Текст книги "Время Андропова"

Автор книги: Никита Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

В.С. Никашкин

[РГАСПИ]

С.М. Серегин

[РГАСПИ]

Росли люди и в самом управлении. Василий Проскурин, возглавлявший отдел в 5-м управлении, в сентябре 1970 стал заместителем, с августа 1979 года – 1-м заместителем начальника 5-го управления. Точно так же из начальников отдела Иван Абрамов в апреле 1973 года поднялся до уровня заместителя, с февраля 1982 года стал первым заместителем начальника 5-го управления. Он-то после Бобкова и возглавил управление в 1983 году. Бобкова и его будущего сменщика часто противопоставляли. Бобков «умный, энергичный, не боящийся решать самостоятельно самые сложные политические вопросы, иногда без перестраховки и консультаций с отделами ЦК КПСС. Такие бы качества генералу Ивану Павловичу Абрамову, сменившему его на посту начальника Пятого управления КГБ»[735]735
  Чехонин Б.И. Журналистика и разведка. М., 2002. С. 155.


[Закрыть].

Согласно первоначальному штату, 5-е управление состояло из шести отделов:

1-й отдел – контрразведывательная работа на каналах культурного обмена, разработка иностранцев, работа по линии творческих союзов, научно-исследовательских институтов, учреждений культуры и медицинских учреждений;

2-й отдел – планирование и осуществление контрразведывательных мероприятий совместно с 1-м Главным управлением КГБ (разведка) против центров идеологических диверсий империалистических государств, пресечение деятельности НТС, националистических и шовинистических элементов;

3-й отдел – контрразведывательная работа на канале студенческого обмена, пресечение враждебной деятельности студенческой молодежи и профессорско-преподавательского состава;

4-й отдел – контрразведывательная работа в среде религиозных, сионистских и сектантских элементов и против зарубежных религиозных центров;

5-й отдел – практическая помощь местным органам КГБ по предотвращению массовых антиобщественных проявлений. Розыск авторов антисоветских анонимных документов, листовок. Проверка сигналов по террору;

6-й отдел – обобщение и анализ данных о деятельности противника по осуществлению идеологической диверсии. Разработка мероприятий по перспективному планированию и информационной работе.

Помимо перечисленных отделов в штат входили секретариат управления, финансовый отдел, группа кадров и группа мобилизационной работы. Общая численность сотрудников составляла 201 человек. Штатом предусматривались должности: начальник управления, его первый заместитель и два других заместителя. Для начальника управления было установлено предельное воинское звание генерал-лейтенант, для заместителей – генерал-майор, для начальников отделов – полковник.

Среди сотрудников КГБ известие об организации нового управления вызвало массу пересудов. Поговаривали, что штат управления будет комплектоваться особо проверенными и «идеологически закаленными» кадрами и ни в коем случае не «людьми с улицы»[736]736
  Григ Е. Да, я там работал. М., 1997. С. 101.


[Закрыть]. Более того, один из сотрудников пишет в мемуарах: «Почему-то имела место всеобщая уверенность в том, что Пятое управление будет возвышаться над КГБ и даже проверять лояльность оперсостава других управлений. Даже несколько лет спустя, встречаясь с сотрудниками разведки и контрразведки, я слышал от них версии на этот счет: они считали, что “пятерка” ведет оперативную проверку личного состава КГБ на предмет пригодности к дальнейшей службе и верности идеалам…»[737]737
  Там же.


[Закрыть].

Все последующие годы происходило постоянное расширение сфер деятельности и соответственно структуры 5-го управления. После серии взрывов около Мавзолея Ленина, а также неудачного покушения на Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева в августе 1969 года был создан 7-й отдел 5-го управления. Официально его функции были обозначены как «выявление и проверка лиц, вынашивающих намерения применить взрывчатые вещества и взрывные устройства в антисоветских целях». Этому же отделу были переданы функции по розыску авторов анонимных антисоветских документов, проверка сигналов по «центральному террору» и разработка выявленных лиц, а также контроль над ведением таких разработок в местных органах КГБ. Под террором понимали любые устные и письменные угрозы в адрес руководителей страны. Угрозами в адрес местных руководителей («местный террор») занимались территориальные органы КГБ.

В июле 1973 года в связи с ростом эмиграционных настроений среди советских евреев был организован 8-й отдел 5-го управления. В его задачи входило «выявление и пресечение акций идеологической диверсии подрывных сионистских центров».

