Текст книги "Долг и страсть"

Автор книги: Несси Остин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Да, я признаю свою вину, – медленно сказал Саид. – По всем пунктам твоих обвинений.

Ее негодование смягчила радость осознания того, что она поняла его немного больше, чем ему этого хотелось бы. И пальцы Мей непроизвольно сжались на его затылке.

Саид почувствовал, что она капитулировала, – по тому, как обмякло ее тело, как бедра приникли к тому месту, где уже разгорался пожар желания, – и застонал.

– Разве мы не можем просто наслаждаться этим… сейчас, моя милая, милая Мей? Получить все удовольствия, которые отпустит нам судьба?

В нем говорила более глубинная потребность, нежели просто вожделение, и в голосе звучало что-то очень близкое… нет, не к мольбе, – такие люди, как Саид, не умоляют никогда, – но к настойчивой просьбе, несомненно. Мей посмотрела ему в лицо, и все ее возражения рассыпались прахом.

– Да, мой дорогой, – нетвердым голосом произнесла она. – Можем.

Его руки слегка дрожали, когда он медленно провел ими от ее шеи до живота, натянув прозрачный материал рубашки так, что под ним обозначились изгибы ее тела.

– Я хочу видеть тебя обнаженной, – задыхаясь сказал он. – Полностью обнаженной – и на атласе, а не на песке.

Саид стянул через голову ее хлопковую блузку и затаил дыхание от удовольствия, увидев ничем не скрытую роскошь ее груди, с рассыпавшимися по ней пепельными локонами. Он склонился и поцеловал розовый сосок.

– О! – вздохнула она, от удовольствия поводя бедрами. – Ты очень, очень безнравственный человек, Саид.

– Ты пробуждаешь во мне эту безнравственность, – пробормотал он.

– Это взаимно, – прошептала она в ответ. – Как это взаимно!

Руки Мей скользнули под сапфировый шелк его одеяния, и она с восторгом ощутила шелковистость кожи, обтягивающей литые мускулы его торса. Она почувствовала, как он содрогнулся от этого прикосновения, и испытала новый прилив ликования. Этот властный и могущественный мужчина принадлежит ей!

– Я хотел, чтобы раздевание было долгим и медленным, – склонившись, прошептал он ей на ухо.

– Подозреваю, что следующим словом должно быть «но».

– Ммм… Думаю, пройдет еще немало дней, прежде чем я буду в состоянии таким образом продлевать удовольствие. Не могли бы мы… – Он помедлил и собственническим жестом провел пальцем по ее животу. – Не могли бы мы быстро сбросить эту стесняющую одежду, чтобы устранить между нами все барьеры?

Однако последнее слово напомнило Саиду мысль, пришедшую ему в голову сегодня за обедом.

– И я принес с собой… – он нахмурился, пытаясь заставить себя произнести ненавистное слово, особенно ненавистное в применении к Мей. – презервативы! Мы были слишком безрассудны и слишком нетерпеливы днем.

Он впервые в жизни занимался любовью, не предохраняясь. Только потом ему пришло в голову, что Мей может забеременеть, и сильная, примитивная тоска по несбыточному захлестнула его. Но тут же сменилась лихорадочной молитвой о том, чтобы этого не случилось.

Потому что ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы Мей Хадсон носила его ребенка. Ни в коем случае!

Мей нетерпеливо стянула скользкий шелк с его плеч, и он упал на пол.

– Они тебе не нужны, – сказала она.

– Что мне не нужно? – тихо спросил Саид.

Она не дрогнув встретила его взгляд.

– Презервативы. Они нам не нужны. – Мей заколебалась. Наверное, человеку из его, другого, мира не стоит говорить об этом…

– Почему?

По-видимому, придется.

– Я принимаю таблетки.

– Нет! – воскликнул Саид так, словно его ужалили.

– Да, – спокойно подтвердила она.

С забившимся от нестерпимой ревности сердцем, Саид еще крепче сжал ее в объятиях.

– Так принято у западных женщин, да? – с горечью спросил он. – Всегда готовы, не так ли? Просто на всякий случай?

