Текст книги "Мы убиваем за Игниум (СИ)"

Автор книги: Никита Киров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава 14

Не было видно ничего из-за этого тумана. Это всё изо льда, что таял в озере. Что было на Западном Хребте, мы не видели, но сегодня утром он показался. Вместо величественных гор на горизонте были чёрные уродливые каменные пальцы, протянутые к небу. На них не осталось снега и льда.

Но скоро туман это опять скрыл.

– Марк, – окликнул меня Валентин. – Помоги спуститься!

Он на своей коляске торчал наверху лестницы. Я поднялся, подхватил Валя и медленно спустил вниз, а потом скатил коляску. Правое плечо болело.

– Где твоя охрана, Валь? – спросил я, садясь немного передохнуть. – Я не могу тебя таскать всё время.

– Ты пробовал говорить с нашим Первым Номером? – вместо ответа спросил он.

– Бесполезно, – сказал я, пытаясь поудобнее пристроить правую руку, чтобы не болела. – Он не слушает ничего и никого.

– Очень вовремя он решил послать всё в задницу, – Валь переключил какой-то рычаг на коляске и развернул в другую сторону. – Сегодня они придут за нами, а он сидит и смотрит в свой блокнот.

– А что у него там?

– Понятия не имею, – Валь пошарился в кармане и достал оттуда свёрнутые листки. – Вот накладные со склада. Загрузили в меня последнее, что оставалось. У меня всего три снаряда к главному орудию.

– Его хоть починили? Ну три лучше, чем один. У меня как раз последний снаряд.

Ян спустился по лестнице и молча прошёл мимо нас. Полы расстёгнутой шинели развевалась по ветру. Очки Янек так и не нашёл, а лицо до сих пор грязное после того боя. Даже на волосах осталась засохшая кровь.

Следом за ним шёл Влад Радич, что-то насвистывая.

– Радич! – окликнул его Валентин. – Он хоть с тобой говорит?

Тот мотнул головой, но от Яна не отставал ни на шаг.

– Он очень изменился, наш Янек.

– Я сейчас в ангар, – сказал я. – Потом с ним поговорю.

– Попробуй.

– Кстати, – я уже почти отошёл, но остановился. – Ты и сам изменился.

– В смысле?

– Звучишь немного не так, как раньше. Не так безумно.

– Разве? – Валь удивился. – А может, это потому, что нам хватит одного долбанутого, а два уже перебор?

– Ян не долбанутый.

Поскольку Янек после того взрыва не проронил ни слова, мне самому приходилось заниматься его шагоходом. Восстановить руку уже невозможно, механики предлагали поставить туда ракетные блоки. Но они вряд ли успеют до боя.

– Генерал, – в ангаре ко мне подошёл главный механик Ужаса Глубин. – Малютка готова, мы погрузили в риггу все снаряды, что остались. Но для главного калибра…

– Только один, я помню, – сказал я. – И ракет тоже мало.

– Верно. А ещё пара двигателей барахлит. Мы можем их разобрать, но…

– Нет, нам нужно быть в полной боеготовности в любой момент.

– Ну, после боя разберём, – главмех улыбнулся. – Моя малютка им покажет.

Он оптимист. Если ещё будет это «после боя». У врага три исполина, как и у нас. Но мы слишком уж побитые и без боеприпасов мало на что способны.

– Кстати, главмех. Один вопрос личного характера. Как тебя зовут?

– Марк. Мы тёзки.

– Хм, понятно.

– Но можете звать меня главмех, я так привык.

Я немного покрутился в ангаре, залез в шагоход Яна, вместе с механиками сделали диагностику. Если не считать потерю правой руки, всё ещё очень неплохо. Ищейку я осматривать не стал, Валентин этого не любит. Вместо этого пошёл смотреть другие ригги.

Их осталось совсем мало. Пять тех, что прибыли из компании, десять из Дома Варга, но все повреждены настолько, что вряд ли переживут грядущий бой. Да и экипажи уже измучены бесконечными схватками.

