Текст книги "Доброта, чистота помыслов и проникновение в сущность"

Автор книги: Нгагва́нг Ловза́нг Тэнцзи́н Гьямцхо́

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Полное устранение беспокойных преград называется освобождением. Оно есть состояние Отсутствия недоброжелательства или архатство. Устранение преград ко всеведению называется Буддством. Состояние всеведения достигается для того, чтобы быть совершенно полезным для других. Ум, стремящийся обрести наивысшее просветление ради живых существ, называется просветленным умом. Стать просветленным – это альтруистическое намерение. Порождение такого отношения является последним, седьмым, шагом сущностных наставлений о причине и следствии.

В буддизме оно есть самое лучшее из всех наставлений по человеколюбию. Когда такого рода любовь к человеку переходит в действие, вы вовлекаетесь в практику шести совершенствований: даяния, нравственности, терпимости, решимости, сосредоточения и мудрости. Существуют три вида даяния – средств, собственного тела и корней добродетели. Труднее всего поделиться вашими собственными корнями добродетели. Но это и есть самое значимое. Если у вас имеется сильное предощущение дара и посвящения во благо другим собственных корней добродетели, то вы больше не ищете никакого вознаграждения себе. Даяние может быть совершено и теми, кто стремится к своей пользе. Но даяние Бодхисаттвы вовсе не сопоставимо с эгоизмом.

Существуют три вида нравственности. Главные усилия бодхисаттвической нравственности заключаются в воздержании от эгоизма и в обуздывании самости. На санскрите слово «нравственность» есть «шила», которое этимологически означает «достижение спокойствия». Когда личности нравственны, тогда их умы умиротворенны, успокоены, свободы от жара сожаления о содеянном.

Существуют три вида терпимости. Терпимость есть отсутствие беспокойства по поводу вреда, доставляемого врагом. Терпимость есть добровольное принятие на себя страдания. Терпимость есть забота о благоденствии живых существ. Наиболее важным является добровольное принятие на себя страдания. Этот случай отнюдь не предполагает ослабевания пред лицом страданий, напротив, он служит основой роста усилий в противостоянии корням страданий.

Поначалу усилие – решающий момент при возникновении сильной воли. Мы все обладаем природой Будды, и, значит, внутри нас уже имеются сущности, благодаря которым, когда мы создадим подходящие условия, сможем обратиться в совершенно просветленное существо, наделенное всеми благотворными свойствами и лишенное всех недостатков. В нашей жизни было бы настоящей причиной несостоятельности думать: «О, сколь я бессилен и немощен!» Важно, чтобы помыслы были сильными: «Я могу это сделать», – но не осквернялись гордыней или иными буйными страстями.

Правильно, когда сдержанные усилия прилагаются в течение длительного времени, при этом не важно, что вы собираетесь сделать. Тот терпит неудачу, кто, работая крайне напряженно вначале, стремится сделать слишком много, а затем, спустя короткое время, отказывается от всего. Нужна постоянная вереница сдержанных усилий. Аналогичным образом, медитируя, вы должны быть искусны в проведении частых, коротких занятий. Это более полезно, так как такие занятия будут лучшего, чем долгие, качества.

Когда вы совершаете такое усилие, у вас появляются необходимые «содержания» для развитого сосредоточения. Оно есть способ соединения потоков сознания в одно русло, которые пока разливаются по очень многим направлениям. Рассеянный ум отнюдь не силен. Будучи в одном русле и вне зависимости от объекта созерцания, ум становится могучим.

Нет внешнего способа, типа хирургической операции, чтобы соединить ум в едином русле, это должно сделать путем отхода его внутрь. Отстраненность ума встречается также в глубоком сне, когда теряется бдительность. Однако здесь уход ума внутрь должен сопровождаться очень сильной и отчетливой бдительностью. Короче, ум нужно иметь постоянно твердо пребывающим на своем объекте, в состоянии великой чистоты объекта, бдительным, ясным и проницательно упругим.

В общем, существуют многие виды последнего совершенствования – мудрости. Три главные суть: (1) обусловленная мудрость, реализующая пять областей знания; (2) абсолютная мудрость, реализующая метод феноменального существования; и (3) мудрость, знающая, как помочь живым существам. Здесь будет излагаться вторая из них, т. е. мудрость осуществления бессамостности.

