Текст книги "Все могут короли"

Автор книги: Николь Бернем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Дженнифер бродила в толпе гостей, не зная, куда себя деть. Вокруг нее увешанные бриллиантами женщины в вечерних туалетах кокетничали с мужчинами во фраках. Под звуки струнного квартета рекой лилось шампанское, а разговоры кружились вокруг тем, которые она и минуту не стала бы обсуждать.

Дамы в одной группке шумно хвастались друг перед другом, какие декораторы отделывали их дома, другие обсуждали предстоящий бал для юных аристократок, впервые выходящих в свет. Мужчины обменивались замечаниями о подскочивших ценах на акции, о последних полезных приобретениях и шансах команд на национальном соревновании по поло. Похоже, все здесь хорошо друг друга знали.

Собравшись с духом, она приблизилась к вошедшей в зал черноволосой молодой женщине с аристократической бледностью на лице, одетой в прекрасно сидевшее на ней лиловое вечернее платье. Женщина взяла с подноса проходившего мимо официанта бокал, и Дженнифер последовала ее примеру.

Наконец та ее заметила и улыбнулась: – Какое на вас чудесное платье! Это «Эскада», верно? – Она протянула руку и добавила: – Кажется, мы незнакомы. Леди Бианка Карателли. Да, веер определенно от «Эскады».

Значит, это и есть та самая подружка принца? Ничего удивительного. Почти одного роста с Дженнифер, она производила впечатление очень богатой женщины, которая питается исключительно салатами и ежедневно часами занимается в фитнес-клубе.

Дженнифер пожала протянутую ей хрупкую ладонь:

– Очень приятно. Меня зовут Дженнифер Аллен.

– Милая госпожа Аллен, вы просто обязаны сообщить мне имя кутюрье. Если это не «Эскада», придется признать, что на горизонте появился новый великолепный дом моделей.

Дженнифер покраснела. Она ведь даже не взглянула на ярлык – просто выбрала наиболее понравившееся ей платье из тех, что доставили.

– Благодарю за комплимент, но, признаться, я понятия не имею о модельере. Я должна сегодня выступить, но у меня не было подходящего случаю наряда. Платье мне дали взаймы. Но я постараюсь передать владельцу ваш отзыв.

Леди Бианка оглядела ее с ног до головы – Дженнифер сжалась от колючего изучающего взгляда. У нее возникло ощущение, что любую женщину леди Бианка оценивает как потенциальную соперницу.

– Ах, вот оно что! – наконец произнесла та, изобразив на лице улыбку, которая, к слову сказать, ей очень шла. Очевидно, она решила, что Дженнифер, столь беспомощная и наивная в отношении модных тенденций, не представляет для нее никакой угрозы, и поэтому продолжала с ней беседовать. – Вы, должно быть, та самая американская девица, с которой Антонио познакомился в Расове? Насколько я понимаю, он пригласил вас выступить в связи с открытием своего Фонда?

– Да, – ответила Дженнифер. Непривычно было слышать, что принца назвали по имени, но, подумала она, в конце концов, подружка имеет право называть его как угодно.

– Вам невероятно повезло, – отработанная улыбка стала еще жизнерадостней, – Антонио необыкновенно щедр. Он просто обожает помогать людям, которым повезло меньше, чем нам.

Таким, как вы, почти явно слышалось в ее голосе.

Леди Бианка помахала какой-то знакомой.

– Убеждена, благодаря сегодняшнему приему люди узнают о вашей бедной-несчастной организации. Желаю удачи. – С этими словами черноволосая красавица отошла к толпе молодых людей – похоже, все они заметили ее присутствие.

– Отлично, что и говорить, – пробормотала Дженнифер. Сразу куда-то исчезло воодушевление по поводу предстоящего выступления.

Итак, для леди Бианки Общество оказания помощи пострадавшим в Расове всего лишь «бедная-несчастная организация», а то, что она назвала ее «американской девицей», хотя они были примерно одного возраста, однозначно исключало Дженнифер из элитного общества этой аристократки. Неужели все собравшиеся того же мнения? Неужели они пришли сюда только для того, чтобы вволю посплетничать и пообедать в обществе принца?