– Оставь это ханжество, Саид, – с достоинством ответила она. – Так уж случилось, что я принимаю таблетки, потому что у меня нерегулярные и тяжелые месячные…

– Месячные? – недоверчиво переспросил он.

Догадка о том, что женщины не говорят о таких вещах с Саидом, оказалась верна. Значит, им позволена некоторая близость с ним – вроде секса, – но о реальной близости и речи нет? Что ж, она приняла Саида таким, каков он есть, пусть и он примет ее такой. Мей только попыталась сделать скидку на особенности его воспитания и культуры.

– Это очень эффективное лечение, – терпеливо объяснила она.

– А также очень удобное, если тебе вдруг захочется лечь с кем-нибудь в постель? – съязвил он.

Она вырвалась из его объятий и посмотрела на него испепеляющим взглядом.

– Если ты так считаешь, то тебе лучше немедленно уйти отсюда и больше не возвращаться!

Судя по огню, сверкающему в синих глазах, она говорила серьезно, и Саид, глубоко вздохнув, постарался взять себя в руки.

– Мне не следовало так говорить…

– Да, ты прав: не следовало! – Ее дыхание стало частым и прерывистым от негодования. – Со сколькими женщинами ты спал в своей жизни, Саид?

– Ты смеешь спрашивать меня об этом? – с угрозой в голосе спросил он.

– Готова поспорить, что их по крайней мере на порядок больше, чем двое мужчин, которые были у меня!

Он вздрогнул и стиснул зубы. Как кто-то посмел опередить его? Как посмел?!

– Двое?!

– Да, двое. Не так уж это и ужасно, учитывая то, что мне двадцать семь лет и я воспитана в иных культурных традициях, нежели ты! Я никогда не ложилась в постель с кем попало! Сможешь ли ты, глядя мне в глаза, сказать то же о себе?

Он смотрел на нее, испытывая одновременно негодование и восхищение. Моя прекрасная, логичная Мей! Применять ко мне те же жизненные правила, что и к себе! Он подавил муки ревности, и в глубине черных глаз замерцал свет.

– На самом деле ты и со мной еще не ложилась в постель, не так ли? – пробормотал он, беря ее руку и поднося к губам, чтобы поцеловать. – И я думаю, мы должны как можно скорее исправить упущение.

Какой он сильный! Какой властный и гордый! Мей лихорадочно спрашивала себя, не следовало ли ей помешать ему взять ее на руки и отнести на низкое ложе. Победитель со своей добычей, обмирая, думала она.

Но ведь и она победитель. Потому что вызвать такой чувственный взгляд, вкупе с едва сдерживаемым нетерпением заняться любовью с ней – тоже чего-нибудь да стоит!

Последние сомнения покинули Мей, когда Саид, уложив ее на расшитое покрывало, потянул шелковый шнурок, который поддерживал его свободные брюки, и те упали на пол.

О небеса, как же он возбужден! Великолепно и угрожающе возбужден. У Мей задрожали губы, когда Саид снял с нее хлопковые брюки и с нетерпеливым отвращением отбросил прочь.

– Саид, – выдохнула Мей, когда он вытянулся рядом с ней, собственнически обхватив руками ее талию, и посмотрел на нее горящими угольями глаз.

– Что, моя милая Мей? Хочешь, чтобы я немедленно поцеловал тебя?

Именно этого она и хотела – ласки, и тепла, и чувства безопасности, которые давало ей прикосновение его губ. Чтобы хотя бы на одно безумное мгновение ей показалось, что не только вожделение делает таким волшебным этот поцелуй, что в этом участвует и нечто столь иллюзорное и бесценное, как любовь.

10

Саид провел с ней всю ночь, но едва только горизонт окрасился в розовые и золотистые тона, выскользнул из постели. Быстро одевшись, он наклонился, чтобы поцеловать ее, и с сожалением оторвался от припухших губ.

– Самолет вылетает в полдень, – пробормотал он. – Будь готова к десяти.

– Ммм… – сонно проговорила Мей.