Относительно бессамостности необходимо знать, что «самость» – это то, чего нет на самом деле. Далее каждый может понять отсутствие самости. Причем, бессамостность не является чем-то таким, что существовало в прошлом, а теперь перестало существовать. Скорее «самость» есть нечто такое, что никогда не существовало. Несуществующее следует определять как всегда несуществующее. Чтобы не ошибаться в таких отождествлениях, нам не нужно вовлекаться в беспокойные переживания страстной жажды и ненависти, а также в доставляемые ими проблемы.

Что же такое самость, которая не существует? В данном контексте «самость» не относится к личности или Я как обычно, но означает нечто независимое, существующее по своей собственной воле. Если вы проверите все типы явлений на предмет того, существуют ли они по собственной воле, то вы увидите, независим их способ существования или нет. Если бы явление существовало само по себе, то при вашем исследовании определенного объекта он бы становился все яснее и яснее.

Например, рассмотрим вашу собственную личность (обычный тип «самости»), или Я: Я проявляется во взаимоотношении ума и тела. Но стоит вам исследовать места возникновения Я, вы Я не найдете. Похожее случится с нами, когда мы остановим свой взор на столе. Если вы не довольствуетесь просто его видом, а изучаете его материал, исследуете его отдельные части, выделяете различные его свойства и т. д., то окажется, что не осталось никакого стола в качестве субстрата этих частей и свойств.

Тот факт, что вещи ускользают из-под анализа, когда вы пытаетесь отыскать определенный объект, указывает на то, что феномен не существует сам по себе. Вещи не создаются ни объективно, ни сами по себе, но действительно существуют. Если я, анализируя, пытаюсь найти стол и не могу этого сделать, то стоит мне ударить по нему кулаком – и суставы моих пальцев ощутят боль. Таким образом, на его существование указывает мой собственный опыт. Однако то, что стол не может быть определен аналитически, указывает на его несуществование с точки зрения его собственней объективной самостоятельности. О данном его существовании говорится, что стол есть благодаря силе субъективного обусловленного сознания.

Сказать, что вещи существуют в зависимости от субъективно-знакового сознания, равносильно утверждению, что они существуют лишь номинально. Относительно же вашего Я, или личности, следует, что когда вы пытаетесь искать личность среди того основного, что под ней подразумевается, (т. е. ума и тела), то вы не сможете ее найти, потому что личность существует лишь благодаря силе воображения.

Есть огромная разница между тем, как вещи явлены и как они воистину существуют. Лицо, вовлеченное в практику совершенствования мудрости, сначала делает анализ, а затем проверяет, как вещи явлены в обычном ощущении, чередуя рассудочное познание и сострадание с обычным способом восприятия для того, чтобы заметить расхождение между подлинным существованием феномена и его явленной формой.

Таким образом становится все яснее, почему отрицается присущее существование. С выяснением цели отрицания к вам приходит более глубокое понимание пустотности. И наконец, вы убедитесь в чистой пустоте как отсутствии независимого существования.

Поскольку из положительных и отрицательных феноменов пустотность есть отрицательный, а из утвердительных и неутвердительных отрицаний она представляет собой последнее, то когда она является уму, в нем нет более ничего, кроме отсутствия присущего существования, т. е. простого исчезновения объекта отрицания. Значит, для личности, ум которой постиг пустотность, нет смысла в высказывании: «Я утверждаю пустотность», – и бессмысленны слова: «Вот это есть пустотность». Если же для вас в них есть смысл, то пустотность еще далека от вас. Тем не менее пустотность присущего существования утверждается и постигается.

Только после осознания данных положений вы поймете, что это лишь кажется, будто феномены существуют сами по себе, на самом же деле как раз так они и не существуют. Вы поймете, что они подобны волшебной иллюзии, в соответствии с которой они такими явленны, тогда как в действительности существуют иным образом. Хотя они кажутся существующими независимо, вы знаете, что их присущее существование пусто.

Когда феномены видятся таким образом, тогда умаляются представления о смысле добра и зла феноменов, которые вне действительного положения вещей, и служат лишь основанием возникновения желания и ненависти. Вот почему они опираются на лжепонятия о феномене, установленном самим собой. У тех же, кто не держится за лжевзгляды, возрастает сила сознания, основанная на достоверном. Сущность его в том, что значение пустотности – это значение зависимого возникновения. Поскольку феномены возникают зависимо, они способны прибывать и убывать в зависимости от условий.

