Текст книги "Застрявшие (ЛП)"

Автор книги: Николь Дайкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

У нас их много, но я чувствую, что парню просто нужно побыть подальше от меня, и не спорю, когда он надевает пальто и выходит на улицу.

Что, черт возьми, происходит?

Глава двенадцатая

КУПЕР

Мне нужно собраться с мыслями, иначе чувство вины съест меня заживо. Лиам был моим лучшим другом. Всегда был рядом. Когда моя мама умерла, он был рядом со мной. Когда отец стал полным придурком и женился на ком-то менее чем через три месяца после ее смерти, мой лучший друг был рядом. Когда отец развелся с ней и через год снова женился, Лиам снова поддерживал меня.

Мой лучший друг всегда был рядом со мной, а теперь он мертв. А я, черт возьми, вожделею его чертову подружку.

Мне нужно остановить это. Нужно сделать все, что в моих силах, чтобы держать свои гребаные глаза и руки при себе. Но то, как глаза Эверли загорелись надеждой, когда она увидела эти банки?

Черт, не думаю, что когда-либо видел что-то настолько прекрасное.

Возвращаюсь в подвал, оглядываюсь, но на самом деле мне просто нужно на минутку уйти от Эверли. Последние три года мы ни разу не позволили себе остаться наедине, и сейчас это почти удушающе. Сидим и разговариваем, как настоящие человеческие существа.

Просматриваю консервированные и упакованные продукты, нахожу вяленую говядину и много сухофруктов и ореховых смесей. Эти люди были готовы к апокалипсису.

Когда выхожу из подвала, вижу, что солнце начинает садиться за горизонт. Возвращаюсь в дом. Эверли сидит на диване с мобильным телефоном в руке, и ее красивые глаза встречаются с моими.

– Все еще нет сигнала. – Девушка выключает его и кладет рядом с собой на диван. – Подумала, что не помешает проверить.

Обычно я бы сделал саркастический комментарий, но во мне больше нет этого. Сажусь рядом с ней, складывая найденные припасы между нами.

– Нашел еще.

– Отлично.

Она насторожено смотрит на меня и прикусывает нижнюю губу, желая что-то сказать. Я взглядом умоляю ее не делать этого. Не хочу об этом говорить.

– Итак, вяленая говядина, орехи и консервированные фрукты на ужин? Неплохо.

Я слегка улыбаюсь и киваю.

– Да. У меня бывало и похуже.

– Да, вы, ребята, не ели бы ничего, кроме пиццы, если бы не я.

Эверли действительно любила готовить и даже позволяла мне тоже пробовать еду.

– В пицце нет ничего плохого.

Она улыбается и открывает банку соленых огурцов, вытаскивает один и облизывает сок. Мне приходится заставить себя отвести взгляд, потому что это не должно быть эротично, но это так. Это чертов трындец. У меня не было секса почти три месяца, и я заперт в заброшенном доме с девушкой, которую сегодня видел почти голой.

«Горячая, идеальная девушка. С изгибами, татуировками и норовом, чтобы держать меня в тонусе».

– Ты в порядке? – Ее голос нежен, а я хочу, чтобы она вернулась к ярости.

– В порядке.

– Я бы не хотела, чтобы это ты умер. – Мой взгляд встречается с ее, и я наклоняю голову в сторону, умоляя ее не продолжать. – Я имею в виду... Мы ненавидели друг друга с первого дня, но я не хочу твоей смерти.

Непроизвольно закрываю глаза, а затем снова открываю.

– Это неправда, и ты это знаешь.

Эверли ставит банку с маринадами на стол и поворачивается ко мне с недоверчивым смехом.

– Я не хочу твоей смерти.

– Не в этой части. О ненависти друг к другу.

Теперь она ерзает на месте, выглядя неловко.

– О чем ты говоришь? Да, так и было.

Я качаю головой, слишком уставший для всей этой чуши.

– Нет. Ты вошла на той вечеринке, наши глаза встретились. Потом улыбнулась. Я никогда не забуду ту улыбку.

Сейчас улыбки нет на ее лице. Вместо этого девушка выглядит чертовски напуганной моими словами.

– Ты улыбнулась и оглядела меня с ног до головы, и я сделал то же самое. И мне понравилось то, что я увидел.

Эверли закатывает свои красивые глаза, в которых в вечернем свете, смешанном со светом от камина, появляется зеленый оттенок.

