Текст книги "Время Андропова"

Автор книги: Никита Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Голоса. Правильно.

Хрущев. Он, собственно, фактически и выполняет эти обязанности. Но когда ему надо поехать за границу, то у нас встречаются трудности, что, мол, уровень заведующего Отделом, хотя он сам может представлять наш Центральный Комитет, как он уже представлял его, и хорошо представлял. Давайте мы дадим ему и положение в партии с тем, чтобы можно было его посылать за границу, и тогда делегация будет соответствовать более высокому уровню. А сам он как коммунист, как член ЦК известен партии, характеристику ему давать с моей стороны вряд ли правильно было бы, его знают все»[538]538
  РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 604. Л. 4.


[Закрыть].

Пленум дружно проголосовал за Андропова. В результате заметно расширились представительские функции нового секретаря ЦК. Он мог уже сам возглавлять делегации ЦК КПСС, направлявшиеся в «братские страны», не нуждаясь в прикрытии сверху более высоким лицом в качестве главы делегации.

Теперь Андропов смело и напрямую выходил на Хрущева в решении всех вопросов. Промежуточного звена в лице Суслова между ними уже не было. Контакты Андропова и Хрущева вышли на новый уровень. В 1962 году зафиксировано не менее 12 его визитов в кремлевский кабинет Хрущева, в 1963 – не менее 26 визитов и в 1964 – не менее 16 визитов[539]539
  Посетители кремлевского кабинета Н.С. Хрущева. С. 77.


[Закрыть]. В аппарате ЦК Андропов «был известен как умный, эрудированный и проницательный человек»[540]540
  Александров-Агентов А.М. Указ. соч. С. 264.


[Закрыть].

Избрание секретарем ЦК означало новый и заметный статус в партийной номенклатуре. Теперь Андропову, помимо возросшей зарплаты, полагались личная охрана силами 9-го управления КГБ, служебная дача, персональная машина. А по службе – штатный помощник и референт. Ну и, само собой понятно, прикрепление к кремлевской поликлинике, лечебное питание и прочие блага специального снабжения. Как говорится, «обеспечь, раз я достоин!».

Переговоры Н.С. Хрущева с И.Б. Тито. Третий слева – Ю.В. Андропов

Москва, 7 декабря 1962

[РГАКФД]

Во многих биографиях Андропову упорно приписывают Ку-усинена в качестве наставника и покровителя. С 1957 года после поражения «антипартийной группы» Молотова, Маленкова, Кагановича и др. Куусинен был избран членом Президиума и секретарем ЦК КПСС. Его синекуру в виде Карело-Финской ССР упразднили еще в 1956 году, преобразовав союзную республику в автономную. Куусинен занимал декоративный пост председателя Президиума Верховного Совета Карело-Финской ССР и при этом постоянно проживал в Москве, временами лишь наведываясь в Петрозаводск. После упразднения республики он оставался членом Президиума Верховного Совета СССР, хотя никакой республики «под ним» уже не было. А вскоре ему нашли должность – избрали секретарем ЦК. В сферу его ответственности вошли «вопросы международных партийных связей преимущественно по капиталистическим странам»[541]541
  Петров Н.В. Иван Серов – председатель КГБ. М., 2021. С. 397.


[Закрыть]. То есть Куусинен формально по работе не имел точек соприкосновения с Андроповым. Они курировали разные сферы.

Янош Кадар, Арвид Пельше и Ю.В. Андропов

Москва, 19 декабря 1962

[РГАКФД]

По политическому уровню – член Президиума ЦК – Куусинен вполне мог выступать представителем Кремля в любых внешнеполитических контактах. По слухам, Куусинен в 1962 или 1963 году провел секретную встречу с Мао Цзэдуном, пытаясь урегулировать вконец расстроившиеся отношения между КПСС и КПК[542]542
  Куусинен А. Указ. соч. С. 215.


[Закрыть]. Так это или не так – трудно сказать. В архивном личном фонде Куусинена довольно бедно представлены его служебные бумаги. Не видно никакой переписки позднего времени, которая могла бы пролить свет на его отношения с Андроповым. Были ли они, служебные или личные, насколько тесными – обо всем этом остается только строить догадки. В его архиве наброски статей и очерков, политические доклады – все это, конечно, характеризует самого Куусинена, но повседневные контакты не раскрывает. Действительно, в последние годы он включился в полемику с китайцами, а это была сфера ответственности Андропова.

