Текст книги "Конан и Два талисмана"

Автор книги: Ник Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Как киммериец распорядится своей жизнью и дарами Крома – дело самого киммерийца. Суровому богу северян-горцев нет до этого никакого дела… А другие божества… К кому обратиться? К Митре? Нужно подумать…

Подняв голову, Конан увидел, что путь преграждает еле заметная прозрачная стена.

– Все-таки приехали, – он усмехнулся, – а ты говорил…

Хепат, раскрыв рот и запрокинув голову, пытался разглядеть вершину замка. Насколько хватало глаз, все тянулась вверх сверкающая стена. Серые тучи мягко обволакивали ее, будто заботливо укрывая пуховым одеялом.

– Будем искать вход, – вздохнул Конан, подумав, что он ведь так и не решил, что ответить демону. Самое разумное будет, пожалуй, согласиться – пока… для виду… а там, по возвращении в родной мир, обратиться за помощью к богам… Хотя бы для начала поговорить с волшебниками…

– Вот он, вход, – радостно возвестил Хепат, будто они приехали не в логово демона, а на ярмарку, где будет бесплатное угощение.

Высокий пандус, широкие, гостеприимно распахнутые ворота, сделанные из этого же сверкающего минерала…

Друзья спешились. Конан невольно вздрогнул, когда к ним, откуда ни возьмись, резво подбежали чешуйчатые слуги и с поклонами увели лошадь и верблюдов. Другие ящерицы, выстроившись вдоль прозрачной стены, очевидно, указывали дорогу.

– Такие же твари, как та, в харчевне… – прошептал гном, крутя головой.

– Естественно… Но ему служат и люди – ведь на поле битвы ящериц не было.

Люди не замедлили появиться. Огромные, мускулистые негры стояли рядами, скрестив руки на груди. На поясе у каждого висел увесистый ятаган. Конан, нахмурившись, неторопливо шагал вдоль шеренги полуобнаженных чернокожих воинов.

Коридор казался бесконечным. Негров сменили смуглые южане, черноволосые, черноглазые и, наверное, быстрые в движениях. Сейчас они неподвижно замерли, провожая спутников горящими глазами. Южане были вооружены легкими кривыми саблями и большими, изогнутыми кинжалами.

По мере приближения Конана, слуги демона молча слегка склоняли головы в знак приветствия…

Хепат шел немного позади, как и полагается оруженосцу. Ему очень понравилось это слово, услышанное недавно в одной из харчевен Шадизара. «Оруженосец»! Верный помощник воина, друг, который носит оружие и подает нужное по мере надобности.

Свое оружие, Конан, правда, носил сам, но разве в этом дело?! Все равно, он, Хепат – последний из клана славного Вармина – оруженосец великого воина, прославленного во всех цивилизованных, да и варварских странах.

Бесконечный коридор все тянулся. Все также стояли вдоль стен воины. Так же слегка склоняли головы, приветствуя проходящих. Конан пытался разглядеть, что там, за прозрачными стенами… Но перспектива искажалась, виделись бесконечные отражения шеренги воинов, дальше переливы радуги, сверкания граней…

Наконец коридор закончился, и друзья вошли в тронный зал – огромное помещение с почти невидимыми стенами и сводами. Блики света порхали вокруг, подобно бабочкам. Казалось, сам воздух искрился, и блистал, и слепил глаза. Вдоль далеких стен все так же маячили воины. Все те же смуглые южане с кривыми саблями.

«Почему это я решил, что они южане? – мельком подумал Конан. – Потому, что смуглые?»

Сделав еще несколько шагов, друзья остановились у подножия трона. Высокое, резное, сияющее невероятным светом, огромное кресло и… странное существо на нем. Человеческое тело и голова ящерицы. Или змеи. Тело, в принципе, тоже не совсем человеческое. При внимательном рассмотрении Конан отметил непропорционально огромные руки со страшными, перевитыми венами, мышцами, длинные когти на пальцах рук и ног… Существо не имело одежды, за исключением набедренной повязки, и можно было видеть его короткие, кривые, как у пещерного медведя, ноги. Голова ящерицы была довольно изящной, по сравнению с телом, и Конан заметил, что глаза у демона вовсе не злые, как можно было ожидать. Скорее, в них сквозили холод, равнодушие к смертным и глубокое, потаенное знание.