Это была единственная и неповторимая ночь в ее жизни. Они наслаждались друг другом безо всяких ограничений. Мей отдавала ему себя без стеснения. Но с любовью, поняла она с упавшим сердцем, когда смогла определить это чувство, сначала только теплившееся в ней, а затем разгоревшееся с небывалой силой.

Она любит его.

Это открытие не доставило ей радости; разве может принести радость любовь, которая обречена с самого начала? Но она пошла на это сознательно, и она хотела его, поэтому Мей изобразила на лице сонную улыбку.

– Ммм… – снова спросила она, стараясь выиграть время. Время, необходимое для того, чтобы собраться с силами и повести себя так, как от нее ожидают, а не терзаться чувством тревоги, которое возникало всякий раз, когда она думала о том, что вскоре потеряет Саида.

– Будь готова к десяти, – ласково повторил он, жалея, что не может лежать рядом с ней до тех пор, пока лучи солнца не пробьются сквозь золотистые шторы.

Кивнув, она смотрела, как он уходит – весь элегантность и изящество в своих шуршащих шелковых одеждах.

Было около девяти и Мей. уже собравшись, ела фрукты и хлеб, которые Сара принесла ей на завтрак, когда в дверь постучали. Открыв, она увидела Саида, сменившего шелковые одежды на один из своих безупречных костюмов.

И он выглядел озадаченным.

– Что случилось? – быстро спросила Мей.

Саид пожал плечами.

– Отец просил передать, что хочет увидеться с тобой.

Мей открыла дверь пошире.

– Ты, похоже, удивлен.

Да, он был удивлен. Чрезвычайно удивлен. Это было немыслимо – по крайней мере, для него, – чтобы отец выразил желание познакомиться с его белокурой американкой. Но Мей он об этом не сказал.

– Он очень болен, – пояснил Саид, – и почти не принимает посетителей.

Кроме предполагаемых невест, с горечью подумала Мей. Можно поспорить, что тех он принимает пачками!

– Значит, я должна считать, что мне оказана честь, – ответила она.

Саид, чьи мысли были далеко отсюда, кивнул.

– Я распоряжусь, чтобы твои чемоданы отнесли в машину, – сказал он. – А теперь пойдем со мной.

Саид казался Мей очень отчужденным, когда вел ее запутанными коридорами в намного большую и пышную часть дворца. Мимо безмолвных фигур с невыразительными лицами, провожавших их взглядами до тех пор, пока перед ними не распахнулись последние резные двери и их не ввели в спальные покои.

В дальнем конце комнаты стояла большая, роскошно убранная кровать, а на ней лежал человек, чья неподвижность свидетельствовала о жестокой болезни.

– Идем, – тихо сказал Саид.

У постели сидела мать Саида с обеспокоенным лицом. Она коротко кивнула сыну и затем более внимательно посмотрела на Мей.

– Отец, – произнес Саид. – Это Мей Хадсон.

На лице, изможденном страданием, жили только внимательные и проницательные черные глаза. Такие же, как у сына. Больной слабо улыбнулся, и Мей поразила доброта этой улыбки.

– Вот как, – медленно проговорил он. – Наверное, я должен быть благодарен вам за то, что вы подтвердили выбор моего сына. – Он снова улыбнулся, на этот раз печально. – Я считал, Османа вполне эффективным директором. Поэтому Саид решил, что нужно привлечь независимого эксперта.

Мей удивленно посмотрела на Саида и в ответ получила насмешливый взгляд.

– Спасибо. Для меня большая честь познакомиться с вами, сэр, – тихо сказала она.

Старик кивнул и, обратившись к сыну, что-то быстро сказал по-арабски. Саид похлопал ее по руке.

– Пора, Мей, – сказал он. – Не подождете ли снаружи, пока я попрощаюсь с отцом?

Сердце Мей сжалось при виде боли, написанной на его лице, и она молча вышла из комнаты. Неужели всякий раз, уезжая, он думает о том, что, возможно, больше не увидится с отцом? – думала она, сидя на диване у двери спальных покоев.

Саида не было очень долго, а когда он появился, лицо его было так мрачно, что Мей тут же вскочила.