Записка Ю.В. Андропова и В.В. Кузнецова о 100-летии восстания в Польше

28 сентября 1962

[РГАНИ. Ф. 4. Оп. 18. Д. 236. Л. 36]

Андропов Ю.В. Ленинизм озаряет наш путь. Брошюра

1964

[Архив автора]

Конечно, надо признать, Куусинен хорошо знал Андропова. Но их отношения были прежде всего служебными. Георгий Арбатов, трудившийся в возглавляемой Куусиненом команде авторов учебного пособия «Основы марксизма-ленинизма», вспоминал, как трижды в год Куусинен в воскресенье «на целый день собирал у себя на даче всех, с кем он непосредственно – либо по службе, либо творчески – работал (начиная с видных ученых, партийных работников и включая своих секретарей)»[543]543
  Арбатов Г.А. Указ. соч. С. 62.


[Закрыть]. Но Андропова среди них не было. Однако из поля зрения Куусинена Андропов не пропадал. Например, именно Куусинен познакомил в 1958 году Арбатова с Андроповым, а позднее, в мае 1964 года, Арбатов был принят на работу в ЦК в отдел по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран[544]544
  Там же. С. 80.


[Закрыть].

В фонде Куусинена его заметки и рукопись по «левому оппортунизму» против Мао составляют 6 томов[545]545
  РГАСПИ. Ф. 522. Оп. 3. Д. 12–16.


[Закрыть]. Отдельный том – заметки «Об ошибках Гароди». Здесь Куусинен теоретизирует: «Где у Ленина и Маркса (и Энгельса) то положение, что наука исчерпывает всю философию, кроме гносеологии (ср. Гароди, с. 34–35)»[546]546
  Там же. Д. 8. Л. 10.


[Закрыть]. Куусинен пребывал в обстановке счастливой и сытой старости. Опасение ареста в сталинские времена, политические бури – все осталось в прошлом. Он вполне у дел – должность, зарплата, высокое положение и на всем готовом у государства, а в то же время есть возможность заниматься литературным творчеством, конечно, с политическим уклоном. Его жена Айно писала, что «о Финляндии Куусинен говорил всегда с ненавистью, не любил даже свой язык». Но может быть, под старость все изменилось, и он все же вновь полюбил финский язык. В бумагах Куусинена сохранились различные заметки о финском эпосе «Калевала» и «о значении поэзии в борьбе народа»[547]547
  Там же. Оп. 2. Д. 93–95.


[Закрыть].

Куусинен умер за несколько месяцев до отставки Хрущева. Андропов стоял в почетном карауле, поднимался на трибуну мавзолея на похоронах Куусинена 19 мая 1964 года, но с речью не выступал[548]548
  Правда. 1964. 20 мая.


[Закрыть]. Он был одним из секретарей ЦК, и присутствие на прощании с членом Президиума ЦК было для него обязательным. Так что, скорее всего, почтил память соратника по Карелии по долгу службы, а не по зову сердца.

Андропов часто сопровождает Хрущева в его поездках в социалистические страны. Он прочно прописался в его свите. Апофеозом возвышения Андропова при Хрущеве стало его выступление с докладом на традиционном торжественном заседании, посвященном очередной годовщине со дня рождения Ленина, в апреле 1964 года. Доклад Андропов озаглавил кратко и емко: «Ленинизм озаряет наш путь». В меру пославословив в адрес Хрущева, Андропов в духе времени обрушился на китайских руководителей за «гегемонию», «клеветнические статьи» и подмену ленинизма «маоцзэдунизмом». Вконец расстроившиеся отношения с Китайской коммунистической партией тоже входили в сферу ответственности секретаря ЦК Андропова. Ряд абзацев из этой речи позднее при публикации были выброшены из сборников статей и речей Андропова в послехрущевскую эпоху. Например, такой:

«Наша партия, весь советский народ тесно сплочены вокруг ленинского Центрального Комитета КПСС во главе с товарищем Н.С. Хрущевым. (Бурные, продолжительные аплодисменты.)

Хорошо известно, какую огромную роль и какое мужество революционера-ленинца проявил товарищ Н.С. Хрущев в борьбе за торжество ленинских норм государственной и партийной жизни. (Аплодисменты.) Историческая заслуга Никиты Сергеевича Хрущева состоит в том, что он возглавил борьбу за ленинский курс ХХ съезда КПСС, за ликвидацию тяжелых последствий культа личности Сталина, за творческое развитие ленинизма применительно к новым условиям. (Аплодисменты.) Товарищ Н.С. Хрущев завоевал полное признание всей нашей партии, всего советского народа, всех марксистов-ленинцев как смелый новатор, революционер, человек, хорошо знающий интересы и запросы трудящихся, выражающий в практических делах жизненную силу ленинского учения. (Аплодисменты.)