Дженнифер сжала кулаки. А она-то считала подарком судьбы, что оказалась среди них. Приглашение принца звучало так искренне. Он был по-настоящему взволнован, что сможет помочь обитателям лагеря.

После презрительных слов леди Бианки она поняла, что снова неверно истолковала его поведение. Он ценит ее работу не больше, чем его подружка. Судя по всему, женщины вроде леди Бианки служат украшением его общества, а «девицы» вроде Дженнифер помогают чувствовать себя героем: он же оказывает содействие их «бедным-несчастным организациям».

– Ну что ж, – сказала она себе, – в таком случае будем делать из него героя. – А потом она вернется к себе, с головой окунется в работу и забудет о нем. Главное, лагерь получит добровольцев. Бог с ним, с принцем.

– Из кого мы собираемся делать героя?

Она вздрогнула от неожиданности. Как долго он наблюдал за ней? Что еще она сказала вслух, даже не подозревая, что он мог слышать каждое слово?

– Простите, не хотел вас напугать, – принц Антонио радостно улыбнулся и подхватил ее под локоть.

– Я… я вас не заметила, – Дженнифер подыскивала слова. От жаркого прикосновения ее решимость разбилась вдребезги. Как она могла не обратить внимания на внезапную тишину в зале! Неужели она настолько погрузилась в собственные мысли, что прослушала, как объявляют его появление?

– Похоже, в мыслях вы были далеко отсюда, госпожа Аллен. Обдумывали, что скажете?

– Да, конечно, – она действительно обдумывала, что скажет. По крайней мере ей хотелось, чтобы это выглядело именно так. А еще она пыталась заставить себя думать о выступлении, а не о принце. – Прошу вас, зовите меня Дженнифер, – добавила она, надеясь сменить тему. – Никто не называет меня госпожой Аллен.

– Отлично. В таком случае буду называть вас Дженнифер. – Он говорил с акцентом, и в его устах ее имя звучало больше как «Женнифер», но удивительная улыбка компенсировала недостатки произношения. – Однако позже мы вернемся к вашим героям. Вам все-таки придется мне об этом рассказать. А сейчас я хочу познакомить вас со своим братом, принцем Федерико, и его супругой, принцессой Лукрецией.

Дженнифер обернулась и прямо позади себя увидела высокородную супружескую чету. Она представилась, затем добавила:

– Для меня это большая честь. Я не знала, что вы тоже будете на приеме.

Принцесса Лукреция, чуть ли не точная копия леди Бианки, очевидно, действительно не собиралась приходить, судя по скучающему виду, с которым она взирала на окружающих.

Однако принц Федерико, напротив, был явно оживлен:

– Как раз наоборот, госпожа Аллен. Мы очень рады, что вы расскажете нам о деятельности Общества оказания помощи пострадавшим в Расове. Мы тоже сможем сделать для беженцев что-то полезное. В конце концов, они наши соседи.

– К сожалению, сегодня не смогли присутствовать наша сестра, принцесса Изабелла, и наш младший брат, принц Стефано. Но вы должны знать – они тоже были приглашены, – сказал принц Антонио. – Изабелла сегодня выступает с речью в одном из художественных музеев Нью-Йорка, а Стефано…

– Брат верен себе. О том, где он сейчас, знает только он сам, – закончил Федерико, с осуждением качая головой. – К счастью, отец пока не в курсе, иначе Стефано пришлось бы по возвращении выслушать пространную лекцию о недопустимости отсутствия без уважительной причины. Антонио улыбнулся.

– Но отец, как всегда, обо всем узнает. А мы, как всегда, будем нашего мальчика выгораживать.

Братья переглянулись. И тут Федерико начал вспоминать о детских шалостях молодого принца. Как Антонио, Изабелла и он частенько вызволяли Стефано из беды, как однажды во время государственного приема тот попытался подбросить на блюдо собственную игрушку.

Дженнифер от души смеялась. Ее поразила любовь, которую питали друг к другу королевские отпрыски. Все в этой семье было как в обычных семьях: суровый отец, непокорный младший сын, горой встающие на защиту непутевого младшего брата старшие сыновья, пытающаяся все уладить единственная дочь.