Странно, но, глядя на демона, Конан не испытывал страха. Там, на поле мертвецов, было страшно по-настоящему… А здесь, в веселом, наполненном бликами света дворце, не нашлось места страху.

– Это один из моих любимых обликов, – гулко, с присвистом произнес демон. – Вообще-то я могу принять любое обличие… Так что ты решил, Конан?

Неожиданно для себя и других Хепат вывернулся из-за спины друга и пропищал:

– Мы есть хотим! Ты бы накормил гостей, потом спрашивал!

На долгий миг повисла напряженная тишина. Затем демон рассмеялся:

– С таким оруженосцем не пропадешь!

Аскеледон чуть повернул голову, и по залу заскользили прозрачные столы, уставленные яствами. Конан вспомнил, как катался в детстве с ледяных гор… Вот так же он скользил, быстрее и быстрее, и ветер радостно пощипывал его раскрасневшееся лицо…

Но здесь был не лед… Камень… Прозрачный минерал…

– Из какого камня построен твой дворец?

– Ты еще не догадался? – демон фыркнул, – Это бриллиант! Хорошо отшлифованный бриллиант.

Аскеледон протянул вперед когтистую лапу. На толстом, волосатом пальце его сверкал камень невероятной величины.

– Мы тут, внутри этого камня. Я постоянно ношу свой дом с собой.

– Но… разве такое возможно? – Конан, не смотря на все чудеса последнего времени, был совершенно сбит с толку.

– Это возможно для тех, кто обладает силой! Если ты будешь служить мне, я дам тебе силу почти равную моей!

– Все же – «почти», – вновь пропищал Хепат, подняв палец. – «Почти»!

«Почему у него стал такой тонкий голос?» – удивился Конан, а вслух сказал:

– Уймись!

Демон щелкнул пальцами, и гном вдруг жалобно замычал. Он силился и не мог открыть рот. Пытаясь пальцами разомкнуть губы, Хепат жалобно смотрел на друга.

– Но как же он сможет отведать твое угощение? – со смехом вопросил Конан. – Слишком жестоко показать ему вино и не дать попробовать!

– Хорошо, но пусть пообещает молчать! – Аскеледон вновь щелкнул пальцами, а Хепат торопливо закивал, показывая, что готов молчать.

И действительно, на протяжении всего обеда гном не промолвил ни слова, что было и неудивительно – такого изобилия яств он не видел никогда. Разве что во дворце демона Уробаха…

Сколько изящных кувшинов с превосходным вином опустошили друзья, не ведал даже Аскеледон. Вначале он, задумавшись, неподвижно восседал на троне, ожидая, когда гости насытятся. Но поскольку во время похода рацион друзей был весьма скудным, процесс насыщения сильно затянулся. Хотелось попробовать каждое блюда, отведать вина из каждого кувшина…

В очередной раз, мельком взглянув на трон, Конан заметил, что демон исчез. Очевидно, улетел по делам, устав от бесплодного ожидания. Хепат, который теперь мог говорить, не опасаясь, что ему вторично заклеят рот, тем не менее, оставался молчаливым, и только челюсти его двигались с неимоверной быстротой. Особенно нравилось ему нежное копченое мясо, превосходившее вкусом все, что он когда-либо пробовал. Немного смущала неопределенность – из какого животного приготовлено это дивное блюдо? Кто знает, может, демон готовит окорока из провинившихся рабов?

Конан же налегал на вино и фрукты. Такого вина он не пил никогда… Вот, разве что – у демона Уробаха…

Когда, наконец, Аскеледон появился на троне, он застал друзей в состоянии безмятежного блаженства. Посему не представлялось возможным понять, согласен или не согласен Конан служить ему, хозяину серой страны, одному из семи великих демонов, управляющих миром.

