Текст книги "Тринадцатый император. Дилогия (Авторская версия)"

Автор книги: Никита Сомов

Соавторы: Андрей Биверов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

^{АИ • БИБЛИОТЕКА • BORA}

ДИЛОГИЯ
• ТРИНАДЦАТЫЙ ИМПЕРАТОР •

КНИГА ПЕРВАЯ
«ПОПАДАНЕЦ»
ПРОТИВ ЧЕРТОВОЙ ДЮЖИНЫ
_{* * *}
АННОТАЦИЯ

В нашей реальности старший сын Александра Второго цесаревич Николай умер от туберкулеза, так и не став тринадцатым Императором России. В этом фантастическом романе он не только выжил, но и взошел на престол благодаря «попаданцу» из XXI века, завладевшему его телесной оболочкой.

Как «попаданцу» одолеть «болезни» Российской Империи и очистить Россию от врагов народа, террористов и сепаратистов? На кого опереться в борьбе против придворной камарильи и чиновничьей мафии, чтобы впредь на вопрос «Как дела в России?» отвечали не «Воруют!», а «Сажают казнокрадов»? Как вместо социальной революции провести промышленный переворот? Удастся ли привлечь на службу Престолу гений Достоевского и Лескова, дабы «выжечь глаголом» либеральную заразу, превратив русскую интеллигенцию из «г…на нации» в ее «ум, честь и совесть»?

Сможет ли Тринадцатый Император «пересдать экзамен истории» и разрушить «черную магию цифр», сделав цифру 13 в своем титуле, «чертову дюжину», счастливым числом для России?

Пролог

Красным огнем мерцала лампа боевой тревоги. Громкий топот солдат, занимающих боевые места, согласно расписанию, пробивался даже сквозь надрывный вой сирен. Все начиналось как обычно – очередная учебная тревога, не более того.

Сколько уже можно, скажите мне ради бога, проводить эти бесконечные учения?! С трудом унимая раздражение, думал я в тот момент. Хорошо хоть, что я на дежурстве и мне не нужно спешно выпрыгивать из теплой постели, чтобы, стреляя всеми суставами, на бегу застегивая форму, сломя голову нестись к моей станции. Это для молодежи такое веселье, не для меня. Но, очевидно, родное правительство думало иначе. И я, как и многие мои сослуживцы, был призван, чтобы успокоить поднявшуюся в обществе истерию. Как легко догадаться, громче всего бились в панических припадках те, кто совсем недавно предлагал разоружиться посильнее. Короче, на самом верху связанные с возможной войной волнения было решено срочно сбивать. Старая добрая и на диво эффективная пощечина для нашего «демократического» общества не годилась, поэтому в ход пошла массовка из мобилизуемых солдат и офицеров запаса. Принятая мера позволила значительно увеличить нашу армию (на бумаге) и отрапортовать о готовности ко всему. Армия, мол, во всеоружии, по-прежнему сильна, многочисленна, потенциальные враги трепещут, ну и так далее. Стоит ли говорить, что при таком подходе к мобилизации правительство совершенно не утруждало себя тем, чтобы мы приносили хоть какую-то пользу? К тому же сказывались многочисленные реформы, результатом которых было стабильное сокращение армии при сомнительном росте боеспособности. А чего еще можно ожидать, если не успевали мы провести одну реформу, как тут же затевали другую, еще более страшную в своей беспощадной бессмысленности? Мрак.

Но вернемся к реальной жизни – к черту политику. Все равно только самые наивные верят, что нам, простым смертным, с широких экранов телевизоров говорят правду. Лишь постфактум мы узнаем, в каком же на самом деле интересном времени жили. Вот ведь парадокс! Пока вокруг творится эта самая история, едва ли кто-нибудь способен понять, что же на самом деле происходит вокруг. Все строят догадки, уповают на официальные новости или, наоборот, полностью им не доверяют. Благо в мой век всемирной интернет-паутины и повсеместного знания английского нырнуть в клоаку противоречивых сообщений и слухов не проблема. Хотя благо ли? Если да, то довольно сомнительное и им еще нужно уметь правильно воспользоваться. Информации огромное множество, правда тщательно перемешана с ложью, полуправдой и откровенным вымыслом. Порой так тщательно, что вычленить искусно замаскированную истину не под силу даже аналитикам в серьезных конторах, чего уж говорить о простых людях.