Антонио активно включился в обсуждение проделок Стефано.

На секунду Дженнифер попробовала представить себя частью семьи ди Талора. На принцессу Лукрецию это, кажется, наводило тоску, но Дженнифер подумала, что просто замечательно находиться среди таких же любящих и заботливых, как у нее, родственников. Кроме того, у нее бы тогда было все, чтобы по-настоящему помогать людям.

И тут же возникла сумасшедшая мысль – она представила себя супругой Антонио. Каждое утро она просыпается рядом с ним, тесно прижимается к нему, ласкает, запускает руку в густую темную шевелюру – и тонет в глубине удивительных голубых глаз. Он поддерживает все ее начинания. А еще – с такой же любовью, как Иосифу, читает книжки детям, их детям.

Она с трудом стряхнула с себя мысли об Антонио, когда к ней обратилась скучающая Лукреция, не принимавшая участия в беседе:

– Госпожа Аллеи, вам нравится в Сан-Римини?

– Да, конечно. Я и раньше бывала в вашей стране, но во дворце я впервые. Здесь восхитительно.

– Полагаю, совсем не так, как в лагере беженцев, – в голосе Лукреции звучало превосходство, граничившее с презрением.

– Да, разница колоссальная. Вместо люстр нам приходится довольствоваться фонарями. И даже это большое счастье, – пошутила Дженнифер в надежде, что ее шутка несколько смягчит принцессу.

– Понятно, – та даже не улыбнулась. – Вы надолго у нас или ваше присутствие необходимо в лагере?

– Сегодня я, скорее всего, останусь, – Дженнифер пропустила мимо ушей явный намек, что ей нe следует задерживаться во дворце, – но рано утром уеду. У нас ограниченный штат сотрудников.

Принцесса Лукреция удивленно подняла бровь.

– Что-то я сомневаюсь, что найдутся люди, которые захотят у вас работать. Честное слово, ставить условием получения стипендии работу в таком жутком месте равносильно наказанию. Впрочем, это неплохой план, – добавила она, поняв, что ее предыдущее заявление лишило Дженнифер дара речи. – Чем больше у вас будет рабочих рук, тем легче пойдет работа, верно? Так что не такое уж это и наказание.

– Надеюсь, как наказание работу у нас никто не воспринимает. – Дженнифер удалось сохранить вежливый тон, несмотря на явную грубость замечаний Лукреции. – Студенты будут трудиться на благо международного сообщества, которое, в свою очередь, гарантирует им первоклассное обучение здесь, в Сан-Римини.

Принцесса не успела ответить – прозвенел звонок. К ним подошел Антонио.

– Пора занимать места. Сюда, пожалуйста.

И он снова, на этот раз почти требовательно, подхватил Дженнифер под локоть. От этого совершенно обычного жеста по всему телу пробежала жаркая электризующая волна.

– Вы будете сидеть за столом президиума рядом со мной, – зашептал он, наклонившись так же близко, как на вертолетной площадке в Расове. – Я вас представлю, после чего вы подниметесь и подойдете к трибуне. А потом вы их всех убьете – так это говорится у вас в Америке?

– Что-то вроде этого. – Дженнифер сумела справиться с волнением, хотя каждый раз, когда он с ней заговаривал, она чувствовала сладкое томление. Разве можно думать о выступлении, когда этот волнующий голос с риминийским акцентом шепчет ей о том, как она всех убьет!

Она сунула руку в сумочку, решив просмотреть записи. Возможно, это отвлечет ее от навязчивых мыслей об Антонио и успокоит нервы.

Дженнифер резко остановилась. Пальцы нащупали помаду, расческу, зеркальце. Где же записи? Неужели она оставила их в комнате? Она распахнула сумочку, внимательно осмотрела содержимое и снова зачем-то пошарила в ней рукой.

– В чем дело? – заботливо спросил Антонио.

