Текст книги "Все могут короли"

Автор книги: Николь Бернем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Николь Бернем
Все могут короли

ПРОЛОГ

Тридцатичетырехлетний принц отказывается остепениться

Очередная вечеринка по случаю дня рождения

наследного принца королевства Сан-Римини

САН-РИМИНИ (Ассошиэйтед Пресс). Вчера вечером в королевском дворце этого крошечного государства более трехсот тщательно отобранных гостей отмечали 34-летие принца Антонио Лоренцо ди Талора.

В течение всего вечера разговоры велись не о запланированном на конец недели визите принца в Китай, гости говорили исключительно о том, что Антонио – первый из кронпринцев Сан-Римини, который, хотя и достиг столь зрелого возраста, до сих пор не женат и не произвел на свет наследника.

Несмотря на перешептывания в зале, принц, похоже, нисколько не озабочен поисками подходящей для себя партии. По последним слухам, он встречается с леди Бианкой Карателли, но вчера, прибыв на праздник в сопровождении немецкой супермодели Даниэлы Хайт – из потомков английской королевы Виктории – Антонио подтвердил свою репутацию главного плейбоя южной Европы.

Принц, как отмечают очевидцы, неоднократно танцевал с леди Бианкой, однако ужинал в обществе Хайт и своей сестры принцессы Изабеллы. Сославшись на необходимость подготовиться к завтрашнему показу мод, Хайт уехала с торжества довольно рано, но Антонио, похоже, не возражал. Сам он покинул бал далеко за полночь – в компании друзей отбыл в неизвестном направлении.

Было замечено отсутствие на празднике короля Эдуарде, что усилило слухи об ухудшении здоровья стареющего монарха. По официальной версии дворца, король «занимался делами государственной важности», однако источники, близкие к королевской семье, подозревают, что король закрылся в своих апартаментах из-за обострения давнишней болезни сердца.

Если это утверждение соответствует действительности, принцу Антонио вряд ли позволят еще долго оставаться плейбоем. Некоторые высокопоставленные лица королевства считают, что в связи с ухудшением здоровья король Эдуарде будет вынужден сам найти супругу для старшего сына.

Как признает давнишний друг короля граф Джованни Алессандро, «это в высшей степени разумно. Для Эдуарде королевский долг превыше всего, поэтому он считает необходимым позаботиться о продолжении династии ди Талора. Если в ближайшем будущем Антонио не женится,

Эдуардо будет считать, что не оправдал надежд народа Сан-Римини».

Говорят, Антонио против такого развития событий.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Яма с нечистотами могла вот-вот переполниться.

Опершись о ручку лопаты, Дженнифер жадно отпила из старой фляги. Спина и руки пыли от напряжения, пот щипал глаза, но она не могла прекратить работу.

Необходимо как можно скорее вырыть яму для нового отхожего места, иначе жители лагеря беженцев Хаффали воспользуются близлежащей речкой, а ведь это единственный источник чистой питьевой воды.

Она бросила флягу на землю и взялась снова за лопату, но заметила вдалеке на горной дороге приближающийся к лагерю микроавтобус американского пресс-агентства.

– Слушай, Пиа, – обратилась она к своему заместителю, – с чего бы это они нагрянули?

Уже полгода в Расове шла гражданская война. Представители американской прессы нечасто наведывались в лагерь беженцев даже в начале военных действий, когда сами американцы еще активно интересовались судьбой перемещенных лиц. Дженнифер не представляла, что заставило журналистов проявить интерес теперь, когда бомбардировки в регионе прекратились.

Впрочем, ей, возможно, удастся извлечь из этого неожиданного визита максимум пользы для лагеря. К ним потоком идут женщины и дети, покидающие зону боевых действий, поэтому необходимы постоянные пожертвования. Но еще более необходимы – она бросила взгляд на длинную траншею – руки добровольцев, готовых приехать и взяться за дело.

– Черт! – Пиа недовольно поморщилась, вылезая из наполовину вырытой ямы, чтобы лучше разглядеть микроавтобус. – Они, должно быть, узнали о принце Антонио. Надеюсь, с нами тоже поговорят.

Дженнифер не видела связи между самым известным героем бульварных газеток и лагерем Хаффали – разве что и Расово, и Сан-Римини занимают северную часть Балканского полуострова, зажатые в горах между Словенией и Италией.