В мае 1974 года в целях более плотного наблюдения и борьбы с диссидентским движением, а также для пресечения связей диссидентов с западными правозащитными организациями в штат 5-го управления добавились 9-й и 10-й отделы.

9-й отдел занимался «ведением наиболее важных разработок на лиц, подозреваемых в организованной антисоветской деятельности (кроме националистов, церковников, сектантов); выявлением и пресечением враждебной деятельности лиц, изготавливающих и распространяющих антисоветские материалы; проведением агентурно-оперативных мероприятий по вскрытию на территории СССР антисоветской деятельности зарубежных ревизионистских центров».

Задачей 10-го отдела было «проведение контрразведывательных мероприятий (совместно с 1-м Главным управлением КГБ) против центров идеологической диверсии империалистических государств и зарубежных антисоветских организаций (кроме враждебных организаций украинских и прибалтийских националистов)».

В июне 1977 года в связи с подготовкой к ХХII Олимпийским играм был создан 11-й отдел 5-го управления, функции которого были обозначены следующим образом: «осуществление оперативно-чекистских мероприятий по срыву подрывных акций противника и враждебных элементов в период подготовки и проведения летних Олимпийских игр в Москве». Однако после проведения Олимпиады-80 отдел упразднять не стали, а возложили на него работу по наблюдению за спортивными, медицинскими и научными организациями.

В середине 1970-х в составе 5-го управления была создана (на правах отдела) 12-я группа для координации работы управления с органами безопасности социалистических стран. Опыт такого сотрудничества уже имелся – достаточно вспомнить нашумевшую книгу чеха Томаша Ржезача «Спираль измены Солженицына», созданную при участии 5-го управления КГБ и родственного ему 10-го управления МВД Чехословакии[738]738
  Калугин О.Д. Указ. соч. С. 160.


[Закрыть]. Многие руководители и простые офицеры управления побывали в командировках в «братских» странах. Целью поездок, наряду с обменом опытом, были практические вопросы оперативной деятельности.

В феврале 1982 года в составе 5-го управления возникли еще два отдела – 13-й и 14-й. Задачи 13-го отдела были обозначены как «выявление и пресечение проявлений, имеющих тенденцию к перерастанию в политически вредные группирования, способствующие проведению противником идеологических диверсий против СССР». На самом деле речь шла о неформальных молодежных движениях – кришнаитах, панках, рокерах, пацифистах, мистиках и прочих, которые в начале 1980-х годов стали расти, как грибы после дождя. Создание специального отдела для агентурно-оперативной работы среди молодежи было реакцией КГБ на ее выход из-под контроля комсомола. При этом студентами и профессорско-преподавательским составом по-прежнему занимался 3-й отдел.

14-й отдел вел работу «по предотвращению акций идеологической диверсии, направленной в сферу Союза журналистов СССР, сотрудников средств массовой информации и общественно-политических организаций».

И, наконец, в ноябре 1983 года был организован 15-й отдел по контрразведывательной работе во всех отделениях и на всех объектах спортивных обществ МВД «Динамо». Остальными спортивными обществами по-прежнему занимался 11-й отдел. Исключение составлял Центральный спортивный клуб советской армии (ЦСКА), за которым наблюдала военная контрразведка (3-е Главное управление КГБ).

Таким образом, в 1970–1980-е годы наблюдается увеличение количества отделов 5-го управления, которое шло не только путем дробления старых отделов (например, вновь созданные 11-й и 14-й отделы взяли на себя часть функций 1-го), но и за счет открытия новых направлений (или линий) работы.

Одновременно происходило увеличение численности сотрудников 5-го управления. Если в 1967 году его штат насчитывал 201 человека, то в мае 1982 года, к моменту ухода Андропова из КГБ, в штате состояли уже 424 сотрудника. В дальнейшем это количество почти не менялось. Даже в годы перестройки, когда началось сокращение структурных подразделений 5-го управления, его штатная численность оставалась прежней.

В 5-м управлении КГБ изыскивались новые формы борьбы с инакомыслием и меры наказания идейных отступников. Выручила медицина. На поток была поставлена практика принудительной госпитализации в психиатрические больницы не только диссидентов, высказывавших недовольство советским строем. Без каких-либо судебных решений в обычные районные психиатрические больницы зачастую отправляли молодых людей, отличавшихся свободным образом жизни, например, хиппи. Не успев толком обжиться на Лубянке, Андропов 31 августа 1967 года вместе с руководителями Генеральной прокуроры, Министерства охраны общественного порядка и Министерства здравоохранения направил в ЦК КПСС предложения о строительстве новых и расширении имеющихся психиатрических больниц[739]739
  Прокопенко А.С. Безумная психиатрия (секретные материалы о применении в СССР психиатрии в карательных целях). М., 1997. С. 125–132.