– Начинается совет, – меня поймал Кичиро и потянул за собой. – Нерск уязвим для дальнего обстрела, или самолёты появятся. Автопушки мы поставили, как ты и говорил, но этого недостаточно.

– Но они нас до сих пор ещё не бомбят, – сказал я. – Они не видят цели из-за тумана, скорее всего. Или экономят боеприпасы. У них же вся логистика нарушилась из-за наводнения.

– Туман поможет нам укрыть исполинов, – Кичиро довёл меня до штаба. – Пока они не заведут двигатели, конечно. Если бы получилось вывезти из строя хотя бы один или два у врага. Просто наша оборона сможет справиться с обычными риггами. И даже с танками. Но вот исполины, тем более целых три…

На совете собрались оставшиеся генералы. Ни до чего договориться мы не могли, всё упиралось в одно – невозможно победить, когда у тебя нет снарядов, а у врага численное преимущество. На начальном этапе боёв с этим было проще.

Стало немного понятнее, когда пришёл Радич.

– Разобрался с докладами разведки, – сказал он, бросая на стол кипу листов. – С востока идут остатки армии Ван Чена, около тридцати боеспособных шагоходов-уланов. Но с ними нет Эмблемы Огня. С запада пойдут основные силы. Тоже примерно тридцать ригг. У них так себе со снабжением, ведь наводнение на юге попортило им всё. Со стороны озера вряд ли кто-то придёт, – Влад усмехнулся. – Разве что построят флот или возьмут пример с нас и придут по дну.

– Их всё ещё слишком много, – генерал Конов посмотрел бумаги и отложил в сторону. – Никогда за всю Великую Войну не было такой битвы. И никогда ещё Варга так не пускали кровь южанам. Остальные Дома нескоро восстановятся после такого.

– Это, конечно, хорошо, – сказал я. – Но вряд ли нам это поможет продержаться. Враг может просто закидать нас риггами, а мы…

Дверь открылась и вошёл сам Ян Варга. Из-за теней под глазами он казался старше своих лет. В дрожащих руках Янек держал свой блокнотик.

– Друзья, – сказал он очень тихо. – Пока бой не начался, я хочу, чтобы вы занялись моим приказом.

– Мы слушаем, лорд Ян, – произнёс Конов.

– Директор Кобаяши, – Янек посмотрел на бывшего учителя. – Вы отправляетесь на север, в старые заброшенные шахты игниума. С собой забираете мирное население и тех, кто не будет занят в боях. А также пехоту, которая не обслуживает оборонительные орудия. Они всё равно не помогут в бою против ригг.

– Я не очень понимаю, – сказал Кичиро.

– Если мы проиграем, моим людям отомстят, – Ян устало, как старик, сел за стол, и упёрся взглядом в карту перед собой. – Их будут уничтожать за то, что я сделал с их домом. Но с востока идёт Ван Чэн, а его армией командует Артур. Если мы проиграем, свяжешься с ними и сдашься, если они дадут гарантию безопасности для людей. У Ван Чэна ко мне всего одна претензия, вряд ли он устроит массовые убийства из-за неё.

– Я могу попробовать, но…

– Пробовать не надо. Артур примет твою сдачу и убедит Ван Чэна, чтобы не трогал людей. Хотя бы так они выживут. А все остальные будут сражаться. Если никто не против. Будем обороняться, сколько сможем.

Он полистал свой блокнот, открыл ближе к концу и начал что-то писать, но рука дрожала, и Ян отложил карандаш.

– Все наши исполины будут обороняться на западе, – продолжил он, ни на кого не глядя. – Чтобы встретиться лицом к лицу с их исполинами. Если мы их одолеем, это победа, обычные ригги отступят. А Ван Чэн задержится с ударом.

– Почему? – спросил я.

– Дипломатия Великих Домов, – ответил Ян. – Ему захочется узнать, кто победит, а потом уже атаковать проигравшего.

– Это рискованно так на него полагаться, – сказал генерал Ковальчук.