Мы, советские коммунисты, гордимся высокой оценкой деятельности товарища Н.С. Хрущева, которую дали марксистско-ленинские партии в день его семидесятилетия. (Аплодисменты.) Мы расцениваем это как выражение поддержки и одобрения ленинского курса нашего ЦК и всей партии. (Аплодисменты.)»[549]549
  Андропов Ю.В. Ленинизм озаряет наш путь. М., 1964. С. 27–28. Сравни: Он же. Ленинизм – неисчерпаемый источник революционной энергии и творчества масс. С. 62.


[Закрыть].

Доклад произвел впечатление. Наблюдатели отмечали: «Андропов сейчас растет и… весьма плодовит именно в идеологической области»[550]550
  Млечин Л. Юрий Андропов… С. 103.


[Закрыть]. Хрущев был весьма снисходителен к Андропову. Резко отзываясь о некоторых членах Президиума ЦК, он щадил самолюбие своего выдвиженца и не устраивал ему публичных разносов. Например, на заседании 28 марта 1964 года при всем своем неудовольствии не был резок. Об этом свидетельствует краткая дневниковая запись Брежнева: «Записка – Пономарева Андропова, неудачная – положить. Считать, что этого документа не было»[551]551
  Брежнев Л.И. Рабочие и дневниковые записи. Т. 3. С. 426.


[Закрыть].

А Андропов был очарован Хрущевым и относился к нему с нескрываемым уважением. Как вспоминал Александров-Агентов: «Однажды, я помню, он сказал мне о нем (в связи с указанием Хрущева воздержаться от личных нападок на Мао, несмотря на спор с Китаем): “Вот это – настоящий коммунист с большой буквы!”»[552]552
  Александров-Агентов А.М. Указ. соч. С. 264.


[Закрыть].

Андропов был крайне осторожен и осмотрителен в выстраивании отношений с соратниками Хрущева. Характерный эпизод. В канун нового 1964 года, провожая на Кубу своего заместителя Николая Месяцева, включенного в свиту Подгорного, на аэродроме, обняв на прощанье коллегу, Андропов шепнул ему на ухо: «Ты там в общении с Подгорным будь повнимательнее к нему, свою независимость попридержи, а то получишь под зад»[553]553
  Месяцев Н.Н. Указ. соч. С. 428.


[Закрыть]. Точно так же предостерегал работника своего отдела Федора Бурлацкого, отличавшегося смелостью суждений, чтобы он не «подставлял бока»[554]554
  Бурлацкий Ф.М. Указ. соч. С. 48.


[Закрыть]. Андропов всегда был как будто настороже. Как отмечал Месяцев, «в нем сидел страх – застарелый, ушедший в глубины и прорывающийся наружу в минуты возможной опасности»[555]555
  Месяцев Н.Н. Указ. соч. С. 427.


[Закрыть]. И другие его сослуживцы пишут о том же: Андропов «вообще очень расстраивался, даже терялся, когда его критиковало начальство», по причине «глубоко сидящего во многих представителях его поколения синдрома страха перед вышестоящими – очень типичного порождения периода культа личности»[556]556
  Арбатов Г.А. Указ. соч. С. 113.


[Закрыть].

Иногда страх отступал, и Андропов становился разговорчив. В беседе со своим заместителем Месяцевым он вдруг ударился в воспоминания и рассказал, как в Ярославле его подчиненный работник обкома комсомола Анатолий Суров состряпал на него донос о связях с «врагами народа».

«Не посадили, – рассказывал Юрий Владимирович, – благодаря вмешательству первого секретаря обкома партии, а так не сидели бы мы, Николаша, вместе с тобой в этом доме». Месяцев замечает, что знал Сурова. «Он в начале 50-х годов сочинил одну или две пьесы. Но приобрел громкое имя не на поприще драматургии, а в так называемой борьбе с космополитами – грубой, позорящей страну кампании». И следом Месяцев спросил: «А с Суровым вы, Юрий Владимирович, позже не объяснились по поводу его бессовестной стряпни?» – «Нет, я не мстительный. Время уже осудило его. Решения ХХ съезда партии в этом смысле совершенно определенны»[557]557
  Месяцев Н.Н. Указ. соч. С. 409.


[Закрыть].