Встряхнул головой, отбрасывая так некстати лезущие философские мысли. К черту и их вместе с политикой и продажными политиками! Скорей бы уже все это закончилось, скорей бы домой к моим девочкам, любимой работе и привычной жизни. Поначалу напоминавший обычный туристический поход, летний лагерь для взрослых мальчиков порядком затянулся и основательно мне надоел. Что больше всего огорчало, никаких намеков на окончание моего бесполезного времяпрепровождения здесь я пока не видел.

– Слыхал?! – волнуясь, почти прокричал мне прямо в лицо вбежавший сослуживец, – говорят, тревога не учебная! Решились все-таки!

– Откуда дровишки? – спросил я скептически. Как бы я ни доверял Алексею, мне было не просто поверить в то, что Китай решился на войну. Не все так страшно у них с перенаселением, а у нас с армией. Понимают, что ответим. Не такие игрушечные солдаты и офицеры, как мы с Алексеем, а настоящие (надеюсь, они еще остались после многочисленных реформ). Но как по мне, все эти новые громкие заявления китайцев просто дурная бравада и очередная попытка посмотреть, у кого крепче яйца.

– Да ребята из… – рев запускаемых ракет заглушил его слова. – Что за на…?!

– Ночью к нам подтянули какую-то технику, – быстро ответил я. – Не знаю что, но вдруг что-то стоящее, – мы синхронно повернули головы к радару.

– Да не пашет он, уже одному богу известно сколько лет! – сплюнул Алексей в сердцах.

– Думаешь, доверили бы нам что-нибудь работающее? – буркнул я. Вопрос был откровенно риторическим, и ответа на него я не ждал.

– Пойду, разузнаю, что там творится…

– Не надо. Все равно, руку на отсечение даю, никто ничего не знает, а если знает, то тебе не скажет. Еще затопчут в суматохе. Сходим лучше вместе через полчаса. Вряд ли за это время что-то поменяется, а беготня уляжется.

– Я засек, – поднеся руку с часами к лицу, сказал он. – Без пяти минут три.

Алексей присел рядом со мной и достал пачку сигарет. Неправильно истолковав мой взгляд, со словами «А, похер! Кто из начальства может вообще сюда зайти?» он махнул рукой и достал сигарету.

– Какое начальство? – громко рассмеялся я. – В этот мертвый кусок железа оно не заявится. Лучше бы из дерева макетов для отвлечения внимания наделали. Пользы и то больше, – я пожал плечами. – Чувствую себя на дежурстве дурак дураком. Сижу в неработающей установке, смотрю в выключенный радар и ищу несуществующего противника – просто спать остатки совести не позволяют, да и неудобно. Кто-то сказал, что хорошее представление о бесконечности дает только человеческая глупость. Так вот он знал, что говорил, скажу я тебе, – и, резко закругляя свой обличающий спич, прибавил: – ты лучше сигареткой угости.

– Так ты ж не куришь! Но вообще не вопрос, – протянул мне сигарету Алексей. – Травись на здоровье.

– Спасибо, а то бросил лет восемь назад, – засовывая сигаретный фильтр в рот и хлопая себя по карманам в поисках зажигалки, немного виновато сказал я. – Но что-то слишком уж потянуло. Дай-ка огня.

Прикурив от дрожащего пламени зажигалки, затянулся и тут же зашелся в сухом кашле. Крепкие, зараза! А может, просто отвык? Аккуратно затянулся и выпустил струйку сигаретного дыма к потолку. Свежий воздух в замкнутом помещении быстро закончился, и Алексей приоткрыл дверь. Вспышка от как будто взошедшего на мгновенье солнца больно резанула по глазам.

