Текст книги "Макс Сагал. Контакт (СИ)"

Автор книги: Ник Никсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– У меня не было камеры.

– Разве вы не снимаете тут ролик?

Паша прочитал ответ по безучастному лицу Сагала.

– Как же так? Такая грандиозная тема. После вашего ролика про Комарова вас давно просят в комментариях вернуться к этой теме. У меня, кстати, есть экшн-камера и дрон, я могу вам одолжить. Почту за честь, если меня упомяните. Вы должны выложить ролик на своем канале. Это будет бомба, я уверен.

– И ты решил указывать мне, что я должен делать, а что нет?

Паша растерялся. Прыщи на его лице покраснели сильнее обычного.

– Не собирался, конечно. Извините. Ну, это же работа ваша, так ведь. Вот я и решил, вдруг забыли камеру, так я бы помог. Вы только попросите, – Паша прервался и, превозмогая стеснение, спросил серьезно: – Если не для ролика, то зачем вы здесь?

Сагал глубоко вздохнул.

– Если б я знал.

Повисла пауза.

– На самом деле это совсем не моя обычная работа, я и не военный вообще, – заговорил Паша. – Хотя меня заставили подписать много бумажек, и я, получается, уже по контракту служу. Меня Танька пригласила, а ее рекомендовал капитану отец. Он у нее тоже военный.

Они оба оглянулись на Таньку.

– А я, знаете, сразу сказал ей, что все это фейком попахивает, – Паша театрально подмигнул Сагалу. – Ну какие летающие тарелки на Байкале, пришельцы, секретные материалы, Малдер и Скалли? Блин, ну бред же. А она говорит, мол, я Фома неверующий, насмотрелся фигни в интернете. А я ей говорю, что в интернете – то и вся правда, заходи и смотри, своей головой думай. И про вас рассказал и ролики показывал. Ей не понравилось, сказала – жестко вы с ними. Ей бы все со всеми по-доброму решать, полюбовно. Как же тут с ними по-доброму, когда они людям в уши помои льют. Говорю, правильно вы всё делаете, что на путь этот встали. И люди-то чувствуют, где настоящая фальшь, соскучились по справедливости. У вас же и фан-сайт есть, там самые неравнодушные собираются, кого вы вдохновили на борьбу…

– Борьбу? – Сагала пробил истошный кашель.

– Ну да. Против засилья в России мракобесия и лжи! Это лозунг сайта. Пафосно звучит, согласен. Но для многих людей теперь это лозунг всей жизни.

– Дураки, если всерьез воспринимают эту ахинею.

Паша помрачнел. Налет юношеского трепета улетучился с его лица сменившись смятением.

– Вы не читаете комментарии, не знаете о существовании фан-сайта. Неужели вас не интересует, что о вас думают люди?

– А что мне делать с их мнением?

Паша уселся поудобнее, восприняв вопрос как вызов.

– Будь у меня столько подписчиков, я хотел бы знать, как люди оценивают то, что я делаю. Чтобы становиться лучше, понимать, что люди хотят увидеть в следующих роликах. Потому что это большая ответственность, когда тебя слышат столько людей. Нужно не только говорить, но и уметь слушать. Вы как раз из таких, тонко чувствуете мир вокруг и эмоции людей.

Сагал рассмеялся.

– Что смешного?

– Ты смешной. И твое истовое желание подхалимничать.

– Я так не делаю.

– О, именно что делаешь. И почему обращаешься на «вы»?

– Это вежливость.

– Вежливость имеет ценность только если взаимна. Иначе ты ставишь себя в заведомо услужливую позу. Проигрышная позиция.

– Кто я такой, чтобы соперничать с вами?

– Чем я лучше тебя?

– Ну как же… Вы столько сделали…

– Откуда ты знаешь, что я сделал? Ты видел какие-то ролики в интернете. И даже не знаешь, мои ли они.

– Я уверен.

– А доказательства у тебя есть? Тембр голоса, кино на планшете?

– Я верю.

– Тогда ты не уловил смысла тех роликов.

– Это не так! – Паша повысил голос.

– А еще не уловил, что это было логичным завершением беседы. Было приятно познакомиться, Паша.

Парень опустил голову, задумался. Встреча с настоящим Сагалом оказалась не такой, как он представлял. Сагал же радовался – ломать мифы и устои – его любимое хобби.