Серьезный разговор пришлось перенести на завтра. В зале появились прекрасные полуобнаженные рабыни, которые и увели Конана и Хепата в опочивальни. Сидя на троне, Аскеледон нетерпеливо и задумчиво барабанил когтями по алмазному подлокотнику. Ну, что ж, завтра так завтра…

Проснувшись утром, Конан с удивлением обнаружил, что голова его совершенно чиста – никакой тяжести! Вот только в носу немного свербит… Самочувствие в целом отменное – будто и не сидел он вчера за роскошным столом, не пил в неимоверных количествах вино. Да, у демона Аскеледона превосходное вино – тонкое, игристое и совершенно лишенное примесей, образующихся в результате неумелого сбраживания, от которых наутро так болит голова. Виноделы демона знают свое дело…

Не открывая глаз, Конан улыбнулся, вспомнив, как ублажали его две молодые рабыни, какими изысканными ласками награждали, как тонко, как умело возбуждали его после каждой разрядки…

Удовлетворенно вздохнув, он опять почувствовал что-то неладное с носом… Запах… Да, запах смерти, запах трупа… Уже зная, что он увидит, киммериец открыл глаза. Рядом с ним по обе стороны лежали два хорошо разложившихся трупа. Кожа давно слезла со вздувшихся, почерневших лиц, а в пустых глазницах копошились черви. Зловонная жидкость, образующаяся при гниении трупа, насквозь пропитала белоснежную простынь, и Конан обнаружил, что лежит в луже. Невольно вскрикнув и отбросив обнимавшую его руку – с гнилой, отстающей от кости плотью – он вскочил с мокрой постели, и только найдя глазами меч, немного успокоился.

– Ну что ж, Аскеледон, твоя шутка достойна демона.

Оторвав от простыни чистый лоскут, он вытерся, затем оделся, опоясался мечом… и замер.

Позади раздался хриплый голос. Одна из мертвых женщин, призывно протягивая костяные руки, шептала нежные слова – те самые, которые вчера произносили ее нежные губы. С ужасом и отвращением смотрел Конан, как ласковые речи натужно падают со вздувшихся, почерневших губ.

Второй мертвец также зашевелился. Силился что-то произнести, но гниющий язык вывалился изо рта, и Конан поразился его длине. Люди ли они – эти красавицы-рабыни? Точнее, были ли они людьми? Может, это некие твари, созданные волей демона?

Не оглядываясь, Конан направился в тронный зал. Аскеледон сидел на троне, будто не сходил с него со вчерашнего дня.

– Ну, как тебе мои красавицы, Конан? Доволен ли ты их ласками? – На сей раз, голос демона струился, подобно освежающему потоку горного ручья.

– Доволен, – спокойно отозвался Конан, – только разбудили они меня слишком рано.

В зал вошел шатающийся Хепат. Судя по его вытаращенным глазам и ошалелому виду, с ним произошло тоже самое.

– А вот и наш любезный гном, – на змеиной физиономии демона появилось подобие улыбки, – и его тоже разбудили раньше времени!

Хепат хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Возможно, от негодования, но не исключено, что он вспомнил вчерашнее предупреждение демона.

Гном молча плюхнулся в жесткое прозрачное кресло и молча покачал головой.

– Так что же ты ответишь, Конан? Я еще раз предлагаю тебе службу. Откажешься – и мертвецы всех миров будут вечно преследовать тебя! Где бы ты ни находился, они будут вылезать из могил и стремиться убить тебя, разорвать в клочья, и клочья эти – клочья твоей прекрасной плоти – сжевать, сожрать, а затем обглодать твои кости…

– А если я соглашусь? – перебил Конан.

– А если согласишься – получишь такую мощь, о которой даже не мечтал ни один смертный. Я тебе уже говорил: ты сможешь летать, как птица, силой мысли подчинять себе целые народы, мгновенно перемещаться из одного мира в другой, ты сможешь…

– Я согласен! – громко сказал Конан, вновь невежливо перебив демона. – Я согласен, дай же мне силу!

Аскеледон осекся и посмотрел на киммерийца внимательным, пронизывающим взглядом.

