Текст книги "Застрявшие (ЛП)"

Автор книги: Николь Дайкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Прости.

Не знаю, за что она извиняется, но не спрашиваю.

Она целует его в щеку, а затем вылезает из внедорожника, падая в снег, но не упоминает о холоде или о том, что он почти доходит ей до талии.

Я перекидываю столько сумок через здоровое плечо, сколько могу, и Эверли берет оставшиеся две, задумчиво глядя на холм.

– Мы не сможем пережить это.

«Я знаю».

Нет никакого способа. Здесь чертовски холодно, снег глубокий. У нас нет мобильных телефонов, и я не помню, чтобы здесь были какие-то дома.

– Но мы попытаемся.

– Я хочу увидеть свою сестру.

– Нет, – говорю я решительно, потому что никто не должен этого видеть.

Эверли, смирившись, смотрит на меня.

– Ты уверен, что она умерла?

Я отрывисто киваю.

– Да.

Ее маленькие плечи поникают.

– Что ж, тогда давай начнем наше путешествие к смерти.

Я не спорю.

В этом нет смысла.

Это безнадежно.

Глава пятая

ЭВЕРЛИ

Ария мертва.

Лиам мертв.

И мы тоже скоро умрем.

Мы ни за что не сможем пережить это. Мы тащимся по снегу в темноте, кажется, целую вечность. По близости не видно ни одного дома. Ни одной машины. Ничего.

Мы совершенно одни в метели.

Я промокла насквозь. В большинстве своем сугробы мне по пояс. Ноги так устали и онемели, что не думаю, что смогу сделать еще один шаг.

– Мы замерзнем до смерти. Как думаешь, на что это похоже? – бормочу я, заставляя ноги двигаться вперед по холодному снегу.

– Мы не умрем.

Смотрю прямо перед собой.

– Ты учишься на медицинском. Ты сам это знаешь.

Лиам и Купер оба были на медицинском.

– Да, это принесло мне много пользы. Я не смог спасти ни одного из них.

Купер знал это с того момента, как увидел металлический стержень, торчащий из груди Лиама, что тот умрет. Я могла это видеть в его глазах, но отказывалась верить. Мои руки были покрыты кровью от попыток остановить кровотечение Лиама.

– Сколько времени пройдет, прежде чем нас настигнет переохлаждение?

Купер останавливается и поворачивается ко мне.

– Ты в шоке. Болтаешь без остановки, но я не собираюсь думать о том, что может случиться. Я собираюсь вытащить нас отсюда.

Я усмехаюсь, злая и такая чертовски оцепенелая, потому что все, чего мне хочется – это вернуться назад во времени, когда мы все четверо были живы в той машине. Однако замолкаю, пока мы продолжаем наш безнадежный спуск в заснеженную пустошь.

– Эверли.

– Что? – едва выдыхаю я.

– Я вижу дом.

Смотрю вперед, щурясь в темноте, словно это поможет.

– Я ничего не вижу.

– Я вижу. Пошли.

Парень ускоряет шаг, но мое тело вот-вот выдохнется. Мне так чертовски холодно.

– Нет.

Купер останавливается, но не тратит энергию впустую, отступая, чтобы добраться до меня.

– Эверли. Пошли. Я вижу дом. Ты не сдашься сейчас.

– Там нет никакого дома. Ты бредишь, и тебе мерещится. С меня хватит. Я просто хочу вернуться к ним.

Купер злится, когда подходит ко мне, наклоняется, чтобы заглянуть мне в лицо, и кладет руку на мое плечо.

– У меня плечо болит, похоже, вывихнуто. Так что я реально не хочу тащить твою задницу на себе туда, – он указывает за спину сквозь густые деревья, – где есть дом. Это наша единственная надежда, и они, – указывает в сторону обломков, – возненавидят нас обоих, если мы сдадимся.

По какой-то причине я игнорирую все остальное, и мой взгляд падает на его плечо.

– Ты повредил плечо?

Купер фыркает, глядя на меня так, словно я сошла с ума.

– Пойдем.

Требуется вся моя сила воли и невероятное количество усилий, чтобы последовать за ним, но я думаю о Лиаме и своей сестре. Ария никогда бы не сдалась. Она всегда верила в лучшее. Поэтому я протискиваюсь вслед за ним, и как только мы проходим через группу деревьев, мои глаза удивленно расширяются.

– О, боже мой.