– Ты сумасшедший.

Я качаю головой, вспоминая тот день. Первый курс. Мы с Лиамом занимаемся своими делами на вечеринке братства и отлично проводим время. Эверли вошла с несколькими друзьями. Я их не заметил, но заметил ее. Она была одета в короткие джинсовые шорты и черную майку. Мне понравилось, что на ней не было тонны макияжа, а волосы были просто распущены и прямые. Было похоже, что она не слишком старалась, но все равно была самой красивой девушкой, которую я когда-либо видел.

А потом ее глаза встретились с моими, и она улыбнулась, осматривая меня. Я знал, что ей тоже понравилось то, что она увидела.

– Лиам подошел ко мне тем вечером. Между нами ничего не было.

Лиам позже заметил ее и поскольку был моим лучшим другом, я ничего не сказал о своей симпатии к девушке. Я сказал ему, чтобы он подошел к ней познакомиться.

– Да, подошел.

– А потом ты вел себя так, будто ненавидел меня. И всегда пытался уговорить его пойти куда-нибудь без меня. Чтобы изменить мне.

– Я не хотел, чтобы он, блядь, изменял тебе. – Мой голос слишком резок, но, черт возьми, я ненавижу, что она так думает. Мне никогда не хотелось, чтобы ей было больно.

– Тогда почему?

– Потому что я, блядь, завидовал. – Наклоняюсь к ней ближе, хотя это опасно. Я знаю, что это так. Но вместо того, чтобы отстраниться, Эверли придвигается ко мне, огонь, пылающий в ее глазах, сводит меня с ума. Всегда так было.

– Кому? – Ее глаза опухли от усталости и слез за последние двадцать четыре часа, но все еще такие красивые. Ярко-голубые, как у ее сестры. Они – грозовое облако огня и эмоций, запертых внутри. – Мне? Или ему?

Рукой тянусь к ее голове, пальцами скольжу по ее шелковистым волосам. Мы сейчас невероятно близки на диване.

– Ему. Всегда ему.

Эверли задыхается, ее губы приоткрываются в шоке, и я не теряю времени даром. Спустя три года я перестаю бороться с этим и прижимаюсь губами к ее рту. Девушка не сопротивляется. Она издает тихий стон у моих губ, когда мой рот атакует ее.

Пальцами сжимаю ее волосы, удерживая ее голову на месте. Ее руки лежат на моей груди, не отталкивая меня. Вместо этого Эверли хватает меня за рубашку, притягивает ближе, когда целует меня в ответ с ураганом яростных эмоций, которые слишком долго сдерживались.

Мой язык скользит в ее рот, переплетаясь с ее языком. Девушка стонет, притягивает меня ближе к себе и ложится на диван. У меня болит плечо. Мы устали и расстроены, и у нее вкус соленых огурцов, но все равно это лучший поцелуй в моей жизни.

Не хочу, чтобы это заканчивалось. Моя рука остается в ее волосах, пока Эверли покусывает мою нижнюю губу, тянет ее, а затем целует, чтобы унять легкое жжение. Она сосет мой язык, и я наслаждаюсь ощущением ее мягких губ, прижатых к моим, и ее тела подо мной, заставляющего мой член твердеть. Я вжимаюсь между ее раздвинутых ног.

Было так легко продолжить, сорвать с себя одежду и поддаться желанию, которое тлело годами.

Нас больше ничто не останавливает.

Мы здесь одни. Оба одиноки. В обстоятельствах, вызванных ужасной трагедией.

Эта мысль отрезвляет. Похоже, Эверли, должно быть, думает о том же, потому что ее губы перестают двигаться, как и мои.

Она смотрит на меня со слезами на глазах, отчего они блестят и становятся еще красивее.

Отстраняюсь, и ни один из нас не произносит ни слова, когда я помогаю ей сесть, увеличивая расстояние между нашими телами.

Мы не можем этого сделать.

Даже с призраком Лиама.

Даже после смерти его счастье значит больше.

Глава тринадцатая

ЭВЕРЛИ

Не могу поверить, что это только что произошло. Я поцеловала его. Или он поцеловал меня. На самом деле не имеет значения, кто кого поцеловал.

Мы поцеловались. Страстно. Яростно. Мы оба этого хотели, и этого нельзя отрицать.

Завидую ему. Всегда ему.