– Не так сразу! Ты должен понимать, что силу – этот необычайный дар – нужно заслужить! Следует выполнить хотя бы первое задание, тогда ты получишь часть силы – для выполнения следующего задания…

– А для выполнения первого задания мне сила не требуется? – с некоторой насмешкой спросил Конан.

– Для выполнения первого задания вполне хватит той силы, что дал тебе твой Кром! Теперь слушай. Вот что ты должен сделать…

* * *

Снова серая, выжженная степь, снова над головой тяжелые тучи, к которым друзья уже успели привыкнуть.

Солнце все также стыдливо прячется за пеленой, но, несмотря на это, пот заливает путникам воспаленные от зноя глаза.

– Конан, ты заметил, когда исчез дворец? Мы отъехали совсем немного, а его уже нет… – Хепат озабоченно покрутил головой.

– Что? – Последние несколько колоколов Конан пребывал в мрачной задумчивости. – Нет, и я не заметил…

– Ты действительно хочешь выполнить приказ демона? – не унимался Хепат, пытаясь отвлечь друга от тягостных мыслей.

– Если выполнить один приказ – тут же последует другой, третий… Нет, нужно что-то придумать…

Некоторое время друзья ехали молча. Затем Хепат стал вполголоса напевать старую песню гномов. Длинную, навевающую самые разные чувства. Иногда – неизбывную грусть, иногда – судорожное веселье, в чем-то похожее на отчаяние окруженного врагами воина, решившего дорого продать свою жизнь.

Конан много раз слышал эту необычную песню и полюбил ее мелодию. Однажды он попросил друга рассказать, о чем в ней поется, и Хепат долго и вдохновенно переводил текст песни с языка гномов на язык людей. В ней говорилось о великой подземной стране, расположенной под огромной, одинокой горой, о сверкающих самоцветах, украшающих тронный зал мудрого правителя, о нелегком труде копателей, о великих мастерах, умеющих изготовить оружие, равного которому не было в мире…

Слушая бесконечную песню, Конан задремал. Почувствовав некоторую вялость седока, конь перешел на неторопливый шаг, а затем и вовсе остановился.

Конан спал, уронив голову на грудь.

Хепат давно закончил петь и с тревогой смотрел на друга. Что за странный сон? Но гном знал – почему-то он очень хорошо знал – прерывать этот неурочный сон сейчас нельзя…

* * *

Лицо Итилии расплывалось, как в тумане. Она что-то говорила, во всяком случае, губы ее шевелились. Конан напрягал слух, но ничего не мог разобрать.

«… доверяй демону…», – донесся обрывок фразы. Вероятно, она хотела сказать «не доверяй демону».

А, может, наоборот? «Полностью доверяй демону»? А можно ли демонам верить? Держат ли они свое слово?

Писклявый голос Хепата заскрипел в ухо:

«Демоны не боги… не боги…».

Почему вдруг он стал так пищать? Со страху?

Из-за камня опять вышел пещерный лев. Придется убить его еще раз, потом еще, и еще, и так – до бесконечности… Это все задания демона… И с каждым разом отказаться будет все труднее… А сила? Конан вдруг почувствовал, как в него вливается мощь. Теперь он может многое. А меч в руке горит пламенем. О, да! Теперь меч его стал огненным! Он в состоянии отныне не только рассекать плоть, но и плавить камни, поджигать воздух, разрубать звезды…

Итилия что-то говорит… Показывает на восток… Из темноты выступает смуглое лицо… Добрые, но отстраненные карие глаза… Митра! Итилия советует… Обратиться… Хепат… Почему ты прекратил петь?

* * *

Конан вздрогнул и поднял голову. Недоуменно глянул в глаза другу, заметил его беспокойство…

– Все в порядке! Похоже, Итилия дала мне знак… Она советует обратиться к Митре.

Хепат невольно посмотрел на солнце! Митра, податель жизни… Захочет ли он помочь двум бродягам? Может быть, боги действительно заняты исключительно своими делами и миром управляют демоны?

Друзья вновь пустили животных рысью, и скоро Конан указал на темное пятно, появившиеся на горизонте:

– Вот они!