– Разве я не говорила? – Пиа удивленно подняла бровь. – Кто-то из беженцев слышал по радио, что принц Антонио завтра планирует посетить лагерь. Я же из Сан-Римини, вот они и подходили ко мне уточнить, правда ли это. Но из дворца подтверждения не присылали, поэтому я им сказала, что это всего лишь слухи.

Дженнифер нахмурилась.

– Ты права. Для поддержания имиджа у принца Антонио полно в Европе других благотворительных организаций, – сказала она. Принц был известен широкими жестами в отношении гуманитарных организаций, на которые он шел исключительно ради укрепления авторитета королевской семьи в глазах общественности. – Сюда он ни за что не поедет – с какой стати ему пачкаться!

Она подумала о великолепии королевского дворца. Лагерь Хаффали всего в пяти милях от границы и в тридцати – от дворца, но, кажется, Расово и Сан-Римини находятся па разных планетах. И большинство граждан Сан-Римини вполне устраивает такое положение.

Дженнифер заправила под бейсболку выбившуюся непослушную прядь и снова взялась за лопату.

– Продолжаем работать. Когда журналисты найдут меня здесь и узнают, что никакого визита королевской особы не предвидится, мы уже закончим с ямой. И тогда я попробую убедить их, что необходимо написать о самом лагере. Пусть мир узнает, что нам позарез нужны люди.

– Отличная мысль, Джен, но толку-то от нее! – хмыкнула Пиа, спрыгивая обратно в яму. – Зачем писать о перенаселенном лагере, если для них самое главное – крупным планом, во весь экран, снять невероятно богатого принца сногсшибательной наружности.

Дженнифер была согласна с Пиа, но про себя решила непременно убедить репортеров рассказать миру о том, как нужны в лагере дополнительные рабочие руки.

Между прочим, она отлично помнила известную сказку о Золушке: прекрасный принц ни разу не помог бедняжке выполнить грязную работу.

Нет, ей нужны не прекрасные принцы – ей нужны люди, готовые прийти на помощь.

Принц совершенно не по-королевски выругался на родном итальянском, едва его вертолет коснулся земли: он неоднократно бывал в Расове до начала там военных действий, но такого жуткого запаха припомнить не мог.

– Мне, конечно, известно, что Расово переживает трудные времена, – прокричал он, стараясь перекрыть гул двигателей, – но кто же станет сражаться за страну, в которой так дурно пахнет!

Джулио, опытный королевский пилот, усмехнулся.

– Это временное явление, ваше высочество. Насколько мне известно, вчера у них возникла проблема с… канализацией. Ветер сейчас как раз в нашу сторону, в лагере запах послабее.

Антонио кивнул, порадовавшись, что Софи убедила его одеться соответственно, отказавшись от парадных костюмов, в которых принц обычно щеголял на благотворительных мероприятиях. После целой череды обедов и официальных открытий хосписов, на которых он был вынужден присутствовать, выполняя свои обязанности, он совсем забыл, каким может быть перенаселенное место при отсутствии канализации.

Он похлопал себя по карману, в котором лежал чек на миллион драхм в валюте Сан-Римини. Деньги, даст Бог, помогут им решить проблемы.

Прищурившись, он окинул простиравшуюся перед ним территорию. Лагерь беженцев двумя неопрятными пятнами тянулся по обоим берегам почти пересохшей реки Хаффали, давшей ему имя. На западе и юге остроконечные горные вершины отделяли долину реки от зоны боевых действий, на севере и востоке вдоль другой горной цепи проходила граница между Расовом и Сан-Римини.

Неподалеку, как раз у импровизированной вертолетной площадки, остановились два микроавтобуса. Втиснувшийся между ним «лендровер» подъехал ближе к вертолету. Дверца машины распахнулась.

– Вас отвезут на этой машине, ваше высочество, – кивнул Джулио в сторону «лендровера». – Я буду ждать вас здесь через два часа.

– Спасибо. Думаю, этого более чем достаточно.

Антонио отстегнул ремень, удерживавший его в кресле, выбрался из вертолета и опешил, увидев водителя.

Он совсем не ожидал, что за рулем мужского автомобиля может оказаться молодая женщина, которая к тому же так хороша собой. Она, совершенно определенно, американка. Длинные рыжие кудри, совсем как у Николь Кидман, забраны назад в хвост, на голове бейсболка. На ней были пропылившаяся голубая рубашка, жилетка и шорты цвета хаки. Он заметил поцарапанные коленки – прямо-таки девчонка-сорванец.