Я не знаю, что делать с его признанием и с болезненным чувством, скручивающимся глубоко в животе.

Лиама больше нет, но это все равно похоже на предательство. Все равно это было неправильно.

Но в тот момент это не казалось неправильным. Это казалось очень, очень правильным.

Купер не смотрит на меня сейчас, когда грызет наш импровизированный ужин и смотрит на огонь.

Я знаю, что он чувствует то же самое, что и я. Что мы предали Лиама.

– Купер... – Мой голос звучит слабо и неуверенно. На самом деле, я понятия не имею, что сказать дальше, но это не имеет значения, потому что парень останавливает меня.

Его обезумевшие, усталые глаза встречаются с моими.

– Не надо.

Я с трудом сглатываю, наблюдая за ним, ища ответы, которых, знаю, у него нет.

– Я тоже помню тот день, когда мы встретились.

Парень откусывает кусок вяленой говядины, отворачивается от меня и жует.

Он ничего не говорит, но это нормально.

– Я помню, что увидела тебя первым. – Это правда. Мы встретились взглядами, и я подумала, что он самый потрясающе красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Помню, как подумала, что парень выглядит великолепно. И что он, безусловно, доставляет неприятности. – Я действительно улыбнулась тебе. – Стягиваю волосы в узел на макушке, закрепляя резинкой. – И я действительно строила глазки. – Мои глаза встречаются с его, когда Купер поворачивается ко мне. – Но ты не подошел.

– Нет. Он тоже увидел тебя.

Он? Лиам?

– И?

– И он мгновенно захотел тебя.

– Так ты просто сдался? Не похоже на тебя.

Купер поворачивается ко мне лицом, слегка морщась и держась за больную руку.

– Нет? Тогда ты плохо меня знаешь, потому что, когда дело касалось Лиама... Не было ничего, от чего бы я не отказался ради него.

– Почему? – Мой вопрос едва слышен, но я не отступаю.

– Потому что Лиам был мне как брат. Он был всем, что у меня было, Эверли. С тех пор, как я себя помню, только он и его родители.

– Значит, ты просто отдал меня ему? – Я складываю руки на животе, чувствуя себя уязвимой.

Куп криво усмехается мне.

– Не веди себя так, будто у тебя не было права голоса. Ты не из тех девушек, которой можно манипулировать или передать. Ты хотела его. И сделала свой выбор.

Лиам мне сразу понравился. Он был хорош собой, с доброй улыбкой, и когда подошел ко мне вместо своего опасного на вид друга, я почувствовала облегчение, потому что Лиам был безопасным выбором. Тем, от которого мои родители не пришли бы в ужас. Тем, кто не причинил бы мне вреда. Он был безопасным.

– Да, сделала.

Я смотрю, как Купер проглатывает еще кусочек, а затем поворачивается к огню.

– Ты сделала правильный выбор, но не говори, что мы ненавидели друг друга с самого начала.

– Хорошо. – Я не спорю с ним по этому поводу, потому что полагаю, что он прав.

После этого мы оба спокойно едим, используя камин в качестве нашего единственного источника развлечений, пока я снова не открываю рот, не в силах вынести тишину и любопытство.

– Почему моя сестра?

Купер пьет из бутылки с водой и поворачивается ко мне.

– Что ты имеешь в виду?

– Почему ты начал встречаться с моей сестрой? Почему Ария? На самом деле она не в твоем вкусе. – Вздергиваю подбородок вверх. – Ты сделал это, чтобы досадить мне?

Купер хмурится, пока изучает меня.

– Ты что, шутишь?

– Нет. Я хочу знать.

Парень встает, подходит к окну и смотрит на закат. Ему не удаться уйти от этого вопроса. Мне хотелось поговорить с ним об этом с тех пор, как они начали встречаться. Но Ария была так счастлива, и я оставила эту тему в покое, хотя и вела себя с ним, как стерва.

Я встаю и подхожу к нему.

– Скажи мне.

Купер поворачивается, чтобы посмотреть на меня, волнение отражается на его красивом лице.

– Нет. Я встречался с твоей сестрой не для того, чтобы досадить тебе. Ты встречалась с Лиамом, чтобы досадить мне?

– Что? – Я удивлена его вопросом, и знаю, что это заметно. – Зачем мне это делать? Я даже не знала тебя.