– Мы уже сделали свои ставки, генерал. И теперь наступила расплата. И мы или победим, или умрём. Как там раньше говорили? Мы умираем за игниум, мы убиваем за игниум. Казалось бы, причём здесь он? Но без игниума эта война шла бы совсем иначе.

Весь оставшийся совет Ян молчал, он застыл, как кукла. Мы продолжали обсуждать какие-то детали, но они имели мало смысла. Когда мы начали расходиться, Ян поймал меня за руку.

– Посиди со мной, – попросил он.

– Конечно, Янек.

– Сегодня начнётся битва, я уверен, – сказал Ян, наконец-то посмотрев на меня. – А завтра мне бы исполнилось двадцать лет.

– Значит, мы отпразднуем победу и твоё день рождения, – я улыбнулся.

– Ты и сам так не думаешь, – Ян почесал горло. Он двигался, как пьяный, но алкоголем от него не пахло. – Я не доживу до завтра. А ты… я бы хотел предложить тебе отправиться домой. Но мне кажется, что ты не согласишься.

– У меня нет дома, Янек. Мой дом – это моя ригга, а моя семья – это мой экипаж. Я не знаю, что ты хочешь, но я тебя не оставлю. И не трать дыхание на такие глупости, я здесь до конца.

– Говоришь это твёрдым голосом, – Ян закрыл глаза. – Мне бы твою уверенность. Когда я умру, позаботься о людях, о ком сможешь.

– Ян, хватит! В наших силах пережить сегодня и завтра.

Он чуть фыркнул и поднялся.

– Как скажешь, Марк. В любом случае я рад, что тебя знал. Присмотри за остальными.

Он ушёл, а мне не дали времени осмыслить этот разговор. С улицы заревела боевая тревога. А потом что-то взорвалось.

* * *

Иногда поблизости взрывались редкие снаряды. Но это неприцельные и не очень мощные. Мощные экономят.

Люди разбегались во все стороны. Те, кому Ян разрешил эвакуацию, спешно собирали припасы и убегали. Те, кто должен был обороняться, занимали свои места. И, как мне казалось, часть обороняющихся просто сбегала с остальными.

Но уже не было времени за этим угнаться.

– Ну же, мать вашу! – кричал Валентин. – Помогите мне!

Его коляска увязла в снегу, и он никак не мог вырваться из ловушки, а никто не собирался помогать. Ищейка была ещё слишком далеко, её экипаж его не видел. Я подскочил сзади и попробовал сдвинуть, но не получалось.

– Ну же, Марк, быстрее!

Мне бы приказать кому-нибудь помочь, я же всё-таки генерал, но в этой суете всем было не до меня. Я раньше сражался в проигрывающей армии, ещё до того, как прибыл на Юнитум. Но тогда не было настолько щемящего чувства беспомощности и тоски от невозможности повлиять на происходящее.

Мы оборонялись с самого начала, а иногда побеждали. У врага сейчас намного меньше сил, чем было раньше. Но когда же это всё так поменялось, что я больше не вижу шансов на победу? Кажется, с тех пор, как Ян взорвал атомную бомбу, которая должна была нас спасти.

И теперь не было ничего, чтобы защищало нас от врага. Зачем им бояться чего-то, если самое страшное уже случилось?

– Давайте, помогу! – подбежала Мария, и вдвоём мы вытащили коляску с Валем из ямы. – Катим дальше?

– У меня времени нет, простите, – сказал я.

Мне надо было бежать самому и занимать место в своей ригге, но если Валь не займёт своё, у нас будет настоящая жопа.

– Мария, пожалуйста, прошу тебя, помоги Валентину добраться, – попросил я. – А потом…

– Потом я к тебе? – с готовностью спросила она.

– Нет. А потом ты присоединяешься к остальным, кто отступает.

– Нет! – категорично ответила Мария. – Я остаюсь с вами всеми, я никого не брошу.

– Не тупи, – прошипел Валь. – Никто не будет радоваться, если с тобой что-то случится. Нам хватило смерти Ланы и того, что сделали с Анитой, так что будь добра свалить уже. Чтобы мы не думали о том, что ты можешь пострадать.