Антонио почему-то подумал, что, несмотря на столь непрезентабельный вид, в бальном платье она бы смотрелась куда лучше большинства знакомых ему женщин. Высокую ладную фигуру не могла скрыть даже мешковатая рабочая одежда.

Она пожала ему руку в знак приветствия и произнесла, очевидно, свое имя, но из-за шума двигателя он его не расслышал.

В принципе это не имело значения: женщина, конечно, недурна собой, но она всего-навсего его водитель.

– Принц Антонио, – наклонившись к ее уху, произнес он по-английски. – Я счастлив, что могу наконец познакомиться с вашим лагерем. – От нее пахло чистым здоровым телом, как будто она только что вышла из душа, – ничего похожего на тяжелый запах духов, которыми часто злоупотребляют женщины. От удовольствия он даже прикрыл глаза.

– Спасибо, что приехали, – она хорошо и открыто улыбнулась. – Должна сказать, ваш визит, тем не менее, для нас полная неожиданность. Мы получили официальное уведомление дворца всего пару часов назад. Сюда, пожалуйста, ваше высочество, – она жестом указала на «лендровер».

Помахав стоявшим у вертолетной площадки журналистам, он удобно устроился па заднем сиденье, распахнул дипломат и начал просматривать документы об Обществе оказания помощи пострадавшим в Расове, которыми снабдила его незаменимая Софи, его личный секретарь. Конечно, с ними следовало ознакомиться заранее.

Он давно собирался сюда прилететь. Его отец король Эдуардо с рождения внушал ему, что наследный принц Сан-Римини обязан помогать менее удачливым соседям – эта традиция освящена веками. Но ему очень долго твердили, что в лагере беженцев Хаффали небезопасно – он не может рисковать жизнью.

Вчера вечером, едва он вернулся из десятидневного визита в Китай, Софи вошла к нему в кабинет и сообщила, что боевые действия в Расове переместились на юг и его визит запланирован на следующий день. Он страшно устал после утомительного перелета и просто не смог заставить себя прочесть подготовленный ею материал.

Наверняка чек на кругленькую сумму, который он привез, поможет скрыть, что он ничего не знает об этой организации.

Принц захлопнул дипломат. Возможно, прекрасная незнакомка за рулем автомобиля восполнит пробелы в его знаниях.

– Говорят, лагерь возглавляет американка, некто госпожа Дженнифер Аллеи, которая покажет мне лагерь.

– Это входит в программу вашего посещения, – нахмурилась рыжеволосая красавица, выруливая с вертолетной площадки. – Да, лагерь вам покажет Дженнифер Аллен.

Ей что, не правится госпожа Аллен? Он изучал отражение девушки в зеркале заднего обзора. Озабоченность на лице мгновенно исчезла – а может быть, никакой озабоченности не было и ему это только показалось? У нее были большие приветливые голубые глаза, нос в веснушках и полные чувственные губы. Судя по едва заметным веселым морщинкам вокруг рта, она часто улыбается. Похоже, она способна испытывать неприязнь к людям, только имея серьезные на то основания.

Надеясь разузнать о директоре лагеря беженцев, он заметил:

– Странно, но я думал, меня встретят госпожа Аллеи и другие сотрудники лагеря.

Женщина за рулем пожала плечами и обернулась к нему, в очередной раз поразив своей ненавязчивой красотой.

– А меня, честно признаться, удивляет, что вы совершаете поездку без сопровождения. Я думала, с вами будет по крайней мере адъютант или телохранитель.

– Простите, английский для меня не родной язык, поэтому я не понимаю некоторых слов. Что такое «телохранитель»?

Она кивнула, вспомнив, что в повседневной жизни он пользуется итальянским.

– Это человек, который отвечает за вашу личную безопасность, ваше высочество.

– Понятно, но в благотворительные поездки я не беру с собой телохранителей.

У нее округлились глаза. Ее, кажется, впечатлила его готовность путешествовать без охраны.

– Но я полагаю, обычно ваши благотворительные поездки менее опасны?

Нет, наверное, ему показалось.

Она держалась левой стороны грязной дороги. Машина подпрыгивала на ухабах, и он ухватился за спинку водительского кресла. По правой стороне пробиралась группа оборванных беженцев.