Таким образом, причина и следствие лежат в основе происходящих процессов и достоверно постулированы. Должно быть установлено, что плохих следствий, таких как страдание, можно избежать оставлением плохих причин, а хороших следствий можно достичь – например, счастья – культивированием хороших причин. С другой стороны, если бы феномены существовали сами по себе, они бы ни от чего не зависели. Но если они независимы от других, то тогда была бы невозможной связь причины и следствия. Значит, зависимость лежит в основе вещей, устанавливает возможность причинно-следственной связи, а если бы зависимость не была основополагающей, то не существовало бы ни причины, ни следствия.

Окончательный довод, доказывающий отсутствие присущего существования в вещах, заключается как раз в этой зависимости от причин и условий. Когда люди не понимают этого учения, они ошибочно думают, что феномены потому пусты, что не являются ни плохими, ни хорошими, ни причиной, ни следствием. Это полное непонимание.

Чрезвычайно важно быть способным утверждать и иметь убежденность в причинно-следственной связи. Ибо сказано, что если выбирать между оставлением веры в причину и следствие деяний и оставлением веры в пустотность, то лучше отбросить доктрину пустотности. Подчеркивается значение веры в причинно-следственное учение и в различные толкования пустотности прежде всего в школах Срединного Пути (мадхьямака) и Только Сознания (виджнянавада). В большинстве систем признается присущее существование феноменов, поэтому без аналитически найденного существования многие лица не могут обосновать причину и следствие во времени.

Обусловленное значение о конечном существовании феноменов должно находиться в одном контексте с учением о причине и следствии деяний. Если, пытаясь понять конечный способ существования, некто не учтет наличия обусловлено существующих причины и следствия, то цель не будет достигнута. Точно также, как дети должны посещать начальную и среднюю школы, прежде чем поступить в колледж или университет; и в буддизме в зависимости от того, сколь вы утвердились в отношении причины и следствия деяний, затем устанавливается глубокая убежденность в пустотности присущего существования, но без потери более ранней уверенности в причинно-следственной связи и ее последовательных практик.

Если кто-то думает, что коль феномены пусты, значит не может быть ни добра, ни зла, и если даже это лицо повторяет слово «пустотность» тысячу раз, – то он или она будут удаляться от смысла пустотности все дальше и дальше. Отсюда, лицо, имеющее огромный интерес к пустотности, должно обращать столь же большое внимание на причину и следствие деяний.

Вот такова, вкратце, практика совершенствования мудрости. Эти шесть совершенствований являются сердцевиной выполнения Бодхисаттвой человеколюбивых помыслов.

Религиозная гармония

Экуменическое Собрание всей Северной Америки

Позитивным знаком является общая встреча здесь представителей различных конфессий. Среди духовных систем имеется множество философских теорий, в том числе и противоположных друг другу в определенных вопросах. Буддисты не признают Бога-творца, христиане же основывают свои философии на этой догме. Между нами существуют большие расхождения, но я глубоко уважаю вашу веру, отнюдь не по политическим соображениям или из вежливости, а совершенно искренне. В течение многих веков ваша традиция несла великую службу человечеству.

Нам, тибетцам, приносит большую пользу помощь, оказываемая христианскими благотворительными организациями, таким как Всемирный Совет церквей, а также многими другими, которые помогают тибетским беженцам, когда мы переживаем наш самый тяжелый период. Во всем мире наши христианские друзья выказывают нам великое сочувствие наряду с существенным материальным вспоможествованием. Мне хотелось бы выразить глубочайшую благодарность всем им.

Самые различные религиозные общины признают, что есть некая иная сила, пребывающая вне досягаемости наших обычных чувств. Когда мы молимся вместе, я чувствую нечто такое, чему не знаю точного наименования – давайте назовем это блаженством или милостью, – но в любом случае это есть некое чувство, которое мы можем переживать. Если мы применим его должным образом, то оно будет весьма полезным для внутренней силы. Это чувство, эта атмосфера и опыт переживания чрезвычайно помогают придать подлинный смысл братству и сестринству. Поэтому я особенно ценю такие экуменические собрания.