Ответ, конечно, благородный и не без высокопарности. Но может быть, Андропов что-то слыхал о судьбе Сурова, о том, что его исключили из Союза писателей и из партии? И оттого и не пылал жаждой отмщения. Человек ведь и так был раздавлен. А судьба у Сурова интересная. Родился в Павлодаре и там же окончил школу-десятилетку с педагогическим уклоном в 1929 году. Писал в анкетах: «…отец расстрелян колчаковцами в 1918 году». По окончании школы устроился преподавать обществоведение, а через год он уже заведующий районо в Павлодаре. С сентября 1932 по март 1933 года учился в Институте истории и философии в Москве. И все. Образование на этом закончилось, зато началась комсомольская карьера и газетная работа. Был организатором комсомольской марксистско-ленинской учебы в политотделе Восточно-Сибирской железной дороги в Иркутске, с мая 1936 года корреспондентом газеты «Гудок» в Москве. По городам жизнь его помотала. В Ярославле работал с мая 1937 года сначала заведующим производственным отделом газеты «Стахановец транспорта», а затем с мая 1939 по июнь 1940 года ответственным редактором областной комсомольской газеты, как раз во время пребывания Андропова первым секретарем обкома ВЛКСМ. В июле 1940 года переброшен на работу в Алма-Ату.

Перед войной работал ответственным редактором республиканской газеты ЛКСМ Казахстана, затем редактором «Казахстанской правды». В январе 1943-го переведен в Москву на работу в «Комсомольскую правду», был ответственным редактором журналов «Комсомольский работник» в 1944–1945 годах и «Смена» – в 1945–1947 годах. Вступил в Союз писателей, написал несколько пьес, был дважды удостоен Сталинской премии 2-й степени, в 1949 и 1951 годах.

После смерти Сталина борец с космополитизмом Суров вышел в тираж. Его пьесы не ставили как политически и морально устаревшие, а самого в апреле 1954 года исключили из Союза писателей и в июле 1954 года – из партии. Но не за борьбу с космополитизмом, а за «морально бытовое разложение и недостойное коммуниста и писателя поведение»[558]558
  РГАСПИ. Ф. 589. Оп. 17. Д. 3779. Т. 2. Л. 64–65 об.


[Закрыть]. Его художества на бытовой почве были вполне типичными: «на протяжении длительного времени занимался пьянством и устраивал дебоши». А вот и конкретные примеры, изложенные сухим языком партийного дела: «4 февраля 1954 г. в пьяном состоянии он устроил драку в квартире со своим шофером. С работниками скорой медицинской помощи, приехавшими для оказания помощи шоферу, вел себя грубо, обзывал их нецензурными словами. 14 марта 1954 г., придя в пьяном виде на избирательный участок № 24 в день выборов в Верховный Совет СССР, получил бюллетень и демонстративно вычеркнул кандидата в депутаты Верховного Совета СССР, не заходя в кабину»[559]559
  РГАСПИ. Ф. 589. Оп. 17. Д. 3779. Т. 2. Л. 65.


[Закрыть]. Между прочим, в избирательном бюллетене значилась фамилия члена Президиума ЦК КПСС Николая Булганина, баллотировавшегося в Совет национальностей[560]560
  См. список депутатов Верховного Совета СССР: Правда. 1954. 18 марта.


[Закрыть]. Вот на кого замахнулся! После такой политической демонстрации (попробовал бы он проделать подобное в сталинское время) терпение у парторганизации Союза писателей лопнуло. История с дракой получила широкую известность. Корней Чуковский записал в дневнике 19 марта 1954 года: Суров «дал по морде и раскроил череп своему шоферу и, когда приехала врачиха, обложил ее матом»[561]561
  Чуковский К.И. Дневник. 1901–1969: В 2 т. Т. 2. М., 2003. С. 251.


[Закрыть].

А еще Сурова обвиняли в плагиате и присвоении не им написанных пьес. Но в суде ему удалось отбиться от обвинений лишь в плагиате[562]562
  РГАСПИ. Ф. 589. Оп. 17. Д. 3779. Т. 2. Л. 65 об.


[Закрыть]. Все остальное вышло наружу. В литературных кругах злословили: «…пользуясь гонениями против космополитов, путем всяких запугиваний, принудил двух евреев написать ему пьесы, за которые он, Суров, получил две сталинских премии!»[563]563
  Чуковский К.И. Указ. соч. Т. 2. С. 265.


[Закрыть].

В сентябре 1956 года Сурова восстановили в партии, и через два года он устроился главным редактором на работу в Гостелерадио и, между прочим, с 1964 года трудился под началом Николая Месяцева. В декабре 1960 – декабре 1964 года он специальный разъездной корреспондент, а затем комментатор. С сентября 1970 года – скромный пенсионер в Москве. Пишут, что в 1982 году Суров был восстановлен в рядах Союза писателей, и даже связывают это с приходом Андропова к власти, дескать, простил теперь уже не опасного недруга. Но, во-первых, его имени нет в справочном издании «Писатели Москвы»[564]564
  Писатели Москвы: Библиографический справочник. М., 1985.


[Закрыть], во-вторых, нигде нет сведений о том, что он опубликовал хоть какое-нибудь литературное произведение после 1963 года[565]565
  Суров А.А. Одного кремня искры (Иртышские были). М., 1963.