Паша отвернулся, лег на бок, полежал в тишине. Через какое-то время снова повернулся, встал и начал переминаться с ноги на ногу.

– Это вы пришли в интернет, а не он к вам. И хотите или нет, вы не можете не замечать людей, для которых стали кумиром.

– Кумиров создают себе только идиоты. Нормальный человек думает своей головой.

– Не все такие, как вы. Большинство людей неопытны, запуганы, трусливы, наконец. Не знают, как распознать опасность. После просмотра ваших роликов у них появляется хоть какая-то защита – вот здесь, – Паша указал на лоб. – Многие показывают ролики матерям и бабушкам. И если даже один человек не отнесет деньги очередному шарлатану с бубном, это уже победа. Их. И ваша.

– Монологи идеалистов напоминают мне смывание какашек в унитаз. Коричневые полоски на кафеле различаются, а вот результат всегда один и тот же.

– Неужели вы не хотите, чтобы мир изменился?

– Мир каким был, таким и останется, пока эволюция не выбросит человеческий вид на помойку истории.

Паша нервно усмехнулся.

– В роликах вы часто говорите от лица людей, но, выходит, вы в них не верите.

– Общая масса все равно выберет примитивный путь, навязанный шарлатанами. Так устроен человек, и никто этого не исправит.

– Когда-то верили, что солнце кружится вокруг Земли, а за другое мнение сжигали на костре. Время все расставило по местам, потому что всегда были те, кто боролся за правду.

Сагал устал. Паша оказался нудным до боли в висках. Его монотонная речь без скачков по звуковым диапазонам, точно компьютерный голос, вызывала рвотные позывы.

По полу потянуло сквозняком. Из гостиной донеслись голоса. Мотор и Артист ввалились в спальню с красными распаренными лицами.

– И здесь псиной несет, – Артист покосился на Дау.

– Паш, капитан приказал тебе зайти, – сказал Мотор.

Паша вскочил, как по команде приняв стоку смирно. Выглядело это неуклюже, он был словно неуверенный подросток на первом свидании, которого чмокнула в щечку девочка.

– В баню, – добавил Артист.

– Разыгрываете?

– Да кто тебя разыгрывает. Мы, между прочим, шпиона поймали. В предбаннике его заперли.

– Кого-кого? Вы серьезно?

– Пацан лет семнадцати, шастал в темноте. Напугать нас решил, дурачок, и думал, свалит так легко. Пробить его надо по спутнику. Скорее всего, он из группы того уфолога, но надо точно знать.

– Так, а у него самого нельзя спросить?

– Самый умный, да? – наехал Артист.

– Не говорит он, – объяснил Мотор. – Молчит как рыба.

Паша принялся собирать электронные пожитки в рюкзак.

Мотор выглянул в окно, закрыв ладонями лицо от света комнатной лампы.

– Нет там никого больше, – сказал Артист. – Свалили они в лес.

– А если вернутся за ним?

– Они же не самоубийцы, – Артист постучал по прикладу автомата. – Танюх!

Не поднимая взгляда от блокнота, девушка вынула наушник из уха.

– Мы спим в гостиной на диване. Если хочешь, поменяюсь с тобой. Будешь рядом с Мотором. Знаешь, какой он у нас горячий.

– Да иди ты, – Мотор шлепнул Артиста по плечу и сразу вышел из комнаты.

Танька покрутила пальцем у виска.

Перед тем как уйти, Паша мельком взглянул на Сагала – так и зудела между ними недосказанность.

Сагал проводил его взглядом, по-отечески улыбнувшись. В глазах Паши мелькнула надежда.

* * *

Дау попросился в туалет. На улице, радостно сверкая лапами, пес подскочил к ближайшему сугробу и проделал в нем желтое отверстие.

Сагал сделал глубокий вдох и выпалил пар в темноту. Морозный воздух приятно опалил гортань.

Известие о поимке мальчика озадачило его. Комаров знает толк в дисциплине и никогда не допустит, чтобы его дети ночью слонялись по лесу без дела. В случившемся есть какой-то скрытый смысл – Сагал не сомневался. Значит, Комаров тоже был здесь. Ради кого или чего рисковал в логове врага? Что заставило его поступиться своей осторожностью?