– Тебе не кажется самонадеянным предполагать, что кто-то будет встречаться с кем-то только для того, чтобы досадить другому человеку?

– Это разные вещи. Когда ты встретил Арию, у нас было три года пререканий за плечами.

– Ты так хочешь это называть? – Его большое тело теснит мое, и я понимаю, что отшатнулась только для того, чтобы он заполнил пробел.

– А как бы ты это назвал?

– Три года прелюдии.

Мой рот открывается, а затем закрывается, когда я пытаюсь заставить свой мозг сотрудничать со мной. Чтобы сформировать слова.

«Боже, как хорошо от него пахнет».

Даже в глуши и без нормального душа, парень так чертовски хорошо пахнет. И чувствуется хорошо. Его тело так близко от моего, возвышающееся надо мной.

– Пфф. Все эти три года у меня был парень.

– И все же... – Купер вторгается в мое пространство. – Ты все еще смотрела на меня так же, как в ту первую ночь.

Я пристально смотрю на него сейчас, скрестив руки на груди, пытаясь освободиться от наваждения и сосредоточиться.

– Я смотрел на тебя только с презрением.

– Презрение... возбуждение. Неважно.

Я быстро закрываю глаза, внезапно вспомнив, как сильно он меня раздражает.

– Ты встречался с моей сестрой для того, чтобы разозлить меня?

– Боже, приди в себя, Эверли. Ария была прекрасна. – Я сглатываю. Так больно вспоминать о моей прекрасной белокурой сестре. И я знаю, что чувство внутри меня – ревность, что вызывает у меня отвращение к самой себе. – Она была умной и забавной. И видела мир по-другому.

Слушать, как Купер описывает мою сестру, убивает меня по стольким причинам. Она была чудесным человеком, но, слыша, как он это говорит, я только больше завидовала ей. Чувство вины разрывает меня на части.

– Да, так и есть.

Купер изучает меня, его глаза смотрят в мои, когда он наклоняется ближе, и я знаю, что парень видит, что его слова делают со мной.

– Но я флиртовал с ней на той вечеринке, чтобы досадить тебе.

Мои глаза расширяются, а челюсть отвисает.

– Что?

Куп не отступает.

– Я хотел, чтобы ты разозлилась. Хотел, чтобы ты ревновала.

– Ты. Мудак.

Он не спорит.

– Хотел твоей злости. Знал, что тебе не понравится, если я буду рядом с твоей младшей сестрой.

Отталкиваю его и двигаюсь, чтобы пройти мимо. Но парень хватает меня за запястье, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него с презрением.

– Ты свинья.

– Я лишь сказал, что флиртовал с ней, чтобы разозлить тебя. Но я встречался с ней из-за всего остального. Встречался с ней не для того, чтобы досадить тебе. Я сделал это для себя.

Выдергиваю свою руку из его и пристально смотрю ему в глаза, не уверенная в том, что чувствую по этому поводу.

Купер отворачивается от меня и снова смотрит в окно.

– Ария мне нравилась. Мне нравилось, что она заставляла меня чувствовать.

Не знаю, что еще сказать. Я чувствую тошноту и сажусь на диван, обхватив себя за талию.

Думаю о своей маленькой идеальной сестренке.

Она была именно такой.

И часть меня обижалась на нее за это.

Глава четырнадцатая

КУПЕР

Прошлая ночь была полной катастрофой. За гранью. Я признался слишком во многом, и мог видеть это в ее глазах... Ее темные секреты были раскрыты для меня.

Мы не должны были делать ничего из этого.

Нам не следовало целоваться. Не следовало разговаривать. Мы должны были позволить всему этому умереть.

Прошлой ночью Эверли оставалась на своей стороне дивана. Не сказала мне ни слова. И я не пытался нарушить молчание.

Тишина безопасна. Мы шли по тонкому льду в течение трех лет, и, конечно же, одна маленькая трещина привела бы к полному провалу.

Просыпаюсь рано и надеваю новую одежду, прежде чем отправиться в сарай. Сегодня солнечно, но все еще очень холодно. Снег никуда не делся.

Дверь в сарай открывается, и я издаю громкий стон. Поворачиваюсь и вижу, что Эверли одета в пальто, с надвинутой на волосы шапочкой, и пристально смотрит на меня.

– Что ты здесь делаешь?

– Не знаю. Смена обстановки.