– Все… в порядке? – спросила она. Глупый вопрос, учитывая обстоятельства, однако Саид этого, кажется не заметил.

– С ним сейчас его врач, – произнес он. – Пойдем, Мей, нам пора ехать в аэропорт.

Когда они шли по коридору, Саид бросил на Мей задумчивый взгляд.

– То, как ты посмотрела на меня там… – начал он.

У Мей округлились глаза. Неужели он заметил в ее взгляде признаки любви? – встревожилась она. Не оттолкнет ли его это?

– Когда?

– Когда отец сказал, что мы решили привлечь постороннего, чтобы разрешить наши противоречия, ты, казалось, была удивлена. Почему, Мей? Неужели сочла, что я придумал эту работу, чтобы заманить тебя в Эль-Джар?

– Это прозвучало бы ужасно самонадеянно, если бы я сказала «да», – медленно проговорила она. – Но, может быть, самую малость… да, мне так казалось.

Саид был восхищен ее честностью. Она могла бы ответить уклончиво или солгать. Впрочем, если бы не существовало этого повода, то не придумал бы он какой-нибудь другой для этой поездки? Он улыбнулся.

– Ты оправдала мои ожидания, Мей, и даже превзошла их. Во всех смыслах.

Лимузин быстро домчал их до аэропорта. Саида с Мей сразу же проводили в самолет, где их уже поджидали Клайв Дорсет и две очаровательные стюардессы.

Самолет взмыл в безоблачное небо: Только тогда Саид обнаружил, что не отрывает взгляда от прелестного профиля Мей, и начал испытывать опасения, которые так красноречиво выразил его отец.

Он не хотел уходить от нее сегодня утром и сейчас чувствовал, что готов выпроводить Клайва и снова заняться с ней любовью. Мей Хадсон проникла во все мои поры, признался он себе. И я, похоже, готов нарушить ради нее все существующие правила. Стиснув зубы, он демонстративно достал из портфеля пачку бумаг.

Мей по-своему истолковала его поведение. Он как-то неуловимо отдалился от нее. В машине, по дороге в аэропорт, он все время молчал, а сейчас просто обжигал холодом. Может быть, его отношение к ней изменилось? Может быть, он вспомнил о ее чудовищном преступлении, заключавшемся в том, что она принимает таблетки, и счел худшей из женщин? Она встала и заметила мрачно-вопросительный взгляд черных глаз.

– Я хочу освежиться, – сказала Мей и взяла сумку.

Когда она вернулась добрых полчаса спустя, Саид окаменел. В Эль-Джаре она одевалась самым подобающим образом: брюки и длинные юбки целомудренно скрывали ее изящные формы. Но сейчас Мей переоделась в коротенький сарафан золотистого цвета, открывающий больше, чем Саид способен был вынести.

Он поерзал в кресле. Значительно больше! Подождав, пока она картинно не устроилась рядом, он ледяным тоном спросил:

– Что все это означает?

Мей повернула голову и вскинула брови. А сейчас он и разговаривает с ней, как с преступницей!

– Что – это?

– Это… это вульгарное выставление себя напоказ, – проскрежетал Саид, понимая, что не хочет, чтобы она демонстрировала свое тело. Никому – кроме него!

– Но во что-то очень похожее я была одета, когда мы познакомились, – рассудительно заметила Мей. – Тогда тебе это очень нравилось, насколько я помню.

– А теперь, – холодно произнес Саид, – не нравится.

– О!

Он понизил голос до жаркого шепота:

– Не хочу, чтобы другие мужчины смотрели на тебя так!

– Так, как ты смотришь на меня? – невинным тоном поинтересовалась Мей.

– Это совершенно разные вещи!

– Не понимаю почему, – упрямо сказала она.

Саид раздраженно побарабанил пальцами по ручке кресла. Что он мог сделать? Оттащить ее обратно в ванную комнату и заставить надеть что-нибудь более приличное? Вряд ли.

Он выругался про себя, вдруг почувствовав огромное беспокойство, и не только сексуальное. Нет, это было беспокойство, рожденное в основном пониманием того, что он наконец встретил женщину, которая не покоряется его воле! Ровню себе!