Дау залаял. Сагал вдруг понял, что потерял его из виду. Лай доносился из лесной чащи, куда не дотягивался свет ламп на веранде.

– Ко мне, мальчик! Рядом!

Дау не слышал голос хозяина, либо не хотел слушать.

Сагал вспомнил, что оставил в комнате фонарь. Пришлось идти вслепую. Снег хрустел под ногами подобно сахарному печенью.

– Дау!

Блеклое лунное пятно высвечивало черные силуэты деревьев. Они напоминали Сагалу армию великанов, застывших в ожидании приказа о нападении. Голые ветки были мечами и копьями, пышная хвоя – щитами. Сагал слышал, как великаны шевелились, как перешептывались друг с другом, как стучали щиты, как хрустели рукояти оружия. Дау не мог видеть великанов, потому что они существовали только в воображении Сагала. Дау видел что-то другое. Что-то, напугавшее его.

Силуэт собаки материализовался из темноты. Дау перемещался то влево, то вправо, не решаясь по какой-то причине переступить невидимую линию.

– Дау, фу. Что ты там увидел?

Сагал подхватил пса на руки. То ли от близости хозяина, то ли от усталости Дау тут же успокоился.

Сагал пытался разглядеть впереди что-либо, но воображение продолжало помимо его воли эксплуатировать образ армии гигантов. Мозг из скудных сигналов, посылаемых глазами, выхватывал силуэты коней с растрепанными гривами, массивные шлемы с острыми наконечниками, штыки, клинки, зубы.

Ветер внезапно стих, вслед за ним заглох генератор в сарае. Стало очень тихо. Из леса доносились странные звуки, похожие на хруст ломающихся костей. Сагал понимал, это уже не игра воображения. Нечто подобное он сегодня слышал на берегу реки, но не придал значения. Сейчас источник звука был далеко и доносился приглушенными урывками.

В воображении возникла огромная паровая машина на гусеницах, мчащаяся по лесу и крушащая деревья стальным щитом.

* * *

Мандарханов стоял на крыльце, вглядываясь в затянутое облаками небо. Густой дым от папиросы вился вокруг него подобно защитной ауре.

– Будешь? – он протянул открытую пачку Сагалу.

– Не курю.

– И правильно, – Мандарханов откусил часть папиросы, сплюнул. – Хорошо разбираешься в охоте. Охотник?

– Если только на людей.

Сагал спустил Дау на деревянный пол. Пес забегал по веранде в поиске чего-нибудь съедобного.

– Ты знал медведя, я понял по глазам, – сказал Сагал. – Сам ему пальцы оттяпал?

Мандарханов глубоко затянулся и выдохнул носом дым.

– Я его сеголетком нашел. Мелкий совсем был, как пес твой. Мать его убили браконьеры. Она медвежонка до последнего защищала, пуля дура его и задела. Без двух пальцев, да на трех лапах как-то сбежал. Тогда уже смелый был, дерзкий. Жена моя выходила его. Топой назвали. Я ему клетку возле бани сделал, так он у нас полтора года и прожил. Крупный стал, опасно было дальше держать. Выпустили, а он уходить не хотел – привык к нам. Первое время возвращался, приносил остатки дичи, рыбу. Отплатить, наверное, хотел, – Мандарханов затушил папиросу, тут же закурил вторую. – Две тысячи медведей в заповеднике. И именно на него пошли…

– Он уже не тот зверь, которого ты знал. Если попробовал человека, больше не остановится.

– Ты сказал, охотники промазали. Это не так. Его ранили. Либо кровью истек, либо севернее ушел, где косуля ходит.

Дау прижался к ноге Сагала. Нагулялся.

– Ты не веришь в этих, да, из космоса? – спросил лесничий. В его вопросе не было вызова или подвоха – только искренний интерес.

– Нет.

– Я видел их несколько раз. Однажды прям к дому прилетали. Я до смерти испугался. Гудёжь этот ихний жуткий прям, пробирает до поджилок.

– И что они хотели?

– Да бог их знает. Может поздороваться, иль еще чего. Я так и не вышел из дома.

– Значит, самих гуманоидов не видел?

– Нет. Только в окно выглянул, а там такой яркий свет, будто простыню повесили. Меня ослепило, потом долго ничего не мог видеть.

– И когда это было?