Она закрывает за собой дверь, оглядываясь по сторонам.

– Ты случайно не нашел здесь спрятанный грузовик, не так ли?

– Ага. И забыл сказать тебе об этом.

Девушка фыркает, но не выглядит такой раздраженной.

– Прости. Прошлой ночью я перешла черту.

Я в шоке смотрю на нее.

– Что?

Она делает глубокий вдох и садится на охапку сена.

– Я не должна была спрашивать об Арии. Конечно, тебя влекло к ней, и именно поэтому вы встречались. Я знала, что это не имеет ко мне никакого отношения.

Не совсем правда, но я не говорю этого, когда сажусь рядом с ней.

– Я действительно заботился о ней. – Это часть правды.

Девушка кивает с легкой грустной улыбкой на губах.

– Как могло быть иначе? Она была идеальна.

Эверли не смотрит на меня. Ее внимание устремлено прямо перед собой, но мои глаза прикованы к ней. К ее красивому профилю, идеальным розовым губам, прямому маленькому носу и длинным ресницам.

– Она была моей противоположностью. Все, чего, как я думал, у меня никогда не будет. Эверли... – Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, когда я произношу ее имя. – Я не думал, что Ария вообще обратит на меня внимание.

Девушка фыркает коротким смешком.

– Ну, да, конечно.

– Я серьезно. – Я знаю, что мое лицо отражает это чувство.

Она качает головой, ее правая рука скользит по щетине на моей щеке.

– Как она могла не обратить на тебя внимание? Она была молодой, милой и наивной... А ты… это ты.

– Что, черт возьми, это значит?

Девушка улыбается, опуская руку на сено, на котором мы сидим.

– Это значит, что ты как кошачья мята для такой девушки, как она. У нее не было ни единого шанса.

– Говоришь так, будто я большой злой волк.

Эверли улыбается.

– Она хотела тебя. Конечно, хотела. И, конечно, ты хотел ее.

– На что ты намекаешь? – Что бы это ни было, мне уже это не нравится.

Эверли встает, теперь ее глаза темно-серые.

– Плохой мальчик и хорошая девочка. Ну же. Это история стара как мир. Я имею в виду, вы, ребята, были идеальным совпадением.

Я сглатываю желчный привкус во рту. Плохой.

– Я не плохой.

Я встаю, и она, кажется, слегка озадачена.

– Я не имею в виду, что ты плохой. – Она хмурит брови. – Я имею в виду плохого мальчика. Неприятности.

– Я не доставляю неприятности.

Эверли смотрит на меня с удивлением.

– В этом нет ничего плохого.

– Чушь собачья. Итак, кем это делает тебя, а? Если ты была с Лиамом? Ты плохая девочка?

Она смотрит на меня, и ее презрение возвращается в полную силу.

– Нет. Мы не были такими. Мы были просто собой... обычной парой.

Девушка понятия не имеет, что их отношения были далеко неидеальны. И я не могу ей сказать.

– Значит, вы двое были просто идеальной скромной парой. Но кем тогда были мы? Шуткой? Плохой мальчик и хорошая девочка? Почему? Потому что это я?

Она смотрит мне в глаза, и я ненавижу это.

– Боже мой, не все должно быть борьбой. – Эверли всплескивает руками. – Я имею в виду... Впрочем, с нами так постоянно происходит, не так ли? Вот почему ты прав, я действительно сделала правильный выбор. Ты и я... – Она жестикулирует между нами. – Мы были бы катастрофой.

– Не то слово. – Так бы и было. Мы и двух минут не можем обойтись без ссоры. Она сводит меня с ума.

– Вот именно. Ты и Ария, вы двое никогда не ссорились. – Это правда. – Как и мы с Лиамом. Все просто. Так, как и должно было быть.

Держу пари, они бы поссорились, если бы она узнала правду.

Однако не позволяю этой правде выскользнуть. Я не могу. Лиам ушел и не может ничего объяснить. Не мое дело говорить ей об этом.

– Отлично. Ты права. Итак, что теперь? А? Как нам сохранить хоть немного мира, пока мы застряли здесь вместе?

Эверли садится на сено.

– Я не знаю. – Она смотрит на меня снизу вверх. – Может, нам просто не говорить о прошлом. Об Арии и Лиаме.

В ее глазах печаль, когда она это говорит, и я знаю, что это причиняет ей боль. Но думаю, что она права.