[Закрыть]. Предложение встретило полное понимание и 9 октября 1967 года было одобрено на заседании Секретариата ЦК КПСС, в решении которого говорилось и о конкретных мерах: «безотлагательно решить вопрос о госпитализации проживающих в Москве, Ленинграде и Киеве психически больных граждан, со стороны которых возможны общественно опасные действия»[740]740
  Секретариат ЦК КПСС. Записи и стенограммы заседаний. 1965–1967 гг. С. 800–801.


[Закрыть]. Использование психиатрии в карательных целях серьезно дискредитировало советский режим. В мире поднялась мощная волна протестов[741]741
  Буковский В.К. «Московский процесс». М., 1996. С. 150–159.


[Закрыть].

Разумеется, КГБ занимался изучением и анализом причин, побуждавших граждан, недовольных советскими порядками, не просто высказываться в частном порядке, но выражать свое несогласие более или менее открыто, искать единомышленников и объединяться в группы и организации. Посвященные этому работы и внутренние разработки КГБ крайне интересны. Они позволяют понять, насколько сама система КГБ была несвободна в признании (хотя бы во внутренних секретных документах) истинных причин недовольства и растущего сопротивления советским порядкам. В исследовании, предпринятом в начале 1970-х[742]742
  Исследование базировалось на материалах расследования дел 29 «антисоветских групп и организаций», разоблаченных местными органами КГБ в 1965–1971 гг. по всей стране, и 70 «политически-вредных организаций и групп», выявленных за тот же период Управлением КГБ по Ленинградской обл.


[Закрыть], приводят следующие данные о причинах формирования у граждан антисоветских взглядов:

– под влиянием идеологической диверсии противника в форме радиопропаганды – 60,9 % участников;

– под воздействием литературы враждебного содержания, нелегально изготавливаемой в СССР, – 38,6 %;

– под воздействием литературы враждебного содержания, изданной за рубежом, – 29,5 %;

Есть в исследовании и перечень внутренних факторов, способствующих формированию враждебных советской системе взглядов:

а) недостатки в области экономики, хозяйственной жизни – 53,1 %;

б) осужденные КПСС отрицательные явления, связанные с культом личности Сталина, – 46,4 %;

в) явления, связанные с элементами волюнтаризма и субъективизма в руководстве страной, – 41,5 %;

г) различные недостатки в области идеологической и культурно-воспитательной работы – 36,2 %;

д) «трудности и недостатки» личного порядка – 23,7 %.

В исследовании приводятся данные о том, что среди участников антисоветских и политически вредных организаций преобладают мужчины 18–30 лет, имеющие высшее и среднее образование и проживающие в городах. На первом месте – студенты и учащиеся, доля рабочих промышленных предприятий среди участников таких организациях незначительна[743]743
  Коршиков П.С. Социально-психологический анализ процесса формирования антисоветских организаций и групп: Автореф. … канд. юрид. наук. М., 1975. С. 22–23.


[Закрыть].

То есть, согласно этому исследованию, основными факторами были прежде всего изъяны советской системы хозяйствования и распределения благ, а также внутренние политические причины – сталинские репрессии, идеологические кампании времен Хрущева – отправка молодежи на целину, борьба со «стилягами и тунеядцами». Важно, что наиболее «проблемной» группой была признана учащаяся молодежь.

Опираясь на аппарат КГБ, Андропов искоренял инакомыслие методично и последовательно. Он был убежден в своей правоте. Когда однажды Евгений Чазов спросил в частном разговоре Андропова, стоит ли придавать такое значение немногочисленной группе диссидентов, тот дал развернутый ответ: «Вы не понимаете, что расшатать любой строй, особенно там, где полно скрытых пружин для недовольства, когда тлеет национализм, очень легко. Диссиденты – это враги нашего строя, только прикрывающиеся демагогией. Печатное слово – это ведь оружие, причем сильное оружие, которое может разрушать. И нам надо защищаться»[744]744
  Чазов Е.И. Здоровье и власть. М., 1992. С. 175.


[Закрыть].