– Бля! – успели синхронно выдохнуть мы, за мгновенье до того как яркий свет сменился абсолютно беспросветной тьмой.

* * *

Тишина и спокойствие мягко, но настойчиво обволакивали мое сознание. Странно. Мое тело должно быть разнесено на атомы, а я все еще мыслю. Выходит, все же душа существует, совершенно равнодушно подумалось мне.

Я чувствовал, что постепенно растворяюсь. Моя память, моя личность, все то, что делало меня собой, Холодовым Александром Николаевичем 1991 г. рождения, исчезало. Как вдруг что-то резко и бесцеремонно вырвало меня из моего апатичного состояния.

«У меня не так много времени. Поэтому начну без политесов», – появилась в моем сознании мысль.

«Кто ты? Я умер? Ты Бог?» – бестолково, как будто резко выдернутый из глубокого сна, спросил я.

«Я Логос человечества. Ты умер телом и жив душой. Я не Бог. Ты готов к разговору?»

«Что случилось?»

«Человечество прекратило свое существование в твоей Вселенной. Ты готов к разговору?»

«Нельзя ли более подробно и поближе к тому, что случилось со мной?» – без обиняков спросил я.

«Человечество уничтожило себя в атомной войне. Построить новое общество теми, кто уцелел, невозможно. Они не переживут ядерную зиму. Ты попал под ядерный удар и погиб. Я ответил на твои вопросы. Ты готов к разговору».

«Э-э-э…» – сказал бы я, имей рот. Мне было совершенно ничего не понятно, к тому же меня торопили, чего я терпеть не могу. – «Подождите…»

«Не перебивай. Потом будешь жалеть. Каждая секунда нашего разговора обходится очень дорого. В первую очередь тебе. Силы, которые я потрачу на разговор, до тебя не дойдут. Случилось некое событие, которое дало мне шанс переменить прошлое. Ограничений множество, но я все же попытаюсь», – мне показалось, он мысленно вздохнул, словно слабо верил в эту возможность. «Ты – одно из ограничений. От тебя мне нужно только твое согласие».

«Согласие на что?»

«Ты переместишься в выбранное мной время и поменяешь историю. Как и что ты будешь делать, мне неважно. Меня интересует только результат – выход к звездам и расселение человечества в других системах».

«Куда? Как? Не понимаю!» – я был совершенно сбит с толку.

«Соглашайся немедленно! Объяснение получишь позже».

«Но на что?»

«НЕМЕДЛЕННО!!!»

«Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Если я умер или в комнате с мягкими стенами, то не все ли равно?» – вихрем пронеслось у меня в голове. «Согласен», – четко сформулировал мысль я.

Так началась моя вторая жизнь.

Глава 1
День первый

Я лежал на широкой, просторной кровати, укрытый несколькими слоями одеял. Тяжелые, парчовые, с золотом портьеры почти полностью заслоняли высокое арочное окно. В помещении царил полумрак. Воздух был свежий и очень холодный, видимо комнату не так давно проветривали. В голове была звенящая пустота, тело практически не ощущалось. «Похоже я таки провалился в прошлое», – мелькнула в голове мысль. Откинув одеяла прочь, обнаружил себя одетым в весьма приятную на ощупь пижаму. Свесив ноги с кровати, осторожно встал. Никаких тапочек около кровати не было, а босым ногам пол казался очень холодным. Как выяснилось, он был еще и очень скользким. Первая же попытка сделать шаг обернулась фиаско – не удержав равновесия, поскользнулся и упал, крепко приложившись затылком, и зашиб запястье обо что-то, в темноте напоминающее тумбочку.

– Твою мать! – на автомате ругнулся я и с опаской посмотрел на почти сброшенную мной с тумбочки большую вазу. Несмотря на то, что ударился не слабо (хотя бы судя по звуку соприкосновения моего затылка с полом), боли почти не почувствовал.