Подъехав ближе, друзья увидели две небольшие армии, стоящие друг против друга. Одна почти сплошь состояла из наемников, за исключением небольшой личной охраны командира, вторая же была весьма разнородной. Конан заметил огромных негров из алмазного дворца, смуглых южан с легкими саблями и даже безобразных ящериц – верных слуг Аскеледона. Очевидно, демону пришлось подготовить к бою все резервы.

Суровые наемники, построились клином и приготовились к атаке. Конан невольно залюбовался этими бывалыми воинами, профессиональными убийцами, воюющими под знаменем того, кто хорошо заплатит. Да, этот клин войдет во вражескую армию, как нож в масло, и ничто в мире не способно будет его остановить… Почти ничто.

– Кажется, это и есть твое задание? – Хепат посмотрел на отделившуюся от армии демона группу всадников, направляющуюся к ним.

– Да, наемники уже выставили поединщика…

Хепат в который раз удивился тому, что не помнит задания, данного Аскеледоном его другу, хотя присутствовал при разговоре.

Теперь все становилось на свои места – Конан должен выступить поединщиком за армию демона. Очевидно, воюющие стороны не могут и не хотят больше терять своих людей. Проще решить дело по старинному обычаю, который, в принципе, давно уже никем не соблюдается. Но если правители дадут слово…

Группа людей – все смуглые южане – подъехала ближе.

– Я приветствую тебя, Конан, – церемонно произнес один из них, судя по дорогим доспехам и сверкающей самоцветами сабле, командир армии демона.

Киммериец неучтиво промолчал, мрачно глядя на чопорного, гарцующего на белом коне командира.

– Аскеледон очень рад, что ты будешь сражаться за него, – продолжал южанин как ни в чем не бывало. – Он уверен в твоей, а, значит, и нашей победе! А теперь – поспеши, противник ждет!

«Похоже, нет шанса избежать поединка», – думал Конан, спешиваясь, ибо биться предстояло пешим. Воля демона привела его сюда.

Он с горечью вспомнил, как пытался несколько раз повернуть на юг, но после нескольких минут пути, оказывалось, что они вновь едут на север. Хепату он ничего не рассказывал – незачем зря пугать друга. Да и что это могло изменить? И вот теперь он должен выполнить задание или умереть. Ах, Итилия! Возможно, ты опоздала с советом!

Хепат потянул Конана за палец.

– Ничего, это задание придется выполнить… Деваться некуда! Но дальше… Мы отыщем ближайший храм Митры, и он нам поможет! Обязательно поможет!

Хепат не сомневался в победе друга, хотя, взглянув на воина, которого выставили наемники, почесал затылок. Перед строем высился огромный детина самого мрачного вида. Шрамов на лице у него было не меньше, чем у Конана, и меч, который он держал в толстой, как бревно, руке, был никак не короче меча его друга.

Дальше произошло то, чего никто не ожидал. Наемник, улыбаясь, медленно положил меч, снял кольчугу, мягкую кожаную рубашку-подкольчужник, затем нижнюю, заскорузлую от пота рубаху и остался по пояс обнаженным. Сделал несколько разминочных движений, и по рядам наемников пронесся гул одобрения. Огромные мышцы на покрытом шрамами теле богатыря действительно выглядели впечатляюще. Они вздувались буграми и обвивали тело, как толстые лианы обвивают дерево в джунглях. То была грубая, неодухотворенная, все сметающая на пути сила. Сверкающий злобным торжеством мрачный взгляд из-под низкого лба, дополнял впечатление свирепости и несокрушимости воина, которого выставили наемники. Взяв меч в правую руку, он высоко вскинул ее, и остро отточенная, полированная сталь засверкала на солнце. Глядя на Конана свирепым взглядом, наемник зарычал, будто потревоженный медведь. Затем громче. Еще громче. Теперь рычанию вторили его товарищи

Наемник издал громкий, хриплый рык – тысяча глоток повторила его. Полуобнаженный воин задрожал от ярости и заревел так, что казалось, содрогнулись небеса. Тотчас ему ответил ревом армия, и тут уж небеса действительно задрожали. По полю прошел ветер, взметнулась пыль, закрутились небольшие смерчи.