Удивительно, но Купер не говорит: «Что я тебе говорил?» Мы оба продолжаем идти к старому белому дому посреди нигде. Дом покрыт снегом и светится в темноте, несмотря на то, что продолжает валить снег.

Мы добираемся до парадного крыльца и поднимаемся по лестнице. Я дрожу, но стараюсь держать себя в руках, когда Купер стучит в дверь.

«Пожалуйста, откройте».

Купер снова стучит, колотя в старую дверь.

– Черт.

– Дай им минуту.

Парень смотрит в окно рядом с дверью.

– Света нет.

Думаю об Арии и пытаюсь сохранить надежду.

– Метель, вероятно, вырубило электричество.

Парень поворачивается и смотрит вокруг дома.

– Машины нет.

– Может быть, она припаркована где-нибудь в другом месте.

Парень выглядит раздраженным, а затем снова колотит в дверь. Нам не видна большая часть дома. Здесь слишком темно и слишком много снега, но, похоже, он заброшен. Купер снова колотит, а потом начинаю и я тоже, умоляя воображаемых домовладельцев открыть чертову дверь.

– Пожалуйста, – умоляю, не узнавая свой собственный голос. Я ощущаю слабость, близость к смерти, и мне приходится бороться, чтобы продолжать стоять и не опуститься на колени.

Парень поворачивает ручку, пытаясь открыть дверь, но она не поддается.

– Черт.

– Купер, что нам теперь делать?

Он оглядывается вокруг.

– Будем надеяться, что окно легко разобьется.

– Что? – Я в шоке смотрю на него. – Мы не будем вламываться в чужой дом.

– У нас нет выбора. – Куп начинает осматриваться на крыльце, которое, к счастью, накрыто навесом, так что не завалено снегом. Находит большой камень с нарисованной буквой «Х» на лицевой стороне.

– Куп, – предупреждаю я, но уже слишком поздно.

Используя камень, парень разбивает окно рядом с замком, протягивает руку и отпирает его. Видимо здешние люди не слишком беспокоятся о незваных гостях.

Купер поднимает окно и поворачивается ко мне.

– Залезай внутрь.

– Черт возьми, нет. – Я складываю руки на груди. – Я не собираюсь вламываться в чужой дом.

– Предпочитаешь замерзнуть до смерти?

– Что, если они дома, но не отвечают?

Он забрасывает наши сумки внутрь, прежде чем залезает сам, быстро встает и поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

– Тогда мы попросим их о помощи. Нам нужна помощь.

Делаю глубокий вдох и бросаю внутрь сумки, которые несла, прежде чем неловко забраюсь вслед за ним. Парень использует одну руку, чтобы помочь мне, и с его губ срывается стон, когда мы оба пошатываемся, и он ударяется о стену.

Купер делает глубокий вдох и хватается за плечо. Я нахожу опору и действительно чувствую себя виноватой за то, что причинила ему боль.

– Прости.

Он пожимает плечами.

– Все в порядке.

Оглядываю полутемную комнату, в которой мы находимся. Думаю, что это гостиная, потому что могу разглядеть старый диван и, возможно, стол.

– Эй? – окликает Куп, когда мы останавливаемся у входной двери.

– Что, если здесь живет семья серийных убийц?

Купер игнорирует меня, находит выключатель и щелкает им, но ничего не происходит, что неудивительно.

Электричества нет.

Парень достает свой мобильный телефон и включает фонарик, светя им вокруг. Ага. Один пыльный старый диван и прикроватный столик – это все, что есть в этой гостиной. Пол старый, но, похоже, его поддерживали в порядке.

Есть камин с полкой, но на ней нет никаких фотографий.

– Не похоже, что здесь кто-то живет, – говорит он, освещая все вокруг светом.

Оставляем сумки у двери, обходим дом и заходим на кухню, где есть только счетчики, но нет бытовой техники. Купер пытается включить свет, но ничего не получается. Дом определенно заброшен.

– Это нехорошо, – повторяю я, не узнавая собственного голоса.

Мы исследуем остальную часть дома, в которой оказывается одна спальня и ванная комната на первом этаже, а также две спальни и еще одна ванная комната наверху. Все пусто.

Возвращаемся вниз. Я вижу страдание на лице Купа, даже если он не высказывает, насколько безнадежно наше положение.

– Хорошо. – Он делает глубокий вдох, и я не уверена, что когда-либо видела его таким серьезным. – Это заброшенный дом в глуши.