Она оглянулась – почти все присутствующие заняли свои места. На нее смотрели, возможно удивляясь, что за особа задерживает принца. Она запаниковала. Возвращаться за записями не имело смысла – слишком мало времени. Придется как-то выходить из положения.

– Все в порядке, – солгала она, надеясь, что принц не заметит охватившую ее панику. Выдавив улыбку, она добавила. – Пора сразить всех наповал.

– Отлично, – пробормотал Антонио в ответ на вопрос леди Бианки, который он даже не услышал. Наверное, что-то о новой модной прическе графини Дювайе.

Антонио смаковал вино и пытался сконцентрироваться на ее непрерывной болтовне. О чем он думал, когда попросил Софи посадить ее в президиуме рядом с собой!

Конечно, это заставит отца и присутствующих на приеме членов парламента решить, что у него к ней личный интерес, и снимет опасения, что у него не будет наследника. Вполне вероятно, что по окончании данного ему годичного срока он все-таки женится на Бианке или на графине Дювайе, или на ком-нибудь еще из той же компании. Раз он обязан это сделать.

Но как же он недооценивал силу своего влечения к Дженнифер. Она сидела слева от него, и он был не в силах обращать внимание на Бианку, сидевшую справа.

Поначалу, еще в лагере, Дженнифер даже показалось ему грубоватой, но сейчас, на этом приеме, он все больше убеждался: в ней есть все, что требуется от истинной королевы ди Талора, и все, что он сам хотел бы видеть в своей невесте. Она элегантна, привлекательна, умна, а самое главное – у нее золотое сердце.

Он даже немного завидовал ее энергии и убежденности. Да, он так же серьезно относится к благотворительности, но совсем не уверен, что смог бы делать то, что делала она: подолгу находиться в опасных местах, выполнять тяжелую физическую работу – и все для того, чтобы накормить и одеть нуждающихся. Вряд ли кто-нибудь из присутствующих здесь женщин избрал бы такой жизненный путь. И именно это делало их всех бледными и незначительными по сравнению с ней. А ведь при ее уме, талантах и красоте, от которой захватывает дух, она могла бы добиться в жизни чего угодно.

Он глубоко вздохнул. При мысли о Дженнифер он весь напрягся, желая прижать ее к себе, целовать и ласкать. Именно о такой женщине он мечтал всю жизнь – о женщине, которая бы вдохновляла его и устраивала во всех отношениях: интеллектуально, духовно и физически.

У нее было все, кроме соответствовавшего его положению благородного происхождения. А это означало, что женитьба на ней не более чем фантазия. Несбыточная мечта.

Он украдкой бросил на нее взгляд: рыжие непослушные кудри золотым нимбом окружали ее головку, делая похожей на ангела.

Да, несбыточная мечта.

– Антонио, дорогой, – Бианка настойчиво теребила его руку, заставляя обратить на себя внимание. – Что с тобой? Мне кажется, ты меня совсем не слушаешь.

– Наверное, сдают нервы, – вымученно улыбнулся он. – Ты же знаешь, как много значит сегодняшнее мероприятие для судьбы моего нового детища.

– Это все из-за нее, да? – прошептала Бианка, наклонившись к нему ближе, чем он того хотел. – Ты переживаешь, что она плохо выступит? Я тоже сомневаюсь, что она когда-нибудь обращалась к столь почтенной публике.

– Вовсе нет, – тут же возразил он, стараясь говорить как можно тише, чтобы Дженнифер его не услышала.

– Что ж, если это всего лишь нервы, – голос Бианки звучал недоверчиво, – тогда медленный танец полностью тебя излечит.

Она игриво провела пальчиками по его руке, от кисти до плеча, и Антонио заметил короткую вспышку фотоаппарата из угла зала.

Он едва не состроил гримасу. Ты же сам этого хотел, напомнил он себе. Отец увидит снимок, запечатлевший сына в более чем дружеской позе с леди Бианкой, и определенно перестанет беспокоиться. Он поймет, что Антонио хотя бы пытается найти подходящую для себя партию, и это, возможно, несколько ослабит его абсурдный ультиматум.