– Спасибо, Валентин, – сказал я. – Я не буду тебя уговаривать, Мария, я даю тебе приказ. Отправляйся со всеми и позаботься о раненых, и о тех, кто сам не может о себе позаботится. А когда всё закончится, я тебя найду.

– Обещаешь?

– Да.

Больше ни на что времени не было. Я хлопнул по плечу Валя, и таким же приятельским жестом попрощался с Марией. Неуместно, но какая теперь разница? Я побежал к своему исполину, забывая о мудрости, что в мирное время бегущий генерал вызывает смех, а в военное – панику.

В ущелье на север ехали мотовозки, набитые людьми, а кто-то отступал вообще пешком. Я посмотрел, как Мария везёт Валя. Хоть бы она уехала. Скоро здесь будет жарко.

Мимо прошла тактическая группа шагоходов генерала Ковальчука. На его риггах торчали игниумовые копья. Их сопровождали три танка, захваченных в боях ранее. В них даже экипаж не поменялся, наёмникам было плевать, за кого воевать.

– Генерал, всё готово! – доложили мне, когда я забрался в исполина и уселся на кресло. – Ждём приказа!

Я вздохнул и на десять секунд закрыл глаза. Никогда не думал, какое это мерзкое ощущение – проигрывать. Не из-за того, что можешь умереть сам. А потому что погибнут остальные. Больше всего я думал о моём бывшем классе.

Мария, хоть бы она отправилась с остальными. Валентин, хоть у него и испортился характер, я всё равно за него переживал и надеялся, что он не будет сильно рисковать. И Янек, который стал непохож на самого себя, и которому очень сильна нужна помощь. И ни у кого из нас не оставалось времени, чтобы ему помочь. Спасти его может только победа.

– Команда, – сказал я по внутренней связи. – Выдвигаемся!

* * *

Я вспомнил первый бой этой войны, когда закончилась долгая полярная ночь. Тогда всё казалось одновременно страшнее и проще. Страшнее потому что перед нами была огромная армия объединённых Великих Домов.

А проще из-за того, что нам было куда отходить. Теперь же придётся драться до конца.

Туман был таким густым, что даже солнечный свет проникал с трудом. Видимость едва ли больше километра. Радар сходил с ума от такого количества целей. На экране можно разглядеть толстые точки исполинов, это наверняка Марионетка и Трибун. Они не стреляют наудачу.

Может быть, у них тоже проблема с боеприпасами? Сложно везти новые, когда линии снабжения затонули.

– Я обращаюсь ко всем пилотам, – в рации на общем канале раздался голос Яна. – Больше нам отступать некуда. Но за нами наши люди. Продержитесь как можно дольше, чтобы их спасти.

Он отключился раньше, чем услышал единодушный ответ наших пилотов. Все были настроены сражаться до конца. Те, кто не сбежал.

Против нас шли ригги, танков было мало. Генералы говорят, что так сражались в старину, соблюдали Кодекс и сложный протокол дуэли между шагоходами. Но это всё забылось.

Я ещё раз проверил вооружение. Всего одна ракета «Преисподняя» и всего один заряд в главном калибре. Остальные пушки тоже опасные, но с них я не смогу поражать вражеских шагоходов с большой дистанции, только в упор.

Впрочем, какая дистанция, если из-за тумана от испаряющегося льда не видно ни хрена.

– Есть контакт, – доложил генерал Ковальчук. – Принимаю бой, я…

Рация захрипела и замолчала. Впереди видны вспышки взрывов и яркие лучи игниумовых копий. Со стороны города дала залп артиллерия по координатам, а кто-то из тяжёлой пушки выстрелил по ним в ответ.

Не видно ничего и никого. Только радар и радио.

– Выдвигаемся, – сказал я. – Канонир, на тебе вспомогательные орудия, целься по ногам. Чем больше мы их выведем, тем лучше.