Я хочу отметить, что он только что заявил очевидное, но слишком устала, чтобы препираться.

– Здесь холодно.

Парень кивает в сторону камина.

– Мы можем развести огонь. Это сохранит нам жизнь.

– Сомневаюсь, что там есть дрова.

Купер направляет фонарь на небольшую кучку дров.

– Завтра, когда рассветет, я постараюсь найти еще немного и принесу внутрь, чтобы высушить.

Киваю головой, не чувствуя надежды, как до того, как мы нашли дом. Но, по крайней мере, я не по пояс в снегу.

– Нам нужно раздеться.

Хмурю брови.

– Ни за что.

Купер закатывает глаза и хватает свою сумку.

– Отлично. Умирай от переохлаждения, но я, черт возьми, переодеваюсь. Оставаться в мокрой одежде глупо.

Ненавижу, что он прав. Расстегиваю молнию на пальто и бросаю его на диван, поворачиваясь к парню, когда он делает то же самое со своим пальто и перчатками. Купер снимает свитер, морщась, когда вытаскивает поврежденную руку из рукава.

Мне нужно отвести взгляд.

Парень кладет свой телефон на диван, направляя свет вверх, но отсюда я могу разглядеть его точеный и татуированный торс.

Раньше я уже видела его без рубашки. В этом нет ничего особенного. Я знаю, что у парня есть четко очерченный пресс с восемью кубиками и татуировка на ребрах в виде стетоскопа и бьющегося человеческого сердца. Знаю, что на его бицепсах и правой половине грудной клетки тоже есть татуировки. Может быть, это из-за шока, но, кажется, я не в состоянии отвести взгляд.

Купер, должно быть, чувствует мой взгляд, потому что его глаза встречаются с моими.

– Эв?

Смотрю ему в лицо и ожидаю, что парень отпустит какую-нибудь дурацкую шутку о том, что я пялюсь на него, но вижу только беспокойство.

– Что?

– Пожалуйста, переоденься.

Голос парня звучит отчаянно и смущенно. Я снимаю рубашку, оставаясь в черном кружевном лифчике, который надела специально для Лиама. Потом поворачиваюсь к Купу спиной.

– Не смотри.

Он что-то ворчит, но мне все равно. Скидываю ботинки и подхожу к сумкам. Расстегиваю джинсы и стягиваю влажную тяжелую ткань с задницы и бедер. Наконец, сняв их, отбрасываю в сторону и встаю на колени, расстегивая черную сумку передо мной.

Всхлипываю, когда вытаскиваю первую попавшуюся вещь. Это поношенная серая футболка, о которой я столько дерьма наговорила Лиаму, сказав, что он должен ее выбросить, потому что она уже практически прозрачная. Достаю ее из его сумки и подношу к носу, вдыхая его запах, и снова всхлипываю.

«Это не может быть реально».

Глава шестая

КУПЕР

«Держи себя в руках».

Я надеваю спортивные штаны, избавляясь от всей своей мокрой одежды, и изо всех сил пытаюсь согреться. Нахожу пару носков и натягиваю их, безуспешно пытаясь не смотреть на Эверли, стоящую на коленях у сумки Лиама, почти голую и держащую в руках его футболку.

Не хочу замечать изгиб ее бедер или круглую попку, едва ли прикрытую кружевными черными стрингами в тон лифчику.

«Она надела это для него. А теперь он мертв. Твой лучший друг».

Мы оба определенно в шоке от аварии и потери Лиама и Арии, но она не может долго так сидеть.

– Эв, одевайся. – Мой голос представляет собой грубое рычание. Я знаю, что должен смягчить свой тон, но с трудом держусь на волоске.

Ее руки, все еще держащие его футболку, падают вперед, и я стараюсь не замечать чернил, выглядывающих из-под края лифчика. Я задаюсь вопросом, что это такое, но затем заставляю себя поднять взгляд на ее лицо.

– Тебе что, все равно? Вообще?

– О чем, черт возьми, ты говоришь?

Ее глаза сверкают, когда она оборачивается на меня.

– Они мертвы. Тебе что, все равно?

– Конечно, мне, блядь, не все равно. Но я ничего не могу с этим поделать. А теперь прикрой свою задницу.

У меня болит в груди от того, насколько сильно меня это волнует. Я не могу закрыть глаза, потому что каждый раз, когда это делаю, вижу безжизненное тело Арии, лежащее на снегу, и Лиама, пока жизнь уходит из его тела. А я ни черта не мог сделать.