– Носи, что тебе угодно, – проворчал Саид.

– Именно это я и собираюсь делать!

Остаток полета прошел в мертвом молчании. Мей то негодовала, спрашивая себя, как вообще ей могло прийти в голову, что она любит этого тирана. То украдкой смотрела на прекрасный гордый профиль, вспоминая, каким нежным и страстным Саид был прошлой ночью, и сердце ее заходилось от боли…

К тому моменту, когда они садились в поджидавший их в аэропорту лимузин. Саид пребывал в редком для него состоянии: он не знал, что делать. Вернее, знал, что хочет отвезти мисс Мей Хадсон в свой номер в «Хилтоне» и заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не будет готова подчиняться всем его требованиям!

Саид вздохнул. Увы, именно ее вспыльчивость и независимость воспламеняли его не меньше, чем возмущали. Разве это победа – увидеть Мей покорной, какими он привык видеть своих женщин?!

Машина замедлила ход, приближаясь к перегруженным центральным улицам, и Саид заставил себя взглянуть на Мей.

Заставил, как же! Можно подумать, что взгляд на нее доставляет ему что-нибудь, кроме несказанного удовольствия!

– Ты хотела бы пойти ко мне? – пробормотал он.

Для Саида звучит почти смиренно, отметила Мей. Однако не совсем.

– Ты имеешь в виду «Хилтон»? – с холодком спросила она.

– Конечно!

Она покачала головой. С нее достаточно его окружения с его влиянием.

– Почему бы нам не поехать ко мне?

– В ту квартиру, которую ты делишь с еще одной девушкой? Немыслимо! – Саид подумал об альтернативе, которая казалась еще более немыслимой, – вернуться к себе без нее! – Хорошо, – сказал он.

– Совсем ни к чему говорить это так, словно я приглашаю тебя в клетку со львом! – сердито заметила Мей.

– Не со львом, нет, – согласился он, и в черных глазах мелькнуло что-то похожее на веселье. – Скорее с красивой и грациозной кошечкой!

Мей была не совсем уверена в том, что это комплимент, но слова Саида ее немного согрели. Однако по мере приближения к дому она все чаще спрашивала себя, правильно ли поступила, пригласив его к себе. Что, если у Моны в гостях куча ее друзей-журналистов, валяющихся на коврах, пьющих вино и курящих сигареты? Или вдруг она ночует где-то в другом месте, оставив в квартире ужасающий беспорядок, что случалось довольно часто, когда не было Мей, которая могла бы убрать за ней?

Они оставили телохранителя внизу, в машине, и поднялись наверх.

Все оказалось лучше, чем ожидала Мей, но не намного. Там не было толпы друзей Моны – только один более или менее постоянный друг, которого Мей всегда считала очень странным.

Бен родился в богатой семье и считал себя центром мироздания. Докатившись вследствие этого почти до дна, он пописывал в какой-то газетенке, где его держали из уважения к отцу, который был одним из издателей.

К несчастью, он был обладателем белокурых волос, красивых голубых глаз и точеных аристократических скул, и это означало, что он может получить любую женщину, какую только пожелает. Моне он был нужен намного больше, чем она ему. С чего бы еще, мрачно подумала Мей, ей носиться с ним – готовить разные вкусности и наполнять бокалы вином в любое время суток?

Вот и сейчас, среди бела дня, он вертел в руках бокал с шардонэ и взирал на Саида с ревнивым недоумением. Впрочем, решила Мей, это оттого, что ему редко встречались мужчины, настолько превосходящие его красотой!

Она оглядела гостиную, заставленную тарелками, чашками, стаканами, и заметила брезгливо скривленные губы Саида. Что ж, пусть осуждает меня, гордо подумала Мей, наклоняясь, чтобы поднять валявшуюся на дороге бутылку.

– Мона, ты уже знакома с Саидом, – резко сказала она. – Саид, вряд ли ты встречал Бена. Это…

– Любовник Моны, – снисходительно протянул тот.

Ни один мускул не дрогнул на лице Саида.