– Хорошо.

Она оглядывает сарай.

– Почему бы тебе не рассказать мне, откуда ты все это знаешь.

– Это? – Я поднимаю бровь и снова сажусь рядом с ней.

– Как развести огонь. Что такое погреб. И все такое прочее. Я думала, ты городской парень, до мозга костей.

Я киваю и встаю, подхожу к куче дров и собираю их в здоровую руку. Она следует моему примеру.

– Да, но у родителей моей мамы была ферма примерно в двух часах езды к югу отсюда. Я проводил там каждое лето и большинство рождественских каникул. – Улыбка растягивает мои губы, когда я думаю о своих бабушке и дедушке.

– Они жили на ферме?

Я киваю, и мы несем дрова в дом.

– Да. И они сами себя обеспечивали. Мой отец их терпеть не мог. Им не нужно было ничего особенного. Только самое необходимое. И он определенно этого не понимал. У них были коровы для молока и масла. Они выращивали животных на мясо. У них был огород с овощами. Им ничего не было нужно. Лишь раз в месяц ездили в большой город, который находился примерно в часе езды от них, за припасами.

Я подбрасываю дрова в огонь.

– Где они сейчас?

Я тихо вздыхаю и сажусь на диван.

– Умерли несколько лет назад с разницей в несколько дней.

Эверли садится рядом со мной, поджимая под себя одну ногу, с грустной улыбкой на лице.

– Должно быть, они действительно любили друг друга.

Я улыбаюсь, думая о своих бабушке и дедушке. Как они по вечерам сидели рядом друг с другом взявшись за руки на диване и смотрели свои любимые криминальные сериалы. Как мой дедушка целовал бабушку в лоб, когда возвращался в дом после курения, потому что она ненавидела дым в доме.

– Да, любили и были неразлучны. Они были потрясающими.

– Похоже на то. – Девушка смотрит на огонь. – Значит, они научили тебя всему этому?

Я киваю.

– Да. Я даже знаю, как самому испечь хлеб.

Теперь она улыбается еще шире.

– Жаль, что у нас нет муки. Звучит неплохо.

Я киваю.

– Ага.

– Почему они не нравились твоему отцу?

Я пожимаю плечами.

– Не знаю. Никто по-настоящему не говорил об этом. Моя бабушка сказала, что, когда умерла моя мама, ему было тяжело. Что она делала его счастливым, во что я с трудом верю.

– Ты никогда не видел его счастливым?

Я сглатываю и смотрю в потолок, запрокидывая голову назад.

– Нет. Он всегда был угрюмым ублюдком.

– Мне жаль.

– Все в порядке. – Я пожимаю плечами. – А как насчет тебя? Есть бабушки и дедушки?

Она качает головой.

– Нет. Умерли. И я никогда не встречала их, когда они были живы. – Я чувствую на себе ее взгляд, но не поворачиваю головы. – Ты не говорил об этом с Арией?

Я поворачиваюсь и смотрю в ее красивые глаза.

– Это запрещено. Мы только что установили это правило.

Она кивает, мгновенно отступая.

– Ты прав. Прости.

Я улыбаюсь и снова смотрю в потолок.

– Нет. Мы не говорили об этом.

Мы о многом не говорили. Не о настоящих вещах. Не так, как сейчас.

Однако я не вдаюсь в подробности, просто надеясь, что мы сможем сохранить мир немного дольше.

Глава пятнадцатая

ЭВЕРЛИ

Дела идут напряженно. Не обычный тип напряжения между мной и Купером. Нет, все еще хуже. Фальшивая вежливость сменила обычную неловкость.

Мне понравилось слушать о его бабушке и дедушке, но с тех пор мы почти не разговаривали.

Сегодня я просыпаюсь первой, подхожу к окну и смотрю на унылое пасмурное утро. Земля все еще покрыта снегом.

– По крайней мере, снег не идет, – сонный голос Купера не пугает меня, хотя я не слышала, как парень проснулся и подошел позади меня.

– Да. – Поворачиваюсь к нему лицом. – Ванна?

Он кивает.

– Да. Думаю, что через день нормально. Особенно если снег начнет таять. Это должно пополнить колодец.

Через день.

Я съеживаюсь, мне нравилось принимать душ ежедневно, сколько я себя помню.

– Хорошо.