Теперь даже Хепат усомнился в победе друга. Казалось, одолеть такого зверя невозможно.

Конан, между тем, вел себя на удивление спокойно. Он знал этот наемнический ритуал – церемонию подготовки к бою. Изменить свое сознание, почувствовать себя зверем, непобедимым зверем-убийцей, бесстрашным и беспощадным! Это был один из способов достигнуть состояния берсерка. Киммериец им не пользовался, предпочитая более короткие и действенные пути.

Усмехнувшись, также снял доспех и обнажил торс, и хотя он обладал мускулатурой не менее впечатляющей, все же по сравнению с гигантом выглядел, как молодой кузнец-молотобоец рядом со старым, огромным, немного ожиревшим, но гораздо более сильным и опытным хозяином кузницы.

Хепат часто видел таких кузнецов – больших, как горы, со вздувшимися, мокрыми от пота мышцами, без устали ударяющих молотом по наковальне. Казалось, эти люди имеют не одно, а два сердца. Часами, без отдыха они работали неподъемным для простого смертного молотом, выковывая мечи, уплотняя сталь бесчисленными ударами до тех пор, пока не скажет старичок-мастер «хватит», не махнет рукой, останавливая разошедшегося молотобойца.

Примерно таким «молотобойцем» и был наемник, рыком доводивший себя до исступления. А Конан выглядел, скорее, сильным, очень сильным, ловким, быстрым, но все же юношей, только недавно познакомившимся с кузнечным делом.

Хепат тряхнул головой, прогоняя эти, как ему показалось, неуместные мысли о кузнецах. Перед ним были воины. Мощные, опытные, давно потерявшие счет убитым противникам…

«Рассвирепевший гигант вряд ли будет в схватке таким быстрым, как Конан, – размышлял гном. – Наверняка он привык полагаться на грубую силу и огромный тяжелый меч».

Хепат сравнил мечи – тот, которым потрясал наемник, и тот, что держал в руках Конан, – с широким, вороненым лезвием. Да, мечи были достойны своих хозяев! По размеру и весу, пожалуй, одинаковы…

Гном дрожал мелкой дрожью и ничего не мог с собой поделать. Его возбуждение было так велико, что еще немного – и он с криком бросится в бой, нападет на этого громилу-наемника, вонзит в его необъятную грудь кинжал!

Да, грудь, плечи у верзилы были такой ширины, что хватило бы на двоих, а то и на четверых человек. Хепат с тревогой глянул на Конана. Вообще-то у киммерийца, если вглядеться, плечи не уже… никак не уже. Просто он более гибкий и, пожалуй, немного ниже противника, поэтому кажется по сравнению с ним, чуть ли не юношей. Гном покрутил бородавку на носу. Трудно придется Конану…

Вышли вперед секунданты – от обеих армий по два человека. Вполголоса еще раз обговорили условия поединка. Отошли в сторону и дали сигнал. Гулко пропел рог. Противники заняли позиции друг против друга.

Наемник, продолжая хрипло рычать и держа меч одной рукой, стал выписывать восьмерки, осторожно, каждый раз на полшага, продвигаясь вперед. Конан замер, как статуя, удерживая меч двумя руками и направив его на врага.

Наемник внезапно сделал длинный шаг вперед – скользящий, неожиданный – и, пользуясь инерцией своего огромного тела, обрушил меч на Конана. Это был его излюбленный прием – никто не мог выстоять… никто! Каким бы щитом ни закрывался противник, какой бы клинок ни подставил под удар – ничто не могло задержать стремительного продвижения разящей стали! Как правило, противник оказывался разрубленным надвое вместе со щитом и кольчугой!

Но на сей раз что-то не сработало. Конан скользнул чуть вбок и встречным ударом едва не выбил оружие из руки противника. То был один из любимых приемов Конана. Встречный и немного сбоку удар – и меч врага обычно ломался, как игрушечный. Однако прием киммерийца также не достиг цели.

Противники отступили, с некоторым удивлением глядя друг на друга. На губах наемника выступила пена, но глаза его были вполне разумны – он просчитывал следующий ход.