Установки на решительное искоренение инакомыслия в советском обществе шли с самого верха, и Андропов им четко следовал. На апрельском (1968) пленуме ЦК КПСС Брежнев выступил с докладом о международном положении, но в конце доклада заговорил об идеологической работе и поделился своим негодованием: «В многочисленных письмах и резолюциях, поступающих в ЦК КПСС, советские люди – рабочие фабрик и заводов, колхозники, инженерно-технические работники, служащие, работники науки – гневно осуждают тех, кто берет под защиту отщепенцев, справедливо осужденных советским судом за антисоветскую деятельность, таких как Гинзбург, Галансков и им подобные. Особое возмущение вызывает тот факт, что среди этих защитников нашлись, к сожалению, даже люди, носящие партийный или комсомольский билет в кармане (Возгласы: Позор!)»[745]745
  РГАНИ. Ф. 2. Оп. 4. Д. 7. Л. 28 об.


[Закрыть].

Это был сигнал Андропову – необходимо усилить работу. На пленумах еще не раз звучали тирады против инакомыслящих. Но не только. Брежнев был щедр и на похвалы в адрес КГБ. В речи на апрельском (1973) пленуме ЦК КПСС он произнес легшую на сердце Андропова и его замов фразу: «Мне хочется особо сказать два слова о Комитете госбезопасности, чтобы положить конец представлениям (я имею в виду не членов ЦК, а отдельных товарищей вне этого зала), будто Комитет государственной безопасности только и занимается тем, что “хватает и сажает людей”. Ничего подобного. Наши люди из Комитета проводят за рубежом ответственную работу. И не каждому дано, не каждый способен осуществлять такую работу, какую они проводят на благо нашей Родины, сейчас с немалым риском для себя. На Комитете госбезопасности лежат большие задачи. От имени Политбюро скажу, что он нам очень помогает (Аплодисменты)»[746]746
  Там же. Д. 21. Л. 93.


[Закрыть].

Заместители Андропова внимали словам генсека и тщательно фиксировали сказанное в адрес КГБ. Собирали своего рода коллекцию цитат, снабжая ими своего председателя. Важная вещь. При подготовке речей и выступлений в стенах КГБ этими изречениями, как нафталином, пересыпали конспекты. Только вот за точность этих записей нельзя ручаться. В записи Цинева высказывание Брежнева весьма облагорожено. Куда-то исчезло простодушное «хватает и сажает людей». Между тем приведенная автором цитата дана точно по стенограмме пленума.

Фрагмент выступления Л.И. Брежнева на апрельском (1973) пленуме ЦК КПСС, записанный Г.К. Циневым

26 апреля 1973

[РГАНИ. Ф. 80. Оп. 1. Д. 162. Л. 173]

Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Ю.В. Андропова орденом Ленина

Декабрь 1971

[РГАНИ. Ф. 82. Оп. 1. Д. 72. Л. 10]

Не забывали Андропова и с наградами. Указом от 2 декабря 1971 года его наградили орденом Ленина. Формулировка была любопытная и без указания на деятельность во главе КГБ: «За заслуги в деле обеспечения успешного выполнения заданий пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР…»[747]747
  Там же. Ф. 82. Оп. 1. Д. 72. Л. 10.


[Закрыть]. Но еще любопытней то, что указ был секретный и на решение Политбюро об этом награждении было наложено табу на ознакомление: «Без т. Черненко К.У. справок по этому вопросу никому не давать. 01.12.71 г. М. Соколова»[748]748
  РГАНИ. Ф. 82. Оп. 1. Д. 72. Л. 8.


[Закрыть]. Разумеется, вместе с Андроповым были награждены и остальные члены высшего руководства. Но что-то они стеснялись обнародовать эту радостную новость. Понятно, что в «Ведомости Верховного Совета СССР», где публиковались наградные указы, это награждение не попало.

В 1973 году Андропов вполне заслужил похвалу Брежнева. Был подготовлен и проведен «показательный процесс» по делу Петра Якира и Виктора Красина. Пока процесс готовился, Андропов лично участвовал в их допросах, потом встретился с раскаявшимися осужденными, пообещав быстрое освобождение. Еще бы. Андропову было мало процесса. Результат нужно было закрепить публичным покаянием.