Но, с другой стороны, завтра же изображение воркующих молодых людей появится во всех европейских газетах и программах новостей, что придаст его связи с Бианкой почти официальный статус. От этой мысли у него все внутри похолодело.

Он задвигался на стуле, освобождаясь от руки Бианки.

– В таком случае первый танец сразу же после ужина – твой, – пообещал он. Жеманная и чересчур навязчивая леди Бианка Карателли была последней женщиной, которую он хотел.

Он хотел Дженнифер.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Принц поднялся из-за стола, и шум в зале начал постепенно стихать. Он посмотрел на Дженнифер – она сидела, так сильно сжав на коленях пальцы, что они побелели.

– Двигаться готовы? – спросил он, старательно выговаривая английские слова.

Он, видимо, хотел сказать «к подвигу готовы». Ее настолько позабавила нечаянная игра слов, что она приоткрыла рот в полуулыбке. Это еще сильнее его возбудило.

– Мне кажется, ваше высочество, вам стоит заняться английскими идиомами.

– Согласен, я должен серьезно поработать над своим английским языком, – он старательно выговаривал слова, чтобы не сказать еще что-нибудь нелепое. – Я что-то напутал?

Она радостно улыбнулась, в уголках глаз появились веселые складочки. Трудно представить, что Бианка или ее приятельницы могут позволить себе улыбаться столь искренне. Даже если бы он сказал что-то очень смешное, они бы побоялись, что от настоящей улыбки на лице появятся морщины.

– Вы меня просто представьте, ваше высочество, – шепнула она в наступившей тишине.

Зал смотрел на него в ожидании того, что он скажет.

И только в глазах Бианки мелькали недобрые огоньки.

Он подошел к микрофону и начал рассказывать об Обществе оказания помощи пострадавшим в Расове. Представляя Дженнифер, он собирался сказать всего несколько слов, но, едва заговорил о своей поездке, слова полились рекой. Он отчаянно хотел, чтобы его будущие подданные узнали о мужестве беженцев Расова, об оптимизме Иосифа и других детей, о щедрости души помогающих им сотрудников лагеря.

Но больше всего он хотел, чтобы люди, считавшие себя сливками общества, поняли, что нельзя мириться с существующим положением вещей. Их неравнодушие и желание поддержать основанный им Фонд, а значит, и Общество, могли в корне изменить жизнь.

– Давайте посмотрим вокруг себя. Рядом с нами живут люди, в трудное для нас время оказавшие помощь нашей стране и радовавшиеся вместе с нами, когда нам было хорошо. Уверен, вы готовы сделать для них то же самое.

Зал отозвался одобрительным гулом.

– Я обращаюсь к вам как представитель правительства Сан-Римини и ваш будущий король. Рядом с нами Словения, рядом с нами Италия. И еще – Расово, совсем небольшая, но прекрасная страна с такой же богатой и долгой историей, как наша.

Он оглядел зал в надежде, что его хорошо понимают.

– Ее граждане всегда были для нас добрыми соседями и, как добрые соседи, горевали и радовались вместе с нами. Они снабжали нас продовольствием в годы Великого Голода и, я верю, скоро вместе с нами будут праздновать тысячелетнюю годовщину независимости Сан-Римини. Но это произойдет только в том случае, если мы тоже отнесемся к ним как добрые соседи, демонстрируя щедрость и благородство, которые видели от них на протяжении этой тысячи лет.

Он посмотрел на Дженнифер. Их взгляды встретились: она смотрела на него так, что он почувствовал, как ради этой женщины готов свернуть горы. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. А желание, которое не оставляло его, к тому же совершенно выходило за рамки приличий.

Антонио с трудом оторвал от нее взгляд и вновь посмотрел на аудиторию, внимавшую каждому его слову.

– Госпожа Дженнифер Аллен американка, но делает для Расова все возможное и невозможное. Она делает гораздо больше, чем велит ей гражданский долг, как будто в Расове живут ее соседи, а не наши. Она подает пример человечности всем нам и тем стипендиатам нашего Фонда, которые поедут работать в лагерь беженцев в Расово. И сейчас я передаю слово ей.

Она не ожидала от него такого многословия. Но он был великолепен.