Встав с пола, я, пошатываясь, подошел к окну и отдернул портьеру. За окном лучи раннего утреннего солнца лениво сгоняли последние остатки темноты с украшенных лепниной и колоннами зданий провинциального городка. По улице, на которую выходило окно, медленно ехала в гору карета, запряженная серой в яблоках лошадкой. На козлах, одетый в поношенный сюртук и широкий плащ, широко зевал кучер, прикрывая рот сжатым кулаком.

– Отлично. В прошлое угодил. Где обещанные объяснения? – все еще не веря в реальность происходящего, требовательно сказал я вслух и удивленно прислушался к звукам своего голоса. Он значительно отличался от того, что я привык слышать. Отвернувшись от окна, еще раз осмотрелся. Обстановка комнаты была довольно скудной: кровать, тумбочка, письменный стол, стулья и комод с зеркалом. Зеркало! Быстро подойдя к нему, внимательно себя осмотрел.

У меня были правильные черты лица, светлые волосы и голубые глаза, что, в совокупности с горделивой осанкой, делало меня настоящим красавцем. Вот только мускулатура немного подкачала, но ничего, это дело поправимое. А вот впечатление того, что все это происходит не со мной, а с кем-то другим, только усилилось. Смутно знакомая, но не моя внешность, чужие руки, к тому же неохотно слушающиеся меня, какая-то нелепо-киношная обстановка…

«Есть верный способ проверить, – подумал я и тут же ущипнул себя. Что-то есть, но слабо. Хорошенько куснул палец. – Ай, блин!» Чувствуется. Не так, как я привык, – вон, аж до крови куснул. Но чувствуется.

Еще немного повертевшись перед зеркалом, обратил внимание на серебряный колокольчик, стоящий на столике, рядом с кроватью, и чуть было сразу, как по привычке, им не воспользовался. Хорошо хоть вовремя остановился. Надо сначала немного подготовиться, собраться с мыслями, дождаться объяснений, в конце концов!

Тут что-то меня как будто толкнуло под локоть. В месте, где я упал после того, как вскочил с кровати, валялась тонкая книга в абсолютно черном переплете без единой надписи с замочком(!), запиравшим ее. Руки сами потянулись к ней. Взяв книгу, я начал осматривать замок, как вдруг он отчетливо щелкнул. Осторожно открыв, с удивлением понял, что держу в руках искусно замаскированный ноутбук с сенсорной клавиатурой. На экране было сообщение.

Приветствую тебя в новом теле, Николай!

Как и обещал, теперь последуют объяснения.

Чтобы удовлетворить твое любопытство, начну с себя. Я в некотором роде отвечаю за человечество. По крайней мере, моя сила и могущество напрямую связаны с его существованием. Вмешательства, подобные тому, что случилось с тобой, редки даже по моим меркам, для тебя же они вообще невозможны. Не буду вдаваться в подробности (тебе они ни к чему, да и не поймешь), но мне удалось заполучить шанс предотвратить окончательное уничтожение вашей расы. На меня был наложен ряд ограничений, как по времени, так и по средствам. Больше про меня тебе знать не нужно.

Ты, наверное, гадаешь, почему мой выбор пал на тебя?

«Нет, еще не успел. Просто осматриваюсь по сторонам в изумлении», – честно подумал я. И правильно, что самому себе врать-то?

Ответ прост. Силы, отпущенные мне, были более чем скромны, поэтому особо выбирать не приходилось.

«Спасибо за откровенность. Ни разу не напрашивался», – буркнул я про себя и принялся читать дальше.

Сейчас ты в теле царевича Николая, сына Александра Второго. На календаре 15 октября 1863 года по старому стилю. За окном город Курск.

Как я уже говорил тебе ранее, одним из ограничивающих меня условий было получение твоего добровольного согласия. Однако каждая секунда уговоров съедала и без того небольшие силы, которые можно было вложить в тебя. Именно поэтому я так тебя торопил. Думаю, стоит перечислить, что же я сумел дать тебе.

Во-первых, дал тебе корону. Александр Второй скончался около часа назад от тромба в мозгу.