Эверли натягивает футболку Лиама на свой торс, а затем находит его спортивные штаны, подтягивает их и туго стягивает в талии. Они велики ей, но, по крайней мере, теперь она прикрыта.

Смотрю на камин и бросаю ей пару своих носков, когда подхожу к нему. Эв ловит их с раздражением, но, к счастью, не сопротивляется и натягивает их. Затем подходит, чтобы встать рядом со мной, глядя на скудную кучу дров.

– Этого хватит хотя бы на одну ночь?

– Думаю, этого должно быть достаточно на две.

– Две. – Она смотрит на них безжизненным, пустым взглядом. Это выражение остается на ее лице весь вечер, нет даже проблеска надежды.

Смотрю на ее лицо, позволяя себе хорошенько рассмотреть ее. У нее руки все еще в крови Лиама, вот почему я подумал, что на ее лице тоже была его кровь. Но теперь вижу глубокую рану.

– Черт возьми, Эверли. Ты не подумала рассказать мне об этом? – Я указываю на рану над ее правым глазом.

Она выглядит смущенной, а затем прикасается к месту, морщась.

– Я... я не знала.

Девушка совершенно оцепенела. Я пытаюсь подойти осторожно к ней. Но сначала направляюсь к своей сумке, хватаю футболку и прикладываю ту к ее ране.

– Нам нужно остановить кровотечение.

– Я в порядке. – Ее голос звучит тихо.

Эверли совсем не тихая.

– Это не так. Тебе, наверное, нужно наложить швы.

Она отмахивается от моей руки, но прижимает ткань к голове.

– Я сама.

– Ты со студентом-медиком, знаешь ли.

Девушка фыркает, и меня совсем не удивляет, что она не воспринимает меня всерьез. На самом деле я не излучаю серьезность. Если только не сдаю тесты или лабораторные в классе.

Но Эверли об этом не знает.

– Я рискну.

– И истечешь кровью до смерти?

Девушка пристально смотрит на меня. Ох, этот пылающий взгляд Эверли. Я так и не смог к нему привыкнуть.

– Я не подпущу тебя к себе с иглой. – Она пожимает своими маленькими плечиками. – Не то чтобы у нас вообще была игла.

– Если найду, мы зашьем рану, если понадобится. Или, может быть, я смогу найти какой-нибудь супер-клей.

Это вызывает ее свирепый взгляд, но мне все равно. Я приступаю к следующему заданию – ищу спички или зажигалку.

– Нам нужно что-нибудь, чтобы разжечь огонь.

– У тебя наверняка есть зажигалка.

Я подхожу к своей сумке и ухмыляюсь от того, что она почувствовала необходимость подначить меня из-за того, что большую часть времени у меня под рукой травка. Достаю зажигалку из бокового кармана своей спортивной сумки, а затем беру газету, которую заметил у двери.

Быстро разжигаю костер, в то время как Эверли стоит рядом, не двигаясь, прижимая мою рубашку к голове. Я пытаюсь незаметно проследить, сколько крови просачивается сквозь материал, когда заканчиваю разжигать огонь. Он пылает, проливая в комнату больше света и, к счастью, тепла. Впервые за сегодняшний вечер я чувствую легкое облегчение и плюхаюсь на пол рядом с камином.

Эверли присоединяется ко мне, и, рискуя вызвать ее гнев, я убираю ее руку, чтобы получше осмотреть рану. Рана глубокая, и хотя из нее не хлещет кровь, она определенно все еще кровоточит. Как мы этого не заметили, пока бродили по окрестностям? Нехорошо, что кровь до сих пор не остановилась.

– Голова кружится?

Эверли закатывает глаза, и я сдерживаю свою реакцию, хотя она сводит меня с ума. Ей больно, сегодня вечером она потеряла своего парня и сестру.

Я продолжаю напоминать себе об этом, когда встаю, хватая свой телефон.

– Поищу иголку с ниткой.

– Нет. – Девушка встает, но шатается, цепляясь за стену. – Ты не будешь меня зашивать.

Я снова прижимаю ткань к ее ране и наклоняюсь, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Надави. Я скоро вернусь.

Она фыркает, но меня это не беспокоит. Я привык к ее высокомерному отношению. Поднимаюсь по лестнице в ванную, надеясь, что найду что-нибудь, что поможет. Должно же быть что-то.