– Отличная работа, ваше высочество, – шепнула она, подходя к микрофону.

Стараясь, чтобы аплодировавшая публика не услышала его слов, он снова очень близко наклонился к ее уху:

– Прошу прощения. Я слишком долго говорил.

Ее глаза слегка прищурились в улыбке, которую он уже любил. Однако на этот раз он заметил в них влажный блеск. Это слезы или ему показалось?

– Вы очень хорошо говорили.

Он сел, наблюдая, как она берет микрофон.

– Я благодарю всех вас за то, что могу обратиться к вам на английском, а не на итальянском языке. Правда, я не многое могу добавить к уже сказанному его высочеством принцем Антонио. Вам повезло, что такой человек в будущем возглавит вашу страну. Разработанный им план поможет и гражданам Расова, и гражданам Сан-Римини. Со своей стороны я испытываю огромную признательность за то, что он сделал для нас.

Антонио откинулся на спинку стула. Значит, ей понравилась его речь, несмотря на то, что он отвлек от нее основное внимание.

– Бог мой, Антонио, – промурлыкала ему в ухо леди Бианка, и ее пальцы снова побежали к его плечу, – я никогда не слышала, чтобы ты так вдохновенно говорил.

Оп повернулся к ней, довольный, что она заметила произошедшую в нем перемену:

– Ты права.

Бианка нахмурилась, но ничего не сказала. Вместо этого она обратила взор на Дженнифер, вдруг обнаружив желание послушать, каким образом Фонд облегчит тяжелое положение беженцев.

Антонио тоже смотрел на трибуну. Дженнифер говорила с глубокой убежденностью. Аудитория ее очень внимательно слушала. Женщин тронули трагические истории семей беженцев, мужчины неотрывно на нее смотрели, частично под впечатлением ее слов, частично – Антонио был в этом уверен – ее красоты.

Он блуждал взглядом по ее фигуре – тонкой талии, стройным сильным бедрам. Изысканное длинное платье подчеркивало совершенство форм. Сквозь боковой разрез платья угадывались красивые длинные ноги, и он начал представлять, как просыпается утром и видит их рядом.

Он вдруг заметил, что она нервно постукивает носком туфли по полу.

– По-моему, она нервничает, – прошептала Бианка сзади, очевидно тоже заметившая это движение. – Хорошо, что основную часть выступления ты взял на себя. Эта девица явно чувствует себя не в своей тарелке.

Антонио повернулся к Бианке, решив было возразить и заставить помолчать, по ее пальцы в очередной раз заскользили вверх по его руке, и она одарила его такой многообещающей улыбкой, что он счел за благо промолчать. В лице Бианки не стоит наживать себе врага.

Дженнифер, напомнил он себе, несмотря на все хорошее, чему она его уже научила, вернется в Расово к своим беженцам. А он останется здесь и, наверное, будет вынужден жениться на одной из этих великосветских девиц.

– Ты помнишь, дорогой, – не умолкала Бианка, – мы танцуем сразу после ее выступления?

Антонио чуть не взвыл от отчаяния:

– Как я могу забыть!

Улыбка не сходила с уст Дженнифер.

Несмотря на отсутствие записей, несмотря на то, что Антонио практически все за нее сказал и ей пришлось импровизировать, постоянно ссылаясь на его слова, выступление прошло без сучка без задоринки. Десятки состоятельных гостей вытащили после этого чековые книжки.

– Вы только скажите, куда посылать деньги, – произнес тучный господин, энергично тряся ее руку. – Почту за честь внести свою лепту в столь благородное дело. Уверен, другие чувствуют то же самое.

– Превосходное, превосходное выступление, – с энтузиазмом вторила ему дородная супруга. – Дорогая, мы постоянно бываем во дворце на благотворительных мероприятиях, но ни разу не слышали столь убедительной речи. А принц каков! – Обмахиваясь веером, она посмотрела в ту сторону, где в окружении многочисленных благожелателей стоял Антонио. – Бог мой, он никогда не был так искренен, как сегодня. Наш кронпринц определенно стал другим человеком!