Вспышек впереди становилось слишком много. На радаре позади нас появилась большая точка, это Ищейка, стреляет из дополнительных пушек. Рация захлёбывалась от рапортов и отчётов, но по ним было сложно понять, что к чему.

– Разведка наблюдает цели на востоке, – сказал генерал Конов. – Армия Ван Чэна будет здесь через час или два.

Хитрый Ван Чэн не стал торопиться с атакой. И в этот раз его хитрость нам поможет. Мы можем целиком сосредоточиться на западном фланге.

Передо мной выползли две ригги и сразу пальнули в меня из копий. Я направил на них руки, а канонир начал стрелять из орудий. Строго по ногам, как я и просил. Шагоходы в ответ палили по нам.

Из тумана выходили ещё ригги, а капитан десанта докладывал о том, что копья пробивают ноги. Я понемногу отступал, не забывая вести огонь. Всё, как и раньше, стрелять, менять позиции, выживать и следить, чтобы выжил экипаж. Анри бы мной гордился.

При появлении Ищейки вражеские шагоходы стали отступать сами. Валь пальнул по одной из главного калибра, пробивая лобовую броню. Да, всего раз, чтобы они поняли, с кем связались. Ригги стали отходить охотнее.

Но из тумана выбрался противник посерьёзнее. Марионетка, большая ригга дома Нумер, готовила свои главные калибры.

– Канонир! – крикнул я. – Целимся в ноги, середина, где зубчатая передача между листами брони!

– Где она? – удивился мой стрелок.

Эх, это плохо. Я помню всех своих канониров. Патрик, Лана, Анджей, все они прекрасно разбирались в устройстве ригг. А вот этот парень, чьё я так и не спросил, этого не знал.

– Ладно, плевать. Радист! Соедини с Ищейкой!

– Аа, что? – испугался парень, но начал щёлкать тумблеры и кнопки.

Вот такая у меня команда. Виню ли я их? Нет, у нас было времени на подготовку. Но никому от этого не легче.

– Ищейка слушает!

– Валь! Долби его по коленям!

– Есть!

Мы выстрелили разом. Марионетка не упала, вопреки моим надеждам, и ответила залпом из двух орудий по мне.

– Правая рука вышла из строя! – доложил главмех.

– Огонь из всего, что работает! – приказал я.

Я направил Ужас Глубин вперёд. Один раз исполин содрогнулся, когда врезался в мельтешащий под ногами катафракт.

– Валь! Я его отвлекаю, а ты стреляй!

Хоть бы он меня услышал. Я ходил, как безумный, получая десятки попаданий в минуту. Марионетка пыталась выцелить меня, но её пилот плюнул и переключился на Валя.

Зря.

Я врезался в её бок, а Валь добавил из главного орудия. Марионетка опасно наклонилась, и в этот момент не выдержала её нога. И надломилась с таким громким визгом перенапряжённого металл, что я услышал звук в кабине. Исполин рухнул, падая на чей-то эквит.

– Готово! – голос Валентина был настолько живым, что я вспомнил, как парень радовался нашим победам во время учёбы. Как же давно это было.

Но сейчас некогда было радоваться. Из тумана, как злодей из детских сказок, выбрался сначала Трибун дома Кос, а затем появилась сама Эмблема Огня, исполин Кэлвина Рэгварда.

– Там предатель! – взвизгнул Валь. – Там в кабине мой брат! Я его кончу!

– Валь, стой!

Трибун и Эмблема выстрелили залпом. Из пробитого корпуса Ищейки вырвалась струя яркого красно-оранжевого пламени.

– Валентин! Отходи!

– Ублюдки пробили топливный бак!

– Валь! – закричал я так, что чуть не сорвал горло. – Отходи и чинись, я прикрою!

Только чем? У меня была всего одна «Преисподняя» в плечевом блоке. Я отправил её в Эмблему Огня. Исполин Кэлвина пошатнулся.

И всё.

Это конец.

В рации раздавались крики паники. Наши ригги, те, кто уцелел, отходили. Валентин не отвечал. А врагов вокруг было слишком много и все они палили мне в ноги. Я слышал крики умирающих десантников по внутренней связи.