– За пару дней до того, как с охотниками случилось. Потом пришли военные, сказали убираться. Я в поселке пересидел три дня и мне предложили вернуться, проводником. Конечно, я согласился. Я на кордоне тридцать лет. Это ж мои места…

– Были ли какие-нибудь следы на земле? – прервал его Сагал. – Может быть, отпечатки ботинок? Или следы колес?

– Ничего. Я с рассветом все вокруг обошел. Ночью, правда, свежий снег выпал, может где и замело чего. Но кое-что я все же заметил.

Сагал поднял брови в предвкушении.

– Видишь две ели? Их посадил отец моей жены полвека назад. Всю зиму под снегом стоят. Только в апреле спадают. Но тогда утром снега на них не было. А с макушек и вовсе хвоя облетела.

Сагал скептически покивал. Скрыть следы обуви и даже техники на снегу несложно. Тем более в ту ночь лег свежий покров. Сбить снег с верхушек деревьев еще проще, достаточно ударить чем-нибудь тяжелым по стволу. Хвойные ветки размашистые, сильные колебания сделают всю работу. Только зачем потребовалось устраивать этот спектакль для никому не нужного лесничего? Какую цель преследовал мистификатор?

– Жена моя была из местных. Испокон. Я-то сам городской. Сюда в восемьдесят шестом приехал, как увидел Байкал, так и влюбился. Для верующих бурятов эти места – святые. Шаманы говорят, здесь пристанище духов. Жена моя все деревья вокруг дома обвешала вязочками. Говорила, так нас духи защитят. Я не верил, конечно, даже посмеивался над ней. Ну какие, говорю, духи? А как-то летом пожар был. Огонь шел к дому. Я уйти хотел, а жена уговорила остаться, сказала, духи наш дом спасут. И веришь нет, огонь свернул. Вот там, в двадцати метрах от дома, как в стену уперся. И как после такого не поверить было? А сколько тайн еще природа хранит.

Классический сюжет, подумал Сагал. Подгонка фактов под желаемую версию. Так уж устроено мышление. События, выгодные мировоззрению, – выделяются, остальные – опускаются, либо признаются несущественными. Скорее всего, пожар свернул из-за резкой перемены ветра или из-за противопожарного рва. А то, что это произошло после шаманских заклинаний, – всего лишь совпадение. И солнце всходит после петушиного крика, но это не значит, что, если крика не будет, солнце не взойдет.

– Жена ушла год назад. Рак. Я до сих пор чувствую, как она глядит на меня из деревьев, из воды, из камня, – голос у Мандарханова задрожал.

Сагал понял, что задержался слишком надолго.

– Ладно, мы спать.

– Ай да, спокойной ночи. Спится тут хорошо. Такого чистого воздуха нигде нет.

Сагал открыл дверь. Тут же отскочил в сторону, потому что навстречу вылетел Погребной, едва не сбив его с ног.

– Так повтори, где ты его сейчас видишь? – кричал он в рацию, всматриваясь в темноту. – Озеро! В какой стороне озеро? – заорал он, обращаясь к Сагалу и лесничему.

Мандарханов указал направление.

В небе над сопкой виднелись едва различимые блики света.

Голос из рации прорывался через помехи. Причиной их была не плохая связь, а сторонний громкий звук. Тот самый гул.

«Наблюда… объект… свет… неб… садится…»

– Так, слушай меня. Следуй за ним, дистанция сто метров. Ближе не подходить. Я выдвигаюсь.

«Так точ…»

– Прилетели, – сказал капитан многозначительно. – Мотор, заводи снежки. Артист, бери бурята.

– Ночью опасно ехать, – попытался отговорить его Мандарханов.

Мотор уже бежал к снегоходам, на ходу застегивая воротник.

– Пошли, – Артист потянул лесничего за плечо. – Самый короткий маршрут покажешь.

Взревели двигатели.

– Что случилось? – Паша подошел к веранде.

– Пацана охраняйте! – приказал Погребной.

Снегоходы, набирая скорость, ринулись в темноту. Из дома вышел Брадинкин, потирая заспанные глаза.

– Куда это они?

– Хотят успеть на спектакль, – сказал Сагал.

– Все уехали? А кто за мальчиком в бане присмотрит? – заволновался Брадинкин.

– Мы – спать, – Сагал потрепал собаку по лохматой голове. Дау встал на задние лапы и вытянул передние вдоль ноги Сагала, пропищав нечто, означающее согласие.