Открываю аптечку и обнаруживаю, что она совершенно пуста. Проверяю все спальни наверху, а затем спускаюсь к тому, что, как я предполагаю, является хозяйской спальней. В ванной нахожу два лейкопластыря и немного марли, но иглы нет.

На данный момент придется довольствоваться этим.

Возвращаюсь в гостиную и нахожу Эверли, прислонившейся к стене рядом с камином, с закрытыми глазами.

На мгновение я паникую, мне не нравится, что не вижу ее глаз.

– Эверли. – Задерживаю дыхание, пока ее глаза не открываются, сначала встречаясь с моими, а затем глядя на вещи в моих руках. – Спасибо, черт возьми.

Опускаюсь на колени рядом с ней, мое плечо пульсирует, но я стараюсь не обращать внимания на боль, когда убираю ткань. – Я не смог найти никакого антисептика.

– Только посмотри на себя, играешь в доктора.

– Я очень хорошо играю в доктора. – Я шевелю бровями, глядя на нее, и она закатывает глаза в ответ на намек, но на самом деле улыбается.

Я изо всех сил стараюсь смыть с нее кровь, а затем обматываю ее голову марлей, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы остановить кровотечение. Завязываю не, а затем смотрю на девушку, почти смеясь над белой марлей, которой обматывал вокруг ее головы столько раз, сколько смог.

– Ты реально смеешься над моей болью?

О, черт. Наверное, я действительно немного посмеялся.

– Ты выглядишь как персонаж из фильма ужасов.

– Ты и сам выглядишь не таким сексуальным. – Она кивает на мое плечо. – Насколько все плохо?

– Просто вывих. Все будет хорошо. – Мне нужно вставить плечо на место, но я не могу переварить эту мысль прямо сейчас. Хотя беспокоюсь о нем.

Поднимаю здоровую руку и удерживаю ее лицо на месте, глядя девушке прямо в глаза.

– Какого хрена ты делаешь?

Эверли не отстраняется, так что я бы не сказал, что она так уж раздражена.

– Оцениваю тебя на предмет сотрясения мозга, – фыркает Эв, но все же не отталкивает меня. Оценив реакцию ее зрачков, я плюхаюсь рядом с ней у стены. – Думаю, с тобой все в порядке.

– Я знаю. – Она складывает руки на груди, все еще прикрытой только футболкой Лиама. – Столько всего произошло, а я получила лишь порез.

– Ну, у тебя может быть внутреннее кровотечение, – пытаюсь пошутить я, но это только наполняет меня ужасом.

Эверли, однако, не разочаровывает.

– Скрестим пальцы, чтобы у тебя, а не у меня.

Ее лицо выглядит так, словно она почти удивлена, что эти слова сорвались с ее губ, и я не могу удержаться от смеха.

– Это черный юмор, Эв.

Она усмехается и качает головой.

– Прости. По правде, мне бы этого не хотелось.

– Да, я знаю. Ты тайно тосковала по мне все это время.

Теперь девушка закатывает глаза и поворачивается ко мне.

– Конечно. Говори себе, что хочешь.

Я снова смеюсь, но останавливаюсь, когда чувствую боль в плече.

– Нужно проверить, что мы имеем.

– Здесь слишком темно. И холодно. И этот дом какой-то жуткий.

– Господи. Я знал, что ты та еще заноза в заднице, но не думал, что ты – ребенок.

Еще больше свирепых взглядов со стороны Эверли.

– Я не ребенок.

Заставляю себя встать и подтащить сумки к огню.

– Я имел в виду наши припасы. Мы можем осмотреть дом, когда будет светло.

Девушка кивает.

– Я взяла с собой не так уж много, кроме одежды и косметики. Бикини, которое сомневаюсь, что буду использовать.

– Да уж.

«Не представляй ее в бикини. Она девушка твоего мертвого лучшего друга и сестра твоей мертвой девушки. Господи, я теряю рассудок».

Не то чтобы я редко видел ее в бикини за эти годы. И это не первый раз, когда мне приходится упрекать себя за то, что представляю ее снова и снова.

Эверли расстегивает молнию на сумке и роется в ней, находит толстовку и натягивает ее поверх футболки Лиама.

– Похоже, у меня нет ничего, кроме одежды и косметики.

Мы оба смотрим на сумки Арии. У нее две большие, тяжелые сумки, понятия не имею, как мне удалось протащить их по снегу, но когда Эверли открывает их, я рад, что сделал это. Девушка подготовилась. Она упаковала много закусок, карты и аптечку первой помощи.