В очередной раз подпрыгнув вместе с машиной, Антонио нагнулся к окну, чтобы лучше их разглядеть. Три женщины, шестеро ребятишек и один мужчина – все невероятно грязные, с голодными глазами и испуганными лицами людей, которые долго скрываются от преследования. Мужчина тащил за собой тележку, доверху груженную домашним скарбом. Антонио с ужасом представил, что им довелось пережить за последние несколько месяцев.

– Да, это не самое безопасное место из тех, в которых я побывал, – согласился он, как только группа беженцев осталась позади. – Но я уже давно хотел приехать. Я очень серьезно отношусь к своему королевскому долгу – помогать соседним с Сан-Римини государствам.

Она свернула с дороги к стоявшему рядом разбитому трейлеру, который, судя по табличке, служил главным штабом лагеря. За ним сотни беженцев, причем многие в гораздо более плачевном состоянии, чем те, которые попались им на дороге, ждали в очереди к четырем раскладным столикам, за каждым из которых сидел сотрудник лагеря.

Рядом разместилась медицинская палатка с огромным красным крестом на крыше. Ближе к подножию холма, судя по очереди с мисками в руках, находилась походная столовая, возле которой из одеял, кусков картона и веток были сооружены навесы и шалаши.

Глубоко вздохнув, принц окинул взглядом представшую перед глазами картину. Насколько же сильно может отличаться жизнь вдали от роскошных дворцовых покоев, изысканных церемоний, званых обедов и официальных приемов!

– Не правда ли, обстановка в Сан-Римини совсем не похожа на здешнюю? – тихо спросила она, паркуя машину.

Она еще и мысли читает?

– Вам, должно быть, очень нелегко здесь. Не многие согласятся проводить время в атмосфере такого людского отчаяния и горя, – сказал он, почему-то опять представляя ее в шикарном платье на балу во дворце.

Резко повернувшись на сиденье, она ответила с глубокой убежденностью в голосе:

– Я не мыслю себя ни в каком другом месте. Мы помогаем жителям Расова по велению сердца. Они такие чудесные люди – вы в этом сами убедитесь.

– В таком случае пойдемте. – Его восхитил ее энтузиазм. Он даже на секунду захотел, чтобы вместо госпожи Аллеи именно эта удивительная женщина показала ему лагерь. Интересно, что заставило ее избрать столь нелегкий путь? Он ничего о ней не знал, но был уверен, что она способна добиться поставленной цели при любых обстоятельствах.

Он вышел из машины и недоуменно оглянулся: вокруг не толпились журналисты. Микроавтобусы так и остались у вертолетной площадки. Похоже, никто – даже беженцы возле штаба – не заметил его прибытия.

В последний раз он ездил по лагерям беженцев почти год назад – тогда он посетил разрушенные землетрясением районы Турции. Он хорошо помнил, как вокруг собирались толпы жаждущих пожать руку именитому гостю. Его приветствовали яркими плакатами, в его честь танцевали и пели дети в нарядных национальных костюмах. Наверное, они таким образом вносили разнообразие в свою беспросветную жизнь. Что же произошло на этот раз?

– Разве журналисты не последовали за нами? – спросил он, пока она закрывала машину. – Я особо оговаривал, чтобы меня сопровождали представители Си-эн-эн и Национального радио и телевидения Сан-Римини. У госпожи Аллеи возникли проблемы с организацией?

– В госпитале к вам присоединятся двое – по одному журналисту из названных вами агентств. Остальных попросили подождать – они будут сопровождать вас потом, во время осмотра территории лагеря.

– Об этом их просила госпожа Аллен? – строго спросил он. – Неужели они согласились?

– Так будет лучше, – ответила она решительно.

– Почему? – Он определенно заинтересовался таинственной Дженнифер Аллен. Надо же, ее до сих пор ему не представили. Но, честное слово, он бы с удовольствием удвоил сумму чека, чтобы вместо нее его сопровождала по лагерю эта женщина – его водитель.

– Во-первых, прибывающие в лагерь беженцы, – его провожатая кивнула в сторону очередей позади трейлера, – боятся журналистов. Они бежали, спасая жизни, иногда скрывались в горах. Они убеждены, что если враги увидят их в репортажах, то продолжат преследование. Лучше не допускать к ним журналистов, пока они не поймут, что лагерь – безопасное для них место. Во-вторых, – она указала на медицинскую палатку, – наш госпиталь настолько переполнен, что мы не можем пускать туда посторонних. Госпожа Аллен, – она сделала ударение на имени, – сегодня утром долго разговаривала с журналистами, убеждая их, что только двое из тех, кого вы особо упомянули, могут сопровождать вас в госпитале, и то исключительно из уважения к вам. Представители прессы любезно согласились подождать у госпиталя, чтобы затем к вам присоединиться.