– Капитан дал указания?

Паша растеряно посмотрел на Сагала, почему-то ожидая от него ответа.

– Ты подчиняешься капитану? – спросил Сагал Пашу.

– Ну да. Конечно.

– Значит, как там у вас говорят, – выполняй, боец.

– Неисполнение приказа капитана – это дезертирство, – угрожающе произнес Брадинкин, наседая взглядом на Сагала. – Пока его нет, я старший по званию. Вы оба будете дежурить по три часа. Мальчик не должен сбежать.

– Для такого дела тебе придется французский бренди поставить, не меньше.

– Да как ты… Ты где, по-твоему, находишься? Я тебя представлю…

– Арсений Иванович, я сам, – вмешался Паша. – Подежурю всю ночь, не проблема. Капитан мне приказал.

– Молодежь эту хлебом не корми, дай собой пожертвовать, – сказал Сагал.

Брадинкин проводил его возмущенным взглядом.

На небе играли в догонялки световые блики.

* * *

НЛО нырнул с крутого обрыва к озеру. Остался виден только световой ореол, разогревающий окружающий зной.

Они приземлились и ждут, догадался Артём.

– Быстрее. Ну, беги же, – подгонял его Дениска.

Артём, обессилев, упал на колени. Сердце отбивало бешенный ритм, готовясь лопнуть от перенапряжения. Еще шаг, и он рухнет замертво. Сколько километров они преследовали НЛО без остановки? По снегу и камням, в горку и с горки…

Последние метры до обрыва казались непреодолимой космической бездной.

– Они же сейчас улетят! Вставай! – Дениска выхаживал вокруг него.

Артём задыхался, глотая ледяной воздух открытым ртом словно пылесос. Голой рукой зачерпнул снег, размазал по лицу.

На краю обрыва черной кляксой маячила фигура Комарова. Уфолог стоял, вытянув руки перед собой, похожий на святого старца. Казалось, вот-вот он воспарит над обрывом, оседлает НЛО и умчится с ним в неизведанные космические дали.

Дениска схватил штатив с камерой, закрепленный у Артёма на поясе. Артём отреагировал мгновенно – мертвой хваткой вцепился в свою вещь. Дернул, вырвал из рук мальчишки.

– Мое! Не трожь!

Артём был в ярости.

– Тогда вставай. Ты должен снимать!

Артём ухватил протянутую руку Дениски и поднялся на онемевшие ноги.

Когда он взглянул вниз с пятнадцатиметрового обрыва, ему показалось, будто у НЛО появился близнец. Два световых шара перемещались абсолютно синхронно то приближаясь, то отдаляясь друг от друга. Их движения походили на танец пары фигуристов. Однако затем зрение распознало иллюзию. Двойник был вовсе не вторым кораблем, а отражением первого на вычищенной ветром зеркальной поверхности озера.

Артём начал сьемку.

Внизу разыгрывалось удивительное по красоте зрелище. НЛО парил в нескольких метрах надо льдом, вырисовывая в воздухе странные замысловатые узоры. На первый взгляд, в них не было никакого смысла. Но Артём понимал, что это не так. В каждом движении ослепительно яркого шара угадывалось послание из другого мира. Артём на секунду ощутил, что понимает, о чем они говорят. Неужели и он тоже слышит их?

– Что они делают?! – Дениска перекрикивал гул.

– Оставляют послание.

НЛО вдруг замер, словно пойманный за руку воришка. Затем резко метнулся вверх, к обрыву. Артём и Дениска в испуге отскочили. Только Комаров не двинулся с места.

Яркий свет ослеплял, гул разъедал мысли.

НЛО завис над Комаровым, точно палач, в чьих руках теплилась его жизнь. Уфолог, обжигаемый горячим воздухом, стоял твердо как скала. Губы его шевелились, глаза были закрыты.

– Па-а-ап!!! – голос Дениски тонул в какофонии звуков.

Гул начал менять тональность. Выше, ниже, еще ниже, снова выше. Это было похоже на азбуку Морзе.

Артём сделал несколько шагов вперед. Его мгновенно окатило порцией звуковых волн, направленных точечно в него.

Он не удержался на ногах, упал.

Комаров исчез из поля зрения. Артём пополз вперед. Сильнейший поток воздуха швырял в него кашу из грязи и камней. Превозмогая боль, он поднял глаза.