Невзирая на философские расхождения, самые разные религиозные верования имеют одинаковую цель. Каждая религия делает упор на улучшении человека, на любви, на уважении других, на участливом отношении к страданию других народов. По этим вопросам все религии имеют более или менее одинаковые точки зрения и одинаковые цели.

Те конфессии, которые подчеркивают всемогущество Бога, веру в Бога и любовь к Богу, нацелены на выполнение намерений Бога. Усматривая в нас творения единого Бога и его последователей, они учат нас любить и помогать друг другу. Сама цель веропреклонения пред Богом состоит в совершении Его воли, сущность которой – заботиться, уважать, любить и служить нашим братьям по разуму.

Поскольку сущностная цель других религий такая же, а именно: содействовать аналогичным замыслам и действиям, постольку я всерьез думаю, что, с точки зрения главной цели, все различия в философских толкованиях не суть важны. Благодаря религиозным системам их последователи вырабатывают благотворенные отношения к окружающим людям, нашим братьям и сестрам, и с улучшенными, добрыми побуждениями идут служить человеческому обществу. Так показали себя в истории большинство верующих христиан, многие жертвовали своими жизнями ради блага человечества. Это и есть подлинное осуществление сострадания.

Когда мы, тибетцы, переживаем тяжелый период, христианские общины всего мира разделяют наши страдания и устремляются к нам на помощь. Не обращая внимания на расовые, культурные, религиозные и философские различия, они относятся к нам по-дружески и спешат помочь. Это вызывает у нас подлинное вдохновение и подтверждает ценность любви.

Любовь и доброта – истинная основа общества. Если мы потеряем эти чувства, общество очутится пред потрясающими трудностями, и выживание человечества подвергнется опасности. Наряду с материальным развитием мы нуждаемся в духовном росте, чтобы можно было воочию убедиться во внутреннем умиротворении и социальной гармонии. Без внутреннего мира и внутреннего успокоения сложно сохранить мир на земле. Религия в состоянии внести значительный вклад в дело внутреннего совершенствования.

Хотя в каждой религии делается упор на сострадании и любви, с философской точки зрения религии различаются, и это правильно. Философия не учит ни достижению конечного, ни цели, ни служению. Задачей ее является содействие другим и стремление к их благу. Философские же теории поддерживают те идеи, которые поддаются оценке. Если вы вникаете в философские расхождения, оспариваете и критикуете взгляды иных, то это бесполезное занятие. Не будет конца спору, а главным результатом станет то, что мы вызовем раздражение друг у друга, не сделав совершенным ничего. Лучше посмотрите на задачи, стоящие перед философиями, и вы увидите, что их объединяет – они тоже придают особое значение любви, состраданию и признают высшую силу.

В сущности ни одна из религий не верит в достаточность лишь материального прогресса для человечества. Все религии убеждены в присутствии сил и вне материального прогресса. Все согласны с тем, что самое важное и стоящее – это прилагать огромные усилия в служении человеческому обществу.

Поступая так, весьма значимо быть понятым друг другом. В прошлом из-за предрассудков и прочих факторов возникали иногда разногласия между религиозными группами. Этого больше не должно произойти. Если мы пристально посмотрим на религиозные ценности в контексте международной ситуации, то сможем легко преодолеть несчастливые стечения обстоятельств. Ведь имеются многие области, пригодные для общего дела, в котором мы сможем достичь согласия. Помогая, почитая и понимая друг друга, давайте идти бок о бок, совместно стремясь служить человечеству. Целью общества должно стать сострадательное улучшение человеческих существ.

Политики и мировые лидеры изо всех сил пытаются достичь контроля над вооружениями и т. п., и это чрезвычайно полезно. В то же время мы, верующие, обязаны нести ответственность за контроль за нашими собственными скверными помыслами. В этом суть настоящего разоружения – контроля над нашим собственным оружием. При внутреннем мире и совершенном сдерживании вредных мыслей уже не столь важным становится внешний контроль. Какие бы вы шаги ни предпринимали, но без внутреннего самообладания внешние усилия не создадут ожидаемый эффект. Поэтому-то в современных условиях наши религиозные общины несут особую ответственность перед всем человечеством, и она универсальна.