Искусственно раздутая ярость не мешала ему оценивать противника и действовать расчетливо и обдуманно.

Конан также обдумывал ситуацию. Похоже, теперь этот гигант попытается взять натиском. Его коронный трюк не достиг цели… Он попробует серию непрерывных ударов, надеясь на свою выносливость…

Так и произошло. Наемник с рычанием бросился в атаку. Его меч превратился в сверкающее облако. На Конана обрушился такой град мощных ударов, что спасал киммерийца только звериный варварский инстинкт. Глаз не мог уследить за движениями клинка и, тем не менее, каждый удар был отражен, каждая атака отбита.

Некоторое время слышались только лязг стали и рычание наемника. Выдержать такой темп обычный воин не мог. Но бились не обычные люди – каждый из них стоил в бою нескольких десятков. Конану даже жаль было убивать такого богатыря. В победе он не сомневался – знал, что еще немного – и наемник выдохнется, несмотря на свою силу и выносливость. Его удары уже стали слабее…

Солнце склонялось к горизонту, а воины все рубились в прежнем темпе. Казалось, это демоны войны – равные по силе и опыту – сошлись в жаркой, смертельной схватке. Но Конан чувствовал, что противник устает. В этот момент главное – не пропустить удар… Пусть еще выложится… А потом настанет время контратаки.

Рычание наемника стало слабее. И, пожалуй, в нем появились жалобные нотки. Время пришло! Издав боевой клич, Конан бросился в атаку.

Такой быстроты, такого натиска от утомленного человека наемник не ожидал. Он теперь думал только о защите. И чувствовал, что долго не продержится. С отчаянием в глазах, отступая с каждым шагом, он приближался к шеренге своих сотоварищей, и они с тревогой и изумлением следили, как добивают их лучшего бойца. Как ловко, в каком темпе работает мечом этот странный варвар, почему-то вызвавшийся сражаться за проклятого демона, который опустошил эту некогда прекрасную страну!

Конан не ослаблял темп, хотя и сам уже изрядно устал, но теперь, как никогда важно было не дать отдыха противнику, дожать, добить…

Меч выпал из усталых рук наемника. Пытаясь поднять его – ежесекундно ожидая последнего, смертельного удара – уставший воин упал на колени, и руки его попытались обхватить рукоять своего, такого привычного и родного оружия. Пальцы не слушались, не гнулись, соскальзывали с рукоятки.

И заплакал от бессилия воин. Опустил голову, признавая поражение, приглашая противника нанести последний удар…

Замер Конан с поднятым мечом. Замерли обе армии. Стих ветерок. Остановили свой бег тучи. Остановилось солнце, желая посмотреть, чем кончится поединок… И в тишине раздался тонкий голос Хепата:

– Не убивай его, Конан…

Уставший киммериец опустил меч, воткнул его в землю и помог подняться с колен противнику, по лицу которого текли слезы бессилия.

И наемники – эти суровые убийцы, не знающие жалости, но знающие, что такое воинская честь – все, как один, подняли зазубренные, побывавшие не в одном сражении мечи, и издали приветственный крик, чествуя великодушного победителя.

– Почему же ты выступаешь на стороне демона? – слабым голосом спросил побежденный наемник, которого поддерживали под руки его товарищи.

– Это временно, друг… временно.

Окруженный личной охраной, подошел правитель страны – Конан поймал себя на мысли, что даже не знает, в каком мире, в какой стране он оказался…

Правитель, немолодой грузный человек с седыми висками и уставшим взглядом, сухо произнес:

– В соответствии с договоренностями мы уходим.

Потом грустно посмотрел на Конана и проговорил ту же фразу:

– Почему ты на стороне демона?

Конан, блестящий от пота, сверкавшего в лучах закатного солнца, оперся на меч и тихо, но твердо ответил:

– Он меня вынудил… Но скоро я найду способ разделаться с ним!