Антонио нахмурился. Для обычного водителя эта девушка слишком хорошо информирована о программе визита. И все же ему нравилась ее прямота. Большинство женщин, да и мужчин тоже, в его присутствии скрывали свои истинные мысли.

– Я могу понять ваши сложности, – ответил он медленно, пытаясь правильно подобрать английские слова. – Однако со многими из этих журналистов я работал и раньше. Они могут в выгодном свете представить общественности дело, которому вы служите. Они искренне хотят помочь…

– А вот и женщина, которую я жду, – перебила она его. – Теперь мы можем начать.

Со стороны полевой кухни к ним направлялась блондинка невысокого роста с папкой под мышкой. Наверное, это и есть пресловутая директор лагеря беженцев.

– Извините за опоздание, ваше высочество, – обратилась блондинка к принцу по-итальянски с риминийским акцентом. – Я собиралась встретить вас у вертолета, но должна была дождаться важного звонка из нашего штаба в США.

Он протянул руку для рукопожатия и улыбнулся, полный решимости убедить госпожу Аллеи разрешить микроавтобусам въезд на территорию лагеря. Хотя основной целью визита было посещение лагеря беженцев и оказание финансовой помощи, он хотел, чтобы правительство Сан-Римини и сама королевская семья, оказывающие помощь нуждающимся, были представлены в выгодном свете. Поскольку госпожа Аллеи владеет итальянским, да еще и говорит с риминийским акцептом, она, несомненно, знает о его стране и традициях благотворительности.

– Очень приятно познакомиться с вами, госпожа Аллеи.

Блондинка была в явном недоумении:

– Мне тоже очень приятно, ваше высочество, но, боюсь, вы ошиблись. Меня зовут Пиа Ренати, я заместитель директора лагеря. Мне кажется, вы знаете виконта Ренати: он мой кузен.

– Да, я хорошо его знаю, – смешался Антонио. – Так, значит, вы не…

– Вот Дженнифер Аллен, – блондинка перешла на английский, передавая папку его спутнице. – Она директор лагеря беженцев Хаффали и будет вас сопровождать. Мы работаем в Обществе оказания помощи пострадавшим в Расове. Оно щедро финансирует деятельность нашего лагеря…

Еще минуту назад он и сам хотел, чтобы она его сопровождала, но только не сейчас. Уж никак не после того, как он ей ясно дал понять, насколько не совпадают их точки зрения в отношении прессы. И особенно из-за того, что он отнесся к ней как к обыкновенному водителю и даже не расслышал ее имени, продолжая расспрашивать ее о ней самой.

Впредь ему надо быть более внимательным.

Женщины с таким самообладанием и с такими внешними данными, как Дженнифер Аллен, всегда толкали мужчин на безрассудные поступки. Как наследный принц Сан-Римини, он не мог позволить себе безрассудства.

– Да, я Дженнифер Аллен. – Ее, похоже, совершенно не смущало, что перед ней стоял принц крови. – Я посчитала необходимым представить вам госпожу Ренати. Она гражданка Сан-Римини и использует свои связи, находя для многих беженцев временное жилище в вашей стране. – Поблагодарив своего заместителя за папку, она деловито кивнула в сторону госпиталя. – Я в вашем распоряжении, можно начинать осмотр.

Сомневаясь, что сможет и дальше сохранять самообладание, Дженнифер старалась не смотреть на принца.

Да, характеризуя наружность принца как сногсшибательную, Пиа явно его недооценивала – это прилагательное даже близко не описывало его внешность. Неудивительно, что журналисты, собравшиеся у вертолетной площадки, так жаждали сделать снимки.

Конечно, она видела принца по телевизору в передачах о знаменитостях и заметила, что он хорош собой. И это не удерживало ее от переключения на другие каналы, где говорили о более серьезных политических событиях, о катастрофах – войнах, землетрясениях и наводнениях, – которые ее непосредственно касались, ведь она посвятила себя помощи страждущим. Совершенно другое дело – увидеть его перед собой живого, из плоти и крови.