Андропов лично приехал в Лефортовскую тюрьму подбодрить Якира и Красина после вынесения приговора. Разговор с председателем КГБ Красин приводит в воспоминаниях. Андропов начал деловито и был щедр на посулы:

«“Мне доложили, что у вас назрел кризис доверия к КГБ”. – “Неудивительно, – сказал я. – Мы сдержали свое слово, а нам дали по шесть лет”. – “Ну, на это не обращайте внимания. Подайте заявление на кассацию, вам снизят до отсиженного и пока оставят ссылку. Далеко мы вас отправлять не собираемся. Можете сами выбрать город поближе к Москве. А там пройдет месяцев восемь, подадите на помилование и вернетесь в Москву. Нельзя же было вас выпустить из зала суда. Согласитесь, вы с Якиром наломали изрядно дров. Кроме того, ваш процесс мы широко освещали в печати. А приговор по кассации публиковать не будем”. Хозяин закончил первую часть речи. Он сказал, что он нам даст. Впоследствии все так и было. Потом он сказал: “Вот вы пишете в своих документах, что в СССР происходит возрождение сталинизма. Вы действительно так думаете?” – Я сказал, что имеется много фактов, свидетельствующих об этом. – “Это – чепуха, – сказал Андропов. – Возрождения сталинизма никто не допустит. Все хорошо помнят, что было при Сталине. В руководстве на этот счет имеется твердое мнение. Я знаю, что Якир и вы незаслуженно пострадали в сталинские годы. Знаю, что погибли ваши отцы. Все это не прошло бесследно для вас. Между прочим, после войны я тоже ждал ареста со дня на день. Я был тогда вторым секретарем Карело-Финской Республики. Арестовали первого секретаря. Я ждал, что арестуют и меня, но пронесло”. Лирическая часть окончилась. Андропов приступил к делу. “А как вы смотрите на то, чтобы выступить на пресс-конференции перед иностранными журналистами? Они столько лжи пишут о вашем деле. Нужно прочистить им мозги. Чтобы на Западе знали, что вы говорили на суде не под давлением, а по доброй воле. Только не думайте, что я вас покупаю. Если не хотите – то не надо. Все то, о чем я говорил, будет и без этого”»[749]749
  Красин В.А. Суд. Нью-Йорк, 1983. С. 73–74.


[Закрыть].

Красин дал согласие, и Андропов его заботливо напутствовал: «Если у вас будут какие-либо жалобы, предложения, в том числе и личные, не стесняйтесь, пишите. Обещаю вам, что я прочту и сделаю все, что можно»[750]750
  Там же. С. 75.


[Закрыть].

Андропов говорил уверенно и убедительно. И по-свойски, вспомнив свой «дежурный» рассказ, как его самого при Сталине «чуть не посадили». Вот ведь как – и сам он пострадал и настрадался! После такого впору не только Андропову поверить, но даже и посочувствовать. И конечно, поверить всем обещаниям. А он, кстати, и не обманул. Готов был дать что угодно. Немудрено. Главное, чего всегда добивались работники КГБ в политических делах – раскаяния арестованных. Это был важнейший пропагандистский инструмент в воспитании общества. Важно было показать, что любой «заблуждавшийся» или политически «оступившийся» человек всегда найдет понимание и прощение со стороны КГБ. Лишь закоренелые враги могут упорствовать в своих убеждениях, а таких в советском обществе быть вообще не должно.

И в точном соответствии с пожеланием Андропова 5 сентября 1973 года была организована пресс-конференция для советских и иностранных журналистов. Якир и Красин выступили с саморазоблачением, осудив свою предыдущую правозащитную деятельность. Якиру был адресован вопрос о том, почему он на процессе, отказавшись от своих прежних утверждений и убеждений, назвал «выдумкой» советскую практику насильственного помещения в психбольницы настроенных оппозиционно граждан. Якир ответил: «Я действительно на процессе сделал такое заявление. Это было связано с тем, что я лично подписывал и составлял такие письма. Совершенно ясно, что принадлежность человека к категории психически больных может решить только врач, и не только врач, а компетентная медицинская комиссия. Убеждая, что здорового человека помещали в психиатрические больницы, мы заведомо занимались клеветой»[751]751
  Пресс-конференция в Центральном доме журналиста 5 сентября 1973 года (О судебном процессе над Якиром и Красиным). М., 1973. С. 31–32.


[Закрыть].

Якир уверил журналистов, собравшихся в зале, что после отбытия наказания он не собирается «заниматься антисоветской деятельностью», добавив: «…я буду честно трудиться, как трудится весь многомилионный советский народ»[752]752
  Там же. С. 27.


[Закрыть].