Идем в сарай, наполняем две больших кастрюли и по очереди несем их на огонь. Я наблюдаю за Купером и знаю, что у него серьезно болит плечо, несмотря на то, что парень упорно не признается в этом. Мы делаем то же самое с двумя ведрами воды, добавляя их в ванну, и я хватаю принадлежности из вещей Арии.

Улыбаюсь, когда кладу клубничный шампунь на выступ рядом с ванной. Полагаю, с этого момента я могу просто оставить его здесь. Ария любила клубнику. В то время как я всегда предпочитала лаванду или ваниль, ей нравились фруктовые ароматы.

– Думаю, горячая вода готова, – говорит Куп, и я поворачиваюсь к нему лицом, киваю и прохожу мимо него.

Сейчас я чувствую себя странно уязвимой рядом с ним.

После поцелуя.

«Господи, как бы я хотела просто забыть об этом».

Мы наливаем горячую воду в ванну, и неожиданная дрожь пробегает по моему телу, когда я смотрю на воду в ванне. Куперу, похоже, сегодня нечего сказать.

Я наблюдаю, как он снимает рубашку медленными, осторожными движениями. Его глаза встречаются с моими, он хмурит брови.

– Что?

Никаких шуток о том, что я пялюсь на него.

– Тебе больно.

– Я в порядке. У нас не так много времени.

Я киваю, и мы оба скидываем обувь и снимаем носки. Я снимаю рубашку, прежде чем стянуть джинсы и снять их.

Сейчас он наблюдает за мной. Я чувствую на себе его взгляд. Хотя не упоминаю об этом. Мы перешли черту, за которую, похоже, не сможем вернуться обратно. Его взгляд отрывается от меня, когда парень расстегивает джинсы, стягивая их вместе с боксерами.

Я не смотрю. Ничего хорошего не выйдет, если смотреть на его обнаженное тело.

Купер залезает в ванну, и я расстегиваю лифчик сзади, резко вдыхая, прежде чем бросить его на пол. Я хочу вымыться полностью.

Парень не смотрит на меня. На самом деле, могу с уверенностью сказать, что он делает все возможное, чтобы не смотреть. Одним быстрым движением стягиваю и снимаю стринги, и забираюсь в воду, которая уже начинает остывать, чертовски желая, чтобы она была полна воды с роскошными пузырьками. Но спрятаться негде.

Мы оба полностью обнажены в ванне с уровнем воды, который едва прикрывает наши колени.

Что еще хуже, так это то, что я хочу посмотреть. Мне приходится активно напоминать себе, что я не могу, и это расстраивает.

– Почему на этот раз все еще более неловко? – Кажется, его это забавляет.

Я смотрю на другую сторону ванны, встречаясь с Купером взглядом.

– Потому что мы оба совершенно голые.

Его здоровое плечо подпрыгивает вверх.

– Не похоже, что бикини слишком много скрывало.

Закатываю глаза, но не могу игнорировать трепет внизу живота. Ненавижу то, что он вызывает его во мне. Так было всегда?

Хочу сказать «нет», что между нами никогда не было сексуального влечения, но знаю, что это ложь. Даже когда Купер сводил меня с ума и воровал время с моим парнем, он привлекал мое внимание. Скрытые взгляды или прикосновение рук тут и там. Игривые шутки со скрытым смыслом на протяжении многих лет.

Это всегда было.

– И мы целовались.

Его челюсть напрягается при упоминании поцелуя.

– Это было не так уж хорошо.

Мои глаза сужаются, и он ухмыляется, зная, что успешно уколол меня.

– Ты прав.

– Обычно так и есть. – Куп хватает мочалку и наливает на нее немного геля для душа, затем намыливает свое тело, медленно водя кругами по коже, и я загипнотизировано наблюдаю за ним. Не могу перестать смотреть, как пузыри пенятся на его коже. Над каждым бугорком подтянутых мышц. На каждом дюйме чернил на его теле.

– Вода становится холодной. – Его голос хриплый и тихий, похоже, ему все равно, что я пялюсь на него.

Я киваю головой, хватаю шампунь и мою волосы. Вспенив шампунь на волосах, подтягиваю колени. Мои щеки горят, когда я ныряю под воду, делая все возможное, чтобы смыть пену и не показать Куперу каждую интимную часть своего тела.

Когда выныриваю, вижу, что парень тоже подтянул колени, пытаясь освободить мне место.