Телеэкран не мог передать ни мощный разворот плеч, ни линию подбородка – настоящую мечту скульптора, ни красивые волны густых черных волос, ни тем более исполненную достоинства и величавого спокойствия царственную походку – именно так он направлялся к ней по вертолетной площадке. Он тогда окинул ее одобрительным взглядом, тепло пожал руку, в голубых глазах промелькнула озорная искорка, и он одарил ее такой улыбкой, что сердце Дженнифер ухнуло вниз.

Потом, наклонившись к ней так близко, что она вдохнула запах дорогой туалетной воды, произнес, как он счастлив наконец познакомиться с лагерем.

И такой притягательный, такой волнующий итальянский выговор.

Она даже на секунду вообразила, что ему нет дела ни до какой другой женщины в мире, что его волнует только то дело, которому служит она, Дженнифер Аллен. Неужели она так ошиблась в нем – в том, что он искренне предан благим целям и делам? А ведь принц, как ей показалось, искренне озабочен судьбой жителей Расова; это да еще его умопомрачительная внешность делали его совершенно неотразимым и привели ее чуть ли не в состояние бурного экстаза.

А он тут же забыл ее имя.

И тогда она поняла: он ничем не отличается от политиков, раздававших направо и налево пустые обещания ее родителям об оказании помощи и поддержки, когда те работали в лагерях для перемещенных лиц во время войн во Вьетнаме и Камбодже.

Конечно, принца Антонио всю жизнь обучали, как заставлять людей верить в искренность пустых обещаний. В глубине души, наверное, все это волновало его не больше, чем того требовала принадлежность к королевской семье.

Сначала, еще в машине, она отругала себя за то, что поддалась его чарам, а потом решила пусть считает, что она не Дженнифер Аллен. Она изучала его реакцию на поток встречных по дороге изможденных, оборванных беженцев, на исходивший от них жуткий запах, на отсутствие журналистов рядом с его персоной.

И снова засомневалась в справедливости своей оценки: он воздержался от замечания о зловонии, которое издавало отхожее место, посочувствовал двигавшимся по дороге беженцам – это говорило в его пользу.

Правда, позже, увидев, какое раздражение вызвало у него отсутствие прессы, она в очередной раз сделала вывод, что имела основания не верить в его искренность. Его слова о представившейся возможности побывать в лагере рассчитаны исключительно на журналистов, которые взахлеб рассказывают о каждом его шаге. Что вообще он знает о судьбе беженцев!

Маячившие поодаль репортеры направили объективы на принца Антонио, и он хотел было распорядиться, чтобы им разрешили подойти ближе.

– Ваше высочество, – тут же обратилась к нему Дженнифер, стараясь быть максимально вежливой, – на осмотр лагеря отведено полтора часа. Сначала в течение часа вы будете знакомиться с работой всех служб, функционирующих на территории. Я расскажу вам о пашей деятельности и отвечу на любой вопрос. Начнем осмотр с госпиталя.

Она направилась в сторону медицинской палатки, надеясь, что он последует за ней, не споря.

– Дети беженцев хотят выступить перед вами и поблагодарить за то, что вы нашли для нас время. Я решила, что их выступление завершит ваш визит, пресса тоже сможет присутствовать. Кроме того, после выступления детей у вас останется время, чтобы пообщаться с журналистами.

Секунду поколебавшись и снова бросив взгляд в сторону журналистов, выстроившихся у вертолетной площадки, он дружелюбно улыбнулся:

– Отлично, давайте начнем.

Она облегченно вздохнула: молодец, Дженнифер!

– Это наш полевой госпиталь, в котором работают семь врачей: трое из США, двое из Италии, один из Англии и один из Сан-Римини.

Деревянные двери вели внутрь довольно приличного сооружения, он с удивлением осматривал бесконечные ряды походных кроватей вдоль стен.

– Здесь, должно быть, не одна сотня больных.

– Триста пятьдесят, и постоянно поступают новые.

Дженнифер кивнула одной из медсестер, которая едва не выронила утку при виде высокого темноволосого принца.

– Вы сами можете убедиться, ваше высочество: врачей катастрофически не хватает. К счастью, у нас два десятка медицинских сестер – они часто берут на себя работу, которую обычно делают врачи. Те, кто говорит на языке местного населения, выполняют еще и обязанности переводчиков.