– Господи, она была девушкой-скаутом?

Эверли качает головой, продолжая перебирать одежду, но делая это медленно, останавливаясь, чтобы посмотреть на каждый предмет одежды. Я ненавижу боль, которую вижу в ее глазах. Они были сестрами и явно близки. Это должно быть убивает ее.

Эверли хватает большую коробку презервативов и поднимает ее, пристально глядя на меня. Вот дерьмо.

– Что?

– Что? Фу. – Она бросает их в меня, и я ловлю здоровой рукой. – Сколько секса вы, ребята, планировали?

– Я не знал, что она их возьмет. – Не то чтобы это ее касалось. Но по какой-то причине я чувствую себя виноватым.

Девушка останавливается, когда находит кружевное белье и отодвигает сумку. Я не осмеливаюсь взглянуть на него. Мне не нужно, чтобы Эверли отрезала мне яйца за то, что я почти переспал с ее младшей сестрой.

– Закуски и аптечка первой помощи пригодятся.

Она кивает и снова открывает сумку Лиама, роясь в ней.

– Нет ничего, кроме одежды.

– О, даже не планировали заниматься сексом? Это просто грустно, – пытаюсь пошутить я, но девушка не смеется.

– Мы были преданной парой, придурок. У меня спираль. Нет необходимости в презервативах. Не то что бы тебя это касалось.

Твою ж мать. Такое чувство, что моя грудь разрывается надвое от ее слов. Хотел бы, чтобы меня просто заводила мысль о том, чтобы трахаться без резинки, но все, о чем я могу думать, это о том, что Лиам не был так уж предан ей.

– Что? Никаких забавных комментариев от Купера по этому поводу? – Она изучает меня.

«Дерьмо. Скажи что-нибудь».

Я пожимаю плечами.

– Что тут можно сказать? Ты уела меня.

Да, она на это не покупается.

– Ты странно себя ведешь.

Я мгновенно начинаю защищаться, потому что ни за что не выдам Лиама.

– Возможно, это из-за аварии с опрокидыванием машины и двух мертвых тел.

Эверли морщится, и я съеживаюсь.

«Ух ты, я такой мудак».

– Мне больно. Я злюсь. Прости.

Она пожимает плечами.

– Все в порядке. Что у тебя есть?

«Ей это не понравится».

Я достаю презервативы и две бутылки виски:

– Похоже, у меня есть антисептик.

Она широко раскрывает глаза.

– Тебе пятнадцать? Вот так ты собираешь вещи на целый месяц?

– Я взял одежду, мисс Я-Взяла-Только-Одежду-И-Косметику.

Эверли что-то бормочет, доставая одеяло из другой сумки Арии. Встает и смотрит на диван, потом снова на меня.

– Думаю, мы оба сможем поместиться.

– Хочешь спать вместе?

Она качает головой.

– Последнее, чего мне хочется, это спать с тобой, но еще я не хочу умирать. А этого огня будет недостаточно.

– Иди ты, этот огонь идеален.

Девушка закатывает глаза, но я ложусь на диван на спину и подаю ей знак лечь между моих ног. Это совсем небольшой диван. Она не спорит, а просто устраивает свою задницу между моих ног, откидывается мне на грудь и натягивает на нас одеяло.

– Не подумай ничего лишнего.

– Поверь мне, последнее, о чем я сейчас думаю – это секс. В основном я думаю о твоем гребаном костлявом локте в моем бедре.

Она слегка поворачивается к спинке дивана, убирая локоть, но вызывая слишком сильное трение между моими ногами.

Изо всех сил стараюсь не думать о близком контакте, надеясь, что у меня не встанет, пока тело девушки будет прижиматься к моему.

Это нетрудно, когда я закрываю глаза и вижу ночной кошмар.

Этого более чем достаточно, чтобы убить любой стояк.

Глава седьмая

ЭВЕРЛИ

Просыпаюсь от того, что что-то твердое упирается мне в спину, и стону, точно зная, что это такое.

«Он что, издевается?»

Как, черт возьми, парень может быть возбужден прямо сейчас? Толкаю его локтем в бок, заставляя хрюкнуть и слегка пошевелиться, только для того, чтобы он прижался ко мне еще сильнее.

– Что?