[Закрыть].

Н.Н. Месяцев

[Из открытых источников]

О чем Суров в конце 1930-х писал в бумаге, разоблачающей Андропова, и какие обвинения выдвигал, можно только предполагать. Может быть, развивал тему неясного социального и национального происхождения областного вожака ярославской комсомолии? Учитывая более позднее деятельное участие в разоблачении «безродных космополитов» – в кампании, замкнувшейся на евреях, можно догадаться: Суров имел обостренный нюх на «не наших». И этот нюх ему был свойственен всегда – с этим не рождаются, но впитывают с детства и юности. А слухи и сплетни в обкомовской среде об Андропове и его «анкетных трудностях» гуляли широко. Любопытно, что Суров покинул Ярославль сразу вслед за Андроповым, в июне 1940 года. Таким образом, их противостояние было исчерпано. Действительно, ненормальная и нервозная ситуация, когда редактор областной комсомольской газеты в конфликте со своим руководителем – первым секретарем обкома ВЛКСМ.

Записка Ю.В. Андропова о направлении советской делегации на празднование 15-летия образования КНР

21 сентября 1964

[РГАНИ. Ф. 3. Оп. 16. Д. 538. Л. 103]

А.И. Микоян вручает Ю.В. Андропову орден Ленина

24 июля 1964

[РГАКФД]

В связи с 50-летием Андропов был награжден орденом Ленина. В отличие от предыдущих двух наград, полученных без огласки, это награждение попало в печать. Орден Андропову 24 июля 1964 года вручил только что избранный председателем Президиума Верховного Совета СССР Анастас Микоян.

Полвека прожито. Здоровье у Андропова стало пошаливать. Причиной тому могли стать нервные нагрузки, да и свалившаяся на него пугающая проблема – до него дошло о готовящемся смещении Хрущева. Он, узнав о таком, был просто в замешательстве. Как быть и с кем быть? Андропову хватило чутья и опыта тихо отсидеться, не включаясь в дело. Неизвестно ведь, чья возьмет. И у него перед глазами был наглядный пример. Вот Шепилов в июне 1957 года примкнул, как казалось, к большинству членов Президиума ЦК, вздумавших сместить Хрущева, и в итоге вся жизнь под откос и это навсегда прилепившееся к нему обидное словосочетание «и примкнувший к ним».

Похоже, что в заговоре против Хрущева Андропов вообще участия не принимал. Хорошо информированный помощник Брежнева Александров-Агентов пишет: «А о каком-либо участии Андропова в подготовке смещения Хрущева мне ничего не известно»[566]566
  Александров-Агентов А.М. Указ. соч. С. 264


[Закрыть]. Его влияние в аппарате ЦК было минимальным, и заговорщикам он просто не был нужен[567]567
  Синицин И.Е. Указ. соч. С. 124.


[Закрыть]. Тем не менее не знать о готовящемся смещении Хрущева он не мог. Судя по тому, что Андропов и после прихода к власти Брежнева сохранил свой секретарский пост, его главной заслугой было то, что он не побежал к Хрущеву «сдавать заговорщиков». А на заседании Президиума ЦК 13–14 октября 1964 года, когда решилась судьба Хрущева, Андропов, на второй день определившись, бросил только одну реплику: «Правильно делает Президиум, предложения поддерживаю»[568]568
  Никита Хрущев. 1964: Стенограмма пленумов ЦК КПСС и другие документы / сост. А.Н. Артизов, В.П. Наумов, М.Ю. Прозуменщиков, Ю.В. Сигачев, Н.Г. Томилина, И.Н. Шевчук. М., 2007. С. 226.


[Закрыть]. Пишут, что наряду с Полянским, Шелепиным и Демичевым Андропов принимал участие в подготовке доклада об ошибках Хрущева, с которым Суслов выступил на пленуме тем же вечером[569]569
  Шелест П.Е. Указ. соч. С. 250.


[Закрыть].

Председатель КГБ Владимир Семичастный решительно отрицал и возмущался, когда смещение Хрущева называли заговором. Он писал: «…все были готовы снять Хрущева. Поэтому я утверждаю, что не было никакого заговора!», все прошло в полном соответствии с уставом КПСС, да и вообще, «пленум его избрал – пленум его и освободил»[570]570
  Семичастный В.Е. Беспокойное сердце. М., 2002. С. 345, 358, 371.


[Закрыть]. С ним не согласен Петр Шелест, занимавший тогда должность первого секретаря ЦК Компартии Украины: «Ведь, откровенно говоря, мы совершили гнусную политическую подлость, исподтишка, путем заговора и интриг, приставив к виску Н.С. Хрущева “политический револьвер”, принудили его пойти в отставку. Все, как было при дворцовых переворотах»[571]571
  Шелест П.Е. Указ. соч. С. 255.