– Это сложный язык, я и сам его с трудом понимаю. Вам повезло, что вы нашли людей, которые им владеют.

Двое корреспондентов, против присутствия которых Дженнифер не возражала, присоединились к ним у дверей, и вся группа последовала за ней вдоль ряда коек. Она представляла принцу некоторых больных. Только вчера людям сказали, что он не приедет, поэтому, когда он подходил к ним и пожимал руки, желая скорейшего выздоровления, больные и раненые от удивления открывали рты.

Они дошли до конца первого ряда кроватей, и Дженнифер приподняла занавеску, отделявшую взрослое отделение от детской половины госпиталя. Она всегда глубоко переживала, видя покалеченных детей. Многие были слишком малы, чтобы осознать, что с ними произошло.

Но, несмотря на столь удручающее зрелище, она не могла не улыбнуться при виде одиннадцатилетнего Иосифа, игравшего в кровати с надетой на пальцы веревочкой. Его отец пропал без вести, мальчик страшно переживал за его судьбу, расстраивался из-за своего ранения, по всегда находил чем себя занять. Пару дней назад он смастерил для Дженнифер бумажного голубя. Радостно улыбнувшись, он протянул ей подарок, путаясь в английских словах:

– Это тебе. Чтобы – мир. Мы все… домой, скоро, да?

– Привет, Иосиф, – подмигнула она, подходя к его кровати в сопровождении принца, и добавила на местном наречии: – Как сегодня твоя нога? Лучше?

Он бросил веревочку и кивнул, уставившись на стоявшую рядом знаменитость. Она вновь перешла на английский:

– Это принц Антонио. Сегодня он приехал к нам в гости. Хочешь поговорить с ним, но только по-английски? – Она обрадовалась явному восторгу мальчика.

Иосиф попытался сесть, но принц остановил его:

– Пожалуйста, лежи, Иосиф. Я присяду рядом. – Он подхватил стул и сел, придвинув его поближе к кровати. – Сколько ты здесь находишься?

– Две недели, – выдохнул мальчик, не в силах справиться с волнением при виде столь знатной особы. – Вы… вы… приехать ко мне…

– Я приехал ко всем вам. – Принц подался вперед и заговорщически прошептал: – А особенно к тебе.

Глаза Иосифа округлились, один из репортеров щелкнул фотоаппаратом. Дженнифер пожалела, что у нее нет камеры, – она бы сделала для матери мальчика замечательный снимок.

Принц посмотрел на его забинтованную ногу и сказал:

– Должно быть, с таким ранением очень трудно было сюда добираться. Ты очень мужественный парень.

Тот кивнул, надуваясь от гордости:

– Да, очень мужественный.

Улыбнувшись, принц поднял с пола потрепанную книгу:

– Твоя? В детстве мне ее часто читали. Хочешь, я тебе почитаю?

Лицо мальчика просветлело: таким счастливым Дженнифер еще ни разу его не видела.

– Пожалуйста, да, читать. Спасибо вам.

Антонио начал читать. У него был глубокий, берущий за душу голос, при звуке которого у Дженнифер подгибались колени. Известную детскую сказку он читал с такой живостью, с таким выражением, что другие дети стали с интересом прислушиваться. Принц подражал голосам разных животных и даже закукарекал, где того требовал сюжет. Чтение закончилось всеобщей овацией, которую ему устроили и больные, и персонал.

Можно было подумать, что принц делал это ради больных, но Дженнифер теперь точно знала, что он рассчитывал исключительно на двух журналистов с микрофонами и фотоаппаратами, на присутствии которых настоял. Впрочем, каковы бы ни были его мотивы, ее до глубины души тронуло, что принц доставил столько радости Иосифу.

Услышав аплодисменты, принц от души рассмеялся, вернул книгу Иосифу и пожелал ему скорейшего выздоровления.

– Через пару месяцев ты поправишься, приедешь во дворец и тоже мне почитаешь. Я почту это за честь.

Принц оглянулся па Дженнифер, глаза его радостно горели, чего она никак от него не ожидала. Сердце запрыгало в груди. Ее, как магнитом, тянуло к этому человеку.

– Я оставлю вам номер телефона своего секретаря. Позвоните, пожалуйста, когда он поправится. Мы организуем его приезд. – Он наклонился к ней. Ей показалось, что в его глазах заплясали озорные огоньки. – Возможно, госпожа Аллен, вы сможете сопровождать мальчика?