Сказать, что я охренел, ничего не сказать. Это же Александр Второй! Александр Освободитель, который крепостное право отменил! Один из немногих достойных правителей России (о которых я знаю)! Человек, в конце концов!

Все это сделано мной из соображений целесообразности. На понимание не рассчитываю. Прими как факт.

Во-вторых, ты получил крепкое здоровье. Как-никак, через два года ты должен был умереть от туберкулезного менингита. К счастью, признаков болезни я не обнаружил – ты был абсолютно здоров сегодня утром. Так что отведенные на твое лечение силы я потратил на ускоренное восстановление организма. Будешь меньше спать и дольше жить. Не благодари.

В-третьих, ты получил все знания и умения Николая, тело которого сейчас занимаешь. В ближайшее время произойдет окончательное слияние, после которого вы станете единым целым. Я мог бы просто уничтожить предыдущую личность, передав исключительно знания и моторику. Но ее привязанности могут, с равной вероятностью, как повредить тебе, так и пригодиться.

Будь осторожен! Слияние будет сопровождаться высокой температурой, сильными головными болями, возможными галлюцинациями и прочими побочными эффектами. Гарантирую одно – тело выживет.

Тело выживет! Ишь, какая формулировка обтекаемая! Тело выживает и у парализованного овоща, всю оставшуюся жизнь питающегося через трубочку. Да и побочные эффекты тоже диво как хороши.

Часть сил я потратил на то, чтобы слияние началось вскоре после извещения тебя о смерти отца. Горем будет проще объяснить внезапно одолевшую тебя болезнь. Частично слияние началось уже сейчас.

Ну и, наконец, самое ценное – ноутбук, открывающийся при считывании отпечатка твоего пальца (любого) справа от замка. Выполнен в форме дневника-книги, чтобы соответствовать технологическому уровню эпохи. Настроен на твое биометрическое поле, что служит гарантией конфиденциальности – кто бы ни находился рядом с тобой, ноутбук не включится. Использование ноутбука кем бы то ни было невозможно, даже при добровольной его передаче. Он настроен только на тебя (перенастройка невозможна). Подзарядка от солнечной энергии. Носитель информации так же оборудован примитивным Искусственным Интеллектом. Для получения необходимых сведений напиши, используя любые письменные принадлежности, интересующий тебя вопрос. Через некоторое время на страницах книги появится ответ. В случае недоступности запрошенных сведений появится соответствующая запись. Книга способна воспроизводить любой объем текстовой или графической информации. Для получения дополнительной справки напиши «Инструкция».

Рекомендую использовать привычную тебе сенсорную клавиатуру только в крайнем случае.

Сообщаю, что временное перемещение прошло успешно. Для получения более подробной информации напиши в книге «Отчет по перемещению».

Напоминаю, твоя цель – добиться освоения человечеством дальнего космоса. Не своими руками, так руками потомков. В средствах не ограничиваю.

Жду.

Честно говоря, это «жду» в конце здорово меня смутило. Выхода в космос он от меня ждет или моей смерти? Второе куда как вернее для 1863 года.

Прочитав эту короткую запись, остался тупо стоять рядом с кроватью, держа в руках дневник-ноутбук. Но босыми ногами на холодном полу долго стоять затруднительно, даже с моими сбоящими рецепторами, и спустя минуту-другую я вышел из ступора.

Немного поразмыслив, нервно сглотнул и, подавив дурацкий приступ смеха, аккуратно положил книгу на тумбочку. После чего отодвинул вазу с края и присел на кровать. Хотелось закурить, но, к моему мимолетному сожалению, Николай Александрович не курил. И правильно, и молодец. В общем, решив не тянуть кота за известное место, позвонил в колокольчик. Едва я сделал это, в мою комнату вошла прислуга – наверно, ждали под дверью. Хорошо не вошли, когда грохнулся с кровати и, прикидываясь тюленем, валялся на полу или когда в ступоре стоял посреди комнаты, изображая зоркого суслика в степи.