[Закрыть].

Ю.В. Андропов на приеме в посольстве Болгарии по случаю 1100-летия славянской письменности

Май 1963

[РГАКФД]

Хрущев еще не прибыл с юга для решающего разговора на заседании Президиума ЦК, намеченного на 13 октября, а Брежнев и его люди уже поторопились собрать в Москву членов ЦК на пленум. Как свидетельствовал Михаил Соломенцев – в то время второй секретарь ЦК Компартии Казахстана, ему, как и другим членам ЦК, позвонили утром 13 октября и дали команду прибыть в Москву к утру 14 октября для участия в пленуме[572]572
  Соломенцев М.С. Верю в Россию. М., 2003. С. 225–226.


[Закрыть]. Учитывая разницу во времени с Алма-Атой, можно быть уверенным, что в это время Хрущев еще даже не сел в самолет для вылета в Москву. Что тут сказать – налицо слаженный и заранее продуманный план. Все просчитали.

Ю.В. Андропов на встрече с вьетнамской делегацией

1960-е

[ФСО]

Обид на Хрущева у членов Президиума ЦК, конечно, накопилось немало. Он бывал бестактным, мог отпустить грубую шутку по адресу своих коллег. Но Андропова не задевал. Не на что было обижаться Андропову. Хрущев его ценил.

Личный листок по учету кадров Ю.В. Андропова

Позднее 1947

[РГАНИ. Ф. 5. Оп. 108. Д. 2. Л. 8–8 об.]

Летом 1964 года Хрущев уже что-то чувствовал, но был уверен в себе, в своей незаменимости и даже рискованно шутил на коллективных обедах с членами Президиума ЦК и на заседаниях. Согласно дневниковым заметкам, которые вел Брежнев, на обеде 7 июля, критикуя коллег, Хрущев бросил:

«Надо разойтись, если не понимаем друг друга. Я свое отработал – пойду на пенсию, буду ловить рыбу»[573]573
  Брежнев Л.И. Рабочие и дневниковые записи. Т. 3. С. 432.


[Закрыть]. Все это сопровождалось бранью, записывает далее Брежнев. Через месяц на заседании Президиума ЦК 19 августа Хрущев, делясь впечатлениями о своей поездке по стране, возвращается к теме: «Видимо, мне надо уходить на пенсию, не мешать – молодым»[574]574
  Там же. С. 437.


[Закрыть]. Как будто провоцировал, приглашал заговорщиков к действию. В конце концов накаркал себе отставку и пенсию.

Ю.В. Андропов, Д.Ф. Устинов, Тодор Живков и Л.И. Брежнев на Внуковском аэродроме

16 августа 1963

[РИА Новости]

У Андропова было не так уж много дел, напрямую связанных с Брежневым. До июля 1964 года Брежнев возглавлял Президиум Верховного Совета СССР, заняв этот пост в 1960 году после отставки Ворошилова. Разумеется, когда поездки совершались в социалистические страны, Брежнев, будучи во главе делегаций, опирался на помощь отдела ЦК по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. В этом отделе готовились все необходимые материалы, согласовывались сроки поездок и круг вопросов для обсуждения с лидерами «братских партий». С июня 1963 года Брежнев одновременно занял пост секретаря ЦК, став вторым после Хрущева человеком в стране. И тут у него уже было гораздо больше соприкосновений с Андроповым. В дневниковых записях Брежнева это нашло свое отражение. Хотя и немногочисленные, но есть упоминания Андропова: 29 июня 1963 года он записывает его фамилию в связи с просьбой лидера Монголии Цеденбала дать ему тексты выступлений Суслова, Пономарева и Андропова на июньском пленуме ЦК; 1 июля записывает впечатления от собрания московского партактива по итогам пленума ЦК: «Московский актив прошел хорошо, выступил т. Андропов, хорошо приняли выступление – одобрили деятельность ЦК, Президиума, тов. Хрущева»[575]575
  Брежнев Л.И. Рабочие и дневниковые записи. Т. 3. С. 379, 380,


[Закрыть]. В том же году фамилия Андропова мелькает в дневнике Брежнева еще несколько раз – в связи с подготовкой поездок космонавтов по социалистическим странам и как одного из лиц, должных встречать польскую делегацию во Внукове.

Ю.В. Андропов на переговорах с Я. Кадаром в Будапеште.

5 марта 1964

[РГАКФД]

Правда, тут после фамилии Андропова Брежнев поставил два вопросительных знака[576]576
  Там же. С. 382, 384.