Вот это было то, что нужно. Наглядно продемонстрировать всем бесперспективность борьбы с советской властью, показать, что власть всегда права и это признают даже те, кто ее раньше критиковал и с ней боролся. Главное – внести раскол и тем самым ослабить движение правозащитников. Это была убедительная победа Андропова и КГБ. И неважно, что пресс-конференция оставила тяжелый осадок у наблюдателей, сразу вспомнивших о знаменитых «Московских процессах» 1930-х годов, когда подсудимые каялись и клеймили сами себя. Аналогия так и напрашивалась. Проницательным людям все было ясно. Система КГБ, поставившая своей целью сломить волю людей к сопротивлению, не могла вызвать уважения. Только страх и ненависть.

Распространение по стране листовок и анонимных антисоветских документов было головной болью руководителей 5-го управления. На поиски крамольников бросались огромные силы, розыск велся годами. Достаточно отметить, что «распространение антисоветских листовок и анонимных писем было одним из самых массовых видов сознательной антисоветской агитации и пропаганды»[753]753
  Крамола. Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе. 1953–1982 гг. Рассекреченные документы Верховного суда и Прокуратуры СССР / сост. В.А. Козлов, О.В. Эдельман, Э.Ю. Завадская; под ред. В.А. Козлова, С.В. Мироненко. М., 2005. С. 224.


[Закрыть]. Одна четверть всех надзорных производств прокуратуры по уголовным делам, возбужденным в КГБ, касается дел распространителей листовок и писем, критикующих власть[754]754
  Там же.


[Закрыть].

Численный штат 7-го отдела 5-го управления, занимавшегося поиском распространителей крамолы, был одним из самых больших. При Сталине, разумеется, листовок и писем с критикой было не меньше. Это явление тайной активности особенно проявилось и стало расти после Большого террора 1937–1938 годов, когда под гнетом смертельного страха люди сомкнули уста. Высказываться открыто стало невозможно. И при Сталине искали, выявляли и ловили авторов листовок. Интересно сравнить карательные меры к пойманным.

В ноябре 1946 года Сталину, Молотову и Жданову сообщали из МГБ о том, что в 1946 году по Советскому Союзу значительно увеличилось распространение анонимных писем и антисоветских листовок с клеветой на руководство ВКП(б). Установлено 1714 авторов антисоветских документов и их сообщников, которые распространили 1565 анонимных писем и 5183 антисоветские листовки, из них арестовано 924, взято под агентурное наблюдение 552, опрошено и предупреждено 204 и направлено на принудительное лечение как душевнобольные 34 человека[755]755
  ЦА ФСБ. Ф. 4-ос. Оп. 4. Д. 17. Л. 193–208.


[Закрыть].

И вот в 1967 году установлено по Союзу 1198 человек изготовителей и распространителей анонимных антисоветских писем и листовок. Среди них 313 рабочих, 271 служащий, 88 студентов, 248 учащихся школ, 51 колхозник, 121 пенсионер, 106 лиц без определенных занятий. Из них 87 членов и кандидатов в члены КПСС, 256 комсомольцев. И относительно наказания: из общего числа установленных авторов привлечено к уголовной ответственности 114 человек (против 41 в 1966 году)[756]756
  Там же. Ф. 5. Оп. 16. Д. 408. Л. 85–86.


[Закрыть].

Конечно, меры наказания при Андропове были мягче сталинских. В ход в основном шла профилактика, но не забывали и о «психушках». А наиболее «зловредных» распространителей листовок, конечно, сажали.

Докладная записка Ю.В. Андропова в ЦК КПСС об итогах работы по розыску авторов антисоветских анонимных документов за 1977 год

27 февраля 1978

[РГАНИ. Ф. 3. Оп. 80. Д. 462. Л. 55–57]

Докладная записка Ю.В. Андропова в ЦК КПСС об итогах работы по розыску авторов антисоветских анонимных документов за 1979 год

31 января 1980

[РГАНИ. Ф. 3. Оп. 80. Д. 462. Л. 91–92]

Если обратиться к статистике репрессий КГБ против советских граждан, то на первый взгляд она не выглядит ужасающей. Число привлеченных к уголовной ответственности с 1974 по 1986 год по обвинениям в «антисоветской агитации и пропаганде» (ст. 70 Уголовного кодекса РСФСР) колеблется от полутора десятков до полусотни ежегодно, арестовывали и судили наиболее видных представителей диссидентского движения[757]757
  Вместе с тем довольно внушительным было число осужденных по ст. 1901 УК РСФСР («распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй»), введенной в законодательство в 1966 году. На пресс-конференции в МИД СССР в октябре 1990 года В.А. Крючков сообщил, что за 1960–1970-е годы по статьям 70 и 1901 УК РСФСР (и аналогичным им в союзных республиках) были осуждены 7250 человек (Известия. 1990. 22 октября).