Пока меня облачали в одежду, память, уже обретенная благодаря частичному слиянию, услужливо подсказывала, что я должен был делать, как себя держать и даже как кого зовут! Одеваться мне помогал, между прочим, не абы кто, а князь, лейб-гвардии Преображенского полка прапорщик Барятинский, мой ровесник и товарищ, еще несколько человек стояли рядом и, по всей видимости, ждали распоряжений. Впечатление кино плавно отошло в сторону, уступая место добротной компьютерной игре от первого лица.

– Ваше высочество, вы завели дневник? – обратился ко мне Барятинский на правах старого товарища.

О чем это он? Проследил за взглядом князя и в который раз за день удивился. На бывшей раньше совершенно гладкой обложке моей книги золотым тиснением на французском было написано «Mon agenda». Я даже не сразу понял, что вдобавок ко всему на автомате сам перевел эти слова на русский язык как «мои записи», «мой дневник».

– Да, князь. Позвольте полюбопытствовать, а отчего вас это так удивляет? – Мой адъютант чуть было не подавился – видимо, я только что сморозил отчаянную глупость. И точно, одновременно со словами прапорщика я как будто вспомнил, почему этот вопрос был несколько провокационным. Что интересно, никакой неловкости я не ощущаю. Просто констатация факта. Любопытно.

– Так ведь ваш воспитатель, его сиятельство граф Строганов, не раз настойчиво рекомендовал вам завести дневник, в который можно было бы записывать ваши личные впечатления от поездки, чтобы вы могли с легкостью освежить свою память в будущем. Однако же вы неоднократно говорили графу, что память ваша крепка, а сердце никогда не сможет забыть этого единения с Россией и народом. Прошу простить мне мое удивление, верно, я был немного не в себе, – князь начал столь запутанно и витиевато извиняться, что совсем засмущался и запутал сам себя. Я вскоре не выдержал и оборвал его словоизлияния.

– Что вы, Владимир, это мне нужно просить у вас прощения. Моя шутка оказалась совершенно неудачной, и, право же, мне совершенно не стоило этого говорить, – боже мой, это я только что сказал вместо «Хватит уже»?

– О, какой конфуз! Во всем виновата бессонная ночь, затупившая остроту моего ума, – завел свою шарманку по новой князь. Слава богу, ненадолго.

Во время утреннего туалета у меня в голове стали всплывать факты поездки по Российской империи и даже кое-какие впечатления, испытанные «мной» во время оной. Мне безумно нравилось плыть на пароходе от самой столицы до Астрахани, не испортил отличное впечатление даже отвратительный черный дым из пароходных труб. Всюду, где бы я ни останавливался на своем пути, меня встречали огромные толпы народа, приветствующие своего будущего императора. И ведь Николая действительно любили – простой народ еще не утратил веру в доброго царя. Надо сказать, что царевич отвечал народу тем же, вот только не знал, что именно ему предстоит сделать. Хотя какой русский царь не вынашивал честолюбивых планов по усилению России?

Но вот с утренним туалетом было покончено, и я, оборвав «свои» воспоминания, вместе с сопровождающими меня придворными и моим адъютантом Барятинским отправился к столу. Позаимствованная память все так же услужливо подсказывала мне, что делать, куда идти, с кем и как здороваться.

За столом меня встречал мой воспитатель – граф Строганов, вместе с моими учителями, свитой и, конечно же, губернатор Курской губернии, действительный статский советник Петр Александрович Извольский. Не успел как следует поговорить с ним вчера – в город я въехал, когда на небе показались первые звезды, и, после непродолжительного ужина, отправился спать в отведенные мне комнаты, но сегодня надеялся восполнить недостаток внимания к губернатору – элементарную вежливость необходимо соблюдать даже наследникам престола. По крайней мере, до тех пор, пока это не мешает делу.