[Закрыть]. Может быть, не знал, где Андропов – в Москве ли, на отдыхе? В следующем, 1964, году появляется еще одна запись: «Кадар – просил, чтобы во главе делегации был тов. Андропов – по обмену опытом»[577]577
  Там же. С. 415.


[Закрыть]. Вопросы такого уровня были вполне в компетенции Брежнева. Так и решили – Андропов был направлен в Венгрию в качестве главы делегации партийных работников и 5 марта 1964 года вел переговоры с Кадаром.

Президиум митинга советско-польской дружбы

Москва. 15 апреля 1964

[РГАКФД]

Также Брежнев записывает 9 января 1964 года о звонке Хрущева, который посоветовал встретить прибывающего в Москву Ульбрихта ему и Андропову[578]578
  Брежнев Л.И. Рабочие и дневниковые записи. Т. 3. С. 416.


[Закрыть]. На публичных мероприятиях Андропов, конечно, не в первой линейке советских лидеров. Но во втором ряду уж точно. На митинге советско-польской дружбы в апреле 1964 года в обстановке ликования и подъема все аплодируют и Андропов тоже. Фотография запечатлела и навсегда сохранила этот момент и атмосферу события. Но как аплодирует Андропов! Он весь подался вперед, рукоплещет с энтузиазмом, заражая других восторгом.

После отставки Хрущева для Андропова наступили тревожные дни. Один за другим освобождались от должностей секретари ЦК. В ноябре 1964 года из Секретариата ЦК выбыл отвечавший за сельское хозяйство Василий Поляков, в марте 1965 года – отвечавший за идеологию Леонид Ильичев, в сентябре того же года – отвечавший за организационно-партийную работу Василий Титов. Из не входивших в состав Политбюро секретарей ЦК сохранили должности лишь Петр Демичев, переброшенный с химии на идеологию, Борис Пономарев, возглавлявший международный отдел ЦК, Александр Рудаков, возглавлявший отдел тяжелой промышленности ЦК, ну и Андропов. Кардинальная чистка Секретариата ЦК его не затронула. Брежнев в конце концов убедился в надежности Андропова.

Любопытную догадку высказывал Федор Бурлацкий, работавший в отделе ЦК у Андропова. В самом конце декабря 1964 года поздно вечером его вызвал к себе в кабинет Андропов. Бурлацкий поразился «необычайно печальному и удрученному выражению его лица»[579]579
  Бурлацкий Ф.М. Указ. соч. С. 308.


[Закрыть]. Андропов сидел, опустив глаза, пребывая в раздумье. Бурлацкий, не удосужившись даже выслушать, зачем его пригласил Андропов, заговорил о своем уходе из отдела ЦК на журналистскую работу. Андропов был неприятно поражен, он смотрел на Бурлацкого «каким-то змеиным взглядом несколько долгих минут и молчал»[580]580
  Там же. С. 309.


[Закрыть].

Бурлацкий позднее долго размышлял о причинах подавленности Андропова и сделал вывод:

«Не исключено, что поздний вызов Андроповым именно меня, его подавленность, какая-то даже раздавленность означали, что у него произошло объяснение с Брежневым, который предложил ему то, что потом стало фактом: оставить пост секретаря ЦК и принять назначение председателем Комитета государственной безопасности»[581]581
  Там же.


[Закрыть].

Неужели Брежнев так скоро был готов расстаться с председателем КГБ Семичастным, много сделавшим в деле смещения Хрущева? Вряд ли. Скорее, мрачные раздумья Андропова были связаны с боязнью за свое будущее и за себя. Не прогонят ли его с работы в ЦК как активного члена хрущевской свиты? После октябрьского (1964) пленума ЦК многие выдвиженцы Хрущева были в подвешенном состоянии и Андропов один из них. А может быть, снедала досада – его не повысили и обошли с должностями после отставки Хрущева. Вот Шелепина ввели в Президиум ЦК, Семичастного перевели из кандидатов в члены ЦК КПСС и в декабре сразу произвели в генерал-полковники. А Андропов остался при своей прежней должности.

Зря Андропов расстраивался, его звездный час был впереди. А на текущий момент главным было сохранить должность. И Андропов день за днем демонстрировал свою приверженность новому брежневскому курсу. В январе 1965 года он в свите Брежнева и Косыгина отправился в Польшу. По утверждению Бурлацкого, это был переломный момент в политической ориентации Андропова. Подготовленные по его поручению предложения о принципах внешней и внутренней политики не встретили понимания в верхах. Предложения были вполне прогрессивные: экономическая реформа, демократизация и реорганизация государственного управления, разграничение деятельности партии и государства, развитие хозяйственного самоуправления предприятий и регионов, проведение курса на сокращение ракетных и ядерных вооружений и прекращение военной конфронтации.