– Это точно, – согласился член парламента и повернулся к кому-то в толпе, окружавшей Дженнифер.

Слова женщины о том, что Антонио изменился, ее заинтересовали. Значит, он больше не думает исключительно об общественном мнении и о том, что напишут о нем журналисты? Раньше в этом его неоднократно обвиняла желтая пресса.

Значит, благотворительность перестала для него быть просто долгом, исполнению которого его обучали всю жизнь? Дженнифер так хотелось поверить, что он готов помогать людям по велению сердца.

Пожимая руку господину в летах, близкому другу короля, она услышала позади себя низкий мужской голос, тоже говоривший о явной перемене в принце Антонио. Сердце подпрыгнуло в груди: если люди, которые его знают с детства, считают, что он изменился, возможно, так оно и есть.

Пожилой господин отошел от нее. Дженнифер обернулась, надеясь увидеть, кто говорил об Антонио, и опешила, оказавшись лицом к лицу с принцем Федерико.

– Госпожа Аллен, – Федерико поцеловал ей руку, – ваша речь имела успех. Примите мои поздравления.

– Благодарю вас, ваше высочество. – С трудом верилось, что ей поцеловал руку еще один принц Сан-Римини. – Вы сейчас говорили, что принц Антонио изменился. Простите, что вы имели в виду?

– Мой брат всю жизнь занимается благотворительностью, но эта деятельность никогда его так не захватывала. Честное слово, он и сам отправился бы на работу в ваш лагерь, если бы мог.

Она попробовала представить, как Антонио несет на себе раненого, перепуганного беженца или копает яму для отхожего места, – и не смогла. Может быть, он действительно стал другим человеком, но до такой степени измениться?.. Вряд ли.

Зазвучала музыка. Федерико, оглядев зал, сказал:

– Что-то я не вижу супругу. Она, наверное, в дамской комнате. Знаете, как член королевской семьи, я всегда приглашаю танцевать своих гостей. Вы не составите мне компанию?

Танцевать с родным братом Антонио? Почему бы и нет?

– С удовольствием.

В другом конце зала она заметила Антонио, который тоже направлялся к площадке для танцев.

Глядя на темные волосы, блестевшие под ярким люстрами, на его легкую уверенную походку, она снова ощутила, как желание разливается по телу. До встречи с ним она не предполагала, что в мужчине могут так сочетаться удивительная элегантность и физическая сила. Как у Антонио.

Они открывали танцевальную часть вечера. Федерико был великолепным танцором, но Дженнифер думала об Антонио. Интересно, как он танцует? Конечно, превосходно, но вряд ли у нее есть шанс самой в этом убедиться.

Но, с другой стороны, она сегодня гвоздь программы, и он, возможно, почувствует, что обязан ее пригласить. От этой мысли сердце гулко забилось в груди. Вот уже несколько дней она ничего не может с собой поделать и постоянно о нем думает. Напрасно, ведь принцы предпочитают проводить время в обществе других женщин. А она к тому же американка.

Мысли о нем отвлекают ее от главного. Ей трудно сконцентрироваться и обсуждать с его влиятельными гостями решение проблем лагеря, закрепляя таким образом собственный успех. Постоянно думая о нем, она уже чуть не испортила все мероприятие, забыв в комнате записи. Правда, теперь все позади и можно позволить себе…

Она продолжала смотреть на Антонио. Он уже дошел до площадки, и ей ужасно захотелось, чтобы он разбил их пару с Федерико. Вдруг он поднял глаза, их взгляды встретились, и она на расстоянии почувствовала, что он весь напрягся.

И тут она увидела рядом его спутницу. Леди Бианка крепко держала Антонио под руку и гордо взирала на окружающих женщин, всем своим видом утверждая: он мой.

Что ж, о танце с Антонио теперь не стоит и мечтать.

Дженнифер горько усмехнулась про себя и отвела взгляд. Ах, мечта, мечта, ты как птица…

– Кто как птица? – озабоченно поинтересовался Федерико.

Неужели она сказала это вслух?

– Вы хотите сказать, что леди Бианка похожа на птицу? Категорически не согласен.