– Ты... – Я оборачиваюсь, злясь, и замечаю, что в доме и снаружи все еще темно, но огонь в камине еще горит. Его глаза все еще закрыты, и он держится за больное плечо. – У тебя стояк.

Купер медленно открывает один глаз и наклоняет голову набок.

– Серьезно? Поэтому ты меня будишь?

– Ты, блядь, издеваешься надо мной?

Парень закатывает глаза, потому что Купер Кингстон – самый бесящий человек на планете.

– Что ты хочешь, чтобы я с этим сделал, Эверли? Ты лежишь у меня между ног и, черт возьми, трешься об меня.

– Я не трусь о тебя.

Куп делает глубокий вдох, и я наблюдаю, как его грудь поднимается и опускается.

– Неважно. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Просто... – Опускаю взгляд, прежде чем ловлю себя на том, что сосредотачиваюсь на впечатляющей выпуклости в его штанах, прежде чем снова перевожу взгляд на его лицо. – Подумай о чем-нибудь другом.

– Поверь мне, так и делал. Должно быть, я заснул.

Что-то в том, как Купер это говорит, вместе с болью в его голосе, заставляет меня чувствовать себя полной идиоткой. Он видел Арию. Видел ее мертвое тело. Вздыхаю и поворачиваюсь, прислоняясь спиной к дивану.

– Мы не выживем, не так ли?

– У нас есть убежище. И огонь.

– Дом заброшен и почти пуст. У нас нет электричества.

Его взгляд встречается с моим, и могу сказать, что он не будет пытаться подбодрить меня, как это сделали бы Лиам и Ария. Они были яркими и веселыми людьми. Остались только мы с Купером, и все, что у нас есть – это темнота и уныние.

– У нас есть огонь.

Мои губы слегка приподнимаются в ответ на его слабую попытку оставаться позитивным.

– Дерьмовый, – ухмыляюсь ему, и парень смеется, зная, что я издеваюсь над ним.

– Ага. Ну, твоя задница была довольно теплой на мне.

– Ни на секунду не думай о моей заднице.

Купер снова хихикает, а затем морщится. Я знаю, что его плечо болит сильнее, чем парень показывает. И он действительно позаботился о кровоточащей ране на моей голове. Встаю с дивана и подхожу к сумке Арии, той, что полна одежды.

Нахожу одну из ее простых футболок, нюхаю ее, а затем рву.

Купер садится, широко раскрыв глаза.

– Что ты делаешь?

Я подхожу к нему.

– Делаю тебе поддерживающую повязку, потому что ты упрямая задница, и я сомневаюсь, что мы сможем сами вправить тебе плечо.

– Я здесь студент-медик.

Я улыбаюсь, но занята тем, что делаю ему перевязь, прижимаюсь к нему и ненавижу то, что даже после всего, через что мы прошли, я чувствую его знакомый запах.

– Мои родители – хирурги. Я читала медицинские книги для развлечения.

Парень приподнимает бровь, оценивая меня, но улыбается.

– И они научили тебя делать самодельный бандаж для руки?

Я качаю головой, завязывая перевязь у него на шее.

– Нет. Видела это в «Анатомии страсти».

Купер смеется, а затем стонет от боли от движения, но, кажется, восхищается моей работой, когда смотрит на свою руку. Затем смотрит мне в глаза.

– Спасибо.

– Не за что. Спасибо, что позаботился о моей ране.

Его взгляд скользит по марле.

– Не думаю, что она все еще кровоточит. По крайней мере, не настолько, чтобы пропитать повязку насквозь.

– Это хорошо. – Я сажусь и откидываюсь на спинку дивана, все еще опустошенная. Почти уверена, что мы проспали не очень долго. – Мне нужно в туалет.

– Ну, черт возьми.

Я откидываю голову назад, не делая никаких попыток встать.

– Да уж.

– Пойдем. – Купер встает, хватает свой мобильный телефон, который, уверена, долго не прослужит в качестве нашего фонарика, но сейчас я рада, что он у нас есть. Парень протягивает мне руку. Я так устала, что беру ее без колебаний.

Он ведет меня в ванную в задней части дома.

– По крайней мере, здесь есть туалет.

– Но, вероятно, нет проточной воды, – рассеянно говорю я, мой мочевой пузырь вот-вот лопнет, так что в данный момент мне все равно.

Куп подходит к раковине и поворачивает кран. Мы оба застываем в шоке, когда льется вода.

– Ух ты. Вода есть.