С Петром Александровичем мы познакомились еще в Екатеринославле. Как я сейчас припоминаю, тогда он как раз ждал назначения на должность губернатора в Курск. Остальные мои учителя и свита, как оказалось, были отлично мне знакомы, так что неловкостей за завтраком, судя по всему, не будет, наивно подумал я. Но лишь едва в самом начале необременительной светской беседы разговор зашел о последнем губернаторе Курска, неловкое молчанье, повисшее за столом, ясно показало мне, что я снова сделал что-то не то. Строганов, умело заполнив возникшую за столом паузу, пришел на помощь растерявшемуся Извольскому и ловко перевел разговор на другую тему.

Внезапно я ощутил сильнейшее восхищение своим воспитателем. Уже совсем седой, с тростью, но такой горделивой осанкой, что сидевший рядом с ним губернатор Курска казался простым городским обывателем. А графу и вправду было чем гордиться – герой Бородинского сражения, не раз отличившийся на поле боя во множестве других сражений и кампаний, да к тому же в гражданских делах бывший далеко не в последних рядах. Шутка ли! Самого наследника воспитывает! Кроме того, его богатства исчислялись десятками тысяч крепостных, огромными земельными владениями и даже несколькими заводами. Насколько я мог знать, наши чувства были взаимны, граф просто души не чаял в своем воспитаннике, то есть во мне.

Стоп. Это не мои ощущения, не мои чувства. Я этого седого деда знать не знаю. Мотнул головой, отгоняя наваждение, но отгородиться от эмоций бывшего хозяина тела не смог. Так, например, губернатор Курска мне почему-то категорически не нравился. На протяжении минут десяти я силился понять, чем же он меня так раздражает, и, кажется, разобрался. Этот невысокий, полноватый господин с бегающими глазками неустанно следил за каждым моим движением, непрерывно находя все новые и новые поводы для лести. Наверно, грохнись я со стула, он и то что-нибудь сказал бы про мою удачливость – так легко пережить столь ужасное падение. Строганов, слушая его, морщился, но молчал. Не похоже на него. Видимо, ждал, когда я сам заткну губернатора. Внезапно меня осенило, что губернатор на самом деле отчаянно чего-то боится. Боится и одновременно испытывает неприязнь к приехавшему цесаревичу. Интересно.

Вскоре я, наевшись и утомившись натянутой атмосферой, встал из-за стола, чтобы отправиться к себе (меня как наследника престола поселили в лучшем доме Курска – в губернаторском). Извольский по-прежнему заливался соловьем, а мой воспитатель уже нервно крутил ус – признак крайнего раздражения.

– А не прогуляться ли нам? Признаться, я вчера вечером был вовсе не в состоянии по достоинству оценить красоты города, столь любезно показываемые мне Петром Александровичем, – вклинился я в паузу, возникшую в момент, когда губернатор переводил дух после очередного потока лести. Восхищался моей истинно царской осанкой. Я мысленно согласился с Сергеем Григорьевичем – действительно достал уже. Даже меня, не говоря уже о Николае.

– Как же, как же так! Еще три перемены блюд! Вы просто режете мне сердце, когда я смотрю, как мало вы едите. Верно, вам нездоровится, хотя наверно еда не столь изысканна? Велите позвать этого негодяя повара?

– Нет уж, увольте! Повар здесь ни при чем. Напротив, передайте ему от меня благодарность. Я более чем удовлетворен изысканностью блюд. Ваша кухня выше всяческих похвал. Однако мне прискорбно видеть такое нежелание показать город. Верно, меня ожидает весьма нелицеприятное зрелище?

– Что вы! Как можно! – Губернатор аж переменился в лице. Граф и свита тоже уставились на меня с интересом. Видимо, прерывать разговоры и пререкания таким образом не входило в мои привычки.

– Тогда я хотел бы привести себя в порядок и сделать несколько записей в своем дневнике перед экскурсией по городу. Прикажите закладывать экипажи на полдень. Засим позвольте откланяться, – закончил я и отправился в свои покои.

