого не произойдет. Так что не задерживай дыхание. Последнее, что я сделаю, это проиграю эту игру. – С этими словами Джеймсон вышел, хлопнув Лиама по плечу, когда тот вошел.
Лиам повернул голову, проследив взглядом за Джеймсоном, а затем посмотрел на Макса.
– В чем, черт возьми, его проблема?
– В Аве.
– В Аве? Что не нравится в Аве?
– Именно. – Макс усмехнулся. – Он так чертовски облажался.