Эмблема Огня наводила на меня обе руки. Не знаю, о чём думает Кэлвин, но какая разница? Прямо сейчас он смотрит на меня и готовится уничтожить.

– Не в этот раз, камрад, – сказал я. – Полный вперёд! Огонь по желанию! Из всего, что есть!

Но не было ничего. Сотки и малые ракеты могли только сбить внешний обвес с исполина или поцарапать его краску.

На радаре затухала точка, обозначающая большую риггу Валя, и я мог только надеяться, что это потому, что он заглушил двигатели и разбирается с горящим баком.

А с другой стороны появился ещё один исполин.

Плакальщик Яна зарядил всеми пушками в Эмблему. Исполин Кэлвина пошатнулся и начал встречать новую угрозу лбом Я хотел приблизиться к нему и помешать стрелять.

Но последний исполин, Трибун, выстрелил мне в ходовую с двух пушек.

Свет в кабине погас. По внутренней связи кто-то истошно вопил от боли. Канонир бросил свой пульт и спрятался в угол.

– Ходовую заклинило! – сквозь эту какофонию звуков я различил голос главмеха. – Ноги едва держатся, сейчас…

Мощное попадание и рация запищала. А потом и вовсе замолкла. Я ещё раз посмотрел в оптику.

Ян подошёл к Кэлвину в упор. Единственная оставшаяся рука исполина с работающими пальцами вцепилась в корпус врага. В то место, где должна была быть кабина. Я видел, как мощные пальцы рвут слоистую броню, будто кто-то пытается оторвать ломоть свежевыпеченного хлеба.

Исполин Кэлвина поднял свободную руку. Из неё выдвинулись светящиеся стволы игниумовых копий. Кэлвин навёл их на кабину Яна.

– Янек! – вскричал я так, что сорвал голос. – Нет! Держись, я иду!

Копья выстрелили. Плакальщик замер, и Эмблема высвободилась из его мёртвой хватки.

Я нажал педали до упора, но ничего не происходило.

– Сука! Иди уже, кому говорят! Иди…

Ещё одно попадание. И я ощутил то, что доводилось испытывать совсем недавно. Ощущение полёта.

Мы падали.

На спину.

От удара меня выбросило из кресла. Я куда-то отлетел. Ноги пронзила такая острая боль, что я не смог стерпеть и заорал. Будто кто-то разогнул одну мою ногу в колене против сустава, а другую согнул в том месте, где она не должна было гнуться.

Правая штанина ниже колена топорщилась, что-то упиралось в неё изнутри. Оттуда бежала кровь. Я опять заорал, но это не помогало. Правая рука не шевелилась, так и не зажившая пулевая рана вновь кровоточила.

Я достал револьвер левой рукой.

– Ян, я иду, – просипел я.

Куда я еду? Со сломанными ногами? Даже не смогу уползти.

– Генерал! – ко мне подскочил радист. Его имя я тоже не успел спросить. – Вы ранены. Надо бежать. Мы…

Я услышал стрельбу. Вражеский десант проник к нам в корпус. Суки, в мою риггу!

– Генерал, надо сдаваться, – радист плакал.

– Нет, – я взвёл курок револьвера. – Ни за что. Но ты сдавайся. Иди к ним и скажи, что сдаёшься. А я буду стрелять.

Радист всхлипнул, но вытащил револьвер.

– Нет. Я же всегда мечтал служить на исполине. Я…

– Как тебя зовут? – спросил я.

Он не успел ответить. Заглянувший в кабину десантник в форме Великого Дома Рэгвард убил радиста короткой очередью. Я выстрелил с левой руки, но отдача была настолько сильной, а я настолько слабым, что револьвер просто вылетел.

Десантник подошёл ко мне и занёс надо мной ногу.

Последнее, что я видел, была ребристая подошва его обуви.

Хотел бы я сказать, что сразу потерял сознание.

Но удар был очень болезненным, а он пнул меня ещё два раза перед тем, как я отключился.