– Очень приятно, – ровным тоном сказал он и вопросительно посмотрел на Мей.

И что дальше? – беспомощно подумала она. Отвести его в свою комнату? Нет, это невозможно, просто невозможно! Только не при ухмыляющемся вот так Бене и не при Моне, на лице которой отражается щенячье обожание всякий раз, когда она видит Саида!

– Хочешь кофе? – еле слышно проговорила она.

– Спасибо, – без энтузиазма ответил он.

Кухня выглядела так, словно кто-то пытался начать третью мировую войну, – все поверхности были завалены остатками еды и грязной посудой. И Мона использовала весь кофе в зернах! Мей с отчаянием показала Саиду почти пустую банку.

– Растворимый подойдет? – спросила она.

– Растворимый? – переспросил он так, словно Мей вдруг заговорила по-арабски.

– Кофе, – пояснила она.

– А у тебя есть чай?

– Да. Да, есть.

Мей приготовила две чашки травяного чая и расчистила кусочек стола, чтобы они могли устроиться.

Они сидели, с неловкостью глядя друг на друга сквозь пар, поднимающийся от чашек. И что дальше? – снова подумала Мей, стараясь вернуть себе обычное присутствие духа.

– Знаешь, тебе не обязательно здесь оставаться, – пробормотала она.

– Да, не обязательно, – спокойно согласился он, думая о том, что Мей, его Мей, не должна жить среди такого хаоса. – Но ведь ты не поедешь со мной в «Хилтон»?

– Нет.

– Не могла бы сказать почему?

Как объяснить ему, что окружающая его роскошь лишь подчеркивает их неравенство? Что, если весь отпущенный им срок она проведет на его территории, у нее останется привкус горечи?

– Неужели мы не можем побыть нормальной парой? – спросила она. – Мне не всегда нравится присутствие твоих телохранителей и атмосфера почитания, которой окружают тебя люди. Все и всегда помнят о твоем статусе – от этого никуда не денешься.

Он пристально смотрел на нее.

– Похоже, мы зашли в тупик, ты не находишь, Мей? Что ты предлагаешь?

Ее вдруг осенило.

– Почему бы тебе не снять квартиру? Собственную квартиру, в которой мы могли бы встречаться как равные?

– Квартиру? – переспросил Саид.

– Ну да. – Конечно, им никогда не стать «нормальной парой». Например, Саиду не придется выклянчивать в банке кредиты. Но нейтральная территория, возможно, создаст некоторую иллюзию равенства?

– В Нью-Йорке полно… – она заставила себя произнести ненавистные слова, – сдающихся на короткое время квартир. Обставленную или пустую, выбирай сам. Разве плохо… – Мей натянуто улыбнулась, – иметь место, где мы были бы вольны чувствовать себя самими собой? В пределах разумного, конечно, – поспешно добавила она. – Очевидно, нужно предусмотреть место и для твоего телохранителя.

Саид вскинул брови. Она обо всем подумала! Однако и он задумался. Может быть, в этом что-то есть? Может быть, снятая квартира действительно обеспечит ему глоток свободы? Свободы, которую большинство мужчин его возраста воспринимают как нечто само собой разумеющееся? Свобода… Он сглотнул, представив место, которое принадлежит ему одному… По которому Мей может разгуливать, в чем ей угодно. Где они смогут смотреть телевизор и поедать свой ужин, валяясь на диване, как делали Рой и Джекки, чему Саид не раз бывал свидетелем.

– Хорошо. – Он кивнул, продолжая обдумывать детали. – Твоя идея недурна. Я немедленно попрошу Клайва заняться поисками…

– Нет, Саид! – прервала его Мей. – Ты должен сделать все, как другие! Сам будешь подыскивать квартиру. Сам выберешь то, что тебе понравится, и сам проведешь все переговоры и оформишь все бумаги. Сделай это хотя бы раз в жизни! Забудь о Клайве!

– Я сделаю это, Мей, – пообещал Саид. – И как можно скорее. – Он понизил голос до чувственного шепота. – Потому что я не шучу, когда говорю, что не могу больше ждать.