Должно быть, Федерико заметил, что она наблюдает за Антонио и леди Бианкой, и вот теперь дразнит ее! Она густо покраснела.

– Я совсем не это имела в виду.

– Я считаю, она больше похожа па хорька, – продолжал принц, легко развернув Дженнифер так, чтобы ей лучше было видно Антонио и леди Бианку. – Да, определенно на хищного хорька. Однако учтите, это замечание не является официальной позицией дворца. Если меня спросят, я откажусь от своих слов.

Дженнифер подавила смешок:

– Какой вы, оказывается, коварный! Разве может принц говорить такие ужасные вещи! Особенно о потенциальной невестке.

– Конечно, нет, поэтому я и буду это отрицать. Но, – он понизил голос, – вы ошибаетесь на ее счет. Сомневаюсь, что Антонио женится на ней, хотя она очень этого хочет.

– Отчего же? Она хороша собой, прекрасно держится, из хорошей семьи – что еще нужно принцам!

– Да, – кивнул он. – Но она очень похожа на Лукрецию. Этого достаточно для меня, но не для Антонио. Для Антонио женщина… – Федерико наморщил лоб, подыскивая подходящие слова, – она должна заставить его сердце…

– Должна тронуть его сердце?

– Да, именно так.

Дженнифер продолжала украдкой изучать принца Антонио и леди Бианку. Все в этой аристократке дышало исключительностью: прическа, улыбка, происхождение. Кроме того, хотя эта мысль вызывала у Дженнифер почти физическую боль, леди Бианка и Антонио были великолепной парой.

– Если его сердце не трогает такая женщина, как леди Бианка, то и никакая другая не сможет.

– Кажется, одной женщине это все-таки удалось.

Значит, он влюблен!.. У Дженнифер перехватило дыхание, хотя, продолжая кружиться с Федерико, она делала вид, что ничто другое ее не волнует. Конечно, она знала, что мечта об Антонио так и останется мечтой, но теперь у нее не было даже права мечтать.

– Антонио, Бианка, – крикнул Федерико и закружил ее, приближаясь к танцующим Антонио и леди Бианке.

– Рада видеть вас, принц Федерико, – вежливо кивнула та с выражением недовольства на лице. – И вас, госпожа Аллен. Вы замечательно выступили. И вы, и Антонио, – прильнув к Антонио, она взглянула на него так, что стало совершенно ясно, кто именно, по ее мнению, выступил замечательно.

– Благодарю вас, – вежливо ответила Дженнифер, хотя все в этой женщине ее возмущало. Во время выступления она все время слышала позади чей-то приглушенный голос и была готова поклясться, что он принадлежал леди Бианке.

– Бианка, кажется, мы сегодня так и не пообщались. Антонио, не возражаешь, если я украду у тебя партнершу? – С этими словами Федерико отпустил Дженнифер и шагнул к Бианке.

– Не возражаю.

Антонио галантно поблагодарил красавицу за танец и отступил. В его взгляде что-то промелькнуло. – Неужели облегчение?

Нет, наверное, ей показалось. Как и то, что Антонио наблюдал за ней, когда она танцевала с Федерико. А он, скорее всего, смотрел мимо нее на какую-нибудь умопомрачительную красавицу герцогиню в толпе гостей. Сказал же Федерико, что его брат любит какую-то женщину.

– Мы оба оказались без партнеров, – заговорил Антонио и протянул ей руку. – Не окажете ли мне честь?

Он не собирается приглашать на танец свою богиню?

– Да, конечно, если вы не против. Принц Федерико не стал больше танцевать со мной, потому что я, кажется, нечаянно наступила ему на ногу.

– А все потому, что Федерико не такой прекрасный танцор, как я. – Он обнял ее за талию и добавил: – Обещаю, мне вы не наступите на ногу.

Дженнифер положила руку на сильное плечо, и они закружились по площадке. От волшебных звуков вальса и от ощущения жаркой руки Антонио на талии ей захотелось закрыть глаза и забыть обо всем на свете. Только на один вечер забыть о боли и страданиях людей, к которым она вернется завтра, забыть, несмотря на то, что они так много для нее значат.