– Серьезно? Не думала, что здесь кто-то живет. Почему вода все еще включена?

Парень пожимает здоровым плечом.

– Должно быть колодец. Это хорошая новость, Эв.

Я улыбаюсь, на самом деле чувствуя искру надежды.

– Да. Хорошая. А теперь убирайся. Мне нужно в туалет.

Он усмехается и оставляет мобильный телефон на стойке, прежде чем закрыть за собой дверь. Занимаюсь делами и мою руки ледяной водой, прежде чем выхожу из ванной.

– Можешь забрать телефон, если нужно. Мне тоже нужно в туалет.

– Я подожду. – После того, как он заходит в ванную и закрывает дверь, я иду в спальню, желая, чтобы там оказалась кровать или нечто подобное, что-нибудь, что могло бы предложить домашний уют.

Когда Куп выходит, я смотрю на него.

– Ты не смыл.

– Да, подумал, что нам следует подождать, пока не найдем колодец. Посмотрим, с чем имеем дело.

Теперь я чувствую себя полной идиоткой из-за того, что смыла за собой, но ничего не говорю и следую за ним обратно в гостиную.

Парень потирает затылок и смотрит на диван.

– Как насчет того, чтобы лечь валетом? Не могу обещать, что мой член не отреагирует на то, что ты будешь тереть его ногами, но это все, что я могу придумать.

– Придурок, – ворчу я и кладу голову на противоположную сторону от того места, где он стоит. – Мы должны были сделать это раньше.

Он ложится, его длинные ноги вытянуты вдоль моего тела.

– Просто было холодно.

Я смотрю на огонь.

– Да, огонь довольно хорошо помогает нам согреться.

– Осторожно, Эв. Это было близко к комплименту.

Закатываю глаза, но слегка улыбаюсь, прежде чем смотрю на другой конец дивана.

– Я боюсь.

Лицо Купера становится серьезным, и он кивает.

– Я тоже. Давай спать.

Киваю и пытаюсь устроиться поудобнее, но диван узкий, а Купер большой. Ворочаюсь сбоку набок, пока не слышу, как он рычит: – Спи.

– Не могу. Неудобно.

Парень тяжело вздыхает.

– Хочешь снова лечь на меня?

Ненавижу то, как легко было заснуть, лежа на нем раньше. Вместо того, чтобы угрожать ему по поводу его эрекции или вообще делать какие-либо заявления, я безмолвно поворачиваюсь и ложусь на него всем телом.

Не хочу думать о реальности. Не хочу вдыхать запах затхлого дивана.

На сегодняшний вечер я просто хочу расслабиться и вдыхать запах Купера.

Неважно, насколько это запутанно.

Глава восьмая

КУПЕР

Плечо чертовски болит, но поддерживающая повязка помогает. Приоткрываю глаза и стону, видя, как солнце струится сквозь окна. Оно отражается от снега снаружи, поэтому кажется слишком ярким для такого раннего утра.

Эверли все еще лежит на мне в отключке, но ночью девушка переместилась, и теперь ее лицо уткнуто прямо в мою промежность.

Она точно проснется в ярости от того, что мой твердый член прижимается к ее лицу. Решив на этот раз избежать ее гнева, здоровой рукой приподнимаю девушку и выбираюсь из-под нее. Она что-то ворчит и откидывается на спинку дивана. Сдерживаю смех, не желая пока ее будить.

Огонь погас ночью, но, что примечательно, дом по большей части сохранил тепло, так что вполне терпимо.

Решаю поберечь дрова и, сходив в ванную, как можно тише натягиваю свое почти сухое пальто и ботинки. Эверли все еще спит, и я предпочитаю, чтобы так и оставалось. Во сне она выглядит умиротворенной.

Надеваю шапку и выхожу на улицу, встречая обжигающий холод, но радуясь, что снегопад прекратился. Закрываю за собой дверь и спускаюсь с веранды, осматривая бесплодную землю. Я не вижу дороги, но она может быть погребена под снегом.

Замечаю старый сарай и направляюсь в его направлении. На то, чтобы открыть дверь, уходит вся моя энергия. И боль в плече усиливается, но когда захожу внутрь, я вижу, что это того стоило.

Там есть сено и много дров, которые уже нарублены. Подхожу к поленницам, понимая, что нам снова улыбнулась удача. Оглядевшись вокруг, нахожу много инструментов, но больше ничего. Тем не менее, дрова – это огромный куш.