Как же это прекрасно!

Артём не думал ни о чем, кроме переполнившей его эйфории. Он готов был стать их подопытным кроликом; готов отправиться с ними куда угодно, в любую точку вселенной. Все что угодно ради возможности услышать их голоса, увидеть их воочию, узнать, кто они и зачем здесь.

НЛО подпрыгнул вверх, кувыркнулся и пулей помчался к облакам, там же и погас как задутая свеча.

На глаза Артёма упала беспросветная тьма. В ушах звенело. Казалось, его заперли в черной глухой капсуле, из которой ему никогда не выбраться. Быть может, он уже на корабле пришельцев?

Сквозь застывшую реальность пробился истошный крик.

– ПАПА!

Артём понял, он все еще на земле – лежит на краю обрыва – мокрый, оглохший и ослепший. Он почувствовал, как его тянут за плечи жилистые руки.

Глаза постепенно начали выхватывать образы из темноты. Перепуганное лицо Дениски скривилось в истеричной гримасе.

– Папа… Его нету. Ты его видел?

– Они забрали его. Прости.

– Неправда!

– Я не смог им помешать.

– Как же так? Почему он нас оставил!

Артём проверил, при себе ли камера. На месте. Вздохнул с облегчением.

Где-то вдалеке сверкнул свет. Вначале Артём решил, что НЛО вернулся, однако потом услышал знакомое уху тарахтение двигателей вполне себе земных снегоходов.

– Это чистильщики! – заорал Дениска. – Бежим!

Артём не понимал, куда бежать. Видел он все еще неважно, картинка расплывалась перед глазами. Пацан тянул его за собой к краю обрыва.

– Сюда, лезь за мной.

– Ты сдурел?

– Уйдем по берегу.

Ощупывая скользкие выступы, Артём полез вниз следом за Дениской. Добравшись до середины склона, он вдруг осознал, что потерял пацана из виду. Нога соскользнула, он сорвался, но чудом сумел ухватиться за торчащий камень.

– Денис!

– Здесь, – послышалось внизу. – Прыгай, я тебя поймаю.

Рокот снегоходов нарастал.

Артём разглядел удобный уступ рядом с собой. Прикоснувшись к нему, резко отпрянул. Рука нащупала нечто мягкое и теплое. Это был человек.

– Дениска, сюда! Здесь отец!

Пацан мгновенно взобрался наверх. Артём проверил пульс – живой. Они спустили уфолога на берег.

– Папа! Пап! Проснись.

Дениска дважды ударил отца по щекам. Комаров распахнул глаза, закашлялся.

Фонари снегоходов уже ощупывали край обрыва.

– Бежим, пап. Вставай.

Артём подобрал с земли выпавшие у Комарова очки ночного видения. Надел на себя. Картинка вокруг обрела очертания в зеленных тонах. Склон по всей высоте покрывали заледеневшие наросты, похожие на беспорядочно растущие клыки.

Как Комаров выжил, упав с такой высоты?

Артём огляделся и вдруг увидел какой-то предмет на льду, в том самом месте, где кружило НЛО.

– Бежим, – Дениска поддерживал отца под руку.

Комаров пошатывался, но мог идти самостоятельно.

– Я сейчас.

Артём выскочил на лед и побежал к загадочному предмету. Вблизи он смог различить очертания человека. Мертвец лежал на спине. Ноги прямые, руки врозь, лицо смотрит в небо.

Артём приближал и отдалял объектив, старясь не упустить ни одной детали. Мужчина лет сорока пяти, лицо вытянутое, угловатые скулы, кожа с пластиковым отливом. Одет в нательный термокостюм, который носят под верхней одеждой. Ткань во многих местах разорвана, с пятнами крови.

Позади послышался крик. Артём обернулся и ему в лицо ударил ослепляющий свет. Он сорвал с лица очки. Лучи фонарей спускались с обрыва, разрезая темноту над озером.

– Стоять на месте! – кричали сверху.

Артём заметил на шее убитого тонкий продолговатый шрам в том же самом месте, что у Комарова. Совсем свежий.

– Не двигаться! Буду стрелять!

Артём понял, что задерживаться здесь больше нельзя. Он нацепил очки и рванул в темноту под удаляющиеся крики и автоматную очередь.