– Это так чертовски неловко. Я ни с кем не мылась с тех пор, как была маленькой.

Он смеется.

– А я-то думал, что мы купались с одним и тем же человеком. – Я собираюсь убить его за предположение, что он купался с моей сестрой, но понимаю, что это не имеет смысла. Купер ухмыляется. – Что? Вы с Лиамом не купались вместе?

Я закатываю глаза в ответ на его дурацкую шутку, но это заставляет меня улыбнуться.

– Если ты скажешь мне, что принимал ванну с моим парнем, я могу тебя убить.

Он смеется, но это немного грустно, потому что все возвращается к нашим корням и к тому, кто мы есть. Я была девушкой Лиама. Он был его лучшим другом, почти братом. И то, что мы сейчас делаем – это полный бардак.

– Нет, ему больше нравился душ.

Я швыряю в него бутылочку с шампунем, и Куп со смехом ловит ее. Этот звучит более реально, больше похоже на Купера, которого я знаю.

– Ты засранец.

– Всегда и навсегда. Не забывай об этом. – Теперь он более серьезен, когда одной рукой намыливает свои короткие волосы и быстро погружается под воду, похоже, совершенно не заботясь о скромности.

В этом весь Купер.

Наношу на волосы кондиционер, быстро ополаскиваю, а затем бреюсь, держа ноги в воде. Нелегко бриться, сжимая ноги вместе. Потом быстро бреюсь под мышками, чувствуя взгляд парня на своей груди.

Делаю глубокий вдох и встречаюсь с ним взглядом, все это одновременно эротично и ужасно.

Парень вылезает из ванны, вытираясь вчерашней футболкой.

– Мы должны постирать одежду сегодня.

– В грязной воде?

– Думаю, мы могли бы использовать только холодную.

Я киваю головой.

– Хорошо.

Он уходит, и я заканчиваю мыться, прежде чем вылезти и вытереться своей вчерашней рубашкой, чертовски жалея, что у нас нет полотенец.

«Что за странное желание в нашей ситуации?»

Надеваю пару черных леггинсов и свитер большого размера, прежде чем выйти в гостиную, и вижу, что Купер одет только в джинсы, низко сидящие на бедрах. Его волосы все еще мокрые, и он смотрит в окно.

– Почему ты не оделся?

Ненавижу то, что сосредотачиваюсь на V-образной линии его пресса, на его татуировках и на его мышцах. Мне действительно нужно, чтобы парень оделся для моего здравомыслия. Он поворачивается ко мне, его лицо слишком бледное.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня.

Купер выглядит чертовски серьезным, и мне это не нравится.

Совсем.

Глава шестнадцатая

КУПЕР

Она выглядит нервной, стоя в противоположном конце комнаты от меня, ее глаза широко раскрыты, а длинные волосы распущены и все еще влажные после ванны.

– Что тебе нужно?

– Тебе это не понравится, – говорю ей, зная, что прав.

Эверли скрещивает руки на груди, с тревогой изучая меня.

– Что?

Я хватаю бутылку виски с бокового столика и делаю глоток, прежде чем посмотреть на нее.

– Мне нужно, чтобы ты вправила мне плечо.

Ее глаза расширяются еще больше, и девушка уже качает головой.

– Нет.

– Эв, ты мне очень нужна. Снимать и надевать рубашку чертовски мучительно. Я не могу полноценно помочь с дровами и ведрами.

– Ты делаешь половину, и я делаю половину. Так и должно быть.

– Мне больно. Все время. Оно пульсирует. Его нужно вправить, иначе будут последствия. – Знаю, что она не хочет этого делать, и я тоже не хочу. И избегал этого с тех пор, как произошел несчастный случай, но больше не могу это игнорировать.

Когда минуту назад я попытался натянуть рубашку, то чуть не потерял сознание от боли. Плечо реально чертовски болит, так что с этим нужно разобраться. Эверли все еще качает головой из стороны в сторону, и было бы смешно, если бы мое сердце не колотилось так безумно быстро.

– Нет. Это должен сделать врач.

– Я учусь на медицинском и смогу провести тебя через это. Кроме того, ты – ребенок хирургов. Все будет хорошо. – Я сам себе не верю, но стараюсь казаться уверенным, потому что мне нужна ее помощь. – Я не могу сделать это сам.