Что-то блеснуло в усталых глазах правителя и, уже собираясь уходить, он прошептал:

– Моя армия в твоем распоряжении… Мы будем ждать…

* * *

С армией-победительницей, ни один из воинов которой на сей раз даже не взмахнул мечом, Конан вернулся в алмазный замок. Опять незаметно, как и раньше, возник из марева огромный сверкающий дворец, и Конана с Хепатом провели в тронный зал.

Существо с телом человека и головой ящерицы все так же величественно восседало на прозрачном бриллиантовом троне.

– Поздравляю с победой, Конан, – сказал демон, – ты блестяще справился с первым заданием. Скоро будет второе, а пока – отдыхай.

– А как насчет обещанной силы?

– Я же говорил, что сила будет даваться постепенно и в первую очередь для выполнения заданий.

– А после выполнения заданий – будет ли она оставаться со мной? – Конан решил сделать вид, будто полностью принял условия демона и ни о чем другом, кроме обещанной силы, не помышляет.

– Все мои дары будут оставаться с тобой до тех пор, пока я существую в этом мире! – усмехнулся Аскеледон.

Во всяком случае, Конан посчитал, что слегка перекошенная морда ящерицы означала усмешку.

– Но долго ли ты намерен оставаться в этом мире? Может быть, тебе скоро надоест, и ты найдешь лучший?

– Не пытайся меня перехитрить! – Аскеледон фыркнул. – Ты прекрасно понял: сила покинет тебя с моим исчезновением.

– Разве демоны смертны? – удивился Конан.

– Нет, конечно! Я сказал про «исчезновение» из этого мира – всего лишь. Но не пытайся выведать больше, хитрец! – И демон, совсем как какая-нибудь старая карга с окраин Шадизара, погрозил Конану согнутым, корявым пальцем. Правда, этот палец, в отличие от старушечьего, был украшен огромным, острым когтем.

Несколько дней Конан и Хепат провели в пирах. Демон не показывался, в тронный зал их пока не приглашали, и друзья проводили время в зале, очевидно, предназначенном для приема гостей. Алмазные столы ломились от обильной закуски, а что касается вин, то выбор был настолько богатый, что друзья так и не успели попробовать их все.

Никакой прислуги не было. То и дело столы отъезжали в сторону, уступая место другим. Хепат, успевший привыкнуть к волшебству, щелкал пальцами и указывал место, куда должен встать очередной стол. И столы его слушались, как собачки. Конана смешил важный вид гнома, с необычайным достоинством командующего мебелью, как полководец армиями.

Наконец, явилась ящерица и жестами показала, что Конана ожидает властитель. Хепату, так же жестами, велели оставаться на месте.

Аскеледон выглядел вялым и уставшим. Конан заметил, что одну руку демон держит неестественно. А на груди его прямо на глазах исчезали шрамы от огромных, рваных ран, нанесенных, очевидно, острыми когтями.

– Хочу дать тебе второе задание, Конан, – ровным голосом промолвил хозяин серого края. – Восстал один из младших демонов. Он застал меня врасплох… Потребно время, чтобы восстановить силы, но его нет…

Демон не скрывал от Конана своего поражения. Он был честен – во всяком случае, пока.

– Я дам тебе необходимую силу. Где найти смутьяна – ты будешь знать. А теперь ложись и постарайся расслабить мышцы.

Не говоря ни слова, Конан улегся на жесткий алмазный пол. Раскинул руки и ноги. С выдохом расслабился. Как всякий воин-профессионал, он умел отдыхать в короткий срок. Искусство состояло в том, чтобы постепенно, начиная с пальцев ног, расслабить все тело, превратить мышцы в мягкое, текучее тесто. Затем ощутить тепло, приятную тяжесть, прилив горячей крови. А душой устремиться ввысь. Летать, как пушинка, в голубом, безоблачном небе. Раствориться в прозрачной синеве.

Таким образом, наемники восстанавливали силы, и десяти минут такого отдыха оказывалось достаточно, чтобы встать бодрым и готовым к бою, словно позади была долгая, спокойная ночь.

Но в данном случае долго расслабляться Конану не пришлось. Мягким, упругим толчком в него вошла сила. Невероятная, нечеловеческая, волшебная сила демонов. Хотелось вскочить, бросится в битву, сокрушать врагов…