По возвращении из поездки «Андропов сказал, что его предложения не встретили поддержки ни у Брежнева, ни у Косыгина»[582]582
  Бурлацкий Ф.М. Указ. соч. С. 315.


[Закрыть]. Косыгин в целом был за экономическую реформу, но не принял идею поворота во внешней политике. Он питал иллюзии о возможности примирения с Китаем и оставался на антизападных позициях. А Брежнев в своей типичной манере сказал, что «надо подумать» и «не следует спешить»[583]583
  Там же. С. 316.


[Закрыть].

В ту пору Андропов был еще совсем не стар и полон идей. Он окружил себя людьми творческими, талантливыми, подбирая в отдел хорошо владевших пером и умеющих четко формулировать свои мысли. Ну и главное, конечно, имевших эти мысли, то есть думающих людей. Андропов часто устраивал у себя в конце рабочего дня встречу со своими консультантами и любил, что называется, деловые игры. Что-то вроде мозгового штурма. Атмосфера в рабочем кругу Андропова была вполне творческая. Об этом восторженно говорили его подчиненные. Даже на излете хрущевская эпоха была временем творчества и надежд.

Андропов и видом своим не слишком походил на распространенный тогда типаж аппаратного работника. Он не был обычным представителем «хомо аппаратикус». Слишком заметен. Один из впервые увидевших Андропова, так описал его внешность при первой встрече в гостях у общей знакомой в неформальной обстановке: встретив Андропова у дверей, «хозяйка вернулась с большим букетом цветов в сопровождении высокого мужчины лет пятидесяти с угловатым лицом и пухлыми губами. Сквозь очки в тонкой золотой оправе за нами наблюдали внимательные и холодные глаза. Если лицо его на мгновение посещала улыбка, то большие передние лопатообразные зубы делали лицо добрым. Двигался вошедший несколько странно, по-моряцки, широко расставляя ноги и сильно раскачиваясь из стороны в сторону»[584]584
  Кеворков В.Е. Тайный канал. С. 15.


[Закрыть]. В общем, на бережку Андропова подкачивало. Что ж, такое только с бывалыми моряками бывает.

Подчиненные относились к Андропову с должным уважением, признавая его верховенство: «Андропов был просто умным, неординарным человеком, с которым было интересно работать. Он не имел систематического формального образования (техникум по речному судоходству!), но очень много читал, знал, в смысле эрудиции, был, конечно, выше своих коллег по руководству, в большинстве своем если и не закончивших вузы, то хотя бы получивших высшее партийное образование. Кроме того, он был талантлив. И не только в политике»[585]585
  Арбатов Г.А. Указ. соч. С. 82.


[Закрыть].

Только теперь вся демонстрация талантов осталась в далеком прошлом. Его подчиненные лишь понаслышке знали, что Андропов «неплохо пел, играл на фортепьяно и гитаре»[586]586
  Там же.


[Закрыть]. В житейских ситуациях и в минуты отдыха он представал перед своим окружением строгим и даже чересчур закрытым человеком. На красивых женщин, как когда-то, он уже не заглядывался. Бурлацкий вспоминал случай, когда в поездке по Югославию после дня встреч и переговоров советскую делегацию пригласили в ночной бар. В баре была музыка, кто помоложе танцевали, а в следующем отделении предполагался стриптиз. Андропов «тут же встал и, сославшись на дела, заявил, что уезжает. Югославы пытались уговорить его, но он был совершенно неумолим, однако разрешил остаться тем из нас, кто пожелает». А на следующее утро, когда Бурлацкий пытался рассказать Андропову о своих впечатлениях, «он твердо перевел разговор на другую тему. Вообще, – пишет Бурлацкий, – он был пуританином, даже по строгим нормам, принятым тогда в партийной среде. Он практически не пил, никто не слыхал, чтобы он когда-нибудь сделал комплимент женщине (по крайней мере, на работе). Фильмы с сексуальными сценами он не терпел, хотя, конечно, не навязывал никому своих вкусов. Все знали, что при нем надо держаться строже и ни в какие разговоры вольного характера пускаться не следует. Я сам наблюдал, как ему было нелегко иной раз в присутствии Первого [Хрущева. – Н. П.], любившего опрокинуть рюмашку-другую коньяка. К тому же Первый обожал рассказывать двусмысленные анекдоты, любил их слушать от других и охотно прибегал к сочному непечатному слову. Я часто видел, как Ю.В. [Андропова] передергивало от подобного стиля, но – опытный дипломат – он сдерживался и скрывал свои чувства»[587]587
  Бурлацкий Ф.М. Указ. соч. С. 158–159.


[Закрыть].