[Закрыть]. Но впечатляет число лиц, подвергнутых органами КГБ так называемой профилактике. Если оперативные работники КГБ полагали, что для ареста и суда материалов недостаточно или они не слишком серьезны, принималось решение о профилактике, призванной оказать психологическое воздействие. Вызов в КГБ или иное присутственное место и строгая беседа – нечто среднее между отеческим внушением и запугиванием (пугали арестом, высылкой, увольнением с работы, исключением из института, призывом в армию и т. п.) – именовались на чекистском языке профилактикой.

В отчетных документах КГБ сообщалось, что профилактике подверглись лица, совершившие «политически вредные поступки» или в более точной формулировке – «политически вредные проступки, не содержащие преступного умысла»[758]758
  Власть и диссиденты: из документов КГБ и ЦК КПСС / сост. и коммент. А.А. Макаров, Н.В. Костенко, Г.В. Кузовкин. М., 2006. С. 112, 158.


[Закрыть]. В основном речь шла о лицах, «имевших подозрительные связи с иностранцами и вынашивавших изменнические намерения», а также «допустивших политически вредные проявления»[759]759
  Там же. С. 62.


[Закрыть], то есть высказывания.

Решению о проведении профилактики в отношении того или иного фигуранта оперативной разработки КГБ предшествовал целый комплекс мероприятий: сперва заводилось дело по проверке сигнала о предосудительных или «враждебных» поступках и высказываниях (он поступал от агентуры или доверенных лиц КГБ); если сигнал подтверждался, заводилось «дело оперативной проверки» (ДОП). В этом деле собирались материалы слежки, донесения агентов, материалы, полученные с помощью оперативно-технических средств (подслушивание, перлюстрация корреспонденции), то есть документировалось поведение лица, допустившего «враждебный выпад» или «антисоветские высказывания», легализовались материалы, добытые агентурным путем, закреплялись доказательства (для возможности предъявить их в суде). Если накопленные материалы были серьезными «дело оперативной проверки» перерастало в «дело оперативной разработки» (ДОР). На стадии завершения дела принималось решение либо о привлечении к уголовной ответственности (или временной изоляции в психбольнице)[760]760
  См. подробнее: Прокопенко А.С. Указ. соч.


[Закрыть], либо о применении профилактических мер.

Таблица 1

Число лиц, привлеченных к уголовной ответственности и осужденных за «антисоветскую агитацию и пропаганду» по ст. 70 УК РСФСР и аналогичным статьям УК союзных республик, осужденных за «распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй», по ст. 1901 УК РСФСР и аналогичным статьям УК союзных республик и профилактированных органами КГБ в 1967–1976 годах [761]761
  Таблицы составлены на основе опубликованных ежегодных отчетов КГБ за 1975–1978, 1980–1982 годы (см.: Власть и диссиденты: из документов КГБ и ЦК КПСС). Данные за 1967–1974, 1979, 1983, 1984 годы приведены на основе материалов фонда статистики КГБ (ЦА ФСБ. Ф. 8). Сведения об осужденных представлены на основе справки КГБ СССР № 5/5-166, направленной в ЦК КПСС 4 марта 1988 года (Источник. 1995. № 6. С. 153). Сведения о числе привлеченных к уголовной ответственности по ст. 70 УК РСФСР, приведенные в табл. 1 и 2, отличаются от приводимых в записке КГБ в ЦК КПСС 11 мая 1987 года, так как в ней речь идет об осужденных (а не привлеченных, т. е. арестованных). См.: Записка КГБ СССР в ЦК КПСС А.И. Лукьянову от 11 мая 1987 года «О количестве осужденных по статьям 70, 1901 УК РСФСР в 1977–1986 гг., проекте новой редакции статьи 70 и об оставлении без изменения статьи 1901 УК РСФСР» (РГАНИ. Ф. 89. Оп. 18. Д. 116. Л. 1–5).


[Закрыть]

[762][762]762
  Данные фонда статистики КГБ. В годовом отчете КГБ за 1975 год указано, что профилактировано «около 20 тысяч человек» (Власть и диссиденты: из документов КГБ и ЦК КПСС. С. 112).


[Закрыть] [763][763]763
  Данные фонда статистики КГБ. В годовом отчете КГБ за 1976 год указано, что профилактировано «более 18 тысяч человек» (Там же. С. 158).


[Закрыть]

Таблица 2

Число лиц, привлеченных к уголовной ответственности и осужденных за «антисоветскую агитацию и пропаганду» по ст. 70 УК РСФСР и аналогичным статьям УК союзных республик, осужденных за «распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй», по ст. 1901 УК РСФСР и аналогичным статьям УК союзных республик и профилактированных органами КГБ в 1977–1984 годах

[764][764]764
  Данные фонда статистики КГБ. В годовом отчете КГБ за 1977 год указано, что профилактировано «свыше 22 тысяч человек» (Власть и диссиденты: из документов КГБ и ЦК КПСС. С. 196).


[Закрыть] [765][765]765
  Данные фонда статистики КГБ. В то же время в годовом отчете КГБ за 1979 год указано, что профилактировано «около 18 тысяч человек» (АП РФ. Ф. 3. Оп. 80. Д. 462. Л. 99–104).


[Закрыть]

Разница в меньшую сторону между числом привлеченных и осужденных по ст. 70 объясняется тем, что не все, в отношении кого были выдвинуты соответствующие обвинения, осуждены именно по этой статье. Следственное дело могло закончиться отправкой обвиняемого в психиатрическую больницу, выдворением из СССР, переквалификацией на менее тяжкую статью, например на ст. 1901, и даже помилованием в случае деятельного раскаяния обвиняемого. Разница в большую сторону означает, что часть арестованных учтена в статистике осуждения следующего года, когда дело дошло до суда.

Минимум осужденных приходится на 1976–1979 годы. И этому есть свое объяснение. В первые годы после Хельсинского соглашения (1975) Брежнев был занят укреплением своего авторитета и имиджа «неутомимого борца за мир», ему было важно, как за рубежом оценивают его внутреннюю политику, интересуются, готов ли СССР следовать «духу Хельсинки». А постоянные упреки и обвинения Советского Союза в преследовании инакомыслящих и судебные расправы с диссидентами изрядно портили картину. Брежнев даже склонялся к мысли освободить какую-то часть политических заключенных. Об этом намерении свидетельствует листок из его дневника за 1970-е годы:

«Поговорить с Андропов

и освобождении сидящих у нас»[766]766
  Брежнев Л.И. Рабочие и дневниковые записи. Т. 3. С. 472.


[Закрыть].

Был ли готов к этому Андропов, согласился бы он на такой серьезный политический шаг? Вряд ли такое было ему по душе. Но если бы Брежнев настаивал, он был бы вынужден согласиться. Но Брежнев не настаивал. Его здоровье к концу 1970-х годов оставляло желать лучшего. Он все больше полагался на мнение «Юры» (Андропова), а тот искренне считал, что такие шаги будут восприниматься как слабость, никого не умиротворят и могут только расшатать систему. И страна вновь сползла к расширению репрессивных практик. После начала афганской войны уже с 1980 года число и арестов, и судов с политическими обвинениями неуклонно растет и в год андроповского правления достигает апогея.

Первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Кунаев вспоминал, что в начале 1980-х годов он заговорил с Брежневым о некоторых акциях КГБ, вызывающих недоумение или даже раздражение в среде научно-технических работников Казахстана. Речь шла о высылке Сахарова в Горький, о диссидентах и психбольницах: «Брежнев долго не отвечал, а потом, глядя в сторону, проговорил:

– Ну а что делать? Андропов говорит, что они мутят воду. Вредят. Народ будоражат»[767]767
  Кунаев Д.А. Указ. соч. С. 215.


[Закрыть].

Как видно из приведенных таблиц, профилактика была основным методом работы органов госбезопасности. Общее число советских граждан, подвергнутых этой форме морального воздействия, росло год от года. Незримое присутствие КГБ люди ощущали постоянно. Они прекрасно понимали, что общество пронизано сетью агентов, которые доносят «куда следует». И круг лиц, затронутых активностью и вниманием госбезопасности, год от года расширялся. В целом столь явное присутствие органов КГБ в повседневной жизни работало скорее на закрепление их негативного восприятия населением (особенно интеллигенцией). В народе КГБ не любили и боялись. Хотя, казалось бы, чего там? Ну вызвали, ну попугали… Ведь не арестовали и не сослали! Отчасти эти страхи можно объяснить как архетипические, идущие еще от времен Большого террора.

Андропов старался не создавать впечатления репрессивной направленности работы КГБ и болезненно относился к подобным разговорам. Когда Приморское управление КГБ обратилось к нему с просьбой дать разрешение на строительство следственного изолятора в здании управления, Андропов позвонил лично начальнику краевого управления.