Ситуация в мире такова, что сильно зависимы друг от друга даже континенты, поэтому эти обстоятельства диктуют неподдельное взаимодействие. А оно зиждется на добрых побуждениях. В этом и состоит наша универсальная ответственность.

***

Вопрос: Как религиозный лидер заинтересованы ли Вы в активном поощрении других следовать Вашей вере? Или Вы занимаете позицию быть в распоряжении тогда, когда некто устремится к познанию вашей религии?

Ответ: Это важный вопрос. Да, я заинтересован в обращении других людей в буддизм. Именно так мы, буддисты, можем внести вклад в человеческое общество – посредством распространения наших собственных идей. Я думаю, что и другие вероисповедания в их стремлении содействовать общей цели поступают так же.

Поэтому иногда разные религии спорят друг с другом больше, чем сосредотачиваются на том, как продвигаться к общей цели. В Индии за последние 20 лет я имел возможность встречаться с христианскими монахами, с католиками и протестантами, а также с мусульманами, иудаистами, и конечно,, со многими индуистами. Мы собирались, вместе молились, вместе медитировали, обсуждали разные философские идеи, пути и подходы, специальные упражнения. У меня большой интерес к христианским практикам на предмет того, что мы можем позаимствовать в их системах. Аналогично и буддийское учение содержит такие медитативные техники, которые могут практиковаться христианской церковью.

Будда явил пример удовлетворенности, терпимости и служения другим без эгоистических побуждений – так же Иисус Христос. Почти все великие учители жили святой жизнью: без роскоши царей И императоров, а как простые человеческие существа. Их внутренняя сила была громадной, беспредельной, но внешне они вели самый обычный образ жизни.

Вопрос: Возможен ли синтез буддизма, иудаизма, христианства, индуизма и всех остальных религий, который вобрал бы в себя все лучшее из них для образования мировой религии?

Ответ: Формирование новой мировой религии сложно и не совсем желательно. Однако, поскольку любовь есть сущность всех религий, постольку можно говорить о всеобщей религии любви. В отношении приемов и методов совершенствования любви, а также в отношении достижения освобождения или вечного спасения существуют значительные расхождения между религиями. Я не думаю, что мы могли бы создать одну религию или одну философию.

Более того, я считаю, что различия в вероисповеданиях полезны. Имеются самые различные представления о религиозном пути, и это оправдано, так как существует множество типов людей со всевозможными предрасположенностями и наклонностями.

В то же время побудительная сила всех религиозных практик одинакова – это любовь, искренность, честность. Смысл жизни почти всех религиозных личностей состоит в чувстве удовлетворенности. Так же схожи учения о терпимости, любви и сострадании. Каждая система ищет свои собственные особенные пути улучшения человеческих существ, ведь основополагающая цель есть благо человечества. Если вы делаете слишком сильный упор на вашу собственную философию, религию или теорию и слишком привязываетесь к ней, а затем пытаетесь навязать ее другим людям, то это вызывает тревогу. В сущности все великие учителя, такие как Гаутама Будда, Иисус Христос или Магомет, основывали свои учения, движимые желанием помочь близким людям. Они не стремились приобрести что-нибудь для себя и создать еще больше тревоги и беспокойства в мире.

Самое важное то, что мы уважаем других и учимся у них тому, что обогатило бы нашу собственную практику. Хотя все системы различаются, но в силу того, что цель у них единая, изучать их – полезное занятие.

Вопрос: Иногда мы слышим сравнения восточных религий с западной культурой, и Запад предстает как материалистический и менее просветленный, чем Восток. Вы усматриваете такое различие?

Ответ: Существуют два рода пищи – пища для умственно голодного и пища для физически голодного. Соединение этих двух, т. е. духовного совершенствования и материального прогресса, является самой практической вещью. Я думаю, что многие американцы, особенно молодежь, осознают: один лишь материальный рост не дает полноты человеческой жизни. Теперь все восточные народы стремятся подражать западной технологии. Мы, тибетцы, я, например, смотрим на западную технологию и понимаем, что однажды мы тоже достигнем материального прогресса, и наш народ обретет своего рода постоянное счастье. Но когда я приезжаю в Европу или Северную Америку, то вижу, что под прекрасной внешностью все еще пребывают несчастья, тревога в умах и беспокойство. Это показывает, что один только материальный прогресс не есть полное решение человеческих судеб.