Поднявшись к себе, мои комнаты находились на втором этаже, тут же бросился к своему дневнику. У меня появилось множество вопросов, заодно почувствовал, что пришла пора испытать возможности своего чудесного подарка. Открыл дневник посередине и увидел слева вверху лишь два слова: «Введите запрос». Избалованный веком высоких технологий, компьютеров и клавиатур, я немного завис на том, каким же образом можно ввести запрос, не используя сенсорную клавиатуру, и чисто случайно заметил «современные» письменные принадлежности на моем столике возле окна. Ну конечно, перо и чернила! Усевшись за столом и обмакнув гусиное перо в чернильницу, красивым почерком, выдававшим, к моему удивлению, немалую сноровку в пользовании канцелярскими принадлежностями, вывел «Извольский». Несколько мгновений ничего не происходило, как тут на экране, так похожем на бумажную страницу, проступил написанный красивым каллиграфическим почерком ответ. «Найдено двенадцать тысяч триста пятьдесят два соответствия. Вывести все данные?»

«Нет, – написал я, и надпись пропала. – Петр Александрович Извольский», – уточнил я запрос. На что вполне логично получил ответ: «Найден тридцать один результат. Вывести все данные?»

«Да это же как гугл!» – порадовался я своему открытию, быстро стер все записи словом «Нет» и набрал более точный запрос: «Губернатор Курской губернии Петр Александрович Извольский». Получив исчерпывающий ответ на два десятка страниц, попробовал прибавить к запросу в конце слово «кратко» и, наконец, получил то, что хотел. Нет, эта штука получше гугла будет, особенно если не врет.

Пробежав глазами полстраницы материала об Извольском, я не удержался и брезгливо сморщился. Абсолютно бесхребетная личность – никак себя не проявил, всю жизнь плыл по течению и, благодаря своему высокому старту и связям, заплыл так далеко. «Рожденный ползать летать не может, но заползти может очень высоко» – как раз про таких, как он, было сказано.

«Подробности моего задания?» – задал я следующий пришедший на ум вопрос.

«Обеспечить условия для выхода человечества в дальний космос». И все. Как я ни изгалялся над составлением вопросов, более подробной информации получить не удалось. Как, впрочем, не удалось узнать ничего нового о пославшем меня сюда и о других, слишком уж философских вопросах: о смысле бытия, Боге и абсолютной истине. Всюду я натыкался на «Информация недоступна» или самые краткие сведения и в конце концов оставил это бесполезное занятие. Думаю, уж если Логос захотел, то сумел озаботиться программированием ноутбука таким образом, чтобы я ничего лишнего не узнал. Вернувшись, таким образом, снова к Извольскому, я задумался и ради праздного любопытства пожелал узнать побольше о предыдущем губернаторе Курска, и не пожалел.

Сам факт того, что даже краткая информация по бывшему губернатору, Владимиру Ивановичу Дену, занимала в несколько раз больше места, чем по Извольскому, уже говорил сам за себя. Этот человек, с такой нерусской фамилией, был Личностью. О нем можно было много чего сказать, в основном хорошее, но чего уж там, идеальные люди бывают только в сказках. Были и у Владимира Ивановича свои минусы, которые, однако, были несоизмеримо меньше его достоинств. Бегло прочитав краткий обзор его жизни, второй раз я прочитал уже гораздо внимательней и вдумчивей, а после, читая более подробную информацию о генерал-лейтенанте, просто ухохатывался, непрерывно восхищаясь им и его поступками. Да, его жизнь буквально изобиловала анекдотами, связанными с его честным, прямым и вспыльчивым характером! Не заметив, как подошло время поездки, я оказался застигнут врасплох вошедшим ко мне без стука Строгановым (он был один из немногих, кого Николай ранее пожаловал этим правом) и быстро захлопнул дневник.

– Ваше высочество, вы еще не готовы? – Брови моего воспитателя удивленно поднялись вверх.

– Простите, граф, увлекся своим дневником. А разве экипажи уже поданы? – получив утвердительный ответ, я добавил: – Через несколько минут спущусь вниз.

Быстро переодевшись с помощью моего адъютанта, я оставил покои, бережно унося свой дневник под мышкой. Но посреди лестницы вовремя спохватился и обратился к Барятинскому: